Текст книги "Колыбельная виски (ЛП)"
Автор книги: Стиви Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
6
ХАННА
Мэг стоит в конце кухонного островка, постукивая персиковыми ногтями по столешнице.
– Ну, давай же, Ханна-банана, – скулит она.
Перестаю вытирать столешницу и бросаю на нее убийственный взгляд. Она знает, что я терпеть не могу, когда меня так называют.
– Послушай, я, – она тычет себя пальцем в грудь, – могу называть тебя так.
– Угу.
– Как человек, который ударил Билли Кокера в лицо за то, что он дергал тебя за косички, распевая «Ханна-банана, нога деревяна, сзади барабан, играет таракан», я унаследовала права на это прозвище.
– Клянусь, у тебя зрелость двенадцатилетнего ребенка.
– Так жизнь веселее. – Мэг, ухмыльнувшись, выхватывает у меня тряпку и швыряет её в раковину. – Ну, пойдем. Тебе будет полезно выбраться отсюда.
– Я в порядке.
– Я твоя лучшая подруга со второго класса, я знаю, когда ты в порядке, а когда притворяешься, что ты в порядке.
Вздыхаю. Она права, но будь я проклята, если скажу ей об этом.
– Ты же знаешь, я ненавижу ходить по барам.
– «Типси» – это не бар, это... место для встреч.
Снова хватаю тряпку и принимаюсь вытирать запеченный сыр с плиты.
– Настоящая забегаловка.
– Как угодно. Тебе нужно что-то нормальное. Вне этого дома и вне работы.
– Ладно, – фыркаю я. – Мы можем сходить в художественный класс.
– Это Рокфорд, штат Алабама. Здесь нет занятий искусством. Плюс, ты не умеешь рисовать.
Она права. Снова. Я продолжаю очищать сыр, ковыряя его ногтем. Мэг накрывает мою руку своей.
– Ханна, – ее голос мягкий, успокаивающий. – Пребывание здесь ничего не изменит.
– Я знаю это, Мэг! – Мне хочется плакать, но вместо этого делаю глубокий вдох и иду к раковине.
Как, черт возьми, я могу пойти в бар, когда у моей матери рак? Я чувствовала себя плохо всякий раз, когда смеялась на работе, всякий раз, когда позволяла себе на мгновение забыть, что она больна. Ее мир рушился – так почему бы и моему не рухнуть?
– Продолжая жить своей жизнью, ты не становишься плохим человеком, Ханна.
Я судорожно сглатываю.
– Ты должна заботиться о себе, чтобы заботиться о них.
Взгляд опускается в пол.
– Это всего лишь выступление группы. Всего в часе езды от этого дома, чтобы подышать свежим воздухом.
– Ты должна пойти, – раздался голос моего отца от двери, ведущей в холл. Когда я оборачиваюсь, он смотрит на меня, плотно сжав губы. – Иди и сделай что-нибудь для себя, малышка.
Киваю, хотя на самом деле не хочу идти. Наверное, я просто хочу казаться сильной, хотя и разваливаюсь на части.
Вывеска «Типси» мигает неоновыми огнями. Рядом с названием бара мелькает контур желтой пивной кружки, наклоняющейся вперед и назад. Этот бар существовал с тех пор, как закончился сухой закон, и эта вывеска гордо сияет с одна тысяча девятьсот восемьдесят третьего года, как маяк в ночи, призывая всех местных жителей. Половина крошечного кирпичного здания выкрашена в белый цвет много лет назад, но остальная часть осталась красной. Мэг была права, это не бар. Он был на сто десять процентов воплощением хонки-тонка (прим. honky tonk – разновидность бара с музыкальными развлечениями, распространённая в южных и юго-западных американских штатах).
Отмахиваюсь от комара, когда мы идем через гравийную площадку к заднему входу. У двери стоит небольшая очередь людей, ожидающих, когда можно будет войти внутрь.
Мэг роется в сумочке, достает тюбик губной помады и наносит свежий слой розового блеска.
– Спасибо, что согласилась пойти, – говорит она, улыбаясь и хлопая длинными ресницами.
– Ага.
Вышибала у двери флиртует с группой хихикающих девушек. Они выглядят достаточно молодыми, чтобы все еще быть в старшей школе, но парень пропускает их, не проверяя удостоверения личности. Когда вышибала поворачивается к нам, Мэг стонет.
