Текст книги "Зловещие призраки (ЛП)"

Автор книги: Стэйси Кэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Глава 8

«Преступление против морали – предательство самого себя, своей семьи и Церкви. А значит предательство само по себе – одно из самых серьезных преступлений против морали».

~ Книга Правды. Законы. § 75

Кесс должна была признать, что душ был хорошей идеей. К тому времени как она вышла, снова чувствовала себя нормально. Очевидно, они привезли ее сюда не убивать, по крайней мере, до ритуала, которого она не понимала. Но зачем они хотели поговорить с ней – что за невероятная причина заставила Слобага или одного из его людей привести ее сюда – у нее идей не было. Как правило, азиаты ненавидели Церковь и тех и то, что работало на нее. Множество их старых религий было основано на воззвании к духам предков – несмотря на факт, что эти самые предки восставали из могил и убивали – на самом деле она не могла винить азиатов, но это не значило, что когда она вышла из ванной и оделась, ее руки немного не тряслись.

Хотя одежда была грязной, и надевать на чистое тело ее было неприятно, это было лучше, чем вовсе не принять душ.

Комната, примыкающая к ванной, не была украшена и походила на скудный склад. Маленькая жесткая кровать, плотно стоящая к стене, накрытая однотонным голубым одеялом. Напротив стоял телевизор. Его пустой экран следил за ней своим немигающим глазом, когда она подошла к окну и взглянула на город. Она никогда не проводила много времени в этой части города, так близко, где Даунсайд переходит в зону метро. Дальше, за пригородом, в покрытом туманом, темнеющем небе, отражая розовый свет уходящего солнца, который словно был из золота дураков, сверкали холмы.　 Кесс предполагала, что сейчас вечер воскресенья – Джаркман через дверь сказал семь, и было ясно, что на улице темнеет. Значит, она пропустила поход в Честер с Ужасом после обеда, плохо. Он будет ее искать. Все люди Бампа будут ее искать. Быть найденной здесь – последнее чего бы она хотела. Кесс не испытывала особой преданности к Бампу, когда дело не касалось его господства в ее соседстве, по крайней мере, когда доходило до покупки наркотиков. Но расследование, которое она выпросила провести для него, информация о его планах, которой она обладала – нет, быть найденной в одной компании с людьми Слобага – определенно риск для ее здоровья. Что-то щелкнуло позади нее. Кесс обернулась и увидела Лекса в дверях.

– Пошли. Я принес еду.

Не самое вежливое предложение, которое она получала, но желудок это не заботило. Ела ли она позавчера? Скорее всего, нет, со всей этой суматохой. Не удивительно, что она спала так долго.

Она последовала за ним в пустой серый коридор, их шаги отдавались эхом от пола из темного дерева. По мере их продвижения по коридору, на дверях из красного дерева, которые они миновали, становилось больше узоров драконов и пагод. Контраст между дверьми и голыми стенами заставлял Кесс задуматься о том, что пряталось в тех комнатах. Наконец, коридор закончился в большой, широкой комнате. Золотые драконы и тигры сражались в росписях по всей длине стен, мебель была покрыта резьбой, как и двери. Это было, как попасть в декорации, разработанные для фильма о боевых искусствах, но, по крайней мере, здесь не было все так плохо со вкусом как у Бампа. Любые гениталии, которыми обладали изображенные животные, были милостиво спрятаны.

Лекс указал на длинный полированный стол:

– Присаживайся, тюльпанчик. Приятного аппетита. Еда не отравлена.

– Почему ты это делаешь?

Он пожал плечами.

– Я голоден. Невежливо есть перед людьми, да?

– Так почему бы не сказать, что тебе нужно и поесть, когда я уйду?

– Ты не собираешься сесть? Как будто я один устал здесь стоять.

