Текст книги "Валлиста (ЛП)"

Автор книги: Стивен Браст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Сударь?

– Еда. Ее доставляют из старого замка?

– Да, сударь.

– Слуги готовят еду, а потом приносят через комнату с зеркалами?

Он кивнул.

– Почему?

– Сударь?

– Почему не перевести слуг сюда? Здесь отличная кухня, большая кладовая. Почему не использовать их?

– Не знаю, сударь.

– Хорошо. Да. Отлично.

– Я не понимаю.

– А вот я, кажется, начинаю понимать.

– Что...

– Нет, не спрашивайте. У меня это еще крутится в голове, и все еще есть вещи, которых я не понимаю. Но это зеркала, и Армарк, и Атрант. И парадный вход.

– Парадный вход, сударь?

– Когда я в первый раз говорил с Атрантом, он был удивлен, что я сумел войти, а потом был удивлен, что двери парадного входа не открывается. Вы когда-нибудь через них выходили или входили?

– Конечно, много раз.

– Я имел в виду – с тех пор, как особняк оказался здесь, на утесе.

– А. Нет, не имел такой возможности.

– Точно. А что с другой дверью?

– С какой такой другой дверью, сударь?

– Вот-вот. Чтобы дом таких размеров имел лишь один вход-выход?

– Ну, есть еще дверь во дворик.

– Да, и боковая, которая ведет... никогда ею не пользовались?

– Нет, сударь.

– И не пытайтесь. Одно огорчение.

– Да, сударь.

Некромантические пути в иные миры, двери, которые открываюься в иные времена, но не полностью, потому что ходить куда угодно нельзя...

– Вы в порядке, сударь?

– Голова раскалывается.

– Не хотите ли студенцового отвара? Очень эффективное средство...

– Нет-нет, все пройдет.

– Да, сударь.

– Как только разберусь во всем этом.

– Конечно, сударь.

– Катастрофа Адрона изменила все.

– Сударь?

– Я наконец-то начинаю понимать, что это значит. Вы не поймете, потому что сами ее пережили, для вас все это было частью общей цепи событий. А я, похоже, понял.

– Я не...

– История драгаэрян, как ее понимают, началась во взрыве, который породил Великое Море Хаоса, и завершилась Катастрофой Адрона.

Взгляд Гормена показывал, что он не хочет спорить с безумцем. Я не обратил на это внимания и продолжал:

– Сейчас вы живете по инерции. Однако прежние правила больше не действуют. Все меняется. Дома. Цикл. Все. И вы, старина, можете быть частью этих изменений.

– Да, сударь, несомненно...

– И чтобы стать этой частью, вам только и нужно, что подойти прямо к Хевлике и сказать "я тебя люблю". Все. Более романтичного убий... выходца с Востока вы точно не встретите. Но это правда. Вот как появилось это место, Особняк-на-обрыве. Часть все того же сдвига, сотворившего прорехи в ткани мироздания. Сотрясается все. И что точно изменится, так это Дома.

Так что вперед, действуйте. Просто подойдите к ней...

– Я не смогу.

Я посмотрел на него. Я подумал о Коти, о том, как она когда-то на меня смотрела, и как смотрит сейчас, и я хотел врезать этому идиоту стулом по башке. Да, это не мое дело. Но уж очень хочется.

– Что ж, – проговорил я, – тогда почему бы вам для начала хотя бы не пойти посмотреть, как она танцует? Посмотрим, что будет дальше.

Он вздохнул.

– Если бы я только мог.

– А почему нет?

– Мои обязанности...

– Да. Есть у меня предчувствие, что ваши обязанности вскоре станут заметно легче. Я бы пошел и посмотрел на нее, когда она танцует. Ей нравится, когда у нее есть зрители.

– Я... хорошо. И... сударь?

– Хмм?

– Я прошу прощения.

– За что?

– За то зелье.

– А. Я никогда не виню кинжал за то, куда он направлен. Ну, почти никогда.

– Спасибо, сударь.

– Послушайте. Я не пытаюсь указывать вам, что делать... хотя нет, именно это я и пытаюсь. Но просто хочу, чтобы вы знали: я сказал пару слов Лашину, и если вы пойдете в Дом Иссолы и заявите, что все это было ложью, то он подтвердит.

