Текст книги "Мрачные истории, как вы любите"

Автор книги: Стивен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

Фил смог забыть старые обиды на тестя из-за яростной и безусловной любви Теда к Джейку. На шестой день рождения мальчика Тед подарил ему маленькую бейсбольную перчатку и играл с ним, подбрасывая мячик, на заднем дворе до тех пор, пока не стемнело и Салли Энн не пришлось загнать их обоих домой на ужин.

Несмотря на загруженность работой, Фил всегда старался вернуться домой до наступления темноты, чтобы поиграть с сыном в мяч. К восьми годам мальчика они уже стояли на расстоянии тридцати, а потом и сорока футов друг от друга, бросая мяч, как настоящие бейсболисты.

– Давай, пап! – кричал Джейк. – Бросай изо всех сил!

Поначалу Фил поддавался и бросал мяч не так сильно, как мог бы, не для восьмилетнего мальчика, но постепенно увеличивал скорость своих бросков. По выходным дням весной и летом они вдвоём слушали по радио матчи "Ред Сокс". Иногда все втроём.

В один ноябрьский день, после того как они наигрались в бейсбол в двухдюймовом слое снега, Салли Энн отвела Фила в сторону.

– Ты играл в бейсбол в детстве? А то я не помню, чтобы ты играл.

Фил покачал головой.

– Иногда после школы, но нечасто. Я был хорошим полевым игроком, но отбивать ни черта не умел. Парни прозвали меня Мазила Паркер.

– Я тоже никогда не занималась спортом, но Джейк... он действительно хорош, или это просто моё воображение и материнская гордость?

– Да, он хорош. Не могу дождаться, когда возьму его на первую игру "Сокс".

Это случилось в 1950 году. Они сидели на трибунах: Фил с одной стороны, Тед с другой, а мальчик между ними, глядя на зелёное поле "Фенуэй Парка"[78]78
  Фенуэй Парк – бейсбольный стадион возле Кенмор-сквера в Бостоне, штат Массачусетс.


[Закрыть] широко раскрытыми глазами и позабыв о пакете попкорна на коленях.

Тед наклонился к нему и сказал:

– Может, когда-нибудь ты тоже окажешься там, Джейк.

Джейк поднял глаза на своего деда и улыбнулся.

– Я знаю, что там буду, – сказал он.

* * *

В один не по сезону тёплый октябрьский день 1951 года Фил заехал в новый магазин «Вестерн Авто» в Норт-Конвее, закупился там и поехал домой по шоссе 111 с подарком для всей семьи в багажнике – телевизором «Зенит», модель «Регент» с круглым экраном. Он также купил «кроличьи уши» для приёма, но с антенной они, вероятно, смогут ловить бостонские станции. Он подумал, что Джейк сойдет с ума от счастья при мысли о том, что теперь сможет смотреть «Всадника прерий»[79]79
   «Всадник прерий» – американский вестерн-телесериал, который транслировался в синдикации с 1951 по 1953 год.


[Закрыть], а не слушать его по радио.

Но на уме у него было кое-что ещё, возможно, более важное, чем новый телевизор. С утра он побеседовал с человеком по имени Блейлок Атертон – республиканцем, возглавлявшим сенат штата Нью-Гэмпшир. Сенатор Атертон был деятельным и энергичным человеком с большими планами и целями, и разговор с ним был действительно интересным. Фил думал о том, как обсудит это с Салли Энн, когда промчался мимо ярко-жёлтого знака, укрепленного на палке у обочины. Надпись "2 МИЛИ ДО ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ ЗНАЕТ ВСЁ" вызвала яркие воспоминания.

"Это не может быть он, особенно после стольких лет", – подумал Фил. Но в глубине души знал, что это он.

Сразу за чертой города Карри он миновал другой знак, на этот раз цвета электрик, сообщавший, что Человек-ответ находится в миле впереди. Фил поднялся на холм на окраине города. В двухстах ярдах впереди он увидел красный зонтик. На этот раз Человек-ответ устроился на большой поляне неподалеку от новой начальной школы. Через год или около того там будет стоять Добровольная пожарная станция Карри.

С бешено бьющимся сердцем, забыв про новый телевизор и Блейлока Атертона, Фил съехал с дороги и вышел из машины. Его старый "Шевроле" давно приказал долго жить. Он захлопнул дверь своего нового "Бьюика" и на мгновение замер, поражённый увиденным. Ошеломлённый увиденным.

