Текст книги "Лишь одна песня (ЛП)"
Автор книги: Стэйси Линн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Глава 5
Николь
Бзз… бзз… бзз…
Я скинула стопку одежды, которую не могла убрать в шкаф уже неделю, пока искала источник звука. Как раз вовремя. Вероятно, это мама с еженедельной проверкой. И в этот раз мне есть, чем с ней поделиться. После смерти Марка и Эндрю мама оберегала мою жизнь. Она неделями сидела у меня, силой заставляя питаться, когда я пребывала в депрессии, и мне было совсем не до еды. Она занималась всеми финансовыми вопросами, помогала с поминками и организацией похорон, пока я лежала в комнате, поглощенная горем. Спустя шесть недель я, наконец, выпроводила ее к отцу. И уверена, что она все еще беспокоится обо мне… Пожалуй, все мамы так делают.
Вот он! Я дотянулась до телефона как раз в тот момент, когда он зажужжал снова, и ударилась ногой о кровать, открывая мобильник.
– Алло? – больше похоже на стон, потому что мне пришлось говорить сквозь сжатые зубы, сдерживая крик. Как же больно, черт возьми. – Мама?..
– Э… нет… – произнес низкий мужской голос. Я смутно узнаю его, все еще испытывая боль в ноге и потрясение от того, что на другом конце провода не моя мама, а мужчина. В голове не укладывается. – Николь? Это Зак.
Первая мысль, которая пришла мне в голову, как он узнал мой номер?!
А во-вторых, я задаюсь вопросом о том, перестану ли выставлять себя идиоткой перед ним хоть когда-нибудь?
– А… Да… Привет, Зак.
– Ты в порядке?
– Эм… Ага… В порядке. Просто ударилась. Как ты узнал мой номер? – я села на постель и потерла ушибленную ногу, чтобы унять боль, задаваясь вопросом, не кажусь ли ему такой же глупой, как и себе. Однако с другого конца до меня доносится лишь легкий смешок. – Ты надо мной смеешься?
– Да, Николь. Так и есть. Миа дала мне его.
– Что тебе дала Миа?
Его смех становится громче. Мне нравится этот звук, просто я устала от того, что надо мной постоянно смеются.
– Твой номер.
Мысленно я хлопнула себя по лбу ладонью.
– Сегодня ночью мы уезжаем в Чикаго, но… – он замолчал, словно внезапно забыл, что собирался сказать. Я заметила, что сама затаила дыхание, ожидая услышать объяснение его звонка. Мое нутро нервно трепетало. – Я надеялся, что мы сможем снова встретиться до моего отъезда.
Какого черта?
– На самом деле я внизу, в вестибюле. У меня в руках твое любимое – если верить Миа – блюдо из тайского ресторанчика в конце улицы. Могу я подняться?
Внезапно меня посетила мысль о том, чтобы заколоть Миа во сне или кое-что похуже – сжечь все ее дизайнерские туфли. Я должна была догадаться, что она пойдет на все, как только упомянула о том, что готова встречаться с кем-нибудь.
Зак кашлянул в трубку, напоминая о себе.
– Так… пообедаем? Прошу, – попросил Зак, отрывая меня от мыслей о мести Миа. Просьба повлияла на меня.
Я притворно вздохнула. Сердце совершало бессчетное количество ударов в секунду от одной мысли о встрече с ним.
– Давай, поднимайся. Квартира десять-двенадцать, – и затем сухо добавила. – Если только Миа уже не сказала тебе и об этом.
Я открыла дверь в холл и окинула комнату беглым взглядом.
Ненавижу ее. И в то же время, люблю. Происходящее сбило меня с толку.
Я быстро набрала сообщение Миа:
«Ну все, ты – труп!»
Ее ответ был моментальным:
«Не веди себя так, словно это в новинку для тебя.»
Я лишь покачала головой, зная, что не смогу вести себя на обеде так же непринужденно, как Миа. Одна мысль о том, что останусь наедине с мужчиной, заставляла меня краснеть.
