Текст книги "Валлиста (ЛП)"

Автор книги: Стивен Браст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

3. Призрак танца

За дверью оказались симпатичные уютные покои: полка с книгами, письменный стол с бумагами, подставка для солидных инкунабул и высокий наклонный столик с зажимами вдоль краев столешницы. На письменном столе также имелся прозрачный шар размером с кулак – я такой видел у Морролана а в углу стояла недлинная черная полированная палка, увенчанная таким же шариком, только поменьше. В другом углу было несколько цилиндров, примерно по три фута в длину и полфута в диаметре. На полках, помимо книг, также покоились стопки бумаг, несколько – весьма объемных. И – да, правильно: зеркало. Небольшое, вделанное в углу прямо в пол, устремленное вверх и внутрь. Оно было слегка вогнутым, а что это могло обозначать, гадайте сами.

"Босс, а что, если разбить зеркало?"

"Я уже и сам подумывал."

"И?"

"Пока нет."

Эта комната была первой, которая выглядела так, словно здесь действительно живут – разумеется, за вычетом той, в самом начале, где сидел Атрант. Я вошел и осмотрелся, ни к чему не притрагиваясь. На столе стоял голубой керамический стакан с целым ворохом карандашей – никогда не видел сразу столько, – и изящный письменный прибор с чернильницей и песочницей, искусно выложенный бирюзой и перламутром. Также рядом лежала пара выполненных в том же стиле авторучек, свидетельствующих, что Атрант не пренебрегает достижениями новейших технологий.

Я глянул на книги. Имелись там пара трудов по волшебству и несколько по некромантии, но в основном заглавия книг были наподобие "Расчеты прочности для самых распространенных легированных сталей с обновленными формулами граничных условий нагрузок" и "Заметки об эффектах давления воды на различные гранитные сооружения в течение длительных периодов времени".

На увлекательное чтиво не походила ни одна.

Лойош терпеливо ждал, Ротса осталась на полу у порога, чтобы предупредить меня, если кто-то пройдет мимо.

Возможно, я узнал бы больше, если бы покопался в ящиках письменного стола или в книгах, однако у волшебников случается мерзкая привычка устанавливать в таких местах ловушки – а я не мог их засечь, поскольку носил амулет, с которым был слеп для волшебства.

Я также поискал потайные двери или сдвигающиеся стены – так, на всякий случай, просто комната была, на мой взгляд, неподходящего размера и находилась в неподходящем месте, в сравнении с прочими, которые я успел повидать. Ничего не нашел, и решил, что хватит. Ротса снова заняла место у меня на плече, я закрыл дверь и с некоторыми усилиями снова запер ее за собой. Забавно: в таких случаях замок часто куда труднее закрыть, чем открыть, и при этом никакой радости от успеха.

Я вернулся обратно на балкон и распахнул двустворчатые двери с таким видом, как будто имел на это полное право.

Что ж, нет никаких причин, чтобы в подобном особняке не было просторной обеденной залы. Подумай я об этом раньше, я бы, конечно, предположил, что она тут есть. Но не здесь же – в смысле, не на втором этаже с выходом на балкон над бальным залом. А где кладовая? Ведь прямо под моими ногами должен находиться коридор с приемными покоями и гостевыми комнатами, так что не получится. Я обернулся, балкон по-прежнему располагался у меня за спиной. А впереди – большой стол, персон этак на сорок-пятьдесят. И большие двери напротив. Ну правда, можно ли расположить обеденную залу дальше от кухни? Как, спрашивается, доставлять сюда еду, чтобы не остыла? Или тут есть магические двери или нечто вроде того, ведущие из одного места в другое?

Помещение было достаточно большим, и мне пришлось потратить некоторое время, чтобы проверить, действительно ли тут пусто, а потом еще преодолеть искушение сесть во главе стола – просто чтобы почувствовать, каково это.

Да, я упомянул пару зеркал, встроенных прямо в стены? Ну, вы, наверное, и сами догадались, не так ли?

"Большая пустая комната, босс."

"Ага."

"Со столом и стульями."

