Текст книги "Мрачные истории, как вы любите"

Автор книги: Стивен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

– Это тебе рассказала Дэвис?

– Да. Мы долго разговаривали. Она ужасно переживает из-за всего этого дела.

"Она не единственная", – размышляет Дэнни.

– Айверсон убил девушку в Иллинойсе и еще одну в Миссури. Похоронил их в сельской местности. Полиция нашла одну, а другую они всё еще ищут. Четвертую девушку, автостопщицу, он подобрал в Вайоминге[58]58
  В данном случае Вайоминг – не название штата, а городок в штате Айова.


[Закрыть], недалеко от маленького города Гленрок. Он остановился на какой-то проселочной дороге и попытался её изнасиловать. У нее был нож в ботинке. Пока он снимал штаны, она четыре раза ударила его ножом.

– Какая молодец, – говорит Дэнни. Он вспоминает собаку, которая грызла руку Ивонн Уикер. – Какая же она молодец.

– Дэвис сказала, что эта девчонка оказалась крепкой. Она выкинула его из фургона, поехала в сторону Каспера, пока не поймала сигнал сотовой связи, и вызвала полицию. Его не было там, где она указала, но они нашли его по кровавому следу у сарая. Он лежал в стойле для лошадей, потеряв сознание от потери крови. Дэвис говорит, что он поправится.

– Он признался? Она сказала мне, что признался. Или мне это приснилось?

– Нет, не приснилось. Как ты сам знаешь, раны – штука болезненная. Ты получил одну пулю. Айверсона ударили ножом четыре раза: один раз в щеку, один раз в плечо, один раз в бок и один раз в ногу. Ему нужны были обезболивающие. Копам нужна была информация. Все получили, что хотели.

– Это всё рассказала Дэвис?

– Она рассказала и попросила меня пересказать тебе. Думаю, она боится снова встретиться с тобой.

– Понимаю, но в конце концов она сделала свою работу.

– Она смогла противостоять Жальберу, если ты об этом, но это уже другая история. Мои двадцать минут почти истекли. Ты помнишь тот браслет с подвесками, который носила девушка Уикер?

Дэнни прекрасно его помнит. Он видел его дважды: один раз во сне и другой раз наяву.

– У Айверсона нашли две подвески в его "мешке для убийств". Лежали там как трофеи. Там было еще кое-что. От двух других.

– Где тот парень, который в меня стрелял?

– Альберт Уикер сейчас в мотеле Маниту со своими родителями. Он вышел под залог, который внесли его родители. Я знаю адвоката, который представлял его в суде. Он говорит, что Уикеры заложили свой дом, чтобы собрать деньги.

Дэнни задумывается над этим. Дочь убита, сын обвиняется в покушении на убийство, родителям, вероятно, грозит банкротство. "А я в больнице с дырой в животе", – думает Дэнни. Бродячий сантехник причинил много зла, и это лишь один круг боли, расходящийся от молодой женщины, которую Жальбер упорно называл "бедной мисс Ивонн". Дэнни очень хотелось бы, чтобы девушка, которой удалось спастись, та самая легендарная "последняя выжившая"[59]59
   «Последняя выжившая» – термин, который часто используется в контексте фильмов ужасов и триллеров. Он описывает последнюю выжившую девушку, которая сталкивается с антагонистом или монстром и часто побеждает его в конце.


[Закрыть], ударила бы Айверсона ножом в пах для верности.

– Я не хочу выдвигать обвинения, – говорит Дэнни.

Эдгар Болл улыбается.

– И почему я не удивлен? Но это зависит не от тебя. Уикер отсидит какое-то время, но с учетом смягчающих обстоятельств, возможно, не слишком много.

В дверь просовывается медсестра.

– Сэр, вам нужно дать отдохнуть моему хорошему другу Дэнни. К тому же, ему предстоят процедуры, при которых вы не захотите присутствовать.

– Промывание, – говорит Дэнни мрачно. – Такое не показывает в детективных телесериалах.

– Еще пять минут, – просит Болл. – Пожалуйста.

– Даю вам три, – говорит медсестра и уходит.

– Ещё я встретился с Доном Тишманом, который технически возглавлял расследование КБР. Я изложил ему все факты, касающиеся Жальбера, но счел разумным не называть имя патрульного, который остановил тебя и искал наркотики.

