Текст книги "Повести. Рассказы"

Автор книги: Станислав Говорухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Катя повернулась и деревянными ногами пошла прочь.

Она уже сидела в машине, когда они ее заметили.

– Какие люди! – крикнула Соня, раскинув руки.

Катя опустила стекло.

– Радостная встреча, – без улыбки сказала она.

– Будет врать-то, – тоже без улыбки сказала Соня. – Только это ведь не моя вина, подруга. Так что зла на меня ты не держи. Лучше подбрось до поселка.

Сергей подошел и встал за ее спиной. Он смотрел на Катю.

– Садитесь, – сказала она, не глядя ни на него, ни на нее.

– Не надо, – сказал Сергей. – И так дотопаем, ножками.

– Вот сам и давай ножками, а я прокачусь.

Соня первой забралась на заднее сиденье. Сергей еще постоял возле Кати, – но она не смотрела на него, и он поплелся следом за Соней, устроился рядом с ней.

Катя вела машину, вцепившись в руль. Она смотрела перед собой глазами, слепыми от ненависти и отчаяния, и слушала короткие смешки на заднем сиденье, невнятные переговоры.

Еще раньше, прежде чем они подъехали к мосту, Катя поняла, что она будет делать теперь. Она думала: я ее не звала, видит Бог, я этого не хотела, она села в машину сама, так что, выходит, она сама попросила меня об этом.

Перед въездом на мост, Катя остановила машину. Она так долго сидела молча и неподвижно, что Сергей не выдержал.

– Что ты? – спросил он.

Она ответила не сразу:

– По-моему, колесо спустило.

– Ну вот, – расстроилась Соня. – А может, дотянем? Тут ехать-то всего ничего.

– Может, и дотянем, – сквозь зубы отозвалась Катя. – Пойди посмотри.

Сергей послушно полез из машины.

– Стой, – сказала Катя.

Он замер, уже вытянув одну ногу из машины, уже нырнув головой в дверь.

Катя посмотрела на него очень внимательно. Она прощалась с ним, но он этого не понял, хотя мог бы догадаться, все ведь только к тому и шло.

– Что? – спросил Сергей.

Она улыбнулась ему и сказала:

– Заднее левое.

Катя видела через зеркальце, как Сергей обходит машину. Она не стала дожидаться, когда он, проверяя, стукнет ногой по резине, нажала педаль газа и рванула вперед.

Соня крикнула сердито:

– Дура! Куда?! – Поняв случившееся только как ревнивое бабье хамство, но Катя глянула на нее коротко через плечо и Соня все поняла, увидев ее страшные глаза, их безумное бесовское веселье.

Машина взлетела на середину моста, резко повернула через полосу встречного движения и, пробив парапет, перевернувшись в воздухе, рухнула в реку.

Жалкой, жестокой пародией сбылось давнее желание Кати, мучавшее ее иллюзией власти и свободы.

И ничего не переменилось. Безмятежное небо, ветер в голых деревьях. Только одинокий мужчина на мосту, маленький человечек, распахивая в крике рот, присел на корточки, сжав ладонями лицо, да вода недолго бурлила в том месте реки, куда ушли две человеческие жизни, лишенные сознания вины и потому недоступные для раскаяния.

1991 год

Пираты XX века

Ранней осенью 1969 года советское грузовое судно «Зима» стояло у причала бирманского порта Рангун.

Еще не весь груз был выгружен из трюмов, еще плыл над палубой, покачиваясь на поскрипывающих тросах, последний трактор, как к борту судна подъехал крытый грузовик. Его сопровождали два джипа с полицейскими. Двое из них встали у трапа, остальные поднялись наверх, оцепили подход к трюму. Молодые, с безучастными лицами парни в темно-синей форме. На бедре у каждого – пистолет, подцепленный к поясу-патронташу, в котором латунно поблескивали патроны.

Радист Кондратюк, добродушный малый с круглыми голубыми глазами на круглом лице, присвистнул от удивления:

– А охраны-то!.. Будто зовото привезви… – Кондратюк лениво растягивал слова, букву «л» вообще не выговаривал.

– А ты как думал, салага? – важно заметил молоденький матросик Стеценко. – Нам вон с Кондратьичем и золото приходилось возить. – Он кивнул крановщику Клюеву: – Помнишь, Кондратьич?.. Вот такие кирпичи, пуда по два в каждом… В Англию везли, в Международный банк… Так я тебе скажу – охраны было не больше.