"Ага."

"Но зато мы многое узнали."

"Заткнись."

Я подошел вплотную. На столе ничего не было, за вычетом полудюжины подсвечников, причем ни в одном не было свечей. Я призадумался, а откуда тут тогда свет, и только тогда заметил несколько окон в стене справа высоко, почти у потолка. Снаружи все еще стоял день. Я попытался прикинуть, как долго здесь нахожусь, но потом сдался. Еще я обратил внимание, что даже эти окна застеклены, хотя на такой высоте добраться до них невозможно. У того, кто строил этот особняк, явно было слишком много денег.

Тут я сообразил, что надо было прихватить из тех покоев немного бумаги и попытаться нарисовать план особняка – может, тогда я что-то увижу. Ну, скажем, что коридоры изгибаются в волшебную руническую надпись "очень глупо".

"В том конце еще двери, босс."

"Вижу. Вероятно, открываются в никуда, и я упаду прямо в океан."

"Но ты же все равно туда пойдешь, так?"

"Конечно. Если только по дороге что-то не выпрыгнет прямо из стены и не сожрет меня. Кстати, не такое уж невозможное дело."

"Скорее всего ты еще до того сойдешь с ума."

"Такое уж это место, правда?"

"Ну разве что ты уже сошел с ума. Я надеюсь, что нет, потому что..."

"Потому что тогда и ты тоже?"

"Да," – признался Лойош.

Я держался настороже, вдруг случится что-то интересное, но это была просто большая комната с длинным столом, и ничего тут не поделаешь. В смысле, если тут ничего нет...

"Лойош."

"Босс?"

"Большие помпезные двери в том конце комнаты."

"Ну и?"

"Большие помпезные двери здесь."

"Босс, твои наблюдательные способности..."

"Так откуда берется еда? Где проход из кухни? Как ходят слуги? Ты же знаешь, им запрещено пользоваться дверями для важных персон."

"Хммм."

"Я думал, эта комната уж слишком нормальная."

Стены были голыми – несколько декоративных светильников и канделябров, плюс, кое-где, полосы темного дерева, но ничего больше.

Тайные ходы? Возможно. Но я искал, а на голой стене очень трудно скрыть щель от прохода, если искать целенаправленно, вот почему обычно тайные ходы прячут за книжными шкафами или в мозаичных полах, все в таком духе.

Опять же зачем делать потайным ход для слуг? Отсутствие дверей для слуг в каком-то смысле было самой странной и необъяснимой вещью из тех, что я пока что здесь видел, а это что-то.

Да прокляни их Вирра.

Двери на противоположной стене были точно такими же, как те, через которые я вошел. Я распахнул их. Там было темно.

"Босс..."

Я шагнул в темноту.

На сей раз, когда я переступил порог, у меня на какой-то миг закружилась голова, в глазах потемнело и даже зашумело в ушах. Потом все пропало, и я...

...оказался сидящим в кресле.

Уже интересно.

Кресло было твердым и деревянным, и передо мной, а также справа и слева, располагалось еще много таких же. А прямо впереди, за всеми этими креслами, была...

Я находился в театре. Большом театре, учитывая, что располагался он внутри другого здания. Благодаря многим годам обращения с цифирью я с одного взгляда мог оценить, что здесь примерно три сотни мест. Сценический помост, выполненный в виде традиционного шестиугольника, поднимался фута на четыре и был отлично освещен со всех сторон. Как вы понимаете, театр подобных размеров никоим образом не мог поместиться за теми дверьми, через которые я вошел – как минимум он занял бы весь второй этаж. Следовало бы мне привыкнуть к бессмысленностям этого места, но – увы. Я поискал взглядом неизбежные зеркала, и отыскал таковые, над каждой из дверей.

Надо быть изрядным любителем театра, чтобы выстроить в собственном особняке театр на три сотни зрителей. Часто ли Атрант принимал гостей? Я снова обратил внимание на сцену – только что на ней никого не было, а вот сейчас это изменилось. Что ж, уже интересно.