Фил постарел, Человек-ответ – нет. Он выглядел точно так же, как в тот октябрьский день четырнадцать лет назад. Его редеющие волосы не поредели. Глаза остались такими же ярко-голубыми. Белая рубашка, серые брюки, чёрные туфли – всё, как прежде. Его руки с длинными пальцами были сложены на столе, как и раньше. Изменились только надписи на табличках по бокам от центральной таблички, провозглашавшей его Человеком-который-знает-всё. На левой было написано: "50 ДОЛЛАРОВ ЗА 3 МИНУТЫ", на правой: "ПЕРВЫЙ ОТВЕТ БЕСПЛАТНО".

"Похоже, даже магия не защищена от инфляции", – подумал Фил. Тем временем Человек-ответ смотрел на него с живым интересом.

– Я вас знаю? – спросил он, а затем захихикал. – Не отвечайте! Человек-ответ здесь я. Просто дайте мне подумать. – Словно существо из сказки, он приложил палец к одной стороне носа. – Вспомнил. Вы – Просто Фил. Вы желали узнать, выйдет ли ваша девушка за вас замуж, хотя знали, что так оно и будет, и переедете ли вы жить в ту маленькую деревню, хотя знали ответ и на этот вопрос.

– Это были бесполезные вопросы, – сказал Фил.

– Да, были. В самом деле. Присаживайтесь, Просто Фил. Если, конечно, пожелаете иметь со мной дело. Если нет, то вы, естественно, вольны идти своей дорогой. Свобода – вот что делает Америку великой. Так во всяком случае говорят.

Неподалёку прозвучал громкий звонок. Двери новой начальной школы распахнулись. Вопящие дети с ранцами для книг и пакетами для ланча вырвались наружу, словно от взрыва. Среди них, несомненно, был его сын, хотя в общей суматохе Фил не мог его выделить – многие мальчишки носили кепки с символикой "Ред Сокс". Два школьных автобуса были готовы принять тех, кто жил более чем в миле от школы.

Фил сел на стул клиента. Он хотел было спросить, является ли этот странный придорожный торговец ответами человеком или каким-то сверхъестественным существом, но, должно быть, за время между двадцатью пятью и тридцатью девятью годами он кое-чему научился, поэтому закрыл рот, прежде чем успел потратить свой бесплатный вопрос. Разумеется, Человек-ответ не был человеком. Ни один человек на свете не изменился бы за четырнадцать лет, и ни один человек не мог бы знать, что Фил выживет после пулемётного обстрела практически в упор на Эниветоке.

Вместо этого он произнес:

– Похоже, ваши цены подросли.

– Для некоторых людей, – молвил на это Человек-ответ.

– Значит, вы знали, что я приеду.

Человек-ответ улыбнулся.

– Вы пытаетесь получить информацию, делая утверждения. Я в курсе этого трюка.

"Еще бы", – подумал Фил. – "Ты в этом собаку съел".

Мимо места будущей пожарной станции проходили дети, и хотя дети по природе своей любопытны, те немногие, кто смотрел на пустырь, без интереса отводили взгляд.

– Они ведь нас не видят?

– Ещё один вопрос, на который вы знаете ответ, мой друг. Само собой, не видят. Реальность имеет складки, и мы сейчас находимся в одной из них. Это был ваш бесплатный вопрос. Если желаете задать другие, придётся заплатить. И, кстати, я не принимаю чеки.

Чувствуя себя как во сне, Фил достал бумажник из заднего кармана. В нём лежали три двадцатки и десятка (там еще была сотка на крайний случай, спрятанная за водительскими правами). Он отдал Человеку с ответами десятку и две двадцатки, и они мгновенно исчезли. Тот поднял свою маленькую сумку – ту же самую – и достал из нее тот же самый огромный секундомер. На этот раз цифры шли только от 0 до 3, но при заводке секундомер издал тот же звук трещотки.

– Надеюсь, вы готовы, Просто Фил.

Он подумал, что готов. На этот раз не было никаких дилемм, он был вполне доволен текущим ходом собственной жизни, но, как и все люди, был любопытен относительно будущего.

– Я готов. Начнём.

Человек-ответ вел себя так же, как в тот день в 1937 году.

– Тогда начинаем. – Он нажал на рычаг на задней стенке своих больших часов. Они затикали, и одинокая стрелка начала своё движение от 3 к 2.

Фил вспомнил свой разговор с Блейлоком Атертоном – не предложение, но возможность. Пробный шар.

– Если меня попросят, стоит ли мне баллотироваться...