Я отложила телефон, вбежала в спальню и сложила вещи в шкаф. Сложила всю грязную посуду в посудомоечную машину и протерла столешницу. Вбежала в ванную и ахнула. Я была не накрашена, грязные волосы собраны в жиденький хвостик. Одета была в старую потертую футболку и треники. Та еще горячая штучка.
Побрызгав водой на лицо и волосы, чтобы пригладить хвостик, возвращаюсь к шкафу, чтобы найти футболку получше. Как только я надела светло-розовую майку, раздался стук в дверь.
***
Зак стоял в коридоре и выглядел так же, как и в среду ночью. Лишь одно в нем изменилось. Вместо серой рубашки под его курткой теперь оказалась светло-синяя футболка. Зак потрясающе смотрелся. Внутри меня все перевернулось.
И почему я внезапно так разнервничалась? Две последних ночи я провела рядом с этим парнем и ни разу не чувствовала себя так.
Он улыбался, протягивая мне два больших пакета с тайской едой на вынос. Аромат был изысканным.
– Входи, – говорю я, отступая в комнату. Кухня располагалась у входа и направо, поэтому я просто махнула рукой, указав, куда он может отнести еду. Интересно, что Зак подумал о моей квартире? Вероятно, она намного меньше его собственной, где он живет. Черт, моя квартирка настолько маленькая, что даже номера в отелях, где Зак останавливался, были больше.
Прямой показатель того, насколько наши жизни отличаются. Я только начинаю жить заново, и это просто. А он на пике славы, знаменит и живет в роскоши, наверное. Не уверена, что меня волнует нечто подобное, так что просто задвигаю эту мысль подальше в «коробочку-для-более-поздних-размышлений».
– Прости, что вот так заявился сегодня, как снег на голову.
Он вовсе не выглядел виноватым. Наоборот, довольным собой.
– Конечно.
С невозмутимым выражением я поворачиваюсь и беру несколько тарелок из шкафчика, пока Зак ставит еду на обеденный стол рядом с кухней.
Слева находилась гостиная. И пока я доставала столовое серебро и наливала воду, заметила, что он остановился у книжных полок, где размещались все мои любимые семейные фотографии. Я готовлюсь отвечать на вопросы, которые точно появятся, когда я выйду из столовой, но Зак молчит.
– Итак. Зак Уолтерс, – начала я с игривой улыбкой, открывая еду и дождавшись, когда он присоединится ко мне за столом. – Ты появляешься у меня без предупреждения с моей любимой едой. Все это наводит на мысль о преследовании. Теперь я задаюсь вопросом… – Я жду, когда он закончит жевать. – Все эти истории, которые я слышала от Миа и читала в ее бульварных журналах, правдивы? – спрашиваю, глядя ему в глаза, и продолжаю, – Ты действительно плейбой, как тебя описывают?
Я не была уверена, что он ответит, но не ожидала, что парень раскашляется, подавившись едой.
– Ты в порядке? – взвизгнула я.
С покрасневшим лицом он с жадностью начал пить воду. Мужчина кивнул, и я не смогла сдержать смех. Пыталась извиниться, но было настолько смешно, что ничего не вышло.
Как только он пришел в норму, я перестала смеяться. Зак подался вперед, положив руки на стол. Я не могла отвести от него глаз, когда он улыбался мне.
– Как только пришла слава, я обнаружил, что большинство моих друзей, с которыми провел всю свою жизнь, были готовы всадить мне нож в спину. Из-за этого сложно сближаться с людьми. Приходится проводить много времени с теми, которые для меня ничего не значат, или в окружении людей, с которыми, по мнению моих агентов, меня должны видеть по каким-либо причинам. Просто… Прошло так много времени с тех пор, как я хотел бы по-настоящему быть рядом с кем-то. Большинство свиданий были спланированы. Проходили на платоническом уровне и по установке агентов, которые хотели увидеть меня с кем-то или хотели, чтобы меня застукали с ними СМИ.
