Текст книги "Уступи соблазну"

Автор книги: Стефани Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Музыканты как раз начали играть, и, когда Джарвис потянул ее к месту для танцев, Мэдлин снова вернулась к реальности и уперлась.

– Нет. Я хочу сказать, я не танцую.

– Почему нет? – Он удивленно выгнул брови, но не перестал тянуть ее. – Не ожидаете же вы, что я поверю, будто вы никогда не учились?

– Конечно, училась. Просто…

Она зажмурилась, когда Джарвис ловко повернул ее и спокойно привлек к себе. Два поворота в руках Джарвиса, и…

– Не важно, – покачала она головой, когда он с удивлением взглянул на нее.

Он улыбнулся, посмотрел вперед и закрутил ее – буквально закрутил. Мэдлин никогда не танцевала – не имела возможности танцевать – с такой непринужденной грацией, никогда не могла задавать темп партнеру, как делала сейчас – не укорачивая шаг, не обуздывая движений, не ограничивая своей естественной манеры.

Когда они кружили по залу, без всяких усилий обходя другие пары, но двигаясь так плавно, что было ощущение не скорости, а только безграничной свободы, Мэдлин казалось, что се душа стала легкой и куда-то летит.

– Ну, вот видите. – Джарвис заглянул ей в глаза и улыбнулся. – Вам нравится.

Музыка закончилась; Джарвис сделал крутой разворот, который, как он заметил, нравился Мэдлин, и остановился. Ее откровенное наслаждение танцем, что-то, что она позволила ему увидеть, было для него изысканным удовольствием.

Он значительно продвинулся по сравнению с тем, где находился, когда впервые остановил на ней свой взгляд; тогда он не был способен заглянуть за отгораживающую их преграду, а теперь… В такие, как этот, моменты ему удавалось мельком, но четко разглядеть за ней женщину.

И с каждым новым взглядом эта женщина становилась все более интригующей.

– По-моему, пора ужинать. – Бросив быстрый взгляд поверх голов, Джарвис взял Мэдлин за руку. – Идемте?

Он с явной надеждой ожидал ее согласия, а Мэдлин удивленно взглянула на него, но потом все же кивнула, и ее следующие слова объяснили Джарвису почему.

– Мальчики сказали мне, что в Лондоне существует учрежденный вами некий джентльменский клуб. И если они правильно поняли, у этого клуба весьма необычное назначение.

Он улыбнулся и принялся отвлекать ее – в этом он был чрезвычайно искусен.

С ее вопросами и его ответами, касающимися клуба «Бастион» и истинного характера его прошлой службы Короне, они провели ужин, поглощенные достаточно серьезным разговором. Когда они вышли в коридор и направились обратно в бальный зал, Джарвис не мог вспомнить другого ужина, который доставил бы ему большее удовольствие.

Почему из всех женщин только с ней одной ему было так легко разговаривать, Джарвис не знал, но ее сообразительность и широкий кругозор позволяли ему свободно обсуждать темы, которых он, как правило, избегал. Просто позволить себе расслабиться и говорить не думая, не контролируя своих слов, – в этом было еще одно изысканное удовольствие.

– Вы уверены, что этот ваш шеф Далзил прав и в правительстве еще остается один последний предатель? – спросила Мэдлин.

– Да. – Взяв ее под руку, Джарвис свернул в сторону от бального зала. – Цели бы вы были знакомы с Далзилом, то не сомневались бы. Он, разумеется, не из тех, кто способен на выдумки, но и у всех нас остальных есть доказательства, что этот последний предатель существует. Джек Уорнфлит подобрался ближе всех – он почти поймал приспешника этого человека, – но предатель убил своего подручного, не желая, чтобы тот оказался в руках у Далзила.

Идя рядом с Джарвисом и размышляя над возмездием Далзила, Мэдлин смотрела перед собой, но на самом деле ничего не видела. Джарвис догадался об этом, потому что она не выразила протеста, когда они дошли до оранжереи и он раздвинул ведущие туда двери, а молча, слегка нахмурившись, прошла в них.