– Сударь, вы полагаете, что подтвердит?

– Да. Во Дворце, в крыле Иорича, есть такой адвокат Перисил, он либо поможет вам, либо отправит к тому, кто поможет. Уж если он работал на выходца с Востока, то и с теклой поладит. Так что, может быть, вы и сумеете все исправить, не поднимая вопрос разных Домов. Однако мне все-таки кажется, что не стоит тратить на это времени. Впрочем, подумайте

– и поступайте так, как пожелаете, черт его побери.

– Спасибо, сударь.

– Это все, – махнул я рукой. Вот всегда так хотел сделать со слугой, а с Такко просто не посмел бы.

Гормен не нашел в этом ничего странного, просто поклонился и ушел по своим делам. А я сидел и размышлял.

Что мне правда хотелось, так это задать Армарку несколько вопросов.

Увы, я сам же сделал это невозможным.

"Босс, план будет?"

"Почти составил."

"Этого-то я и боялся. Мне всегда страшно, когда у тебя есть план."

"Ага, мне тоже."

17. Замок Атранта

Я добрался до комнаты с длинным столом, никого по дороге не встретив.

Вошел, как ни в чем не бывало, сел, подождал. Ощутил некоторое затухание чувств, как и раньше, но на сей раз не настолько сильное – странное слово для обозначения снижения интенсивности, ну да вы поняли, о чем я. Я ждал, а когда ждать надоело, проговорил:

– Тетия, это Влад. Есть у вас минутка?

Снова потянулось ожидание, и столь простые слова перестали казаться такими уж умными. Я уже начал было придумывать другой способ ее дозваться, но тут Лойош сообщил:

"Босс!"

Я развернулся, и вот она, на стуле в том конце стола. Я присмотрелся внимательнее, и насколько мог разглядеть, обивка на стуле не была примята

– а должна была бы, сиди она там вживую. Однако я видел ее, и предположительно мы могли слышать друг друга, так что кому какое дело до всего остального? Материя не первична, Талтош, и ты это знаешь.

– Привет, – кивнул я, – помните меня?

– Влад, – кивнула она.

– Хорошо. Значит, время все же... неважно. Можем мы поговорить?

– Мы уже разговариваем.

– Ага. Вы сказали, что построили это место. Эту "платформу".

– Нет. Я ее разработала. Строил мой отец.

– Точно. Но вы разобрались, как заякорить ее в Чертогах Правосудия, чтобы "платформа" могла пересекать различные миры.

– Она не заякорена в Чертогах, а просто пересекает их.

– Ладно. Но скажите вот что: почему вы исчезаете?

– Не знаю. А это важно?

– Я хочу понять, как работает платформа, а это часть всего процесса.

– Вы некромант?

– Нет.

– Тогда я вряд ли сумею объяснить.

– А если попробовать?

Она кивнула. Я подумал, что как раз был бы соответствующий, ну или как минимум иронический момент, чтобы она исчезла – но хвала Вирре, в кои-то веки мироздание оставило иронию в стороне.

– Попробуем так. У вас есть колдовской дружок. Вы понимаете механизм вашего с ним общения?

– Нет, но любопытно было бы понять.

– А. Что ж, ладно. Зайдем с другой стороны. Вы говорите, я исчезаю. Я не исчезаю, на самом деле даже не двигаюсь с места. Ну, почти. Я поворачиваюсь.

– Поворачиваетесь. Ладно. Я весь внимание.

– Вот почему это происходит так беспорядочно. Прямо сейчас я активно пытаюсь остаться на месте, ибо малейшее изменение местоположения... – она улыбнулась, – я почти пошевелилась, чтобы продемонстрировать. В общем, это переведет меня в иное состояние.

– Слушаю очень внимательно.

– Время и место кажутся самостоятельными вещами, но на самом деле это не так. Они – одно и то же. Это существенно, ибо там, где я родилась, место и время объединены, как... – и тут она, сделав разочарованный вид, исчезла. Я уж было хотел чертыхнуться, но тут Тетия появилась снова. Я не стал говорить ей, что как минимум часть сказанного уже разгадал сам, не хотел прерывать объяснение.

А она проговорила:

– Вы понимаете, что значит быть богом или демоном?

