Текст книги "Уступи соблазну"

Автор книги: Стефани Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Он долго ждал, пока берег опустеет, – потом еще подождал. Поверх волн он смотрел туда, где, как он полагал, был зарыт его груз. Судя по полнейшему равнодушию, с которым Дал-зил и его команда отнеслись к пространству, освещенному угасающими теперь факелами, и к тянущимся вдоль берега пещерам, он теперь нисколько не сомневался, что мальчишки – они оба – солгали.

Самое смешное в том, что он, который сам виртуозно лгал, так легко проглотил их басню. Но они оба выглядели абсолютно невинными, совершенно неспособными на обман – такими юными…

Он с удовольствием схватил бы их и выбил из них правду, но понимал, что следует примириться с потерей и бежать. Хотя какая-то часть его, теперь склонившаяся перед необходимостью исчезнуть, стать незаметным и таким образом остаться в живых, возмущалась, рыдала и стонала над потерей бесценного груза, его здравомыслящее «я» понимало, что никакое количество золота и драгоценных камней, дорогих украшений и статуэток не осчастливит его, если он будет мертв.

И ему не на что рассчитывать, если Далзил когда-нибудь схватит его.

Он всегда смотрел на эти собранные сокровища как на зримые доказательства своей победы над Далзилом, но истинным, хотя и невидимым доказательством его победы было само его продолжающееся существование.

Придется, сказал он себе, довольствоваться тем, что есть.

После того как берег был пуст в течение нескольких часов и факелы давно погасли, позволив черной, как воды Стикса, темноте снова опуститься на землю, он сделал глубокий вдох, выбрался из расщелины и, оттолкнувшись от скалы, поплыл к берегу. Течения уже не были такими сильными, и он благополучно добрался до берега; ему удалось встать на ноги, пошатываясь, выбраться на сушу и дойти до утеса.

Потратив некоторое время на то, чтобы в темноте отыскать узкую тропинку, ведущую наверх, он стал медленно подниматься. Он дрожал, и при каждом шаге у него в сапогах хлюпала вода, но шторм уже кончился, ветер поменялся, и было уже не так холодно.

Добравшись до вершины, он посмотрел на север вдоль гряды утесов на конец плотной тени, видимой на фоне колышущегося серого моря, и далеко впереди заметил качающуюся точку света, но затем и она исчезла. Они будут обыскивать утесы и бухты внизу, охотясь за ним, и было рискованно подниматься по скальной тропинке, тем более что это было не то направление, в котором он собирался идти.

Опустив голову, он зашагал через поля. После нескольких недель блуждания по отмелям полуострова, он мысленно составил неплохую карту этих мест и теперь взял прямой курс в глубину удаленной от моря территории, который пролегал мимо нескольких крошечных деревушек и уединенных фермерских домов, где он мог бы найти себе лошадь. Но даже если ему не удастся найти лошадь, он мог легко пройти пешком необходимое расстояние и еще до рассвета достигнуть нужной цели.

А потом, когда покончит с последней нитью, которую должен разорвать, он исчезнет – раз и навсегда.

Глава 20

Утром, задолго до рассвета, Джарвис, Мэдлин, Эдмонд и Чарлз устало вошли в передний двор замка и медленно поднялись по парадной лестнице. Они прошли по всему берегу от Кайнанс-Коува, но, как и предсказывал Джарвис, ничего не нашли.

По дороге они попрощались с теми работниками, кто сражался вместе с ними и жил в деревнях, мимо которых они проходили. Поднявшись на верхнюю площадку лестницы, Джар-вис обернулся к еще оставшейся небольшой группе. Грумы и конюшие устали и еле волочили ноги, но на их лицах было написано, что они получили удовольствие от участия в приключении и что ради победы над грабителями стоило пережить опасные моменты.

– Спасибо вам за помощь. – Джарвис улыбнулся. – Пусть мы не поймали нашего злодея-джентльмена, но мы сделали доброе дело для округи, захватив грабителей. Идите спать – я скажу Бернему, что вы свободны до середины дня.

Люди сонно заулыбались, закивали в ответ и пошли кто в конюшни, кто во внутренний двор замка.

