Текст книги "Зловещие призраки (ЛП)"

Автор книги: Стэйси Кэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 10

«Существует много того чего человечество не может постичь. Церковь делает это за него».

~ Книга Правды. Истины. § 2

Дойл слишком близко подтащил Кесс туда, где Ужас и Эми прятались в тени здания.

– Как проходит твое дело?

– Ты вытащил меня сюда спросить об этом?

– В церкви ты бы не стала со мной разговаривать. Да и при встрече. Что мне еще оставалось делать?

– Понять посыл, что я не хочу разговаривать?

– Кесс... ты не можешь всерьез меня избегать лишь потому, что кто-то узнал о нас. И что? Какая разница?

Ей пришлось сделать шаг назад, так как Дойл наклонился ближе.

– "Нас" не существует, Дойл. Одна ночь не делает "нас".

– Делает.

– Ага, меня проституткой в глазах всех с кем я работаю. Что если Старосты узнают? Что мне тогда делать?

– Ты уже три года как совершеннолетняя. Они тебя не выкинут. – Он положил теплые и тяжелые руки на её плечи. – Знаю, что тебе на тренировках приходилось тяжелее, чем нам. Знаю, как за тобой внимательно наблюдали, потому что тебя притащили туда из жалости. Я был там, помнишь? Но сейчас ты работник, а не подопечная. Ты даже живешь отдельно. Ты можешь проводить ночь с кем захочешь.

– Меня не из жалости держали, я была на стипендии.

– Прости. Дело в том, что... ты действительно мне нравишься. Между нами могло бы быть нечто особенное, если бы ты позволила.

Он взял пальцами её за подбородок и заставил поднять голову. Дойл был невысоким; из-за ее каблуков они были почти одного роста. Кесс не нужно было тянуться, чтобы его губы нашли ее.

Дойл отлично целовался. Раньше ей нравилось его целовать, да и сейчас тоже, несмотря на сомнения. Но когда его руки скользнули на ее талию, а потом вниз на бедра, чтобы притянуть ближе, она отодвинулась.

– Не думаю, что готова к этому. – Ее голос немного дрогнул. Чёрт.

Дойл закусил губу и посмотрел вниз, затем наверх.

– Ладно.

– Что значит "ладно"?

– Только то, что сказал. Ладно. Не могу претендовать на понимание. Словно мы не заходили дальше того, что было сейчас. Но я хочу сделать всё правильно, и если это означает ожидание или дать тебе пространство или что-то еще, то я согласен.

Его голубые глаза, устремленные на нее, светились абсолютной искренностью. Может, это действительно не проблема. Логически обоснованного смысла доверять Дойлу не было. Она знала его много лет. И если бы была честна с собой, то признала, что немного влюблена в него в течение всех этих лет. И секс... возможно, жизнь он не менял, но определенно не ухудшал.

Должно быть, он чувствовал ее нерешительность.

– Почему бы нам не пойти к тебе домой и поговорить, а? Выпить, посмотреть телевизор или еще что-нибудь и просто... поговорить? – На ее языке вертелся отказ, но она спохватилась. Чем она еще собирается заняться? Сидеть в будке и смотреть как Ужас и Эми практикуются в сексе? Принять септ и смотреть, как все общаются с друзьями, хорошо проводят время из-за стеклянной стены наркотического мира. Или пойти домой и бродить по квартире пока сон не сморит за просмотром телевизора? Дойл – подходящая компания, если нет никого другого. У них есть много о чем поговорить. Знают одних и тех же людей.

– Давай, Кесс. Обещаю, никаких поползновений. Буду как евнух весь вечер.

Удивив саму себя. Кесс рассмеялась.

– Хорошо. Но не до поздней ночи. Я устала.

Это было ошибкой. Она не хотела его присутствия. Обсуждать политику Церкви и рассказывать истории было здорово на улице, когда мягкая темнота окружала их, а они шагали в ногу по тротуару. Но в квартире... он выглядел слишком большим на ее территории. Прямо как захватчик. Его расслабленный взгляд путешествовал по каждому предмету в комнате, не выделяя что-то одно, но как будто он пытался прочесть ее вещи и найти лучший предлог затащить ее в постель.

