Текст книги "Вторжение"
Автор книги: Станислав Гагарин
Жанр:
Детективная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 39 страниц)
«Поэт-элегик и сатирик, основатель элейской философской школы Ксенофон Колофонский настаивал на том, что люди создают богов только по собственному подобию. И если бы животные имели богов, то изображали их в обличье медведей, крокодилов и жирафов, – подумал Станислав Гагарин. – А вот те, с кем мы сражаемся сейчас, люди они или животные? Хотя по внешнему обличью они и похожи на остальных землян… Кого можно создать по их подобию, каких чудовищных монстров увидим мы, как выглядят идолы Зла?»
Еще недавно писатель сомневался: не слишком ли он жесток по отношению к головорезам Броваса и Шкипера? Ведь десантники и юная мстительница в тельняшке безжалостно уничтожали террористов и будут уничтожать их впредь. Бой не закончился, увы, схватка в самом разгаре. И сочинитель не знает, на чьей стороне будет победа. Хотя нет… Ведь товарищ Сталин поручил создать вариант, который исключил бы воздействие случайного на необходимое.
Это так… Значит крайне нужен и его собственный вклад в боевую операцию.
«Стреляю неплохо… Во время óно и школу инструкторов боевого самбо закончил, – без ложной скромности подумал о себе Станислав Гагарин. – Сыграть в фильме «Парни…» комбата морской пехоты собираюсь осознанно и серьезно. Но ведь то фильм, игра… Сейчас же идет настоящий бой, в котором режиссер не скажет «Камера стоп!», и актеры пойдут пить кофе. Надо продолжать драться.
Как обозначали сие одним словом древние римляне: Laboremus! Будем трудиться! Ибо война, это прежде всего работа…»
Матрос, не пустивший Олю на борт «Великой Руси» в Севастополе, фамилия его была Киреев, в робе, испачканной краской, выбирался из подшкиперской, где застал его захват судна.
Киреев пытался пройти на капитанский мостик, но повсюду натыкался на вооруженных террористов.
На одном из переходов Киреева заметил бандит по кличке Ширяла. Выполняя приказ Шкипера боевик тут же выстрелил в матроса, ведь любой пассажир или член экипажа, оказавшийся в коридорах или на палубе, должен был быть уничтожен.
Ширяла загнал Киреева в угол. Кровожадно улыбаясь, он поднимал пистолет, готовясь пустить пулю в матроса. И тут же схватился за плечо, в него вонзился нож вовремя подоспевшей Ольги.
Киреев вытер пот со лба. Он был скорее растерян, нежели напуган, слабо улыбался.
– Спасибо, сестренка, – говорит матрос. – А с этим мясом что делать?
Ширяла был еще жив, он стонал и матерился.
– В пустую каюту! – скомандовала Оля. – Связать его и на ключ! Нож возьмите себе… Пригодится!
Перед ними возник вдруг юнга Александр.
– Сюда! – показал он. – Здесь пустая каюта, а вот… и ключ от нее.
И обращаясь к Ольге, спросил:
– А мне ты дашь ножик?
Капитан «Великой Руси», сопровождаемый майором Ячменевым и Алешей Камаем, подбирался к мостику.
Подходы к мостику были надежно перекрыты молодчиками Шкипера, и тогда капитану теплохода, Сергею Ивановичу Цветкову – комбат дал и ему, пистолет, майору Ячменеву и морскому пехотинцу Камаю приходилось стрелять.
Когда возникали критические моменты, на помощь им приходила Ольга Русинова с метательными ножами.
Порой появлялся на поле боя и вездесущий юнга Александр.
– Ольга, – сказал девушке комбат в минутную передышку, – сейчас мы пойдем на последний рывок к мостику. Надо захватить радиорубку…
– Я готова, товарищ майор!
– Не то, – поморщился Ячменев.
Ему хотелось отправить девушку в место побезопаснее, и в тоже время комбат понимал: Ольга ни за что не станет отсиживаться в каюте.