– Для провинциального юриста, специализирующегося на сделках с недвижимостью, ты развил бурную деятельность, – говорит Дэнни, слегка шутя, но Болл краснеет и смотрит на свои руки.

– Я должен был схватить того парня. Я мог бы, он полностью сосредоточился на тебе. Вместо этого я облажался.

Дэнни повторяет, что жизнь – это не телевизионный сериал.

Болл поднимает голову.

– Понятно, но мне от этого не легче. Никому не хочется считаться трусом, особенно тому, кто ездит на крутом байке.

– Я бы не назвал байк "Хонда Голд Уинг" крутым, Эдгар. Вот "Харли Софтейл" – это круто.

– Как бы то ни было, мы достигли соглашения. Мне так кажется. Осталось проработать ещё несколько деталей, но... да, всё выглядит неплохо. В обмен на молчание о Жальбере, который действительно подал в отставку, "Подсолнуховый штат"[60]60
  «Подсолнуховый штат» – прозвище штата Канзас


[Закрыть] оплатит твои медицинские счета, и ещё останется определенная сумма. Не огромная, но приличная. Пятизначная. Она даст тебе возможность переехать и жить в Колорадо, если ты решишься на это.

На этот раз медсестра не просто просовывает голову, а указывает на Болла пальцем.

– Не прошу. Требую.

– Ухожу-ухожу, – говорит Болл и встает. – Ты мог бы вернуться на прежнюю работу. Как только поправишься.

– Приятно слышать, – отвечает Дэнни.

Но он не намерен здесь оставаться. Кто-то швырнул кирпич в его трейлер. Кто-то сунул дерьмо в почтовый ящик. Билл Дамфрис прямым текстом сказал ему, от имени добропорядочных жителей "Оук-Гроув", убираться подальше. Против всего этого есть только Дарла Джин, сидящая в грязи рядом с кукольным домиком с катящимися по щекам слезами. Но он не уверен, что она может склонить чашу весов. У него есть брат в Колорадо, и если от пальбы по Дэнни есть хоть какая-то польза, так это осознание того, как мало времени остаётся на общение с родными и близкими.

– И всё это из-за одного сна, – с горечью говорит он. – Который даже не помог поймать убийцу.

– Зато какое приключение у тебя было.

Дэнни показывает ему средний палец.

– На этой высокой ноте и закончим, – говорит Болл и уходит.

61

В то время как Альберт Уикер проводит свой первый день в тюрьме округа Уайлдер, практически не осознавая, что он натворил – последние несколько дней он провёл как в тумане, а это утро вообще не вспоминается, – Франклин Жальбер сидит в халате в столовой и собирает пазл из тысячи кусочков.

Когда пазл будет собран, Жальбер увидит коллаж из киноафиш – классики вроде "Касабланки", "Этой замечательной жизни", "Челюстей", всего два десятка фильмов. Жальбер ведет учёт, сколько кусочков он уже вставил. После десяти кусочков он делает один шаг (на месте, как будто маршируя, чтобы потом снова сесть). После двадцати – два шага, один от стула и один обратно. Он уже вставил 800 кусочков, почти закончил головоломку, когда звонит телефон. Он смотрит на экран и видит имя звонящего: Х. Аллард. Хэнк Аллард – его друг, капитан патрульной службы Канзаса. Жальбер разрывается между ответом на звонок и шагами, которых должно быть сделано уже от одного до восьмидесяти включительно.

Он выбирает шаги. В арифметической прогрессии это 3240 – довольно много! Он начинает с 80 и считает в обратном порядке. Шаги выводят его на маленький задний дворик ранчо и возвращают обратно. Он замечает, что предыдущие подобные прогулки уже проложили тропинку в траве – в буквальном смысле колею. Он осознает, что после неудачи с арестом Дэнни Кофлина его склонность считать шаги – и переходить от стула к стулу тоже – ещё больше вышла из-под контроля. Дэвис назвала это арифмоманией. Совершая шаги, связанные с пазлом, Жальбер часто думает о том, что он стал похож на хомяка, несущегося в колесе без остановки, испражняющегося на бегу и никуда не добирающегося. Но это его устраивает. Чего Дэвис не могла понять, так это того, что это мелкое сумасшествие отвлекает его от куда более серьезного безумия – размышлений о будущем, в котором нет работы. Сколько пазлов он ещё соберёт, прежде чем столкнется с бессмысленностью своей жизни и сунет служебное оружие глубоко себе в рот? Бах, и всё. Видит Бог, он будет не первым. Видит Бог, он о таком думал. И сейчас думает.