– Боже, только не он.
Брайан Джонс, один из ее бывших парней... или бывших сексуальных партнеров – не уверена, как его можно классифицировать.
Мэг пытается проскользнуть мимо парня, но он преграждает ей путь, скрестив руки на груди.
– Так, так, так. – Его тонкие губы растянулись в самодовольной улыбке. – И кто это у нас здесь? Мэг и Ханна. Совсем как в старые добрые времена.
– Заткнись, Брайан, – цедит сквозь зубы Мэг, пытаясь обойти его, но парень не двигается с места.
Брайан сужает глаза.
– Мне нужно посмотреть документы.
– Неужели? – Мэг срывает с плеча сумочку, вытаскивает права и протягивает ему.
Я достаю свои из бумажника, пока Брайан осматривает ее документ.
– Десять баксов, – говорит он с явной улыбкой в голосе, берет ее руку и рисует на ней массивный черный крест (прим. большим крестом в семидесятых помечали несовершеннолетних охранники американских ночных клубов, чтобы бармены видели, кому не следует продавать спиртное).
– С каких это пор в «Типси» устанавливают планку?
Брайан явно пытается вывести её из себя, что, по правде говоря, нетрудно сделать. Мэг уже постукивает носком своих туфель на шпильке по гравию. И я уверена, что если бы я могла видеть ее лицо, то ее ноздри раздулись, как у быка.
– Привет, Брайан, – здороваюсь я, протягивая ему права.
– Ханна. – Он подмигивает, прежде чем вскользь взглянуть на мое удостоверение. Затем возвращает его мне, ставит на моей руке микроскопический крестик и жестом приглашает нас войти.
– Такой мудак, – ворчит Мэг, когда мы переступили порог и ступили на неровный линолеум. – Ненавижу, что он видел меня голой.
Она спала со многими парнями, и, как я уже сказала, выглядела, как королева красоты, так что недостатка в парнях не было. Люди привыкли думать, что я тусовалась с ней в попытке привести ее к Иисусу. Но они ошибались. Я тусовалась с ней, потому что она мне нравится.
– Честно говоря, Мэг, кто не видел тебя голой?
– Ну, лучше бы он этого не делал.
Внутри бар уже набит битком. Тонкая дымка от сигарет клубится в воздухе, и аромат несвежего пива и запах потных тел почти сшибает меня с ног.
– О боже... – Я закашливаюсь.
– Ты забыла, какое это потрясающее место, да? – хихикает Мэг.
– О да, такое чудное место.
Из динамиков в углу комнаты раздается треск и скрежет. Громкий писк, последовавший за этим, пронзает мои барабанные перепонки, и я быстро закрываю уши. Когда шум стихает, его сменяет гортанный смех.
– Извините за это, – раздается из динамиков протяжный мужской голос с южным произношением, сопровождаемый ленивым ритмом гитары.
Мы проталкиваемся через крошечную комнату к бару. Бенджи Мартин стоит за стойкой бара, разливая напитки, с сигаретой во рту. Он был звездным защитником в Рокфордской средней школе, у него была стипендия в Алабаме, но весной перед выпуском с ним произошел несчастный случай на охоте. Бенджи не самый умный парень, благослови его Господь, уперся дробовиком в ботинок и случайно нажал на курок. Ему начисто оторвало палец на ноге, потом началась гангрена, и потеря ступни не сулила ничего хорошего для его футбольной карьеры.
– Эй, Бенджи! – кричит ему Мэг.
– Мэг, у тебя на руке большой крест.
Подруга дергает плечом.
– Как будто Бенджи это волнует.
Бармен подходит к нам, слегка прихрамывая, и прислоняется к стойке.
– МакКинни, ты станешь алкоголиком еще до того, как тебе разрешат пить.
– Пффф, умоляю. Дай мне Фаербол (прим. Fireball – это канадский ликёр с добавкой перца и корицы, очень любимый североамериканской молодежью и поклонниками острого алкоголя) и… – Она смотрит меня. – Что будешь пить?
– Колу.
– Ладно. – Мэг закатывает глаза и снова поворачивается к бармену. – Фаербол и кока-колу.
