Текст книги "Зловещие призраки (ЛП)"

Автор книги: Стэйси Кэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 20

«Часто родители осознают свою неуверенность в том, как воспитывать детей. В таких случаях следует просто обратиться к Истине, и найти верный путь. Защита детей – высший путь служения человечеству и Истине».

~ староста Барет, «Семьи и правда», брошюра Церкви

Ужас низко и страшно стонал, будто кто-то тёр фольгу прямо у Кесс в ушах.

– Останови это!

Тайсон пожал плечами.

– Пока ты говоришь, у него кончается время.

Чёрт! Чёрт, чёрт. Где блокнот? И ручка? Слова в книге почти закончили формироваться, растягиваясь по страницам и напоминая кровавые следы от когтей ворон. В центре начало формироваться изображение: руны увеличивались и уменьшались по краям амулета.

– Нет... не меня... не меня... – Ужас согнулся в конвульсиях, и склонил голову. Все его тело тряслось и дрожало, когда он, скрючившись, упал на пол. Красные символы по спирали покрыли его руку, потом локоть и показались на открытом участке шеи сзади, после чего вернулись на страницу.

Наконец, Кесс удалось схватить ручку и блокнот. Она начала писать, не обращая внимания на содержимое, просто копировала страницы, чтобы всё скорее закончилось. Пусть всё прекратится, пусть ей не придётся жертвовать жизнью человека, чтобы расшифровать этот дурацкий амулет. Слипнот может гнить вечно, какая ей разница, кому какая разница, пусть всё скорее закончится... Да, руна Третсо. Для силы. И другая, Этош, чтобы направлять её. Далее. Ведак, чтобы поймать душу. Аргед – питаться от неё. Кто тот чертов ублюдок, что состряпал столь нарушающее все правила заклинание? Надписи начали быстрее течь по пергаменту, она едва успевала за ними.

– Замечательно, – она услышала тихий голос Тайсона. – Так много боли... и силы... книга довольна...

– Пошёл ты, – успела сказать она, но Ужас взревел, словно раненый тигр, и заглушил её слова. У Кесс волосы дыбом встали.

Сформировалась последняя руна, становясь больше и толще. Красные метки образовывали руну, потом лицо, потом снова руну. Слова растягивались, а сердце Кесс пропустило несколько ударов. Это было лицо человека из ночных кошмаров, и его имя было Эрешдиран – вор снов.

– Готово! – закричала она. – Всё! Я закончила, прекрати это сейчас же, останови, пожалуйста...

Красные чернила покрывали лицо Ужаса, светясь под его кожей, когда он сомкнул глаза.

– Не надо больше, не надо больше, не надо больше, не меня, пожалуйста, нет, прошу. – Снова и снова эта мольба, которую Кесс больше не могла выносить. Ужас открыл глаза, и Кесс закричала. Белки светились ярко-красным цветом, от глаз остались лишь черные зрачки. Это было в нём, черт, чем бы оно ни было, оно внутри него, пожирает...

Тайсон тихо рассмеялся, когда она, не думая, подскочила к Ужасу и схватила книгу, пытаясь ее отбросить. Дом Тайсона исчез. Вместо этого она была в спальне, похожей на ту, которую не видела много лет. Когда послышались тяжелые шаги, пересекающие комнату, она сильнее натянула на голову покрывало. Ей было всего десять, она не хотела его видеть, не хотела, чтобы он снова делал с ней это... Другая комната, другой отец, его мощный кулак занесен, чтобы ударить её... И ещё. Грузная, потная женская фигура в порванной одежде залезает в её постель. Каждое воспоминание, которое Кесс хотела забыть, проносилось перед глазами. И к ним добавлялись отчаянье, боль, мучение и одиночество, страх... Страх, что все прикосновения будут нести в себе или боль или похоть; что Кесс будет всегда на обочине; что не будет с кем-то; что будет ненавидеть сама себя так сильно, что начнёт задыхаться. Она больше не чувствовала тело, не видела и не слышала ничего, кроме голоса в голове, напоминавшего каждую минуту каждого дня, какой ужасной она была. Голос, который она пыталась приглушить наркотиками и работой, но который на самом деле никуда не уходил. И никогда не уйдёт, пока, наконец, Кесс не умрет и не уйдёт в тишину и холод Города под землей, в место, которое она считала достаточно плохим, чтобы сделать жизнь немного предпочтительнее.