Он возвращается к ступенькам, когда остается пять чисел. К тому времени, когда он доходит до нуля, он уже оказывается на кухне. Время для еще десяти кусочков, а затем он начнет отсчет от 81. Возможно, сначала нечетные числа, а потом четные. После этого наступит время обеда и дневного сна. Он обожает дремать днем. Такое плавное забвение!

Его телефон лежит рядом с почти завершенным пазлом (сейчас он собирает "Десять заповедей", фильм, который определенно не считает классикой). Хэнк Аллард оставил голосовое сообщение, и его голос звучит взволнованно.

– Позвони мне, у меня есть новость. Ты захочешь её услышать.

Жальбер не представляет себе такую новость, которую ему захотелось бы услышать, но он перезванивает. Аллард отвечает на первом же гудке и сразу переходит к делу.

– Твоего парня Кофлина подстрелили.

– Что? – Жальбер вскакивает, сильно ударяя по столу и сдвигая практически завершенный пазл почти к самому краю. Несколько кусочков летят на пол.

Аллард смеется.

– Брат девушки Уикер застрелил этого ублюдка. Ты хотел справедливости? Вот она.

– Он мертв?

– Будем надеяться. Первый патрульный, прибывший на место, сказал, что в пикапе ублюдка было много крови и несколько пулевых отверстий. Его отвезли на скорой в Регионалку, а не в эту пародию на больницу в Маниту, так что дело серьезное. Может, он сдох по дороге.

Жальбер сжимает кулак и потрясает им у потолка, думая: "Финал, сладкий финал".

– Бог сделал то, что не получилось у меня. – Его голос слегка дрожит.

– Не могу с тобой не согласиться, – говорит Аллард.

– Держи меня в курсе. Ты знаешь, что я вне игры.

– Это еще одна хреновая вещь в этом поганом мире, – говорит Аллард. – Конечно, буду.

Тем вечером Жальбер отправляется в "Булвинклс" и напивается впервые за двадцать лет. К счастью, сейчас ему не нужно считать шаги. Считать шаги и переходить от стула к стулу – это тяжкий труд. Столько чисел нужно держать в голове, так легко сбиться со счета. Никто бы не поверил, но это правда. Если собьешься со счета, приходится начинать всё сначала.

Когда Жальбер пьет вторую порцию виски, Аллард звонит снова. Жальберу приходится кричать из-за рёва телевизора, музыкального автомата и шумной компании молодежи.

– Он мертв?

– Нет! Но в тяжелом состоянии! Прострелен живот!

Сначала Жальбер чувствует разочарование, но затем испытывает радость. Разве это не лучше, чем тюремное заключение, где Кофлин получал бы трехразовое питание, поглядывал бы в камере телевизор и совершал бы ежедневные прогулки? Получить пулю в брюхо мучительно больно, и, как слышал Жальбер, это такая страшная рана, от которой Кофлин, в зависимости от калибра пули, может никогда не оправиться.

– Может, это и хорошо! – кричит он.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, дружище, – отвечает Аллард. – И, судя по звукам, догадываюсь, где ты находишься. Выпей там за меня.

– С удовольствием, – говорит Жальбер и смеется. Это его первый настоящий смех за долгое время, и похмелье, с которым он просыпается на следующее утро, кажется ему вполне оправданным. Он долго гуляет, не считая шагов, просто надеясь (почти молясь), что Кофлин выживет, но подхватит какую-нибудь серьезную инфекцию. Возможно, ему придется удалить желудок. Можно ли жить без желудка? Придется ли ему питаться через трубочку? Если так, разве это не будет еще большим наказанием?

Жальбер считает, что да.

К полудню его похмелье проходит. Он плотно обедает и даже забывает про свой пазл "Классические киноафиши". Он подумывает над тем, чтобы послать Кофлину цветы (с открыткой "Не торопись с выздоровлением"), когда звонит телефон. Это его бывшая напарница.

– Фрэнк, у меня потрясающие новости.

– Я уже знаю. Наш парень Кофлин получил пулю в живот. Он в больнице...

– Его поймали!

Жальбер качает головой, не улавливая её мысль.

– Ты имеешь в виду брата Ивонн Уикер или ты нашла какие-то улики против Кофлина? Это так? – Сначала подстрелен, а потом отправлен в тюрьму, как прекрасно бы это было...

