Текст книги "Лишь одна песня (ЛП)"

Автор книги: Стэйси Линн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Разве ты не видишь, что делаешь со мной.

Я на коленях пред тобой, умоляю,

Твоя любовь спасает меня.

Разве не видишь, что делаешь со мной.

Песня для меня. Обо мне. Зак смотрит прямо мне в душу. Чувствую, как его любовь сжигает меня. Снова закрываю глаза, слушаю музыку, пока он поет. Мои пальцы начинают играть в унисон с его гитарой. Словно знают, что делать. Я чувствую его любовь, отвечаю ему тем же. Это музыкальная битва. Мелодия требует, чтобы я увидела его любовь, ответила ему. Показывает, как сильно он меня любит. Я вижу это. Теряюсь в игре, чувствую его любовь и страсть, и не осознаю, что он остановился.

Взгляд Зака прикован ко мне, когда я, наконец, открываю глаза. Его дыхание учащенное, словно мы только что… Ну, вы понимаете. Я смотрю на группу. Их взгляды словно отражают взгляд Зака, только вожделения в них меньше.

Я чувствую себя полностью обнаженной.

Глава 20

– Спасибо за песню, – делаю глубокий вдох, стараясь взять себя в руки. Смотрю на Чейза. Он, не моргая, все еще смотрит на пустой инструмент.

– Ого… Ну вы даете, ребята… А ты умеешь играть.

Я закатываю глаза.

– Ты же уже слышал.

– Вы двое практически растопили стекло. Я чувствовал себя вуайеристом, наблюдающим за сексуальной музыкой, – Зак шлепает Гаррета по голове прежде, чем это делаю я.

– Гарретт! Ох! – я смотрю на Хлою, которая явно не смущается своего парня.

– Хлоя? Стань серьезней. Вразуми этих парней.

– Ты должна записать этот альбом. Гарретт рассказывал о том, как ты здорово играла той ночью в Филадельфии, но это… – она замолкает, подбирая подходящее слово, и качает головой. – Я даже не могу описать, насколько это потрясающе.

Я смотрю на нее. Это определенно не помощь.

Зак обнимает меня за талию, прижимая к груди. Его тихий голос слышу только я.

– Это самый жаркий момент в моей жизни. Тебе нужно еще сыграть.

– Нет. Нет-нет-нет! Будь реалистом, Зак. У вас рок-группа из четырех парней. А я мама… Или еще кто. Я больше не играю на сцене, – моя истерика не оказывает должного эффекта. Я меняю тактику и делаю вдох. – Никто не захочет прийти на концерт и увидеть великолепного Зака, играющего со своей девушкой.

– А мы никому не скажем, что ты принимала участие в записи альбома.

– Нет, и ты туда же, Джейк, – стону я и поворачиваюсь к Заку. – А когда отправишься в тур? Что тогда?

– Ты поедешь с нами, – он говорит с такой легкостью, словно это самое простое решение во всем мире.

– У меня есть любимая работа, и не хочу ее менять, – твердо упираю руки в бедра.

Даже говоря об этом, не уверена, что именно этого и хочу. Было забавно и напряженно играть в этой маленькой комнатке. Мне нравилось возбуждение, испытанное в Филадельфии, когда размышляла о том, каково это – играть перед таким количеством людей. Представляю этот взрыв адреналина. И мне всегда нравилось заниматься музыкой. Но прошли годы, и теперь я даже не понимаю, что меня останавливает, кроме осознания, что это плохая идея.

Джейк встает рядом с Заком.

– Серьезно? Мы будем дураками, если упустим такое. Предо мной сейчас стояла невероятно сексуальная картина.

Чейз встает по другую сторону от Зака. Я вижу, как Гарретт и Хлоя подходят и встают рядом с ними.

– Думаю, для нашей фанатской базы это будет даже на руку. Парни, увидев тебя на сцене, станут слюни пускать.

– Отвратительно. Именно то, что мне нужно, – поверить не могу, что меня окружают четверо похотливых рок-музыкантов. Так еще и Хлоя!

Поворачиваюсь к Заку, надеясь, что такое объяснение заставит его передумать.

– Ты этого хочешь? Чтобы парни пускали слюни, наблюдая за мной?

– Но ты же поедешь домой со мной? – я утвердительно киваю и говорю «да», на что он пожимает плечами. – В таком случае, пусть так и будет. Я не собираюсь тебя прятать.