Она села. Так близко как могла рассмотреть Кесс, в столе были мелкие вкрапления. Выглядело как настоящее дерево, точнее, как сплошная плита из него. Она не думала, что когда-нибудь увидит такой большой кусок дерева. Они сидели в тишине, пока пожилой мужчина не принес поднос и не разместил перед ними на столе белые китайские чашки наряду с сопутствующими принадлежностями. Суп бедняка – любимое блюда Даунсайда, но первоклассная версия с фрикадельками, курицей и травами. Она никогда бы не смогла себе позволить оба вида мяса. Само собой, ведь она тратила большую часть денег на кое-что другое. Большинство изгоняющих жило намного лучше Кесс. Жизнь полна компромиссов.

– Итак. Почему бы теперь нам не начать разговор, а? – сказал он, после того как она съела половину тарелки супа. Кесс была голоднее, чем думала, и бесплатная еда есть бесплатная еда.

Кесс застыла.

– Поговорить о чем?

– Предполагаю, ты знаешь о чем.

– Ум... нет

– Хммм, – Лекс откинулся, закурил сигарету, протянул ей и зажег еще одну для себя. – Я подумал, мы поговорим об аэропортах, тюльпанчик. Как тебе нравится такая тема?

– Меня зовут не тюльпанчик

– Знаю.

– Существует причина, по которой ты меня так называешь?

– Возможно, меня интересуют татуировки. Возможно, однажды, ты мне их покажешь. – Он вскинул бровь, а дым скрыл выражение его лица.

– Возможно, однажды, Главный Староста пройдет голым по улице.

– Возможно, не спорю. Или, возможно, однажды, Бамп снова откроет аэропорт Честер, что скажешь?

Она сделала длинную затяжку дыма ароматных наркотиков. Не ее обычная марка, но неплохо.

– Я ничего об этом не знаю.

– Я слышал другое.

– Возможно, ты неправильно расслышал.

– Или, есть вероятность, что ты лжешь мне, Кесария. Я только одну вещь не могу понять, почему все лгут, когда речь о делах Бампа. У тебя есть идеи на этот счет?

– Я никому не лгу. – Фильтр сигареты был коричневый с маленькими крапинками золотого, которые переливались, когда она вертела сигарету в пальцах.

– Мне сдается, ты лжешь каждый день. Сомневаюсь, что ты рассказываешь в церкви, чем занимаешься в свободное время. Они знают, что ты одна из пятнадцати грандов Бампа? Знают почему? – Когда она не ответила, он продолжил. – Я знаю, сейчас ты лжешь, и знаю, что ты была в Честере в ночь пятницы. Я даже знаю, почему ты лжешь, потому что ты не хочешь, чтобы Ужас свалился потом тебе как снег на голову. Ты не спрячешь от меня ничего, чего я бы не знал. И это хорошо. Давай заключим сделку, тюльпанчик. Сделку, которая тебе точно понравится.

Если Бамп узнает, что она обсуждала его планы на аэропорт с одним из людей Слобага, он... убьет ее. Даже духовное освобождение, одолженное у Церкви, ее не защитит. И опять же, если она не выслушает Лекса и не согласиться на сделку, он, возможно, скажет Бампу, что она приходила сюда и предлагала информацию. Какое ему дело? Уж точно, об одном мертвом изгоняющем беспокоиться он не будет.

– Слушаю, – сказала она. – Подтвердить слухи об аэропорте не могу, но я выслушаю тебя.

– Хорошо. Это очень хорошо. – Он наклонился вперед и закурил еще одну сигарету. – Итак, проверь сказку, тюльпанчик. Бамп заставил тебя пойти туда и опровергнуть наличие призраков, да? Только, возможно, мы не хотим этого, как и того, чтобы они были изгнаны или сосланы или что там, такие как вы делаете. Нужно говорить почему? – Она покачала головой. Возможность Бампа перевозить наркотики через личный аэропорт повредит делу Слобага. – Вот что от тебя требуется. Ты скажешь Бампу, что в аэропорту призраки, настоящие злобные призраки, которые никуда не собираются уходить.