Джарвис, держа Мэдлин за руку, повернулся и вместе с ней прошел вслед за Чарлзом и Эдмондом в парадный холл, где их ждали Сибил, Пенни и Ситуэлл.

– Слава Богу! – Сибил крепко обняла Эдмонда и посмотрела на Мэдлин и Джарвиса. – Вы только взгляните на себя – вам пришлось плавать?

Мэдлин и Джарвис посмотрели на свою одежду; после того как шторм закончился, ночь потеплела, но вещи все еще не высохли и были облеплены песком.

– Пожалуй, нам лучше пойти наверх переодеться. – Джарвис взглянул Мэдлин в глаза и крепче сжал ей руку.

– Конечно, – согласилась Сибил. – Не хватало еще простудиться. – Она взглянула на Эдмонда, которого так и не отпустила от себя. – А что касается вас, молодой человек, то наверху ждет теплая постель, и лучше спать в ней, а не стоя.

Эдмонд улыбнулся ей; то, что он не стал возражать, а позволил подтолкнуть себя к лестнице, лучше всяких слов свидетельствовало о том, как он устал.

– Спасибо, что пришли спасти меня. – Он сонно помахал рукой Мэдлин и остальным. – Доброй ночи.

Мэдлин и Джарвис улыбнулись, помахали ему и эхом повторили: «Доброй ночи».

Тем временем Пенни, сердечно поприветствовав их, осматривала мужа и, найдя у него на руке порез, неодобрительно прошипела:

– Ох уж эти мужчины со своими мечами!..

– Пойдем! – Тихо усмехнувшись, Чарлз обнял ее рукой за плечи. – Если собаки в нашей комнате, стоит подняться туда, пока они не подняли лай. Там ты сможешь залечить мои раны.

– И сколько их? – Пенни нахмурилась, но послушно направилась к лестнице и, проходя мимо Мэдлин и Джарвиса, кивком пожелала им доброй ночи. – Увидимся за завтраком.

– Поздним, – не оборачиваясь, уточнил Чарлз, и Мэдлин с Джарвисом усмехнулись.

– Нам тоже пора пойти наверх, – Джарвис понизил голос, – и избавиться от этой одежды.

Они направились к лестнице, но Ситуэлл, кашлянув позади них, спросил:

– Полагаю, милорд, мистер Далзил и маркиз вернутся сегодня?

– Вернутся, – не останавливаясь, ответил Джарвис. – Они верхом, так что не должны сильно задержаться.

– Очень хорошо, милорд. Я запру двери, когда они вернутся, и оставлю записку Бернему, что его ребятам позволено поспать подольше. И мы оставим завтрак до девяти часов.

– Благодарю вас, Ситуэлл.

Не отрывая взгляда от глаз Мэдлин цвета морской волны, Джарвис взял ее под руку, и они медленно пошли вверх по лестнице. Когда они поднялись на лестничную площадку, свет от свечи Чарлза и Пенни уже исчезал в конце коридора. Мэдлин взяла свечу, оставленную на боковом столике, подняла ее вверх и вздохнула.

– Далзил будет раздосадован, правда?

– Боюсь, да. – Джарвис направил Мэдлин вправо. – Если бы они поймали нашего преступника, новость была бы здесь раньше нас. Не понимаю, как ему удалось удрать с этого берега… возможно, и не удалось, во всяком случае, благополучно.

– Но ты в это не веришь?

В колеблющемся мерцании свечи Мэдлин пристально всматривалась в его лицо.

– Это логичное и самое приемлемое объяснение, и все же… – его губы неодобрительно дрогнули, – нет. Я думаю, ему каким-то образом удалось проскользнуть мимо нас. В этом он стал настоящим профессионалом – уходить из сетей Далзила.

Они некоторое время медленно молча шли по коридору.

– Ты назвала Далзила «зацикленным», – наконец заговорил Джарвис, – и в некоторой степени это так и есть. Но теперь, когда война окончена, у него, так же как и у всех нас остальных, должна быть своя жизнь, та, к которой он должен вернуться.

– Думаешь, после этого он отступится?

– Несколько недель назад Кристиан сказал, что, по его мнению, Далзил «подчищает остатки». Этот негодяй – наш предатель – почти наверняка остался последним в списке Далзила. Если в конечном итоге выяснится, что эта задача остается неразрешимой, тогда да. Я думаю, он оставит свои прежние заботы и займется наконец своей жизнью.