– Ты невозможен, – закатываю глаза и топаю ногой для пущей убедительности. – Я не стану играть в вашей группе. Это твоя жизнь, а не моя.

Выражение его лица меняется на гораздо менее веселое. Он злится. Проводит пальцем между нами.

– Это наша жизнь. И неважно, станешь ты играть или нет.

Смягчаю тон, понимая, что причиняю ему боль, хоть и не преднамеренно.

– Я не то имела в виду. Просто не понимаю, почему ты пытаешься заставить меня делать то, чего я не хочу. Просто объясни, потому что я не слышала большего абсурда.

– Потому что ты великолепна. И невероятно одаренная. И, хоть это эгоистично, но я люблю тебя и, проведя последние две недели в разлуке, не хочу больше расставаться. А это идеальное решение.

Я слышу щелчок и оборачиваюсь. По крайней мере, они достаточно умны, чтобы понять, когда нам нужно дать время побыть наедине. Я тру лоб и опускаюсь в дурацкое кресло.

– Зак, ты не можешь принуждать меня играть в группе для того, чтобы больше не расставаться.

– Знаю. Просто… Просто не хочу, чтобы ты ушла.

– Я никуда не уйду.

Откинувшись в кресле, смотрю на Зака. Вижу его настоящего. Он расхаживает взад и вперед по комнате, ероша волосы. Он не злится. Он напуган.

– О чем ты мне не договариваешь?

– Ты моя спасительница, – он опускается передо мной на колени. Думаю, он пытается мне что-то сказать.

Не понимаю.

– Что ты имеешь в виду?

– Я никогда не думал, что смогу полюбить. Все, с кем я встречался за последние десять лет, искали от меня выгоду. Они хотели Зака Уолтерса, гитариста и знаменитость, а не меня того, каким я являюсь. Все хотели от меня чего-то. Кроме тебя.

– Я хотела, чтобы ты купил мне пиво.

Мужчина быстро и грубо целует меня. Так быстро, что я даже не осознаю, что произошло, пока он не отстраняется, оставив меня задыхаться и желать большего. Намного большего.

– Заткнись и слушай, женщина. Последние несколько лет меня использовали, во мне нуждались лишь тогда, когда от меня что-то было нужно. Я потерял надежду найти кого-то, с кем захочу разделить свою жизнь. Настоящую жизнь с ежедневной рутиной. А затем появилась ты и перевернула все с ног на голову. Я не произвел на тебя никакого впечатления. Ты смелая, сильная и чертовски сексуальная. И часто не осознаешь этого, что добавляет тебе еще больше привлекательности. Ты изменила меня в лучшую сторону. Сделала меня лучше. Ты веселая и уверенная, и еще тысячи всего, что я могу в тебе заметить. Ты сочетаешь в себе все то, о чем я мечтал. И даже больше. Намного больше. Ты показала мне, что значит любить. По-настоящему любить кого-то. Ты многому меня научила, рассказ о Марке и Эндрю.

Я смотрю, как он глубоко вздыхает. Мне нужно больше воздуха после всего, что он сказал. Это было чересчур сложно.

– Я не хочу лишиться этого. Хочу, чтобы ты осталась здесь. Со мной. Переезжай в Лос-Анджелес, Никки. Останься в Лос-Анджелесе. Неважно, примешь ты участие в записи альбома или нет. Думаю, у тебя есть все шансы стать еще более невероятной, чем ты можешь себе представить, но я не заставляю. Просто останься.

– Зак, – я не могу подобрать слова.

Переехать к нему? Переехать в Лос-Анджелес? Должно быть, он принял какой-то наркотик утром, пока я не видела, потому что с тех пор, как мы здесь, этот мужчина ведет себя как сумасшедший. Это слишком быстро. Даже без своих воспоминаний, которые я с трудом подавляю, это слишком быстро. Мы знаем друг друга три месяца. И большую часть этого времени провели порознь.

– Это вовсе не поспешно, – как он это делает? Конечно, рок-музыканты обладают сверхспособностями. – У тебя все на лице написано. Каждая эмоция. Я знаю, о чем ты думаешь. Это не поспешное решение. Ты же любишь меня. И если ты любишь меня хоть наполовину, как я люблю тебя, этого достаточно. Знаю, что через пять секунд тебя накроет эмоциональная волна, и ты будешь готова сойти с ума… Но не надо. Если подумать, прошлый год показал тебе, что нет никаких гарантий, и пока у нас есть время, я хочу проводить его с тобой. Просто скажи, что подумаешь.