– Да, это значит, что можно в одно и то же время проявляться более чем в одном месте. Так вы божество или демон?

– Ни то, ни другое. Иначе я бы могла управлять этим процессом и не перемещалась вот так.

– Не понимаю.

– Знаю. – Она свела брови. – Так, попробую объяснить. Получить силу божества или демона – значит обрести восприятие связей между различными мирами, получить способность перемещаться по ним и делать это по собственной воле. Если силы этой у вас нет, а есть только факт рождения в месте, где они встречаются – вы их всегда видите, иногда перемещаетесь и лишь изредка управляете этим перемещением. Так понятно?

Я медленно кивнул.

– Да, конечно.

Она молчала, пока я сравнивал ее слова с тем, что знал о Девере. Да, в этом был смысл, однако...

– Так, вот еще чего я не пойму. Как же так вышло, что вы родились в Чертогах Правосудия?

– Этого я не знаю, – ответила Тетия. – Но очень хотела бы.

И я тоже.

– Может, я выясню, – сообщил я.

Она слегка улыбнулась.

– Может быть.

И как же все это связано с тем, как мы с Лойошем общаемся? И почему Девера вроде бы способна перемещаться куда захочет – везде, но не здесь? И как...

– Еще один вопрос.

– Я все еще тут, – заметила она.

– Эта комната. Эффекты, которые она порождает. Как такое вообще возможно? Это не волшебство, ведь я защищен от волшебства. Похоже на псионику, однако от нее я тоже защищен. Вы сказали, это природа этого места, но я не понимаю, как такое возможно.

– Это своего рода искусство, – объяснила она. – Валлисты его изучали тысячелетиями. Окна, цвета, наклон и высота стульев: все в сочетании и порождает такой эффект.

– Думаю, тут есть нечто большее.

– О, конечно. Но сердце всего – именно в этом. Эти чувства стали частью того, кто разработал комнату, и частью всех ремесленников, которые над ней трудились. Вы вносите свой вклад автоматически – вдыхаете, а потом выдыхаете в дело рук своих.

– Хм. Похоже на колдовство.

– Искусство Востока. Я слышала о колдовстве, но ничего о нем не знаю.

– Я не утверждаю, что это колдовство, просто ваше объяснение звучит довольно похоже. Или, точнее сказать, ощущается довольно похоже.

– Это такое же искусство, как и волшебство, но в результате чувства становятся неотделимы от помещения. Как я уже сказала, с вами эффект сильнее, чем если бы вы были человеком, – Тетия была достаточно вежлива, чтобы не добавить "потому что у вас более слабое сознание" или что-то в том же духе.

– Вроде бы понял, – проговорил я, хотя это было не совсем так. Я и до сих пор не понимаю. Но если повезет, мне и не понадобится. Я получил ответ на тот вопрос, который хотел задать, что само по себе было поводом отпраздновать сей факт, будь у меня чем праздновать. Эх, мне бы сейчас того вина Вирры...

– Что вы знаете о вашем состоянии? – спросил я.

– Я не совсем его понимаю. Чувствую, словно бы я умерла. Но я здесь.

– А что вы помните?

– Как я бежала.

– Куда-то или от кого-то?

– Думаю, от кого-то.

– А от кого именно?

– Не знаю.

– Что ж. Но вы не очень похожи на призрака.

– А насколько хорошо вы знакомы с призраками?

– Немного знаком. Лучше скажите вот что: чего вы хотите?

Она довольно долго молчала, затем произнесла:

– Если я мертва, то хотела бы освободиться, и тогда я вольна буду идти дальше, или обрести покой, или реинкарнироваться, как решит судьба.

– Но что же может держать вас здесь?

– Не знаю. Но это должна быть некромантия.

– Армарк, – проговорил я.

– Кто?

Вот правда, очень удручает, когда понимаешь, что убил какого-то гада до того, как узнал, сколько он на самом деле натворил, и в результате не получил от убийства должного удовлетворения. Со мной такое впервые. Ну да ладно.

– Неважно, – ответил я. – Демон. Его больше нет. Вопрос – почему.

– Я не знаю.

– Думаю, знаю я, – сказал я. – А еще – думаю, что знаю, почему здесь я.