Кесс достала пару бутылок пива из холодильника и протянула одну Дойлу, радуясь, что может занять руки. Она присела на край дивана, положив ноги на подушку, создав своими ногами барьер между ней и Дойлом.

– Что случилось с рукой?

Во имя Истины, все собираются спрашивать ее об этом?

– Порезалась о консервы.

– Ты ходила в больницу?

– Нет.

– Позволь взглянуть. – Он протянул руку, ожидая, что она вложит в нее свою. Что она и сделала, хотя точно могла придумать лучшие темы для разговора, чем ее рана.

Он размотал марлю.

– Черт, Кесс. Выглядит инфицированной.

Да? Она так и предполагала. Красная линия, проходившая через ладонь, выглядела шире, чем прошлой ночью, кожа вокруг стала блестящей и опухшей. Она попыталась прикрыть ее пальцами.

– Все нормально.

– Возможно, нужно зашить. Ты ее прочищала? – Он не отпускал, крепко сжимая ее запястье своими теплыми пальцами.

– Конечно, я же не дура.

– Почему ты не дашь мне попробовать.

Она отдернула руку назад.

– Я вполне способна почистить рану сама, Дойл.

– Ты перевязала ее слишком туго, и, похоже, в ней остались земля или что-то еще по краям. Я серьезно, Кесс. Позволь мне это сделать. Иди и возьми всё необходимое: вату, бинты и мазь. И дай мне нож или что-то подобное.

– О нет. Только не ножи.

– Они вылечат инфекцию.

– Почему бы мне просто не пойти завтра в больницу?

Он скрестил руки на груди.

– Мой отец – врач, и я смотрел, как он помогает моим друзьям десятки раз. Иди за необходимым.

Руки похолодели, когда она включила свет в ванной. Может, Дойл прав. Наверное, хорошо иметь кого-то, заботящегося о ней. Раньше не было. Ей следует прекратить быть такой раздраженной и подозрительной и расслабиться. Разве не это делают нормальные люди, помогая друг другу? Кесс положила полотенце поверх крышки туалета и начала собирать все необходимое. Изгоняющие часто оказывались на чердаках и в подвальных помещениях или лазили по вентиляционным шахтам. Раны были обыденностью. Несколько лет назад Аттикуса Коллинза даже крыса укусила.

Тогда странно, что рана заражена, хотя Кесс обычно хорошо заботиться о своих ранениях. Но заключение в подземелье почти двадцать четыре часа и купание в сточных водах точно не способствуют лечению. Ножи находились на кухне, но она решила вместо них взять лезвие бритвы. Чем острее лезвие, тем меньше будет боли. Она прошлась лезвие по своему языку – убедиться, что на нем ничего не осталось. Увы. Мышцы ее щек сжались.

Наконец, Кесс собрала все необходимое. Антисептики, вата, марля, антибиотик, лезвие бритвы, булавка. Она съела еще септ – похоже, будет больно – и направилась обратно в гостиную, неся в левой руке узелок из маленького полотенца. Дойл стоял на коленях перед книжным шкафом, пролистывая копию "На дороге".

– У тебя много литературы по БТ, – заметил он. – Не знал, что ты этим интересуешься.

– Мне нравится история. Люблю читать.

– Но, кажется, они все о БТ.

– Мне просто интересно. Ничего важного, это не запрещенные книги. Они – отличная литература.

– Знаю, просто... ты производишь впечатление живущей одним моментом. – Он поставил книгу обратно на полку. – Я всегда думал о тебе как о той, у кого нет прошлого, и ты не заинтересована в нем.

– Так из-за того что я сирота и не знаю своей родословной, мне нельзя читать?

– Нет, нет, я... это круто, вот и все. Думаю, это круто.

Она хотела надавить, но передумала. Тот, кто мог отследить историю семьи на сто лет, не мог понять каковы чувства, когда даже собственное имя – загадка, а желание объяснять у Кесс не было. Он уже видел ее без одежды. Чувства обнажать перед ним она не собиралась.