Я киваю, поскольку иного выхода нет.

– Я подумаю, – шепчу.

– Отлично. А теперь давай сыграем, – он поднимается, словно мы решили все мировые проблемы в одно мгновенье и готовы веселиться.

– Я не хочу.

– Просто развлечемся, обещаю. Давить не стану, но пока ты здесь, давай сыграем с нашими друзьями.

– Хорошо.

Это мне по силам. Без проблем. Все эти годы я играла с друзьями.

Мы проиграли несколько часов. Было несколько новых песен, большинство старых, которые были мне знакомы. К тому времени, как мы закончили, руки ломило от игры. Мне не хочется признаваться, что это весело, и я не стану говорить им об этом, но день прошел великолепно. Я ловлю себя на том, что смеюсь, представив, как повела бы себя Миа, узнав о таком повороте событий пару месяцев назад… Я играю с рок-божеством, плакат которого висит над ее ночным столиком. От таких мыслей я фыркаю во время песни. К счастью, музыка достаточно громкая и никто не замечает. Мы выходим из комнаты, закончив, и я вижу Аарона, сидящего на одном из диванов.

– Ну что же… Вижу, у нас новый клавишник.

Я улыбаюсь как можно приветливее. Он пропустил все, что было. Счастливчик.

– Нет. Просто сегодня я развлекаюсь, вот и все.

– Значит, признаешь, что ты веселилась, – говорит Зак, входя в комнату и глядя на Аарона. – Она идеальна, правда?

– Абсолютно. Между вами столько огня, что фанаты растают на своих креслах.

– Видишь… Я же говорил.

– Заткнись, Гарретт!

Он поднимает руки, защищаясь.

– Я просто выражаю мнение.

– Я не стану играть в группе. Вы должны знать десяток игроков, а то и больше, талантливее меня.

– Ага, – отвечает Аарон, – но ни один из них не привнесет столько тепла и химии, которые излучаешь ты. Просто подумай об этом, Николь. Такой шанс выпадает раз в жизни.

Я снова киваю, просто чтобы закончить разговор. Я считала Аарона самым разумным из всех.

***

Мне не хочется вставать с постели. Здесь тепло, а рядом со мной спит мужчина, который внезапно появился в моей жизни, когда я и не предполагала о таком, и перевернул все с ног на голову. Смотрю на него, как он спит рядом со мной, такой умиротворенный и спокойный, такой горячий.

Черт возьми, как он сексуален.

И он любит меня. Это уже чересчур. Я нежно убираю прядь темно-русых волос с его глаз и придвигаюсь ближе. Он попросил меня переехать к нему. И мне этого чертовски хочется. И в то же время пугает. Мы не заводили этот разговор после того, как вышли из студии и отправились на ужин к Дре.

Модный ночной клуб, где я чувствую себя не в своей тарелке и в следующее мгновение, когда Зак обнимает меня за талию, мне комфортно. Вот так проходит пара недель. Шикарные ужины, папарацци, клубы – жизнь знаменитости прямо у моих ног.

Обычно Заку такое не нравится, но он пытается показать мне, как хорошо можно проводить время. Всю прошлую ночь я размышляла о том, как здорово было бы записать альбом, отправиться в тур, стать членом группы.

Дерьмо, я могу играть в рок-группе! Марк взбесился бы, назвал меня безумной. Но я все еще не уверена, что это мое. Вовсе не уверена. И знаю, что не готова оставить Зака. В моем сердце зарождается глубокая тоска, стоит мне посмотреть на него, как сейчас.

Вот он, второй шанс на любовь. Эта жизнь отличается от той, что была у меня прежде, но, тем не менее, захватывает. В ней мне выделено место рядом с Заком. И понимаю – то, что испытываю к нему, навечно. По крайней мере, настолько, насколько позволит вечность. Я не могу уйти от него. Он привел меня в свой мир, и внезапно я просто не хочу покидать его. Но хватит ли мне смелости пойти за ним?

Мне нужна моя девочка.