– Подобным ему людям для этого потребуется огромная решимость, – задумавшись, тихо сказала Мэдлин, и Джарвис кивнул в знак согласия.

– Теперь, когда ты знакома с ним, считаешь, у него не хватит решимости захлопнуть дверь и оставить прошлое позади?

Подумав, Мэдлин сказала:

– Он очень сильный человек, и у него хватит сил оставить прошлое позади. Но оставит ли прошлое его?

– Я думаю, это был последний ход в игре нашего негодяя. Война окончена – и ходов больше не осталось.

Джарвис открыл дверь и, пропустив Мэдлин в комнату, закрыл ее за собой. Он смотрел, как Мэдлин задумчиво подошла к комоду и поставила на него свечу, а потом последовал за ней. Когда он подошел, Мэдлин повернулась, и Джарвис, взяв в ладони ее лицо, заглянул в ее волшебные глаза.

– Но теперь для нас все закончилось, для всех нас здесь. Опасность миновала – Бен не пострадал, Эдмонд не пострадал. – Джарвис не отрывал от нее взгляда, – и, главное, ты не пострадала.

– И ты.

Сияющими глазами она не мигая смотрела в глаза Джарвиса, а потом улыбнулась, взяла его за жакет и притянула ближе. Нагнув голову, Джарвис поцеловал ее, и Мэдлин, подняв к нему лицо, ответила на его поцелуй щедро, призывно, отдавая всю себя.

Выпустив ее лицо, он сомкнул руки вокруг нее, крепко прижал ее к себе и, опустив голову, горячо поцеловал Мэдлин – и дал им обоим то, чего они хотели.

Просто выпустил на свободу сдерживаемую страсть, что было неизбежной реакцией на те жуткие минуты на берегу. Подавляемая до этого момента страсть превратилась в желание, а желание переросло в потребность, которая закружила и наполнила Джарвиса, выплеснулась на Мэдлин, бурля, разрастаясь и ища выхода.

Долгие мгновения ничто не имело значения, кроме этой простой близости, этого бесконечно длящегося поцелуя, этого наслаждения, этого признания, этого полнейшего взаимопонимания.

Им было необходимо, и во многом по одной и той же причине, это получить: этот момент, эту возможность, это утешение – и это ощущение, простое осознание того, что они оба остались в живых, что оба целы и невредимы, что они стали там настоящими победителями и что в глубине души, независимо ни от чего, каждый думал о судьбе другого.

И сияющий восторг наполнял оба их сердца любовью.

Когда они пробудились утром следующего дня, Мэдлин посмотрела Джарвису в глаза.

– Ответь мне, почему ты хочешь жениться на мне?

– Потому что это самое важное, что я мог бы просить у жизни. Я никогда не буду цельным, никогда не буду счастливым, если ты не будешь рядом со мной… – он с трудом перевел дыхание, – если я не смогу любить тебя и заботиться о тебе, строить с тобой жизнь и радоваться ей, если ты не будешь смыслом моей жизни, моим сердцем и душой.

Замолчав, он потянулся к Мэдлин, коснулся губами ее губ, а потом отодвинулся и встретился с ней взглядом.

– Я еще не сделал официального предложения. Я хочу попросить, чтобы ты была моей и моя жизнь могла бы вращаться вокруг тебя отныне и навсегда. Ты выйдешь за меня замуж?

– Да.

Мэдлин улыбнулась.

Она поцеловала его… или это он поцеловал ее, но совсем не важно, кто сделал первое движение. Вскинув руки, Мэдлин обвила ими шею Джарвиса и притянула его к себе.

Не отрываясь от ее губ, Джарвис сомкнул объятия. Теперь Мэдлин была с ним, принадлежала ему, и он никогда с ней не расстанется.

Через два часа войдя в утреннюю гостиную, они обнаружили, что все уже собрались там. Сибил, Белинда, Аннабелл и Джейн бодро сказали «доброе утро». Отвечая на их приветствия и здороваясь с остальными, Мэдлин с удивлением увидела, что Мюриэль и все трое братьев сидят за завтраком и увлеченно болтают с Далзилом, Кристианом, Пенни и Чарлзом.

