Текст книги "Повести. Рассказы"

Автор книги: Станислав Говорухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Крумофф отклонился всем корпусом и далеко зашвырнул ящик в воду. Ящик упал почти на середину озерца. Темный круг воды сомкнулся над ним.

Шестеро пиратов появились перед засадой неожиданно. Они вынырнули из зарослей бесшумно, сначала один, потом еще двое. Остальных не было видно, враги шли растянутой цепочкой. Между деревьями полз туман, бандиты двигались медленно, настороженно поводя перед собой стволами автоматов.

Комиссар пальцем показал Сергею: «Бери переднего!»

Сергей кивнул.

Комиссар лег щекой на приклад.

Рука у Сергея дрожала, он положил ствол пистолета на ветку, стал целиться.

Комиссар произвел оба выстрела почти одновременно. И оба достигли цели.

Сергей тоже нажал на курок. Бандит, торчащий на мушке, подпрыгнул, и тут же упал.

Остальные бандиты ответили из кустов плотными очередями.

Веремеев быстро отполз в сторону, сменил позицию. Увидел – комиссар тоже перебежал, встал за другое дерево и поднял вверх три пальца. «Ага! Их осталось трое! – понял Сергей. – Теперь силы почти равны».

Суматошные выстрелы, которыми пираты ответили на нападение, прекратились. Противники затаились, присматриваясь и пытаясь понять, где кто.

– Эй, комиссар! – раздался совсем рядом голос. – Мы привезли с собой твоего мальчишку. Чтобы ты был сговорчивей. Он там, на судне. Отдай золото, и мы вернем его!

Комиссар выстрелил на голос. Из-за кустов послышались ругательства, и тот же голос продолжал:

– Ты, кажется, не понял, комиссар?! Еще один выстрел, и я отрежу ему ухо, второй – я отрежу ему другое…

Сергей посмотрел на фон Крумоффа. Взгляд комиссара был направлен в сторону Сергея, но куда-то мимо. Наконец он увидел Сергея. «Стрелять?» – взглядом спросил Сергей. – «Да!» – кивнул комиссар.

Сергей выстрелил. Темная фигура метнулась из-за кустов – бандит хотел перебежать в другое место. Пуля комиссара подсекла его, и он упал через голову.

Присев, Сергей вынул из пистолета обойму, вставил другую. Выстрелил. И тут же очередь взбила землю перед ним. Он перекатился через бок, пополз, спрятался за поваленным деревом.

Комиссар недовольно покачал головой.

Сергей опять выстрелил. И опять пули ответной очереди ударились рядом с ним.

Вдруг комиссар увидел, что в тылу у Сергея, совсем рядом с ним, медленно поднимается за стволом дерева черное дуло автомата.

– Берегись! Сзади… – успел крикнуть он.

Голос выдал его противникам. Тут же в его сторону понеслась автоматная очередь. Комиссар вскрикнул.

Услышав крик, Сергей, не оглядываясь, бросился в сторону, покатился… Сейчас же в то место, где он только что лежал, вонзилось несколько пуль. Он обернулся, увидел бандита и выстрелил почти в упор.

Фон Крумофф лежал на животе, упершись локтями в землю. Ствол винчестера покачивался. Комиссар, закусив губу, пытался остановить это покачивание. Он был бледен, на лбу выступил пот.

– Вы ранены? – шепотом спросил подползший к нему Сергей.

Комиссар не ответил. Куст, куда он целился, дрогнул, и фон Крумофф дважды выстрелил.

Услышав стон умирающего, комиссар выронил винтовку и прошептал:

– Все!

Сергей увидел – ладони комиссара залиты кровью…

Он был ранен в живот и с каждой минутой терял силы.

Сергей нес его на спине. Они направлялись к морю.

– Как жжет внутри, – шептал комиссар. – Воды!

– Вам нельзя!

– Можно. Теперь все можно.

Сергей опустил его на землю, набрал в пригоршню воды, поднес ему.

– Я не прошу у вас прощения. – Комиссар говорил с паузами, из его горла вырывались низкие хрипы. – Умирающему вы бы не отказали. А я не заслуживаю прощения.

– Я буду помнить только о том, что вы спасли мне жизнь.