Стараясь не разбудить Зака, скатываюсь с кровати, надеваю халат и беру по пути телефон, направляясь приготовить кофе. Налив чашку, устраиваюсь в шезлонге на террасе, глядя через бесконечный бассейн на океан. Миа отвечает после второго гудка.

– Привет, госпожа «большая шишка». Видела тебя на вечеринке у Дре.

Я закатываю глаза, улыбаясь.

– Вижу, ты все еще проводишь слишком много времени, читая блоги и сплетни о знаменитостях, и пускаешь слюни по моему парню.

– Да, да. И по Чейзу тоже, – моя улыбка становится шире, когда слышу это.

Хоть Миа и отрицает всю серьезность отношений, вижу, какими взглядами они обменивались на прошлой неделе. Они влюбляются, быстро и сильно, и я знаю, что потребуется немного времени, чтобы Миа уступила и поддалась ему.

– Мне нужно с тобой поговорить. Это серьезно, – делаю глоток кофе, размышляя о том, как начать, но правда дается легче. – Ребята хотят, чтобы я играла на клавишных для следующего альбома.

– Святое дерьмо! Серьезно? – я отодвигаю телефон от уха, чтобы барабанные перепонки не лопнули от ее высокочастотного визга.

– Я пью только первую чашку кофе, можем свести к минимуму крики?

– Ни в коем случае. Не с такими новостями. И что ты сказала? – представляю, как она танцует по своему офису свой счастливый танец, который исполняет всегда, когда возбуждена.

– Сказала «нет», но никто не слушает. Даже Аарон хочет, чтобы я это сделала.

– Так в чем проблема?

– Миа, серьезно? Ты у меня об этом спрашиваешь?

– Ты играешь с тех пор, как вылезла из пеленок. Твой талант раньше не применялся. Встречаешься с мужчиной, о котором мечтают все женщины Америки до сорока пяти лет. Он безумно тебя любит и хочет, чтобы ты играла в его группе. О чем можно спорить? – она продолжает, не давая мне собраться с мыслями после всего сказанного. – Ты живешь один раз. У тебя была пара дерьмовых лет. Тебе надо согласиться и выбраться из этого болота, пока есть шанс. Разве не об этом мы мечтали в пятнадцать лет?

– Есть еще кое-что, – я глубоко вдыхаю, прежде чем поделиться с ней наиболее важной новостью. – Зак хочет, чтобы я переехала к нему. Жила с ним.

– Ого. И ты думаешь?

– Слишком быстро. И абсолютно безумно, чтобы даже подумать об этом. А еще я хочу этого больше всего на свете, и мне страшно. Так страшно, что хочется спрыгнуть с его бассейна и покончить с безумием, распластавшись на каменистом утесе. Мне не хочется оставлять его, но не знаю, хорошо ли это или я просто схожу с ума.

– Значит, ты думала об этом, – я фыркаю. Она умная засранка. А затем в телефоне наступает тишина. Я задумываюсь, не повесила ли она трубку, но слышу вздох с того конца.

– Я должна кое-что тебе сказать, – в ее голосе больше нет восторга, она абсолютно серьезна. Миа никогда не говорит таким тоном, поэтому я понимаю, что-то не так.

– И? – нерешительно спрашиваю я.

– Я готовлюсь к повышению. Мне несколько раз это предлагали, но я не рассматривала такой вариант. Но сейчас я, кажется, готова.

– Это прекрасная новость! – я даже готова исполнить для нее собственный победный танец, но знаю, что есть что-то еще, и эта часть мне не понравится. – Кажется, ты не очень рада этому?

– Это в управлении… Международный отдел управления, – и прежде чем она заканчивает фразу, понимаю, что это означает. Нельзя работать в международном отделе, проживая в сердце Среднего Запада. Ей необходимо переехать в Нью-Йорк. Она не говорит мне ни слова. Да ей и не нужно, потому что она чертовски милая, и причина, по которой Миа отказывается, это я и мои проблемы.

Я удерживала ее, свою лучшую подругу, от мечты. Черт возьми. Это больно.

– Соглашайся, Миа, – я пытаюсь говорить уверенно и бодро. Думаю, слова звучат как крик раненой кошки. Я едва сдерживаю потрясение от новостей Мии, моего шанса с Заком и того факта, что была причиной, удерживающей ее. Она все это время была рядом из-за меня. Слишком много потрясений для первого утреннего кофе.

– Я думаю об этом. Но если ты останешься здесь, я не смогу уехать и бросить тебя.

