Текст книги "Ошибка Заклинателя (СИ)"

Автор книги: Стелла Вайнштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

– Ты уже помог тем, что выслушал меня…

– Коляска с колесами. Вот как придумали в твоем мире! Нужно и тут смастерить, вот старики обрадуются! Только рассчитать центр тяжести. – пробормотал он себе.

Они еще немного помолчали. Тишина была уютной, расслабленной, как свернуться с чашкой кофе под одеялом в морозный день.

– Сестренка не устала? – спросил Эрик. – Давай проберемся в комнату через окно. Верно, они уже пьяны и ничего не заметят.

– Ты закончил колоть дрова? Я помогу собрать их.

– Все уже сделано. Сестренка очень заботлива. В будущем ей стоит привыкнуть быть строже к окружающим.

Эмма прикрыла глаза и потерла висок. Тут она почувствовала, что ноги оторвались от земли. Эрик вновь поднял ее на руки, как в первый день их знакомства.

– Сестренка устала, я отнесу ее спать.

Эмма безропотно прислонила голову к груди горца. Ее не волновало, что халат чуть влажен от пота, наоборот, ей был по нраву запах мужчины. В этом-то и была загвоздка. Ей все в нем нравилось.

Он без труда помог Эмме пробраться через окно, затем сам беззвучно запрыгнул в комнату. Не смотря на то, что Эмма проспала весь день, глаза слипались от утомления. Видимо, для исцеления тела сон необходим.

Эмме не хотелось утруждать Эрика. Она уже поняла, что на любую просьбу получит согласие, но все же не удержалась и попросила:

– Можешь побыть со мной пожалуйста? Если ты занят, то всего лишь пока не засну.

Эрик опустился рядом на циновку и мягко улыбнулся.

– Сестренке не стоит беспокоиться. Я буду рядом, сколько она пожелает.

Как насчет всегда?

Перед сном Эмма опять вспомнила заклинателя и вздрогнула от смеси обиды и тоски. Все таки, с ее сердцем поиграли и небрежно отбросили в сторону. Как Эмма не уговаривала себя забыть, на грани яви и сна чувства обострялись и мучили. Широкая ладонь Эрика легла на затылок и легко погладила волосы.

– Ты ведь не бросишь меня? – смахивая выступившие слезы, спросила Эмма.

– Никогда, – просто сказал Эрик. – Пока сама не прогонишь.

Поддавшись порыву, Эмма села в кровати и потянулась к Эрику за объятиями. Он тут же напрягся и всем телом подался назад, не давая приблизиться.

Не смея настаивать, Эмма тут же убрала руки, опустила голову, чувствуя себя невероятно глупо. Ей казалось, что их желания совпадают, но на самом деле Эрик ясно дал понять, где проходит невидимая граница.

С ее стороны будет верхом неблагодарности требовать больше, чем он желает дать.

– Прости, – наконец искренне попросила она.

– Это ты прости меня, сестренка. На самом деле никто из нас не достоин быть твоим спутником.

16.5

За дверью слышались шумные голоса и звон стаканов. Дыхание Эрика было прерывистым, а ладонь продолжала легонько поглаживать волосы Эммы.

– Во мне нет ничего особенного, – призналась Эмма. – Если бы ты встретил меня в моем мире, то не удостоил бы второго взгляда. Ни красивое тело, ни магические способности не принадлежат мне по праву.

– Сестренка считает магические способности благословением? – усмехнулся Эрик. – На самом деле каждый заклинатель ранга Лу мечтает избавиться от этого проклятия. От судьбы не убежать, сестренка. Прими правду о том, кем ты являешься и отринь сожаления. Этот брат тоже мечтает изменить прошлое, но это невозможно. Так получилось, что сестренка управляет потоками Ши, а это значит, что очень скоро произойдет обратная реакция и магия начнет управлять желаниями сестренки. Когда это произойдет, я не хочу, чтобы добрые воспоминания о братце обернулись горечью сожаления. Только в горах Баолян сестренка найдет смелых и мудрых заклинателей, которые не только позаботятся о ней, но и сумеют зачать ребенка. Сосланные в Ра горцы, все поголовно мусор, недостойный внимания Эммы.

