Текст книги "Уступи соблазну"

Автор книги: Стефани Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Глава 4

У Мэдлин было два дня на то, чтобы вновь обрести равновесие. Когда они покинули дом викария, Джарвис верхом проводил ее двуколку до самой дороги. Там Мэдлин проворно свернула и, взмахнув на прощание кнутом, умчалась быстрым галопом – ни разу не оглянувшись и предоставив ему возвращаться в замок.

В этот вечер она пришла сюда, в гостиную леди Портлевен, готовая к битве, твердо намереваясь вернуть отношения с Джарвисом на прежнюю дорогу, подальше от сугубо личного, почти интимного уровня, на который они начали выходить.

– Мэдлин. – Леди Портлевен тепло пожала ей руку и глазами навыкате восхищенно посмотрела на ее платье. – Прелестный оттенок, дорогая. – Подняв монокль, она внимательно осмотрела шелк насыщенного бронзового цвета. – Он замечательно подходит к вашим волосам и выгодно оттеняет кожу. Вам следует чаще его надевать.

– Благодарю вас, мадам. – Мэдлин улыбнулась и, кивнув, направилась к Интуистлам.

– Чудесное платье, Мэдлин, дорогая.

Наклонившись к ней, миссис Интуистл похлопала ее по руке. Поблагодарив за комплимент, Мэдлин с улыбкой уверенного в себе человека, высоко держа голову, вошла в комнату. Комплименты доставили ей удовольствие; она редко уделяла внимание своей одежде – ради чего? – но, очевидно, не забыла, как блистать, когда ей того хотелось.

Джарвис, который стоял в комнате недалеко от двери и разговаривал с миссис Джулиард, видел, как вошла Мэдлин. Он на миг зажмурился, снова взглянул, а потом был вынужден запретить себе смотреть на нее и провожать взглядом, когда она пересекала комнату.

– Нам, безусловно, нужен тент для выставки вышивок.

Стоя спиной к двери, миссис Джулиард не заметила появления Мэдлин.

– Я непременно это запишу, как только вернусь домой. – Джарвис сохранял вежливо-заинтересованное выражение, хотя чувствовал сильное желание последовать за Мэдлин, – Прошу извинить меня, но я должен сказать пару слов Ридли относительно соревнований, которые он организует.

– О, конечно. – Миссис Джулиард похлопала его по руке. – Это замечательно, что в этом году праздник вернется обратно в замок. Уверяю вас, это великолепно придумано.

Джарвис улыбнулся, поклонился и поспешно отошел, на ходу размышляя над вопиющей очевидностью: Мэдлин перешла в наступление. Он ожидал от нее чего-то подобного – какой-то реакции, – но по-настоящему не представлял себе, какую тактику она может избрать. Даже теперь, имея перед собой все доказательства, давящие на его сознание, он был слишком здравомыслящим, чтобы принимать такое поведение за чистую монету.

Мэдлин, несомненно, приняла какое-то решение, но он совершенно не мог понять, в чем оно заключалось. Однако, независимо ни от чего, у Джарвиса были собственные планы на этот вечер. После тех откровенных мгновений в зарослях у дома викария стремление узнать, что делает их с Мэдлин несовместимыми, уже не было для него господствующей мыслью.

– Мэдлин, – поздоровался он и стал возле нее, когда другие мужчины подвинулись, давая ему место.

Она оживленно разговаривала с Ридли, а когда повернулась в сторону Джарвиса, он схватил ее руку, не дожидаясь, когда Мэдлин сама подаст ее, и, бережно держа изящные пальцы, кивком приветствовал всех собравшихся в кружок. Он понимал и ощущал охватившее ее напряжение, когда она ждала, размышляя, осмелится ли он…

Встретив ее взгляд, Джарвис улыбнулся, и на мгновение ему в голову пришла мысль сделать то, чего она боялась, и поднести ее руку к губам, но вместо этого он лишь слегка стиснул ей пальцы и отпустил их.

Не сводя с него глаз, Мэдлин втянула воздух, потом немного натянуто улыбнулась и наклонила голову.

– Джарвис, послушай… Джеральд только что говорил, что его ребята предложили устроить состязания по подковке лошадей.

– Правда?

Джарвис повернулся к Ридли.