– Он будет ждать он меня изгнания...

– Но, возможно, ты не можешь.

– Но я могу. То есть, я этим зарабатываю на жизнь.

Он пожал плечами.

– Придумай что-нибудь. Поверь, Бамп не откроет Честер. А если откроет, для тебя это обернется большими проблемами.

Запах тушеного мяса начал надоедать. Она отодвинула тарелку.

– И если не откроет?

– Ах, хорошая девочка. Если нет, у нас есть для тебя специальное предложение. Сколько ты платишь Бампу? Эти пилюли недешево обходятся, да? Ты посещаешь канализацию задорого. Делаешь, что мы хотим, ты платишь меньше. Например, ничего. Бамп хочет свои деньги, мы заплатим. Потом ты приходишь к нам за тем, что тебе нужно. Мы обо всем позаботимся, тюльпанчик. Все только для тебя. С доставкой на дом.

Бесплатные наркотики. Она на самом деле могла бы отложить деньги, впервые, за три года. Купить новую машину со следующей премии, вместо того, чтобы платить Бампу по долгам. Новая одежда. Настоящая горячая еда чаще, чем один-два раза в неделю вместо закусок и тряпья.

Конечно, Бамп заметит, если она перестанет покупать у него. Возможно, она не перестанет, но не весь объем. Трубы Бампа были чертовски удобнее для ее квартиры. Но заставлять его думать, что она сокращает дозы... Может, это вовсе и неплохая идея. Она, должно быть, обезумела, раз рассматривает такую идею. Нужно пойти к Бампу, рассказать, что случилось здесь и дать самому разбираться. Как? Вывести из игры весь клан Слобага? В ближайшее время этого не случится. И если она расскажет, и Лекс или дугой человек Слобага узнает об этом... Ее жизнь станет еще никчемнее, чем сейчас. Дерьмо.

Лекс смотрел на нее выжидающе, его мускулистое тело расслабилось. Рваные дырки в его футболке от Стифа Литтл Фингера обнажили желтоватую кожу на груди.

–Я подумаю над этим, – сказала она.

– Ага, тюльпанчик, ты хорошенько подумаешь. И когда решишь, дай мне знать. – Он вытащил клочок бумаги из заднего кармана и достал ручку из ботинка. – Это мой номер. Личный, ясно? Позвони, когда будешь знать, что хочешь делать. Или если решишь, что хочешь позволить мне увидеть тату, ладно?

– Этого не случится. – Она взяла бумажку, сложила и засунула в карман.

– Ты удивишься, тюльпанчик, что случается, когда не ждешь. Действительно удивишься.

***

– Не уверена, что хочу туда идти.

– Это самый безопасный путь, тюльпанчик. Думаю, ты не захочешь, чтобы я проводил тебя вниз по улице. Тяжело сохранить все в секрете, если тебя все увидят.

– Но это тоннель

– Знаю.

Ее кожа покрылась мурашками просто от взгляда на узкий проход. Бледно-зеленый свет был виден из конца тоннеля, но она не знала, исходил он от безопасных лампочек или фосфоресцирующей плесени, и не горела желанием узнать.

– Только не говори что у церковной ведьмы клаустрофобия.

–У меня ее нет! – Ее голос сорвался на визг. Она прочистила горло. – Я имею в виду, у меня нет клаустрофобии. Но быть под землей... Это, хм, ответственность. Город под землей. – Не вся правда, но достаточно близко к ней.

Он кивнул.

– Да. Понял тебя. Выбора у тебя все так же нет, но понимаю первопричину. – Его теплая ладонь легла ей на плечо. – Не волнуйся, стены туннеля укреплены железными полосами. Пойдем.