В середине сцены стояла незнакомая мне женщина. Просто стояла, неподвижно замерев, и я также не двигался и молчал – примерно с минуту или около того. А потом заиграла музыка. Я не видел, откуда исходит звук, и уж точно не видел никого, кто исполнял бы ее, но это точно была музыка, да не простая, а на целый оркестр.

И она начала танцевать.

Я мало что знаю о музыке, и еще меньше – о танцах, но могу описать, как это чувствовалось. Словно равнины на севере, когда трава сгибается под напором суровых ветров, как будто склоняется. Словно леса на западе, когда снега начинают таять и ручьи бегут черными потоками по белому покрывалу.

Ее движение не прекращалось ни на миг – ладони чертили узоры в воздухе, ноги сгибались и распрямлялись, подпрыгивая, приседая; торс изгибался змеей, голова горделиво вздернута и раскачивается, и словно малейшее движение мышц даже ее век строго запланировано, точно выполнено и идеально соответствует ритму музыки.

Я понял, что затаил дыхание, и медленно выдохнул.

В общем, прошу прощения за сей поэтический экскурс. Все мы знаем, что я не по этим делам. Но иначе описать, что случилось, я просто не в состоянии, и это само по себе должно кое-что объяснить, правда?

И я сидел в пустом театре и смотрел на ее танец до тех пор, пока – уж не знаю, сколько времени минуло, – она остановилась, замерев в немыслимо прекрасной позе, свет померк, музыка стихла. Я сидел еще какое-то время, потихоньку приходя в себя и пытаясь сообразить, что все это значит, и тут она спрыгнула со сцены и подошла ко мне, сперва двигаясь по проходу между кресел, а потом вдоль ряда, где сидел я. Движения ее были текучи как вода, как ни банально звучит. Для драгаэрянки она была невысокой, примерно на полголовы выше Алиеры, а выражение "гибкая как тростинка" было специально изобретено, чтобы правильно ее описать.

Я же просто сидел и ждал, пока она не опустится в кресло слева от меня.

Она смотрела не на меня, а на сцену, с которой только что сошла. И проговорила:

– Меня зовут Хевлика.

– Влад. Вы потрясающе танцуете.

– Спасибо.

– Не могу даже вообразить, сколько часов тренировок нужно, чтобы научиться подобному.

Она кивнула, все еще глядя поверх кресел на пустую сцену.

– Я изучаю искусство на протяжении четырех столетий. Начала, когда мне не было и сорока.

– Научилась танцевать раньше, чем ползать.

– Да, есть такая поговорка.

– А еще мне понравился ваш выход.

– Мой?..

– Когда я вошел, сцена была пуста. Я посмотрел в сторону, потом снова на сцену, а вы уже тут. Отличный фокус.

– А. Но это не мой фокус, а ваш.

– Да?

– Да. Разве вы не знаете? В любом представлении именно публика творит большую часть магии, которой сама же и очарована.

– Я слышал об этом, однако не думал, что все так буквально. Но я в этом не специалист. И как я сумел провернуть такое?

– Я-то откуда знаю?

На это ответа у меня не было.

– Это место, – проговорил я.

– Хмм?

– Странное, говорю, место. Здесь творится то, что я не могу понять.

– А за пределами этого места вы все прекрасно понимаете?

– Не говорите загадками.

Она хихикнула.

– Я даже не могу сказать, из какого вы Дома.

– А это важно?

– Безусловно.

– Вы гадаете, настоящая ли я.

– Ага.

– А я сомневаюсь насчет вас.

– Вот сразу видно, что у нас с вами много общего. Можете рассказать мне что-нибудь полезное о том, что тут происходит?

Она поглядела вокруг, потом снова на сцену.

– Что вы имеете в виду?

– Кухня пуста и никогда не использовалась, но при этом есть свежий хлеб.

– Что привело вас сюда?

– Друг попросил помочь.

– Как именно помочь?

– Не знаю.

Она повернула голову и посмотрела на меня. Лицо треугольником, мне сразу вспомнилась Сара. Что ж, значит, иссола. Окинув меня коротким взглядом, Хевлика снова повернулась к сцене. И что она там нашла такого интересного?