– Нам понадобится размеченная площадка и, конечно, гвозди. Но это достаточно просто обеспечить.

– Есть место возле арки, ведущей к конюшням. Думаю, она подойдет. Я скажу своим конюшим, чтобы они разметили площадку, – ответил Джарвис и обернулся к Мэдлин.

– Мистер Джулиард хотел спросить о поиске сокровищ.

Она смотрела в противоположную сторону.

– Я слышал, был разговор о том, чтобы устроить для младших детей поиск сокровищ, – кашлянув, сказал Джулиард. – Я могу с этим помочь.

– Уверен, Сибил и мои сестры этим занимаются, и не сомневаюсь, что они с удовольствием примут вашу помощь.

И дальше все шло так же: каждый раз, как только Джарвис обращал взгляд к Мэдлин, она направляла разговор – и его внимание – в какую-нибудь другую сторону. Они обсудили массу тем, начиная от праздника и кончая урожаем и рудниками, коснувшись даже погоды.

Если сначала это казалось Джарвису забавным, то потом он почувствовал, как с каждой проходящей минутой в нем нарастает раздражение.

И Мэдлин это чувствовала… почему – она не могла объяснить, но она точно знала, что Джарвис понял ее вызов, и это еще больше укрепило ее в решении придерживаться принятого ею плана.

– Джентльмены, джентльмены, обед подан! – с воодушевлением объявила леди Портлевен. – Краухерст, не проводите ли Мэдлин? А вы, Джеральд, пойдете со мной. Мистер Джулиард, пожалуйста, позаботьтесь о миссис Кентербери. И…

Мэдлин не слушала дальнейшего распределения мест за столом; первое предложение полностью завладело ее мыслями. Что это нашло на ее сиятельство?..

Она бросила быстрый взгляд на Джарвиса.

– Нет, – встретив ее взгляд, Джарвис улыбнулся, причем вполне убедительно, – я здесь ни при чем, но по-видимому, судьба на моей стороне.

Он говорил тихо, только для нее, и Мэдлин, почувствовав, как его мягкий, мурлыкающий голос словно скользит по ее коже, постаралась сдержать дрожь.

– Мы идем?

Не отводя от нее взгляда, Джарвис предложил ей руку.

– Благодарю вас, милорд.

Напомнив себе о своей цели и выбранной манере поведения, Мэдлин улыбнулась в ответ с такой же убедительностью и, взяв его под руку, позволила ему проводить ее в столовую, куда направились и все остальные.

– Я собирался спросить вас кое о чем. – Джарвис снова взглянул на нее. – У вас есть какая-то личная заинтересованность в этом празднике – чтобы выставить вышивку, вязание… может быть, шорные изделия?

– Нет. – Последнее предположение вызвало у Мэдлин усмешку. – Обычно я настолько занята организацией праздника, что у меня, можно сказать, не остается времени на подобные занятия.

– Жаль. Но, во всяком случае, в этом году у вас будет время отдыхать и радоваться.

– Пожалуй, так.

Мэдлин с удивлением задумалась и отвлеклась.

Проводив Мэдлин вдоль стола к ее месту, Джарвис сел на стул рядом с ней.

В начале обеда разговор был общим, но постепенно стал более обособленным, когда партнеры, повернувшись, стали развлекать друг друга. Мэдлин должна была бы почувствовать облегчение от того, что Джарвис делил свое внимание между ней и леди Морстон, сидевшей по другую сторону от него, но вместо этого она отнеслась к его любезности с подозрением.

Тигриные полоски не исчезли, он их не лишился – они просто спрятались под модно сшитым черным сюртуком, замаскированные тщательно повязанным шейным платком и кремовой сорочкой.

Каждый раз, когда Джарвис поворачивался к Мэдлин, он обращался к ней в их прежней светской манере.

Когда в следующий раз она отвернулась от мистера Хеннесси, Джарвис как раз поворачивался от леди Морстон.

– Я хотела поблагодарить вас за то, что вчера взяли мальчиков в море, – тихо сказала Мэдлин и заметила, как его губы дрогнули и улыбка отразилась у него в глазах.

– Могу честно сказать, что получил удовольствие, Я уже много лет не ходил на лодке и, признаюсь, больше не могу так легко уговорить своих грумов составить мне компанию, так что взять ваших мальчиков в качестве команды оказалось великолепным решением.