Комиссар внимательно посмотрел на него:

– Ваша жизнь сейчас в большей опасности, чем когда-либо. Будьте осторожны! Это, собственно, все, что я прошу у вас – останьтесь живы! И тогда я могу спокойно предстать перед Господом Богом…

Сергей присел, стал взваливать комиссара на спину. Тот обнял его руками за шею.

– Меня бы надо было оставить здесь, – хрипел комиссар. – Все равно мне не выжить с такой раной. Но я еще пригожусь вам. Да… Без меня вам не выбраться отсюда…

– Молчите! Вам нельзя говорить!

– Вы хороший парень. Вы совсем не похожи на тех, с кем я имел дело всю жизнь… Если бы мой мальчик был со мной, я бы с чистой совестью доверил его вам… Пусть ему вернут родину, которую у него украли…

– Эти бандиты… Они называли вас комиссаром… – Сергей остановился передохнуть, осторожно опустил свою ношу на землю. Фон Крумофф лег, откинулся головой на ствол дерева.

– Я комиссар полиции… Был комиссаром… Шестьдесят лет я считал себя честным человеком. А на шестьдесят первом Господь решил испытать меня – я понял, что жил глупо… – Он усмехнулся: – Когда старый человек приходит к такому решению, значит, он отжил свое…

Сергей снова зачерпнул воды в пригоршни, дал напиться комиссару. Тот продолжал:

– Они выкрали моего мальчика, маленького Александра… Моего внука. И я сорвался! Я украл яхту… Знайте – ваше спасение там, на этой яхте! Главное, пробраться незамеченным туда… – Комиссар затих, собираясь с силами. – Запомните! – Комиссар приподнялся на локте. – Меня скоро не будет с вами. Поэтому запомните: никаких переговоров с пиратами!

– Я сорок лет боролся с мафией – это страшные люди! Если вы вздумаете купить свободу взамен на сокровище, вы подпишете себе смертный приговор!..

Комиссар схватился за ветку, попытался встать.

– Надо спешить!..

На берегу маленькой бухты лежала вытащенная на прибрежную гальку четырехвесельная шлюпка. В ней не было никого. Сергей долго наблюдал за ней из зарослей. Дождавшись темноты, осторожно подполз к шлюпке, осмотрел… Затем вернулся за комиссаром. С трудом они добрались до шлюпки.

Спустя минуту она тихо вышла из бухты.

За рифовым поясом стояло на якоре пиратское судно. К его борту была пришвартована парусная яхта.

Верхняя палуба «Каледонии» освещалась тусклыми огнями. По ней взад-вперед ходил вахтенный с автоматом.

Бесшумно опуская весла в воду, Сергей подошел к судам так, чтобы рангоут яхты все время скрывал шлюпку из поля зрения вахтенного.

Корпус яхты приблизился, Сергей протянул вперед руки, стараясь смягчить удар. Шлюпка с мягким стуком прибилась к борту яхты. Сергей встал – голова его чуть возвышалась над бортом. На палубе яхты – никого.

Он подсадил комиссара, тот схватился руками за борт, перевалился на палубу. Сергей влез за ним.

– Туда! – показал рукой комиссар.

Они перебрались по палубе к трапу, ведущему во внутреннюю часть яхты, и стали спускаться по нему.

Темный коридор упирался в глухую переборку. Комиссар пошарил рукой, нажал на потайную кнопку. Переборка поползла в сторону, открыв небольшое помещение без иллюминаторов.

Комиссар опять пошарил рукой, нашел выключатель. Помещение мягко осветилось. Большую часть его занимал пульт управления судном: тускло светились погашенные экраны телевизоров, экран локатора, на стенах висели навигационные приборы. На столике сбоку лежали карта, карандаш, циркуль, судовой журнал. Целый угол каюты занимала рация. Вдоль одной стены стоял кожаный диван.

Сергей подтащил комиссара к дивану, бережно уложил. Нажав кнопку, фон Крумофф включил пульт. Тотчас на экране возникло неясное изображение освещенной палубы «Каледонии». По ней ходил часовой.

– Рация! – возбужденно прошептал Сергей.

Комиссар прикрыл глаза:

– Нельзя! Они сразу обнаружат нас. Надо уйти незаметно. Ждать благоприятных обстоятельств. День, два… Если понадобится – неделю. Им ни за что не догадаться, что вы тут, под носом…

Вдруг, комиссар застонал.