– Почему ты так говоришь о себе? – возмутилась Эмма. – И почему все разговоры сводятся к тому, что мне надо выйти замуж?

– Чем раньше сестренка осознает правду, тем лучше, – твердо ответил Эрик и убрал руку. – С тех пор, как Гуанхин искривил потоки Ши число заклинателей стремительно сокращается. Наша мощь и умение управлять Хуа возросли, но магия требует цену. Мы платим свободой воли. Ши пытается вновь обрести равновесие через продолжение рода. Вскоре все, о чем ты будешь думать станет поиск подходящих мужей. А мужья будут вести кровавую войну за твое внимание.

Эмму передернуло от отвращения и она побледнела. Вдруг ей вспомнилось, отложенное на самый край сознания воспоминание об увиденном в усадьбе золовки Адама. Наказанный мужчина, привязанный за руки к крюку а потолке. Опущенная голова, лицо занавешенное черными волосами, исполосанное до мяса окровавленное тело. Как же его звали? Йилань?

Эрик вновь заговорил, тихо и твердо.

– Первый брат не женился из-за взрывного характера и искривленной Ши. Я – преступник. Третий брат разведен, и никто не захотел вновь брать его замуж. Четвертый – неизлечимо болен. Продолжить? Наши соседи – Ахмар и Яран, связались с девушками ранга До и спустили Ши впустую. Повторюсь, Эмма, берегись и беги отсюда в горы как можно скорее. Твой заклинатель был прав, скрывая тебя в лесу. Если императрица доберется раньше…

Тут за дверью послышался звон битой посуды и звуки ссоры. Эрик вскочил с кровати и предупредил Эмму:

– Сестренке лучше не показываться.

Эмма кивнула, но поле того, как Эрик покинул комнату встала вплотную к полузакрытой ширме, незаметно наблюдая и прислушиваясь к голосам.

– Да как ты смеешь бесстыже входить в дом и похваляться краденным? – кричал третий брат.

– Урману следует успокоится и поберечь голос. Говорят, он услаждал слух жены игрой на флейте и пением. Видимо, недостаточно старался.

Развалившись на стуле сидел светловолосый мужчина средних лет. В отличие от божественно прекрасных лиц братьев, его лицо избороздили морщины, а на носу проступала болезненная краснота. Видно, что он более не обладал умением управлять потоками Ши. Зато одет он был богато, и даже носил отороченный мехом плащ не по погоде.

– Ты пожалеешь об этом, Яран! Все знают, кому принадлежит идея настольных часов, – рвался вперед третий брат, удерживаемый под локти первым.

Лицо Урмана раскраснелось, светлые пряди выбились из хвоста и падали на лоб, придавая ему облик уличного хулигана.

– Пф-ф-ф, Урман повредился умом. Разве можно украсть то, чего нет? Продают товар, а не идею. Ну же, не кипятись, а отпразднуй со мной отличную сделку, – скрывая улыбку за чашкой вина, поддел сосед.

16.6

– Ты! – со слезами на глазах выкрикивал третий. – Сетовал на бедность, просиживал подле меня целыми днями, выведывать секреты.

– У меня есть жена и дети, которым я опора и поддержка, – парировал сосед. – Ты же, догоревший окурок свечи.

Третий вырвался, схватил соседа за меховой ворот, затряс как тряпичную куклу, приговаривая:

– Я засуну поганые слова глубоко в глотку, чтобы ты задохнулся собственной желчью, затем посажу в клетку голодных свиней!

Сосед покраснел, закашлялся, засучил руками и ногами. Эрик вырвался вперед схватил третьего за живот, оттащил назад, и через зубы спросил соседа:

– Зачем ты пришел, Яран?

Тот отряхнул помятую одежду, одернул меховой плащ, выпятил вперед намечающийся живот, и, задрав подбородок, сказал:

– Этот гость пришел поблагодарить Урмана за труды и принес небольшой подарок в знак благодарности. Меня встретили недостойно.

– Оставь подарок и уходи, – тихо приказал четвертый брат.