– Надо найти Андрея Павлова… Он должен быть на корме, в районе румпельного отделения. Если не получится по верхним палубам, попробуй проникнуть туда по туннелю гребного вала. Ты знаешь, где это?
Девушка хмыкнула, пожимая плечами.
– Обижаете, Александр Иванович…
– Ладно, ладно, – улыбнулся майор. – Ты у нас не только славная дочь Отечества, но и морячка хоть куда…
Ольга спускалась в машинное отделение.
Там ее попытался задержать затаившийся бандит, но Русинова перехватила у него оружие, вырубила приемом каратэ.
Снова внезапно появился юнга Александр, он это умел – появляться вдруг. Парнишка показал Ольге, как сподручнее сориентироваться в машине. Ольга, подобрав автомат, проникла в туннель гребного вала.
Здесь началась беспорядочная перестрелка. Стреляли в туннеле и при выходе в румпельное отделение.
Комбат Ячменев довольно быстро захватил мостик. Опасная перестрелка в рулевой и штурманской рубках была позади.
Шкипер остервенело отстреливался от Алеши Камая, который хотел прорваться к радиорубке. Но первым туда проник все-таки майор Ячменев. Только не успел он подойти к рации, как в дверях появился Шкипер с автоматом в руках.
Майор бросился на палубу, падая, он выстрелил и задел пулей белую мичманку Шкипера, она слетела с головы Шартреза Бобика. Но Шкипер успел поразить комбата в бедро, а затем разбил автоматной очередью радиоаппаратуру.
Сам он вывалился в иллюминатор, едва в рубку ворвался Алеша Камай.
«Вот и случайная пуля для меня, – грустно помыслил Станислав Гагарин. – Не уберегся комбат, сплоховал, увы, товарищ Сталин…»
А Шкипер пробирался к каюте Броваса.
В это самое время Олег Вилкс, ухайдакав одного из боевиков по кличке Филин, пригнул его к палубе и спросил:
– Где твои боссы, подонок?
– В каюте люкс, – хрипел Филин.
Вилкс резко ударил его по шее, чтобы террорист потерял сознание и стал на некое время безопасным.
Матрос-десантник в черном берете подхватил оставленный кем-то из пассажиров транзистор и убежал с ним во внутренние помещения судна.
В каюте люкс начался переполох.
Обеспокоенные стрельбой теневики и мафиози встревоженно переглядывались, охраны ихней здесь уже не было, боевики сражались с морскими пехотинцами, «черноперыми», как их называли бандиты.
Один из морпехов, черноперый Олег Вилкс, возник вдруг на пороге и громко крикнул:
– Полундра, мать вашу бандитскую так! Смирно! Эттеншн! Набахт! Руки на стол!
Перепуганные боссы выложили руки на стол, за которым они сидели.
Вилкс поставил транзистор на стол.
– Это адская машина, сеньоры и мистеры, волосаны проклятые… Не делать резких движений, не убирать руки со стола! И молчать! От человеческого голоса – смертельный взрыв… Включаю.
Олег щелкнул тумблером. Возник шорох радиоэфира.
Матрос приложил палец к губам, сделал зверское лицо, показал глазами на приемник и попятился за дверь.
Поджав губы, мафиози, как завороженные, держали руки на столе, не отрываясь, глядели на потрескивающий разрядами радиотранзистор.
В переходе Шкипер столкнулся с бандитом по кличке Жиган.
– Шкипер! – сообщил тот. – Я знаю, кто у них главный… И жену его видел. Она где-то здесь.
– Молодец, Жиган! Найди эту бабу и волоки к Бровасу… Я буду там. Вперед!
Камай и Гончаренко вытащили из радиорубки раненого комбата. Алексей ловко разрезал ему штанину и сделал перевязку.
Из-за надстройки появился боевик с пистолетом в руках. Иван сделал ему подножку. Тот растянулся на палубе, тут же вскочил и бросился на Гончаренко.
Иван сошелся к террористом врукопашную, последовал прием, другой – и отжатый к борту боевик полетел в воду.
Гончаренко подошел к комбату, нога Александра Ивановича была перевязана уже Алешей.