– Человека, который убил её! Его поймали в Айове! Его зовут Эндрю Айверсон!

Жальбер хмурится. Головная боль возвращается.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь. Это Кофлин убил бедную мисс...

– Айверсон пытался убить еще одну! Она ударила его ножом и сбежала! – Дэвис выкладывает всю историю, приберегая лучшее напоследок: два подвеска с браслета Ивонн Уикер были обнаружены в "сумке смерти" Айверсона.

– Мы напрасно охотились за невиновным человеком, – заканчивает она. – Потому что не могли поверить в его историю.

Жальбер выпрямляется. Головная боль усиливается. Нужно что-то с этим сделать. Принять аспирин. Потом посчитать со стульями.

– Мы не охотились, Элла. Мы преследовали его. С учетом того, что мы знали, у нас было полное право. Полная обязанность.

– Перестань с этим “мы”, Фрэнк. – Теперь в её голосе звучит усталость. – Не я размещала его имя в той бесплатной газетёнке и не я подбрасывала ему наркотики. Ты сделал всё это сам. И не я подставила его под пули.

– Ты плохо соображаешь.

– Это ты плохо соображаешь, а не я. Я сказала ему, что ходила на мессу и помолилась за него, и знаешь, что он ответил? “Это помогает, если веришь”. Я запомню это на будущее.

– Может, тогда тебе лучше бросить работу в полиции и устроиться... жрицей вуду или кем-то вроде того.

– Ты совсем не чувствуешь вины, Фрэнк?

– Нет. Я кладу трубку, Элла. Не звони мне больше.

Он завершает звонок. Считает со стульями. Вставляет десять кусочков в пазл и затем считает шаги на заднем дворе: от 81 до 1. В общей сложности 3321. Хорошее число, но голова всё равно продолжает болеть.

62

После визита Эдгара Болла Дэнни приносят ужин: зеленую мерзость, внешне несъедобную и на вкус немного похожую на овощной сок V8[61]61
  Сок состоит из смеси восьми овощей, включая томаты, морковь, сельдерей, свеклу, петрушку, салат, шпинат и кресс-салат.


[Закрыть]. Если бы, конечно, V8 был противен на вкус. Но он всё равно съедает всё, потому что впервые с того момента, как очнулся в больнице, по-настоящему проголодался. По правде говоря, впервые с момента своей поездки в Ганнел, округ Дарт. Всё изменилось. Он чувствует, что спасён.

В девять часов вечера заходит медсестра с парой обезболивающих таблеток. Он говорит ей, что пока не нуждается в них. Она поднимает брови.

– В самом деле? Вы сможете заснуть?

– Думаю, да. Оставьте их на тумбочке на всякий случай.

Она так и поступает, заодно проверяет бинты и желает ему спокойной ночи. Дэнни желает ей того же. У него болит живот, но боль свелась к тупой пульсации, если он не делает резких движений. Он берет пульт от телевизора, переключает несколько каналов, затем выключает его. Думает о словах Эдгара Болла, что он, вероятно, сможет вернуться на прежнюю работу, если захочет. От этой мысли ему становится дурно. В Маниту найдутся люди, которые всегда будут считать его виновным в чем-либо. Сплетни – как радиоактивные отходы. У них долгий и токсичный период полураспада.

Стиви отправил ему электронное письмо с прикрепленными файлами по нескольким арендам в Недерланде и Лонгмонте. Еще неделю назад они были бы ему не по карману, но если Эдгар прав насчет того, что у Дэнни появятся деньги...

Он всё ещё думает об этом, когда проваливается в первый здоровый сон с той ночи, когда ему приснился необъяснимый кошмар.

Этот сон длится до 1:20 ночи, а потом приходит другой сон.

63

Когда он не работает над каким-либо делом – а благодаря Элле Дэвис, все его дела уже сделаны, – Жальбер ложится спать в девять тридцать вечера. Если верить Интернету, это самое здоровое время для сна, но сегодня он не в состоянии уснуть.

Только лишь сегодня? Если бы. С той поры, как он узнал, что бродячий сантехник по имени Эндрю Айверсон был арестован за убийство Ивонн Уикер и еще двух жертв, ему удаётся лишь дремать.

Кто здесь главный злодей? Фрэнк Жальбер! А кто тут главный лузер? Тоже Фрэнк Жальбер!