Первый брат грозной фигурой навис над гостем, тот по сравнению показался щуплым нездоровым карликом и принялся бочком семенить в сторону выхода.

– Не смейте брать его грязные подачки! – надрывался третий, но Эрик крепко держал его.

Другой сосед, доселе державшийся в тени, подхватил Ярана под локти и тоже поспешил к выходу.

Третий брат весь поник, прижал ладони к лицу и затрясся в беззвучных рыданиях. Не в силах наблюдать со стороны, Эмма подождала пока дверь закроется за гостями, затем подошла к нему и присела напротив.

– Что произошло, Урман?

Видеть взрослого мужчину, чьи плечи содрогаются, а по щекам текут слезы воистину нелегкое зрелище. Услышав голос Эммы, Урман вздрогнул, весь сгорбился, пряча лицо.

– Сестренка, – шепотом сказал он. – Я и правда ни на что не годен.

Четвертый брат встал рядом в Урманом, утешающе похлопал того по плечу и устало потер висок на бледном лице.

– Если сестренке угодно знать, третий брат придумал улучшенный вариант напольных часов. Проблема в том, что создание каждого произведения требует немалых трудов и дорогих деталей. Яран тайком скопировал работу третьего брата и продал с большой прибылью. Человек чести так не поступит.

Эмма сомневалась, стоит ли ей влезать в дело, совершенно ее не касающееся. К тому же в комнате собрались четверо мужчин, каждый мастер своего дела. С какой стати слушать ее предложения? С другой стороны, она многим им обязана и должна хотя бы попытаться вернуть долг.

– Я немного осведомлена, о системе торговли. У меня есть несколько идей, как можно заставить Ярана пожалеть о краже, но не уверена, сработают ли они, – осторожно сказала она.

Эрик повернулся к ней, на его устах промелькнула легкая улыбка, как солнечный зайчик.

– Если сестренка желает поделиться своими наблюдениями эти братья рады выслушать.

– Я совсем недавно с вами, наверное во многом не разбираюсь. Поправьте меня, если я ошибаюсь, – нерешительно начала Эмма. – Вы вывозите лотки на базарную площадь, где ваши покупатели в основном люди ранга До. Они не богаты и неприхотливы. Они никогда не смогут позволить себе напольные часы. Если третий брат желает обойти соседа, ему следует сначала понять, кто возжелает подобный предмет роскоши, затем разобраться какие у него привычки. Лучший вариант это иметь собственный роскошный магазин, где продаются не только часы, но и другие диковинки, произведения искусства или даже украшения. Все наилучшего качества, с собственным клеймом. Тогда цену не нужно будет сбивать, а наоборот увеличить, чтобы обладание часами стало неким знаком отличия, который выставляют напоказ. Если Яран украл механизм, то можно придумать другое отличие – возможность повесить часы на стену. Тогда мастерски выполненные часы будут привлекать взгляд, станут предметом разговора, и количество покупателей увеличится… Я что-то не то сказала?

16.7

Урман неотрывно смотрел на нее с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. Первый брат переводил взгляд с нее на четвертого, который задумчиво потирал подбородок. Эрик скрестил руки на груди и задрал подбородок, полуприкрыв глаза, словно что-то подсчитывал.

– Продолжай, пожалуйста, сестренка, – подбодрил ее четвертый брат. – Третий, не зевай на облака, доставай бумагу и записывай, все что она говорит.

Третий послушно вытянул рулон бумаги из склада всякой рухляди в углу. Схватил угольный карандаш, для которого не требовалось растирать чернил. Расстелив бумагу, он посмотрел на Эмму как на пророка, вещающего заповеди.

– Сестренка не знает, – мягко сказал Эрик. – Горцам запрещается держать магазины.

– В таких случаях находят надежное лицо из местных, оформляется все на него, а прибыль делится, – легко нашла решение Эмма. – О том, откуда берутся товары лучше молчать, или придумать красивую легенду о мастере затворнике. Но это пока только разговоры, на все это требуются средства, которых я понимаю у вас нет.

Третий брат усердно строчил что-то на бумаге.