Здесь не было ни утешения, ни мира, только бесконечные дни и ночи...

– Не-е-е-ет, – Кесс всхлипнула, и всё закончилось. Она ударилась коленями об пол. Каждая мышца в теле ныла от боли, но дело сделано: книга закрыта, и Ужас уже успел пересечь половину комнаты. Он схватил Тайсона за горло и поднял его, словно кошка, поймавшая мышь. Тайсон издал приглушенный звук, который мог быть как всхлипом, так и смехом, его глаза вновь заволокло серебром.

– Давай-ка, Кесс, я ему вмажу, – проговорил Ужас хриплым голосом. Мышцы его правой руки сокращались снова и снова, а тело дрожало. – Просто позволь мне... ты... ты чертов...

– Ты увидел то, что не желал больше никогда видеть. – Тайсон расплылся в улыбке. – Плохие воспоминания? Все так плохо?

– Кесс...

– Нет! Нет, Ужас, нет, нет... подожди, – она ударилась ногой об стол, когда шла к нему, оставляя мазок крови, впитавшийся в её джинсы. – Подожди. Кто ещё видел это, Тайсон? Кто сюда приходил до нас и сделал этот амулет?

– Я не знаю...

– Нет, знаешь. Вот почему ты смеялся, когда увидел, да? Кто это был? Ответь, иначе я позволю ему тебя избить. Дам ему убить тебя, если он захочет, а я думаю, что захочет. – Она посмотрела на Ужаса, но его взгляд был сфокусирован на Тайсоне с той же напряженностью, с какой голодный волк смотрит на домашнюю овцу. – Ты хочешь, Ужас?

– Да.

– Ты не сможешь меня убить. Я сильнее, чем ты думаешь.

Ужас зарычал.

– Знаешь, что у меня есть, Тайсон? Мелидийский сорняк. А еще психопомп. Я могу отослать тебя и того, кого ты в себе приютил в одну из духовных тюрем, так быстро, что ты и пощады попросить не успеешь, или для начала позволю Ужасу сломать каждую чертову косточку в твоем теле. Теперь скажи мне, и мы уйдем. Все честно.

Ужас сжал руку на горле Тайсона сильнее. Тайсон выпучил и закатил глаза.

– Как ты, – с трудом прохрипел он. – Темный мужчина, меченый, как ты... аарх...

Он опустил руки по бокам, широко растопырив пальцы, а его глаза стали чистым серебром. Черт.

– Ужас, отпусти его! – она схватила его за руку, пытаясь оттащить от Тайсона. – Отпусти его, сейчас же!

Ужасу пришлось послушаться, так как нечто, обитавшее внутри Тайсона, освободилось, вылетело через открытый рот и пронеслось над их головами, напоминая по форме туманную бледную рвоту. Кесс пригнулась и потащила за собой Ужаса. Они упали на грязный пол, пока нечто формировалось в смутное человеческое лицо с большими, пустыми глазницами и широко открытым ртом. Оно расползалось по потолку, разрастаясь всё больше и больше. Длинное щупальце эктоплазмы коснулось щеки Кесс, оставляя след из замерзшей слизи на коже. Ужас крепко схватил Кесс за руку, поднял и потащил к выходу, он шёл впереди и выбил дверь плечом. Нечто кричало им вслед, но так и не вышло из ветхой хижины. Наступила тишина.

– Сумка, – ахнула она. – Я оставила там сумку.

– Черт. Ты шутишь?

Она покачала головой. Она не могла вдохнуть то ли от сильного ветра, то ли от страха. Он сказал: "Меченый, как ты". Работник Церкви?

– Я должна вернуться и забрать ее.

– Ага, прямо-таки. Жди здесь.

Она не могла спорить. Ей оставалось лишь смотреть, как он побежал обратно в дом и появился несколько минут спустя с её сумкой в руке с окровавленными костяшками.

– Что случилось?