Двадцать блестящих лет работы, полдюжины похвальных грамот – всё смыто в унитаз. Всё, чему он посвятил свою жизнь, растворилось и исчезло. Его имя втоптано в грязь. Пока Дэнни сладко спит в Грейт-Бенде, Жальбер не смыкает глаз в Лоуренсе. Его разум обернулся против него, грызя и кусая, как облезлая собака, хватающая себя за бока до крови.

После девяноста минут ворочания он отбрасывает одеяло и встаёт. Ему нужно походить, ему нужно посчитать. Если он этого не сделает, то сойдёт с ума. Мысль засунуть пистолет себе в рот кажется всё более привлекательной, но если он так поступит, разве он не подарит Кофлину окончательную победу? А Элла! Элла, вещающая: "Мы напрасно охотились за невиновным человеком... потому что не могли поверить в его историю". Чушь собачья. Задним умом все крепки. И что теперь, им следует выбросить многолетнюю полицейскую работу, основанную на фактах, только потому, что школьный уборщик заявил, что ему приснился сон? Когда ковид свирепствовал по всей стране, говорили следовать науке. Когда ты полицейский, ты следуешь логике. Разве это не логично, или мир окончательно сошёл с ума?

– Элла сама верила, что он убил её, – говорит он, выходя из дома в эту жаркую летнюю ночь. – Она верила в это так же, как и я.

Он идет в домашних тапочках по Уэст 6-й улице, мимо "Уолгринс" и "Хай-Ви", мимо "Диллонс", "Старбакс" и "Биг Бисквит", теперь закрытого и тёмного. Он проходит мимо "Сикс Майл Чоп Хаус" и "Альвадора Апартментс", где когда-то арестовал убийцу, который теперь отбывает свой срок в Эльдорадо. Он доходит до развязки с шоссе 40. Считает свои шаги. Дошел уже до 154, а всего – 11 935, если сложить последовательно. И тут внезапно его озаряет вспышка логики.

Сбежала ли девушка в Вайоминге от Эндрю Айверсона? От Эндрю Айверсона, у которого был небольшой фургончик с сантехникой и отоплением?

Да. Жальбер принимает этот факт.

Убил ли Эндрю Айверсон еще двух девушек, одну в Иллинойсе и другую в Миссури?

Он принимает и этот факт.

Нашли ли у Эндрю Айверсона два подвеска от браслета бедной мисс Ивонн в его вещах?

Хорошо, допустим, нашли. И допустим, Дэнни Кофлин подбросил эти подвески.

Всё становится абсолютно ясно и логично, если отбросить всю эту новомодную чепуху. Элла, может, и верит в тот бред сейчас, но Жальбер никогда не верил и не поверит. Следуй науке, следуй логике.

Кофлин и Айверсон знали друг друга. Он в этом уверен. Это логично. Это же ясно как дважды два четыре. Жальбер также уверен, что хорошая полицейская работа, необходимая для раскрытия этой связи, никогда уже не будет проведена. Зачем какому-то следователю КБР вообще напрягаться, если всё уже повязано аккуратным бантиком? Если Дэнни Кофлин выйдет из всей этой истории как герой, который просто пытался выполнить свой гражданский долг? Герой-экстрасенс!

Единственный вопрос, сидящий в голове у Жальбера, пока он стоит и смотрит на проезжающие по шоссе 40 поздние автомобили, это держал ли Айверсон бедную мисс Ивонн, пока Кофлин её насиловал, или Кофлин держал её, пока Айверсон творил свои грязные делишки.

Были ли они первой командой убийц? Нет, конечно же, нет. Были и другие. Иэн Брэйди и Майра Хиндли[62]62
  «Убийства на болотах» – серия убийств, осуществлённых Иэном Брэйди и Майрой Хиндли в период с июля 1963 года по октябрь 1965 года в Англии.


[Закрыть]. Кеннет Бьянки и Анджело Буоно[63]63
  «Хиллсайдские душители» или «Душители с холмов» – прозвище, данное СМИ серийным убийцам, двоюродным братьям – Кеннету Бьянки и Анджело Буоно, терроризировавшим Лос-Анджелес с октября 1977 года по февраль 1978-го.


[Закрыть]. Дик Хикок и Перри Смит, эти двое вообще прямо здесь, в Канзасе.

Какая-то машина проезжает мимо него по 6-й улице, и молодой голос выкрикивает: "Эй, папаша, ты в пижамеее!"