– Скажи, пожавуйста, – искренне изумлялся Кондратюк.

Темнокожие грузчики уже начали сносить груз в освободившийся трюм. Это были довольно большие банки из светлой жести. На каждой – надпись латинскими буквами:

«СССР, в/о МЕД ИМПОРТ».

Погрузкой распоряжался боцман – приземистый, тяжеловатый моряк с суровым лицом. Он хмурился, покуривал черную сигарету, стряхивая пепел в ладонь.

Второй помощник капитана Володя Сердюк и судовой агент – респектабельный, с сединой на висках человек в тонком белом костюме – следили за работами. Оба вели счет грузу. Каждую банку, скрывавшуюся в трюме, помечали в бумагах…

Когда погрузка закончилась, агент, второй помощник и представитель иммиграционных властей поднялись в каюту капитана.

Иван Ильич, сорокалетний капитан «Зимы», подписал коносамент – документы на груз, вручил их агенту. С этой минуты считалось, что груз принят представителем СССР. Агент улыбнулся, пожал капитану руку. Буфетчица внесла кофе и коньяк в широких фужерах. Агент сказал по-английски:

– Жаль, господин капитан, что вы не можете задержаться на день-два… У меня для вас очень выгодный груз на Индонезию…

– Не могу! – Иван Ильич приложил руку к груди. – Никак, уверяю вас… Груз ждут. Не сегодня-завтра встанет фармацевтический завод в Новосибирске. Этот опий нужен ему как воздух…

– Один завод?.. – удивился иммиграционный чиновник. – Один завод потребляет пять тонн опия?.. Почти четверть нашей годовой добычи…

– Это огромное фармацевтическое предприятие…

– О да! – заулыбался агент. – Русские масштабы нам известны… Кстати! – вспомнил он. – Надеюсь, груз застрахован? Не забывайте, сейчас сезон тайфунов… Впрочем, что я говорю. – Агент встал с бокалом в руке, лицо его стало серьезным, и он несколько напыщенно произнес: – Да оградит судьба свой лик суровый от всех идущих в море кораблей!

Гости выпили и стали прощаться.

– Итак, вы сейчас – прямо домой? – спросил агент.

– Нет, – ответил капитан. – Я должен зайти на Яву за каучуком. Ничего не поделаешь – контракт… Оттуда – прямо в Находку…

Агент и иммиграционный чиновник спустились по трапу на берег. У борта еще дежурили полицейские – они будут стоять до отхода. Агент раскланялся с чиновником, сел в автомобиль и поехал вдоль мрачных портовых сооружений. Правой рукой, нагнувшись, вынул из-под сиденья портативный радиопередатчик. Нажал клавишу:

– Я – «Лотос», я – «Лотос», слышите меня?..

– «Лотос», тебя слышим…

– Клиент направляется в Сурабаю на Яве, – сказал агент, понизив голос. – Пять тонн опия-сырца находятся в четвертом трюме, над твиндеком…

1. Моряк, потерпевший кораблекрушение

– Человек слева по борту!

Услышав крик впередсмотрящего, третий помощник капитана, двадцатитрехлетний штурман Саша Лаврик, стоявший вахту, бросился к левому борту, схватил спасательный круг и выбросил его в воду. Капитан одобрительно повел головой, а штурман уже командовал в микрофон:

– Экипажу дежурной шлюпки – к шлюпке! Шлюпку номер один к спуску!

Застопорили машину, по палубе раздался топот ног, боцман уже зычно командовал, распоряжаясь спуском шлюпки. Убедившись, что команда выполняется, Лаврик перешел крыло мостика, где капитан с биноклем в руках всматривался вдаль.

– Вон он! – кивнул капитан туда, где пенной дугой выгибалась кильватерная полоса, оставленная пароходом. Он передал бинокль штурману и, чуть насупившись, похвалил:

– Неплохо, штурман! Для начала неплохо!

Молодой штурман благодарно взглянул на него и прижался к окулярам бинокля…

Вскоре шлюпка со спасенным моряком была на борту. Его сразу же провели в лазарет – шел он сам, слегка покачиваясь от усталости и опираясь на руку доктора.