Он сделал глубокий вдох и откинулся на спинку стула. Его голос стал тихим и хриплым.
– Знаю, я говорил это, но было здорово, когда ты не признала меня прошлой ночью. Я мог быть собой. Даже после того, как Миа меня разоблачила. На самом деле такое случается не часто. В последние несколько лет я чувствовал себя так лишь в кругу парней из группы.
Он причислил меня к кругу его товарищей, и по непонятной мне причине, подобное расстраивало.
– Они производят впечатление классных парней, – ответила я, пережевывая свой вкуснейший тайский обед и размышляя над его словами. Я не могла подобрать других слов в ответ на его искренность, но рада, что он оказался именно таким, как я представляла, а вовсе не тем парнем, о котором читала Миа. Слушая его речь, наполненный искренностью голос, я верила ему. Я украдкой бросала на него взгляд, стараясь не встречаться с ним взглядом, словно была полностью занята едой.
– Откуда ты? – в конце концов, спрашиваю я, нарушая тишину. Он тихо посмеивается. Уверена, он снова смеется надо мной. – Что?
– Я забыл, что ты ничего обо мне не знаешь. Меня не часто о подобном спрашивают, но раз тебе это интересно, всю свою жизнь я прожил в Лос-Анджелесе.
Он провел ладонью по своим светло-русым волосам и улыбнулся. Его глаза блестели, и я почти поежилась, зная, что он ошеломлен моей социальной неосведомленностью.
Я предположила, что любой, кто хочет узнать о нем, может найти информацию в Google. Держу пари, у него десятки фан-страниц по всему интернет-пространству со всей личной информацией.
В конце концов, мы продолжили есть в более комфортной тишине, прерываемой вопросами о семьях, хотя я пыталась избегать вопросов о своей, расспрашивая Зака и слушая его рассказы.
– Расскажи мне о своей сестре.
Зак фыркнул, но при мысли о ней его взгляд заискрился.
– Сэмми двадцать два года. Работает бухгалтером в фирме в Палм Бич. Прошлой весной она окончила калифорнийский университет. Она моя самая ярая фанатка и больше всех досаждает мне, но не относится ко мне по-особенному. И конечно не стесняется высказаться о том, написал ли я очередное дерьмо или ткнуть меня носом, если повел себя как мудак.
Из его рассказов о семье я узнала, что отец оставил их, когда Заку было десять и не поддерживал с ними связь. Чем больше я слушала, тем больше он мне нравился. Одни видят в Заке лишь рок-звезду. Я же вижу непринужденного, доброго и невероятно привлекательного мужчину. И чувствую себя с ним… в безопасности.
Я убрала тарелки со стола, когда мы закончили.
– Хочешь кофе?
– Да. Давай я тебе помогу?
– Нет, не стоит. Мне нужна всего минута. Пройди в гостиную и устраивайся поудобнее. Я скоро вернусь.
Включила кофеварку и загрузила в мойку посуду. Когда кофе заварился, взяла две чашки и направилась в гостиную. Заметив Зака, разглядывающего фотоснимки с последней фотосессии, я улыбнулась. Пятилетняя малышка была одной из самых очаровательных деток, которых мне приходилось снимать. У нее были длинные светлые локоны и самые большие голубые глаза, которые я когда-либо видела. Она явно будет красавицей, когда подрастет. Кроме внешней красоты, я оценила и то, что работать со всей семьей было легко и не напряженно. Вероятно, это самая идеальная семейная фотосессия, которая у меня была.
– Кофе готов, – тихо говорю я, привлекая внимание Зака.
– Прекрасно. Спасибо, Никки, – он берет с подноса свою чашку, а я располагаюсь на диване лицом к нему. – Великолепные снимки.
– Спасибо. С этой семьей было легко работать.