Человек-ответ предостерегающе поднял палец.

– Вы забыли, что я говорил вам об этом слове? Я – Человек-ответ, а не служба психологической помощи.

Фил не то чтобы забыл; он просто привык задавать подобные вопросы. Бесполезные вопросы, на самом деле.

– Хорошо, вот мой вопрос. Буду ли я баллотироваться в Сенат США?

– Нет.

– Нет?

– Ответ не изменится, даже если вы переспросите снова. Между тем время летит.

– Это потому, что Салли не захочет, чтобы я баллотировался?

– Нет. – Одинокая стрелка на часах прошла отметку 2.

– Атертон собирается предложить эту возможность кому-то другому?

– Да.

– Вот ублюдок, – сказал Фил, но действительно ли это было разочарованием? Да, но не таким уж большим. У него была юридическая практика, и она по-прежнему приходилась ему по душе. К тому же, он не был в восторге от идеи покинуть Нью-Гэмпшир ради Вашингтона; он был деревенским мышонком и, наверное, всегда им останется.

Как и четырнадцать лет назад, Фил сменил направление вопросов.

– Понравится ли телевизор Салли и Джейку?

– Да. – На лице Человека-ответа мелькнула быстрая улыбка.

Подумав о Джейке, Фил решил задать еще один вопрос про него. Он вырвался из его уст, прежде чем Фил успел осознать, хочет ли он вообще знать ответ.

– Будет ли мой сын играть в бейсбол на профессиональном уровне?

– Нет.

Стрелка на часах миновала отметку 1 и устремилась к нулю.

– Будет профи в другом виде спорта?

– Нет.

Это разочаровало сильнее, чем ответ о том, что ему не предложат баллотироваться в Сенат, но разве такое должно удивлять? Нет. Спорт – это пирамида, и только те, кто божественно талантлив, достигают вершины.

– Бейсбол на уровне колледжа? – Наверняка, это было в пределах возможностей Джейкоба.

– Нет.

Как азартный игрок в казино на проигрышной полосе, который продолжает ставить деньги, Фил спросил:

– Школьный бейсбол? Наверняка...

– Нет.

Фил уставился на Человека с ответами, озадаченный и начинающий волноваться. Начинающий бояться, если честно. "Не спрашивай больше", – подумал он, и тут ему на ум пришла одна из любимых поговорок матери: "Не заглядывай в замочную скважину, дабы не огорчаться".

Стрелка на часах Человека-ответа достигла нуля и издала хриплый звук БРРРЭНГ как раз перед тем, как Фил задал последний вопрос:

– С моим сыном всё будет в порядке?

– Я не могу ответить на этот вопрос, извините. Вы чуточку опоздали, Просто Фил.

– Опоздал?

Ответа не последовало. Конечно, нет. Его время истекло.

– Да, наверное, опоздал. Ладно, попробую еще раз. Я же могу это сделать? – Ответа не было, поэтому Фил ответил сам себе. – Могу, конечно, могу. На табличке написано: за три минуты. – Он наклонился и вытащил сотню, лежавшую за водительскими правами. – Просто дайте мне... хорошо, вот она...

Он поднял голову и увидел, что на табличках теперь было написано "200 ДОЛЛАРОВ ЗА 3 МИНУТЫ" и "БЕСПЛАТНЫХ ОТВЕТОВ НЕТ".

– Подождите, – сказал он. – Здесь было написано по-другому. Вы меня обманули.

Как и прежде – ну, или почти – Человек-ответ сказал:

– Возможно, вы сами себя обманули.

И как прежде, Человек-ответ стал отдаляться, словно на рельсах. Начала наступать серость. Фил боролся с ней, но безуспешно.

Он очнулся за рулем "Бьюика", услышав стук в окно с пассажирской стороны.

– Пап? Папа, проснись!

Он огляделся, сначала не понимая, где находится. Или в каком времени. Затем увидел своего сына, вглядывающегося в окно. С ним был его друг Гарри Уошберн, оба были в одинаковых кепках "Ред Сокс". Это помогло Филу сориентироваться. Сейчас не 1937 год, а 1951. И он уже не молодой человек, недавно получивший диплом юриста, а ветеран войны, достаточно значимый в этой части Нью-Гэмпшира, чтобы считаться достойным и реальным кандидатом в Сенат США. Муж. Отец.

Он наклонился и открыл дверь.

– Привет, малыш. Кажется, я задремал.

Джейк не проявил интереса к этому.