– Этот предатель – что о нем известно?

– Существует предположение, что у него есть какие-то связи с военным министерством. Кроме этого, имеется описание его внешности: это высокий, хорошо сложенный, темноволосый джентльмен из высшего общества.

– Из высшего общества?

Мэдлин обратила лицо к Джарвису, когда, закрыв дверь, он повернулся к ней.

– Он убил своего пособника в Воксхолле на торжественном представлении, происходившем в присутствии монарха. Единственными, кто мог получить билеты, были члены высшего общества, и молодая леди, которая видела его, совершенно уверена в его общественном положении. – Джарвис замолчал, глядя в глаза Мэдлин. – Как считает Далзил, последний предатель – это один из нас.

– Неудивительно, что Далзил так твердо настроен разыскать его.

Ее суровый вид навеял Джарвису образ настоящей карающей валькирии.

– Конечно. Недовольно о Далзиле.

Его бывший командир сослужил свою службу, и теперь они находились одни в крытой садовой оранжерее, далеко от бального зала.

Джарвис потянулся к Мэдлин, и она с недоумением оглянулась вокруг себя.

– Вы нарочно отвлекли меня.

Мэдлин уперлась руками ему в грудь и отодвинулась, чтобы взглянуть ему в глаза.

– Да, признаю это.

Ее обвинение вызвало у Джарвиса улыбку. Крепко держа девушку одной рукой, он поднял другую и подушечкой большого пальца погладил нижнюю губу Мэдлин. Мэдлин затрепетала, и взгляд его глаз, казавшихся темными при слабом освещении, поднялся к ее глазам.

– И теперь я собираюсь, – рука Джарвиса переместилась, длинные пальцы, обхватив подбородок Мэдлин, подняли его к себе, а губы опустились к ее губам, – еще больше отвлечь вас.

Глава 6

Мэдлин намеревалась держаться твердо и отказаться играть в его игру, но у ее главного порока были другие планы.

Это была та потребность познания, которая заставила ее, поощряя Джарвиса, пылко прижаться к нему, оставаясь совершенно глухой к протестам собственного разума.

Ни здравый рассудок, ни осторожность не могли ничего поделать, губы Мэдлин раскрылись, поцелуй стал жгучим, и время остановилось.

Настоящий жар, и настоящий голод, и острое желание переполняли ее душу и подействовали на нее так, как ничто другое прежде, и это поднялось в ней, разрослось и подвигло к действиям.

Подтолкнуло запустить пальцы в волосы Джарвиса и вцепиться в них, когда его рука, сместившаяся вниз от ее подбородка, легонько погладила ей грудь, а потом сжала ее, и один искусный палец сквозь туго натянувшийся атлас обвел кружком набухший сосок.

Вздохнув, Мэдлин ждала – разрываемая противоречивыми побуждениями, она балансировала на краю обрыва, мучительно стремясь узнать больше.

Губы Джарвиса оставили ее губы, и Мэдлин из-под полуопущенных ресниц следила за его взглядом, который сместился туда, где его рука накрывала ее упругую грудь.

Слегка сжав пальцы, Джарвис взглянул на Мэдлин и через мгновение приблизился и снова коснулся губами ее губ, а потом отстранился.

– Вы любопытны.

Джарвис произнес это таким тоном, словно сделал открытие.

– Откуда вы знаете? – зажмурившись, выдохнула Мэдлин.

– Чувствую на вкус… Вы хотите узнать это? – Его пальцы передвинулись, и Мэдлин напряглась и вздрогнула. – Я должен сделать признание. – Голос Джарвиса стал низким и хриплым. – Я тоже хочу узнать. Хочу посмотреть, к чему это… – движение его пальца вызвало у нее в ответ дрожь, – ведет. Вчера в замке, когда вы настояли на том, чтобы уйти, когда повернулись и подали мне руку, я едва не схватил вас, не забросил на плечо и не отнес к себе в спальню.