Пока ждем напитки, парень рядом со мной присвистывает, пытаясь привлечь мое внимание. Я игнорирую его, и, назвав меня сукой, он уходит, чтобы приударить за другой девушкой. Какую бы фразу он ей ни бросил, она, должно быть, сработала, потому что девушка улыбнулась, игриво накручивая кончик волос на палец. Думаю, некоторые девушки ведутся на дешевый флирт, и большинство парней ведутся на таких девушек…
– Мммм. – Тихий голос льется через динамик, прекрасно смешиваясь с угрюмыми нотами гитары. – Ты не можешь винить в этом ту женщину, – поет он, и по моей руке бегут мурашки. Я интуитивно закрываю глаза, реагируя на муку, пронизывающую голос этого парня, и впитываю ее. – Прошу, не вини в этом свою ложь…
– Черт, – говорит Мэг рядом со мной. Когда я открываю глаза, она протягивает мне стакан. – А этот парень умеет петь.
– Да уж. – Беру предложенный стакан, пока Мэг протягивает бармену свою карту. – Звучит потрясающе.
– Его голос звучит, как секс, – не то чтобы ты понимаешь, о чем я говорю, – Мэг смеется, но я не смеюсь в ответ. – Да ладно тебе, Ханна. – Она легонько толкает меня. – Я просто прикалываюсь над тем, что ты хранишь себя, или что ты там делаешь со своей бедной вагиной.
Моей бедной вагиной? Какой-то случайный парень рядом с ней хихикает, покачиваясь на стуле. Я пристально смотрю на подругу.
– Просто я разборчивая.
Она фыркает и смеется.
– Ну, можно и так сказать.
Мэг, хоть убей, не может понять, почему я ни с кем не сплю.
– Все в порядке, ведь твой отец-проповедник. – Она кивает в сторону двери, которая ведет в комнату, где играет группа.
Я только качаю головой. Я храню себя не из-за морального конфликта. Я чуть было не переспала с Максом Саммерсом, когда мне было шестнадцать, и он сказал, что любит меня. Я имею в виду, что это то, что вы делаете, верно? Отдаете свою девственность тому, кого любишь, тому, кто для тебя что-то значит? Ну, он мог что-то значить для меня, но я абсолютно ничего не значила для него. Пока мы встречались, он трахал каждую девушку, до которой мог дотянуться, и пытался использовать мою нерешительность, чтобы переспать с ним в качестве оправдания. Но я никогда не была настолько глупа, даже в шестнадцать лет. Вот тогда-то я и решила, что мальчики того не стоят. Я продолжила учиться, играла на пианино и в софтбол, а потом, в какой-то момент, это стало моим принципом. Это, и то, что я боюсь разочарования, душевной боли, которая, я уверена, последует, когда все неизбежно закончится.
– Давай посмотрим, такое ли у него красивое лицо, как голос, – говорит Мэг и, схватив меня за руку, тащит в комнату.
Сцена представляет собой не более чем небольшую платформу, построенную из старых ящиков из-под содовой, так что если вы не были в передней части комнаты, вы не могли видеть ничего, кроме макушки человека. Мы протискиваемся сквозь толпу. Жар от плотно утрамбованных тел вызывает у меня клаустрофобию. Мужчина передо мной пьяно покачивается, и я кладу ладони ему на спину, чтобы он не упал на меня сверху. Его друг поднимает кружку с пивом в воздух.
– Ю-ххху, – выкрикивает он невнятно. – Спой «Милый дом, Алабама»!
Я закатываю глаза. Все знали, что они приберегли эту песню напоследок. Когда мы обходим мужчин, Мэг бросает один взгляд на сцену и со стоном закрывает глаза.
– О, черт возьми, нет!
Мой взгляд останавливается на сцене – точнее, на парне в обтягивающем черной футболке и армейских ботинках. Ловлю себя на том, что слегка прикусываю губу. В этом парне что-то есть. Может быть, дело в рваных джинсах, рукаве с разноцветными татуировками, покрывавшими его руку. Может быть, это уверенность, которая, кажется, исходит от него волнами. Как бы то ни было, оно делает его достаточно крутым, чтобы захотеть это красивое лицо, и достаточно милым, чтобы вы поверили всей его лжи.
Парень смеется в микрофон, отчего на щеках появляются ямочки, и проводит рукой по своим густым, темным волосам.
– О, вы все еще недостаточно пьяны для этой песни.
– Вау, – бормочу я.
– Ни за что, – выдыхает Мэг. – Черт возьми, нет.