– Что с ним? – обеспокоенно спросил Иван.
– Сомлел Батя… Шок у него. Надо в каюту, в покой. Берем его, Ваня…
Андрей Павлов и Олег с досадой смотрели, как с верхней надстройки бьет пулемет, не давая им пройти с кормы в среднюю часть теплохода.
– Заставить их замолчать, – сказал Андрей. – Но как?
– Давай! – скомандовала Ольга и показала на трос штага, который тянулся с кормы на среднюю надстройку.
– С ума сошла! Сорвешься! – возразил Андрей.
С надстройки неумолимо, настойчиво бил пулемет.
Ольга ловко взобралась на мачту, затем ступила на трос, перекинутый к надстройке. Уверенно пошла по нему, балансируя раскинутыми руками.
Когда девушка оказалась над пулеметчиками, их было двое, она прыгнула прямо на спину одного из них. Отпрянувшего от неожиданности второго девушка поразила ножом.
Радостно потрясая автоматом, Андрей Павлов побежал к умолкнувшему пулемету.
– Совсем забыла, – проговорила Ольга. – Комбат ждет тебя на капитанском мосту… А как же он сам?
И тут Ольга будто приняла сигнал беды от раненого майора, укрытого десантниками в каюте.
Оля встрепенулась, подобрала выпавший у одного из пулеметчиков пистолет Макарова и побежала вниз.
Двое морских пехотинцев, Иван и Алеша, снесли комбата в его каюту и уложили на полу так, что майор казался мертвым. Одна штанина была у него разрезана, нога перетянута жгутом, рана замотана белой окровавленной тряпкой. Комбат лежал на полу, спиной опираясь о край дивана, безвольно свесив голову. Парни, быстро проверив оружие, выбежали из каюты.
Появилась Ольга с пистолетом Макарова в руке. Она увидела лежащего у дивана комбата, бросилась к нему, становясь на колени, положила на пол пистолет и обеими руками попыталась бережно приподнять голову майора Ячменева. Но голова майора, не пришедшего в сознание, бессильно свалилась на бок.
Ольга с ужасом смотрела на человека, которого она искренне, по-девчоночьи, вопреки разнице в возрасте полюбила. Затем схватила пистолет и направила ствол в собственную грудь.
Но в это мгновение майор Ячменев открыл глаза и резким движением руки выбил пистолет. Ольга беспомощно упала на грудь комбата, и пережитая ею только что мука разрядилась горькими, но очистительными слезами. Ячменев погладил Ольгу здоровой рукой и полусердито-полуласково спросил:
– Что ты задумала, дурочка!
Ольга приподняла заплаканное лицо, восхищенно-радостно глянула на комбата, оказавшегося живым, и, заикаясь, произнесла слова признания:
– Зачем мне жить, если вы… вас…
Комбат понял, что хотела сказать ему Ольга, и благодарно поцеловал ее.
И вдруг Александр Иванович увидел, как в иллюминаторе каюты возникла физиономия бандита.
– Ольга! – громко крикнул майор.
Отпрянув от комбата, Ольга резко повернулась. Из иллюминатора полетела в каюту брошенная бандитом толовая шашка с детонатором и горящим бикфордовым шнуром.
Едва шашка упала на каютный столик, метнувшаяся к нему Ольга схватила взрывчатку и выбросила ее через иллюминатор.
Шашка упала на грудь неуспевшего укрыться террориста, взорвалась и разнесла его в клочья.
«Бр-р, – сказал себе видевший это с палубы Станислав Гагарин и отвернулся. – Прямо скажем, зрелище не из приятных…»
LX. ПИСАТЕЛЬ И ВОЖДЬ О НАСТАВЛЕНИЯХ ЛОМЕХУЗАМ– Не много ли этих указаний по части уничтожения коренного населения планеты Конструкторами Зла? – спросил товарищ Сталин. – Нет ли здесь некоего перебора… И потом… Не окажутся ли в выигрыше вовсе не те, для кого вы раскрываете идеи ломехузов, а именно эти, понимаешь, антигерои?