– Они тоже считают этот день выше всех похвал, – улыбнулась Мэдлин. – Конечно, теперь они пристают ко мне с просьбами о собственной лодке.

– В этом нет нужды. Когда Гарри и Эдмонд будут немного постарше и посильнее, они смогут брать одну из лодок, имеющихся при замке. Одну из тех, что поменьше, чтобы у них не возникло соблазна уйти слишком далеко. – В ответ на взгляд Мэдлин он пожал плечами. – Лодки же все равно просто стоят в сарае, девочки никогда не станут ими пользоваться.

Не уверенная в этом, Мэдлин приподняла бровь, но потом слегка кивнула:

– Такое обещание их обрадует.

Мэдлин наблюдала, как Джарвис взял бокал и, откинувшись на спинку, пьет вино, и вдруг поняла, что его глаза захватили ее в плен. Долгое мгновение она смотрела в эти тигриные глаза, а потом сделала глубокий вдох и перевела взгляд на противоположную сторону стола.

– Я…

– Нам нужно поговорить.

Джарвис под столом накрыл рукой руку Мэдлин, лежавшую у нее на коленях, и поднял ее. Мэдлин вздрогнула, ее длинные пальцы напряглись, сжались. Она попыталась освободиться, чувствуя, что едва может дышать, и снова взглянула Джарвису в глаза.

– Мы и так разговариваем.

Она снова надела свою маску, маску светской дамы. Он скривил губы, и в глазах его появился блеск – блеск, который Мэдлин никогда не ожидала увидеть, и тем более за людным обеденным столом, а его пальцы незаметно поглаживали ее руку успокаивающими прикосновениями, которые вовсе не успокаивали Мэдлин.

– Не о том, что мне необходимо обсудить с вами, – еще шире улыбнулся он.

– Вот как? А о чем же?

Мэдлин удивленно подняла бровь.

– Я всерьез сомневаюсь, что вы хотите, чтобы я ответил вам – здесь, сейчас, при всех. Конечно, – после секундного молчания добавил он, – если вы настаиваете… Но я совсем не хотел бы смутить дам.

Она отбросила все намерения изобразить скептицизм, ибо угроза, прозвучавшая в его словах, была достаточным доказательством его неприличных намерений.

Ее спасение пришло с совершенно неожиданной стороны.

– Итак, дамы, – поднявшись на ноги, провозгласила леди Портлевен, – давайте оставим джентльменов наедине с их разговорами.

Заскрипели стулья, и Мэдлин улучила мгновение, чтобы, склонившись к Джарвису, прошептать:

– Нам нечего обсуждать, милорд. Нет ничего такого, о чем нельзя говорить в общественном месте. – Она вывернула пальцы, и он их отпустил. – Между нами нет ничего личного.

Она открыто встретила взгляд его янтарных глаз, а потом отвернулась и встала.

Тоже встав, Джарвис отодвинул ее стул, и Мэдлин, повернувшись лицом к двери и спиной к Джарвису, шагнула из-за стола – и наткнулась на крепкую ладонь, которую он вытянул, якобы для того, чтобы ее поддержать. Это по-настоящему возмутило Мэдлин.

Джарвис добился своего, его прикосновение сквозь слой тонкого шелка воспламенило огонь, пробежавший по ее коже. Мэдлин застыла, не в силах перевести дыхание, а Джарвис, наклонившись ближе, проговорил ей в самое ухо:

– Я уверен, вы поймете, что ошибаетесь.

Она сделала вдох, решив отказаться от какой-либо попытки оставить за собой последнее слово, вскинула голову, изобразила на лице улыбку и, направившись вперед, присоединилась к группе дам, выходивших из комнаты.

Джентльмены не спешили перейти в гостиную, и Мэдлин была несказанно рада этому. Все это время она убеждала себя, что достаточно защищена от любых происков или хитроумных планов, которыми могла бы воспользоваться ее Немезида.