С сестринской нежностью всматриваясь в братьев, Мэдлин заметила свет – свет, который, как она знала, служил предупреждением, – горевший в глазах Эдмонда и Бена, и, проследив за их взглядами… наткнулась на Далзила.

Она взглянула на Гарри, но ему не так хорошо, как двум другим, был виден Далзил. Потом она посмотрела на Кристиана, на Чарлза, на Джарвиса… и едва справилась с желанием прищуриться. Как она и подозревала, Далзил был одним из тех людей, кто силой своего магнетизма оказывает воздействие на окружающих его людей. По ее мнению, все мужчины за столом, не исключая и Джарвиса, чувствовали на себе его влияние.

Что касается самого Далзила, то Мэдлин сомневалась, чтобы кто-то мог воздействовать на него.

– Если бы только был какой-нибудь способ получить ключ к установлению его личности. – В глазах Далзила было отсутствующее, задумчивое, хищное выражение. – Очевидно, он не хотел, чтобы я его увидел, а это, по-видимому, означает, что я узнал бы его…

– Ни у кого из людей, которых он привез из Лондона, нет никаких идей? Адреса? Способа установить контакт? – обратился Джарвис к Кристиану.

– Никакой зацепки, – покачал головой тот. – Он пришел в Лондоне в таверну, нанял их и отдал приказ собраться в полуразвалившемся коттедже. Там он говорил с ними. Кроме этого, они никогда не видели его лица и не имеют представления, где он мог остановиться. Он всегда, даже расхаживая по берегу Кайнанс-Коува, носил шарф и шляпу, чтобы скрыть лицо.

Кристиан через стол посмотрел на Эдмонда.

– Эдмонд описал его точно так же.

Смущенно улыбаясь, Эдмонд заерзал под их взглядами и, взглянув на Далзила, сказал:

– Возможно, леди Хардести знает его имя.

Разговоры стихли, и все, повернувшись, озадаченно уставились на Эдмонда.

– Леди в двуколке? – спросил Далзил.

Эдмонд кивнул, но не слишком уверенно, и посмотрел поверх стола на Мэдлин и Джарвиса.

– Я с ней не знаком, но, думаю, это была она. Высокая, не очень молодая, с темными волосами – и она не отсюда. Она была в плаще, глаза скрывались под капюшоном, но у нее был лондонский акцент, как и у мужчины.

Сидевшая дальше за столом Белинда наклонилась вперед и пристально посмотрела на Эдмонда.

– У нее была мушка – вот здесь?

Она указала на место чуть выше левого уголка губ.

– Да! – ответил Эдмонд. – Черная. Я ее видел.

– Леди Хардести, – кивнула Белинда, обведя взглядом всех. – Кэтрин и Мелисса говорили о мушке.

– У нее действительно там мушка, – вспомнив, подтвердила Мэдлин и услышала, как вокруг нее заскрипели стулья, когда мужчины вскочили на ноги.

– Извините нас, – обратился Далзил к Мэдлин и Сибил, кладя свою салфетку. – Нам необходимо как можно скорее добраться до леди Хардести.

Мэдлин вспомнила, что их негодяй имел привычку убивать тех, кто мог его опознать, и почувствовала, что бледнеет.

– Да, конечно.

Она отодвинулась от стола. Джарвис уже отправил лакея в конюшню, велев седлать четырех самых быстрых лошадей и привести их. Он переглянулся с Мэдлин и повел мужчин в оружейную комнату за пистолетами.

Леди посмотрели друг на друга и, позабыв про завтрак, встали и, выйдя в парадный холл, остановились у открытой парадной двери.

Мужчины вернулись стремительными шагами, держа каждый по два пистолета, и пока они их проверяли, Джарвис описывал им дорогу в Хелстон-Грейндж, к дому Роберта Хардести.

По двору застучали подковы. Чарлз на ходу чмокнул Пенни в щеку, Джарвис, задержавшись, потерся губами о губы Мэдлин.

– Не знаю, что мы найдем и когда вернемся.

Она сжала ему руку, кивнула и отпустила ее.