– Полагаете, что к наставлениям необходим комментарий? – осведомился Станислав Гагарин. – Думал на сей счет… И неоднократно. Вы правы: пояснения нужны.
– С одной стороны, – продолжал Иосиф Виссарионович, – присутствует элемент преувеличения силы ломехузов, и тогда публикуемые, понимаешь, наставления им на руку, хотя и раскрывают их намерения, изуверские, чудовищные планы.
Вождь развивал собственную мысль дальше.
– Затем – положительное воздействие на перспективных или едва завербованных, понимаешь, агентов космических сил Зла. В-третьих, известный фактор запугивания аборигенов. Начитаешься мудрых, понимаешь, наставлений, вникнешь в коварную историю ломехузов – и оторопь возьмет, безысходность одолеет, руки опустятся в безнадеге.
– Позвольте! – воскликнул писатель. – А мой роман «Вторжение»? Разве не есть это свод обширных комментариев вообще по всей ломехузной проблеме?! Иначе я сей опус и не воспринимаю…
– Разумеется, – согласился вождь. – Но я о том, что к любому, понимаешь, измышлению ломехузов и их хозяев, Конструкторов Зла, необходимо относиться с максимальной осторожностью. Как, например, к нынешним митинговым завываниям неорадикалов всех и всяческих, понимаешь, мастей. В этих свежих призывах существует и второе, и третье, и четвертое дно. А в конечном итоге – кабала для российских, понимаешь, народов. Худший вид кабалы – чужеземный. Прав экономист Сергеев – нас вынуждают ползти в мировую экономику на карачках, встать раком перед международным, в основном ломехузным, понимаешь, капиталом.
– До этого, надеюсь, не дойдет, – вздохнул председатель «Отечества», – хотя… Та же валютная экспансия зеленых бумажек. Доллар на поверку вовсе не сильнее рубля. А вот поди же ты… Помешались соотечественники на валюте.
– Соотечественников дурачат собственные, понимаешь, провокаторы от экономики, – сердито проворчал вождь. – Подрыв финансовой системы Державы – дело рук целой компании врагов Отечества, от транснациональных акул империализма – вас не шокирует, понимаешь, вроде как устаревший термин? – до ЦРУ, – пояснил Иосиф Виссарионович. – Деньги – главный инструмент в злокозненных деяниях ломехузов. И вы правы, когда показываете, неизменно приводите главный, понимаешь, их лозунг: деньги правят миром.
…В самом разгаре боя, находясь в судовых помещениях «Великой Руси», писатель почувствовал вдруг нервную усталость. Едва Станислав Гагарин ощутил это, как в сознании возник голос вождя и предложил взять, как он выразился, тайм-аут, сделать передышку, значит.
Писатель согласился, и был тут же изъят в некий временной вакуум, в котором пребывали они с Иосифом Виссарионовичем вне развертывающихся событий, вне того пространства, где морские пехотинцы дрались за освобождение теплохода, захваченного головорезами бандита-интернационалиста Броваса.
И Станислав Гагарин уже знал: в бухте Казачьей прозвучал сигнал боевой тревоги. Отряды морских пехотинцев спешным порядком грузились в десантные корабли на воздушной подушке, а со взлетно-посадочных полос срывались боевые вертолеты.
Владимиру Ивановичу Романенко, генералу, возглавляющему береговую оборону Черного моря, с ним сочинитель познакомился у комфлота Хронопуло, комбриг Кочешков доложил о готовности выйти туда, где самоотверженно дрались комбат и его ребятишки.
«Недолго вам осталось, – с теплым чувством помыслил писатель. – Потерпите…»
– А вы уверены в том, что не вмешается, понимаешь, какая-либо случайность? – спросил Иосиф Виссарионович.
– Майор Ячменев – диалектик, – ответил Станислав Гагарин. – Пусть интуитивный, но диалектик. А это означает, что он в состоянии постичь законы, которые управляют случайными факторами. Что же касается избытка публицистики в романе «Вторжение», то признаю – имеет место быть, как говаривал в бытность мою знакомства с ним Олег Попцов, нынешний министр несуществующего пока российского телевидения, получивший этот искариотский пряник от Ельцина за партийное ренегатство.