Кесс подняла полотенце.

– Я принесла необходимое.

– На самом деле, я подумал, что нам лучше заняться этим в ванной. Там же свет лучше, да?

Без разницы. Его шоу. Они протиснулись в ванную, где она села на туалет и устроила руку над раковиной. Он знал что делал. Быстрыми и уверенными, одновременно нежными, движениями пальцев, он очистил ладонь ватой с антисептиком, затем взял бритву и протер ее.

– А теперь, приготовься.

– Готова. – Кесс села ровнее. Конечно, она доверяла ему, но если он будет шкрябать бритвой по ее коже, то она хотела наблюдать. Он скользнул лезвием по самому краю раны, вырисовывая тонкую линию крови по ее покрасневшей ладони. На полпути вниз, цвет побледнел, когда прозрачная жидкость вышла наружу.

– Гадость, – вынесла вердикт Кесс.

– Ага – Он одарил ее мимолетной улыбкой. – Но, по крайней мере, оно выходит, да? Представь, если бы оно проникло под кожу и пошло к шее...

– Омертвение? Это может случиться?

– У тебя есть пинцет? – голос Дойла прозвучал приглушённо, словно он увидел, что-то сильно его напугавшее.

– На полке. Что случилось?

– Ничего.

– Нет, точно случилось. Что?

Когда он взял пинцет, то сжал ее руку сильнее.

– Не двигайся.

– Что... ой! Дерьмо! Что ты...

Слова застряли в горле, когда он поднял пинцет из раны. Между металлическими краями был зажат маленький жирный червяк. Кесс пришлось сдержать себя, чтобы не кинуться прочь, так как червяк извивался и скручивался как рыба, вытащенная из воды. Даже когда червяк начал сморщиваться и крючиться, словно был в агонии.

Дойл разжал пинцет. Червяк упал в раковину и не пошевелился.

– Дойл, что это? Какого хрена? – Ее голос почти сорвался на визг в конце, неестественно высокий и громкий в маленькой комнате.

– Я... Я не знаю. Черт, Кесс. Не двигайся.

– Это... – она сглотнула, – личинка?

– Не думаю.

Он вытянул еще несколько червяков из раны, перед тем как закончить.

Глава 11

«Знайте, там, где находите изоляцию и пустоту, там также можете найти неприкаянную душу».

~ Книга Правды. Истины. § 178

– Кесс, детка. Представляешь, в итоге Ужас не будет тебя убивать. – Улыбнулся Эдсель и откинулся на спинку стула. Слабый дневной свет отражался от серебряных талисманов и жетонов, свисающих в углу палатки, и бросал яркие пятна на рваные бордовые шторы. Городские часы еще не звонили, и палатка Эдселя была все еще в беспорядке.

– Ты, похоже, разочарован.

– Видеть тебя – не разочарование, сама знаешь. Что тебе сегодня нужно? Ты уже пробовала эту Руку? Я получил немного нового снотворного, ты заинтересована.

– Снотворное?

Он пожал плечами.

– Выглядишь уставшей, детка.

Черт. Нужно была принять септ перед выходом. После того как Дойл, наконец, ушел, она несколько часов вертелась и ворочалась. Кесс и не представляла человека, которых мог спать с блаженной улыбкой после того, как из его плоти достали окровавленных червей. Это воспоминание – и еще несколько ещё менее приятных – преследовали ее во сне, и в итоге она встала как только рассвело.

– Я в норме, – сказала она. – На самом деле, я надеялась, ты, возможно, сможешь кое с чем помочь.

– И с чем?

Кесс залезла в сумку и достала амулет, завернутый в кусок черного бархата, чтобы избежать прикосновения к металлу. Даже прикосновение через ткань заставляло ее кожу покрываться мурашками.

– Узнаешь какие-нибудь метки? – она присела на шаткую столешницу и развернула бархат.

– Откуда это?

Кесс пожала плечами.

– Нашла

– Ага. – Эдсель наклонился взглянуть на амулет ближе, но не взял его. – Думается мне, тебе лучше всего будет вернуть его туда, где нашла. Не вижу ничего хорошего в нем, детка. Чувствую, как он давит на меня даже отсюда.