– Так что вы можете рассказать мне об этом месте?

– Вы про Особняк-на-обрыве?

– Ага. Простите, не могу без улыбки произнести подобное название. Что странно, потому как один мой знакомый зовет свой дом Черным замком.

Она бросила на меня еще один короткий взгляд.

– И вы явно не можете и его выговорить без улыбки.

– В общем, да. Так что вы можете мне рассказать?

– Я не так уж много знаю. Я танцую, и это все.

– Танцуете?

– Для лорда Атранта. Примерно раз в два месяца.

– Персональное представление?

– Да.

– Это какое-то извращение, вам так не кажется?

– Почему?

– Ну, он держит вас здесь, заставляет танцевать...

– Он позволил мне жить здесь и позволил танцевать. Он – моя аудитория, и ему нравится, как я танцую.

– Танцуете вы несравненно.

– Спасибо. Но не будь его, мне не для кого было бы танцевать.

– То есть... как? Почему?

– Вы не разбираетесь в танцах. Я хороша, но недостаточно хороша.

Больше нет. После увечий – больше нет.

– Увечий?

– Может, я не совсем верно выразилась. Растяжения и разрывы.

– Я не...

Она вытянула ногу и положила на спинку кресла впереди. Я честно попытался не смотреть. Я понимаю, что общественные нормы скромности в случае танцовщиц или акробаток неприменимы, но ее ноги были прикрыты лишь обтягивающим трико – а я не привык наблюдать открытые женские ноги так близко.

Хевлика, похоже, моего смущения не заметила.

– Большая часть травм – от прыжков и приземлений, – сообщила она. Иногда бывает и от сложных позиций, но в моем случае всему виной твердая поверхность. Тысячи и тысячи приземлений.

– Погодите, – вставил я, – я чего-то не понимаю. Какмх травм?

– Ноги, бедра и, конечно же, ступни. У меня нет опущенного подъема стопы, скорее стопа просто уже не поднимается. Поэтому мне больно когда я хожу, и когда стою, и когда сижу – тоже.

– Я...

– И, разумеется, колено. – Она опустила ногу и задрала на спинку кресла другую. – Здесь почти то же самое, с коленом чуть полегче, а вот боль в бедре и тазобедренном суставе с этой стороны сильнее.

– А разве целительное волшебство не помогает?

– Очень помогает. Поэтому я все еще могу танцевать. Но оно неспособно исправить все, а многие травмы случились во время Междуцарствия, когда ничего нельзя было сделать, а сейчас уже слишком поздно. Однако даже в самом лучшем случае – при травмах есть свои пределы у любой помощи.

Мне тут же вспомнились все места, по которым я получал острыми или тупыми предметами; во многих до сих пор побаливает или, хуже того, зудит.

Я кашлянул:

– Итак...

– И теперь есть вещи, которые более мне не под силу. Ни одна труппа не возьмет меня. Такова наша жизнь: мы танцуем, наши тела выходят из строя и мы перестаем танцевать. Но лорд Атрант видел меня и ему нравилась моя работа, и благодаря ему у меня есть еще несколько столетий. В прежние времена, в Хаустауне, я танцевала и для его текл, однако сейчас мне приходится себя ограничивать. Дело ведь не в боли, поймите. Я или могу танцевать, или не могу. А я просто ненавижу, когда не могу танцевать.

Голос ее при этих словах был почти бесстрастным, и она продолжала смотреть прямо вперед.

– А что, если вместо танцев вы бы...

– Никаких "вместо танцев" быть не может.

Я задумался.

– Жутко, наверное. Делать то, что вы любите, и при этом уничтожать себя.

– Это лучше, чем уничтожать других.

Очень близко к цели.

– Вы знаете, кто я?

– Влад, – ответила она, – вы же сами сказали.

– Ладно. Потому что вы... впрочем, неважно. Вы давно здесь?

– Выходцы с Востока все такие любопытные?

– А скольких вы встречали?