– Поезжайте – и удачной охоты.

Далзил услышал и, с мрачным видом проходя мимо, отсалютовал ей.

Все четверо проверили подпруги и стремена, сели на лошадей и меньше чем через минуту уже поворачивали к въездной арке переднего двора.

Расстояние до Хелстон-Грейнджа они преодолели с невероятной скоростью. Джарвис впервые ехал верхом рядом с Дал-зилом, но не был удивлен, обнаружив, что его бывший командир такой же лихой наездник, как и все они.

Прибыв, они узнали, что большинство обитателей Грейнд-жа еще не вставали после ночи. Когда Роберта Хардести вызвали в гостиную, он вошел довольно несмело, больше озадаченный, чем недовольный неожиданным вторжением.

– Лорд Краухерст, – улыбнулся он и протянул Джарвису руку. – Давно не встречались.

– Да. – Коротко кивнув, Джарвис пожал ему руку. – Прошу прощения за внезапность, Роберт, мы скоро все объясним, но мы приехали увидеться с леди Хардести. Нам необходимо срочно поговорить с ней.

Его мрачное выражение – и такое же на лицах стоявших у него за спиной Чарлза, Кристиана и Далзила – заставило Роберта удивленно раскрыть глаза, а затем до него дошла просьба Джарвиса.

– А-а… они – моя жена и ее друзья – придерживаются лондонского распорядка дня. Сомневаюсь, что моя жена проснулась…

– Лорд Хардести, – Далзил пронзил его взглядом, – мы не были бы здесь с такой просьбой в такой час, если бы это не было столь важно. Не могли бы вы послать горничную пригласить сюда вашу жену?

Роберт Хардести покраснел от смущения и отвел взгляд. Было ясно, что он не знает, одна ли в постели его жена. Но затем, сглотнув, он бросил взгляд на Джарвиса и кивнул.

– Если вы настаиваете.

Позвонив в колокольчик, он отдал распоряжение.

У Джарвиса возникло настойчивое желание ходить, что редко с ним бывало, и он заметил, что Чарлзу и Далзилу стоит огромных усилий не кружить по комнате. Охватившее их всех напряжение лишало Роберта Хардести присутствия духа больше, чем выражение их лиц.

Затем они услышали первый крик.

Джарвис мимо Роберта поспешил прямо к лестнице, а Далзил вслед за ним. Далзилу не нужно было оборачиваться, он и так знал, что Чарлз и Кристиан идут другим путем: они вышли через парадную дверь, чтобы обойти дом – просто на всякий случай.

Спрашивать, куда идти, не было необходимости; Далзил с Джарвисом шли на крики, становившиеся все громче и переходившие в истерику.

Достигнув комнаты в конце коридора, они открыли дверь. Горничная прижалась спиной к стене на расстоянии нескольких шагов от двери, зажимала рот рукой, а ставшие огромными глаза были прикованы к кровати – к распростертому на ней телу.

Выпученные глаза, высунутый наружу язык, полоска синяков на изящной шее, неописуемый ужас на лице, которое когда-то было красивым, ясно говорили, что жизнь уже покинула ее.

Далзил, быстро войдя в комнату, подошел к кровати, а Джарвис, подхватив горничную, увел ее и передал в руки дворецкого, который поднялся по лестнице.

– Леди Хардести умерла. Отведите ее, – он кивком указал на горничную, – вниз в кухню и напоите чаем. И пошлите за доктором.

– Да, милорд.

Совершенно потрясенный дворецкий кивнул и повел прочь рыдающую в истерике горничную, а Джарвис вернулся в комнату.

– Не холодная, но уже остывает. – Далзил убрал пальцы, которые приложил сбоку к покрытому синяками горлу леди Хардести. – Она мертва уже несколько часов.

Он повернулся к выходящим на балкон высоким окнам, одно из которых было открыто. Вслед за Далзилом Джарвис вышел на балкон, обращенный к лесистому участку, расположенному вдоль реки Хелфорд.

– Ничего загадочного в том, как он попал сюда.

Далзил указал на грязные следы на перилах. Они посмотрели через перила вниз. Глициния с сучковатым стволом толщиной в фут обвивала одну опорную колонну и вплетала свои побеги в металлические ограждения.