Когда Джарвис, вернувшись в гостиную, обнаружил, что Мэдлин сидит на одном из диванов, втиснувшись между миссис Джулиард и миссис Интуистл, ему понадобилось не больше секунды, чтобы оценить ее стратегию. Он упустил время – не только потому, что джентльмены задержались за своим портвейном, предаваясь воспоминаниям и обмениваясь анекдотами, но и потому, что надвигалась гроза. Джарвис почувствовал незначительные изменения в воздухе задолго до того, как взглянул на сгущающиеся за окнами облака. Ему было необходимо заполучить Мэдлин для себя до того, как разразится гроза.

Прислонившись к двери, он дождался, когда остальные джентльмены присоединятся к группам, образовавшимся в комнате, а потом решительно пересек гостиную и остановился перед Мэдлин. Любезно улыбнувшись миссис Джулиард и миссис Интуистл, он наклонился и взял Мэдлин за руку – вернее, схватил, так что она, от изумления открыв рот, не успела ее отдернуть.

– Прошу прощения, леди, но есть очень важный вопрос, который я должен обсудить с Мэдлин. – Выпрямившись, он вежливо тянул девушку за руку, пока не заметил ее взгляда. – Это дело, о котором я уже упоминал.

Мэдлин просто онемела, а потом ее широко раскрывшиеся глаза встретились с его взглядом, который подтвердил его намерение – подтвердил, что он ни в коей мере не блефует.

– Я… – Мэдлин позволила ему поднять ее с дивана. – Да… пожалуй…

Джарвис положил ее руку себе на локоть, галантно поклонился обеим леди и повел Мэдлин через комнату. Она шла с ним, но…

– Это возмутительно! – Они остановились у раздвижных дверей, и когда Джарвис отпустил ее руку, Мэдлин повернулась лицом к нему. – Нам нечего обсуждать – и тем более здесь!

– Правда только наполовину.

Его пальцы сжались вокруг ее руки, и он, глядя Мэдлин в глаза, взялся за ручку двери, потом раздвинул одну створку и подтолкнул Мэдлин вперед, не обратив внимания на вырвавшийся у нее возглас изумления.

Оставив дверь открытой, Джарвис повел Мэдлин по террасе, едва касаясь рукой ее спины.

Когда они дошли почти до конца террасы – где никто из находившихся в гостиной не мог их увидеть, – Джарвис остановился и опустил руку.

– И что именно мы здесь делаем?

Мэдлин с горящими огнем, потемневшими глазами – настоящая валькирия! – повернулась лицом к нему.

Она говорила тоном, который, без сомнения, мог поставить на место любого из знакомых ей мужчин. Но пронзив своего мучителя обжигающим взглядом, Мэдлин лишь обнаружила, что ни ее тон, ни взгляд, по всей видимости, не произвели на Джарвиса ни малейшего впечатления.

Хуже того, Джарвис посмотрел на ее волосы – бич всей ее жизни, – которые, несомненно, уже начали выбиваться из пучка на затылке, а затем его взгляд сместился.

Было достаточно пробивавшегося сквозь облака лунного света, чтобы Мэдлин могла видеть, как его взгляд, медленно скользя по ее лицу, опустился, задержался на губах, а потом в конце концов снова вернулся к ее глазам.

– Мы здесь для того… – его голос понизился и стал более бархатистым, – чтобы взглянуть в лицо тому, что неизбежно.

Мэдлин опять напомнила себе, что Джарвис принадлежит к числу тех немногих мужчин, которыми она не может управлять.

– Не имею ни малейшего представления, что за червь заполз к вам в мозг, но позвольте мне прояснить вам одно. – Вздернув подбородок, она окинула Джарвиса ледяным взглядом. – Я не вижу…

– Совершенно верно. – В линии его рта тоже не было никакой мягкости – даже намека на нее. – В этом-то все и дело. Я, как и вы, тоже не видел. – Он подошел на шаг ближе. – А вы и до сих пор не видите.

Теперь Мэдлин в полной мере осознала, что в Джарвисе оставалось что-то, чего она еще не разглядела, а только почувствовала. Прежде она благополучно прятала под замок свое любопытство – во всяком случае, так ей казалось, – но теперь оно шевельнулось, потянулось, устремилось вперед, чтобы выглянуть.

– И что я должна увидеть? – Прищурившись, она подняла руки ладонями вверх. – На что мне смотреть?

– Не увидеть. – Взгляд его янтарных глаз не дрогнул, а просто медленно опустился к ее губам. – Открыть. – Его голос снова понизился, в нем зазвучали более серьезные нотки.