– Шлюпка! – прошептал он наклонившемуся к нему Сергею. – Она выдаст нас…

– Я отведу ее…

– Не успеешь! Скоро рассвет…

Но Сергей уже бросился к двери. Комиссар жестом остановил его.

– Там, в шкафчике… – показал он. – Акваланг…

Сергей ползком пробрался по палубе, спустился в шлюпку и оттолкнулся от борта яхты.

Достигнув берега, он вытащил шлюпку на песок, облачился в акваланг, прицепил к поясу кинжал. Затем поплыл к яхте.

Светало. На «Каледонии» зашевелились люди, от борта отошла и направилась к берегу моторная шлюпка.

Сергей подплыл под водой к самой яхте, высунул голову, оценил обстановку – подняться на борт яхты незамеченным невозможно.

Тогда он поплыл назад к берегу и спрятался в расщелине одного из рифов…

Из своего укрытия Сергей хорошо видел пиратский корабль и яхту, в которой скрывался раненый комиссар.

В середине дня с берега вернулась шлюпка с вооруженными пиратами. Она прошла совсем рядом с Сергеем. На носу шлюпки сидел Доул, на корме лежал раненый бандит, пострадавший во вчерашней стычке…

Немного спустя палуба «Каледонии» наполнилась топотом ног, тревожно забил судовой колокол…

Несколько человек спустились на яхту, стали обшаривать ее.

Сергей замер.

Но, кажется, все обошлось. Пираты, обыскав яхту, вернулись на корабль.

От борта «Каледонии» снова отчалила шлюпка, до отказа набитая вооруженными бандитами. Высадившись на берег, они разбились на два отряда. Один ушел в глубь леса, второй двинулся берегом…

Мадам Вонг полулежала в кресле. Тиоти сняла с ее лица толстый слой крема, стала делать массаж. Ласковые, разглаживающие движения пальцев – сначала лоб, потом складки около рта. Мадам блаженно закрыла глаза.

Потом Тиоти занялась прической своей госпожи. Подняла волосы, собрала их заколкой на затылке. Под мочкой уха открылся шрам…

Раздался стук в дверь, и Тиоти быстро опустила волосы на плечи. Вошел Доул и встал за спинкой кресла.

– Где вы набрали таких людей, Доул? – спросила мадам Вонг, не открывая глаз.

– Других у нас с вами нет, мадам! – грубо ответил Доул.

Тиоти неприязненно посмотрела на него.

Мадам Вонг открыла глаза и взглянула на отражение Доула в зеркале.

– Шесть человек не могли справиться с двумя! Со стариком и мальчишкой… Как он попал сюда, этот щенок? Где они? Нашли вы хотя бы их след?!

– Нет, мадам. Они исчезли.

– Что вы собираетесь предпринять?

– Обшарим весь остров. Не могли же они провалиться сквозь землю!

Мадам Вонг встала с кресла, вставила сигарету в мундштук.

– Мне кажется, здесь нельзя долго оставаться, – сказал Доул. – Меня тревожит этот мальчишка. Его могут искать…

– Я не двинусь с места, пока мне не вернут сокровища! – Мадам Вонг подошла к иллюминатору, отдернула штору. – Подготовить все к быстрому отходу и… слушать эфир!

– Что делать с яхтой?

– На дно!

– Жалко. Игрушка дорогая.

– Действуйте, Доул! Действуйте!

Сергей увидел, как на трапе «Каледонии» появился аквалангист. Один из стоящих на палубе людей подал ему небольшой предмет. Аквалангист, подплыв к яхте, поднырнул под нее…

Вскоре голова аквалангиста снова показалась из воды. Ему помогли подняться на трап. В руках у него ничего не было…

На пиратском судне один за другим погасли огни. Осталась освещенной только верхняя палуба. По ней ходил часовой с автоматом.

Сергей поднял глаза вверх: в небе высыпали крупные звезды. Он скользнул в воду и поплыл к яхте.

Он уже хотел подняться на борт яхты, как вдруг вспомнил что-то и снова ушел под воду.

Поплыл в темноте, ощупывая лучом фонарика днище яхты.

Свет выхватил из темноты бугорок. Сергей подплыл ближе – мина.

Он вынул из ножен кинжал и с опаской дотронулся до металла. Все обошлось, значит, мина – дистанционного управления.