– У сестренки есть идеи как заработать деньги? – с затаенной улыбкой спросил Эрик, искоса рассматривая ее.

– Если ваши покупатели не слишком богаты, не стоит ими пренебрегать. Наоборот, большинство семей живут экономно. Если продать большое количество предметов обихода, то и прибыль будет соответствующая. Я не слишком разбираюсь в том, что люди ищут на базаре, но можно придумать, как облегчить им жизнь. Например, я заметила, что третий брат во время приготовления еды, неотрывно сидит перед жаровней. Можно придумать специальный клапан у чайника, который издает свист, когда вода закипает. Он совсем маленький и недорогой в производстве, но если понравится людям, то завистникам придется сильно постараться, чтобы обойти нас в обороте.

– Нарисуй-ка этот клапан, сестренка, – попросил четвертый брат, массируя виски.

Эмма подозревала о том, что его постоянно мучают головные боли, но он никогда не жаловался.

Третий подвинул к ней бумагу и передал карандаш. Урман открыл рот, собираясь что-то спросить, но тут же получил тычок под ребра от четвертого.

– Только посмей спросить, откуда он все это знает! Я тебе уши откручу! – зарычал первый брат, отлично поняв намерения третьего.

Эмма нарисовала чайник и откидной язычок с маленькой дыркой. Потом увлеклась, и нарисовала мандолину для резки овощей. Ее же совсем легко отштамповать, расход металла минимальный. Только опасно для пальцев, нужно продавать в комплекте с кожаной перчаткой с железными вставками и предупредить, чтобы держали вдали от детей. Потом Эмма вспомнила давилку для чеснока, соковыжималку и прочие полезные предметы обихода. Не забыла и о ножницах.

Братья возбужденно спрашивали вопросы, подавали свои идеи, обсуждали, что будет пользоваться наибольшим спросом.

– Этой мандолиной будет удобно нарезать мясо! – воскликнул третий.

– Выйдет дешевле, если корпус сделать из дерева и только лезвие оставить металлическим, – предложил четвертый и все согласно закивали.

– Я бы советовала в ближайшие дни отправлять на базар самого талантливого в продажах, а остальные могут наладить производство, – увлеченно продолжила Эмма. – Будет намного быстрее, если организовать конвейер… Как бы это объяснить – один отливает металл, другой соединяет детали, третий обрабатывает дерево.

Опять все замолчали и уставились на Эмму, а той пришлось объяснять принцип организации работы. Третий брат все писал и писал, в то время, как четвертый заглядывал под руку и вносил исправления.

Эмма вспомнила, что неточно выразилась по поводу покупателей ранга До:

– На самом деле и небогатые люди могут купить дорогие вещи, например – жаровню. Я только сейчас заметила, что наша печь никогда не коптит и греет очень ровно. Не знаю, придумка ли это горцев или у всех так. Если ваше изобретение лучше, то можно продать в рассрочку на год или два. Сумма в месяц выйдет скромная, зато цену можно увеличить так, чтобы расходы на материалы и работу покроются за несколько месяцев, а потом пойдет чистая прибыль. Правда, не знаю, какие у вас законы по поводу займа под проценты… Я опять что-то не то сказала?

Третий брат раскачивался на стуле, за что и поплатился, растянувшись на полу под страшный грохот. Первый принялся вызволять Урмана, тихонько под нос понося его дурной характер и дальних родственников. Четвертый закусил губу, сдерживая смех.

Эрик подошел к ней и осторожно обнял, опасаясь причинить боль.

– Ты неосторожна, – прошептал он ей на ухо, так, что теплое дыхание коснулось шеи. – Они догадались, что ты родом не из этого мира. Если пожелаешь, я укрою тебя в другом месте.

– Можно ли им доверять? – спросила Эмма, пытаясь справиться с волной румянца.

– Твою жизнь я бы не доверил никому, – Эрик легонько сжал талию Эммы и отстранился.