– Вы второй. Первый задавал так же много вопросов, как и вы.

– Наверняка он был не такой симпатичный, как я.

Хевлика даже не улыбнулась.

– Это было давно, а для меня вы все очень похожи. Впрочем, у него не было джарегов, и кажется, волосы его были посветлее.

– Никогда не доверяйте выходцу с Востока без пары джарегов. Так как давно, вы сказали, вы живете здесь?

Она не ответила, а когда я покосился в ее сторону, брови ее задумчиво сошлись.

– Я не уверена, – проговорила иссола.

– Интересно, – заметил я.

Она пожала плечами.

– Что, совсем никаких ответов? Дни, недели, годы, десятилетия?

– Много десятилетий. С самого Междуцарствия. А какая разница? Сейчас я здесь.

– Ага, и я тоже здесь. И хотя вам, возможно, все равно, но я пытаюсь понять это место.

– Не понимаю. Как это – понять?

– Почему кухня пуста и откуда взялся хлеб.

– Это кажется не слишком...

– А еще что там за чудовище, от которого одна из служанок так завопила.

– Об этом я ничего не знаю.

– Не говоря уже о том, что в половине случаев, входя в одну из дверей, я нахожу за ней то, чего в этом месте быть не может. Лично меня это огорчает.

– Понимаю.

– А уж особое дело – призрак.

– Призрак?

– Или нечто вроде того. Женщина по имени Тетия, которая...

– Тетия?

– Да. Вам знакомо это имя?

Она нахмурилась.

– Где-то слышала, но не могу вспомнить, где. Возможно, лорд Атрант ее упоминал.

– Но вы о ней ничего не знаете?

Хевлика покачала головой.

– Ладно, вы не можете рассказать мне, что тут происходит, а кто тогда может?

– Лорд Атрант.

– Да, но он, пожалуй, не станет. Кто еще?

– Его дворецкий.

– Верно. Лашин. Он также не слишком общителен.

Она поджала губы.

– Не думаю, что общительность входит в перечень качеств, за которые ценят дворецких. А еще я ему не доверяю.

– Почему же?

Она нахмурилась.

– Не могу сказать. Что-то такое... нет, точно не знаю, почему. Просто не доверяю.

– Ладно. В любом случае, я никогда не был экспертом по дворецким...

Я обнаружил, что пальцы мои ласкают рукоять Леди Телдры, и прекратил.

Она никогда не была дворецким.

– Что вас беспокоит? – спросила она.

– Чертовски откровенный вопрос.

Иссола пожала плечами.

– Да так, ничего, – ответил я. – Просто я шатаюсь по магическому зданию и делаю вид, что все совершенно нормально.

– Что ж, я общаюсь с выходцем с Востока, у которого по джарегу на каждом плече, и делаю вид, что все нормально.

– И?

– Сочувствую.

Я потер подбородок кулаком.

– Знаете, никогда не мог представить себя таким.

– Сочувствующим?

– Да нет, себя в роли дворецкого. Я мог бы горбатиться на хозяина, чтобы не умереть от голода, и мог бы какое-то время сам быть хозяином чего-нибудь не слишком большого, и мог бы петь в кабаках за кормежку, если бы умел петь, и мог бы пойти в армию – я там уже был. Но чтобы скованно расхаживать с прилизанным видом, и сообщать какому-нибудь богатому кретину "кушать подано", но никогда не говорить того, что хочется сказать – нет, не понимаю. Я бы точно спятил.

– Почему вас это так волнует?

– Сам не знаю. Может, ваш танец так на меня подействовал. Это магия?

– Не та, которую имеете в виду вы.

– Ладно.

– А ответ на ваш вопрос, полагаю, в том, что некоторые находят удовлетворение просто в том, чтобы выполнять свои обязанности.

– Хм. Ну ладно.

Она улыбнулась.

– Хотела бы я помочь вам.

– Вы уже помогли, – ответил я. – Удачи вам со всеми травмами. И с танцами.