– О, многие из нас этого так никогда и не узнают.

Я фыркнул.

– Я имел в виду более узкий смысл. Думаю, это сделали вы.

– Что сделала?

– Когда вы умирали – вы потянулись к Чертогам и получили помощь.

– Я этого не помню.

– Да, вы не помните, как умирали. Но думаю, вы попросили о помощи у богов, а вместо них сумели позвать Деверу.

– А кто такая Девера?

– Не божество.

– Ах так. Значит, у меня не получилось.

– Полагаю, в общем и целом получилось. А я как раз сейчас доделываю остальное.

– Я не понимаю.

– Отлично, значит, мы квиты. Расскажете мне еще кое о чем?

– Все, что угодно.

– Как выглядит проводник для вашего Дома?

– Проводник?

– Я не знаю нужного слова. Драконы запоминают книгу, чтобы знать, как ориентироваться на Дорогах Мертвых. У ястребов есть кольцо-печатка, которое действует как проводник. У джарегов – подвеска, которая действует как кольцо, а тиассы делают себе татуировку, которая работает как книга. А чем пользутся валлисты?

– А, наш ключ. Это кусок ткани, обычно окрашенный в желтый цвет, расшитый пурпурной нитью, которая показывает правильные дороги. Обычно из него сшита одежда – платье, тога, саронг.

– Он должен быть с вами, когда вы умираете, как кольцо, или его надо запомнить, как книгу?

– Эту одежду надевают, отправляясь в Водопады. По дороге нити извлекают, лишние куски ткани опадают, и в Чертоги Правосудия умерший валлиста прибывает нагим.

– И так вы устанавливали связь с Чертогами, правильно?

– Да.

– В вашей семье только один... ключ?

– Не знаю.

– Да, – проговорил я. – Однако, полагаю, знаю я.

Она кивнула.

– Что ж. Думаю, теперь я получил все, что нужно. Спасибо за помощь.

– Удачи, – сказала Тетия.

Сейчас я специально наблюдал и успел уловить, как она чуть повернулась на стуле перед тем, как исчезнуть. Я побарабанил пальцами по столу. Хотелось найти Атранта и закончить с ним, вытрясти из него все ответы; но – нет, сперва я должен сделать кое-что еще.

Я поднялся и вышел из комнаты.

Я добрался до пещеры, наверх, в спальню, в коридор и в детскую. Она сидела там в кресле-качалке с закрытыми глазами. Некоторое время я смотрел на нее, пытаясь понять по ее лицу, что ей сейчас снится, потом понял, что это уже перебор, и кашлянул.

Она открыла глаза, увидела меня и поспешно поднялась.

– Господин?

– Здравствуйте, Доррит.

– Здравствуйте, господин.

– Могу я побеспокоить вас еще с одним вопросом?

– Да, господин.

– Почему вы мне соврали?

– Господин... я...

– О кухне и поварах. Это же чушь. Вы знали, что это не так. И уж очень странная тема, чтобы соврать. Так почему?

– Господин, я...

– Перестаньте. Просто ответьте на вопрос.

Она боялась; я это понимал, потому как меня стоило бояться. Вопрос в том, боится ли она кого-то еще? А если да, то кого и как сильно?

– Если вас беспокоит Армарк, – добавил я, – больше он здесь не появится.

Она дернула шеей.

– Вы уверены?

– О да, – ответил я, и это не было ложью: я и правда был уверен. И в итоге я оказался прав, так что никому это не повредило.

– Я... могу я сесть?

– Ну конечно, – ответил я. Где мои манеры? Что бы сказала леди Телдра?

Она сложила руки на коленях и спросила:

– Что с ним случилось?

– Несчастный случай, – объяснил я.

Доррит ожидала, что я сейчас подмигну или улыбнусь, но я этого не сделал, и она просто кивнула.

– Это он хотел, чтобы вы мне соврали про кухню?

– Да.

– Когда он велел вам это сделать?

– Прямо перед тем, как мы с вам беседовали, господин. Может, за час до того.

– То есть конкретно я, по его мнению, не должен был об этом знать.

– Да, господин.

– Почему?

– Он не сказал.