Он посмотрел вниз.

– Кровь не моя. Он же не мог так просто отделаться, да? – Ужас тяжело дышал, костяшки на другой руке побелели.

– Присядь, ладно? Просто посиди здесь со мной немного.

– Нам нужно идти, он успокоился, но ненадолго...

– Пожалуйста? Просто... просто посиди со мной.

Он опустился на землю рядом с ней, подогнул ноги и уперся в них руками, а океан шумел и шептал перед ними. Звук успокаивал, но Кесс даже и не думала, что пожар в желудке уймется так же легко. Эти картинки из прошлого, воспоминания... такое ощущение, что всё произошло только что.

– Спасибо. То есть, спасибо, что сделал это для меня. Я не думала, ну, не знала, что все будет так...

– Не за что, Кесс, – он привычно пожал плечами, но не отвёл взгляда от воды. – Именно за этим я здесь.

– Нет. Это было... я даже не хочу думать о том, что это было, и ты не...

– Забудь. Теперь все позади, да? – Он смотрел на нее. Прежде чем Ужас отвернулся, она успела заметить, как покраснели его глаза. Что он видел? Она никогда не спросит. Это личное, как и её воспоминания. Но, в то же время, её разбирало неуместное любопытство.

Она чувствовала, что теперь должна Ужасу. Такого чувства не было, когда он помог ей в аэропорту... сейчас Кесс осознала, что он помогал ей несколько раз за последние дни. И она предположила, что он бы поступил так снова, приди они сюда еще раз. Черт, когда это случилось? Когда она начала доверять ему? Хотя не стоило бы. Но, тем не менее, в ней смешались любопытство и доверие. Кесс верила Ужасу и задолжала ему.

– Знаешь, – сказала она, зачерпнув немного песка и пропустив его сквозь пальцы, – в древности люди думали, что океан лечит. Они говорили, что если принести ему жертву и достаточно долго сидеть перед ним, то все твои проблемы растворятся в волнах.

– Думаешь, это правда?

– Нет, – у неё надломился голос. Она должна ему что-то, но не могла вынести мысли о лжи. – Не думаю.

Он кивнул.

– Я тоже

Волны вздымались и обрушивались на берег, когда Кесс и Ужас встали и начали взбираться обратно на холм. Волосы Кесс прилипли к лицу, и она не могла сказать, были они мокрыми от слёз или брызг воды.

***

Молчаливая поездка обратно, две Септа, и Кесс, хмурясь, сидела в гостиной Мортонов. Ничего. Или эти люди очень хорошие, или нехватка еды в сочетании со скоростью и таблетками выбили ее из строя больше, чем должны были. Их лица были так искажены страхом, будто все они находились в комнате кривых зеркал. Увидит ли она такие же причудливые деформации на своём лице? Чёрт, это неправильно. У неё никогда раньше не возникало проблем с делами, особенно с подобными. Немного затерянная в своих мыслях – первая причина, почему она брала с собой толстый блокнот – она просила повторить сказанное, потому что не понимала их слов. Возникало ощущение, что они сидели в аэродинамической трубе. Что-то еще было не так. Свет в доме был включен, хотя солнце только начало садиться.

– Я не знаю, почему вы задаете все эти вопросы, – сказала миссис Мортон в третий или четвертый раз. – Я не спала несколько дней. Пожалуйста, когда вы избавите нас от этой штуки?

– Мы работаем над этим. Вы не думали остановиться на время где-нибудь в другом месте? Возможно, у друзей или в отеле?

– Мы не можем позволить себе отель, – рявкнула миссис Мортон, округлив глаза. – То есть, отель на недели будет слишком дорогим.

Кесс ни отреагировала, ни сделала запись. Не было необходимости – эта часть прочно засела в голове.

– Согласно документам, которые вы нам предоставили, у вас в доступе приблизительно десять тысяч долларов на кредитной карточке. Уверены, что не можете остаться в отеле на время? Конечно, после Изгнания Церковь все возместит.