Матросов, ездивших за ним, обступили члены экипажа.

– Кто, кто он?..

– Черт его знает! По-русски ни бе ни ме… – объяснял разгоряченный путешествием матросик. – Лопочет что-то по-своему…

– Я понял так… – сказал Юра Микоша. – Он с либерийского судна… Матрос…

– Представляете, на обломке доски плавал… Это же надо!.. Шторм, акулы… Б-р-р…

– Молоденький какой! Страху-то натерпелся бедный! – говорила, покачивая головой, повариха Маша.

Подошел крановщик Клюев и протянул Маше связку трепещущей рыбы:

– Наловил, пока стояли… Ушицы ему, что ли, свари.

Маша побежала на камбуз.

– Ужасно романтично, правда? – говорила дневальная Наташа, по совместительству библиотекарь судна. – Кораблекрушение, шторм… Один в океане… Кажется, все – неизбежная гибель, и тут… корабль на горизонте! Какое нужно иметь мужество, чтобы вынести такое! Вот вы смогли бы так? – обратилась она к стоящему рядом радисту.

– Не… я птица не водоплавающая. Мне землю чувствовать под ногами надо.

– Так служили бы на берегу. Зачем же в рейс пошли?

– Охота посмотреть, как в заморских странах живут. Послушайте, Натавья Никовавна, – смущаясь, сказал Кондратюк, – есть такая река Вимпопо?

– Лимпопо? – переспросила Наташа. – Откуда это? Ах, Чуковский! Нет, это выдуманное название.

– А я думаю, она есть, – убежденно вздохнул Кондратюк. – Крокодивы там пвавают, бегемоты. До чего же бегемотов вюбью-у! Симпатичные зверюги!..

Из машинного отделения на палубу поднялся старший механик Сергей Веремеев, взъерошенный, пятно мазута под глазом – как синяк; в руках ветошь, которой он вытирает пальцы. Увидев рядом с Наташей Кондратюка, сказал с ходу:

– Маркони, тебя начальник радиостанции ищет. – Радист покосился недоверчиво, ушел.

Механик облокотился о планширь рядом с Наташей.

Наташе года двадцать два. Она казалась чуть старше из-за больших в тонкой оправе очков, за которыми прятались детские серые глаза. Все остальное вполне соответствовало ее юному и прелестному возрасту.

– Выдумали? – спросила она, стараясь быть строгой.

– Насчет чего?

– Насчет начальника радиостанции.

– Ага, – кивнул механик.

– Вы много себе позволяете…

– Что-то я вам хотел сказать…

– Если забыли, значит, не самое важное.

– Библиотека сегодня будет открыта?

– Как всегда. После обеда…

– Я зайду. Мне надо с вами поговорить…

Она пожала плечами:

– Поговорим, если вспомните о чем…

Тут по трансляции объявили:

«Старшему механику Веремееву немедленно подняться на мостик!»

Склянки на полубаке отбили полдень. С последним ударом спасенный моряк открыл глаза, резко привстал и обвел цепким, схватывающим взглядом помещение лазарета. Казалось, он вспоминал, где находится.

Послышались шаги в коридоре, и моряк снова откинулся на подушку.

– Я вот ушицу ему принесла, – прошептала Маша доктору, косясь на дверь, за которой спал спасенный моряк. – Ребята рыбы наловили, так вот…

– Пойдем, посмотрим, как он там, – сказал доктор и, скривившись, схватился за щеку.

– Болит? – спросила Маша.

– Невозможно, как больно… – Доктор говорил с небольшим эстонским акцентом.

– Шалфеем пробовали?

Доктор кивнул.

– Давайте, я заговорю его. Не верите? Я заговор от зубной боли знаю. Мне бабушка бывало пошепчет – мигом снимало.

Доктор безнадежно махнул рукой:

– Не выдумывай, Мария!

Они открыли дверь в изолятор. Моряк не спал. Доктор подсел к его кровати, пощупал пульс. Улыбнулся, потрепал его по руке:

– Молодец! Даже не верится – четверо суток в воде…

– Поешь, миленький, – Маша протянула моряку чашку с ухой. Отошла в угол и, подперев щеку рукой, стала смотреть, как он, обжигаясь, пил горячий бульон.