Третий брат лежал на полу, прижимал к груди угольный карандаш и твердил, как обкуренный:

– Хочу мои часы на стене… И все говорят о них… Кто же мастер? Загадочный гений, нигде не достать… Только в одном магазине. Хочу… Чтобы вышло она сказала… Как сказала небожительница…

– Проценты, – подсчитывал тихонько четвертый, мечтательно глядя в окно. – Десять слишком много, три маловато. Семь – красивая цифра, да и жители Яншо считают с трудом, а на семь умножать и делить не так легко.

Первый брат тоже обдумывал услышанное:

– Один штампует, передает второму, тот точит, затем покраска. Вот и все, даже палочка для благовоний догореть не успеет. Хитро придумано.

Они еще долго сидели на кухне и обсуждали подданные Эммой идеи, но Эрик настоял на том, что сестренке необходим сон. Братья согласно закивали и послушно перешли на шепот.

Эмма лежала в темной комнате на мягком пуховике, сплетя пальцы с Эриком. В первый раз, с тех пор, как оказалась в новом мире, она чувствовала себя на своем месте, а не щепкой в бурном водовороте событий. Если бы еще знать, что в будущем Эрик будет рядом, то и дышать станет легче. Она слушала его тихое дыхание и вдруг отчетливо поняла, что безумно влюбилась.

Это было очень глупо и неуместно. Особенно потому, что Эрик ясно дал понять, где проходит между ними отчетливая черта. Эмма не собиралась навязываться со своими чувствами, это было бы с ее стороны чистой неблагодарностью.

Невольно, вспомнился заклинатель и то, как в первые дни ее тянуло к нему. То чувство все еще осталось в сердце. Она часто вспоминала Адама, но теперь отчетливо разделяла притяжение, которое создавала магия этого мира по сравнению с собственными чувствами. Главным мотивом в магически наведенной симфонии проступало вожделение. В заклинателе все воспламеняло кровь – движение, каким он заправлял прядь волос, длинные пальцы пощипывающие струны суньми, горячий взгляд искоса. Противиться страсти стало для Эммы вызовом и занятной игрой. А что останется в сухом остатке, если убрать странное притяжение? Их с Адамом даже друзьями назвать нельзя. Два незнакомца, связанные заклинанием.

17

На следующий во время завтрака первый брат, Дагеран, с благоговением раскинул перед ней чертеж овощерезки, словно ожидая благословения небожительницы. Эмма наклонилась над свитком, скрывая улыбку в ладони, затем быстро набросала расчеты по расходам на материалы и работу, и предложила цену, оставляющую в кармане пятьдесят процентов прибыли. Эрик заинтересовался методами вычисления, но только Эмма увлеченно начала объяснять самые простые формулы, как второго брата принялись торопить отправиться на базар с тележкой товара.

– Смотри, не зевай там! – прогудел первый брат, Дагеран. – Узнаю, что ты опять тратишь денег на попрошаек, надеру зад… Хм-хм, прости меня, небожительница, – смешался гигант.

– Я обычный человек, – тихо проговорила Эмма. Пусть подобное объяснения странного поведения Эммы весьма удобно, ей не хотелось вводить братьев в заблуждение.

Четвертый брат, Бастинар, поднял на нее внимательный взгляд, потер впалую скулу и задумчиво сказал.

– Я слышал, что на юге, в Оду, обмениваются телами. Заключают священный союз, после которого через особый сосуд душа перетекает из старого тела в новое. Многие пытались повторить проводимый на юге ритуал, но Оду хранит свои секреты. Думаю, престарелые Лунны отдали бы все на свете ради юности, ведь магия не способна одарить вечной жизнью. Я уверен, в Ра до сих пор проводят опыты по переселению душ в секрете от всех нас.

Эмма побледнела и закусила губу. Ее руки задрожали, ведь догадка четвертого недалека от правды. А потом ей стало еще хуже от того, что она вдруг вспомнила некоторые детали, на которые поначалу не обратила внимания. Во-первых ее белокурый двойник сказала, что Адам проводил исследования по приказу императрицы. В-вторых, ее тело было идентичным важной даме из окружения заклинателя. Планировал ли он проверить, выживет ли дух золовки в новом теле?

Адам всего лишь ставил опыты на созданном из хуа теле. Эмма всего лишь расходный материал. Побочный эффект…

Эрик тихо прикоснулся к холодной как лед руке Эммы.

