Текст книги "Зловещие призраки (ЛП)"

Автор книги: Стэйси Кэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава 24

«Греха не существует, как уверяют людей ошибочные и неправильные древние религии. Существует лишь преступление и наказание. Правильное и неправильное. Но они основываются на фактах, а не на вере».

~ Книга Правды. Вераксис. § 56

– Поверни здесь.

Дойл подчинился, притормаживая за углом.

– Куда пойдешь?

– К другу.

– Почему ты мне ничего не объясняешь? Не думаешь, что должна, после того, как вытащила мою задницу из постели и заставила сюда приехать?

Он говорил, а Кесс казалось, будто на ухо пищал комар. Почему она опять позвонила ему? Нужно было дойти пешком.

– Если не хотел подвозить, мог просто отказать.

– И оставить тебя в паршивой части города. Я не мог так поступить.

– Тогда не ворчи. – Кесс крепче обняла себя и уставилась в окно. Из-за капель дождя красные сигналы машин казались размытыми и странно радостными на фоне черной пустоты улицы. Кесс могла почти представить себя в космическом корабле или в лодке, плавно скользящей по гладкой поверхности моря. Совершенно одна. Как и хотела.

"Почти", потому что Дойл не переставал разговаривать.

– Знаешь, я не мальчик на побегушках, и не заслужил такого отношения.

– В чем, черт возьми, твоя проблема?

– Нет, в чем твоя проблема, Кесси? Ты практически прыгнула на меня и затащила в постель, потом начала относиться ко мне, как к прокаженному. Не отвечаешь на звонки, будишь среди ночи и умоляешь приехать сюда.

– Ты не должен был...

– Не начинай. Ты говорила так, будто вот-вот разрыдаешься, что мне было делать? А выглядела ты как черт, серьезно. Будто не спала... Погоди-ка... – Машина, ехавшая со скоростью, которая заставила бы трезвую Кесс нервничать об угоне, замедлилась еще больше. – Ты видела его? Человека из кошмаров?

– Не представляю, о чем ты говоришь. Я уже объясняла.

– Ты обязана пойти со мной поговорить с главным старостой. Мы должны рассказать ему, что происходит.

– Я не буду ни с кем и ни о чём разговаривать. – Чёрт, скольких ещё людей он втянул? Если Ламару охотились за ней из-за того, что она знала, в какой же опасности Дойл? Дойл, который не мог держать рот на замке, даже чтобы спасти свою жизнь? Если только...

Нет. Нет, это невозможно. Он не мог этого сделать.

– Ты никогда, ни о чём, ни с кем не говоришь. Я неделями пытался до тебя достучаться. А ты просто закрылась в своём драгоценном гетто с чёртовыми сумасшедшими, которые разговаривают, будто никогда за всю жизнь единого внятного слова не слышали. Как тот большой парень, которого словно кирпичом глупости ударили, и...

– Ты долбанный сноб, Дойл. В курсе? – Слова вырвались слишком быстро, едва ли не комом упав между ними. Дойл был невыносимым снобом. И она не могла понять, почему не видела этого раньше. Этот чёртов Валтруин показывал ей новые стороны всех? – Ты ничего о нём не знаешь. Он не глупый, и просто потому, что ты можешь проследить родословную свою и твоих...

– Эй, по крайней мере, у меня нет привычки приглашать на вид больных бездомных детей в гости или тратить всё время на тот жуткий рынок.

Брейн. Святые ёжики, она забыла о Брейне, да? Кесс даже не думала сегодня его искать, даже не спросила Ужаса, видел ли он его. Брейн ушёл, когда появился Дойл. Брейн собирался рассказать ей о чём-то... о том, что он видел в аэропорту, когда пришёл Дойл с завтраком. Он же испугался? Вспоминая всю картинку, Кесс показалось, что глаза Брейна были расширенными, а над верхней губой выступил пот. Наверняка, он видел Дойла в аэропорту. У Дойла есть тату как у неё. Дойл знал, где она живёт, знал, что у неё был контакт с амулетом. Он доставал чёртовых червей из её ладони. Дойл знал, что она расшифровывает Эрешдиран и пойдёт в библиотеку. Нет, он не застрял в лифте, но она не знала, кто её преследовал.