– Почему? – спрашиваю я все еще глядя на парня. Даже отсюда я не могла не заметить, какие у него голубые глаза.
– Это Ной Грейсон, и он сплошные неприятности. Огромные неприятности. – Она толкает меня локтем. – Я вижу, как ты смотришь на него, и позволь мне сказать тебе, Ханна, что это не тот парень, с которым ты захочешь познакомиться. Поверь мне.
Рокфорд – маленький городок, где все друг друга знают, но я не знаю, кто он такой, поэтому мне хочется узнать, откуда Мэг его знает.
Поворачиваюсь к ней с обвиняющим взглядом.
– Откуда ты его знаешь?
– Я познакомилась с ним около месяца назад, как раз перед тем, как ты вернулась. В момент слабости я позвонила Тревору и...
Я выгибаю бровь.
– Ты спала с Тревором? Опять? – Я не могу ее понять. Она плакала два месяца подряд, когда он бросил ее, так почему она продолжает наступать на одни и те же грабли, выше моего понимания.
Фыркнув, подруга закатывает глаза.
– Не суди меня, и дело не в Треворе…
– Он идиот.
– Знаю, но он... – На ее губах заиграла улыбка, а щеки вспыхнули. Мэг была влюблена в него, хотя и отказывалась признавать это. И должна сказать, что иногда единственный способ примириться с вещами – это отрицать истину. – В любом случае, – говорит она, – они друзья, и уверяю тебя, что Ной Грейсон тот еще кобель. Приятно смотреть, глупо связываться.
– Как Тревор...
– Да, – она снова раздраженно закатывает глаза, – как Тревор.
Снова смотрю на сцену, наблюдая, как кольцо на его большом пальце блестит на свету.
– Он возможно один из самых милых парней на свете.
– Клянусь тебе, что это не так, но поступай, как знаешь. Просто помни, что он парень-шлюха. Еще один Макс Саммерс... – напевает Мэг у моего уха.
Этого должно было быть достаточно, чтобы я перестала смотреть на него, чтобы взволнованный узел в животе превратился в узел отвращения. Но это не так.
Улыбаясь, Ной смотрит на девушек, собравшихся у сцены, а затем его взгляд останавливается на мне. Он ухмыляется, и мое сердце делает тот глупый шлепок, о котором можно прочесть в любовных романах, и как бы глупо я себя ни чувствовала, не могу заставить его остановиться.
– Угу, – выдыхает Мэг. – Красивый голос. Симпатичное лицо. Красивая ложь.
– Принято, – шепчу я. – Держаться подальше от парня с красивым голосом.
Я словно олень, пойманный в свете фар. Не в силах отвести взгляд от парня, от которого мне велели держаться подальше. Его улыбка так и кричит о разбитом сердце, но в этот момент, клянусь, мне кажется, что в этом переполненном баре, кроме нас с ним, больше никого нет.
Держаться подальше от парня с красивым голосом…
7
НОЙ
Затихли последние аккорды очередной песни, и я поправил гитару на коленях. Пьяные люди в комнате натыкались друг на друга, расплескивая свои напитки повсюду.
Кто-то крикнул:
– Спой «Милый Дом, Алабама»!
Я рассмеялся в микрофон.
– О, вы все еще недостаточно пьяны для этой песни.
Половина бара подняла свои напитки в воздух и заулюлюкала. Девушки в передней части сцены ухмыльнулись, хлопая глазами. Я перебирал аккорды, раздумывая, какую песню сыграть дальше, и каким-то образом мне удалось заметить двух девушек, которые только что вошли. Блондинка повернулась к сцене, и я сразу узнал ее. Мэг МакКинни. Одна из девушек, которых Тревор всегда держал на связи. Он сказал, что если мне когда-нибудь понадобится легкий секс, он будет более чем счастлив дать мне ее номер. Я отказался.
Мой взгляд переместился на девушку рядом с ней… Черт возьми. Я уставился на брюнетку в сарафане и ковбойских сапогах. Конечно же, это та самая симпатичная девушка из церкви.
Может, я ошибся на её счет. Черт, если она с Мэг, то она вполне мне подходит.
Перебираю струны на гитаре, наблюдая, как она пересекает комнату. Мэг что-то говорит ей, и девушка улыбается. Черт. Эта улыбка. Беру следующий аккорд.