– О-о?

Что-то совершенно порочное всколыхнулось в ней, и она пожалела, что он этого не сделал.

– Да.

Выдержав паузу, Джарвис некоторое время поглаживал Мэдлин пальцами, а после паузы снова заговорил:

– Просто… чтобы вы знали. Вы не единственная, кто возбужден, не единственная, кто втянут в это.

Пойман, околдован – но чем, Джарвис не понимал.

Он снова привлек Мэдлин в объятия, снова вернулся к поцелую, через мгновение погрузив их обоих в головокружительные ощущения и кипящую потребность – насколько мог себе позволить. Там, где они оба находились, дальше этого нельзя было заходить.

– Вы уже изменили свое мнение?

У нее задрожали веки, она моргнула – даже дважды, – ее взгляд снова стал осмысленным, и она сосредоточилась на лице Джарвиса, а затем, избавившись от чар, околдовавших их обоих, а не только одного Джарвиса, рванулась из его объятий.

– Нет.

Другого ответа Джарвис и не ожидал, во всяком случае, в этот момент. Но в тоне Мэдлин он почувствовал колебание.

Мэдлин должна сама прийти к нему, по собственному решению, по собственной воле; она была такого типа женщиной – независимой леди.

– В таком случае нам лучше вернуться в бальный зал, – холодно объявил Джарвис, придав своему лицу непроницаемое выражение.

Входя на следующее утро в парадный холл, Мэдлин увидела дворецкого Джарвиса, который появился неизвестно откуда, чтобы встретить ее.

– Доброе утро, Ситуэлл. – Она остановилась и, стягивая перчатки, кивком ответила на его поклон. – Я приехала, чтобы встретиться с его сиятельством. Где я могу его найти?

– Я здесь. – Появившись в проеме коридора, Джарвис кивнул дворецкому. – Спасибо, Ситуэлл. Я позвоню, если вы понадобитесь.

Как только дворецкий, поклонившись, удалился, Джарвис обернулся к Мэдлин и, увидев строгое, деловое выражение, которое она придала своему лицу, скривил губы – слишком понимающе, по ее мнению.

– Я направлялся в библиотеку, не хотите ли присоединиться ко мне?

– Да, конечно, – кивнув, холодно ответила Мэдлин. – У меня есть кое-какая информация, которую вам следует знать.

Джарвис ничего не сказал, а только удивленно поднял брови и, проводив ее по коридору, вошел вслед за ней в библиотеку.

Мэдлин подошла к креслу, стоявшему перед письменным столом, и, остановившись возле него, оглянулась назад – Джарвис стоял прямо у нее за спиной. Одна крепкая рука легла ей на талию, а другой он в то же время поднял ей подбородок – так, что мог ее поцеловать.

Это был быстрый, нетребовательный, однако страстный поцелуй – поцелуй-напоминание, поцелуй-обещание, целиком и полностью отвлекающий.

Когда Джарвис поднял голову, Мэдлин, онемев, в полной растерянности посмотрела на него.

– Садитесь. – Улыбнувшись, он заставил ее сесть в кресло. – И рассказывайте, что привело вас сюда.

Опустившись в кресло, она постаралась собрать мысли, которые разбежались в то мгновение, когда губы Джарвиса коснулись ее губ… нет, еще раньше, когда она обнаружила, что он рядом.

Джарвис обошел стол и сел в стоявшее там кресло; самодовольство, которое он старался скрыть, когда вопросительно взглянул на нее, разрушило колдовство, и Мэдлин перевела дыхание.

– Это касается акций рудников.

Стоило только начать, и все оказалось не так уж трудно. Она коротко пересказала то, что услышали ее братья, и передала сведения, которые получила из Лондона.