В машине минуту назад было так душно и жарко?

Дойл? Дойл состоит в Ламару? Дойл совершил ритуальное убийство?

Дойл прикасался к ней, целовал. Спал с ней. На мгновение тени в машине стали походить на кровь, размазанную по коже. Кесс даже не подозревала, не знала. Она позвонила ему и попросила забрать, потому что считала его другом, порядочным человеком, несмотря на все разногласия. И так ошибалась. Эта ошибка сдавила горло и заставила сжаться желудок.

– Ладно, мы приехали, – сказала она, пытаясь говорить спокойно. – Можешь высадить меня здесь.

Он так резко нажал на тормоза, что Кесс дернулась вперёд и почти ударилась о панель. Страх натянул нервы сильнее.

– И всё? Просто высадить тебя, и не важно, что я пытаюсь с тобой поговорить, не важно, что ты должна мне после этого. Я для тебя просто хренов шофёр. Так? Ты представляешь, сколько девчонок убили бы за то, чтобы я принёс им завтрак? Сколько девчонок, с которыми мы работали, звонят мне?

– Нет, нет, мне просто нужно было добраться сюда. – На пустой дождливой улице не было ничего, кроме теней. Не самое привлекательное место для пешей одиночной прогулки, но если Кесс права насчёт Дойла, понадеется на удачу. Она хотела выбраться, уйти подальше, она должна.

– Нет, не хорошо. Ты используешь людей, знала об этом? В этом вся ты. Не представляю, с чего ты взяла, что можешь так ко мне относиться. Но это не пройдет.

В груди сердце билось так сильно, что она была уверена – он услышит.

– П-п-прости, – ответила она. – Я просто... сейчас у меня много дел. Я позвоню тебе завтра, хорошо? И может, мы сделаем что-нибудь. Но мне действительно нужно идти. Меня ждёт друг.

– Друг? Или партнёр для перепихона?

Если бы у неё было время подумать, она бы остановилась. Если бы не потеряла голову от страха и переживаний из-за случившегося с Ужасом, и не была под наркотой, то нашла бы больше сил остановиться.

Но все пункты имели место быть, приплетая яростное и отчаянное желание уйти. Она замахнулась правой рукой и ударила Дойла по щеке, боль обожгла ладонь с раной.

Секунда удушающей, ужасной тишины, а потом он ударил её в ответ.

Она видела, как его губы искривила ярость, его рука двигалась как в замедленной съёмке, и увернулась, но он задел её нос, и вся голова взорвалась от боли. Взгляд размылся, дыхание застряло в груди. Что-то скользило вниз по горлу, и у неё было ужасающее подозрение, что это кровь.

– Кесс, – она услышала его вздох. – Вот, черт, Кесс, прости, я не спал, я не хотел...

Он потянулся к ней, но она открыла дверь прежде, чем он успел её тронуть. Неровный асфальт ободрал ладони, а вода намочила джинсы, когда она упала на землю, но это не имело значения. Кесс побежала, не оборачиваясь и слыша своё имя из уст Дойла, отдававшееся эхом на пустой улице. Но он не пошёл следом.

Нос болел. Всё лицо болело, словно кто-то приложил её лопатой. Глаза щипало, будто что-то в них капнули, и они сейчас взорвутся, стоит к ним прикоснуться. Ох, дерьмо.

– Доброе утро, тюльпанчик, – пропел Лекс. – Как себя чувствуешь?

Она застонала и отвернулась. Воспоминания прошлой ночи наводнили бедную голову. Дойл. Кулак Дойла. Её уверенность, что он замешан. Ужас... о чёрт, Ужас. Что она наделала? Как вообще теперь сможет посмотреть ему в глаза после такого?