Кесс позволила ему провести ее через вход и по длинной цементной лестнице, ступеньки которой уже успели немного осыпаться и истереться. Чем ниже они спускались, тем ниже опускалась температура, воздух наполнился запахом гнили и дыма и чего-то еще, пикантное амбре кухни мечты. Они прошли около половины блока, когда источник запаха явил себя сам. Игла лежала на мокром асфальте, ее владелец прислонился к стене напротив, с прикрытыми глазами. Под его согнутой ногой лежал резиновый катетер и помятая окислившаяся ложка. Лекс пнул носком ботинка помятую фигуру.

– Ты не должен здесь быть, Здоровяк Шог. Ты знаешь, что туннели не для ширянья.

Здоровяк Шог что-то пробормотал и немного сдвинулся. Его рот, по углам которого засохла белая пена, открылся. Кесс отвернулась.

– Что это за тоннели? Никогда о них не слышала.

Лекс одарил Здоровяка Шога последним взглядом, затем продолжил путь.

– Они были здесь годами. Начиная с КС. Церковь заблокировала их, так как не хотела, чтобы кто-то здесь лазил. Сама знаешь.

– Когда ты их открыл вновь?

Он на минуту задумался. Они теперь были намного глубже, земля стала пологой. Примерно через каждые тридцать шагов над ними нависала слабая люминесцентная лампа в металлическом каркасе. Они делали для Кесс все происходящее еще более нереальным. Кесс действительно шла под землей по холодной темной трубе, которая воняла плесенью и ни от чего не могла защитить. Было трудно себе напоминать, что стены обиты железом, когда было такое чувство, что они давят на нее, как будто могли проглотить и превратить в еще одно пятно ржавчины.

– Прошло три года, или четыре? Удобно. Никто не видит, где ты прячешься, никто не знает, где ты.

–Они проходят под всем городом? Действительно повсюду?

– Теперь ты просишь раскрыть секреты, которые знать тебе не к чему.

До тех пор, пока она не хотела узнать, как кто-то смог исчезнуть из аэропорта Честер так быстро той ночью.

– Просто интересно. Серьезно. Может, стоит прийти поговорить с тобой, как-нибудь.

– Надо поговорить – звони. – Он сделал паузу. – Слушай, захочешь рассказать мне секрет, расскажу все что знаю. – Блеск его глаз намекал явно не на аэропорт, на удивление, по ее спине пробежали будоражащие мурашки. В конце концов, он был в ее вкусе: привлекательный, высокомерный и абсолютно эгоцентричный, для нее такой же плохой, как и Септы и такой же подкупающий.

– Забудь.

– Выбор за тобой, тюльпанчик. – Он продолжал идти, заставляя догонять себя. Может, он и не самая безопасная компания в мире, но их шаги отдавались эхом в небольшом пространстве, и она слишком хорошо осознавала, как глубоко они под землей. Тоннель делился на три отдельных ответвления. Лекс выбрал правое, не переставая шагать, когда повернулся.

– Откуда ты знаешь, куда идешь?

Он начал свистеть. Отлично. Они еще раз повернули, на этот раз налево. Это походило на кроличий садок, но в жуткой версии. Шея Кесс затекла от напряжения.

– Как долго мы здесь пробудем?

– Пока не доберемся куда идем.

– Это не очень полезно.

– Я не полезный парень.

Она закатила глаза. На худой конец, он перестал свистеть. Может, это и к худшему. Мох и слизь, покрывавшие землю, приглушали звук их шагов, и Кесс услышала другой шум. Низкое гудящее бормотание, словно смех издалека.

– Что это за шум?

Он остановился.

– Ты хочешь поболтать или добраться домой?

– Я хочу домой. Но... подожди. – Ее пальцы сомкнулись вокруг твердых мышц левой руки, когда он начал отворачиваться. – Это нормальный звук для этого места?

– Я ничего не слышу.

– Такой булькающий звук, будто кто-то разговаривает.

Звук стал громче, и кто бы его ни производил, он приближался. Ее кожу начало покалывать.

– Прости. Не слышу. – Он снова повернулся, сделал пару шагов. Следующая лампочка, под которой они проходили, перегорела и погрузила секцию во тьму.