Острием ножа подцепив присоски, Сергей оторвал их. Маленький контейнер пошел на дно.

Сергей поплыл наверх, но вдруг резко развернулся и пошел вниз. Догнал контейнер.

С миной в руках он появился на поверхности. Осмотревшись, поплыл к «Каледонии», двинулся вдоль ее борта и остановился в том месте, где за броней корпуса должно было находиться механическое сердце корабля.

Затем снова нырнул. У самого киля остановился и подвел мину под днище. Ножки-присоски вцепились в металл обшивки…

Комиссар фон Крумофф был мертв. Рука его упала с дивана на пол, пальцы сжимали фотографию. Молодая женщина и мальчик. Оба смеются, глядя прямо в объектив.

Сергей поднял руку умершего, хотел положить на грудь, но рука не сгибалась. Он вынул из одеревеневших пальцев фотографию, всмотрелся в нее. Эти два смеющихся лица – последнее, что увидел комиссар в своей жизни.

Сергей включил пульт. На экране возникла палуба «Каледонии», часовой…

Стянув с себя прорезиненный костюм, Сергей взял пистолет, вынул обойму. Проверил, есть ли патроны. Подошел к двери, прислушался, приложив ухо к переборке. Нажал на кнопку – переборка тихо отошла в сторону.

Веремеев выскользнул в темный коридор, тихо перелез на борт пиратского судна и ползком пробрался на бак. Прячась там за палубными механизмами, осмотрелся. Часовой совершал круговой обход палубы, сейчас он находился на правом борту, Сергей перебежал левым бортом, скользнул в одну из дверей, спустился по трапу и попал в коридор, тускло освещенный единственной лампочкой.

В этой части судна, видимо, располагалась команда. Из-за всех дверей, мимо которых крался Сергей, доносился густой храп.

За одной дверью было тихо. Сергей тронул ручку – дверь была заперта. Заглянув в замочную скважину, он увидел на столике горящий ночник и раскрытую книгу с рисунками.

Веремеев нажал кнопку на рукоятке пистолета – из-под дула выскочило острое лезвие ножа. Попытался ножом подцепить задвижку.

В этот момент за его спиной открылась дверь гальюна, из нее вышел заспанный бандит. Увидев Сергея, он остолбенел и стал непроизвольно пятиться назад.

Сергей оглянулся. Бандит впрыгнул в гальюн и завопил истошным голосом.

Дверь одного из кубриков распахнулась и оттуда выскочил человек в трусах. В руках он держал автомат.

Сергей, выстрелив, уложил его и бросился бежать по коридору. Прежде чем вскочить на трап, обернулся и послал назад пару выстрелов.

Он распахнул дверь, ведущую на открытую палубу, и тут же в эту дверь ударила очередь – навстречу бежал, стреляя, вахтенный.

Сергей отскочил назад. Преодолев в два прыжка еще один пролет трапа, ведущего вверх, он оказался в хорошо освещенном коридоре. Палуба тут была покрыта ковром, двери из дорогого дерева.

Веремеев толкнул первую попавшуюся дверь – она была не заперта. Влетел в каюту.

За туалетным столиком перед зеркалом сидела женщина в ночной рубашке. Горничная-китаянка расчесывала ей волосы. Женщина увидела в зеркале Сергея и вскрикнула. Одним прыжком он подскочил к ней, приставил пистолет к виску. И тут же в дверь вломилась погоня. Мадам Вонг движением руки остановила своих людей:

– Ни с места!

Пираты замерли в дверях. Сквозь них протиснулся вперед Доул с пистолетом в руке.

– Спокойно, Доул! – Мадам Вонг уже оправилась от волнения. – Послушаем, что он хочет.

– Верните мальчика, которого вы украли!

– Приведите мальчика сюда! – приказала мадам Вонг.

Краем глаза Сергей видел напряженное лицо Доула. В нем – он чувствовал это – главная опасность.

Рядок пиратов в дверях зашевелился, чья-то рука вытолкнула вперед мальчика – девятилетнего Александра, внука комиссара фон Крумоффа.

Сергей отошел на шаг от мадам Вонг, держа ее на прицеле.

Мальчик растерянно стоял посреди каюты.

– Иди сюда, малыш! – сказал ему Сергей. Александр, не двинувшись с места, исподлобья глядел на него.