Она хотя бы поспала, вроде. Больше походило на наркотическую кому, чем на сон, но мысли стали чётче, чем в последние несколько дней, да и физически она чувствовала себя не так уж плохо, если не считать сильную пульсацию в носу.

– Ага. Я так и понял. Мальчишка не дурно тебе залепил. Что ты сделала? Оскорбила его мамочку?

Чтобы проскрежетать в отчет несколько слов сухим, как Сахара горлом понадобилось минута.

– Дала пощёчину. Разве я не сказала ночью?

– Ты ни одного толкового слова ночью не сказала. Что-то про парня по имени Бойл, и про бар, и про быстрый секс. Я уж подумал, что ты намекаешь, но явно была не в форме. Тебя будто смерть пережевала и выплюнула.

– Спасибо. – Она заставила себя открыть один глаз и увидела Лекса, стоящего возле кровати со стаканом воды в руке. Он пожал плечами.

– Плохой день и всё. Не твоя вина.

Мягкие простыни заскользили по обнажённому телу – где джинсы? – когда она заставила себя принять вертикальное положение и вытянула руку. Лекс положил ей в ладонь две пилюли, кивнул на другую руку, намекая взять воду. Первый же глоток прохладной освежающей воды начал возвращать её к жизни. Кесс засунула в рот Септы и запила их, громко, как ребёнок, глотая. Нос распух, и через него было сложно дышать.

– Не Бойл, – поправила Кесс. – Дойл. Парень, с которым я работаю. Он... Думаю, он один из них. Из тех ребят, которые провели ритуал в Честере и которые сделали амулет. И еще я обнаружила зачем. Они призвали похитителя снов. По-настоящему могущественного призрака: он как призрак, сделанный из частей других призраков. Не базовый объект, а сложный. Очень сильный. Очень неприятный.

– Из-за него ты была в моих тоннелях прошлой ночью?

У нее отвисла челюсть.

– Я...

– Не бойся, просто спрашиваю. Здоровяк Шог сказал, что видел тебя, ищущую выход. И как же ты пробралась туда, если не знала, как найти дверь?

Дерьмо. Казалось, он не злился, но откуда, чёрт возьми, ей знать, как он злится? Она может доверять выражению мягкого любопытства на его лице не больше, чем чему-либо другому. Что – хотя его поведение довольно сильно ослабило её страхи – не так уж много.

– Что случилось с моей одеждой?

– Моя сестра сняла её и уложила тебя в постель. Что ты делала в тоннелях, хотя говорила, что не любишь подземку? – Он всё ещё выглядел заинтересованным, ничего более, но он бы сглупил, если бы не волновался, и Кесс это знала. Она работала на Бампа. И Лекс знал, что она собиралась обмануть его по поводу аэропорта. Она не настолько глупа, чтобы попробовать – он мог найти её где угодно и когда угодно, хотя, может, только когда активны люди, не мог – но и он не идиот, если не рассматривал такую возможность. То, что Лекс не проявил никакого интереса к Похитителю, не удивляло. Это была её проблема, не его. Тоннели – другое дело, и ей следует быть осторожной.

– Меня преследовали, – наконец, призналась она. – Когда занималась исследованием в Церкви, за мной пришли. Ты знаешь, кто такие Ламару?

– Угу, слышал о них. Они замешаны?

– Да. Думаю, они стоят за всем этим. То есть, не думаю, знаю. Они преследовали меня до платформы... до поезда к Городу, а я сбежала через тоннели.

Он кивнул, окидывая Кесс оценивающим взглядом. Знал ли он о телах внизу? Знал, что она прошла через них в "его" тоннелях?

– Очень находчиво, да. – Под весом его тела матрас слегка просел. – Знаешь, некоторые тоннели не изучали годами. Ты могла заблудиться. И тебя бы никогда не нашли. – Она сглотнула. Горло всё ещё казалось опухшим. – По слухам, в тоннелях заблудились люди. Говорят, что они спускались вниз для исследований, но покончили жизнь самоубийством, чтобы избежать голодной смерти. Может, их тела всё ещё там, что скажешь?