Она сказала это с такой уверенностью, будто сама в это верила. Как если бы не обнаружила ранее, что кто-то из её коллег занимался нелегальной магией, чтобы вызвать что-то, чьё имя она прежде не слышала. Что-то от чего разило злом так же сильно, как гнилью от мертвой собаки. И к слову о гнили... Воспоминание о гниющей плоти Слипнота, изрезанной, размеченной, как кукла безумного ребенка, отказывалось уходить из головы. Невозможно вообразить, как, должно быть, страдает его душа, пойманная в вонючих остатках плоти. А ведь когда-то это было живущее, дышащее тело. И Кесс была в ответе за это, потому что еще не нашла способа освободить его. Было достаточно трудно не думать, что она едва заслуживает жить, учитывая все дерьмо размазанное по совести.

Как мог кто-то из ее коллег сделать подобное? После пляжа она миллион раз думала о нелегальных метках, запрещенных тату, возможности, что преступником может быть просто человек похожий на работника Церкви. Но нет. Тайсон знал, кого видел, различал подлинные Церковные тату и нелегальные.

"Меченый, как ты", – сказал он. И это не могло быть ничем иным, как меткой Церкви.

Она надеялась, что он соврал. Но не могла отрицать возможность обратного.

– Да, ну, мы лучше останемся дома, и вам лучше быстрее обо всем позаботиться, вместо того, чтобы тяготить нас проживанием в отеле, – сказал мистер Мортон. Кесс понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, о чем они говорили.

– Проявления стали сильнее? Миссис Мортон, в прошлый раз вы сказали, что это была просто серое бесполое очертание. Оно приняло форму? Начало передвигать объекты ил что-то вроде того?

– Оно больше не серое, – миссис Мортон оттянула жемчужное ожерелье, словно оно ее душило. – Оно черное. Мужчина в черном капюшоне. Он... он смотрит на нас, когда мы пытаемся спать, пробирается в наши сны... он пугает меня.

Она захлебнулась в рыданиях. Рыданиях, которые Кесс не могла слышать из-за ударов собственного сердца.

Глава 21

«И они обнаружили пустые пространства под поверхностью земли, силу, что мощнее силы духов, и послали стражников и вестников на поверхность, привели духов в свой новый дом, и заточили их там».

~ Книга Правды. Истоки. § 400

Она не хотела идти домой. Только не после взлома, который был... Всё и правду случилось прошлой ночью? Да, и она не могла смириться с мыслью, провести там одной ещё ночь. Не сейчас, когда она знала, что человек, который за ней охотится, знает о ней все, работал с ней годами. Тайсон мог соврать, но Кесс знала, что это не так. Как знала Истину, как... как и то, что единственное безопасное сейчас место, даже несмотря на все ее сомнения – Церковь.

Так поздно там будет безлюдно, в большой библиотеке – пусто, а у нее есть ключ. Она могла бы провести небольшое исследование, попытаться решить, что все значит. Или могла бы просто сидеть и дышать. Замки в ее доме можно взломать, но замки в здании Церкви были неприступными. Конечно, у убийцы Слипнота тоже есть ключ. Но он не знает, где она. Это было самым безопасным местом, которое она могла придумать.

Кесс разложила записи перед собой на столе и принялась их просматривать, желая убедиться, что ничего не упустила. В обычных текстах ни Эрешдиран, ни символы, которые были на нападавших, не упоминались. Она и не ожидала, но хотела быть полностью уверенной.

Почему кто-то захотел призвать вора снов? Конечно, это не первый раз, когда незаконные организации совершали призыв. Когда Кесс была студенткой, кто-то пытался вызвать стихийного духа ненависти, чтобы покрасоваться на вечеринке. Те, кто выжил в кровавой бойне, были не впечатлены.

Но Похититель Снов?.. Она пыталась вспомнить, где видела этот, чертов символ, тогда бы у неё появилась идея, что происходит, но, похоже, воспоминания слишком расплывчатые.

Она не могла положиться на память, такое ощущение, что воспоминания ускользали, а оставшиеся, она приукрашивала и дополняла отсебятиной.

Вздохнув, Кесс закрыла последнюю книгу и посмотрела на часы. Почти десять. Ей нужно идти, если хочет успеть закупиться. Только желание добраться до истины удерживало ее от побега прямиком в трубы сразу после того, как Ужас ее высадил.