Он держит в руках фото и указывает мне на него с легкой улыбкой. Одно из моих любимых, которое даже не требовало обработки. Мама малышки берет ее за руку. Они собираются подняться и отправиться по деревянному мосту навстречу закату. Отец стоит чуть в стороне, наблюдая за ними. Освещение было идеальным. И в тот момент, когда мама потянулась к дочери, я уловила этот взгляд. Вы можете увидеть искорки в глазах матери и дочки и все это на фоне отца, улыбающегося им обеим и смотрящего на них взглядом, полным обожания и восхищения. Именно таких снимков я добивалась от всех своих клиентов. Выражение настоящей любви в семье, когда они так смотрят друг на друга.
– Вот, – я сразу поняла, что Зак увидел тоже, что и я. – Это абсолютно завораживает – то, как девочка смотрит на свою маму. Ты невероятно талантлива.
– Думаю, все дело в семье, но благодарю, – я сидела тихо, попивая кофе, пока Зак просматривал остальные фото.
В конце концов, он посмотрел на книжные полки вдоль стены и кивнул на снимки.
– Твоя семья?
Не дожидаясь ответа, он направился к полкам, заставленным снимками. На некоторых были мы с Миа во время учебы в колледже, мои родители и подросшая я.
Но на многих фотографиях были Марк и Эндрю. Я напряглась, пока он изучал их, и готовилась к вопросам, которые непременно прозвучат.
Я чувствую, как с шеи к щекам поднимается жар, когда Зак берет фото и поворачивает его ко мне. На снимке я в подростковом возрасте в очках и с брекетами. Отвратительный видок, и единственная причина, по которой я все еще хранила это фото, потому что в тот день я в последний раз видела свою бабушку живой. Зак прикусил губу, пытаясь сдержать смех, но звук выходил больше похожим на икание.
– Это ты?
– Сжалься, – говорю я, смеясь над его выражением лица, но в его глазах отражаются искорки веселья, и мне начинает нравиться то, как он смотрит на меня. – Скажи, что никогда не проходил через подобную странную фазу.
Он поставил фото и повернулся ко мне. Его взгляд был наполнен озорством.
– Я – рок-звезда. Для таких крутых парней как я нет понятия «неловкая фаза».
Я закатываю глаза и улыбаюсь. Он врет. Я ясно вижу это в его взгляде, но не перечу ему, когда Зак снова направляется к фотографиям, потому что знаю, что скоро он станет расспрашивать о Марке и Эндрю. Мысленно тема из «Jeopardy» уже начала отсчет, и пора было решить, что сказать ему. С ним было безопасно, но могла ли я довериться ему? Важно ли это?
– Полагаю, это твои родители?
– Да, они очень милые, – я силюсь улыбнуться и вытираю вспотевшие ладони о бедра. Зак словно почувствовал мое напряжение, потому что просто взял фотографию и принес ко мне. Он расположился достаточно далеко, чтобы дать мне больше личного пространства, но все еще ощущалась некоторая интимность. Не уверена, как чувствовала бы себя, находясь ближе к нему с этим фото в руках. Он словно знал об этом. Фото было причиной, из-за которой я была такой потерянной. Вытерла ладони и несколько раз быстро моргнула, не в состоянии отвести от него взгляд.
– Кто это? – он расположил фото между нами и наклонился чуть вперед к моему лицу.
Бог знает сколько мы сидели в тишине, пока я смотрела на фото между нами. Знаю, должно быть странно, но внутренне я размышляла, сколько смогу рассказать, как начать разговор о случившемся и когда лучше. Зак лишь наблюдал, спокойно ожидая. Я восхищалась тем, что он дал мне время и возможность решить, нужно ли мне рассказывать или нет. Решение было за мной. И именно такое поведение повлияло на меня.
– Это мой муж и сын, – тихо выпалила я.
– Так ты замужем? – у него буквально челюсть отвисла.
В ответ я лишь покачала головой.