– Мы опоздали на автобус, потому что играли в "перец"[80]80
  Разновидность игры в бейсбол.


[Закрыть] за школой. Отвезешь нас домой?

– Что бы вы делали, если бы меня здесь не было?

– Пошли бы пешком, канешн, – ответил Джейк. – Или попросили бы миссис Кин нас подвезти. Она добрая.

– И красивая, – добавил Гарри.

– Ну что ж, садитесь. Я купил кое-что в Норт-Конвее, что может вам, ребятам, понравиться.

– Правда? – Джейк сел спереди, Гарри – сзади. – Что же?

– Сами увидите. – Фил посмотрел на то место, где стояли стол и зонтик Человека-ответа. Он заглянул в бумажник и увидел сотенную купюру, сложенную за водительским удостоверением. Если только всё это не было сном – а он знал, что это было наяву, – то, наверное, Человек-ответ вернул купюру обратно. Или, может, он сам её туда положил.

Он поехал домой.

* * *

Телевизор произвёл настоящий фурор. «Кроличьи уши» принимали только WMUR из Манчестера (изображение иногда – ладно, часто – было с рябью), но когда Фил установил антенну, Паркеры поймали два бостонских канала, WNAC и WHDH.

Фил и Салли наслаждались вечерними шоу, такими как "Час Реда Скелтона"[81]81
  Ред Скелтон – американский комедиант и актёр, наиболее известный по своим радио– и телешоу периода 1937—1971 годов.


[Закрыть] и «Театр Шлица»[82]82
   «Театр звезд Шлица» – сериал-антология, который транслировался с 1951 по 1959 год на канале CBS.


[Закрыть], но Джейк не просто наслаждался телевизором; он влюбился в него с пылом первой любви. После школы он смотрел «Уикдей Матиней», где всю неделю показывали один и тот же старый фильм. Смотрел «Кантри-Джембори Джека и Пэта»[83]83
  Телепередача кантри-музыки.


[Закрыть]. Смотрел «Бостон Блэки»[84]84
  Детективный телесериал.


[Закрыть]. Смотрел рекламу сигарет «Кэмел» и чистящего средства «Баб-О». По субботам он собирался со своими друзьями, как в церкви, чтобы смотреть «Кролика-крестоносца»[85]85
  «Кролик-крестоносец» – сериал про кролика-крестоносца, который встречает на своём пути различных пародийных персонажей и дружит с флегматичным добродушным тигром.


[Закрыть], «Маленьких негодяев» и тысячи других старых мультфильмов.

Поначалу Салли Энн это забавляло, но потом она начала тревожиться не на шутку.

– Он подсел на эту штуковину, – сказала она, даже не подозревая, что этот родительский страх будет повторяться еще многими поколениями. – Он больше не играет с тобой в мяч, когда ты приходишь домой, только хочет смотреть какой-то старый дешевый фильм про Хопалонга Кэссиди[86]86
  Хопалонг Кэссиди – вымышленный ковбой, главный герой рассказов американского писателя Кларенса Эдварда Мулфорда.


[Закрыть], который видел уже четыре раза.

На самом деле, Джейк иногда хотел поиграть в бейсбол с отцом, но такие эпизоды случались всё реже и реже. В дотелевизионные дни Джейк ждал бы отца на крыльце с перчаткой и битой наперевес.

Правда заключалась в том, что Фила не так сильно беспокоила потеря интереса сына, как это волновало Салли. Когда Человек-ответ сказал ему, что Джейк не будет никогда играть в профессиональный бейсбол – даже в старших классах, – его мысли сначала нарисовали (как и мысли любого родителя) мрачную и ужасную картину. Теперь же казалось, что причина была более прозаичной: Джейк просто терял интерес к бейсболу, как сам Фил в свое время потерял интерес к обучению игре на пианино, когда был примерно в возрасте Джейка.

Вдохновленный такими телесериалами, как "Одинокий рейнджер"[87]87
  Одинокий рейнджер – персонаж американских вестернов, носящий маску и непримиримый борец с беззаконием техасский рейнджер.


[Закрыть] и «Дикий Билл Хикок»[88]88
  Дикий Билл Хикок – американский герой Дикого Запада, известный стрелок.


[Закрыть], Джейк начал писать собственные вестерн-рассказы. Каждый из них сопровождался восклицательным знаком и носил такие названия, как «Пальба в Ларами!» и «Перестрелка в каньоне Мертвеца!» Они были аляповатыми, но не такими уж плохими... по крайней мере, по мнению отца автора. Возможно, когда-нибудь он станет писателем, а не аутфилдером в «Бостон Ред Сокс». Фил считал, что это было бы замечательно.