– Кажется, ты достаточно долго откладывала собственную жизнь ради меня, Миа.

– А мне кажется, что ты достаточно долго откладывала свою жизнь. Так что решила с альбомом?

– Дерьмо, я не знаю. Звучит здорово. И в тоже время безумно глупо. А что если я провалюсь?

– Нет. Ты чертовски хороша.

– И что мне делать?

Я поворачиваю голову, услышав, как открывается раздвижная дверь. Зак стоит в дверном проеме в хлопковых пижамных штанах, держащихся на бедрах, и белой нательной футболке, босой, с растрепанными после сна волосами, держа в руках чашку кофе. Он облокачивается на косяк и наклоняет голову. Потрясающий вид. Ему бы в музей, чтобы мир восхищался его идеальным рельефным телом. Пользуясь моментом, осматриваю его с ног до головы, восторженно понимая, что все это мое. Я улыбаюсь, одними губами произнося: «Миа», указывая на телефон. Он кивает и садится в кресло рядом со мной.

– Ты его любишь? – тихо спрашивает она.

– Ага… – я замолкаю, поскольку все мои мысли поглощены не разговором с Мией, а мужчиной, стоящим передо мной. Тем, кто любит меня и хочет со мной жить.

– А ты хочешь быть с ним?

– Ага, – улыбаюсь, продолжая наблюдать за Заком. Он смотрит на меня, выгнув бровь, молча вопрошая о теме разговора.

– И ты хочешь записать альбом.

Я хмурюсь.

– Это не вопрос.

– Нет. Это утверждение, потому что я знаю тебя. Знаю, что преодолев свой страх, ты захочешь добиться большего, ведь тебе это нравится. И знаю, что однажды, отбросив сомнения, ты станешь великой. А если откажешься, будешь кусать локти.

– Ах… Я поступаю также, как и ты… да, – и черт подери она права.

Мы знакомы с двенадцати. После тринадцати лет дружбы между нами не осталось чего-то, что мы не знали бы друг о друге. Возможно, я позвонила ей не для того, чтобы она отговорила меня от глупого чувства уверенности. Возможно, я позвонила ей, чтобы рассказать о решении, но, как бы то ни было, мне нужно ее одобрение.

Зак наблюдает за мной, пока пьет кофе. Я раздеваю его взглядом, поскольку он так хорошо выглядит, но одежда скрывает это. Мужчина выгибает губы в усмешке, словно зная, что я делаю. И, кажется, не возражает.

– И ты хочешь к нему переехать. Но снова… Боишься.

Я вздыхаю и лениво улыбаюсь Заку. Он смотрит на меня, склонив голову, пытаясь понять, что мы обсуждаем.

– Ага, думаю, да, – говорю я так тихо, что сомневаюсь, слышит ли она меня вообще. Но в то же время я продолжаю пялиться на Зака, и это отвлекает. Зак отвлекает меня.

– Ты на него пялишься, верно?

– Как ты догадалась?

– Потому что ты так тяжело дышишь. У меня чувство, что это вовсе не сексуальность, а скорее вожделение, которое ты вдруг стала испытывать ко мне.

– Засранка.

– Знаю. И все же ты меня любишь.

– Так, когда ты переезжаешь?

Зак выгибает брови.

Она вздыхает.

– Не уверена. Сперва мне необходимо дать согласие. Постараюсь оттянуть все до начала года.

Зак ставит кружку с кофе и наклоняется вперед, уперев локти в колени, глядя на меня. Я уверена, что сейчас он медленно осознает, о чем мы с Мией говорим и предполагает, что сейчас произойдет один из моих срывов, но он заблуждается. Я знаю, что справлюсь. Думаю, что сама удивляюсь такому. Меня немного пугает альбом и переезд, все изменения из-за принятого так поспешно решения, но я люблю Зака. И в этот раз знаю, что этого вполне достаточно. Более чем.

Между нами повисла плотная завеса тишины. Я отвожу взгляд от Зака и смотрю на океан. Слишком многое изменилось, все происходит слишком быстро. Вытираю слезу и возвращаюсь к разговору с Мией.

– Мне пора. Мы увидимся в выходные, когда я приеду, хорошо?

– Ты думаешь, что в этот раз вернешься?