– Эту иудину, понимаешь, братию, ждет незавидная участь, – заметил мимоходом вождь.
– Публицистическая струя романа, может быть, и чересчур с напором – допускаю… Но помните, что сказал в романе «Бесы» Достоевский? Главное в том, что я, мол, выскажусь, хотя и в художественности потеряю… Намеренно иду на это, товарищ Сталин.
– Что ж, исполать вам, молодой человек, – по-доброму усмехнулся вождь. – Наступило смутное время Верховенских и Малют Скуратовых, такой вот широкий спектр или гамма – любимые словечки вашего Президента…
Кстати, нам, видимо, придется встретиться с ним. Вот проверю посыл одного из моих конфидентов…
– Что-нибудь серьезное? – обеспокоился писатель.
– Если убийство, понимаешь, это серьезно, то – да, – пыхнул дымом, неторопливо перед этим затянувшись из трубки, товарищ Сталин. – Но это пока перспективное убийство. Вернитесь к вашим баранам на «Великую Русь». Вы уж не позволяйте парням перерезать их всех. Следствию нужны разговорчивые подельщики. И возьмите вот это.
Вождь протянул писателю листки.
– Вариант наставлений, сочиненных Конструкторами Зла для ихних, понимаешь, агентов на земле. Поместите в романе подробное содержание. Поскольку вы согласились поступиться художественностью ради истины, пусть ваши соотечественники прочтут текст, который добыл для них товарищ Сталин.
Подлинный материал, который лично передал автору романа Иосиф Виссарионович:
Наши люди уже играют на струнах варварских душ, те мелодии, которые заказываем мы.
Струны эти – строение умов аборигенов, тенденции сокровенных желаний, особенности характеров различных социальных групп и классов, их пороки и недостатки.
Разумеется, талантливые сотрудники нашей власти будут не из числа землян-аборигенов, которые привыкли исполнять административную работу, не задаваясь мыслью, чего ею надо достигнуть, не думая о том, на что подобная забота нужна. Администраторы землян подписывают бумаги, не читая их, они служат либо из корыстных побуждений, либо обуреваемые честолюбием, тщеславия для.
Мы все окружим наше правительство целым легионом экономистов. Вот почему экономические науки составляют главный предмет преподавания ломехузами их детям. Нас будет окружать целая плеяда банкиров, промышленников, капиталистов, а главное, легальных и подпольных миллионеров, ибо Деньги движут миром – и среди аборигенов нет ни одного человека, которого нельзя было бы купить.
Вопрос лишь в сумме, которую вы ему предложите. И потому: покупайте, покупайте, покупайте! Приобретайте их души по сходной цене – Конструкторы воздадут каждому из вас по заслугам…
Подбирайте людей с темным прошлым, о чем не знают остальные. Этим мы привяжем их к нашим интересам, они будут стараться и служить нам из-за страха быть разоблаченными.
Применяя эти наставления, учитывайте характер народа, в стране которого вы действуете, ибо одинаковые применения сих принципов в деле перевоспитания аборигенов на необходимый для нас лад не может иметь успеха. Варьируйте безустанно! Но действуя осмотрительно и осторожно, взвешивая и прикидывая, вы увидите, что через десяток лет можно обратить в наше лоно любое правительство, любой народ можно зачислить в ряды тех, кто покорился во имя вселенских сил Зла.
Пусть нашим паролем будут слова – свобода, равенство и братство. Они сослужат нам хорошую службу в тот период, пока мы рвемся или ползем – смотря по обстоятельствам – к власти. Но когда воцаримся, мы заменим словами не пароля уже, а лишь идейности. Мы скажем – право свободы, долг равенства, идеал братства – и поймаем козла за рога…
Фактически мы уже стерли всякое проявление, кроме нашего, хотя юридически мы не победили всюду.