Я поднялся и прошел к проходу. Выход имелся позади кресел, но я решил проверить, нет ли другой двери. И пошел вперед с уверенным видом, вспрыгнул на сцену и пошел дальше. Обернулся – Хевлика сидела на прежнем месте и смотрела на меня.

– Не беспокойтесь, – сообщил я, – я на этой сцене временно.

Дверь отворилась беззвучно. Я переступил порог и снова оказался в обеденной зале. Поднялся на балкон и остановился у тех дверей, которые еще не открывал.

"Есть предчувствия, Лойош?"

"Не-а."

Я распахнул дверь.

"Зеркала," – сказал я.

"Много зеркал, босс."

Зеркальные стены, зеркальный потолок, зеркальный пол. Я встал на пороге, снова и снова глядя на собственные отражения.

"Кто такое сделал?"

"А все остальное кто?"

"Нет, но зачем вообще делать такую комнату? Ну правда – что, кто-то сказал: о, знаю, а давайте-ка я сделаю комнату из зеркал, будет весело!"

"Босс, ты же знаешь, они магические."

Ну да, сейчас я уже не сомневался, что зеркала тут магические. Бесило главным образом то, что существует столько заклинаний, связанных с зеркалами, а я в них совершенно не разбираюсь.

"Мы идем туда, босс?"

"Нет."

"Хорошее решение."

"Хотя можно..."

"Босс!"

"Ладно, ладно. Но я тут понял: я, оказывается, весьма неплохо выгляжу."

"Конечно, босс."

"Но усы следует подровнять."

"Да, я вот тоже так подумал."

Я закрыл дверь, развернулся и...

– Девера! – воскликнул я. – А я тебя искал.

Она кивнула.

– Знаю. Я тоже тебя искала.

Будь она человеком, а не драгаэрянкой, ей было бы лет девять, очень уж она походила на тощих и мелких девчонок из Южной Адриланки – пока одна просит "подайте на хлебушек", вторая незаметно срезает кошелек. Ну, если не считать одежды. На Девере были свободные черные бриджи с серебристой окантовкой и еще более свободная рубашка, также черная, расшитая серебром; и стоили они дороже, чем уличная шайка украдет за всю свою жизнь. Светлые волосы до плеч она стягивала черной лентой, чтобы не лезли в глаза.

Я проговорил:

– Ты можешь сказать мне, что я должен тут сделать?

– Помочь мне выйти.

– Помочь тебе выйти? Но ведь ты привела меня сюда.

– Это была я-завтрашняя. А вот я-сегодняшняя оказалась в ловушке.

– А. Конечно. Какой же я недогадливый.

"Босс, ты правда понимаешь..."

"Ничуть, Лойош."

"А, тогда хорошо."

– Можешь объяснить, Девера?

– Я сама не понимаю, дядя Влад.

– А. Так что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Не знаю.

Я хотел было заметить, что она мне весьма помогла... но с Деверой можно шутить, а вот сарказм не получался. Вот не получался, и все.

– Ладно, а можешь сказать, куда идти отсюда?

Она осмотрелась и покачала головой. Прекрасно.

– Хорошо, – кивнул я. – Тогда давай, наверное, с самого начала.

Расскажи, что случилось.

– Ладно. Я была в гостях у папы, и...

– Так, прости, это в Чертогах Правосудия?

Она кивнула.

– И это было вчера?

Она снова кивнула, а я понял, что это неверный вопрос: Девера знает, что такое "вчера", "сегодня" и "завтра", простоэти слова не обязательно значат для нее то же, что для меня: ее "вчера" могло с равным успехом быть тысячу лет назад, через месяц или прямо сейчас. Голова у меня не то чтобы заболела, но намекнула, что совсем не против – и точно заболит, если я задумаюсь над этим посильнее.

– Итак, ты была там, – проговорил я. – И как же оказалась здесь?

– Не знаю, но я не могу выбраться.

– Тогда как же ты меня нашла?

– О, это я сделала завтра.

– А, – сказал я. – Да, конечно.

Она кивнула.

Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

– Девера, пожалуйста. Попытайся объяснить так четко, как только можешь: что произошло и как я могу тебе помочь?