Смех затихает. Жальбер не замечает его. Он складывает части убийственной головоломки так же, как складывал кусочки пазла с постерами классических фильмов, и все они идеально подходят друг к другу.

Айверсон позвонил Кофлину с того места, где он подобрал бедную мисс Ивонн – где-то возле той заправки "Гас-эн-Гоу" на юге – и спросил, хочет ли тот немного поразвлечься. А когда они повеселились, Кофлин снял пару подвесок с браслета бедной мисс Ивонн и сказал Айверсону... сказал ему...

– На, возьми это, – бормочет Жальбер. – Будет на что смотреть, когда будешь дрочить.

Никакой чуши про вещие сны, только холодная логика.

Кофлин подумал: я не только получу удовольствие от насилия и убийства, но и славу.

Это абсолютно логично. Божественно логично. Ведь Кофлин прекрасно знал, что они отследят источник того нелепого анонимного звонка, так же? Как он мог не знать?

Жальберу приходит в голову – он уже возвращается домой, забыв, что надо посчитать, – что он мог бы провести собственное расследование. Порыться, покопаться. Выяснить, где пересекались жизни Кофлина и Айверсона. Может, в школе. После этого – получить доступ к электронным письмам и сообщениям. Айверсон убивал других; Кофлин, вероятно, тоже.

Вероятно? Скорее уж, точно.

Но будем реалистами: у него нет ни средств, ни ресурсов для проведения такого расследования, а если бы он и попытался его провести, то привлёк бы к себе внимание, и они – КБР, газеты – тут же бы его остановили. У них уже есть своя история, приправленная этим вау-сном; никто не поверит в его версию. "Забирай свою пенсию и заткнись", – сказали бы они. – "Тебе ещё повезло, что тебе её дают после всего, что ты натворил".

И что тогда остаётся? Где справедливость для бедной мисс Ивонн? Кто будет её защитником?

Это тоже кажется Жальберу совершенно ясным и очевидным.

Ему придётся самому разобраться с Дэнни Кофлином. Этой ночью. Завтра утром в больнице, где сейчас поправляется Кофлин, будет полно народу, но в ближайшие ранние часы там будет тишь да гладь. Кофлин не под охраной; да и зачем, если слепые идиоты из КБР думают, что убийца бедной мисс Ивонн прикован наручниками к больничной койке в Вайоминге? Кофлин же – герой-экстрасенс!

Дома Жальбер надевает джинсы и чёрный пиджак, который он всегда носил на службе. На пояс он вешает значок – вообще-то теперь, когда он в отставке, это противозаконно, но зато поможет ему пройти, если ночной персонал начнёт задавать лишние вопросы.

Ко всему этому он добавляет своё табельное оружие.

64

В четверть второго ночи Чарльз Бисон, санитар на третьем этаже Региональной больницы, играет на своем телефоне в игру "Фруктовый ниндзя".

– Чак? Чак!

Он оборачивается и с изумлением видит, как Дэнни Кофлин, прихрамывая, приближается к нему. Больничная рубашка Дэнни хлопает по его коленям. Он шлёпает босиком. Одна рука прижата к животу. По его щекам текут слёзы – слёзы боли, но также и слёзы ужаса.

– Мистер Кофлин, вам нельзя вставать с постели, пока не разрешит доктор...

– Мой телефон, – хрипит Дэнни, задыхаясь. – Он в тумбочке, но батарея разрядилась. Пожалуйста, мне нужно его зарядить. Мне нужно позвонить.

Когда он уснул, боль не была такой сильной, но теперь, пройдясь немного по коридору, он снова пробудил её. Он морщится и едва не падает. Чак обхватывает его рукой, но этого мало. Он поднимает Дэнни на руки и несёт его обратно в палату. Положив его на койку, Чак протягивает ему свой телефон.

– Вот. Если это так важно, пользуйтесь моим.

Дэнни качает головой. Его волосы прилипли ко лбу. Пот стекает по щекам.

– Мне нужны мои "Контакты". Я там сохранил её номер. Даже двух процентов хватит. Я должен позвонить.

65

Пока телефон Дэнни заряжается на сестринском посту, Жальбер едет по шоссе 56, направляясь в Грейт-Бенд. По автомагистрали между штатами было бы короче, но на 56-й он с меньшей вероятностью наткнется на дорожный патруль, а он сейчас спешит. Согласно его джи-пи-эсу, поездка из Лоуренса должна занять около трёх с половиной часов, если соблюдать скоростной режим, но поскольку в этот поздний час шоссе пустынно, он едет на скорости 85 миль в час. Он тронулся в путь почти в половине первого ночи и рассчитывает добраться до места не позднее трёх утра. 150 минут, что равно от 1 до 17, если сложить по порядку. Конечно, остаётся три, но кто считает?