Ну да, ему и незачем. Он точно знал, увидев меня, что мне тут не место. О Девере он знать не мог, но наверняка понял, что Тетия сделала что-то, из-за чего я оказался здесь, а следовательно, мне следует препятствовать в изучении особняка до тех пор, пока от меня можно будет избавиться, потому как Тетия. Все сводилось к ней, к тому, что она знала и могла рассказать, к тому, что с ней случилось и почему. Я смотрел на Доррит и размышлял.

Доррит от моего взгляда чувствовала себя неуютно. Поерзав, она спросила:

– Это все, господин?

– Не совсем. Мне вот еще что любопытно – это не слишком важно, но...

вы выходите наружу?

– Иногда.

– И собираете яблоки?

Она кивнула, потом нахмурилась:

– А разве в этом...

– Нет-нет. Просто вы слегка поставили меня в тупик, а теперь все понятно.

– Мне нравятся яблоки.

– Да, мне тоже.

– Вы попробовали?

– Да, парочку. Очень вкусные.

– Теперь я буду ухаживать за деревьями.

– А садовника нет?

– Остался в старом замке, а здесь нет.

– Ну конечно. Есть многое, чего Армарк не желал раскрывать, не так ли?

Она кивнула.

– Скажем, поход леди Атрант в Чертоги Правосудия.

Она опустила взгляд.

– Вы ведь были с ней?

Она кивнула.

– И заботились о Тетии – там, в Чертогах.

Она снова кивнула.

– Доррит, как умерла Тетия?

– Ее мать умерла во время Междуцарствия.

– Доррит!

Она подпрыгнула и снова опустила взгляд.

– Скажите, что случилось. Вам он уже не причинит вреда.

Она по-прежнему сидела, уставившись в пол. Я уже устал от тех, кто смотрит в пол или сквозь меня.

– Доррит, скажите, как умерла Тетия.

– Это чудовище, – ответила она.

– Чудовище? А, вы о том, что было сыном лорда Атранта?

Она кивнула.

– Чудовище преследовало ее. Не знаю, почему. Она не могла выбраться и попыталась влезть на крышу. В конце концов она прыгнула с крыши прямо в океан. Она только-только вернулась, я не видела ее с тех пор, как она была ребенком, когда она отправилась... ну, не знаю, куда. Но я не видела ее очень, очень давно, и вот она вернулась, а через час уже была мертва.

Она почти готова была разрыдаться, а я спросил:

– Как?

– Господин?

– Как она сумела прыгнуть с крыши?

– Не понимаю.

– Вы там были?

– Только в тот раз. Я видела, как она прыгнула. Лорд Армарк поднялся сразу за мной, он сумел справиться с чудовищем. Он сказал, чтобы я никому и никогда об этом не говорила. Его правда больше нет?

– Да.

– Это хорошо, – вздохнула Доррит, глубоко и с чувством.

– Как оно вырвалось?

– Господин?

– Вы сказали, чудовище преследовало Тетию. Но как оно вырвалось из камеры?

– Не знаю. Это случилось сразу после завершения строительства, мы только что появились тут, наверное, что-то пошло не так.

– Или как раз что-то пошло именно так.

– Господин?

Я покачал головой.

– Спасибо за помощь, Доррит. Как вы там говорили, что значит ваше имя?

– "Доррит" значит "медвежий дом" на древнем языке лиорнов, господин.

– Симпатичное имя, – заметил я. – Что ж, заботьтесь о нем получше.

Я отвесил ей поклон, потому что чувствовал, что так нужно, и удалился.

Пока заканчивать со всем этим.

Когда я вошел, Атрант отложил книгу.

– Так, что вы...

– Заткнитесь, или я вас убью. Я достаточно ясно выражаюсь? Не люблю убивать за бесплатно, но меня так и тянет сделать для вас исключения, так что не давайте мне дополнительных поводов.

– Я...

– Вы – что? Армарка нет, ваше чудовище убито. Кто...

– Убито?

– ...кто будет вас защищать? Нянька или дворецкий?

Он сверкнул очами. Новость о том, что его сын мертв, похоже, ничуть Атранта не обеспокоила. Может быть, это и не должно было волновать меня, учитывая все, что он еще сотворил, плюс этот сын сотни лет как стал жутким чудовищем. Да, может быть, это и не мое дело; но я подумал о собственном сыне, и Атрант стал мне нравиться еще меньше.