– Черт, ты остановишься хоть на минуту? Просто послушай. Как ты можешь не слышать?

Он потоптался на месте, переводя взгляд вверх и вниз по туннелю.

– Ну?

– Ты сказала молчать, вот я и молчу.

– Но ты что-нибудь слышишь?

– Тебя слышу.

– Нет, это не...

Грохот прервал ее речь, звук мертвого хора, хрип давно мертвых голосовых связок, пытающихся снова ожить. Кесс обернулась, ее сердце тревожно билось в груди, и она увидела призрака, уставившегося прямо на нее.

Глава 9

«И встало солнце, и кроме тьмы, ничего не существовало, и поднялись мёртвые с диким голодом».

~ Книга Правды. Истоки. § 2

Сперва, она могла видеть лишь его глаза – горящие черные дыры на бледном жестком лице. Когда она встала, смогла рассмотреть больше деталей, но думать могла только о том, что ее рабочая сумка всё еще находилась в ее квартире. У Кесс не было ни соли, ни костей, ни трав, ни эктоплазмаркёра, не было способа ни защитить себя, ни вызвать психопомпу.

А призраки в глубинах тоннелей были куда сильнее. У него на голове была какая-то фуражка, выцветшая, но, кажется, при его жизни, она была коричневой и подходила к его камзолу и мешковатым штанам, которые, вместе с ногами, исчезали ниже колен.

Лекс, надо отдать ему должное, твердо стоял рядом с Кесс, хоть и едва дышал.

– Я думала, ты сказал, что стены обтянуты железной проволокой, – пробормотала она.

– Я соврал.

Отлично. С поднятыми руками, Кесс повернулась к призраку, надеясь, что он поймет по жесту, что они беззащитны.

– Мы просто проходили мимо, – сказала она настороженно. – Мы не хотели беспокоить тебя. – Не сработало. Призрак сжался, его черты исказились в яростной гримасе, словно у льва готового напасть. Кесс отпрянула, схватив за руку Лекса. – Вытаскивай нас отсюда сейчас же!

Пока они бежали в темноте, ноги утопали в грязи. Позади них Кесс чувствовала призрака, ледяной холод его спектрального тела почти коснулся ее спины. Они никак не могли убежать. Призраки не уставали и не сдавались. Впереди вспыхнула и взорвалась лампочка, осыпав их брызгами стеклянной пыли. Кесс пригнулась и подняла ворот футболки, чтобы прикрыть лицо.

Кесс поскользнулась, но продолжала бежать, делая длинные неловкие шаги и пытаясь сохранять равновесие. Лекс сильно сдавил ее руку, таща за собой, как непослушного ребенка.

Кесс не знала, из-за чего упала, то ли поскользнулась, то ли призрак толкнул её. На земле они не могли нападать на человека без оружия. Под землей, все правила менялись. В нос и глаза попала грязная вода, которая отдавала на вкус нечистотами и железом. Кесс давилась, пытаясь подняться, но что-то мешало. Она барахталась в грязи, пытаясь найти, за что ухватиться или что-нибудь чем помочь себе. Грязь просочилась сквозь повязку на ладони и попала в рану. В хаосе тоннеля сердцебиение Кесс казалось неестественно громким, внезапно раздался звук выстрела, встряхнувший землю. Кесс боялась, что у неё лопнут барабанные перепонки. Звук не прекращался, будто часами отражался в пространстве из железа и бетона, пока она боролась с тяжестью на спине. Собрав все оставшиеся силы, Кесс смогла перевернуться на бок и поднять лицо из грязной слизи, хватая ртом воздух, который прорывался заполнить легкие. В очень тусклом, но всё ещё горящем, свете Кесс увидела, как Лекс прислонился к стене, собираясь снова выстрелить.

– Нет! Убери! – Хотела крикнуть, но вышло как бульканье.