– Проще некуда, – поморщился Джарвис.

Внизу Чарлз, выйдя из-за деревьев, росших вдоль дорожки, остановился и, положив руки на бедра, посмотрел на их лица.

– Мертва?

Далзил кивнул и спросил:

– Что-нибудь есть внизу?

– Он пришел с реки, – Чарлз махнул в сторону дорожки у себя за спиной, – отпечатки уверенные и отчетливые, он знал, что делает, знал, куда идет. Там дрейфует лодка – он, вероятно, украл ее где-то на другом берегу.

– Сомневаюсь, что для нас здесь что-то осталось, – Далзил выдохнул, – но на случай, если кто-то что-то знает, мы поговорим со всеми гостями.

Кристиан, который подошел с другой стороны, и Чарлз кивнули и направились обратно к передней части дома.

Вернувшись в комнату леди Хардести, Джарвис и Далзил нашли там Роберта Хардести, который стоял внутри у самой двери и не сводил глаз с мертвой жены. Его лицо было бледным и безжизненным, а выражение глаз потерянным, когда он посмотрел в сторону вошедших.

Наклонив голову, Далзил прошел мимо него и в дверях оглянулся на Джарвиса.

– Я поговорю с дворецким.

Кивнув, Джарвис остановился перед Робертом Хардести и, поймав растерянный взгляд Роберта, спокойно, стараясь его поддержать, сказал:

– За доктором послали, он скоро будет. Он знает, что нужно делать.

Роберт тупо кивнул и снова перевел взгляд на кровать.

– Но кто?.. – Его выдержка дрогнула и грозила изменить ему. Убитый горем и напуганный, он взглянул на Джарвиса. – Люди, наверное, думают, что это я. Но я не…

– Мы знаем, что это не вы. Ее убил мужчина – лондонский джентльмен, – с которым, как нам известно, она была знакома. Вчера днем она на короткое время встречалась с ним. Этот мужчина известный убийца и предатель – мы уверены, что он убил ее, чтобы она не могла назвать его.

Роберт в упор смотрел на него, но Джарвис не мог сказать, что из его слов дошло до Хардести.

Им понадобилось больше двух часов, чтобы расспросить всех гостей Хелстон-Грейнджа. Все они отвечали на вопросы, но среди них не оказалось никого, кто мог хотя бы что-нибудь знать о нем.

Пока Далзил и Джарвис проводили опрос гостей, Кристиан разговаривал с прислугой, а Чарлз бродил по имению, беседуя с садовниками, грумами и рабочими в конюшне.

Когда друзья в конце концов собрались на парадной лестнице, у них у всех был одинаково мрачный вид.

– Наш тип никогда не останавливался здесь, – ответил Далзил Чарлзу, вопросительно изощувшему бровь. – Однако две закадычные приятельницы ее сиятельства уверены, что у нее была давнишняя связь с неким джентльменом из высшего общества, с тем, который был у нее на протяжении нескольких лет до ее замужества. Они не сомневаются, что связь продолжалась и после ее замужества, хотя и от случая к случаю. Леди была свободна в своих склонностях и имела много других любовников, но единственным любовником, по отношению к которому она вела себя до такой степени осторожно, что никогда не называла его имени и не делилась никакими подробностями о нем с этими двумя подружками, был этот мужчина.

– Один из садовников думает, что она и некий лондонский джентльмен – высокий, темноволосый, наш знакомый подозреваемый, – Чарлз скривился, – пользовались для свиданий старыми садовыми сараями у реки.

– И это подтверждает, что наш тип – это не один из ее обычных друзей, а, вероятнее всего, объект той самой старой любви, – подвел итог Джарвис.

– И еще, – продолжал Чарлз с безнадежностью в голосе, – пропала лошадь. Чудесный гнедой мерин плюс великолепное седло и сбруя.

Они все погрузились в молчание, а потом Далзил тихо выругался.

– Мерзавец ушел.

На мгновение у них у всех возникло намерение организовать преследование, но они вспомнили, как много направлений для побега мог выбрать человек на лошади.

– Все, что нам остается, – это отправиться домой.

С непроницаемым, как каменная маска, лицом Далзил пошел вниз с крыльца.