Мэдлин почувствовала, как ее губы начали пульсировать, ощутила проходящее сквозь них собственное дыхание и поняла, что не может не спросить:

– Что? Что открыть?

Ей ответили небеса. В темноте прогремел глухой раскат грома, а вслед за ним яркая вспышка молнии рассекла небо. За первой вспышкой последовали другие, загоравшиеся за пеленой мятущихся облаков и демонстрировавшие мощь природы.

Падавший на лицо Джарвиса свет высвечивал каждую высеченную резцом складку, каждую твердую, как скала, выпуклость. Джарвис придвинулся еще ближе, как бы честно предупреждая ее, а потом, подняв большие руки, взял в ладони ее лицо и поднял его к себе.

– Вот это.

Его слова стрелой пронеслись у Мэдлин в голове, непонятные и манящие.

Джарвис слегка наклонил голову; Мэдлин была такой высокой, что ему не пришлось слишком сильно наклоняться, чтобы его губы оказались возле ее губ.

Она втянула воздух и задержала его, чувствуя, как напряглись и дрожат все ее мускулы, а Джарвис поймал ее взгляд и не отпускал его.

– Не сопротивляйтесь. – Это было предупреждение. – И не пытайтесь убежать. – Он опустил ресницы и придвинулся на дюйм, еще остававшийся между их губами. – Не пытайтесь сделать вид, что не хотите узнать.

Последнее слово было искушением, шепот, коснувшийся ее губ, обещанием – тем самым, которое Джарвис незамедлительно выполнил.

Его губы прижались к ее губам, но не с нежной лаской, а настоящим поцелуем – тем, которого Мэдлин ждала всю свою жизнь, или так ей показалось.

Не успев ни о чем подумать, Мэдлин ответила на его поцелуй и двинулась к Джарвису в ту самую секунду, когда он убрал руки от ее лица и потянулся к ней.

Через мгновение она была у Джарвиса в объятиях и прижималась к нему. Она раскрыла губы навстречу его жестким, требовательным губам, но не для того, чтобы потворствовать ему, а чтобы узнать, увидеть, открыть – но что именно, Мэдлин себе не представляла.

Она ощущала тепло, тепло, исходившее от него, и то, которое возникло внутри ее – не огонь, не настоящее пламя, а тепло, каждая частица которого была стихийной, потенциально мощной и такой же осязаемой, как твердая мускулистая грудь у нее под руками.

Оказавшись рядом с Джарвисом, Мэдлин обмякла, но не потому, что была безвольной, беспомощной, а потому, что ей хотелось быть такой.

Его тепло слилось с ее теплом и затопило их обоих.

Когда язык Джарвиса, пробежав по ее нижней губе, проскользнул к ней в рот и дотронулся до ее языка, Мэдлин вздрогнула, опустилась еще ниже, вцепилась руками в сюртук Джарвиса, поощряя его, и он не стал медлить.

По ее мнению, сила, окружившая ее, была более мощной, чем мог дать какой-нибудь из немногих известных Мэдлин наркотиков. Ей показалось, что окружающий мир полностью исчез, когда Джарвис заключил ее в объятия и поцеловал так, словно для него она была не просто наркотиком, а глотком жизни.

Джарвис повернул голову, его поцелуй стал крепче – более настойчивым, неконтролируемым и ненасытным. И он, и она старались удовлетворить голод друг друга, который лишь становился острее и с каждым биением сердец поднимался вверх по спирали, усиливаясь и выходя из-под контроля – пока не прорвался наружу, жадный, неуправляемый, алчный.

У Джарвиса не осталось иных мыслей. В тот момент, когда Мэдлин шагнула к нему в объятия, когда его руки сомкнулись вокруг нее, а она подставила ему свои губы, он переступил через какую-то границу – в мир, где правит желание.

Но не то простое желание, которое ему было знакомо. Жар был знакомым, но каждое прикосновение было более волнующим, более ярким, каждое ощущение более острым, более глубоким, более сильным – просто абсолютно непреодолимым, бесконечно заманчивым.

Ему требовалось больше – и все, что он просил, Мэдлин ему давала, подчинялась ему.