Однажды вечером позвонил Блейлок Атертон и спросил, не надумал ли Фил баллотироваться в Сенат, возможно, не в этот раз, но как насчет 1956 года? Фил ответил, что рассматривает такую возможность. Он сказал Атертону, что Салли Энн не была в восторге от этой идеи, но заверила, что поддержит любое его решение.

– Ну, не раздумывайте слишком долго, – сказал Атертон. – В политике нужно думать наперед. Время – это такая штука, оно летит.

– Я это уже слышал, – ответил Фил.

* * *

В одно субботнее утро в феврале 1952 года Гарри Уошберн вошел в домашний кабинет Фила, где тот просматривал показания свидетелей для предстоящего судебного процесса. Фил с тревогой заметил кровавую полоску на одной из веснушчатых щек Гарри и ещё больше крови на его руках.

– Ты поранился, Гарри?

– Это не моя кровь, – ответил Гарри. – У Джейка идет кровь из носа, и она не останавливается. Его футболка с Роем Роджерсом[89]89
  Рой Роджерс – американский актёр, ковбой и певец.


[Закрыть] вся в крови. Сверху донизу.

Фил решил, что это преувеличение, пока не увидал всё сам. На круглом экране телевизора "Зенит" Энни Оукли[90]90
  Энни Оукли – американская женщина-стрелок, прославившаяся своей меткостью на представлениях Буффало Билла.


[Закрыть] перестреливалась с каким-то плохим парнем, но никто из четырех или пяти мальчишек не обращал на это внимания, все смотрели только на Джейка. Его любимая футболка – субботняя футболка для просмотра ковбойских фильмов – действительно была вся пропитана кровью. Также был залит кровью и верх его джинсов.

Джейк посмотрел на отца и промолвил:

– Она не останавливается. – Его голос был глухим и гнусавым.

Фил велел остальным мальчикам смотреть ТВ-шоу, всё в порядке, всё в ажуре. Он старался говорить спокойно, но количество крови, которое он увидел, сильно его напугало. Он отвел Джейка на кухню, усадил его и велел откинуть голову назад, затем наполнил кухонное полотенце кубиками льда и приложил его к верхней части носа мальчика.

– Держи так, Джейки. Она остановится.

Салли Энн вернулась из магазина, увидела пропитанную кровью футболку Джейка и сделала вдох, чтобы закричать. Фил покачал головой, и она не стала. Опустившись на колени рядом с сыном, она спросила, что случилось.

– Кто-то из твоих друзей ударил тебя по носу, когда вы играли в ковбоев?

– Нет, просто сама пошла. На полу тоже кровь, но я не испачкал твой голубой ковер.

– На меня тоже попала, – сказал Сэмми Диллон. Он и Гарри зашли на кухню. Остальные мальчики стояли за ними. – Но я смыл её.

– Это хорошо, Сэмми, – сказала Салли Энн. – Ребята, я думаю, вам лучше сейчас пойти домой.

Они охотно согласились, задержавшись лишь у дверей кухни, чтобы напоследок взглянуть на своего окровавленного друга. Когда они ушли, Салли Энн наклонилась к сыну и прошептала Филу.

– Мне кажется, она не останавливается.

– Остановится, – сказал Фил.

Но не остановилась. Поток уменьшился с первоначального пропитывающего рубашку, но продолжал сочиться. Семейный врач Паркеров был в отпуске, поэтому они отвезли Джейка в больницу в Норт-Конвее, где дежурный врач Ричмонд заглянул Джейку в нос, посветив фонариком, и кивнул.

– Мы это мгновенно исправим, молодой человек. Мама и папа подождут снаружи, пока мы займемся делами.

Салли хотела остаться, но Фил, понимая, какая предстоит процедура, взял её за руку и решительно вывел в приёмную, закрыв за собой дверь. Это совершенно не помогло, потому что, когда Джейку прижигали нос, его вопли заполнили всю маленькую больницу от конца до края. Фил и Салли Энн обнялись, плача и ожидая, когда прекратится этот кошмар. В конце концов, он прекратился... и не прекратился.

Вышел доктор Ричмонд, один лацкан его белого халата был испачкан кровью Джейка. Он улыбнулся и произнёс:

– Смелый малыш. Удовольствия было мало. Могу я минутку поговорить с твоими родителями, Джейкоб?