Он потянулся к шнуру, что свисал рядом с креслом, ио я покачал головой.

– Не стоит. Ваши стражники в прошлом, в старом замке; добраться сюда

– это для них пройти сквозь комнату с зеркалами и вниз по лестнице. К тому моменту, как они это осилят, я давно вскрою вам брюхо и проверю, сколько раз сумею обмотать вашу шею вашими же кишками.

Уж если собираетесь кому-то угрожать, зримо представленный образ всегда надежнее. Я, правда, подобного делать бы не стал, но ведь работает, а значит, все к лучшему, и не вам меня судить.

– Да вы ведь и не хотите их звать, правда? Вы хотите, чтобы здесь было как можно меньше людей из прошлого, ведь чем больше народу в курсе, тем более вероятно, что кто-то выяснит, что вы сделали, и сумеет послать наружу хотя бы весточку, даже если миновало двести лет. И все-таки мне хочется проверить, насколько я сумею вытянуть ваши кишки... А может, и возиться не стану, просто пырну вас. Вот этим, – и обнажил Леди Телдру.

Она имела тот вид, в котором я впервые ее увидел – очень длинный и тонкий нож, изящный желобок вдоль клинка. Она была прекрасна.

Когда-то кто-то объяснял мне, что мы по-настоящему не взаимодействуем с людьми – мы взаимодействуем с образами тех людей, которые находятся у нас в голове. Не знаю, может быть. По мне, если я всажу Великое Оружие в глаз этому типу, получится взаимодействие, достаточно близкое к настоящему положению вещей для любых практических следствий.

– Чего вы хотите? – практически прокаркал он.

– Снимайте одежду, – сказал я.

Глаза его распахнулись.

– Что вы себе...

Я шагнул к нему, острие клинка застыло в двух люймах от его лица.

– Снимайте. Одежду.

Атранта била дрожь. Обоснованно. Он встал, разаязал пояс мантии, и та упала с его плеч. Под мантией он носил в легкие панталоны желтого цвета.

Их я разрешил ему оставить.

– Подайте сюда мантию, – велел я.

Он смерил взглядом клинок Леди Телдры от острия до рукояти, затем поднял мантию и передал мне.

– Садитесь, – сказал я.

Атрант сел.

Я убрал Леди Телдру в ножны, и он явно расслабился.

– Что вы...

– Заткнитесь, или я отрежу вам язык, – предложил я.

Добыл из плаща маленький острый ножичек, нашел на мантии ближайшую пурпурную нить и перерезал ее. Потом, глядя Атранту прямо в глаза, принялся вынимать нить. Он сглотнул. Пурпурная нить неспешно выходила одним длинным куском; заняло это примерно минуту. Когда я закончил, на полу лежали куски желтого шелка, а в моей ладони собрался моток пурпурной нити. И когда я уронил на пол и ее, то услышал, где-то далеко-далеко, глубокий металлический щелчок.

– Вот так, – сказал я. – Теперь двери открыты.

Он хотел было заговорить, но кое-кто успел первым.

– Дядя Влад!

– Привет, Девера. Это лорд Атрант, он убил свою дочь, поэтому ты и попала тут в ловушку.

Она повернулась, посмотрела на него, затем снова повернулась ко мне.

– Он мне не очень нравится, – заявила она.

– Ага, и мне тоже. Зато теперь ты свободна.

– Я знаю.

– И та женщина, из-за которой ты оказалась тут – тоже.

Девера кивнула.

– Мне пора идти, дядя Влад. Мне еще надо вернуться во вчера и найти тебя.

– Конечно, – согласился я.

– А ты... ты будешь делать ему больно?

– Я пока еще не решил.

– Может, оно того не стоит.

– Может, и не стоит.

– Но все равно спасибо тебе, дядя Влад.

– Всегда пожалуйста, Девера.

И она исчезла, как всегда. А я придвинул кресло и сел напротив него, слишком близко для вежливо-комфортного положения. Наклонился вперед и сообщил:

– Что вы сделали – я знаю. Я просто хочу понять, почему. У меня имеется подозрение, но надеюсь, что я ошибаюсь, потому что не желаю, чтобы в мире вообще существовал такой... ладно, неважно. Рассказывайте.