Главный бастион аборигенов на пути к нашему мировому господству, основная крепость, которую необходимо разрушить – Россия. Пока она существует, мирового господства ломехузам не достичь. Так говорят Конструкторы Зла, и мы верим в их Космический Разум.
Опасность нашим планам представляют и немцы, которые вновь объединились. Если они когда-нибудь подружатся с русскими, это будет означать крушение надежд для ломехузов. Дважды мы сталкивали лбами Германию и Россию, но уничтожить тех и других не удалось. Примемся за Россию в третий раз! Теперь мы взорвем ее изнутри, взрывчатого вещества накоплено довольно, преданные нам люди, агенты влияния укоренились в фундаменте этого государства, в его экономике, политических структурах, в науке и культуре, средствах массовой информации.
Либо мы – либо русское быдло!
Третьего не дано!
Когда мы совершим государственный переворот, мы скажем тогда народам: «Все шло ужасно плохо, как все мы исстрадались. И вот мы разбиваем причины ваших мук: цензуру, тоталитарность, обветшалые устои и нелепые традиции. Вы свободны, как птицы, нет больше у вас никаких обязательств ни перед кем!»
Тогда они вознесут нас и утвердят всенародным голосованием.
А потом мы покажем им кузькину мать, лицемерно опираясь на всеобщность выборов, которые подняли нас к власти.
Надо привести всех к голосованию, надо установить абсолютизм большинства, которого не добиться без ликвидации соображающих что к чему особей. Надо сломать значение семьи, натравить детей на отцов, устранить само выделение из толпы личностей.
Толпа, руководимая нами, послушная нашим лозунгам, не даст ни выдвинуться им, ни даже высказаться. Она уже приучена слушать только нас, которые платят ей за внимание и послушание.
Этим мы создадим такую слепую мощь, которая никогда не будет в состоянии никуда двинуться помимо руководства наших агентов, поставленных нами на место ее бывших лидеров. Народ подчинится такому режиму, ибо будет знать: от этих лидеров зависят заработки, подачки и получение разнообразных благ.
Когда мы ввели в государственный организм яд либерализма, политическая структура изменилась. Государство заразилось смертельной болезнью – разложением крови.
Конституция и дебаты вокруг нее есть ничто иное, как школа раздоров, бесплодных споров, несогласий, партийной агитации и бесчисленных тенденций.
Парламентская трибуна не хуже либеральной прессы приговорила правителей к бездействию и бессилию. Тем самым она сделала их ненужными, лишними. От того они и были так легко свергнуты в той же Восточной Европе.
И потому мы заменили во многих странах правителя карикатурой на власть – президентом, выбранным нами из толпы, из среды наших креатур, послушных, зависимых от нас людей.
Президент будет, по нашему усмотрению, толковать смысл тех из существующих законов, которые можно истолковать различно. Мы же позаботимся, чтоб Сенат, Конгресс, Верховный Совет понапринимал таких законов предостаточно. К тому же президент получит право анулировать законы, когда ему будет указана нами в том необходимость.
Кроме того, президент будет иметь право предлагать временные законы и даже изменения действующей конституции, ссылаясь, естественно, на требования высшего блага государства.
Такими мерами мы мало-помалу, шаг за шагом отойдем от того, что были вынуждены ввести в конституцию, а затем перейдем к незаметному изъятию всей конституции, когда придет время превратить любое правление в Наше Самодержавие.
Признание Нашего Самодержца может наступить и ранее уничтожения конституции. Момент этого признания наступит, когда народы, измученные неурядицами, беспорядками, нами же организуемыми, слабостью и несостоятельностью выборных, так называемых демократических правителей, которую мы сами подстроим и углубим, воскликнут: «Уберите их! Дайте нам Всемирного Царя, который объединил бы нас и уничтожил причины раздоров – границы, национальности, религии, государственные расчеты, который дал бы нам мир и покой, дал то, что не можем найти с нашими правителями и народными депутатами…»
И для того, чтобы это случилось, чтоб народы взбунтовались, необходимо беспрестанно мутить во всех странах отношения народа и правительства, чтобы переутюжить нации разладом, общей враждою, борьбою всех против всех, ненавистью и даже мученичеством, голодом, прививкою массовых болезней нуждою, чтоб аборигены не видели другого исхода, как прибегнуть к нашему денежному и полному владычеству…
Земляне – баранье стадо, а мы для них волки. А вы знаете, что бывает с овцами, когда в овчарню забираются волки?..