– Да… Ты же знаешь, – я смотрю на Зака и улыбаюсь. – Мне нужно собрать вещи и всякие забавные штучки. Пока, Миа. – Захлопываю телефон, не дожидаясь ответа.

Поднимаюсь и смотрю на Зака.

– Пойду, сделаю еще кофе. Вернусь через минуту.

Мне нужна пара минут, чтобы побыть наедине со своими мыслями, не отвлекаясь на Зака, обдумать то, что я узнала.

Глава 21

Миа оставалась в Миннесоте ради меня слишком долго.

Теперь она переедет в Нью-Йорк.

Зак хочет, чтобы я приняла участие в записи альбома.

И хочет, чтобы переехала к нему в Лос-Анджелес после записи альбома.

Я хочу записать альбом.

Хочу переехать к Заку.

Хочу записать альбом, переехать в Лос-Анджелес, покинуть Миннесоту и остаться с Заком. Пока записываю альбом. Святое дерьмо, и я на самом деле этого хочу.

Не могу сдержаться. Начинаю танцевать, рационально обдумав все. Вскидываю руки вверх, откидываю голову назад и танцую по кухне.

– И это называется танец?

Дерьмо. Прерываюсь. Замираю, но не поворачиваюсь на знакомый голос позади меня.

– Перестань так подкрадываться к людям, Чейз. Это невежливо.

Он больше не сдерживает смех.

– А тебе не стоит танцевать на кухне, словно цыпленок.

Я успокаиваюсь и наливаю себе чашку кофе.

– Я не танцую, как цыпленок. У меня отличные навыки.

– Возможно, навыки клавишника, – обычно я наслаждаюсь нашими утренними перепалками, но сейчас мне необходимо разобраться с одним рок-богом. Я смотрю поверх плеча Чейза на Зака, который стоит на прежнем месте.

Направляясь к двери, обращаюсь к Чейзу.

– Ты знал, что Миа получила новую должность?

Его изогнутые брови говорят о том, что он и понятия не имел.

– В январе она переезжает в Нью-Йорк, – я наблюдаю за быстрой сменой эмоций на его лице. Потрясение, недоверие, недоумение, вожделение, наслаждение. Поэтому продолжаю. – Итак, это означает, что если у тебя не будет записи здесь, то жить будешь совсем рядом с ней, верно?

Разговаривая по телефону, я не думала об этом, но у Чейза в Верхнем Ист-Сайде в Нью-Йорке была квартира, где он останавливался, когда не находился в туре и на записи. Молча задаюсь вопросом, знает ли Миа, но полагаю, что знает.

Он медленно кивает, все еще переваривая сказанное. Кажется, с утра тяжело усваивается информация.

Зная, что рискую, продолжаю, звуча, словно дрянная девчонка.

– Она от тебя без ума, знаешь ли. Никогда не видела ее такой зацикленной на ком-то. Ее всегда волновала в первую очередь карьера, но если вы станете ближе… – я позволила собственным мыслям плыть по течению, зная, о чем он думает, поскольку на его лице все еще оставалось то же выражение. Мне хотелось заставить его перестать думать и просто уколоть. – Но, если ты обидишь ее и причинишь боль, я тебя убью.

Затем разворачиваюсь на каблуках и направляюсь к Заку, оставив Чейза в одиночестве подбирать правильную эмоцию. Есть еще кое-кто, кому предстоит заниматься сложным процессом усваивания информации, но в этот раз я точно знаю, какой будет ответная реакция.

Зак слышит, как я иду на веранду. Он наблюдает за мной, словно ястреб, пока я возвращаюсь на свое место. Опускаюсь в кресло и делаю глоток кофе, прежде чем сосредоточиться на нем. Все это время он не сводит с меня глаз.

– У меня к тебе вопрос, – я ставлю кофе и смотрю на него самым серьезным взглядом.

– М-м-м?

– Что случится после записи альбома?

Похоже, утром на мужских лицах отражается широкий спектр эмоций. На лице Зака отражается надежда, смущение, недоверие, потрясение, возбуждение и много других эмоций всего за пару секунд, пока не возникает одно оптимистичное.

– Что ты имеешь в виду?

Я пожимаю плечами.

– Где мы будем жить после того, как запишем альбом: у тебя или у меня?

Ага… Потрясение, благоговение и надежда вернулись на его лицо. Мне бы хотелось, чтобы это были страсть и желание, но уверена, эти эмоции придут позже. Раньше, чем я успею сказать еще хоть слово.