Он не стал.

Я проговорил:

– Это Тетия решила задачу, да? Она раскрыла, как добраться до Чертогов Правосудия, чтобы можно было путешествовать в разные миры.

Он рыкнул, что я понял как "да".

– Но вы пока этого и близко не сделали. Вы просто коснулись основы и сейчас готовы расширять платформу до любых пределов, где сумеете найти точки доступа. И для этого дела подрядили друга-демона, который охотно помогал, только теперь вам придется найти другого, потому что этот случайно упал на мой клинок Морганти, когда пытался меня убить. Обидно, да?

Глаза Атранта снова сверкнули.

– Хотя, может, я просто убью вас, и тогда вам уж точно не придется беспокоиться о подобном. Но вот в чем вопрос: почему Тетия должна была умереть? Да не просто умереть, а чтобы она осталась привязана к этому особняку, заперта здесь? О, я знаю, как вы это сделали – вы связали ее с Дорогами Мертвых вашим ключом, вот этой мантией. Эту часть мозаики я собрал. Но почему? Вам нужна была душа, чтобы все это заработало? Нет, не нужна. Был ли это трагический несчастный случай – случайно созданное вами чудовище случайно вырвалось на свободу в тот самый момент, когда работа была завершена? Снова-таки нет. Или это был ее собственный изъян, вследствие которого, разработав эту платформу, Тетия уже не могла ее покинуть? И это неправда.

Вы управляете дверью в логово чудовища. Вы выпустили его, когда я только появился тут, но – вот этот кусок я вычислял дольше всего, – не успели сообщить Армарку, и он решил, что чудовище вырвалось само, и водворил его на место. Забавно вышло, если подумать. Потом вы снова выпустили его, когда я начал возиться с зеркалами, только на сей раз Армарка рядом не было, и я покончил с его жалким существованием. И если после всего этого вам его жаль, вы самый отвратительный лицемер, какого только когда-либо производила на свет эта скорбная Империя. Вы использовали собственного сына – то, что от него осталось, – чтобы убить собственную дочь. Только в тот раз ваш друг-демон играл вместе с вами. Вы запечатали всю структуру, чтобы никто не мог войти, но он приоткрыл маленькую щелочку, чтобы она сумела спрыгнуть – таким образом получилось, что Тетия мертва, а вам даже не надо ничего убирать и избавляться от тела.

Он был вам хорошим другом, всегда готовым взять на себя грязную работу. Я бы сказал, что мне жаль, что я избавился от него, но тогда я совру.

Только это был еще не конец. Когда она умерла, Армарк привязал ее к особняку, и вы могли держать ее тут. Двери парадного входа держали ее душу, чтобы она оставалась в ловушке. Я знаю, что это сделал он, и сделал ради вас, но почему? Вот мой вопрос. Почему вы убили свою дочь и не позволили ее душе двигаться дальше? Чего вы таким образом добивались?

– Если вы собираетесь меня убить, просто...

Я извлек из сапога клинок. Не Леди Телдру, не сейчас – просто стилет, очень неприятный на вид.

– Отвечайте на вопрос.

– Не люблю отвечать тем, кто мне угрожает.

– Что ж, это честно. Никаких угроз.

Я переложил стилет в левую руку, а правой отвесил ему крепкую пощечину. Голова его мотнулась туда-сюда, затем я вернул стилет в правую руку и повторил воздействие уже с левой. Он выпустил подлокотник и подался вперед, и тогда я врезал кулаком ему в живот. Он сполз на пол и скорчился, кашляя и задыхаясь.

Я же спокойно сидел, а минуту спустя проговорил:

– Вот. Видите? Никаких угроз. Хотите, чтобы я снова вам не угрожал?

Еще пара минут, и он, похоже, достаточно пришел в себя для членораздельных речей. Я встал и помог ему снова устроиться в кресле; он сперва дернулся, потом обмяк на сидении.

– Я слушаю, – сказал я.

– Чего вы хотите?

– Почему вы убили свою дочь?

Он вздернул голову и взглянул на меня.

– Я трудился над этим всю свою жизнь...

– Под "этим" вы подразумеваете...