– Четвертый брат обладает слишком живым воображением, – твердо сказал горец. – Лучше не повторять подобные слухи, они расстраивают сестренку.

– Сестренке нечего бояться, – спокойно ответил Бастинар, глядя ледяными голубыми глазами. – Горцы славятся отличной памятью и ни одно из преступлений заклинателей Ра не останется без возмездия.

– Да ладно тебе, четвертый брат, – перебил его Урман. – Наши семьи голодают, а мы словно собаки подбираем объедки и страшимся сапогов хозяев.

Теплые пальцы Эрика сжали ладонь Эммы и она подняла на него расстроенное лицо.

– Я поздно вернусь сегодня, сестренка. Не давай им слишком беспокоить себя. Отдохни как следует.

Эмма послушно кивнула, поглощенная нахлынувшим переживанием. Только когда дверь за Эриком захлопнулась, первый и четвертый братья отправились в сторону кузни, а третий остался убирать тарелки, она встрепенулась.

– Поздно? Почему? – растерянно спросила Эмма.

– Пф-ф-ф, – протянул с насмешкой Урман, уперев руку в бок и помахивая тряпкой. – Известно почему – опять застрянет в борделе на пол ночи. Из-за сестренки столько времени туда не захаживал!

Эмма ничего не ответила. Иногда ей казалось, что третий брат делает все возможное, чтобы поссорить ее с Эриком. Лучше просто проигнорировать его.

Она отправилась на задний двор и все утро провела с Дагераном и Бастинаром, налаживая производство овощерезки. Однако, ее все гложило беспокойство по поводу второго брата. На сей раз Эмма не хотела обманываться, поэтому она решила хорошенько обдумать, брошенную вторым братом фразу и понять причину беспокойства.

С чего бы Эрику отправиться в бордель? А еще, по словам Урмана, не в первый раз?

Ее впечатление от Эрика совершенно не сочеталось с частым посетителем квартала красных фонарей, но если вспомнить их первую встречу…

Тогда Эрик и вправду завел ее в бордель, к тому же он был хорошо знаком с обитательницами заведения. Они даже защитили его от стражников!

Не в силах справиться с волнением, Эмма поспешила обратно на кухню к Урману. Тот заканчивал домашние дела и собирался присоединиться к братьям за работой. На жаровне медленно томилось жаркое, распространяющее манящий аромат. От царящего недавно беспорядка не осталось и следа, видимо третий брат стремился произвести впечатление на Эмму своей хозяйственностью. Урман подвязал длинные светлые волосы в узел на голове и как раз протирал верхние полки, стоя на табурете, когда Эмма влетела встревоженным вихрем.

– Скажи, ты можешь провести меня в бордель, или это слишком опасно?

17.1

Урман обернулся, кокетливо прикусил нижнюю губу и посмотрел на нее из под приспущенных ресниц.

– Если бы сестренка отправилась одна, то могла бы подвергнуться опасности, но если этот брат будет рядом, ей не о чем беспокоиться!

Чуть припухшие от укуса губы Урмана приоткрылись, он поднял руку и вытянул шпильку, так, что волосы волной окутали широкие плечи. Третий брат был очень красив и сознательно старался показать себя с лучшей стороны, но Эмма оставалась холодной.

– Этот брат сделает все, что пожелает сестренка, – тихо проговорил Урман.

– Тогда отведи меня к нему, – попросила она.

Урман невесело хмыкнул, спрыгнул вниз и направился к одному из шкафчиков. Достал пару сосудов, откупорил и понюхал, затем кивнул и показал Эмме следовать за собой.

– Этот брат рад любому предлогу провести время с сестренкой, даже, если она всего лишь хочет увидеть другого.

Эмма закатила глаза за спиной третьего, и покорно проследовала за Урманом. В флаконах хранилась черная краска для волос. Урман усадил ее на стул и принялся наносить густую пасту на голову Эммы, не забывая то и дело наклоняться так, чтобы теплое дыхание коснулось обнаженной шеи, или пробежаться длинными пальцами по чувствительным точкам на ушах. Эмма покорно терпела. Потом третий брат ушел принес кисточки и горшочки с краской и навел на лицо искусный макияж. Посмотрев в зеркало, Эмма с трудом узнала себя в девушке с раскосыми глазами и глянцевыми черными волосами.