– Я тел не видела, – скрипучим шепотом ответила Кесс, облизала губы и продолжила. – Только крыс и плесень.

– Да? Удачно. Полагаю, зрелище вроде мёртвых тел под землёй, может быть довольно неприятным. – Он потянулся и тёплыми пальцами откинул волосы с её лица. – Почему бы тебе не принять душ, тюльпанчик? Почувствуешь себя лучше.

Горячая вода обжигала лицо и ладони, но дарила прекрасные ощущения. Плохо, что она ничем не могла помочь Кесс со смятением в голове.

Ужас. Ох, чёрт. Она собиралась встретиться с ним сегодня, чтобы пойти на встречу с Бампом и старожилом Эдом – или то был старожил Эрл?

Минутку она мечтала о великолепном раскладе, в котором он больше не захочет иметь с ней дел, но на это удачи Кесс не хватит. Бампу нужен результат, и неважно, в какие неприятности она влипла прошлой ночью, Ужас работал на Бампа.

Следует ли ей извиниться? Но как? А она хотела?

Извинения означают объяснения, что это не она, а наркотики говорили, что Кесс хотела пойти домой с Ужасом, хотела разделить с ним постель. Просто побочный эффект, и всё. В холодном свете утра, пламя, что бушевало в её крови накануне ночью, казалось... беспечным. Она скорчилась под тяжестью вины.

Ешкин дрын, это же Ужас. Пугающий, отталкивающий и хладнокровный. Она не могла хотеть его. Даже думать о том, чтобы хотеть его. Это безумие.

Может, будет лучше пустить всё на самотёк. Ну, случилось однажды, но дальше не разовьётся. Да и с чего? На самом деле он тоже не хотел её. Его реакция на неё и каменное выражение лица сами сказали это. Есть причина, почему она предпочитает романы на одну ночь, а эта ситуация была ярким подтверждением.

Но как она могла извиниться, не признавая ничего? Нет. Лучше притвориться, что она совсем ничего не помнит. Избежит неловкой сцены.

Что касается Лекса... были ли угрозой его вопросы о том, что она видела в тоннелях? Или он действительно волновался? А может он снимал с себя ответственность за мертвецов, которых она видела?

В голове зазвучал шёпот, что она не должна думать о нём как об убийце. Забавно, ведь он наверняка такой, и она была уверена в этом не просто по тому, что он проткнул человеку горло на её кухне. Таким же был Ужас, и Бамп, и босс Лекса Слобаг. Хотя, если подумать, она всё ещё точно не знала, что именно Лекс сделал для Слобага. Учитывая, что Слобаг прославился такой же кровожадностью, как Бамп, если не большей...

Во всём Даунсайде она, вероятно с огромным трудом, найдёт небольшую горстку людей, которые бы не отправили чужую душу в Город раньше срока. И Кесс к этой группе больше не принадлежала. Не после того как воткнула шприц, полный смазки, взломщику.

Она выключила воду и вытерлась. Единственной одеждой у неё в наличии были трусики и футболка с логотипом "Dead Kennedys", в которой Кесс уложили в постель и которая, предположительно принадлежала Лексу. Надевая футболку, у Кесс появилось чувство, что она, молча, на что-то согласилась.

Увидев своё отражение Кесс едва не завизжала. Нос и левый глаз были багровыми и опухшими, словно кто-то приклеил ей чужое лицо.

От пилюль и душа боль уменьшилась, но всё ещё не прошла. Постоянное напоминание о стычке с Дойлом. Как будто оно ей было нужно.

Она почистила зубы, побрызгала дезодорантом подмышки, нанесла крем на лицо и открыла дверь ванной.

– Эй, Лекс, кстати, где моя одежда?

Он сидел на краю кровати, упершись руками назад, так, что его торс был виден из-под ткани футболки.

– В стирке. Может, скоро будут готовы.