– Но, дядя Влад, я не знаю, что произошло. – Она едва не плакала, и меня это расстраивало куда сильнее, чем все минувшие покушения на мою собственную жизнь.

– Все хорошо, – сказал я. – Сделай что сможешь.

Она вытерла рукой глаза и кивнула. Девера не была ребенком, но если она вела себя как ребенок – это по-настоящему, или как? Сами решайте.

– Хорошо, – сказала она. – После папы я пошла в Вестибюль, чтобы повидать прабабушку, и...

– Погоди-погоди, где и кого повидать?

– В Вестибюле. Тьму.

– Ты повидала тьму?

Она кивнула.

– В смысле, там не было света?

– Да нет же. Я имею в виду ее. Тьму.

– Тьма – это человек?

– Тьма – это богиня, глупый, – сообщила Девера, словно это была прописная истина.

– А, – сказал находчивый я. – Да, конечно, и правда глупо получилось.

– Дядя Влад!

– Ладно, ладно. Продолжай.

– Ну и вот, знаешь, когда идешь по Чертогам, там есть такие шипы времени, и...

– Чего-чего там есть?

– Я же сказала, шипы времени.

– Я... я таких не помню.

– А. Ну, в общем, так и попадают в Вестибюль.

– Наверное, я их там просто не видел.

Она кивнула.

– Чертоги большие.

Это она очень, очень преуменьшила...

– Итак, Вестибюль?

– Ага, и я повидала Тьму, а потом, ну, я просто шагнула – и оказалась здесь.

– Так. Ладно. А потом ты выбралась завтра, правильно?

– Да, но только потому, что ты мне помог. Поэтому я и пришла к тебе.

– А почему ко мне? Чем тебя не устроила твоя мать, а не она, так Сетра Лавоуд, Морролан или Некромантка? Вирра, в конце концов?

Она замотала головой, волосы ее взметнулись.

– Я не могла, – сказала она. – Мама бы... если я... – Она опустила взгляд. – Мне не полагалось видеться с Тьмой.

– А. Так, ты пришла ко мне, потому что сделала то, чего тебе нельзя было делать, поэтому ты не можешь обратиться ни к кому больше, и ты не знаешь ни что случилось, ни как я могу это исправить, но я единственный, к кому ты могла придти. Ну вот, кажется, понял.

– Ты боишься?

– Нет, все нормально.

– Тогда ты не все понял, – заметила Девера.

– Ну, тут ты категорически права. А почему тебе нельзя видеться с Тьмой?

– Мама говорит, она неподходящая компания.

– Твоя мама – Алиера, да, мы же об Алиере говорим – говорит, что она неподходящая компания.

Девера кивнула.

– То есть Алиера э'Киерон, дочь Адрона э'Киерона, который взорвал Империю, говорит, что Тьма – неподходящая компания?

Девера снова кивнула.

– А она сказала, почему?

Она опустила взгляд.

– Я не знаю.

– Девера.

Она смотрела в пол.

– Девера, почему твоя мама говорит, что Тьма – неподходящая компания?

– Маме не нравится, как она ест.

– А. Что ж. Наверное, она может стать дурным примером. И как она ест?

– Она пожирает миры.

– А. Ну да. И она живет в Вестибюле, у Чертогов Правосудия?

– Она не живет там, но я могу ее там найти.

– Когда она не пожирает миры.

Девера кивнула.

"Лойош, и как я оказался в ситуации, где..."

"Даже не начинай, босс."

Девера хихикнула.

– Так, – проговорил я, – хорошо. Я понял, почему ты не хочешь, чтобы знала мама, или бабушка, но почему не кто-нибудь более могущественный, чем я?

– Они расскажут обо мне.

– А я нет?

Она покачала головой.

– Почему?

– Потому что ты умеешь хранить секреты.

Я заикнулся было о том, сколько всякого рассказываю полным незнакомцам, но потом вспомнил, сколь о многом при этом умалчиваю. И проговорил:

– Ладно, пожалуй, ты права. Так что тебе нужно, чтобы я сделал?