– Худой-то какой! – жалостливо сказала она. – Ничего, на наших харчах быстро раздобреешь…

– Йес, йес, – быстро закивал головой моряк.

– Ешь, ешь, – кивнула Маша, по-своему переводя его слова.

В кают-компании заканчивали обедать, когда, извинившись, вошел доктор и, наклонившись к капитану, сказал ему что-то, понизив голос.

– Прекрасно, – кивнул капитан. – Зовите его сюда!

Капитан встал. Доктор вышел, и тут же появился в дверях спасенный моряк. Он был одет в белые холщовые штаны, в чью-то тельняшку. На голове косо сидела фуражка с крабом. Он снял ее, поклонился, прижав руку к груди:

– Спасип… Спасип…

Капитан протянул ему руку.

– Как вас зовут? – спросил он по-английски.

– Салих. – Моряк снова поклонился.

– Мороз Иван Ильич… Это мой первый помощник… – Капитан стал представлять членов экипажа, Салих всякий раз прижимал руку к груди и наклонял голову.

– Спасип, спасип… – говорил он каждому.

– Садитесь. Можно ему вина? – обратился капитан к доктору.

– Не стоит.

– Как называлось ваше судно? – спросил капитан.

Моряк посерьезнел:

– «Самюэль Д. Карльстон». Мы шли рейсом Сидней – Йокогами с грузом хлопка. Попали в тайфун…

Старпом – тучный, не по-морскому домашний, улыбчивый моряк – кивнул:

– Четверо суток назад. Нас он задел краем…

– На судне начался пожар. Загорелся хлопок в трюме… – Видимо, моряку трудно было говорить – заново переживать случившееся. Пальцы его судорожно сжимались, он заикался. Капитан сел рядом, положил руку на плечо:

– Успокойтесь. Кто-нибудь спасся еще? Примерные координаты? Мы свяжемся с судами, находящимися в этом район…

– Была такая паника. Дрались за спасательные круги… За место в шлюпке… – Пальцы Салиха снова стали сжиматься, плечи затряслись в беззвучных рыданиях. Капитан встретился взглядом с глазами товарищей. Все были взволнованы рассказом моряка.

– Разрешите? – произнес вошедший второй помощник капитана Володя Сердюк. – В пяти кабельтовых – неизвестное судно.

– И что? – недовольно спросил капитан. – Поприветствуйте его, как положено.

– Мне кажется, вам лучше подняться на мостик, – загадочно сказал помощник.

– Что такое? – пробурчал капитан, поднимаясь из-за стола. – Сегодня день происшествий…

2. Покинутый корабль

Чужое судно молчаливо покачивалось на волнах. Это была большая, старинной постройки двухпалубная паровая яхта, когда-то, видимо, дорогое и быстроходное судно. На обшарпанном борту ее можно было прочесть название: «Меркури».

На палубах судна, на носу его, на ходовом мостике не было видно ни одного человека. Похоже, команда покинула корабль.

Капитан отнял от глаз бинокль:

– Целехонько. Ни единого повреждения…

– Смотрите, и флага нет, – заметил старпом.

Появился начальник радиостанции:

– Не отвечают.

– Шлюпку на воду! – приказал капитан. Перед ним вывернул третий помощник:

– Разрешите, Иван Ильич? – Лаврик нетерпеливо переступал ногами, глаза его возбужденно блестели – маленькое приключение манило прелестью неизвестности.

Капитан кивнул, едва сдерживая улыбку:

– Возьмите двух матросов и второго механика. Посмотрите, что там с машиной. – Он повернулся к начальнику радиостанции. – Ступайте и вы, Владимир Иванович. Свяжитесь с нами по рации.

Лаврик застучал каблуками по трапу, капитан крикнул вдогонку:

– Всем на борт не подниматься! Двоих оставите в шлюпке!

Капитан и его помощники перешли на крыло мостика и стали следить за шлюпкой.

С ходового мостика видно было, как она приблизилась к борту «Меркури», пошла вдоль него, обогнула корму, скрылась из виду…

Прошло несколько минут – на палубе покинутого судна никто не появился. Капитан обернулся и поймал встревоженный взгляд старпома.

Три низких гудка проплыли над водой – никто не ответил.

Весь экипаж «Зимы» высыпал на палубы.

Тогда капитан приказал дать ход машине. «Зима» обогнула чужое судно и вышла с его другого борта. Под свисающим шторм-трапом качалась на волне пустая шлюпка, в ней – никого.