Металл сверкнул над ее головой, когда призрак поднял руки. В них он сжимал кусок трубы с потолка. Если он ударит Кесс трубой, она умрёт. Даже со своего места на полу она могла видеть, как в трубе искрят провода. Время замерло. Кесс видела, как труба начала опускаться, как из неё летят и гаснут искры, но нащупала сварочный шов в стене и схватила его так сильно, что почувствовала каждую песчинку в цементе, пытаясь вырваться из-под ног призрака. Лекс подался вперед и придавил тяжелым ботинком трубу к стене. Призрак, с искаженным от ярости лицом, повернулся к нему. Кесс откатилась, когда Лекс упал, так как призрак поднял трубу над ним. Лекс увернулся, и металл ударился об цемент.

– Сломай трубу! – закричала она, надеясь, что Лекс поймет, когда призрак повернулся к ней.

Лекс понял. Краем глаза она видела, как он ухватился согнутой рукой, используя кожаную куртку в качестве защиты, за обрезок трубы, который все еще торчал в потолке.

На какое-то мгновение он завис в воздухе с раскинутыми ногами, словно профессиональный баскетболист, делающий слэм-данк, прежде чем скобки, крепящие трубку, скрипнули и сломались, и всё погрузилось в темноту.

– Отойди от воды, – прошептал он. Что-то скреблось позади, когда она расставила ноги, чтобы не касаться воды.

Прошла всего секунда, но Кесс казалось, что она, дрожа, вся в грязи и слушая тяжелое дыхание Лекса, стояла уже вечность. Затем в туннеле взорвался свет, когда оголенные провода попали в грязную массу, покрывающую дорожку. Как на фото негативе Кесс увидела высокую, поджарую фигуру Лекса, очерченную ослепляющим черно-белым цветом и, как призрак исказился и исчез. Она сильно зажмурилась, но всё равно видела происходящее и слышала визгливый свист, пока тысячи вольт текли по тоннелю. Конечный взрыв словно бы раздался где-то вдалеке, и всё закончилось. Она не понимала, что плачет, пока не почувствовала вкус соли на губах.

– Ты в порядке, тюльпанчик?

Лекс мог быть где угодно. Рядом или на расстоянии пятнадцати футов. Она начала кивать, но поняла, что он не видит.

– В порядке.

Он погладил её по плечу.

– Не знал, что электричество убивает ублюдков.

– Оно не убивают. То есть не совсем. Скорее перенапряжение электричества прогоняет их, как и свет.

Если кто-то из Церкви когда-нибудь узнает об этом, Кесс на пару месяцев засадят за решетку. Спектральное злоупотребление – довольно серьезное нарушение. Однажды потомки узнали, что изгоняющий нарочно вызвал волка вместо собаки, которая безжалостно разорвала призрака их родственника. Потомки подали в суд и выиграли.

Послышался звук скрежета металла об металл, и тоннель заполнился мягким желтоватым светом. Лекс держал зажигалку возле головы.

– Немного света не помешает. Двинулись?

– Земля безопасна?

– Довольно да. Думаю, трансформаторы накрылись. – Он проверил ногой. – Электричества нет.

Не такая смелая, как Лекс, Кесс аккуратно ступала по центру дорожки.

– Хорошо. Теперь мы можем свалить отсюда?

Он тихо засмеялся.

– Как скажешь, тюльпанчик, как скажешь.

***

Полчаса отмокания в горячей воде в ванне и ужасный запах канализации, наконец, улетучился. Интересно, что сам тоннель не так сильно вонял, как грязь на полу... фу-у-у. Ее руку жгло от воды и галлона дезинфицирующего средства, которым она полила рану. Ванна не помогла лишь с принятием решения, что делать дальше. Записка Ужаса была не красноречивой, но понятной. Он был не в восторге от ожидания, когда им нужно было проверить Честер, и она не винила его.