– Это все? – спросила мадам Вонг.

– Теперь вы дадите нам уйти!

– Наконец-то вы подошли к главному. – Мадам Вонг усмехнулась. – Вам не вырваться отсюда. Вы это знаете. Бог мой, да уберите этот пистолет! Я не могу говорить…

Рука Сергея не шелохнулась. Он держал мадам Вонг на прицеле и одним глазом следил за Доулом. Он не мог видеть, как китаянка, стоявшая за креслом хозяйки, незаметно опустила руку в карман кимоно и вытащила оттуда маленький, похожий на игрушку браунинг.

– Хорошо, я дам вам возможность уйти отсюда, – сказала, помедлив, мадам Вонг. – Но это дорогая услуга. Взамен я хочу знать, где комиссар и украденные им сокровища.

– Комиссар погиб. Его убили ваши люди.

– Сокровища?

– Спрятаны. Я скажу где… когда вы выполните мое условие…

Вдруг мадам Вонг вскрикнула:

– Доул, что вы задумали?

Рука Доула, сжимавшая пистолет, медленно поднималась в сторону Сергея.

– Опустите оружие! Слышите? – закричала мадам Вонг высоким голосом. – Этот дикарь убьет меня!.. Взять его! – приказала она своим людям.

Доул отпрыгнул, направил пистолет на стоявших за ним пиратов.

– Первому, кто шелохнется, я разнесу череп! Теперь командую я! Слушать меня, понятно?! – Он быстро взглянул на мадам Вонг. Лицо ее было искажено смертельным страхом – она знала своего помощника. – Мне очень жаль, мадам, но вы… вы исчерпали себя… Вы не устраиваете больше ни меня, ни хозяев…

Мадам Вонг повернулась к Сергею, закричала:

– Чего вы ждете? Стреляйте в него! Стреляйте! Я приказываю…

И тут маленький Александр, испугавшись, бросился к Сергею, раскинув руки, и уткнулся головой ему в живот. Сергей покачнулся.

И тогда Доул вскинул руку с пистолетом.

Но выстрелить он не успел. Китаянка из-за спины мадам Вонг разрядила в него браунинг. Доул упал лицом вниз.

Сергей направил на горничную свой пистолет, она повернулась к нему, взглянула холодными глазами. На ее лице не было ни тени волнения.

– Благодарю тебя, Тиоти, – тихо сказала мадам Вонг, даже не повернувшись к горничной. – А теперь опусти оружие! Этот юноша нам ничуть не страшен. Напротив – будем беречь его…

Сергей быстро перерезал швартовы, и яхта стала отодвигаться от борта «Каледонии».

– А теперь отпустите меня! – сказала мадам Вонг.

– Пусть подойдет шлюпка! – громко приказал Сергей. – Без мотора!.. И ни одного вооруженного человека в ней!..

От «Каледонии» отделилась шлюпка. Яхта приостановилась, мадам Вонг опустилась по трапу, матросы в шлюпке приняли ее на руки. Яхта снова стала набирать ход.

Мадам Вонг сказала из шлюпки:

– Вы все-таки сумасшедший. Неужели вы думаете, что мы дадим вам уйти?

Сергей взял мегафон, крикнул:

– Предупреждаю: едва судно двинется с места, мы выйдем в эфир!..

В шлюпке рассмеялись.

Сергей позвал Александра:

– Ты знаешь, что это такое?

– Это штурвал, сэр.

– Умеешь обращаться с ним?

– Да, сэр. Мой дед яхтсмен, он всегда брал меня с собой.

– Держи на тот мыс! – Он передал штурвал Александру, а сам бросился вниз.

Через несколько секунд по трапу на мостик «Каледонии» взбежал радист:

– Неизвестная станция в эфире, мадам!

Мадам Вонг наклонилась к переговорнику.

– Немедленно прекратите передачу!

Сергей снова показался на палубе. Маленький Александр, стоя у штурвала, правил точно на мыс на краю залива. Сергей поправил штурвал, и нос яхты повернулся в сторону открытого моря. Сами собой один за другим на мачтах стали подниматься паруса, наполняясь ветром.

Над водой снова разнесся голос, на этот раз мужской:

– На яхте! Слышите меня? У вас под килем мина с дистанционным управлением! Все равно вам крышка, поняли?! И не вздумайте баловаться с рацией – сразу пойдете на дно…

Маленький Александр растерянно взглянул на Сергея.

