Текст книги "Вторжение"

Автор книги: Станислав Гагарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 39 страниц)

XXIII. ИСТОРИЯ ЛОМЕХУЗОВ

Замещая личности у небольшого племени кочевников, встреченных космическими разведчиками Конструкторов Зла на побережье Средиземного моря, последние руководствовались своеобразной идеей. Они поставили перед собой задачу внедрить в генофонд ломехузов, имеющих человеческий облик, особое сознание, зафиксировать в нем антигуманные принципы нечеловеческой расы носителей Вселенского Зла, о которых весьма красочно и подробно рассказывал замечательный писатель из Калининграда, талантливый Сергей Снегов, в обширной эпопее «Люди как Боги».

Именно на этом принципе зиждется замещение личности ничего не подозревающих людей, которые превращаются в агентов Конструкторов Зла на Земле, несущих в себе программу неправедного отчуждения.

Двадцать пять веков миновало с момента высадки косморазведки на Третьей планете, и в течение долгого времени ломехузы безнаказанно резвились то в одном, то в другом государстве, замещали личности у вождей крестьянских восстаний и религиозных войн, дабы направить их к большему насилию, кровопролитию и вандализму – ведь они исправно, в соответствии с генетическим кодом служили разрушительным галактическим силам.

И только во второй половине Двадцатого века нашлись в России гениальные провидцы, которые написали фантастическую повесть «Жук в муравейнике». Это были братья Аркадий и Борис Стругацкие, незаурядные умники, которым открылась истина о ломехузах. А может быть, поведали ее сочинителям через космический канал Зодчие Мира.

Правда, в той же повести «Жук в муравейнике» братьями Стругацкими высказывается наивное предположение, мол, жуки – это не страшно, опасность преувеличена, возможно, сие всего лишь научный эксперимент сверхцивилизации, вроде летающих тарелок, в которые теперь нельзя не верить.

«А муравьи-то перепуганы, – пишут братья-фантазеры, – а муравьи-то суетятся, жизнь готовы отдать за родимую кучу, и невдомек им, беднягам, что жук сползет в конце концов с муравейника и убредет собственной дорогой, не причинив ни кому никакого вреда…»

Да, фантастическая ситуация, описанная Стругацкими, могла быть таковой. Но вот они сами, устами героя, отвечающего за безопасность планеты, задают вдруг страшный вопрос: А что если это «Хорек в курятнике?» Какие прозорливцы, аналитики, интуитивные ребята! Именно хорек завелся в нашем земном курятнике, о чем свидетельствует история человечества за последние двадцать пять столетий.

Мы уже говорили выше о некоторых исторических эпизодах, в которых принимали участие люди с замещенными ломехузами личностями. Все они обязательно включили в собственные учения-проповеди идеи хилиастического социализма, привлекающие огромные толпы бедолаг-аутсайдеров и природных лентяев, не желающих трудиться, но всегда стремящихся к разряду чужого имущества и к общности жен, позднее это последнее требование продублировали Маркс и Энгельс в «Коммунистическом манифесте».

Призывы к уничтожению частной собственности, семьи, государства, всех общественных институтов намеренно культивировались ломехузами дабы сразу исключить примкнувших к ним сторонников из привычной жизни, создать для них нетерпимое отношение к остальному миру.

«Каждое еретическое учение, появляющееся в Средние века, – пишет Шафаревич, ссылаясь на Деллингера, – носило в явной или скрытой форме революционный характер… Оно должно было бы, если б стало у власти, уничтожить существующий государственный порядок и произвести политический и социальный переворот. Эти секты – катары и альбигойцы, которые вызвали суровое и неумолимое средневековое законодательство против ереси и с которыми велась кровавая борьба… нападали на брак, семью, собственность. Если бы они победили, то результатом этого было и общее потрясение и возврат к варварству…»

В Средние века, когда ломехузы всерьез взялись за лидеров еретических движений, резко изменяется социалистическое учение, оно приобретает нетерпимый, бескомпромиссный характер, усиливается фактор ненависти, стремление к тотальному разрушению. Петь «Весь мир… мы разрушим до основанья…» будут несколько веков спустя, но азбуку для новых записей создавали уже тогда.

Широко распространяется идея разделения человечества на обреченных, их необходимо немедленно уничтожить, и избранных, которым предназначено повелевать миром. К этому их призовут после коренного перелома, в начале новой мировой эпохи. Укрепляется и становится основополагающей мысль о пленении и освобождении, идея, с которой и началось превращение мирных кочевников в космических агентов Конструкторов Зла.