Он отвёл их в смотровую комнату.

– Вы видели у него синяки?

– Конечно, несколько на его руках, – сказал Фил. – Он мальчик, доктор Ричмонд. Наверное, получил их, лазая по деревьям.

– И на груди тоже. Задира, да?

– Нет, не совсем, – ответил Фил. – Он иногда дерется со своими друзьями, но это всё в шутку.

– Я хочу сделать анализ крови, – сказал доктор Ричмонд. – Просто чтобы исключить варианты...

– Боже мой, – сказала Салли Энн. Позже она скажет Филу, что всё поняла в этот момент.

– Проверим уровень его лейкоцитов и тромбоцитов. Исключим что-либо серьёзное.

– Док, это было просто носовое кровотечение, – сказал Фил.

– Приведи его обратно, Фил, – попросила Салли Энн. У неё был белый оттенок вокруг глаз и рта, который Филу предстояло часто видеть в течение следующего года.

Фил привел Джейка обратно в смотровую, и когда того заверили, что забор крови – это просто прогулка по парку по сравнению с прижиганием носа, Джейк закатал рукав и мужественно принял укол.

Неделю спустя позвонил их семейный доктор и сказал, что ему жаль сообщать плохие новости, но, похоже, у Джейка острый лимфоцитарный лейкоз.

Их крепкий сын начал угасать не по дням, а по часам. Через восемь месяцев после начала болезни, которую тогда называли "изнуряющей болезнью", у Джейка наступила ремиссия, подарившая его родителям несколько недель жестокой надежды. Затем последовал резкий спад. Джейкоб Теодор Паркер умер в Региональной больнице Портсмута 23 марта 1953 года в возрасте десяти лет.

* * *

На протяжении почти всей траурной церемонии голова Салли лежала на плече мужа. Она плакала. Фил – нет. Все свои слезы он истратил во время последней госпитализации Джейка. Салли до последнего надеялась – молилась – на еще одну ремиссию, но Фил знал, что Джейк умирает. Человек-ответ фактически сказал ему это.

Позже он спрашивал себя, почувствовал ли он на похоронах запах джина в ее дыхании. Если да, то это было неудивительно. Паркеры принадлежали к поколению "Бухла и Сигарет". Салли Энн любила пить легкие коктейли с матерью, отцом и их друзьями с шестнадцати лет, и коктейли всегда ждали Фила, когда он возвращался домой. Как правило, два перед ужином. Иногда Фил выпивал пару банок пива, пока они смотрели телевизор. Салли выпивала еще джин с тоником. Лишь позже Фил осознал, что один вечерний джин-тоник перешел в два, а иногда и три. Но она всегда вставала в шесть утра, готовила Джейку школьный обед и завтрак для всех троих. Это было поколение, где "Женщины Готовят, Мужчины Едят".

Он заметил это после церемонии захоронения. Не заметить было невозможно. Салли была на кухне и рассказывала миссис Кин историю о том, как Джейк лишился первого зуба, как она привязала один конец нитки к этому шатающемуся зубу, а другой – к ручке двери его спальни.

– Когда я захлопнула дверь, зубик прям вылетел! – воскликнула Салли, только слово "зубик" прозвучало как "зупик", и Фил заметил, как миссис Кин – та красивая, как сказал Гарри в тот день, когда Фил встретил Человека с ответами во второй раз – начала медленно отступать от неё, шаг за шагом. Отшатываться от её дыхания. Салли следовала за ней тоже шаг за шагом, начиная вторую историю. В руке у неё был маленький бокал, который постепенно наклонялся, и содержимое проливалось на пол.

Фил взял её за руку и сказал, что её хотят видеть его родные (на самом деле нет). Салли согласилась без возражений, но, оглянувшись через плечо, сказала:

– Этот зупик просто вылетел! Боже, какое это было зрелище!

Миссис Кин подарила Филу сочувствующую улыбку. Первую из многих последующих.

Он успел довести Салли до двери в гостиную, прежде чем у нее подкосились колени. Бокал выпал из её рук. Он поймал его и вспомнил на мгновение – но, о Боже, такое яркое мгновение, – как ловил ответный бросок от Джейка за гаражом. Он протащил её сквозь толпу людей в гостиной, практически неся на себе. Его мать бросила на него взгляд и кивнула: "Уведи её отсюда". Фил кивнул в ответ.