Я рассматриваю выражение его лица. Наблюдаю, как он вздыхает и снова наклоняется вперед, потирает шею рукой, а затем снова опускает ее на колени. Сцепив руки вместе, выглядит так, словно понял все.
– Развелась?
Он очень, очень ошибается. Сделав глубокий вдох, собираюсь сказать ему правду. Сказать то, чего не произносила вслух на протяжении полугода. Знаю, что ничто не сможет подготовить его к тому, что услышит, так что не позаботилась о том, чтобы смягчить слова.
– Нет. Они мертвы.
Он весь напрягся. Слезы предательски набежали на глаза, и я прикусила губу, пытаясь сдержать их. Не вышло. Я смахнула влагу со щеки, почувствовав, что могу избежать его взгляда.
– Что?
– Прошу, не заставляй меня повторять, – я не могла смотреть на него.
Шмыгнув носом, утерла глаза и попыталась снова остановить поток слез. Чувствовала, как диван прогнулся, и на мою ладонь опустилась рука.
– Мне жаль, Николь. Я и представить не мог… Боже, я так сожалею… Понял, что было что-то, – его голос стал тише, когда я повернулась к нему.
– Что? – смущение появилось на моем лице.
Зак пристально смотрит на меня. Так, что я могу ощущать его взгляд от кончиков пальцев ног до пальцев на руках. Мне не понятно, как я могу физически реагировать на другого мужчину, когда лишь разговариваю с ним о том, что произошло с моей семьей.
– Ты печальная, но слишком горда, чтобы показать. Ты смеешься, но взгляд остается грустным. Иногда ты кажешься напуганной, но затем находишь силы, чтобы перебороть это. Наблюдать за тобой удивительно и впечатляюще, – он замолчал, и на губах появилась легкая улыбка. – А еще Миа предупредила, что сдерет с меня живого шкуру, если я причиню тебе боль. Она сказала, что ты очень уязвима.
Предупреждение Миа немного разозлило меня. Ей не стоило ничего обо мне рассказывать. Хотя ее предупреждение – чистая правда. Она убьет любого, если он рискнет причинить вред тем, кого она любит, но смутило меня вовсе не ее предупреждение.
Я чувствую, как жар поднимается по моей шее к щекам. Только что Зак признался, что пристально наблюдал… за мной.
– Из-за твоих слов чувствую себя головоломкой.
Он тихо хихикнул. Даже в момент стресса, после небольшой информации, которой я поделилась, мне было комфортно.
– Возможно, так и есть. Совсем немного.
Я склонила голову направо, молча благодаря его за то, что он отвлек меня от предыдущего разговора. Интересно, таков был его план.
– Что случится, когда ты сложишь этот пазл?
На его губах появилась дьявольская усмешка, а во взгляде – озорство.
– Вставлю в рамочку, повешу на стену и буду любоваться вечно.
Вечно. Я сглатываю, остановив себя от глупых поступков и необдуманных слов, которые могут разрушить момент. Даже не знаю, как принять это, но чувствую себя рядом с Заком, способным так легко меня обезоружить, такой податливой и сексуальной.
Зак мог успокоить меня, а мог заставить все мое нутро скручиваться в узел одним лишь взглядом с самой первой нашей встречи. Прямо сейчас, думая о чем только что рассказала ему, как он смотрел на меня взглядом, наполненным сочувствием и печалью, я чувствовала, что меня скручивает в тысячи узлов.
Зак снова посмотрел на фото, а затем на меня.
– Можно узнать, как это произошло?
Я промолчала, уставившись на снимок. Он был сделан на озере, где жили родители. Марк с Эндрю только что вернулись с утренней рыбалки и стояли на причале с их уловом. На Эндрю все еще была надета пижама, и они выглядели полностью удовлетворенными и счастливыми, держа в руках ведро с рыбой наполненное карасями и окунями. Марк стоял на коленях рядом с Эндрю в своей дурацкой рыбацкой шляпе и шортах для плавания. Одной рукой он обнимал за плечи сына, а во второй держал удочку. Он выглядел невероятно красивым и гордым.