– Создание межмировой платформы. Обитаемого места, где можно передвигаться по коридорам и ходить в другие миры как в соседние комнаты.

– Что ж, в таком случае вы сумели сотворить место, где заходят в комнаты, а оказываются совершенно непонятно где.

Атрант покачал головой.

– Это уже пустяки, рутинное дело. Просто вопрос правильного расположения зеркал. Главное – принцип, и он работает. Именно так можно попасть в Чертоги Правосудия и в замок в Хаустауне. Платформа работает.

– Хорошо, я вам верю. Она работает. И?

– Всю свою жизнь. Более трех с половиной тысяч лет посвятил я этому.

Это в сто раз больше, чем вы живете на свете.

Я не стал ни поправлять его подсчеты, ни подмечать, что теперь-то понятно, почему зеркала у него неправильно расположены. Просто сказал:

– Что ж, пусть так. Но это не объясняет...

– Три. Тысячи. Пятьсот. Лет. И после всего этого – она, моя собственная дочь, получит всю славу.

– Но ведь она решила задачу, не так ли?

– Нет! Ее решил я! Это я организовал, чтобы она родилась в Чертогах! Это была моя идея! Я устроил, чтобы она получила силу, способность ходить между мирами, неся с собой реальность, словно кусок нити, привязать в одном месте и перенести в другое. Дом Валлисты учредил премию. Премию за величайшую разработку, за сооружение того, что никто более не способен был построить. И за все время существования Дома эта премия...

– А вы сжульничали, чтобы ее получить?

Он фыркнул как щенок.

– Это не жульничество. Я выстроил вещи такими, какими им надлежало быть.

– Отлично. Вы получили эту грамоту в золотой рамочке, – кивнул я, уверен, будь я атирой, я бы вас понял, а будь я валлистой, даже позавидовал бы. Но я всего лишь простой скромный выходец с Востока, поэтому спрошу: ну и что?

– Ну и что? Ну и что? Вы что, меня не слышали?

– Я вас отлично слышал. Вас озарило идеей выковать из собственной дочери инструмент, и у вас получилось, и вас теперь волнует только то, чье имя впишут в исторические хроники. Я вас отлично слышал, просто не поверил. Что же это за никчемный набор кожи и костей, который беспокоится об этом больше, чем о собственной дочери? Я уж молчу о вашей жене: ей ведь тоже пришлось умереть ради светлой идеи. В силу причин, которые вас совершенно не касаются, я могу видеться со своим сыном лишь раз в месяц.

Иногда – раз в неделю, если мне улыбается судьба. И это лучшие дни в моей жизни. Да, я готов принять, что для кого-то, возможно, семья – не главное.

Пусть. Но вы убили собственную дочь, а теперь пытаетесь стереть саму память о том, что она... знаете, вы, наверное, самый отвратительное и никчемное драгаэрянское отродье, какое я когда-либо видел, а ведь я убил немало таких гадов, и все они этого заслуживали. Право, я впечатлен.

С тем же успехом я мог бы и не расходовать дыхания, потому что все, что он на это ответил, было:

– Нет смысла пытаться заставить вас понять.

– Вы правы, – согласился я, – никакого смысла.

– И что вы собираетесь делать теперь?

– Вернусь домой, найду место, где дают приют выходцам с Востока, и буду несколько часов кряду принимать ванну, смывая вашу мерзость со своей души.

На это он достойного ответа подобрать не сумел и просто изобразил отвращение.

– Но ведь и это еще не все. Вы запечатали особняк. Никто не может ни войти, ни выйти. Вы держите всех своих слуг в прошлом, где им не с кем говорить, оставив лишь троих, да еще вашу ручную танцовщицу, которая для вас слишком хороша. И вы запечатали двери, чтобы они не смогли уйти. Вот только я вошел, и вы никогда не сможете узнать, что случилось.

– Тетия...

– С ней все будет в порядке, – пообещал я. – А вот на ваш счет я не уверен.

– Делайте что пожелаете, – отозвался он. – Особняк стоит и будет стоять. Я добился того, чего никто прежде не мог.

– Да, – согласился я, – этого вы добились. Именно поэтому я сейчас стою тут и размышляю, убить вас или не стоит того.