– Так... я застряла здесь, пока всё не высохнет?

– Думаю, мои джинсы будут тебе великоваты, а?

– Как долго?

– Полчаса, может, час. Чем думаешь заняться в это время? – Он вскинул бровь, сфокусировав взгляд на обнажённых бёдрах Кесс, едва прикрытых его футболкой. Кесс в ответ смотрела на него так же откровенно. Лекс – плохой, но опять же, она не встречала хороших. Он похитил её и дразнил. Но помог в ту ночь, когда убил Ламару в её квартире, и, что более важно, когда приехал в дом Мортонов, чтобы забрать Руку. Он ей был безразличен, но сексуален и привлекателен. Он не был... ладно, он не тот, с кем она могла всерьёз представить отношения, и это хорошо.

Если бы она действительно что-нибудь к нему испытывала – доверие или привязанность – или у неё было хоть какое-то чувство, что их ждёт совместное будущее, то даже не задумывалась позволить ему то, что он так хотел. Но связь между ними основана лишь на взаимном влечении и полуправде, и она не будет сожалеть, если никогда не увидит его снова после того, как всё закончится. Что делает его близким к идеалу на данный момент.

И за последнюю пару дней её очень часто едва не убивали. И существовала огромная вероятность, что в ближайшие дни кому-то удастся её укокошить. Так почему и нет?

– Я не знаю, – сказал она. – Есть идеи?

– Да, – он сел и наклонился вперёд, облокотившись на колени. – Почему бы тебе не показать мне то тату?

Глава 25

«Человек, единожды переступивший закон, будет продолжать нарушать его до тех пор, пока не получит наказание, которое сможет очистить его душу. Поэтому, очень важно следить за вашими соседями, друзьями, семьей, чтобы избежать проклятия».

~ староста Барет, «Семьи и правда», брошюра Церкви

У Кесс перехватило дыхание, едва она шагнула по холодному полу. Буквально в шаге о Лекса, она остановилась и приподняла подол футболки.

– Эх, не могу разглядеть. Такой маленький? Подойди поближе.

Она шагнула ещё.

– Ближе.

Теперь она стояла так близко, что не могла видеть его лица, а лишь густые, черные волосы. Лекс скользнул пальцами по поясу трусиков и приспустил их, полностью открывая татуировку в виде черно-красного тюльпана, которую Кесс набила на свое восемнадцатилетие и вступление в программу обучения Изгоняющих.

– Довольно милый, – сказал он, опаляя кожу горячим дыханием. – Для чего он?

Она пожала плечами.

– Просто так.

Когда-то у Кесс была приемная мать – одна из немногих, кто был добр – и она выращивала десятки тюльпанов, до тех пор, пока внезапно не умерла, и Кесс не отправили в другое место. Тогда Кесс была совсем маленькой, но ей ни за что не забыть те яркие цветы в месте, которое почти стало ее домом.

У неё побежали мурашки, когда Лекс прижался губами к тату, одной рукой он сжал трусики Кесс и опускал их все ниже. После чего последовал за ними поцелуями, перемежая их с укусами. Другой рукой он скользнул Кесс на талию и ниже к попке. Одним быстрым движением, он развернул ее и мягко толкнул на кровать. Кесс была в растерянности. Она почему-то оказалась лежащей на спине, а он прокладывал дорожку из поцелуев и укусов от её бедра к груди, задирая футболку, которую после и вовсе стянул. Он почему-то прижался к её губам своими, настолько нежно, что она едва могла дышать, а всё тело начало дрожать. Она почему-то принялась расстегивать молнию его джинсов, стянув которые принялась снимать боксеры. Когда Лекс оказался обнажённым, его толстый ствол прижался к её бедру.

Запах сигарет и специй смог прорваться через опухший нос, пока Лекс целовал её шею и плечи, ласкал грудь, вбирал в рот соски, а Кесс потеряла себя во всём этом. Ей не нужно было ни о чём думать: ни о смущении прошлого вечера, ни о страхе перед встречей с Ужасом, ни о сущности на складе, где она пыталась освободить душу Слипнота.