По дороге к двери она приняла ещё септ, готовясь к тому, что на нее наедут. Он не сказал, где будет, но «Дастерс» играли "У Чака" на пятидесятой, и она могла поспорить, что найдет его там. Мортонам придется подождать. Они ведь не вынесут ей дверь или причинят физическую боль, если ей не удастся залезть к ним в дом без их разрешения. Ужас же сделает и то и другое, если она не явится.

Надев чистые джинсы, черную полупрозрачную футболку и высокие сапоги на каблуках, она всунула в карманы двадцатку, ключи и нож, который Лекс вернул ей, когда выпустил ее из тоннеля за шесть кварталов от дома, и пошла на выход. Но сделав два шага по коридору, обернулась и схватила пакетик со смолой. Было глупо вчера выйти без него и больше она не совершит такой ошибки.

Конечно, нельзя было верить ни единому слову Лекса и спускаться в тоннель, это было глупо. Черт, в последние дни она много глупостей наворотила. Теперь уже ничего не изменить. Конечно, она найдет способ держать двух наркодилеров с их прихлебалами в стороне от своих дел, притворяясь, что не может изгнать призраков из Честера. И, возможно, найдёт она его в машине. Большинство ее лучших идей приходило именно там.

Каблуки отстукивали по асфальту милую душе музыку, когда Кесс завернула за угол Пятнадцатой улицы и Эйса. Улицу наводнили местные, которые горбились, прячась от ноябрьского ветра: шпана, одетая в стиле рокабилли[7]7
  Рокабилли – стиль одежды, появившийся благодаря одноименному музыкальному направлению. Все, что относится к этому стилю, будь то музыка, одежда, прическа или макияж, непременно должно быть броским, ярким, экспрессивным, нести в себе позитивные нотки. Один из самых ярких примеров стиля рокабилли – вышедший несколько лет назад на российские киноэкраны художественный фильм-мюзикл «Стиляги», всколыхнувший новую волну интереса к этому стилю


[Закрыть], как и Ужас с прилизанными причёсками в стиле Элвиса и рубашками для боулинга; кто-то одетый в стиле Олд скул, как и Лекс с шипами волос и тяжелыми цепями на шеях; даже парочка праздношатающийся мальчиков в кожанках и ботинках на платформе. Большинство девушек были одеты как Кесс. Панки похожи на птиц, мужчины, как правило, стали украшать себя больше женщин. «Дастерс» еще не начали играть, поэтому слонялись снаружи и пили из бумажных стаканов. Кесс дал прикурить мальчишка на старом скейте, одетый в оборванную футболку с изображением Лэнса Маунти, которая могла развалиться во время стирки, как показалось Кесс. Она скрестила руки и стала осматривать толпу в поисках Ужаса. Надо с этим побыстрее кончать. Кажется, его здесь не было. Многие были ей знакомы, но Ужаса не видно. Кесс хмурясь, кружила в толпе. Если его здесь нет, ей нужно будет идти к Бампу, а она бы лучше посмотрела выступление. У штукатуреной стены клуба целовалась парочка. Кесс, смутившись, на секунду бросила на них взгляд, но не смогла отвернуться, что-то тихое и крошечное сдавило грудь. Девушка – платиновая блондинка небольшого роста, в мини-юбке и в туфлях на платформе, которые выглядели тяжелее, чем сама блондинка. Она скрестила тонкие ноги в лодыжках за спиной парня, а руками впивалась в его плечи.

Кесс не видела ее лица, потому что парень очень нежно обнимал его ладонями. Кесс никто так не держал. Ее пронзила зависть. Девушка погладила шею парню и запутала пальцы в его волосах. Парень подался бёдрами вперед, прижимая девушку к стене, и наклонил голову, чтобы поцеловать ее в шею. Свет осветил его лоб и искривленный нос.

Это был Ужас.

Жар прилил к лицу Кесс. Да, точно Ужас. Не удивительно, что он краснел, когда она подкалывала его. Кесс никогда не думала, что он может быть заинтересован в женщинах.