– Как насчет… – Я прочищаю горло, и девушка переводит взгляд на сцену. – Как насчет «Я встретил девушку»? – говорю я, улыбаясь. Эта песня кажется подходящей, и надеюсь, что она заставит ее упасть в обморок.
Девушки в передней части сцены завизжали, когда наигрываю первые несколько тактов, хотя я не обращаю на них никакого внимания. Я слишком сосредоточен на брюнетке в свободном сарафане, который оставлял все на волю воображения. Она покачивается в такт музыке, и, боже, она воплощение невинности, как убитая горем девушка в кантри-клипе.
Какого черта она делает с Мэг?
Закончив песню, прислоняю гитару к кирпичной стене и спрыгиваю со сцены. Не успеваю я сделать и трех шагов, как какая-то случайная девчонка сует мне рюмку. Запах дешевой водки ударяет мне в лицо, когда она наклоняется к моему уху.
– У тебя потрясающий голос, – шепчет она, целуя меня в щеку.
Она пьяно пошатывается, пытаясь стоять прямо. С такими девушками было легко, а в большинстве вечеров я предпочитал вызов. Погоню. Кого-то, кто выглядел слишком невинным, чтобы быть с такими, как я.
Я отказываюсь от выпивки и, извинившись, направляюсь к столику, за которым сидит девушка в сарафане. Одна.
Проведя рукой по рубашке, я остановилась рядом с кабинкой.
– Надеюсь, тебе понравилась песня, – говорю я. – Я Ной. – Протягиваю руку и улыбаюсь, надеясь, очаровать ее своими ямочками. По какой-то причине они всегда срабатывали.
Ее взгляд падает на мою ожидающую ладонь. Едва заметная ухмылка изогнула ее розовые губы, и в какой-то момент думаю, что она может послать меня к черту.
– Ханна, – отвечает она. – И если ты пришел сюда, надеясь переспать со мной, то этого не произойдет… – Она кивает в сторону бара. – Я не из их числа.
И первый удар нанесен. Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на группу девушек у бара, хихикающих и перешептывающихся, затем прикладываю ладонь к груди, хмурясь.
– Обидно, что ты так плохо обо мне думаешь.
– М-м-м...
– Что ты пьешь? – спрашиваю я, постукивая по ободку ее бокала.
– Колу.
– Ха, а я-то думал, что ты одна из тех девушек, которые любят понтовые напитки.
Большинство девушек посмеялись бы над этим. Только не Ханна. Она слегка приподнимает бровь, глядя на меня своими большими карими глазами. В ее глазах что-то такое глубокое. Что-то, что грозит засосать меня в черную дыру… Уже засасывает.
– Итак, Ханна, почему такая красивая девушка, как ты, сидит одна в баре? – Знаю, что это глупо, но иногда глупая реплика была лучшей вещью, чтобы подкатить к девушке. Кроме того, я иногда был не против секса из жалости.
– Вау, – смеется она. – Это лучшее, на что ты способен?
Мои щеки вспыхнули, и как только я открываю рот, чтобы защитить себя, из-за моего плеча раздается раздраженный стон.
– Господи, очередь к женскому туалету просто…
Медленно оборачиваюсь и вижу, Мэг стоящую прямо за мной, сверкающую глазами.
– О боже, – бормочет она, закатывая глаза и отпихивая меня в сторону. – Конечно, я ухожу, а он подходит.
Мэг присаживается на диван в кабинке, и, сделав глоток своего напитка, сердито смотрит на меня.
Конечно, она собирается устроить разборки. Сжимаю челюсть.
– Давненько не видел тебя у Тревора, Мэг. – Стреляю в неё хитрой ухмылкой.
– Ханна, почему Ной Грейсон стоит здесь? Разве мы не говорили об этом?
– Мэг, – стонет Ханна. – Просто пей свой Фаербол и молчи.
Я смеюсь, потому что знаю, что из уст Мэг не вырвалось бы ничего стоящего обо мне.
– И о чем же вы говорили?
– О том, что ты недостаточно хорош для моей подруги, – она ухмыляется, прежде чем отпить большую часть своего напитка.
–Мэг, – рычит Ханна, двигаясь по кабинке, как будто у нее по ноге ползла крыса. – Будь милой.
Присаживаюсь рядом с ней.