Не было смысла пытаться отнести её наверх, поэтому он перенес её в комнату для гостей и уложил среди пальто и плащей. Она тут же начала храпеть. Когда Фил вернулся, то рассказал людям, что Салли так убита горем, что не может никого видеть, по крайней мере, какое-то время. Ему сочувственно покивали, побормотали соболезнования – Боже, столько соболезнований, что Фил поймал себя на том, что хочет, чтобы кто-нибудь рассказал грязную шутку о фермерской дочке[91]91
  Стереотипные шутки в американской культуре.


[Закрыть], – но он был уверен, что есть люди (миссис Кин одна из них, его мать – другая), которые знали, что его жену одолело не только горе.

Это была его первая ложь насчет её пьянства, но не последняя.

* * *

Фил предложил попытаться завести ещё одного ребёнка. Салли согласилась с каким-то вялым безразличием. Иногда ему хотелось схватить её за плечи – сильно, больно, чтобы оставить синяки, чтобы достучаться до неё – и сказать, что она не единственная, кто потерял ребёнка. Но он этого не делал. Он держал свой гнев при себе, зная, что она скажет: «У тебя есть работа. У меня нет ничего».

Однако, кое-что у нее было. У неё был джин "Гилбис" и сигареты "Кул". Две пачки в день. Она держала их в маленьком футляре из кожи аллигатора, похожем на кошелёк для мелочи. В 1954 году она забеременела. Он посоветовал ей бросить курить. Она посоветовала ему держать свои советы, какими бы благими они ни были, при себе. На четвертом месяце у нее случился выкидыш.

– Больше этого не будет, – сказала она ему со своей койки в больнице Норт-Конвея. – Мне сорок. Я слишком стара, чтобы заводить детей.

Так они вернулись к "французским письмам", но в канун Нового 1956 года Фил увидел, что у него осталось три презерватива в пачке из дюжины, которую он купил в Норт-Конвее вскоре после Пасхи. Салли была не прочь задрать свою ночную рубашку и принять его в себя, но когда он посмотрел на неё и увидел, что она смотрит в потолок, то понял, что она просто ждёт, когда он кончит и отвяжется от неё. Это совершенно не возбуждало.

Только однажды, в 1957 году, Фил решил побороться с её пьянством. Он сказал ей, что нашёл хороший центр реабилитации в Бока-Ратоне, где помогут бросить пить или хотя бы сократить потребление; он расположен достаточно далеко от Нью-Гэмпшира, и никто не узнает. Всем он расскажет, что она навещает друзей. Если она этого хочет, то они могут даже развестись, но ей нужно прекратить.

Она посмотрела на него, его теперь уже полная жена с плохим цветом лица, тусклыми глазами и слипшимися волосами. Особенно его поразили её глаза. В них не было глубины.

– Зачем? – спросила она.

* * *

Вечером 8 ноября 1960 года Фил вернулся домой и увидел, что тот пуст. На кухонном столе лежала записка: «Ужин в духовке. Я ушла в ГД смотреть результаты выборов. С.»

Приглашения присоединиться к ней для Фила не было, да ему никогда особо не нравился "Грин Дор" в Норт-Конвее. Когда-то, примерно в то время, когда они с Салли поженились, это был довольно приличный бар. Теперь это был захудалый кабак.

Согласно полицейскому отчету, миссис Паркер вышла из "Грин Дор" примерно в 00:40 9 ноября, вскоре после объявления Кеннеди победителем. Бармен перестал подавать ей алкоголь в одиннадцать, но разрешил остаться и посмотреть подсчет голосов.

Возвращаясь домой по шоссе 16, двигаясь на высокой скорости на своем маленьком "Рено Дофине", она съехала с дороги и врезалась в опору моста. Смерть наступила мгновенно. Вскрытие показало, что уровень алкоголя в ее крови составил 0,39. Узнав новость о смерти дочери, Тед Олбёртон перенес сердечный приступ. Через пять дней в реанимации он скончался. От этих похорон друг за другом Филу захотелось вернуться на Эниветок.

Три недели спустя после смерти жены Фил поехал к Добровольной пожарной станции Карри, где когда-то был пустырь. Было уже поздно, и в пожарной части было темно. Между выкрашенными в красный цвет двойными дверями находилась сцена с яслями: Иисус, Мария, Иосиф, волхвы, разные животные. Ясли были, насколько помнил Фил, на том самом месте, где когда-то стоял красный зонт над маленьким столиком Человека-который-знает-всё.