– Я не могу вернуть это обратно. Это... часть расследования. Ни одна из отметок не кажется знакомой?

– Наверняка сказать не могу, но... минуту. Этот похож на Этош. И две отметки ниже него, может быть Третсо.

– Что они означают?

– Третсо – руна бастарда, понимаешь? Комбинация двух. Усиливает другие руны, добавляет силы, но сама из себя ничего не представляет. Этош... пища. Направляет Третсо туда, куда пожелает создатель амулета.

– Итак, у меня есть две руны, которые рассчитаны добавить силы остальным, но мы не знаем, что представляют собой остальные руны.

– Прости, больше помочь ничем не могу. – Эдсель снова взглянул на амулет, его губы скривились от отвращения. – Не думаю, что кто-то сможет помочь с этой вещицей, если Церковь не смогла.

Возможно, и смогла бы, если бы Кесс могла спросить. Но не может. Что ей делать, пойти в кабинет к Главному Старосте и сказать, что нашла амулет на улице? Что-то в этом духе? Кесс кивнула и медленно и вяло снова завернула амулет в бархат.

– В любом случае, спасибо, Эдсель.

– Твоя рука в порядке?

Она снова кивнула. Порез на ладони утром выглядел менее уродливым, но она не думала, что будет чувствовать себя уютно, пока порез не вылечится окончательно. Черви... Кесс сморщила нос.

– Просто царапина.

– Здорово. Знаешь... сейчас вот думаю, может быть, я знаю кое-кого, кто поможет тебе с рунами. Тайсон, слышала про него?

Она покачала головой.

– Он здесь?

– Не-а. Живет ни в Даунсайде и даже ни в городе. Старожил. Нашел себе местечко за городом, у воды. Правда, не знаю, как с ним связаться. Иногда он приходит. Тайсон не глуп. Когда придет снова, могу дать ему твой номер?

– Знаешь его имя или фамилию?

– Знаю только кличку. Больше он никогда ничего не говорил.

Кесс положила амулет обратно в сумку и застегнула ее.

– Ага, дай ему мой номер, если увидишь, Эдсель. Спасибо.

– Без проблем. Все по-честному, детка. – Он повернулся и начал распаковывать коробки, готовясь к приходу клиентов, пока Кесс бродила по рынку. Скоро должен показаться Ужас, чтобы забрать ее сегодня в Честер, на охоту за электрооборудованием, которое она якобы не видела, или на призраков, которых она якобы изгнала.

Кесс остановилась и купила миску лапши в палатке недалеко от убежища Бампа, и начала кушать палочками, пока слонялась возле дверей. Если бы она спустилась вниз, то увидела бы диваны, заполненные людьми. По понедельникам они всегда там были, неважно стояли на улице день или ночь. В кармане у нее было десять долларов – достаточно для длинного сладкого послеполуденного сна. Но у нее не было такой возможности, и подтвердили это тяжелые шаги позади нее, а когда он обернулась, то увидела Ужаса, надвигающегося на неё, словно танк.

И при свете дня в аэропорте Честер не пропало чувство оставленной угрозы, что возникло в прошлое посещение.　Хрупкий старый терминал сбился влево, как одинокий вдовец, и ржавые заборы выглядели готовыми улететь от малейшего дуновения. Кесс безуспешно пыталась найти место, где она нашла амулет. Что за ритуал проводился здесь, в пыльной траве? Она не думала, что на самом деле хочет это знать, и не считала, что ей удастся избежать ответа.

– Хочешь снова проверить здание? – спросил Ужас, придерживая для нее дыру от забора открытой.

– Полагаю. Хотя, не думаю, что мы пропустили что-нибудь прошлой ночью. – Кесс взглянула в правый периметр поля. – Подожди, что это?

Ужас проследил за ее взглядом, но ничего не сказал. Кесс не была уверена, что ей не показалось, так как оно было спрятано в высокой траве, но подойдя ближе, увидела, что не ошиблась. Камни образовали грубый прямоугольник, около пятидесяти футов в длину и тридцать в ширину. Огромные секции полностью исчезли, таким образом, лишь кто-то, внимательно смотрящий, узнал бы в них определенную форму, а не груду камней. Без особого угла освещения она бы тоже не заметила.