Что действительно важно, жизненно важно, так это то, что над Кофлином нужно свершить правосудие, и ничто не должно помешать Жальберу, никто не встанет у него на пути. Это будет его величайшей жертвой ради спасения всех девушек и женщин, с которыми Кофлин мог бы столкнуться в будущем.

Одноразовый телефон, с которого он звонил Андерссону, лежит в центральной консоли его машины. Он заранее запрограммировал его на звонок полицейскому управлению Грейт-Бенда, прежде чем выйти из дома в последний раз. Он позвонит в 2:15 утра, не отрывая глаз от конуса света перед фарами. У него нет устройства для изменения голоса, которое он использовал при разговоре с Андерссоном, поэтому когда ночной диспетчер отвечает: "Полиция Грейт-Бенда, чем могу помочь? ", Жальбер просто делает свой голос немного выше. Он надеется, что звучит как подросток, но это не имеет значения; они отреагируют. На такие звонки они обязаны реагировать.

– Средняя школа заминирована. Будет большой взрыв. Это случится примерно в то время, когда дети начнут подходить. – И затем само собой вырывается. – Три.

– Сэр, откуда вы звоните...

– Три бомбы, – говорит он, импровизируя на ходу. – Три. Они хотят взорвать всю школу.

– Сэр...

Жальбер обрывает звонок. Он выбрасывает телефон в окно с водительской стороны, не снижая скорости. Возможно, они найдут телефон и, если найдут, обнаружат его отпечатки, но какое это имеет значение? Это билет в один конец, и это радует.

66

Когда санитар Чак приносит Дэнни его телефон, тот заряжен на пять процентов. Этого должно хватить.

– Послушай меня, Чак. Я хочу, чтобы ты вместе с ночными медсёстрами – Карен и той другой, блондинкой, я не помню её имени – спустились на второй этаж.

– Что? Зачем?

– Просто доверься мне. Времени мало. – Дэнни бросает взгляд на часы, стоящие на тумбочке. 2:10 ночи. Чак всё ещё стоит в дверях, глядя на него хмурым взглядом.

– Иди. Это вопрос жизни и смерти. Я не шучу.

– Это у вас не реакция на болеутоляющее, нет?

"Вера", – думает Дэнни. – "Всё дело в вере. Ведь так?"

– Нет. Идите на второй этаж. Все. Через час всё это закончится так или иначе. До тех пор уходите. Будьте осторожны.

Он переходит к своим "Контактам". На мгновение ему в ужасе мерещится, что номера Дэвис там нет, что он только подумал, что добавил её номер с визитки, которую она ему дала. Но номер всё же там, и он звонит ей, молясь о том, чтобы её телефон не был выключен.

Звонок идёт четыре раза, затем пять. Как только он начинает отчаиваться, она отвечает. В полусонном состоянии её голос звучит особенно естественно.

– Алло? Кто...

– Дэнни Кофлин, – отвечает он. – Проснись, инспектор Дэвис. Выслушай меня. Мне приснился ещё один сон. На этот раз это предсказание. Понимаешь?

Мгновение тишины. Когда она отвечает, в её голосе появляется бодрость.

– Ты имеешь в виду...

– Он идёт за мной. Если ничего не изменится, в коридоре будет стрельба, думаю, у поста медицинской сестры. Крики. А потом он будет здесь. Одет так же, как когда вы в первый раз пришли в школу. Чёрный пиджак, синие джинсы. Только тогда он был безоружен. А на этот раз у него будет оружие.

– Я позвоню в полицию, – говорит она, – но если это какая-то странная шутка...

– Я похож на шутника? – Он едва не срывается на крик. – Полиция не приедет, он отправил их на какую-то ложную тревогу, не спрашивай меня, откуда я это знаю, этого не было во сне, но я...

– Да, так бы он поступил, – говорит она. – Если он действительно собирается за тобой... да, так бы он и сделал. – Она окончательно проснулась. – Я позвоню в полицию Данди и Пони-Рок, а потом приеду сама. Я у сестры, всего в шести милях от Региональной больницы.