– Я все верно расслышал, Никки? Потому что совсем недавно я пытался представить, как успокоить тебя из-за переезда Мии, а теперь ты говоришь о том, где мы будем жить…

Я сажусь обратно и радуюсь первому эмоциональному всплеску. Просто улыбаюсь ему, пока он продолжает размышлять.

– Придется тебе по буквам объяснить, любимая, и помедленнее. О чем ты спрашиваешь?

– Я спрашиваю, что случится после поездки в Лос-Анджелес и записи первого альбома с тобой? Что мы будем делать?

Он опускается на колени передо мной, кладет руки на мои бедра, как вчера в студии, когда признавался мне в любви и просил переехать к нему. Мне очень нравится видеть его предо мной на коленях.

Я киваю и наблюдаю, как он улыбается шире, осознав всю информацию. То, что я собираюсь закончить альбом и переехать к нему в Лос-Анджелес. Я даю ему все, что он хочет, и вижу, как складываются кусочки пазла. И знаю, что наконец он все понял, потому что вижу в его взгляде похоть и вожделение. Дыхание становится прерывистым, как после страстного поцелуя, рот немного приоткрыт, зрачки расширяются так, что полностью закрывают радужку. Напряженно наблюдаю, как эмоции сменяются на его лице, а мое собственное дыхание так же учащается.

– Все, что пожелаем, – рычит он, а затем набрасывается, словно тигр на добычу. Толкает меня на шезлонг, наваливается всем весом сверху и атакует мой рот, словно голодал годами.

Я кладу руку на его волосы и притягиваю ближе, выгибаясь всем телом под ним. Он прижимается губами к моему рту, проникая языком в мой рот. Я сопротивляюсь, когда стон срывается с моих губ.

– К-х-м, – громкое покашливание заставляет нас отстраниться друг от друга и не дает погрузиться в этот момент.

Зак рычит, медленно отстраняясь от меня. Его дыхание все еще прерывистое, но мужчина не отводит от меня взгляда.

– Чейз… Чувак, это не удачное время.

Чейз кашляет.

– Ага, но… Никки… Ты серьезно?

Я медленно перевожу взгляд от Зака и улыбаюсь Чейзу.

– Столь серьезно, как и сердечный приступ, Чейз.

Его щеки розовеют. Кто бы мог подумать, что огромные барабанщики из рок-группы могут краснеть?

– Простите, что помешал, – бормочет он скорее себе, чем нам, и направляется внутрь.

– На чем мы остановились? – спрашиваю я, оборачиваясь на Зака, лицо которого всего в дюйме от моего.

– Что это было? – он медленно отстранился и усадил меня на кресло перед собой. Мое тело болело от потери его прикосновений.

– Миа переезжает, – я вытираю рукой лоб. Так я поступаю только тогда, когда переживаю или волнуюсь, и Зак знает об этом очень хорошо.

– Я понял это. Как ты перенесла это? – мне нравится сосредоточенное выражение на его лице. На этот раз в этом необходимости нет.

– Думаю, я в порядке, – мне нужна минута, чтобы собраться с мыслями. – Я созванивалась с ней утром, разговаривала о записи и переезде сюда, а она «взорвала бомбу», сообщив о повышении. Международный отдел закупок. Прежде Миа отказывалась от предложения, и знаю, что причиной отказа было то, что она боялась оставить меня. А теперь подруга переезжает в Нью-Йорк после Рождества.

Зак минуту изучает меня. Вероятно все еще задается вопросом, почему я не расстраиваюсь. Медленно опускает голову и потирает шею, делая глубокий вдох. Мне знаком этот взгляд.

– Вот почему…

Я сжимаю его колено, прерывая его. Видимо, у меня тоже есть способность читать мысли.

– Заткнись, – он поворачивает голову в мою сторону, и я смотрю на него твердо и уверенно. – Нет. Причина моего согласия на переезд не в этом. И не поэтому я согласилась на запись альбома. Она рассказала об этом лишь после того, как мы обсудили все остальное. Это все не связано, и не думай, что мой страх остаться в одиночестве является причиной согласия на переезд.

– Ты уверена?

Ненавижу, когда он сомневается и проявляет неуверенность. Ненавижу.