– Как дети, ей-богу! – рассердился капитан.

Но тут на мостике «Меркури» возникла фигура человека; далеко, не разобрать, но похоже – штурман (та же белая с черными погонами рубашка). «Подходите!» – двумя сигнальными флажками передал он единственную фразу.

Старпом взялся за бинокль, но штурман уже сбежал по трапу на палубу и исчез.

Суда стали сближаться.

В это время оставленный без внимания Салих, толкавшийся тут же, на палубе, незаметно перешел на другой борт, где не было людей, поднялся по трапу и, еще раз оглянувшись, юркнул в коридор, ведущий к каюте капитана. Коридор был пуст. Салих подошел к двери каюты, прислушался и толкнул дверь.

Дальше он действовал решительно и быстро. Достал связку странных ключей, одним из них, длинным, похожим на отмычку, довольно быстро открыл сейф, стоявший в кабинете. Протянул руку и вынул из темной глубины сейфа пистолет.

Теперь Салих уже не шел, а двигался мягкими большими прыжками. С пистолетом в руке он снова появился в коридоре, метнул взгляд по сторонам, в два прыжка достиг двери в радиорубку. Замер, готовясь к броску.

Резким ударом ноги он распахнул дверь и впрыгнул в радиорубку.

Радист Кондратюк, сидевший за пультом, не успел даже испугаться. Он поднял на Салиха удивленные голубые глаза, и Салих, поморщившись, ударил его пистолетом по голове. Радист обмяк и сполз со стула.

Салих опытным взглядом обвел радиорубку, перешагнул через радиста, нагнулся и несколькими быстрыми движениями отвинтил приборную доску блока питания. Покосившись назад, вынул из кармана на поясе целлофановый пакетик, оторвал зубами край и высыпал белый порошок на поверхность блока, покрытую сложной системой проводов. Поджег порошок и отскочил в сторону. Раздался глухой тихий взрыв, и радиорубка осветилась голубым светом – произошло короткое замыкание…

Борт чужого судна был уже рядом – молчаливый, таинственный.

Старпом сложил рупором ладони, крикнул:

– Штурман! Где вы там?

За кормой мертвого корабля неожиданно забурлила вода. Он стал приближаться к «Зиме».

– Сумасшедшие, что они делают?! Стоп, машина! – скомандовал капитан.

Но корма «Меркури», все ускоряя движение, неудержимо наваливалась на «Зиму».

– Полный назад! – в ярости закричал капитан. – Кранцы за борт!

Корабль стал отрабатывать назад, нос его медленно разворачивался в сторону надвигающегося судна, пытаясь встать к нему лагом – смягчить удар. Но корма «Меркури» была уже в нескольких метрах от борта «Зимы», и тут у боцмана, стоявшего наготове с кранцем в руках, перехватило дыхание. За кормой чужого судна плескалось в воде тело человека. Бурлящий поток выкинул труп на поверхность, развернул лицом к боцману, и тот с ужасом узнал в нем молодого третьего помощника Сашу Лаврика.

Вдруг с борта «Меркури» полетел на палубу «Зимы» какой-то предмет, привязанный к канату. Один из матросов подбежал к нему, поднял – это была металлическая «кошка» – и хотел выбросить за борт. Но канат натянулся, матроса швырнуло к борту, «кошка» со звоном вцепилась в дерево планширя. И мгновенно борт чужого судна ощетинился стволами автоматов. Корпуса обоих судов с тяжелым скрежетом соединились друг с другом, на палубу попрыгали вооруженные люди, кто-то дал очередь поверх голов…

Пули пробили стекла ходового мостика, и стоявший рядом с капитаном первый помощник, схватившись за лицо, стал отклоняться назад. Капитан поддержал его.

Второй помощник Володя Сердюк подбежал к авто-аларму, разбил стекло и нажал на красную кнопку – авто-аларм должен был автоматически послать сигналы «SOS». Но лампочка индикатора не загорелась. Володя кубарем скатился с трапа.

Дверь в радиорубку была открыта. Володя остановился с разлета. Радист лежал на полу ничком; окровавленная голова на пороге – капли крови падали на сверкающую бронзу комингса. Клочья белого дыма вываливались из радиорубки. Снизу, с палубы, доносились глухие выстрелы.