– Ай! – кричит Мэг. Предполагаю, что Ханна пнула ее под столом. И этот её ход мне понравился. – Как бы то ни было, как я уже сказала, он может быть симпатичным, – Мэг указывает на меня, – но это источник неприятностей. Плохой мальчик с дурной репутацией.
– Я же могу и обидеться! – Хотя глупо обижаться на правду.
Но девушки любят плохих парней. Они все хотят быть теми, кто приручит их.
– Если бы он был таким плохим, – говорит Ханна, – уверена, что мой папа уже попытался бы спасти его.
Она улыбнулась, прежде чем сделать последний глоток своего напитка и отодвинуть стакан в сторону. Все, о чем я могу думать, это то, что кем бы ни был ее отец, он точно бы не хотел, чтобы я был рядом с ней.
Бух.
Стол закачался, когда на него наткнулась какая-то пьяная цыпочка, ухватившись руками за край. Подняв голову, она сдувает волосы с лица.
– Ной Грейсон! – Она смахивает с лица остатки волос. Понятия не имею, кто она такая. – Я твоя большая поклонница, – невнятно бормочет она.
Мэг стонет.
– И теперь ещё его фанатки. К черту мою жизнь…
– Спасибо, – говорю я.
– Боже, какой ты горячий, – выдыхает пьяная девушка, хватая меня за руку и сжимая ее. – Только посмотрите на эти мускулы!
Вырываю руку из её хватки и небрежно обнимаю Ханну за плечи.
Пьяная девушка отшатывается.
– У тебя есть... подружка? – Она хмурится и слегка прищуривает один глаз. – Ну, кому-то повезло. – Цыпочка сердито осматривает Ханну. – Итак, правду говорят, что потрясающий в постели?
– О, – Ханна прочищает горло. – Ну, я даже... – Она неловко ерзает на сиденье.
Искушение слишком велико. Я в полной мере пользуюсь ситуацией и обхватываю мягкую щеку Ханны, проведя большим пальцем по ее подбородку, прежде чем медленно провести им по ее нижней губе. У нее слегка перехватывает дыхание. Пауза в поднятии ее груди – все сигналы, которые мне нужно знать, что она запала на меня. Я наклоняюсь ближе, и чувствую мягкий аромат амбры и жасмина исходящий от ее волос. Я мог бы охмелеть от этой девушки.
– О, – шепчу я, опустив взгляд на ее губы, – она никогда не знает, что будет дальше.
Боже, я хочу поцеловать ее.
Ханна вырывается из моих рук, хватает свой пустой стакан так быстро, что он чуть не опрокидывается.
– Угу, – выпаливает она, закусывая соломинку, прежде чем втянуть в себя только воздух. – Он полон сюрпризов.
Пьяная цыпочка закатывает глаза, и на мгновение мне кажется, что она сейчас упадет лицом на стол. Вместо этого она просто вздыхает и ковыляет прочь.
– Так ладно... – Мэг встает и сбрасывает мою руку с плеч Ханны.
– Мэг, – вздыхает Ханна.
– Ты... – Она хватает меня за плечи и, к моему удивлению, поднимает на ноги. – Тебе пора.
– Ну, сегодня вечером я играю, так что... – Я высвобождаюсь из ее хватки. – Может, мне позвонить Треву и сказать, что тебе нужна компания?
– Очень мило, – Мэг ухмыляется. – Куча женщин ждет тебя у сцены. Иди, выбери одну из шлюх Содома и Гоморры и отрабатывай на них свои подкаты.
Она отпихивает меня рукой.
– Мэг! – возмущается Ханна, на этот раз с легким рычанием.
– Господи, – фыркаю я. – Ты зануда, знаешь об этом?
Сердито смотрю на Мэг, и она показывает мне средний палец.
– Приятно было познакомиться, Ной, – говорит Ханна с улыбкой, и, клянусь, это самая красивая улыбка, которую я когда-либо видел.
– И мне тоже.
Я подмигиваю, и Мэг машет на меня руками, прогоняя.
Возвращаюсь на сцену, хватаю гитару и наигрываю аккорды к следующей кавер-песне: «Твое внимание» Сэма Ханта, прежде чем прочистить горло в микрофон.
– Это для красивой девушки. Той, которая явно слишком хороша для меня.
Несколько девушек в толпе засвистели. А Ханна? Она с трудом сдерживает улыбку, пока я пою ей эту песню, потому что больше всего на свете мне хотелось заполучить внимание от этой красивой девушки.