– А потом вчера, когда Гарри вернулся в Хелфорд и поговорил с отцом Сэма, он решил узнать, кто распространяет слухи. Им оказался разъездной торговец в пивной, и отец Сэма высказал предположение, что мужчина, вероятнее всего, направляется на праздник. Мальчики решили найти его и выяснить, что можно узнать… Они застали торговца в таверне в Сент-Кеверне.

Мэдлин посмотрела на Джарвиса. В его поведении не осталось ни малейшего намека на личные эмоции; он так сосредоточенно следил за ее рассказом, как она могла только желать.

– Торговец сказал, что эту новость услышал в таверне в Фалмуте. По его словам, об этом говориливсе, разговоры ходили по кругу. Он не знал какого-то одного источника.

– Фалмут, и мгновенно все разлетелось. – Джарвис нахмурился. – Если кто-то хочет анонимно распространить слух, достаточно шепнуть пару слов в уши пьяных матросов.

– Я тоже так думаю. Полагаю, что эти слухи распространяются тем лондонским джентльменом или его агентом, чтобы побудить местных жителей продать их акции.

– Мои доверенные люди в Лондоне, как и ваши, подтверждают, – Джарвис похлопал по пачке писем, лежащих рядом с книгой, – что нет никаких предложений о каком-либо сокращении торговли оловом, а, наоборот, ожидается ее расширение. Они были озадачены тем, что я услышал что-то противоположное.

– Мне пришло в голову, – тихо заговорила Мэдлин, – что если большинство из нас – джентри и аристократы – не захотят продавать акции, основываясь на слухах и не посоветовавшись если не с Лондоном, то по крайней мере в своем кругу, то существует много других держателей акций, которые не так тесно связаны друг с другом, не так информированы. – Она перевела взгляд на Джарвиса. – Когда эти слухи станут всеобщим достоянием, то они, мелкие фермеры, получив предложение, скорее всего продадут свои акции.

Джарвис кивнул в знак согласия, и Мэдлин, сжав губы и глядя вниз, стала натягивать перчатки.

– Я поеду в Хелстон и посмотрю, не смогу ли разыскать этого агента, чтобы попросить его объяснить эти слухи. Если мне не удастся его найти, я намерена довести до общего сведения, что хочу поговорить с ним относительно продажи неких акций. – Она холодно улыбнулась. – Это приведет его ко мне.

Надев перчатки, она встала. Против собственной воли Джарвису в голову снова пришло сравнение Мэдлин с валькирией.

– Я еду с вами.

Он тоже встал.

Она была опекуном своих братьев, но он здешний граф и главный землевладелец в этом регионе – это она признала без всяких возражений кивком головы.

Через десять минут они уже скакали галопом бок о бок. Свернув на северо-запад к Хелстону, они рысью миновали недавно вымощенный щебнем участок дороги и подъехали к городу с юга.

– Давайте начнем наши поиски с северо-западной части, – предложил Джарвис. – Там больше таверн.

Мэдлин кивнула, и, въехав в город, они спешились.

За следующий час они вместе поговорили с семью владельцами таверн и гостиниц. Все узнавали мужчину, которого описал сквайр Ридли, все видели его в городе или у себя в заведениях, но ни один человек не знал, кто он и где остановился.

– Нет, – покачал головой Джон Куиллер в ответ на последний вопрос Мэдлин, – я не видел с ним никого больше. Он держится особняком.

Мэдлин кивнула, вздохнув про себя, и Джарвис взял ее под руку.

– Если снова увидите его, Джон, скажите, что я хотел бы переговорить с ним. Передайте ему, что это может его заинтересовать. Направьте его в замок.

– Да, – кивнул Джон, – непременно.

Поев в гостинице «Чешуя и якорь», чтобы глаза привыкли к яркому солнечному свету после тускло освещенной гостиницы, они оглянулись по сторонам, а потом Джарвис коснулся ее локтя.