Послышался искаженный мегафоном голос мадам Вонг:

– Мы дадим вам уйти, если покажете, где находятся сокровища! На яхте, слышите?! Немедленно остановитесь! Считаю до десяти. Раз, два…

– Мы сейчас взорвемся, сэр? – спросил Александр.

Сергей обнял его за плечи:

– Как бы не так! Мало каши ели…

– Чего мало ели? – переспросил Александр.

– Сейчас увидишь – чего!

Сергей не отрываясь, смотрел на судно.

Вдруг борт пиратского корабля вздрогнул, под ним бугром поднялась и распалась волной вода. Судно накренилось, из-под палубы вырвалось облако дыма, и только тогда донесся звук подводного взрыва.

Поднявшаяся от взрыва волна добежала до яхты, ударила ее в борт. Сергея сбило с ног, он стукнулся спиной о косяк двери и сполз на пол. Александр упал ему на колени. Сергей обнял его и счастливо засмеялся…

Теплоход «Иван Бунин». 2 октября…

Советский теплоход «Иван Бунин» совершал последний в этом сезоне рейс Гонконг – Сидней – Гонконг. Океан был пустынен. Освещенная ярким солнцем поверхность его слепила глаза.

Капитан стоял на крыле мостика, смотрел в бинокль.

– Вошли в квадрат, товарищ капитан, – доложил штурман.

– Обе машины – стоп! – скомандовал капитан.

Затих шум двигателей, погасла вибрация. Теплоход по инерции продолжал бесшумно двигаться вперед.

Капитан снял фуражку. Офицеры, все, кроме рулевого, тоже сняли головные уборы и застыли по стойке «смирно».

Спустя минуту на крыле мостика появился вахтенный штурман и нарушил молчание:

– Яхта по курсу, товарищ капитан!

– Вижу, – буркнул капитан.

– Она вызывает нас на связь! – Глаза штурмана странно блестели.

Капитан, взглянув на него, отметил эту странность и торопливо вошел в рубку…

Сергей и маленький Александр стояли на носу яхты и смотрели вперед. На них надвигалась высокая белая громада лайнера. Было видно уже название на борту, порт приписки… Много людей на мостике и на палубах. По борту лайнера спускалась вниз шлюпка…

1980 год

Контрабанда

Шел досмотр отъезжающих за границу.

За высокими столами таможенники осматривали багаж проходивших мимо людей. Для одних пассажиров досмотр выглядел легкой формальностью, другие подвергались тщательной проверке. Что ж, такова особенность этой трудной работы, где все зависит от того, насколько наметан глаз таможенного инспектора, от того, как ведет себя пассажир, и от тысячи других труднообъяснимых деталей, часто психологического порядка. Бывает, запарится инспектор, истратит все силы на пассажиров, везущих мелкие излишки, не указанные в таможенной декларации, а тут-то и идет настоящий контрабандист, пальцы ног которого унизаны бриллиантами, а в узле галстука спрятан скатанный шарик советских сотенных.

Надо сказать, махровый контрабандист, живописно обрисованный в старой литературе, нынче редкость. Однако нет-нет да расправит крылышки жучок контрабанды, неуловимо быстро среагирует на его появление зарубежный «черный рынок», закопошатся на всем пути длинного контрабандистского «канала» темные людишки с суетливыми и жадными руками, и вот тогда… Но не будем опережать события.

Итак, досмотр благополучно шел к концу. Из огромного зала-накопителя пассажиры – в общей массе своей иностранцы – проходили мимо пограничников на борт теплохода, на мостике которого уже заняли места капитан и его помощники. Внизу под белым боком судна у концов швартовых канатов застыли швартовщики, готовые в любую минуту освободить теплоход от последних нитей, связывающих его с берегом, с родной землей.

У входа в досмотровый зал быстро убывала очередь оставшихся пассажиров. Худой, плохо одетый араб, только что кончивший заполнять таможенную декларацию, кивнул носильщику, погрузил на его тележку два тяжелых кожаных кофра и направился в зал. У входа он неожиданно резко остановился, как перед внезапно возникшей опасностью, суетливо обежал глазами большое помещение и обернулся назад, выискивая кого-то беспомощными глазами. Подъехала тележка носильщика, пассажир сделал ему знак обождать, снял один из кофров и, подойдя к деревянной скамье в углу зала, стал открывать его.