Подняв фото, я бережно провожу по запечатленным на ней лицам, по которым скучаю ежедневно. Держу снимок так бережно, словно от одного прикосновения он может рассыпаться на тысячу кусочков.
– Это Марк и наш сын Эндрю. Я сделала это фото за две недели до их смерти в доме родителей.
– Они прекрасны.
– Да… Они такие. Были такими, – я прошла к окну во всю стену, нуждаясь в свободном пространстве и времени, чтобы обдумать следующие слова. Несколько минут я просто смотрела на город. Вид из окна был невероятным. Он стал одной из главных причин, по которым я купила это место. Отсюда можно было увидеть почти весь город, включая парк, где делала снимки клиентов. Вид успокаивал меня, стоило лишь посмотреть, а прямо сейчас мне нужно было именно прийти в норму. Я приложила руку к теплому стеклу, надеясь, что это поможет.
– Мы с Марком познакомились на втором курсе обучения в колледже. На самом деле нас Миа познакомила. Это обошлось в одну чашку позднего кофе. После той ночи мы были неразлучны. Через две недели после окончания колледжа мы поженились, купили дом в пригороде, а меньше чем через год родился Эндрю. Прошлым летом Эндрю играл в бейсбол, и вечером была его последняя игра. Я простыла и не смогла посмотреть. После игры они отправились в кафе «Dairy Queen», чтобы отпраздновать. По дороге домой, им навстречу вылетел автомобиль. От удара внедорожника машина Марка перевернулась несколько раз. Смерть была мгновенной.
Вдаваться в специфику ужасных снимков аварии, которые я увидела, не стала. Автокресло Эндрю вылетело из окна машины, поскольку было неправильно закреплено.
Прикрыв глаза, я постаралась забыть об истерике и жутком крике, вырвавшемся из меня, когда я упала на колени, увидев впервые их тела в морге. Даже сегодня я слышала звук, который больше походил на животный крик, нежели на что-то, способное сорваться с человеческих губ. Я зажала переносицу большим и указательным пальцем, стараясь задержать дыхание и успокоиться, пока эмоции не взяли верх.
– Вот дерьмо…
Я подняла руку, прерывая его, но не отвернулась от окна.
– Мне не нужна жалость, Зак.
От его кожи исходит тепло, когда он проводит пальцем по моему подбородку. Я слегка вздрагиваю от контакта с ним, но он не отошел. Я даже не была уверена в своих желаниях. Большим пальцем, едва касающимся моего подбородка, он нежно повернул меня лицом к себе. Каждый мускул на его лице выражал скорбь. Я прикусила щеку изнутри, стараясь сдержать слезы и эмоции, которые испытываю к нему.
– Я вовсе тебя не жалею, Николь. И даже не могу представить, через что тебе довелось пройти.
Я прислонилась к его руке, благодарная за то, что он не отстранился. Он словно чувствовал, что мне нужно чье-то прикосновение, чтобы поддержать и обнять, но меня слишком многое пугало. В конце концов, я отступила назад, внезапно ощутив тоску из-за потери контакта с ним.
– Ваша репетиция на прошлой неделе была моим первым выходом в общество, если не учитывать обеды с Миа. Я вовсе не собиралась устраивать сцену, просто музыка оказала на меня слишком большое влияние, нахлынуло много воспоминаний о Марке… мы любили ходить на концерты. А та песня, которую ты пел… – я замолчала, ожидая, когда он поймет, о чем я говорю. О том, как сбежала со стадиона, не осознавая даже своих действий. – В ночь инцидента они танцевали под эту песню в нашей гостиной перед игрой Эндрю.
Я видела, как в его взгляде появляется осознание.
– Вот почему ты больше не слушаешь музыку.