Ей он казался абсолютно асексуальным, будто сексу он предпочитал избиение людей. Глупое предположение. Он мужчина, в конце концов. Она сама предпочитала наркотики сексу. В идеале она бы предпочитала и то и другое. Почему же он не может? Яростно потушив сигарету, она отвернулась, намереваясь затеряться в толпе, пока Ужас не будет готов к разговору. Но ее шпилька застряла в трещине, и Кесс вывернула лодыжку. Она не упала, но скрежет каблука по цементу и крошечный визг, который она не смогла удержать, прозвучали достаточно громко.

Все повернулись. Включая Ужаса.

– Кесс. Где ты была, девочка? Я часами ждал тебя возле твоего дома, но ты не появилась.

Маленькая блондинка одарила Кесс таким ядовитым взглядом. Сучка. Если она прижмется к Ужасу еще немного, то они станут типа сиамских близнецов.

– Застряла на работе, – выдавила она. – Извини. У меня нет твоего номера, поэтому...

– Да, хорошо. Напомни мне, дать тебе номер. – Он кивнул на толпу у входа. Группа, по-видимому, начинала выступление. – Ты идешь?

– Эм, да. Думаю, да, пойду выпью.

Если она и думала, что ей будет неловко рядом с Ужасом, то только от того, что он собирался сломать ей что-нибудь. А не потому, что поймала его, когда он, практически, занялся сексом у стены. Ей было все равно, что он почти занялся сексом у стены, или что она хотела быть на месте блондинки. Просто это... странно. Будто Староста занимается сексом с Гуди в одной из часовней.

Ужас представил ее девушке, Эми, и, постояв немного, они пошли к дверям. Ужас никогда не платил, чтобы зайти куда-то, благодаря своей славе. Кесс тоже не платила, но благодаря татуировкам. В клубе потные тела жались вместе под красноватым свечением у неоновой вывески выхода. Кесс попыталась пробиться к бару, но сдалась, когда ей на ногу наступили три раза. Отлично. У неё всё ещё болели рука и лодыжка, а теперь и пальцы на ногах раздавлены. А вот Ужас без проблем пробирался сквозь толпу, словно нож резал масло, и через несколько секунд люди поняли, кто он, и отошли с его дороги. Он усадил Кесс и Эми в одной из кабинок в дальнем конце и ушел за напитками. Он не спросил, чего они хотят. Здесь подавалось только пиво.

– Кесс. Привет. Я подумал, что возможно ты здесь.

Слова буквально прокричали ей в правое ухо, и она подскочила. Ей не стало легче, когда она увидела, кто говорит.

– Что ты здесь делаешь Дойл?

– Мне нравится эта группа.

– Я никогда не встречала тебя на их выступлениях.

– Это не значит, что я не был ни на одном.

– Они играют только в Даунсайде, насколько я помню. С каких пор ты ошиваешься здесь?

Она должна признать, что он выглядел так, будто принадлежал этому месту. Одетый во всё черное, начиная с ботинок до джинс и тонкой ветровки. Его лицо обрамляли блестящие волосы, и он не сводил с Кесс глаз.

– Я иногда прихожу сюда. Подумал, мы могли бы позависать вместе.

– Ты ошибся.

Появился Ужас, с бутылками пива в руках. Он не говорил, просто стоял рядом с Кесс, как большое дерево, и пялился на Дойла выгнув бровь.

Дойл предложил руку.

– Привет.

Ужас не шевельнулся. Дойл простоял минуту с протянутой рукой, а затем засунул ее обратно в карман. Даже красное освещение не могло скрыть его покрасневшее лицо.

Ужас подал ей пиво.

– Ты в порядке Кесс?

Язык ее тела было так легко прочитать?

– Да, в порядке.

– Мне нужно поговорить с тобой, – сказал Дойл, убирая волосы с лица. – Это важно.

Он явно не свалит отсюда, пока они не поговорят, поэтому Кесс вздохнула и встала.

– Пять минут.