Радист еще дышал, Володя поднял ему голову и тут услышал шаги – кто-то бежал сюда. Он впрыгнул в радиорубку, притаился и, когда в проеме двери показался человек, бросился на него, выбил автомат из рук. Оба упали. Володя поднялся. Прямо перед ним, широко расставив босые ноги, стоял, приготовившись к нападению, приземистый желтолицый человек с узкими прорезями вместо глаз.

С потемневшими глазами Володя, огромный, страшный в гневе, пошел на него, выставив вперед руки. Убить, задушить, разметать – написано было на его искореженном ненавистью лице.

Человечек отскочил назад, изогнулся и, совершая обратное движение, вытянувшись в обезьяньем прыжке, с каким-то утробным, идущим изнутри криком сильно ударил Володю пяткой в лицо. Володя отлетел, ударился о переборку, вскочил в горячке и тут же напоролся на новый разрушающий удар в живот. Он упал на палубу без сознания – только спазматически дергался рот, захватывая воздух…

Бандит нагнулся, перевернул штурмана на живот, заломил назад руки и концом заранее припасенной веревки связал их за спиной. Потом он втащил штурмана в радиорубку и захлопнул дверь…

Когда выстрелы стихли, на мостике пиратского корабля появился пожилой седоватый человек с загорелым жестким лицом. Он поднял к глазам бинокль и осмотрел пустынный горизонт. На мостик поднялся возбужденный, разгоряченный боем Салих.

– Молодец, малыш! – сказал человек, не отрывая от глаз бинокля.

Салих довольно улыбнулся:

– Команда связана, Мастер. Мы их заперли в каюты. Что прикажете делать с ними?

– Сначала – груз…

– Трюм полон каучука…

– В воду! – взмахнул он рукой и снова поднес к глазам бинокль. – Торопитесь с разгрузкой…

– Что же будет с экипажем? – осторожно повторил свой вопрос Салих. – Раз уж так получилось… Мне кажется, их опасно оставлять…

– Я обдумаю этот вопрос. Идите!

3. Перед лицом смертельной опасности

Наступила ночь. Огни на обоих судах были потушены, и только слабый свет одной качающейся лампы освещал место разгрузки. Стрела грузового крана подняла из черного зева трюма сетку, набитую тяжелыми каучуковыми шарами, отвела ее за борт – сетка раскрылась, и шары вывались в море. Один шар зацепился за сетку и на обратном движении стрелы вывалился на палубу. Люди в ужасе шарахнулись от него. Тяжелый шар подпрыгнул, опустился на палубу, снова скакнул вверх, задел за угол трюма, изменил направление полета и настиг убегающего пирата. Раздался отчаянный вопль…

Старший механик Сергей Веремеев лежал связанный в каюте и скрипел зубами от боли и унижения. Болела кожа на руках, содранная веревкой, ныли свернутые, занемевшие суставы. На лбу горела красная, кровоточащая ссадина. Механик перевернулся, чтобы лечь на живот, и вдруг замер.

Он услышал голоса. Суда стояли борт о борт, иллюминатор каюты старшего механика находился как раз напротив иллюминатора каюты пиратского судна, где состоялся этот разговор. Механик хорошо различал каждое слово.

Разговаривали двое по-английски:

– Надо сматываться, Измаил. Все это кончится плохо.

– Ты думаешь, он прикончит команду?

– А что теперь делать – мертвых не оживишь… Глупо оставлять этих… Тут пахнет международным скандалом. За нас примутся со всех сторон. Если судно затопить, все свалят на какую-нибудь дыру в океане. Люди любят таинственные исчезновения.

– Ты прав, Ной. Но сначала я хочу получить свой куш, раз уж мы все равно записали души в ад…

– Слушай внимательно, Измаил. Капитан постарается освободиться от груза немедленно, он жжет ему руки. Я слышал, что покупатель сам придет на остров… Мы получим деньги и растворимся. У меня есть план, но мне нужен компаньон, хорошо знающий этот архипелаг…

Механик лежал, боясь пошевелиться. Чей-то крикливый, начальственный голос прервал разговор:

– Работать, шакалы, работать! Перекурите на дне морском, если застрянем тут до утра…

Голоса стихли.