Заключительным штрихом стал придуманный Эриком амулет, который превращал внешность заклинателей в ничем не примечательную, позволяя не выделяться из толпы.

– Вечером на базаре весело. Может, сестренка желает отправиться с этим братом посмотреть на уличных танцоров или отведать сладости? – мягким голосом спросил Урман.

Эмма только покачала головой и побежала на задний двор показаться первому и четвертому братьям. Она не была уверена, правильно ли отправиться за Эриком в бордель, ведь в прошлый раз импульсивный поступок привел к катастрофе. С другой стороны увиденное тогда избавило Эмму от иллюзий. К тому же она не может вечно скрываться в доме братьев, ей стоит хоть немного познакомиться со внешним миром.

Бастинар и Дагеран не пришли в восторг от идеи отправиться на базар но и не стали препятствовать.

– Сестренка не пленница, а Урман не дурак, – только и сказал Дагеран.

Первый брат подошел к Урману, положил тяжелую ладонь тому на плечо и долго смотрел в глаза.

– Понял, все понял! – заныл третий. – Буду смотреть за ней, как за собственным сердцем.

Пока они готовились к выходу, солнце уже клонилось к закату. У стены сарая аккуратно высились стопки овощерезок. Эмма наклонилась и проверила каждую из них, оставшись очень довольной.

– Пятьдесят пять штук за сегодня, – с гордостью сказал Дагеран. – Перекусим и продолжим работать.

– Это только начало, – тихо заметил Бастинар. – Сестренка будет гордиться нами.

Перед выходом Урман проверил ее платье, подал накидку с капюшоном, объяснив, что замужние женщины ранга До стараются не привлекать к себе внимания на улице, одеваясь неброско и укрывая лицо капюшоном или шляпой. Молодым незамужним девушкам позволено носить замысловатые прически, украшать их заколками и шпильками в подражание Луннам. После свадьбы же, свобода довольно ограничивалась. Сам он ухватил объемный сверток в руках.

– Горцы часто помогают донести покупки домой. Я буду идти немного позади и подсказывать куда повернуть. Не беспокойся, мы не будем выделяться из толпы. Амулет кроме изменения внешности скрывает потоки ши. Видишь, сестренка, как надежно быть под покровительством этого брата? Поверь, я весьма полезен и покорен.

Эмма старалась ровно дышать, чтобы успокоить гулко бьющееся сердце. Ей было страшно и она злилась на себя за страх.

На улице царили сумерки. Подле ларьков и магазинчиков в бумажных фонариках горели теплые огни. Зеваки медленно прогуливались, держа в руках палочки с засахаренными фруктами. Нагруженные работяги направлялись домой, не поднимая взгляда от серых бцлыжников. Урман тихим голосом говорил Эмме куда поворачивать, и она шла, чуть опустив голову, чтобы не слишком привлекать к себе внимание. Вскоре кварталы поменялись на более зажиточные и по улицам можно было увидеть потоки нарядно одетых дам, спешащих в одном направлении. Тут все освещалось ровным светом красных фонарей, в которых горели лампочки, похожие на электрические. Двери богатых домов были выкрашены в красный цвет, а с двух сторон их охраняли каменные статуи.

Эмму толкнула в плечо нарядная девушка, в спешке семенящая в узком платье на высоких платформах туфелек.

– Мы опаздываем? – спросила она свою подругу, успевшую уйти вперед. – Еще не началось?

Эмма пригнулась к земле и отошла в сторону. Урман встал у нее за спиной и беспокойно прошептал:

– Не ушиблась, сестренка? Все в порядке?

– Куда идут эти девушки? – шепотом поинтересовалась Эмма.

– Уж точно не туда, куда мы направляемся, – усмехнулся Урман.