После той книги... после воспоминаний, врезавшихся в голову и оставивших кровавые следы... если бы она была уверена, что тот адский опыт – самая худшая цена за знания, которую придется заплатить. Она отвела себе еще полчаса, которых хватит, чтобы проверить несколько редких книг. Потом уйдет. Прямиком к Бампу.

Дверь в Засекреченную Комнату закрыта, но Кесс знала, где держат запасной ключ – прячут на верхнем уступе центрального шкафа. Раньше ей не нужно было его красть, но раньше она и не делала подобных исследований. Библиотекарь Гуди всегда была здесь, чтобы впустить ее.

Немного чувствуя себя преступницей, она обыскала уступ, пока ключ не упал в ящик, затем пересекла комнату и вставила ключ в замок. Стоило повернуть его, как эхом в большой пустой комнате разнёсся громкий щелчок. Кесс замерла. Был ли это её замок или другой щелчок отпираемой близко двери, который она спутала с эхо?

Кесс оглянулась, скользя взглядом от полки к полке, по пустому, просторному, сияющему деревянному полу и вверх по стенам к свисающим подобно причудливым паукам вентиляторам. Всегда смотри вверх. Никто никогда не смотрит вверх. Ничего. Постепенно ее сердце, уже готовое выпрыгнуть из груди, успокоилось. Она тихонько посмеялась над собой, как ребенок, мужественно заявивший, что не боится темноты, и повернула ручку.

Она всегда любила Засекреченную Комнату. Здесь были запрещенные книги по эзотерике, останки прошлой религии. Изысканные золотые кресты и инкрустированная бриллиантами звезда Давида в стеклянном коробе, стоящем у стены и блестя в тусклом свете, словно маня ее войти в свой мир, будто всё её тут ждало. Библии и Кораны тихо покоились на стойках, их мудрость больше не нужна, а в одном углу сидел огромный золотой Будда, его благожелательная улыбка благословляла всех. Если бы благословение было допустимо. Обладание такими предметами вне Церкви без доказательства исторической ценности означало кощунство. Здесь она могла смотреть на них, сколько хотела, читать архаичные слова, собирать по кусочкам, какой жизнь, должно быть, была те же тридцать лет назад, не говоря уже о веках.

Она подошла по толстому ковру к полке с эзотерикой в дальнем конце комнаты, по пути включив свет. Главная комната библиотеки исчезла, а свет, проникая через высокие окна, распределился по секциям. Забавно, что раньше она этого не замечала, но она никогда не бывала здесь так поздно ночью, когда большая библиотека тихо скрывала секреты между толстыми пыльными обложками. Ее кожу начало покалывать, когда она взяла самую большую книгу, одну из ее любимых. Если информация не найдется в "Руководство по духам Тобина", то, вероятно больше нигде. Как всегда корешок книги создавал чувство уюта, но даже он не мог скрыть факт, что ей послышался посторонний звук.

Шуршание, словно ветер подхватил листы бумаги или, со смутным чувством тошноты подумала она, звук, который издавали страницы страшной книги Тайсона, когда пальцы Ужаса коснулись ее.

Кесс замерла с тяжелым "гидом по духам" в руках, даже запястье заболело. Окно ничем не поможет. Это чертово стекло могло послужить только зеркалом, в котором она видела собственное бледное лицо. Мышцы натянулись, пока Кесс стояла там, позволяя секундам растягиваться в минуты, и фильтровала посторонние звуки, но тишина продолжалась так долго, что она начала в себе сомневаться, ведь, уже несколько дней не спала. Она была напряжена, как натянутая струна, зрачки расширились до размера головки булавки. Конечно, ей чудились звуки. Вероятно, броуновское движение[9]9
  Броуновское движение – беспорядочное движение микроскопических, видимых, взвешенных в жидкости (или газе) частиц твёрдого вещества (пылинки, частички пыльцы растения и так далее), вызываемое тепловым движением частиц жидкости (или газа)


[Закрыть] или собственный мозг поджаривался под действием скорости.

Она слышала шум, правильно?