Ее рот и губы принадлежали ему, ее тело, мягкое и соблазнительное, наполняло его руки.

Кр-р-р-ах!

Они оба вздрогнули и смущенно взглянули друг на друга, когда к ним вернулся разум и мир снова встал на свое место.

Зигзаг молнии прорезал небо сверху вниз, и по террасе пронесся порыв ветра, кружа листья, сорванные с соседних деревьев.

– Мэдлин? Джарвис? Вы здесь?

Лорд Портлевен, стоя на пороге открытой раздвижной двери, смотрел на террасу, но темнота их скрывала.

Сделав глубокий вдох, Джарвис почувствовал, что его голова перестает кружиться.

– Мы здесь – любуемся грозой.

– А-а. – Закивавшего сиятельство взглянул на небо. – Грандиозно, правда? Но лучше вернуться в дом – вот-вот пойдет дождь.

Освободившись из объятий Джарвиса, Мэдлин сделала шаг назад, и Джарвис, повернувшись, взял ее под локоть и пошел рядом с ней – совершенно невозмутимо – по террасе обратно к дому, где другие гости, прильнув к окнам, наблюдали за грозовым небом.

Мэдлин задержалась возле двери, и Джарвис, тоже остановившись, взглянул сначала на небо, а потом на нее.

– Это… волшебство, неистовство, восторг.

– И опасность.

Она ответила на его взгляд и, повернувшись, прошла в дверь.

Джарвис последовал за ней, нисколько не сомневаясь, что Мэдлин, как и он, говорила не о грозе.

На следующее утро Джарвис уселся в кожаное кресло, стоявшее у письменного стола в кабинете-библиотеке, и, откинувшись назад, подняв и скрестив в лодыжках ноги, занялся чтением последних сообщений, которые прислал ему его лондонский управляющий, но прошло не более десяти минут, как дверь отворилась.

– Мисс Гаскойн, милорд.

Подняв голову, Джарвис с удивлением увидел, что Ситуэлл отступил в сторону от открытой двери, позволяя Мэдлин промаршировать в библиотеку.

Промаршировать, прошагать, прошествовать – безусловно, ничего похожего на более мягкое «войти».

– Благодарю вас, Ситуэлл, – отпустила она дворецкого коротким кивком.

Ситуэлл поклонился и вопросительно посмотрел на Джарвиса, а когда тот кивнул, удалился из комнаты, закрыв за собой дверь.

Остановившись посреди комнаты, Мэдлин с заметным раздражением стягивала перчатки. На ней было дорожное платье, а не ее костюм для верховой езды, так что она, по всей видимости, приехала в экипаже. Она, должно быть, выехала сразу же после завтрака – заключил Джарвис, взглянув на часы, стоявшие на камине, и встал.

– Пожалуй, гостиная…

– Нет. – Она бросила в его сторону хмурый взгляд; в это утро ее глаза имели цвет штормового моря. Непокорная пуговица наконец поддалась, и Мэдлин сняла перчатки, а затем оглядела комнату. – Значит, это ваше убежище?

– Ну, так сказать, – в замешательстве ответил Джарвис.

– Хорошо. Потому что нам, очевидно, не помешают. Мне не хотелось бы заводить светскую беседу с Сибил и вашими сестрами – не это цель моего визита.

Засунув перчатки в карман, она принялась расхаживать туда-сюда перед его столом и, поворачиваясь, едва не запутывалась в своих юбках. Насколько Джарвис мог видеть выражение ее лица, оно обещало упрямое и бескомпромиссное поведение.

– Быть может, вы сядете и расскажете мне о цели вашего визита?

Мэдлин остановилась, взглянула на него, потом на кресло, на которое он указывал, и покачала головой:

– Я предпочитаю ходить.

Вздохнув про себя, Джарвис остался стоять за столом и смотреть, как она снова принялась именно за это, а Мэдлин, взглянув в его сторону и заметив, что он не сел, нахмурилась.

– О, сядьте, ради Бога! – Она указала ему на кресло. – Просто сядьте и слушайте. На сей раз это я должна кое-что сказать вам наедине. И я подчеркиваю – сказать.

– Обсудить. – Он снова опустился в кресло и, когда она бросила на него недоуменный взгляд, пояснил: – Вчера вечером я сказал, что нам нужно обсудить кое-что наедине – и мы обсудили.