Ей лишь нужно было наслаждаться теплом груди Лекса, когда он снял футболку, и прохладой цепочки, которая свисала с шеи. А ещё нетерпеливо выгибать спину, когда он скользнул пальцами между её ног, лаская влажную, возбуждённую плоть. Ей оставалось лишь ловить ртом воздух и сдерживать крики, когда тело напряглось и расслабилось так мощно, что она забыла собственное имя. И это было лучше всего.

Словно в тумане, она почувствовала, как Лекс отстранился, и услышала звук разрываемой фольги, а затем он вернулся и поцеловал ее, размещаясь между её ног. Она ждала ощущение неловкости, к которому привыкла, когда большинство мужчин забыло об основных анатомических фактах, и пыталось буквально втиснуться в её тело. Но вместо этого, Лекс спокойно и плавно скользнул внутрь, а она впилась пальцами в его спину и обняла ногами. Он больше, чем Кесс ожидала, но боли не было. Он заполнял её полностью, но без неудобств, и устроил бёдра напротив её, медленно толкаясь и возводя на вершину удовольствия. Она приподняла бёдра, встречая его настойчивые толчки и умоляя двигаться быстрее, резче.

– Да, тюльпанчик, – прошептал он. – Сладкий... чертовски сладкий...

Кесс пробормотала, что-то вроде согласия и вновь прижалась губами к его. Можно было и не дышать, весь мир стал неважен, потому что Лекс ускорился, вбиваясь в её тело с силой, которую Кесс понимала и делила. Он передвинул левую руку, задевая большим пальцем чувствительный бугорок. Кесс выгнулась, подстраиваясь под ритм Лекса, сводящего её с ума, и позволила себе раствориться в моменте обрушившегося оргазма.

В этот раз, Лекс последовал за ней. Их голоса смешались в неподвижном воздухе комнаты, за мгновение до того, как Лекс расслабился и лёг на неё.

– Тюльпанчик, – сказал он, целуя её шею, – ты одна из самых опасных женщин.

– Только если перейдёшь мне дорогу. Я же ведьма, сам знаешь.

– Думал, вам нельзя причинять вред другим людям. – Он скатился с неё, укрыл их тела прохладной простынёй, затем достал из пачки, которая лежала на тумбочке возле кровати, две сигареты и поджёг их. Под кожей руки и спины Лекса перекатывались мышцы.

"А он не дурён", – подумалось ей, когда она потянулась за сигаретой.

– Как раз собралась выяснить.

– Да? А я тоже собираюсь выяснить кое-что с одним из ваших. А ты скажешь, как его найти.

– Что? Кого?

– Мистера Гостеприимный Кулак. Бойла или Дойла, или как там его. Мне нужно сказать ему пару слов.

– Забудь. Он проблемный. Я расскажу Старостам о том, что он сделал. Ну, о ритуале, не о... другом.

– Для такого парня, это фигня.

– Я первая его ударила.

– Проклятье, тюльпанчик. Это не оправдывает его. Сегодня, я пойду с тобой, и ты мне его покажешь, поняла?

– Лекс, правда, я ценю это, но необходимости нет.

– Я хочу, ну же, тюльпанчик. О, сестра пришла, – он посмотрел вверх, когда загремела дверная ручка, потом наклонился, чтобы поцеловать Кесс в шею. – Похоже, принесли твою одежду. Хочешь её, или хочешь, чтобы я сказал сестре вернуться через час?

***

Почти два часа спустя Кесс поднималась по лестнице своего дома. Её одежда и тело были снова чистыми, но чувство удовольствия от отдыха увядало с каждым шагом. Может, её ждёт записка, в худшем случае, он сам. А у неё огромный фингал и опухший – но видимо не сломанный, к счастью – нос. Как, чёрт возьми, она собирается притворяться, что ничего не помнит о случившемся в клубе, но помнит, кто её ударил? Потому что сказать, что не помнит удара, ну... перебор.