– Я не знаю! – голосок ее дрожал.

– А можешь объяснить, как ты узнала, что я могу помочь, но при этом не знаешь, что мне надо сделать?

– Мне нужен кто-то, чтобы помочь. Ты ведь кто-то, так?

– Да вот сам гадаю.

– Мне нужен кто-то, кто поможет мне найти путь наружу, и... – голос ее дрожал, она опустила взгляд.

– Ладно, – сказал я, – попробую помочь. А ты знаешь...

Она исчезла.

"Да гори оно огнем!"

"Удивился?"

"Не слишком. Но эти исчезания мы добавим к списку вопросов, на которые нужны ответы."

"Уверен, босс, это не слишком важно."

"Эх."

Я постоял на месте еще с минуту, поворачивая только что состаявшуюся беседу так и этак, и не понимая почти ничего. Потом решил, что с меня хватит, пожал плечами и отодвинул сказанное в сторону. Подальше.

Так, куда теперь? Обратно в театр и во вторую дверь, или вниз по лестнице?

Где-то тут скрывается ответ, а я пока не смог отыскать вопрос.

Я прошел через обеденную залу в театр – ну, в общем, в ту дверь, за которой несколько минут назад был театр. Я переступил порог и, как в прошлый раз, последовало мгновение головокружения, и я оказался в кресле.

Такое постоянство до странности обнадеживало.

Несколько минут я смотрел на сцену, однако Хевлика не появилась. Я встал и вышел через заднюю дверь.

Там обнаружился широкий зал, отделанный бледно-желтыми плитами с белыми окаймлениями, украшенный парой зеркал у каждой стены – под каждым стоял небольшой столик, – и несколькими картинами и пси-эстампами. Ковер на полу был темно-синий, пышный и толстый. Я обернулся посмотреть сквозь двери у меня за спиной – здесь это уже стало своего рода привычкой; дверь была на месте, и я видел задние ряды кресел в темном театре. Что ж, ладно.

Я прошел по залу. Легко было представить тут полное сборище высшего света, все разодеты в парадные цвета Домов – ботфорты с отворотами, расшитые блестками трико, пышные платья с высокими воротниками, – и ждут, когда откроются двери. Именно для этого и используются такие вот помещения; а этим вообще когда-нибудь пользовались? Двери за мной закрылись с легким щелчком. В правой стене тоже была дверь, я открыл ее и был почти изумлен, увидев вполне осмысленный интерьер – длинная комната, на полу паркет, зеркала в обе стены и длинный поручень вдоль одной из них.

Как раз в таких тренируются танцоры. Я закрыл дверь и продолжил осмотр.

Зал заканчивался длинным столом, над которым висело большое зеркало.

Я уже устал от собственных отражений. По обе стороны стола имелись двери.

Та или эта? Последние несколько часов я только и делал, что выбирал, причем без всякой рациональной основы, то предпочесть или это. Раздражало дико.

Я попробовал левую дверь; заперта. Я исследовал замок, затем добыл нужные вещички из внутреннего кармана плаща, и через минуту с небольшим устранил препятствие.

Интересное местечко для оружейной. Вернее, категорически бессмысленное местечко для оружейной.

В основном тут держали алебарды. Пыли не было, однако быстрая проверка дала понять, что они не слишком острые. Парадные образцы? Быть может. В углу была стойка с восемью палашами, тоже чистыми, но и этим клинкам не помешало бы пообщаться с точильным бруском. На полке над ними были кинжалы: полдюжины декоративных, дешевые камешки и позолота, а еще восемь вполне приличных, хоть и туповатых. Я взял по очереди каждый из них. Неплохая работа: клинок треугольником, хорошее острие, надежный эфес, обтянутая кожей рукоять. Я подавил искушение украсть парочку, но очень хотелось. Просто потому что. Для метания не лучший вариант, зато отменно подходят для незапланированного боестолкновения. Никоим образом не шедевры, просто образчики хорошего и основательного ремесленного подхода.

Обожаю кинжалы. Я положил их на место.