– Пойдемте вниз к реке. – Койниджхолл-стрит круто спускалась к берегу. – Если я правильно помню, там есть две гостиницы, выходящие к докам. Возможно, наш мужчина остановился в одной из них.

– Пойдемте проверим, – согласилась Мэдлин, одной рукой откинув назад непокорные волосы.

К сожалению, ни в одной из гостиниц никто не видел разыскиваемого ими человека. Они медленно пошли обратно вверх по улице, направляясь к гостинице, где оставили лошадей.

Джарвис настоял на том, чтобы проводить ее до самого Треливер-Парка. К тому времени, когда они подъехали к конюшне во дворе, день уже начал бледнеть. Подбежали грумы, Мэдлин спешилась, грациозно соскользнув на землю, и, обернувшись, увидела рядом с собой Джарвиса.

– Пойдемте, – он указал рукой вперед, – я провожу вас в дом, прежде чем уехать к себе.

Она молча кивнула, соглашаясь; они плечом к плечу направились со двора и постепенно по обоюдному согласию пошли медленнее, прогулочным шагом. Дорожка к дому пролегала через сад, и прогулка в золотистом сиянии уходящего дня была умиротворяющей и приятной.

Справа, со стороны невидимых отсюда утесов, доносился рокот прибоя, напоминая далекую пушечную, канонаду, приглушенную толстыми стволами густо росших деревьев, но мощный шум моря не долетал на такое расстояние. Они шли по дорожке, и их окутывали, смешиваясь между собой, запахи лаванды, роз и свежескошенной травы.

Мэдлин остановилась возле беседки, из которой открывался вид на классический розовый рад. Позади розария находился дом с красными кирпичными стенами, залитыми заходящим солнцем, с блестящими оконными стеклами.

Садовники уже закончили дневную работу, убрав свои инструменты по местам, и вокруг не было никого, ни единой души. Стоя у беседки, Мэдлин чувствовала спиной присутствие крупного мужчины, который брел по длинной тропинке вслед за ней и теперь остановился позади.

Ее чувства вспыхнули, легкие сжались, ей стало трудно дышать. Он придвинулся и, подняв руку, нежно, провокационно погладил ее по шее.

Затрепетав, Мэдлин закрыла глаза и постаралась перевести дыхание.

Наклонившись ниже, Джарвис заменил пальцы губами и легкими поцелуями стал покрывать ее кожу. Это были самые мучительные, самые дразнящие ласки, какие ей доводилось знать.

– Вы уже изменили свое мнение? – донеслись до Мэдлин его слова.

Не открывая глаз, она сделала глубокий вдох и ощутила запахи лаванды, роз, травы – и его запах, запах мужчины, незнакомый, опасный, манящий.

Открыв глаза, она повернулась лицом к Джарвису и, взглянув в его янтарные тигриные глаза, увидела там скрытый жар.

– Нет, но… – Облизнув губы, она опустила взгляд к его губам. – Но я открыта для убеждения.

Прошла секунда, две, но Мэдлин отказывалась поднять голову и встретиться с ним взглядом, хотя и чувствовала, что Джарвис со все большей напряженностью смотрит на нее.

– В таком случае…

Его губы совсем немного, едва заметно изогнулись, и он, сократив последние разделявшие их дюймы, накрыл ее губы своими – поцеловал и с радостью принял ее ответ, когда она тоже поцеловала его.

Он нагнул к ней голову, Мэдлин обхватила его за шею, их губы слились, языки, сплетясь, начали неистовый и необузданный танец. Она прижалась к нему, вжалась в него и услышала его прерывистое дыхание.

Для нее не существовало больше ничего, кроме этого мгновения, кроме возбуждения, кроме восторга и острого желания.