17.2

Эмма медленно втянула воздух через зубы, подавляя раздражение. Третий брат подозрительно быстро согласился проводить ее к Эрику. Скорей всего, он надеется, что Эмма увидит нечто, что отвратит ее от привязанности к Эрику. Третий брат и не скрывает, что стремится навязаться ей в спутники.

Эмму пронзило отчаянное желание оказаться в своем старом теле в родном мире. Ее прошлая жизнь не была легкой. Последний год она провела в чужой стране совершенно одна, стараясь везде успеть и заработать немного денег. Но тогда, ее хотя бы не преследовало липкое мужское внимание. Эмма была невидимой серой мышкой, немного полной, неухоженной, не умеющей одеваться. Среди математиков девочек было немного и она иногда ловила на себе заинтересованные взгляды студентов, но никто никогда не приглашал ее на свидание. Либо они были слишком закомплексованы, либо сама Эмма недостаточно красивой… В любом случае, за ней никогда не ухаживали с настойчивостью третьего брата. Урман казался Эмме насквозь фальшивым.

Наконец впереди показалось выкрашенное в алый двухэтажное здание с изогнутой крышей, крытой позолоченной черепицей. Ярко освещенное гирляндой алых фонариков и мерцанием окон, оно выглядело словно нарядная елка. У входа посетителей зазывали ярко одетые девушки с выбеленными лицами, изящно размахивая длинными рукавами. Внутри просматривался дворик украшенный цветами, высоко в небо бьющий фонтан. Раздавались звуки музыки и веселья.

– Мы войдем через задний вход, – тихо предупредил Урман, незаметно потянув Эмму за платье.

Они обошли высокий забор туда, где у неприметной двери жевал травинку рослый увалень. Окинув Эмму и Урмана оценивающим взглядом, тот кивнул им проходить.

В темном помещении приторно пахло благовониями и прогорклым маслом с кухни. В углу были свалены ящики с репой, луком, и тыквами. С левой стороны просматривался внутренний дворик, где толстый повар то и дело вытирая потный лоб жарил поросенка на открытом огне. Справа, внутрь уходил коридор, занавешенный нитями бордовых бус. Оттуда послышался голос Эрика, и Эмма невольно поддалась вперед, чтобы лучше слышать.

– Твои девочки сегодня меня совершенно вымотали, Ди.

Это определенно был голос Эрика, хотя из-за темноты Эмма не могла рассмотреть, что твориться в соседней комнате.

– Хм-м-м, значит ли это, что у тебя совсем не осталось сил для меня? – послышался кокетливый женский голос в ответ.

Тут Эмма застыла на месте, напрасно вглядываясь между бусинами, в надежде рассмотреть силуэт говорившей.

– Ну что ты, как я могу забыть о тебе, Ди! Говори, скорее, чего желаешь?

– Ты мне еще должен денег за прошлый раз! – обиженно ответил голос.

– Я же тут, не правда ли? Никуда от тебя не денусь, еще сочтемся.

– Тогда сделай поскорее свое дело. Ну же, Эр, у меня еще полно клиентов на сегодня!

Вскоре послышались равномерные толчки, скрежет дерева по полу и тяжелое дыхание горца. Эмму затошнило, во рту появился кислый привкус. Она знала, что нельзя судить порядки другого мира по меркам морали своего, но ничего не могла с собой поделать. Ей были противны посетители подобных мест. Эмма отправилась сюда, чтобы убедиться своими глазами. Она выстроила для Эрика слишком высокий пьедестал, никто не может на нем удержаться вечно. Отступив на пару шагов, Эмма отвернулась и направилась к выходу.

– Эй, куда же ты, сестренка? – перехватил ее руку Урман. – Мы еще не повидали второго брата.

17.3

Из соседней комнаты послышался удивленный женский голос:

– Кто тут?

Рука с золотыми чехлами для ногтей раздвинула бусы. В комнату вошла девушка, одетая в полупрозрачный красный халат, под которым просвечивали тонкие цепочки, обвивающие талию и две полосы, закрывающие грудь и бедра. На беленом лице девушки между глазами был нарисован розовый лотос, а губы накрашены в форме аккуратного сердечка. Пышная грудь вздымалась от быстрого дыхания.