Тут к арабу приблизился высокий, в светлом костюме парень, давно и издалека следивший за ним глазами. Араб, быстро-быстро замотав головой, кинул ему короткую фразу, вынул из кофра сверток, похожий на кулек с конфетами, и бросил его на скамью – не положил, а именно бросил, как бы освобождаясь от неприятного и опасного предмета.

Компаньон араба побледнел, опасливо пригнул голову – вокруг было людно, сновали туда-сюда таможенники, милиционер прохаживался за стеклом у выхода из таможни, потом нагнулся, поднял кулек, выдавил на араба деланную улыбку и сказал нарочито громко:

– Хорошо, хорошо. Я передам. Напрасно вы беспокоились…

Араб тем временем водрузил свой кофр на тележку, кивнул носильщику и, не попрощавшись, не подав руки провожавшему его человеку, направился в досмотровый зал.

Вся эта сцена выглядела странно, подозрительно и нечисто, но вокруг кипела обычная предотъездная суматоха, каждый был занят своим делом, и поэтому никто не обратил на нее внимания.

Выйдя из здания морского вокзала, человек со свертком направился в город; прошел привокзальную площадь, спустился по эскалатору, пересек узкую улицу и вошел в застекленный подъезд другого эскалатора, который должен был поднять его прямо в центр города. Едва он шагнул на движущийся транспортер, как снизу из-за его спины устремилось вверх длинноволосое чудище в джинсах, не то парень, не то девушка; за ним с визгом скакал по ступенькам еще один патлатый парнишка. Обгоняя человека со свертком, длинноволосый толкнул его локтем, кулек выпал, прыгая вниз по ступенькам, разорвался, и из него высыпались конфеты и еще какой-то плотный маленький сверток в черной бумаге. Сверток тоже треснул в углу, и оттуда с металлическим звоном брызнули на ступеньки маленькие блестящие предметы.

Первым чисто рефлекторным движением хозяина свертка было поднять черный пакет и высыпавшиеся из него предметы. Люди, поднимающиеся по эскалатору, со всех сторон бросились помогать ему. Пострадавшему протягивали конфеты и металлическую мелочь. Какой-то мужчина нагнулся, подобрал несколько блестящих предметов, протянул владельцу.

– Какой странный металл, – сказал он, устремив сквозь очки быстрый и заинтересованны]) взгляд на маленькую в виде угловатой восьмерки детальку. Хозяин свертка бросил на него растерянный взгляд, холодно поблагодарил, сунул деталь в карман и направился к выходу – лента эскалатора уже доползла доверху.

– Куда вы? – окликнул его мужчина в очках и снова нагнулся над движущейся лентой. – Тут есть еще!

Но хозяин пакета даже не обернулся.

А человек в очках все еще сидел на корточках, мешая поднимавшимся людям, быстро и зорко схватывал блестящие детальки с рифленой поверхности движущихся и уходящих под зубья верхнего настила ступенек. Вот он наконец разогнулся и теперь уже внимательно рассмотрел странные предметы у себя на ладони.

Подошли жена с дочкой.

– Что это? – спросила жена.

– Это?.. – переспросил мужчина и как-то странно посмотрел на нее. – Понимаешь, если из этих штучек сделать перстень, – он поиграл детальками, взвешивая их на ладони, – то моей годовой зарплаты, пожалуй, не хватит, чтобы купить его…

В пишущую машинку вставлен лист бумаги, на нем чья-то быстрая рука выбивает следующие строки:

«Заключение Государственной пробирной инспекции. Предъявленные детали в количестве шести штук взвешены на технических весах первого класса точности и опробованы пробирным реактивом.

Они представляют сплав платины в пределах 970-й пробы.

Выводы позволяют сделать заключение, что названные детали могут применяться в качестве контактов в приборах высокой точности».

А теперь обратимся к Звонареву, герою нашего рассказа.

Ему тридцать два года. Он высок, спортивен. Нрава спокойного, но общительного. Самое привлекательное в его лице – глаза. Серые, со скифским разрезом, они привлекают внимание и запоминаются, что, впрочем, не является достоинством в его профессии.

Вот, собственно, и все. Самолет, на котором он летит в далекий незнакомый город, поднялся в воздух точно по расписанию и взял курс на юг.