Аборигены закроют глаза на все еще и потому, что мы пообещаем им вернуть отнятые свободы после усмирения врагов мира и укрощения всех партий…
Стоит ли говорить о том, сколько времени будут ожидать этого возврата?..
Когда мы, наконец, окончательно воцаримся при помощи государственных переворотов, мы постараемся, чтобы против нас уже не было бы заговоров.
Для этого мы немилосердно казним всех, кто встретит наше воцарение с оружием в руках. Всякое новое учреждение какого-либо тайного общества будет тоже наказано смертной казнью, а те, которые нам известны, будут высланы в исправительно-трудовые лагеря на бессрочные каторжные работы.
Туда же мы отправим и тех наших помощников из числа аборигенов, которые слишком много знают. А те, которых по тем или иным причинам помилуем, будут оставаться в вечном страхе перед превентивным арестом.
На решение наших административных органов никакие обжалования, апелляции приниматься не будут.
Особый режим будет установлен для бывших граждан России – единственного в мире серьезного врага нашего. Русские люди вряд ли смирятся с той ролью, которую мы отвели остальным землянам, и потому постепенно будут уничтожены, мы сотрем память о них, будто их и не было никогда на планете Земля.
Смерть есть неизбежный конец для всякого русского. Лучше этот конец пораньше приблизить к тем, кто мешает нашему делу.
…Собственным влиянием мы свели исполнение законов землян до минимума. Престиж закона подорван либеральными толкованиями, которые мы ввели в юридическую сферу.
В важнейших политических и принципиальных делах и вопросах суды решают, как мы им предписываем, прокуроры видят в том свете, в каком мы им представляем события обыденной жизни. Необходимо и впредь действовать через подставных лиц в административных органах, купленных нами журналистов, которые через газеты и журналы, эфир и телевидение обращают внимание общественности против правоохранительных органов, держат их в страхе и послушании.
Под особый контроль должны быть взяты народные депутаты, они ведь тоже люди со всеми человеческими слабостями, и не поймут, что ими управляют с помощью столичной прописки, персональных автомобилей, заграничных вояжей, наградных в конвертах, и даже предпраздничных продовольственных наборов.
Чисто животный мир аборигенов не способен к анализу и наблюдению, а тем более к прогнозированию того, что последует за этими жалкими подачками.
Аборигены только зрят, но лишены способности предвидеть, не умеют изобретать, разве что материальные предметы. Из этого бесспорно вытекает, что сама Природа и Космический Разум Конструкторов предназначили нам руководить и править миром.
Победив, мы искореним либерализм из всех важных стратегических постов нашего управления. Только абсолютизм! Другой формы собственного правления не потерпим…
Наша власть будет славною, потому что она будет могущественна, будет править и руководить, а не плестись за лидерами и ораторами, выкрикивающими безумные слова, которые они называют великими принципами, и которые ни что иное, говоря откровенно, как утопия!
Только безусловно способные к твердому, хотя бы и до крайней жестокости, неукоснительному правлению, получат его бразды от Конструкторов Зла.
Подданные слепо повинуются только сильной, вполне независимой от них руке, в которой они чувствуют меч, карающий за ослушание.
Повелитель обязан убить все общества, нелояльные по отношению к нам, которых избрали Конструкторы, хотя бы и залив эти общества, целые социальные слои их собственной кровью.
Истинная сила не поступается ни единым правом из числа захваченных ею. Никто не смеет приступить к ней, чтобы отнять у нее хотя бы пядь ее мощи.
И завершив намеченную нами по рекомендации Конструкторов операцию «Вторжение», мы как никогда будем близки к обещанному нам двадвать пять веков тому назад мировому господству…
Ничего не жалеть для того, чтобы приблизить его приход!