Поверит ли он, что она упала? Возможно. Так она ему и скажет. Между тем... ей нужно позвонить Старосте Грифину, сказать, что ей нужно встретиться с ним и главным старостой Элдер и выяснить, поймали ли кого в лифте. А ещё нужно узнать, как это связано с Мортонами. Её первоначальная мысль – Эрешдиан последовал за ней туда, но это не имело смысла. Первый раз она увидела его там, и там он проявлялся сильнее всего. Так что он должен быть как-то связан с этим местом. Может, й следует сначала зайти к ним или попросить Старосту Грифина встретиться с ними. Тем более, раз в этом замешаны Ламару. Кто-то должен знать хоть что-то, и этот кто-то гораздо выше её по чину.

Что насчёт Честера... она не знала, что делать. Лишь надеялась, что Старожил Эрл даст хоть какую-то информацию, которой можно было бы воспользоваться, и которая могла заверить, что за аэропортом охотятся. Позже, она заберёт камеры, которые установила, и подтвердит догадки. Затем... она просто не знала. Кесс не могла просто притвориться, что не может справиться с призраками. Бамп станет гадать, как ей удалось сохранить работу. Но и справиться с призраками не могла, учитывая сделку с Лексом. Иногда от ее пристрастий больше проблем, чем пользы.

Брелок звякнул в тишине коридора, когда Кесс вставила ключ в замок и повернула. Ригели бесшумно скользнули внутрь замка. Так и должно быть? Может, их хорошо смазали после взлома. Но всё же, Кесс вытащила нож. Амулет лежал в сумке, но кто бы ни пришёл за ним – Дойл или тот, кто с ним работал – этого не знал. Она распахнула дверь, держа нож перед собой, но кухня оказалась пустой. Кесс с минуту стояла в дверном проёме, пока, наконец, не пришлось вдохнуть. Здесь никого не было. Должно быть, у неё паранойя – не удивительно, учитывая всё.

Но эта мысль не успокоила. Что-то было не так. Она не помнила, чтобы замок так легко открывался прошлой ночью, поэтому бдительность не ослабила. И этот запах, разве в воздухе нет странного запаха? Сильный, затхлый запах пота?

Перед уходом из дома, она немного прибралась. И теперь она видела, что её квартиру вновь обыскивали. Стопка книг, которую она положила на подлокотник дивана, была повернута корешками к стене, а не к сиденью. А бумаги были перемешаны. Маленький кусочек малахита, который лежал на книжной полке валялся на полу. Встав на колени, Кесс вытащила коробку из гренадила и хлопнула крышкой. Казалось, всё, как надо, но дно коробки вскрывали. Ха. Не утешительные новости. Теперь они знают, что амулет у неё с собой, но всё же, Кесс не могла не радоваться, что провела их. Хотя тут же за это заплатила, когда больные глаз и нос заныли сильнее из-за улыбки.

Куда не кинь глаз, были видны следы приложенных чужих рук, копошащихся в её вещах. У нее побежали мурашки. Точно также, взломщики могли бы касаться её, поглаживая грубыми, грязными руками ее тело. Удовольствие от одержанной маленькой победы померкло, когда на неё обрушилась реальность. Её дом – всё, что у неё было. Единственное принадлежавшее ей место, даже несмотря на то, что было арендовано. Это личное. Место, где она могла побыть она. И сейчас кто-то вторгся сюда, лишил её этого, как и всего остального, чего её лишали в жизни. Она больше не хотела смотреть. Не хотела больше ничего делать. Она хотела просто лечь в кровать.

Но кое-кто ждал её там.

Он лежал сверху одеяла, с широко открытыми глазами, уставившимися в потолок, и руками, сложенными на животе. Кесс уставилась на него, задержав дыхание. Во рту пересохло так, что ни писка не вышло. На коже тощей груди парня были вырезаны крошечные руны. На лбу – символ Ламару, зловещий и жирный.

Брейн был мёртв.