Я печально киваю. Отчасти, но временно я отреклась от всего. Зак знает причину моих сомнений, одолевающих меня в последние дни. Я избавилась от большинства из них, но со временем они могут вернуться. Кроме того, скоро он уедет, и подобное может не повториться, так что часть меня была рада тому, что рассказано было не так много. И все же я сказала ему больше, чем кому-либо с самого момента аварии. Удивительно, как еще держусь.
Возможно, мне стало намного легче, чем я предполагала.
– В ночь концерта я впервые осознала, что Марк хотел бы, чтобы моя жизнь продолжалась и была наполнена весельем. Первая ночь после происшествия, когда я снова тусовалась и танцевала вместе с Миа.
– Кто же знал, что концерты Зака Уолтерса могут оказаться исцеляющими.
Я тихо рассмеялась, качая головой. Он понятия не имел, насколько был близок к истине.
– Удивляюсь, что ты до их пор не сбежал. Ведь пришел сюда не для того, чтобы выслушивать мои проблемы.
– Меня это не пугает, – голос грубоватый, почти шепчущий. – Я пришел, потому что хотел снова с тобой встретиться.
– Почему? – спрашиваю я, и снова возникает желание влепить самой себе оплеуху. Мне не хочется выставлять себя неуверенной или вечно сомневающейся, но сдержаться не получается. Я не настолько привлекательна и во мне нет ничего особенного.
Зак снова улыбается и пожимает плечами.
– Хотел сложить пазл.
– И как? Сложил?
Он качает головой и улыбается, но улыбка отличается от той, что я видела ранее, и я могу почувствовать это… во всем.
– И близко не подошел.
Не откладывая ни на минуту, он берет меня за руку и ведет обратно к дивану. Жест одновременно и утешительный, и защищающий. Словно если он будет вот так держать меня, мы оба станем сильнее. Я даже не задумываюсь над тем, почему внезапно хочу, чтобы он обнял меня. Действие кажется мне таким естественным.
И меня немного пугает то, что я вовсе не боюсь.
Проходит несколько часов. Мы сидим, разговариваем и Миа и Брайане, лучшем друге Зака. Я даже рассказываю какие-то истории о Марке и Эндрю, и знаю, что скоро наше время закончится. Скоро он отправится в Чикаго.
– Во сколько ты уезжаешь? – я еле выговариваю слова, потому что, если честно, последнее, чего мне хотелось бы, это попрощаться с Заком. Не после такого прекрасного дня. Мне хотелось большего. Я покачала головой, ругая себя за подобные желания.
– Через пару часов наш автобус отъезжает. Мы выезжаем в ночь и прибудем в Чикаго утром.
Возникла неловкая пауза, когда мне хотелось поблагодарить его за то, что пришел, за то, что выслушал, за то, что не сбежал, за то, что подарил интересный опыт, которого у меня не было уже в течение года, но ничего не вышло. Потому что на самом деле мне хотелось попросить его не уходить.
Я стараюсь не сглупить снова, когда вижу, как он поднимает руку и начинает почесывать затылок. Взад-вперед, медленно, прикрыв глаза. Он выглядит так, словно пытается решить в моей гостиной проблему мирового масштаба.
– Не стоит мне такое говорить, – ничего хорошего подобное начало не предвещает. И Зак все еще нервничает. – После того, что ты мне сегодня рассказала, я не уверен…
Я долго ждала этого момента. Вот она, угнетающая реальность моих проблем все же отпугнули его. Он пытается уйти от меня так, чтобы не причинить мне боли. По крайней мере, он достаточно хорош, раз пытается придумать оправдание.
Я опускаю взгляд на свои колени и смиряюсь с тем, что он уйдет. Меня даже не заботит вопрос, почему только мысль о таком исходе причиняет мне страдание. Я ведь знаю Зака всего пару дней, но есть в нем что-то необычное, что легко вызывает во мне желание улыбаться. И мне это нравится.
Я даже не подняла взгляд, когда он кашлянул.
– Мне бы хотелось, чтобы ты отправилась с нами в тур.