– Разумеется, – моргнув, кивнула Мэдлин. – Вот именно поэтому я здесь. – Она развернулась и пошла мимо его стола в обратную сторону. – То, что мы обсуждали вчера вечером, – это не то, что мы когда-нибудь впредь будем снова обсуждать.

Джарвиса интересовало, какова будет ее реакция; теперь он это знал.

При каждом шаге энергия исходила от нее мощными волнами; Мэдлин сцепляла, крутила, конвульсивно сжимала пальцы, освобожденные от перчаток. При всем том, вместе с ее порывистыми шагами, невозможно было ошибиться в ее чувстве – она была взбешена.

– Почему? – спросил он спокойно.

– Давайте разберемся, как мы дошли до этого – какие события привели нас к тому, что произошло вчера вечером на террасе леди Портлевен?

– Я поцеловал вас, вы поцеловали меня, и нам обоим это понравилось.

– Конечно. – Она остановилась, как будто задумавшись, следует ли внести поправку в это признание, но потом сделала глубокий вдох и продолжила хождение, обращаясь к участку ковра у себя под ногами. – Но если оглянуться назад – поправьте меня, если я ошибаюсь, – все началось с того, что вы вбили себе в голову какую-то совершенно нелепую идею, будто вам нужно лучше узнать меня. А потом, когда я сообщила, что меня не интересует флирт с вами, вы решили, что убедить меня в обратном – это великолепная мысль. И, так или иначе, это привело к тому, что произошло вчера. – Она бросила Джарвису взгляд, который чуть не обжег его. – Это правда?

Он задумался – всего на одну секунду! – стоит ли сообщить ей о том, с чего все началось, о том, чего она не знала: о причине, по которой ему необходимо было лучше узнать ее.

– Такая последовательность событий, по существу, соответствует действительности.

– Совершенно верно. – Мэдлин была в ярости, но хорошо это скрыла, и выдали ее только руки. – Так что не существует абсолютно никакой благопристойной причины того, что произошло на террасе ее сиятельства, за исключением вашей прихоти.

Джарвис собрался было возразить, но она подняла палец, хотя в этот момент и не смотрела на него, и заставила его молчать.

– Нет, выслушайте до конца – это все, что от вас требуется. В подтверждение неуместности вашего каприза выступают следующие факты. Во-первых, я воспитатель Гарри, его опекун, и буду им еще шесть лет. Во-вторых, вы Краухерст, и поэтому нам с вами необходимо встречаться по различным деловым вопросам, по крайней мере каждую неделю. В-третьих, мы с вами главные землевладельцы в этой округе и, таким образом, фактически занимаем положение лидеров местного сообщества.

Она остановилась в конце дорожки, которую протоптала в его ковре, повернулась лицом к Джарвису и, прищурившись, задрала вверх подбородок.

– Я не имею абсолютно никакого желания рисковать чем-либо из перечисленного ради того, чтобы удовлетворять какие-либо ваши прихоти.

Мэдлин сделала паузу только для того, чтобы перевести дух, и продолжила:

– И прежде чем вы что-нибудь скажете, позвольте напомнить вам, что мне уже значительно больше семи лет. Прежде чем вы хотя бы на долю секунды сможете предположить, что флирт между нами мог бы превратиться в нечто большее, позвольте сообщить вам, что я прекрасно осознаю, что вы ни здесь, ни в лондонском свете не сможете представить меня своей женой.

Она бросила на Джарвиса быстрый взгляд – и обнаружила, что его лицо, все это время остававшееся невозмутимым, наконец-то изменилось. Теперь оно стало жестким – нет, каменным; его глаза прищурились, а губы приоткрылись. И Мэдлин снова накинулась на него:

– Например, я прекрасно понимаю, что ваш каприз лучше узнать меня, несомненно, навеян вовсе не каким-то искренним интересом ко мне как к женщине – вы знаете меня много лет, тогда почему сейчас? Потому что в данный момент поблизости нет других леди, во всяком случае, леди в вашем вкусе, и вы мучаетесь от скуки, если не от тоски. А я оказалась рядом – отсюда и ваш каприз! Но, как знаем мы оба, я слишком стара, чтобы могла рассматриваться как леди, достойная стать вашей графиней. Я не обладаю ни внешностью, ни грацией, ни изысканностью, которые необходимы, чтобы соответствовать такому положению, и это не может измениться. Все в округе это прекрасно понимают! – Она на мгновение замолчала, чтобы набрать воздуха. – Помимо этого, мой характер и мои привычки абсолютно несовместимы со статусом вашей жены. – Проходя мимо письменного стола, она указала на Джарвиса пальцем. – Мы слишком похожи друг на друга, чтобы ладить в повседневных домашних делах, хотя, конечно, вы никогда об этом не задумывались.