– Другое здание, – заметила она. – Интересно, чем оно было.

– Может, запас. Даже спальные квартиры. Казармы.

Она посмотрела на него.

– Казармы?

– Ну, знаешь. Вокруг отелей нет. Прилетающие пилоты не уходили до утра, а спать где-то нужно.

Кесс отступила и посмотрела на него. Его бесстрастное лицо было обращено на здание прямо за забором, изучая его. Черные солнцезащитные очки скрывали его глаза.

– Это отличная идея, Ужас. Возможно, ты прав.

И снова никакой реакции. Кесс двинулась вдоль остатка стены, выбирая камни, которые выглядели достаточно легкими или сыпучими, чтобы она могла их сдвинуть. В этих развалинах где угодно могло быть идеальное место, чтобы спрятать оборудование для мистификации, и если Ужас отвлечется, она сможет найти оборудование и отключить… если у неё получиться, или если такое оборудование тут было, а призраки были нереальными.

Если же Ужас поймает ее... Кесс даже не хотела думать об этом. Она не слышала о Лексе с тех пор, как он бросил ее, да и не хотела с ним встречаться. Было так соблазнительно притвориться, что она все это вообразила. Плохо, что она этого не сделала, и она это знала. Камни ничего не дали, поэтому она оставила крошечную видеокамеру с датчиком движения в ближайшей к взлетно-посадочной полосе куче и направилась обратно к зданию главного терминала.

Кесс оглянулась назад, думая, что еще можно спрятать в высокой, густой, потемневшей траве, лежащей за полем. Там им тоже нужно все обследовать.

Дома тесно прилегали к забору, как будто их к нему подтолкнули во время стройки. В основном дуплексы. На одной из дверей – мазки крови, напоминание о Фестивале; жители дома не удосужились стереть кровь, когда в ней отпала необходимость. Возможно, дождь в итоге смоет кровавые метки, и, возможно, это будет правильно. Обычно ноябрь дождливее в последние неделю-две. Должно быть, кто-то оставил окно открытым, и тихая мелодия песни Вилли Нельсона доносилась до них как шепот. Тут и там повсюду стояли ржавые трехколесные велосипеды и сломанные горки. Кесс почти ощущала треск старых пластмассовых игрушек. Сколько детей прямо в этот момент в этих домах жили ее жизнью, которая у нее была когда-то? Быть использованным как источник дохода, и никто не собирается делиться с ними этими деньгами? Здания относительно друг друга стояли под странным углом, добавляя улице атмосферу изношенности. Один дом вместе с двором пристроился прямо напротив забора. Следующий стоял в добрых тридцати футах.

– Ты знаешь, почему дома так расположены?

Ужас покачал головой.

– Кажется, всегда так были. Это важно?

– Просто любопытно.

Солнечный свет попал на обломки здания терминала.

– Думаю, можем снова попробовать поохотиться. – Кесс осмотрела потолок. Он был чистым или точнее, в тенях ничего не таилось, кроме паутины. Они снова разгребали мусор ногами, никто из них не хотел запачкать руки. Это было пустой тратой времени, и она знала это. Что-то очень основательно могло обосноваться в Честере, но оно было не здесь.

– Хлыщ из прошлой ночи, он твой?

– А?

– Мистер Чистота, с которым ты покинула шоу.

– Дойл? Нет. Просто парень, с которым работаю, во всяком случае, и как прошло шоу?

Ужас усмехнулся.

– У «Дастеров» всегда отличное шоу.

– Хотела бы я остаться.

Он кивнул подбородком.

– Дамы вперед.

Она обогнула стол и присела на корточки. Несколько верхних ящиков остались неповрежденными. Кесс заставила себя, их открыть. Мыши любили гнездиться в таких местах, а ещё крысы и пауки, и она не хотела насладиться встречей с кем-нибудь из них.

– Эми хорошо выглядит, – она лгала, лишь бы что-нибудь сказать, пока открывала верхний ящик.