Соседом Звонарева в самолете оказался чернявый тип с усиками, крючковатым носом на вытянутом лице и застывшим, как бы отрешенным взглядом. Звонарев обернулся, ища глазами Мережко, но Василий Миронович уже шел к нему по проходу между креслами.

– Простите, – тронул он чернявого соседа Звонарева за локоть. – Вы не могли бы поменяться со мной местами?

Чернявый посмотрел на него немигающими глазами. Мережко, пожав плечами, повторил вопрос. Чернявый наконец понял, встал и молча ушел на другое место.

Мережко сел, раскрыл портфель, достал какие-то бумаги и, водрузив на нос очки, сказал:

– Порассуждаем, Саша.

Звонарев ухмыльнулся. «Порассуждаем» было болезненно-любимым выражением Мережко. Если бы они направлялись в командировку не на комфортабельном лайнере, а верхом на верблюдах, то и тогда Мережко не стал бы тратить времени даром, оказался бы рядом и сказал привычное: «Порассуждаем…»

Василий Миронович вынул из пакета фотографию и протянул Звонареву.

На фото, снятом из-за спины какого-то человека, был виден стол и на нем деньги. Доллары, фунты, советская валюта. Несколько пачек в разных купюрах.

– Что это? – спросил Звонарев.

– Советские деньги. Снято у менялы в Дамаске. – Мережко протянул другую фотографию. – Вот Бейрут. Вот Фамагуста. И все большие суммы! И покупатели находятся, представь себе… Значит, существует «канал», по которому советские деньги вывозятся за границу… А теперь вот платина!

– Но человек со свертком шел в обратную сторону от морского вокзала.

– Это ничего не значит, Саша. Знаешь, как бывает… Не удалось передать, изменилась ситуация… Мало ли что.

– Спугнул кто-то? – раздумывая, спросил Звонарев.

– Возможно.

– В этот день уходило какое-нибудь судно за границу?

– Вот бестолковый, из-за чего же сыр-бор? Ну конечно! И тоже на Ближний Восток.

– Та-ак, – протянул Звонарев. – Стало быть, валюта, а возможно, и платина уходят за границу через наш порт… Цепочка же начинается где-то там, в Ферзабаде…

Мережко достал из портфеля бумажный пакет, вынул из него платиновую детальку, повертел в пальцах. Звонарев взял, взвесил на ладони.

– Люди гибнут за металл…

– Это их дело, – сказал Мережко. – Никто не заставляет. Так вот, ферзабадский завод выпускает дорогие счетно-решающие устройства, которые экспортирует за границу. Недавно при осмотре готовой продукции на экспорт обнаружено, что платина в деталях заменена другим сплавом…

– Они что, только сейчас додумались до этого?

– Видишь ли, преступная группа на заводе работает чисто. Сплав очень похож на платину. И пока не поступил наш сигнал…

– Какой сигнал?

– Ну, когда этот инженер из Дубны принес нам платину, мы, естественно, стали беспокоить разные предприятия. И вот позвонили из Ферзабада…

В Ферзабаде, несмотря на осень, стояла жуткая жара. Горячий воздух струился над бетоном, шагнешь на трап и задохнешься от горячей волны – словно переступил порог финской бани.

От толпы встречающих отделились двое, одетые в рубашки с короткими рукавами.

– Товарищ Мережко?

– Здравствуйте…

– Прошу в машину…

Серая «Волга» вырулила со стоянки и по обсаженной кипарисами дороге, которую с обеих сторон обступали размытые в синеве горы, устремилась в город.

Сосед Звонарева по самолету, чернявый тип с усиками, выйдя со всеми пассажирами за ограду аэропорта, сел в переполненный троллейбус и проехал несколько остановок. Похоже, он дожидался сумерек, потому что, когда за окнами стало темнеть, чернявый вышел и зашагал в обратную сторону от той, откуда приехал. Пройдя несколько кварталов, застроенных одинаковыми пятиэтажными домами, он зашел в будку телефона-автомата и позвонил.

– Алло?.. Алло?.. – ответил женский голос.

Он молчал, глядя сквозь стекло будки на освещенные окна дома напротив.

В дверь позвонили.

Женщина вздрогнула, на цыпочках прокралась в прихожую, заглянула в «глазок».