Дойдя до конца дорожки, Мэдлин повернулась лицом к нему.

– Все это приводит меня к следующему заключению. В силу того, что вы не можете помышлять о женитьбе и я по-настоящему вас не интересую, вам не следует делать вид, что у вас неожиданно возникло непреодолимое желание сделать меня своей любовницей… – Она дерзко встретила его взгляд. – Поскольку у вас нет мотива, кроме того, чтобы удовлетворить пришедший вам в голову каприз, вы должны положить этому конец и прекратить это бессмысленное ухаживание за мной.

Джарвис пристально смотрел на нее. Его начальным побуждением было возразить – хотя на то, чтобы решить, какую ее нелепую идею атаковать в первую очередь, потребовалось бы время. Однако… Пока он удерживал взгляд Мэдлин, смотрел в штормовое море ее бурлящих эмоций и слушал ее голос, ему пришло в голову, что возражение почти наверняка приведет его в никуда.

Мэдлин верила в то, что говорила, – абсолютно и непоколебимо. Она и в самом деле не верила, чтобы он когда-нибудь мог считать, что она может быть его женой. А что касается желания, то она тоже не верила, что могла бы возбудить желание в нем.

Конечно, она искусно нанесла множество уколов его самолюбию, по меньшей мере один из которых Джарвис не собирался прощать. Она только прямо не обвинила его в издевательстве над ее лучшими чувствами. Ему это не нравилось, совсем не нравилось, но как же теперь он должен вести себя с ней – с тем, чтобы при этом не пасть окончательно в ее глазах?

На его взгляд Мэдлин ответила таким же пристальным взглядом, а затем, издав тихое «гм», скрестила руки – плотно, под соблазнительно пышной грудью, – отчего Джарвису стало еще труднее смотреть ей в глаза и тем более думать.

Надув губы, Мэдлин в течение полуминуты притопывала ногой и в конце концов, раздраженно фыркнув, потребовала ответа:

– Ну?

– Что «ну»?

Так как она не задала прямого вопроса, у Джарвиса, естественно, не было ответа – пока не было.

Как было видно по ее глазам, Мэдлин прекрасно понимала, что он нарочно прикидывается бестолковым.

– Вы согласны прекратить ухаживать за мной и вместо этого обращаться со мной так, как обращались прежде?

Джарвис еще на мгновение задержал ее взгляд, а потом, откинувшись в кресле, бросил:

– Нет.

– Что вы хотите сказать этим «нет»?

Ее глаза расширялись, пока не стали похожими на серебряные диски – валькирия вернулась. Если бы у Джарвиса не было такого опыта в сражениях, он, без сомнения, съежился бы и поспешно отступил. Но вместо этого он с интересом рассматривал Мэдлин, а затем спокойно заявил:

– Вы будете великолепно согревать мою постель.

– Что-о?!

Она уставилась на Джарвиса, словно громом пораженная. Любые сомнения, которые оставались у него относительно ее полной слепоты к собственной привлекательности, были уничтожены ошарашенным выражением в ее глазах. Затем Мэдлин расправила плечи, и холодное достоинство словно накидкой накрыло ее.

– Прекратите! Вы же знаете, что не хотите, чтобы я…

– Мэдлин… – Он дождался, чтобы она посмотрела ему в глаза. – Как по-вашему, для чего был тот поцелуй?

– Я… – моргнув, она недовольно посмотрела на него, – не имею ни малейшего представления. Что ж, не скажете ли мне?

– Тот поцелуй был предназначен выяснить, совместимы мы или нет. – Джарвис смотрел ей прямо в глаза. – На тот случай, если вы не уверены, как интерпретировать результат, то могу вас заверить, что мы совместимы.