Текст книги "Сачлы (Книга 2)"

Автор книги: Сулейман Рагимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

– Смотрите, ребята, у Аслана нет совести, волочит по земле туфли своего отца!

Кажется, в тот день Аслан впервые узнал, что отец его умер, а коричневые туфли – это память, оставшаяся от него.

Придя со двора домой и положив туфли в ящик шкафа, он обратился к матери:

– Мама, давай больше не трогать эти туфли, хорошо?

– Хорошо, детка.

– Пусть они там лежат... Хорошо?...

– Хорошо, хорошо, сынок... – отвечала мать, понизив голос и отворачиваясь.

Аслан подошел к комоду, на котором стоял портрет отца, долго смотрел, сказал:

– А то он может обидеться на нас, да?

– Может...

– Тогда не будем трогать папины туфли, мама. Хорошо? Никому не отдадим их... Ладно?

– Ладно, сынок...

Аслан не раз видел на улице, как соседские ребятишки, его дружки, бегут встречать возвращающихся с работы отцов, с разбегу кидаются в их объятия. Иногда он и сам, вместе с Саламом, выбегал встречать дядю Гулама. Садам повисал на шее отца, а он оставался стоять на тротуаре. Дядя Гулам видел, что ребенок страдает. Он клал свою руку на голову Аслана, выражая тем ему свою дружбу и любовь.

Аслан тогда понял: когда взрослые гладят голову ребенка, у которого нет отца, они хотят утешить его.

Дома он выговаривал матери и сестрам:

_ Вы почему так плохо смотрели за моим папой?, Почему он простудился?... Где вы были?., Почему не уберегли?... Ребята говорят, он умер от простуды!... Но почему, почему?!

Муж Нанагыз Халил умер от воспаления легких, когда Аслану не было и года. Мальчик не мог помнить отца. Но, странно, с каждым годом он любил того, кто некогда был его отцом, все сильнее, все беспредельное. Подолгу смотрел на портрет отца. Порой выходил под вечер на улицу и ждал, как другие ребята, придумывал, убеждал себя: "Сегодня он может вернуться!... Если сильно захотеть – он вернется!" Не дождавшись, притихший входил в дом, спрашивал мать:

– Мама, почему Рухсара всегда клянется папой?... Ребята тоже клянутся своими отцами, но ведь их отцы живы!... Рухсара должна говорить: клянусь могилой отца... Это мне Намик объяснил. А она говорит: клянусь папой... Как будто наш папа жив... Может, он и вправду жив?... Только ты не сразу отвечай мне... Подумай сначала!... Ну, может, папа жив?... Может, он ушел куда-нибудь, а ты думаешь – умер?

Мать печально смотрела на сына, шептала сквозь слезы:

– Твой отец говорил: мой Аслан будет вместо меня... возглавит нашу семью...

Малыш угрюмо отвечал:

– Нет! Мне нужен папа!...

... Аслан не допускал даже мысли, что кто-нибудь из домашних посмеет вынести из дома туфли отца. А тут – продать!

– Я не хочу!... – закричал он. – Пусть не продает!... Пусть принесет их домой!... Пусть лучше продаст мои туфли! -Аслан сорвал с ног свои маленькие сандалии, швырнул их на землю.

Как раз в этот момент во двор вошла Ситара. Приблизилась к инжировому дереву, поставила рядом с корзинкой-зембилем, в которой были виноград и инжир, серую хозяйственную сумку матери. Аслан подбежал, начал рыться в сумке. Здесь были хлеб, масло, кислое молоко, зелень...

– А где туфли? Ситара молчала.

– Ты что наделала, дура?! – выкрикнул брат. – Сейчас же поди и забери их назад! Иди, тебе говорят! – Аслан кинулся, вмиг надел свои сандалии. – Пошли вместе!... Ну. иди вперед!...

Ситара уныло отозвалась:

– Поздно!... Туфли купил колхозник с хурджуном... Видно, из района... Сунул их в свой хурджун и ушел... Где его найдешь теперь?...

Аслан снова сбросил с ног сандалии и с ревом повалился на землю.

... Рухсара шла в магазин за хлебом и встретила на улице почтальона, невысокого старичка с большой сумкой на боку. Приостановилась, тот – тоже.

– Кажется, есть тебе, доченька, – сказал почтальон и порылся в сумке. Рухсара Алиева?

– Совершенно верно, отец.

– Дочь Халила?

– Да.

– Вот, из Баку...

Старик протянул ей письмо и пошел своей дорогой.

Рухсара узнала почерк Ситары, вскрыла конверт. Сестра подробнейшим образом описывала, как к ним приходили Тамара и Ризван, как Тамара забрала чемодан Ризвана, как они под ручку направились вниз по улице.

Рухсара, забыв, зачем она вышла, вернулась домой. В комнате Нанагыз увидела письмо в ее руке, заволновалась:

– От девочек?!... Рухсара уныло кивнула:

– От Ситары.

– Что пишут?... Как они там? Может, что-нибудь случилось?

– Живы-здоровы.

– Как Асланчик – детка мой?! Сон я нехороший видела, будто Гулам увез его за город, к морю... Аслан поплыл и попал в водоворот...

– Ты всегда видишь одно и то же, мама, – тихо сказала девушка и понурилась. – Ничего с Асланом не случилось...

– А схем случилось?... Что пишет Ситара? Рухсара кинула письмо на стол.

– Про зятя твоего пишет!... – невесело пошутила она. – Про сына твоего Рижан-бека!

– Что с ним?

– Да ничего... Гуляет с Тамарой-ханум по Баку...

– Ну и пусть себе гуляет на здоровье! А нам ехать пора! Деточки мои там нас ждут!... Давай сегодня же соберемся и уедем! Прошу тебя, доченька! Дома нам будет хорошо!... – Из глаз Нанагыз брызнули слезы. – Уедем!... Ради аллаха!... Уедем!

– Нет, мама, не проси! Уехать отсюда сейчас – значит бежать! Я этого не сделаю, не могу!

– Я ведь предупреждала тебя, говорила тебе, что за птица эта твоя подружка Тамара!... Ну и пусть, пусть!... Не тужи, доченька, у тебя все еще впереди!...

Не в силах сдержать себя, Рухсара упала лицом в подушку и залилась слезами,

Мать стояла над ней, прижимая к глазам край черного головного платка, губы ее шептали:

– Господи, не оставь своей милостью дочь мою! Господи, сжалься над ней!... Помоги ты нам, о аллах!

Конец второй книги