Это смешно. Нет, не стремление быть осторожной. Осторожность – единственный способ остаться в живых. Смешно то, что как-то ее преследовал неизвестный работник Церкви, который пленил душу Слипнота.

У Тайсона даже телефона не было. Версия, что ему каким-то образом удалось уведомить, кого бы то ни было, чтобы у них получилось отследить ее здесь, когда она никому не сказала куда собирается, сильно притянута за уши.

Придя к такому выводу, Кесс села, взяла блокнот и начала смотреть указатель "Гида". Эрадуак, Эрамуэл, Эрбереос, Эредмиам... Эрешдиран. Страница сто пятьдесят три.

Она стянула колпачок ручки зубами, так как левой рукой листала страницы. Уф. Линии рисунка были грубыми, но они вырисовывали тонкое, жестокое лицо и крючковатый нос. Даже удалось передать кровавые зубы. Ручка царапала бумагу, когда она делала заметки, и с каждым словом ее прошибал холодный пот. Ей нужно позвонить Дойлу, чтобы согласиться с ним пойти на встречу со Старостой Элдером. С этим она сама не справится, точнее, она не хотела бы разбираться с этим самостоятельно. Кто, черт возьми, призвал его и зачем? Какая могла быть причина, вторгаться в сновидения, вкладывать так много сил во что-то столь банальное, как узоры снов? Если они хотели, чтобы домовладельцы спали, пока они вламываются в дом, могли использовать Руку Славы или любое другое заклинание. В какое количество домов они могли вторгнуться за одну ночь? И проклятые вещи просто не были безопасны, не было ни одного...

В этот раз шум был ясный. Щелчок, словно шаг тяжелого ботинка по полу. Она бы его не услышала, если бы не сделала перерыв в записях. Но она сделала и услышала. В библиотеке кто-то был. И кто бы это ни был, вряд ли он пришел провести исследование.

Никто не звал ее по имени, никто не заметил свет в Засекреченной Комнате и не спросил кто здесь. Вместо этого стоявшая тишина закладывала уши. Она давила на Кесс, вызывая чувство, будто тело ломается. На лбу выступила испарина, когда Кесс переворачивала несколько страниц книги. Ее мускулы заболели от напряжения в попытке сохранить движения медленными, будто она ничего не слышала. Из библиотеки было два выхода: главный, которым она воспользовалась сейчас, и второй, которым она воспользовалась недавно, когда подслушала Старосту Элдера и Брюса, разговаривающих у лифта.

К слову о страхе, заражающем призраков, и об их необычном поведении. Кажется, у нее появился ответ. Эрешдиран. Присутствие такого существа могло свести нормальных призраков с ума. Она возьмет амулет к Старосте Элдеру и расскажет ему, что происходит... нет. Она не может, иначе придется признаться, что она была в аэропорту Честера, что было найдено тело и не подан доклад. Амулет ясно показывал любому, умеющему его прочитать, что за заклинание в нём. То есть, освобождение души Слипнота положит заклинанию конец и отправит Эрешдирана обратно? Или амулет начнет питаться ей, как она и боялась? Ее кровь накормила амулет... и в обмен он оставил маленькие визитные карточки под ее кожей, да?

Пальцы заболели. Кесс посмотрела на руку и поняла, что до боли стискивала её, и, возможно, это не лучшее время начинать размышлять об ошибках и особенностях ритуала. Лучше выбраться из чертовой библиотеки, пока неизвестный не решил обнаружить своё или ее присутствие.

Боковой выход, вероятно, будет лучшим вариантом. Она не могла быть уверена, но предполагала, что звуки исходят со стороны главного входа. Хорошо. Она медленно взяла сумку и положила на стол, закинула туда ручку и блокнот, притворяясь, что просто что-то ищет. Кесс не сможет выключить свет в Засекреченной Комнате, иначе выдаст, что уходит и потеряет элемент неожиданности.