Игорь Шафаревич в книге «Социализм как явление мировой истории» подчеркивает, что именно в тот период вырабатывается организационная структура, в рамках которой развиваются социалистические идеи и производятся попытки их воплощения в жизнь. Это секта со стандартным «концентрическим» построением – узкий, глубоко законспирированный круг руководителей, которые посвящены во все стороны учения, и широкий круг сочувствующих, знакомых лишь с некоторыми аспектами, связь которых с сектой основывается скорее на неформулируемых эмоциональных влияниях.

Ведущими личностями в развитии социализма тоже становятся люди нового типа, – пишет Игорь Ростиславлевич. – Место уединенного мыслителя и философа занимает кипящий энергией, неутомимый литератор и организатор, теоретик и практик разрушения. Эта странная, противоречивая фигура будет встречаться дальше в течение всей истории: человек, казалось бы, неисчерпаемых сил в период успеха, превращающийся в жалкое, перепуганное ничтожество, брошенную на землю марионетку, как только успех от него отвернулся.

Ну как тут не вспомнишь наших ура-революционеров, которые годами обагряли руки в крови миллионов невинных людей, а затем принимали на себя чудовищные, не соответствующие истине обвинения, и послушно повторяли все, что подсказывали им точно такие же, но оказавшиеся на Щите изуверы-монстры Вышинский и Ульрих!

Надо сразу отметить, что Зодчие Мира пытались заменить лидеров хилиастического социализма иными людьми, Действовали в пику Конструкторам Зла. Но добрые дела имеют устойчивую тенденцию запаздывать. Когда Зодчие бросились человечеству на помощь, вожди народных движений были уже развращены ломехузами, сами того, разумеется, не подозревая.

Зодчие Мира побились-побились и решили отказаться от этой затеи. Индивидуальная работа с каждым, попавшим в сети агентов Зла, представлялась им мелкой и неблагодарной. Тогда и было решено создать Звезду Барнарда – модель Солнечной системы в натуральную величину – и вести эксперименты по выживанию человечества на академическом уровне.

И все-таки вмешательство Зодчих Мира в земные дела несколько смягчило разнузданность главарей еретических движений, у которых ломехузы заместили личность. Силам Добра удалось выпустить пар из обуянных духом всеобщего разрушения хилиастических сект, превратить их в относительно мирные сообщества типа квакеров, баптистов, меннонитов, умерить агрессивность, направить внимание не к насилию, а к мирной жизни общины, пусть и огражденной от якобы враждебного ей мира.

Но едва страсти, потрясавшие Европу, поутихли, а наиболее деятельные сектанты выплеснули энергию на образование многочисленных коммунистических колоний в Новом Свете, Конструкторы Зла предприняли новую атаку на человечество. На этот раз они выбрали обходной маневр, который на первый взгляд казался безобидным и слишком уж долговременным. Но, как показали события позднейшего времени, новые меры сработали как нельзя лучше, произведя колоссальные материальные разрушения и гибель миллионов землян.

Ломехузы сделали ставку на литературу, публицистику, философию. Теперь они обращались к рассудку светской публики, понимая, что роль религии в жизни Конструкторов отказались на время от прямого воздействия на ремесленников и крестьян, и сделали ставку на длительную, якобы просветительскую работу среди тех, кто должен был унаследовать в будущем разрушительные идеи.

Историк Келлер, который занимался проблемами переходного периода от взрывов еретических бомб до пожара Французской буржуазной революции, указывает два направления, по которым осуществлялся этот переход, преемственная связь. Во-первых, кропотливая работа шла в цехах и гильдиях, они всегда были тесно связаны с еретиками, которые уходили сюда во время поражений. На этой основе создавались масонские ложи, которые всегда использовались ломехузами в собственных целях, хорошо укрываемых мистической обрядностью, зловещей тайной, интернационализмом братских корпораций.

От масонского движения обозначался путь в просветительскую, так называемую гуманистическую литературу и философию, где это направление смыкалось со второй нитью преемственности – через академию поэтов и философов Возрождения и гуманизма. Эти просветители, сами того не ведая, направляемые ломехузами, подтачивали общество, членами которого являлись, готовили собственным наследникам поношение взбудораженной, одураченной лозунгом – свобода, равенство и братство – толпы, насильственную от нее погибель.

Пионером в подготовке подобного рода литературы был Томас Мор, с 1529 года лорд-канцлер Англии, обезглавленный в 1535 году за отказ принести присягу королю Генриху VIII, провозгласившему себя главой вновь созданной английской церкви.

Мы не знаем, каким образом личность Томаса Мора была замещена ломехузами. Но ежели судить по описанию идеального государства, размещенного им на мифическом острове Утопия, то сочинение его безусловно продиктовано ему агентами Конструкторов Зла и должно быть отнесено к числу архивредных. Так полагать следует уже потому, что аналогичные варианты социального устройства, придуманные ломехузами для аборигенов планеты Земля, стали называть утопическими.