– Угу.

– Давно виделись?

Ужас пожал плечами.

Ящик был пуст. Кесс открыла остальные, не найдя ничего кроме пыли и мертвых жуков. Их высушенные тушки напомнили ей об ужасе от червей в ее руке, и Кесс закрыла ящике громче, чем следовало. Последний раскололся от грубого обращения, и ее рука почти прошла сквозь него.

– Замечательно, ничего здесь не вижу, давай посмотрим снаружи?

– Окей.

Воздух снаружи казался сладким после сухого, наполненного запахом гнили, воздуха терминала. Ее нос чесался, когда она вручила ему маленькую камеру и рассказала, как прикрепить ее к внешней стороне здания прямо под крышей. Ему для этого лестница не нужна.

В нескольких шагах от места, где он разбил стену, вытаскивая ее той ночью, были старый колодец и насос. Дерьмо.

– Хм… ты, случаем, верёвку с собой не захватил?

– Длинную?

– Такую, чтобы спустить меня вниз, и я могла увидеть есть ли там что-нибудь.

– Например, электрооборудование?

Она кивнула.

– Дьявол, Кесс, ты действительно хочешь туда пойти?

– Боишься, что не хватит сил удержать меня от падения?

Его губы изогнулись в ухмылку.

– Черт. Ты, должно быть, шутишь.

– Конечно, шучу. Ну так есть веревка?

– Должна быть. Подожди здесь.

Он отправился обратно к своей машине, пока Кесс еще копалась в траве, готовая, что ужасающий холод начнет расползаться по ее ногам. Ночью Честер был похож на черную дыру в городе, которую жизнь избегала. И кто скажет, что здесь больше не проводили ритуалы? Повсюду, где ты можешь найти пустое пространство, находилось незаконное колдовство. Легальные ритуалы люди проводят дома: привлечение денег, заклинания удачи, простые вещи, которые не требуют силы или таланта. И Церковь поощряла это, потому что, когда люди видят результаты своих пустяковых заклинаний, их слабых манипуляций энергией, это подтверждает Истину Церкви: боги не существуют. Есть магия. И Церковь – врата к магии.

Ужас вернулся через несколько минут, держа толстый моток фиброзной рыхлой веревки на плече, который он размотал и положил на землю.

– Достаточно длинная?

– Думаю, скоро узнаем, да?

Радуясь, что надела кофту с длинными рукавами, она обмотала веревку прямо под грудью и связала надежный узел. Местами веревку покрывали коричневатые пятна. Кесс не хотела думать о том, для чего её использовали последний раз или, коли на то пошло, почему Ужас хранил веревку в своем багажнике. Его работа – его бизнес. Наконец, Кесс отрегулировала узел. И достала фонарик из сумки и, включив его, посвятила на Ужаса, наматывающего на руку верёвку. Из кармана Кесс торчали проводки спектометра.

– Хорошо. Если стану слишком тяжелой, вытаскивай меня...

– Ты ничего не весишь, – поиздевался он.

– Ладно, я ничего не вешу, но ничего может становиться намного тяжелее, когда висит на конце тонкой веревки. Пожалуйста, Ужас. Я действительно не хочу упасть, так что если думаешь, что становлюсь тяжелой, дай знать и вытягивай меня, хорошо? – Он кивнул. – И, пожалуйста, следи за веревкой, в случае, если начнет рваться или еще что-нибудь. – Он вскинул бровь. – Ну... пожалуйста. – Рот колодца позади нее зиял как вход в ад. Технически ад не существует, но есть город, и Кесс не хотела снова находиться под землей. Не после того что случилось днем ранее. Паника росла в ее груди, и она сфокусировала взгляд на Ужасе, набираясь уверенности от его твердого взгляда и накаченных мускулов рук, вокруг которых была обмотана веревка.

Он кивнул.

– Не волнуйся.

Кесс вздохнула.

– Тогда ладно. Посмотрим, что я найду.

Кесс присела на край колодца и позволила ногам скользнуть в него. Если бы молитвы были разрешены, она бы сейчас помолилась.