Этот второй сон так же ясен в его памяти, как и сон об окружной дороге F, заправке "Тексако" и постоянном "тинка-тинка-тинка" тех ценников на ржавом столбе. Настолько же реальный, как собака и выкопанная рука. У поста медсестёр были – будут – выстрелы, затем одинокий крик. Мужской крик, вероятно, санитара Чака. А затем человек в чёрном пиджаке и "папашиных" джинсах стоял – будет стоять – в дверях. Угрожающе стоял. С этим странным мысом вдовы, окруженным белой кожей, и глубоко посаженными усталыми глазами.

"За бедную мисс Ивонн", – скажет он, поднимая пистолет. И как только он выстрелит, Дэнни откинет голову на подушку. Он смотрит на часы на своей тумбочке.

– Я сказал санитару отправить всех на второй этаж, но они не уходят. Я слышу их. Они не верят мне. Так же, как и он. Так же, как и ты.

Он посмотрел на часы в своём сне; он смотрит на них сейчас.

– Забудь о Данди и Пони-Рок, инспектор. Они слишком далеко. Он начнёт стрелять без одной минуты три. У тебя есть тридцать девять минут, чтобы что-то предпринять.

67

Сестра Эллы, Реджина, ночует одна в хозяйской спальне. Её муж уехал в одну из своих многочисленных командировок. У Дэвис есть подозрения по поводу этих частых поездок, и она полагает, что у Реджины тоже, но не в этом сейчас дело. Электронные часы возле кровати Реджины показывают 2:24 ночи.

– Редж! Реджи! Проснись!

Реджина вздрагивает и открывает глаза. Дэвис одета в джинсы, кроссовки без носков и футболку с логотипом Канзасского университета, явно без лифчика. Но именно от вида пистолета на бедре и служебного удостоверения, которое её сестра вешает на шею, Реджина окончательно просыпается.

– Что...

– Мне нужно идти. Прямо сейчас. Я вернусь до того, как Лори проснётся. – По крайней мере, она на это надеется. – Появилась проблема.

– Какая проблема?

– Не могу объяснить, Редж. Надеюсь, ничего серьёзного. – Но она в это не верит. Теперь она верит Кофлину. Во всём. Остается только надеяться, что ещё не слишком поздно. – Позвоню, когда всё улажу.

Реджи продолжает задавать вопросы, пока Элла сбегает по лестнице, перескакивая через ступеньки, и хватает ключи из корзинки у двери. Её личная машина стоит на подъездной дорожке, и, чёрт возьми, Реджина припарковала свою машину прямо за ней. Дэвис катит вперёд, пока не взвывает датчик столкновения, а её бампер не упирается в крыльцо. Она выкручивает руль и объезжает "Субару" Реджины, ударяя по бамперу "Субару" так сильно, что та покачнулась. Выезжая задним ходом на улицу, она едва не сбивает почтовый ящик. Смотрит на часы на приборной панели. На часах – 2:28.

Улицы пустынны, и она не обращает внимания на знаки "Стоп", притормаживая только, когда замечает горящие фары. Она сворачивает на 7-ю улицу, и, как выясняется, это было неверным решением. Там идет ремонт дороги, виден ряд сигнальных лампочек перед ямой, предназначенной, вероятно, для водостока. Лампы светятся дымчатым оранжевым светом в ночи. Она заезжает на чью-то подъездную дорожку, разворачивается и едет по 8-й улице, ненавидя себя за задержку. Достаёт из кармана телефон и, когда доезжает до мигающего красным светом светофора на перекрестке Маккинли-стрит, просит "Сири"[64]64
  «Сири» – это виртуальный ассистент, встроенный в устройства «Айфон», «Айпад» и другие, с которым можно взаимодействовать голосовыми командами.


[Закрыть] позвонить в полицейский участок Грейт-Бенда.

Дэвис представляется и сообщает диспетчеру, что, вероятно, вооружённый преступник движется к Региональной больнице, и просит послать туда всех имеющихся полицейских. Диспетчер отвечает ей, что послать некого. Кто-то по телефону сообщил о бомбе в средней школе – на самом деле о трёх бомбах, – и несколько сотрудников полиции, работающих в ночную смену, отправились туда, чтобы перекрыть улицы, ведущие к зданию. Взрывотехники уже едут из Уичито.

– Там нет никакой бомбы, – говорит Дэвис. – Этот человек хочет отвлечь ваших полицейских, пока не закончит своё дело.