Поняв, какая им всем грозит беда, механик стал лихорадочно действовать. Он упал с кровати, перекатился по полу к столу. С усилием встал на колени спиной к ящикам стола. Затекшими пальцами выдвинул один из ящиков, достал кипятильник.

Теперь нужно воткнуть штепсель в розетку. Для этого надо встать, а ноги связаны. Каждое движение достается огромным трудом. Опираясь спиной о стену, Сергей поднялся. Долго не мог попасть вилкой в отверстия розетки.

Пальцы не слушались… Спираль кипятильника стала нагреваться. Затлело ковровое покрытие. Металл разогрелся докрасна.

Механик снова опустился на колени и, отгибаясь назад, стал подносить связанные кисти рук к раскаленному металлу. Вскрикнув от резкой обжигающей боли, он отдернул руки…

В коридоре послышались шаги. Похоже, тащили что-то тяжелое.

– Спускайте в машинное отделение! – распоряжался голос. – Да осторожнее с детонаторами, дьявол вас побери! На тот свет торопитесь?!

На лбу механика выступили капельки пота. Он стиснул зубы и, закрыв глаза, стал снова отгибаться назад. Резко лег на раскаленное железо…

Над океаном занимался рассвет.

Заработала машина пиратского судна. Бандиты один за другим вернулись на свой корабль, выбрали канаты. Борт «Зимы» стал удаляться.

Оставленное судно тихо покачивалось на легкой океанской зыби. Вдруг корпус его вздрогнул, судно закачалось на воде – словно запертое чудовище яростно забилось внутри. Палуба в середине корабля поднялась, и над ней взвилось облако черного дыма. И тогда только донесся звук взрыва.

Судно осело и стало тихо погружаться в воду.

В коридоре комсостава было тихо, и только откуда-то снизу доносилось слабое урчание. Это вода с жадным чавканьем заглатывала изнутри судно.

Послышался шум – кто-то колотился в одну из дверей. Дверь наконец с треском распахнулась, и в коридор вылетел механик Веремеев, крепко ударившись о переборку. Он с трудом поднялся на ноги. В изуродованной, окровавленной руке его был зажат нож. Веремеев подошел к двери, ведущей на открытую палубу, осторожно выглянул из нее.

Пиратский корабль вот он – рядом. Оттуда тонущее судно как на ладони.

Салих осмотрел в бинокль горизонт, снова вернулся к тонущему судну. Оно дало резкий крен на бок и было готово вот-вот зачерпнуть бортом воду. На палубах – никакого движения.

Казалось, Салих испытывал садистское удовольствие от вида гибнущей жертвы – губы его шевелились, словно жевали что-то, в глазах появился влажный блеск. Капитан взглянул на него, сказал неприязненно:

– Будет смаковать, малыш. Займись делами!..

– Живее, живее! – распоряжался Веремеев в полузатопленном коридоре, где жила команда. – По палубе двигаться ползком! Сбор у шлюпки номер два! Где женщины? Куда их заперли, кто видел?

Двери всех кают были уже открыты – женщин там не было.

– Сергей Сергеич! – К механику, хлюпая по колено в воде, пробрался матрос Юра Микоша. – Они в библиотеке!

– А-а, черт! – выругался механик. – За мной!

Они двинулись в глубь коридора. Библиотека располагалась палубой ниже, в помещении бывшей бельевой.

Они подошли к заполненному водой проему, из которого торчали только поручни трапа. Механик и матрос переглянулись. Держа в руке ключ-вездеход, механик стал спускаться по трапу. Когда воды стало по грудь, он глотнул воздух и нырнул вниз.

Он подплыл к двери в библиотеку, ощупал ее рукой, нашел отверстие замочной скважины, вставил ключ, повернул его…

Вскоре голова Веремеева показалась из воды в проеме трапа. Он схватился за поручень, встал ногами на ступеньку. Тяжело дыша, с остановками стал говорить:

– Воды там немного… Но одному дверь не открыть… Вода в библиотеке держит ее… Надо задержать дыхание на минуту, не меньше… сможешь?

Юра побледнел, ответил не сразу:

– Попробую…

Механик пристально посмотрел на него:

– Сможешь… Должен суметь… Только не борись, не трать силы… Нас швырнет внутрь… Дай воде заполнить помещение… Тогда встречный поток ослабнет…

– Понял, – сказал Юра. – Пошли!