Джарвис приподнял ее, развернул и снова поставил на ноги. Мэдлин поняла зачем: так они стояли полностью под покровом листвы, и никто не мог их увидеть. Их можно было бы заметить, если бы кто-то подошел по дорожке совсем близко к ним, но так как дорожка была посыпана гравием, они были бы предупреждены задолго до того. Поэтому, когда Джарвис, скользнув руками по ее спине и опустив их ниже, обхватил ее ягодицы и, снова подняв Мэдлин, прижал ее к себе, она не стала противиться. Наоборот, она возликовала, опьяненная сознанием того, что он хотел ее, ибо она не могла не заметить очевидного доказательства, прижавшегося внизу к ее животу. А когда Джарвис, прижимая ее к себе, провокационно пошевелился, у Мэдлин перехватило дыхание.

Мэдлин еще могла отступить, однако такая мысль не пришла ей в голову. Сейчас она была в объятиях Джарвиса, он целовал ее, и она отвечала ему поцелуями.

Голова Мэдлин закружилась, она мечтала, чтобы Джарвис сомкнул руки вокруг нее и сдавил ее груди, и она замерла бы неподвижно, когда его пальцы, найдя пуговицы застежки на лифе платья, проворно и умело станут расстегивать их; а она закроет глаза, откинет голову назад и запутается в сетях предвкушения, когда Джарвис, широко распахнув полы лифа, просунет внутрь одну руку, быстрым рывком потянет завязки ее сорочки и коснется…

Ее чувства смешались, дыхание остановилась.

С трудом вздохнув, Мэдлин прижалась к его губам. Она должна была поцеловать его крепко, страстно; ей нужно было, безумно нужно было узнать, почувствовать, испытать… удовольствие от его прикосновений. Его пальцы осторожно, почти с благоговением гладили, щупали, изучали ее, пока, наконец, он не взял ее грудь в ладонь – горячая кожа к горячей коже – и не дал ей все, чего она хотела, – все, что ей внезапно стало необходимо.

Джарвис внутренне содрогнулся. Ему хотелось познать упругое тело, которого он касался своими пальцами. Но это не должно было произойти здесь и сейчас. Как бы страстно он ни стремился к этому, Джарвис понимал, что потом все может стать только хуже – намного хуже. Мэдлин была такой отзывчивой, такой безудержно пылкой, такой откровенной в своих желаниях, что он мог думать только о том, как удовлетворить ее, как утолить ее сексуальную жажду, пусть даже ценой своей собственной.

Но он не мог допустить, чтобы дело зашло еще дальше. Несмотря на то что они оба были охвачены огнем, что их тела горели и настоятельно требовали гораздо большего, чем простые прикосновения, и несмотря на то что он совершенно точно знал, что им нужно утолить дикий голод, мучивший их обоих, Джарвис слишком хорошо понимал, что этого делать нельзя.

Тем более с Мэдлин, если учитывать, чего он от нее хотел.

Отстраниться, остановить и себя, и ее и свернуть в сторону от сексуального обрыва, к которому они оба слишком быстро мчались, – это была битва, в которой Джарвис никогда прежде не принимал участия. Ему удалось спастись только еле-еле, и то лишь благодаря тому, что он сжал плечи Мэдлин и, физически отстранив ее от себя, удержал в таком положении, разорвав все контакты между своим и ее телами.

Никогда еще Джарвис так ощутимо не чувствовал сидящего внутри его зверя и силу собственных страстей. То, что Мэдлин разбудила в нем что-то, чего никто другой никогда не касался, было удивительно и в то же время настораживало.

Они оба тяжело дышали, и у Джарвиса в ушах отдавались глухие удары сердца.

Мэдлин моргнула, и ее глаза цвета морской волны наполнились смущением и растерянностью.

– Сейчас не время и не место.

Выдержав ее взгляд, Джарвис глубоко вздохнул и заставил себя убрать руки с ее плеч.

Должно быть, поняв это, она расправила плечи, наклонила голову и без лишних слов повернулась и пошла в сторону дома.

Глядя ей вслед, Джарвис чувствовал, что с каждым ее шагом ему все труднее сдерживать улыбку, и в конце концов расслабился и улыбнулся.