– Выйди и поговори со мной, – сказал Фил ветреной тьме. Из кармана своего пальто он вынул пачку банкнот. – У меня здесь восемьсот, может быть, даже тысяча долларов, и у меня есть несколько вопросов. Вопрос номер один: это был несчастный случай или она покончила с собой?

Ничего. Только пустырь, пустая пожарная станция, холодный восточный ветер и куча идиотских гипсовых статуй, освещенных скрытой электрической лампочкой.

– Вопрос номер два: почему. Почему именно я? Я знаю, это звучит как жалость к себе, и, конечно, так оно и есть, но мне действительно интересно. Этот чертов тупица, друг Джейка, Гарри Уошберн, до сих пор жив, он – ученик сантехника в Сомерсворте. Сэмми Диллон тоже жив, так почему не мой мальчик? Если бы Джейк был жив, Салли тоже была бы жива, верно? Так скажи мне. Наверное, я даже не хочу знать, почему именно я, я хочу знать, почему вообще? Давай, приятель. Выходи, заводи свои часы и забирай мои деньги.

Ничего. Естественно.

– Ты никогда не существовал, так ведь? Ты был лишь плодом моего гребаного воображения, так что пошел ты нахрен и меня туда захвати и весь этот гребаный мир.

* * *

Следующие три года Фил провел в состоянии дистимической депрессии. Он работал, всегда вовремя являлся в суд, выигрывал одни дела и проигрывал другие, и ему было всё равно. Иногда ему снился Человек-ответ, и, бывало, в таких снах Фил перепрыгивал через стол, сбивая тикающие часы на пол, и смыкал руки на шее Человека-ответа. Но Человек с ответами всегда рассеивался, как дым, потому что кем он был на самом деле? Просто дымом.

Этот период его жизни закончился с появлением Обгоревшей Женщины. На самом деле её звали Кристина Лакасс, но для Фила она всегда была Обгоревшей Женщиной.

Однажды ранней весной 1964 года в его кабинет вошла секретарша, бледная и расстроенная. Филу показалось, что в глазах Мари стоят слезы, но он не был уверен, пока она не вытерла их тыльной стороной ладони. Фил спросил, в порядке ли она.

– Да, но к вам пришла женщина, и я хотела предупредить вас, прежде чем впустить её. Она сильно обгорела. Её лицо... Фил, её лицо ужасно.

– Чего она хочет?

– Она хочет отсудить у корпорации "Нью-Ингленд Фридом" пять миллионов долларов.

Фил улыбнулся.

– Это будет непросто, не так ли?

"Нью-Ингленд Фридом" вела дела в шести штатах, простирающихся от Преск-Айля до Провиденса. В послевоенные годы она превратилась в одну из крупнейших строительных компаний на севере страны. Они строили жилые комплексы, торговые центры, промышленные объекты, даже тюрьмы.

– Лучше впусти её, Мари. Спасибо за предупреждение.

Хотя по-настоящему ничто, никакое предупреждение не могло подготовить его к женщине, которая вошла в кабинет, опираясь на два костыля. По левой стороне её лица Фил предположил, что ей под пятьдесят или чуть больше. Правая сторона её лица была бесформенной массой плоти, которая сначала расплавилась, а затем затвердела. Рука, сжимавшая костыль с правой стороны, была когтем. Она увидела выражение его лица, и левая сторона её рта растянулась в улыбке, продемонстрировав немногочисленные остатки зубов.

– Красотка, правда? – сказала она. Её голос был резким, как карканье вороны. Фил догадался, что она вдыхала огонь, который обжег её голосовые связки. Наверное, это было чудо, что она вообще могла говорить.

Фил не собирался отвечать на вопрос, который был риторическим или откровенно саркастическим.

– Садитесь, мисс Лакасс, и расскажите, чем я могу вам помочь.

– Миссис. Я вдова, не знали? А насчет того, что вы можете для меня сделать, то вы можете подать в суд на эту проклятую НИФ. Пять миллионов, ни пенни больше, ни пенни меньше. Хотя держу пари, вы не подадите. Я была у полдюжины других адвокатов, включая Фелда и Пилсбери в Портленде, и никто из них не захотел иметь со мной и моим делом ничего общего. НИФ для них слишком крупна. Можно мне стакан воды, прежде чем вы меня прогоните?

Он нажал кнопку вызова и попросил Мари принести миссис Лакасс стакан воды. Тем временем Обгоревшая Женщина шарила здоровой рукой в маленькой сумочке, застегнутой на поясе. Она достала бутылочку с таблетками и протянула её через стол Филу.