"Элемент неожиданности" для нее всегда звучало как хорошее название для группы. Возможно, сейчас не лучшее время для таких размышлений, но ее разум, похоже, работал за троих, и она не могла перевести дыхание. Итак. Обычная, занятая, не подозрительная. Она поставила сумку на пол и намотала ремешок на запястье. Левой рукой подвинула вперед "Гид", надеясь замаскировать, будто смотрит на неё. В этот раз шаг раздался ближе. Все тело Кесс болело, мускулы так напряжены, что она удивлялась, как кровь насыщает их. Кто-то приближался. Он, она, неважно кто, но приближался. Она никого не видела, но была их целью, только указателя над головой не хватало, так что нужно было двигаться. Она была такой глупой. Такой беспечной, и такой глупой.

У неё дрожали ноги.

"Иди! Чего ты ждешь, черт возьми, вставай и иди! Иди!"

Она осторожно отодвинула стул, не сводя взгляда с книги перед собой, как если бы просто пыталась сесть удобнее. За ней следили, она это знала, но не видела кто, но видела большие фигуры без лиц в чёрных балахонах. Тяжёлой поступью они двигались к ней, вытянув руки, чтобы схватить ее, задушить, вонзить лезвие в горло.

"Уходи!"

На этот раз Кесс повиновалась, соскользнула со стула и нырнула в сторону выхода. Если удача с ней (смешно, удача никогда не была с ней) они могут подумать, что она ищет что-то.

Конечно, они могли также думать, что это идеальное время для атаки, ведь она не смотрит. Она поспешно пошла, не поднимая головы. Приблизительно пятнадцать футов до двери никогда не казались таким огромным расстоянием; сейчас она ощущала себя насекомым, бегущим по хоккейному полю на виду у толпы. Не прерывая шага и ускорившись, она направилась к двери и немедленно поняла, что ее спектакль не удался. Другие шаги, за ней тоже ускорились. Ботинки громко стучали по полу.

Кесс на бегу достала нож из кармана, хотя не считала, что ей представиться шанс им воспользоваться. Но с ним она чувствовала себя лучше, стремительнее, словно она сама могла стать сталью. Кесс бежала со всех ног, ничего не видя, кроме смутного очертания двери перед ней. Она проскочила в проем и почти упала. Шаткие ступеньки гремели и грохотали, сумка билась о ноги и угрожала подставить подножку при каждом шаге.

На полпути она услышала, как дверь над ней открылась с такой силой, что ступеньки затряслись. Она не посмела посмотреть вверх. Ей нужно продолжать бежать, как только она доберется до следующего поворота, то, возможно, сможет спрыгнуть через оставшиеся ступени. Так и сделала. Боль, вызванная ударом, пронзила ноги, и наверняка ее преследователь, к сожалению, так же прыгнет, но у нее не было выбора. Единственные варианты, которые сейчас у нее были – попытаться пройти через капеллу или добраться до лифта, опуститься под землю к платформе призрачного поезда и направиться в Город.

Не богатый выбор. Если она пойдет через капеллу, то ее могут поймать. В любом случае ей придется пробежать через холл и выйти через главные двери на стоянку.

С другой стороны, если отбросить огромный дискомфорт и нелюбовь к Городу, оттуда не было выхода. Но это единственный путь назад, и она очень не хотела провести там всю ночь, пока безмолвные призраки будут смотреть на нее. Подземелье... подземелье никогда не было безопасным. До тех пор... Лекс ведь рассказал о туннелях? Что они проходят везде под Городом, так? Может, они есть и под Церковью, так как до Призрачной Недели здесь был деловой район?

У подножия лифта была платформа, где ждал поезд.

Разве она не видела пару дверей здесь, когда шла? Одна из них могла вести в тоннели. А если она попадет туда, несмотря на петляющие повороты, сможет найти выход. Знала, что сможет. С ней был компас, спрятанный в маленьком кармане сумки. Идея не блестящая, но единственная, которая, как Кесс думала, может сработать. Она хлопнула ладонью по кнопке лифта. Секунда или две, за которые дверь открылась, растянулись в часы, пока шаги на лестнице становились громче. И она бросилась в кабину, когда загремели перила, зная, что преследователь перепрыгнул их.

Прямо перед тем, как двери закрылись, она увидела его: фигуру, скрытую в черном. Символ на груди переливался в мягком свете огней, и в голове сложились кусочки мозаики.

Ох, черт.