– Подожди… Соберись как следует… Успокойся…

Они стояли друг против друга, тяжело дышали, готовясь к броску…

Воды в библиотеке было по пояс, но она прибывала, и в тишине слышны были зловещие посвисты воды, которая всасывалась в щели двери.

Три женщины устали бороться за жизнь и звать на помощь. Они стояли на диване, беспомощно прижавшись друг к другу, и с ужасом следили за прибывающей водой. По комнате плавали набухшие книги. Вдруг Наташа встрепенулась, услышав что-то.

– Он! – крикнула она отчаянным, сорванным голосом. – Я знала, он придет! Сережа-а! Мы здесь!!!

Женщины спрыгнули в воду и, расталкивая месиво книг, ринулись к двери. Они уцепились за дверь, стали тянуть ее на себя. В образовавшуюся щель хлынула вода, дверь раскрылась. Грязный водопад, в котором мелькнули две мужские фигуры, обрушился на них и отбросил назад. И все завертелось в чудовищном водовороте воды, книг и человеческих тел. Когда помещение наполнилось водой и движение воды стихло, казалось, что все погибли. Но вот зашевелилась, задвигалась фигура механика, он поплыл, широко разводя перед собой руками, пока руки его не натолкнулись на одну из женщин.

Зажав ей рот ладонью, Веремеев поплыл к выходу. Вскоре оба они оказалась на поверхности. Маша – это была Маша – не потеряла сознание, она сразу начала кашлять, бессильно повиснув на руках механика. Из воды вынырнул Юра, держа одной рукой буфетчицу Власту. Юра сам нахлебался, его начало выворачивать, механик не мог сказать ни слова.

Текли секунды, внизу погибал человек, но ни один из них не мог пошевелиться от усталости. Наконец механик с трудом оторвал плечо от переборки и неверными шагами стал спускаться по трапу. Матрос расширенными от боли глазами следил за ним. Вода дошла механику до подбородка, он судорожно глотнул воздух, вскинул вверх руки и ушел на дно.

Он плыл по дну библиотеки, метр за метром ощупывая перед собой пол. Наташу он нашел лежащей на полу под книжным шкафом. Веремеев ногой оттолкнул шкаф – он легко ушел вверх – и потянул к себе тело девушки.

Воздух в легких у него кончился, непроизвольно открылся рот – пузырьки воздуха поплыли не вверх, а вперед, – и механик судорожно заработал ногами и свободной рукой. И тут в воде перед ним появился Юра, принял у него из рук девушку. Механик, оставив ее, рванулся наверх…

Пиратское судно не торопилось уходить, оно удалилось всего на несколько кабельтовых, и в бинокль с его борта хорошо было видно все, что могло происходить на правом борту тонущего судна. Поэтому удалось спустить только одну шлюпку с левого, резко наклоненного и невидимого пиратами борта.

Крадучись, моряки спустились в шлюпку – сначала женщины, потом мужчины и последним – капитан с вахтенным журналом в руке. Туда же перенесли раненого Кондратюка и Наташу, все еще не пришедшую в сознание. Доктор продолжал делать ей искусственное дыхание.

– Все? – спросил капитан.

– Все, кто живы, – ответил боцман.

Перегруженная шлюпка отошла. Боцман, сидевший на руле, правил так, чтобы тонущий корабль, пока держится на плаву, скрывал их от взглядов пиратов.

Но корабль вот-вот потонет, и тогда шлюпка будет обнаружена.

– Хотя бы туман… – моляще сказал кто-то.

Но солнце светило ярко и безжалостно.

Неожиданно корабль резко наклонился, черпнул бортом воду и в несколько секунд перевернулся, обнаружив округлое, обросшее ракушками днище.

Капитан снял фуражку.

– Пропали, – тихо сказал боцман.

Но он еще держался на плаву – корабль, который совсем недавно был их домом. Жить ему осталось несколько секунд. Сейчас он уйдет на дно и исчезнет последняя завеса, скрывающая шлюпку с безоружными людьми от врагов.

– Лево руля! – приказал вдруг капитан. – Держи на восток!

Люди удивленно оглянулись на капитана. Выйти из-под прикрытия и открыться пиратам?

– Лево! – повторил капитан. – Встанем против солнца. Оно ослепит их…