– Да, абсолютно уверена. Я люблю тебя, Зак. И в ужасе от предстоящей записи альбома, но думаю, что через пару недель вы поймете, насколько я ужасна, и найдете другого клавишника. Но если этого не произойдет, я запишу альбом с вами, потому что мне нравится играть. В любом случае, я могу просто развлечься. И переезжаю сюда потому, что люблю тебя и хочу быть с тобой так долго, сколько смогу.

– Навечно, – рычит он, снова завладев моими губами. Быстро отстраняется, оставляя меня желать большего. На мой вопросительный взгляд он поднимает меня на ноги.

– Куда мы? – голос дрожит.

– Праздновать, – он подмигивает и ведет меня в дом, обратно в свою комнату, в нашу комнату, где мы занимаемся этим.

***

Зак

– Эй, очнись, – говорю я, обнимая Николь за талию. Она фантастически ощущается в моих объятиях, так идеально мне подходит. С тех пор, как мы отпраздновали согласие на переезд, она замкнулась. Я самый счастливый человек, и меня не волнует, что это звучит по-девчачьи. Я люблю Никки.

Наблюдаю, как ее взгляд становится ошеломленным от воспоминаний о Марке, а затем глаза темнеют от похоти. Приподнимаю уголок губ, потому что знаю, она снова завелась. Это великолепно.

– Что? – спрашивает Николь с мечтательной ноткой в голосе. Она нежная и податливая, мне хочется запустить руку в ее русые волосы и овладевать ею снова и снова, но сначала я хочу узнать, о чем Никки думает.

– И где ты была? Выглядела так, словно была на другой планете.

– Я просто грезила наяву, полагаю, – любимая перекатывается в мои объятия, и я крепче обнимаю ее. Николь чувствует мое возбуждение, и я тихо усмехаюсь, когда она немного краснеет.

– О чем?

– О тебе. О том, как сильно тебя люблю.

– Звучит, как хороший сон, – тихо шепчу я и перемещаюсь, нависая над ней, замерев в нескольких дюймах от ее губ. Прижимаюсь бедрами всего один раз и улыбаюсь, когда она закатывает глаза, и с ее губ срывается тихий стон. Я наклоняюсь и нежно целую ее, потому что не могу устоять.

– М-м… Самый лучший, – бормочет Николь, прижимаясь ко мне.

– Расскажи еще больше, – на самом деле мне хочется знать, что заставляет ее улыбаться и смущаться.

Мое тело дрожит, когда она проводит руками вверх и вниз по моей спине. Никогда не думал, что прикосновения женщины заставят меня так хорошо себя чувствовать, пока Николь впервые не обняла меня. Я проникаю языком в ее жадный рот и пробую на вкус. Она сочетает вкус кофе и секса, и мне требуется весь мой самоконтроль, чтобы не проникнуть в нее снова.

– Не хочу разговаривать, – шепчет Николь.

Я тоже, если честно, но увидев, как она снова краснеет, растет мое желание все узнать. Я видел, когда Николь отстранялась, вспоминая о Марке и Эндрю. Взгляд становится отрешенным, грусть застилает глаза. А иногда она кажется довольной, и это все, чего я хочу. Хотя сегодня в ее взгляде нечто иное, и хочу знать, что Никки не договаривает. Отстраняюсь от нее и усмехаюсь.

– Должно быть это чересчур правдоподобная мечта, раз ты краснеешь при одной мысли о ней.

Женщина закатывает глаза и смеется.

– Ты не о том думаешь. Просто всего шесть месяцев назад моя жизнь была абсолютно пустой. У меня никого не было кроме Мии, и я даже не пыталась снова начать жить. А затем ты ворвался в мою жизнь, в мою квартиру… Если помнишь это, сталкер.

Я смеюсь. Она права. Я вел себя как сталкер, хоть никогда и не задумывался об этом. Я хотел ее с той самой ночи, когда встретил, даже не осознавая истинной причины.

– Никогда бы не подумала, что моя жизнь снова станет прежней или станет такой идеальной. Полагаю, я думала о прошлом… – Николь медленно смотрит на меня, – и о будущем.

Будущее? Впервые она говорит об этом. Мне хочется вечно быть с этой женщиной, и хотя она не всегда со мной соглашается, знаю, что наши желания совпадают. Впервые она первой говорит об этом. Я победоносно выпячиваю грудь.

– И что ты видишь в будущем?

– Тебя.