Надо отметить, что отнюдь не всегда термин этот может служить синонимом слова несбыточный. Мы знаем многие примеры, когда ломехузам удавались самые немыслимые и жестокие утопии превращать, в действительность. Один из самых глобальных и кровавых примеров у нас до сих пор перед глазами…

Но если «Утопия» Томаса Мора суть сочинение умеренное, хотя и там, как в «Государстве» Платона, рабство возводится в абсолют, а доносы на соотечественников суть ядро этики островитян, то написанный почти сто лет спустя «Город Солнца» тезкой Мора, Томмазо Кампанеллой, поражает едва ли не буквальным сходством с порядками, которые утвердились в России после октябрьского переворота в 1917 году.

Разумеется, в «Civitas Soli» явлена присущая тому времени лексика, особая терминология, но вот главного управителя называют Метафизиком, каковым по существу и был наш собственный Вождь и Учитель, так и не постигший диалектического метода, хотя генсек и написал о нем нечто в знаменитой четвертой главе «Краткого курса».

У Метафизика есть и Политбюро, состоящее, правда, всего из трех человек, именуемых Мощь, Мудрость и Любовь. В обязанности последнего, эту должность мог бы занять у соляриев незабвенный Лаврентий Павлович, входит не только наблюдение за совокуплением мужчин и женщин, но и «земледелие, скотоводство и вообще все, относящееся к пище, одежде и половым сношениям».

А вот еще фрагмент бытия счастливых жителей Города Солнца, у нас всегда писали о нем в восторженных тонах: «Дома, спальни, кровати и все необходимое – у них общее. Но через каждые шесть месяцев начальники назначают, кому в каком круге спать и кому в первой спальне – читай «в бараке«! – кому во второй…»

Едят солярии все вместе, причем должностные лица – бугры? – получают большие и лучшие порции-пайки. А работают они отрядами, во главе отряда – начальники, есть отряды женские и мужские, в них десятники, сотники и полусотники. И на работу ходят строем, поотрядно, и в часы отдыха отправляют необходимые нужды регламентированно, коллективно.

Ну чем не сплошной даже не архипелаг, а материк ГУЛАГ?!

Общего покроя одежды одинакового цвета, смертная казнь для ослушницы, вздумавшей подрумянить лицо или надеть туфли на высоких каблуках… Тут уж никакая «Бурда» не проскочит!

Начальники отрядов с врачом и астрологом решают: какой мужчина с какой женщиной и в какой момент времени обязаны совокупляться. И сам акт совершается под наблюдением особого функционера, ибо существуют специальные для данного интимного действия правила, подробно расписанные доминиканцем Фомой, который тем самым распалял голодное, а потому и крайне похотливое воображение, сидя в тюрьме инквизиции более четверти века. Там он под воздействием ломехузов и сочинил изуверскую инструкцию для обуздания земных аборигенов галактическими силами Зла.

В перечне трудов, оставленных многочисленными эпигонами двух тезок и подготовивших штурм Бастилии, а также позволивших Марату требовать для торжества революции миллионы отрубленных гильотиной голов, упомянем «Закон Свободы» Джерарда Уинстенли, «Южную землю» Габриэля Фойньи, «Приключения Телемаха» Фенелона, где говорится даже о первой и второй стадиях социализма, «Историю северамбов» Дени Вераса.

Перед самыми событиями 1789 года появилась «Республика философов, или История Ажаойев» Фонтанеля и «Южное открытие, сделанное летающим человеком, или французский Дедал: чрезвычайно философическая повесть», ее написал Ретиф из Бретани. Уже в последнем получила четкую формулировку максима, которая уже в наше время стала лозунгом гедонистического вещизма: «Удаляйте все неприятные ощущения; используйте все, что законно доставляет удовольствие…»

Не забудем и «Завещание» Жана Мелье, которое раскопал в рукописном виде и понуждал сторонников к изданию давно уже разоблаченный агент ломехузов Вольтер. Именно он утверждал, что «Завещание» Мелье суть произведение крайне необходимое демонам, в их обличье являлись к нему ломехузы, доказывал, что это превосходный катехизис Вельзевула.

Не случайно, когда в 1793 году Конвент вводил культ Разума, некий Клоотс предложил поставить в храме Разума статую Жана Мелье.

В череде дьявольских сочинений назовем так же «Истинный дух законов» Морелли, «Энциклопедию» Дидро и особенно «Истинную систему» Дешана, предтечи Гегеля, Маркса и Хайдегера, провозгласившего о том, что «все есть ничто, это одно и то же». Исходя из такой позиции, Дешан призывал уничтожить искусство, культуру, упростить язык, отменить письменность, отучить людей рассуждать, сжечь книги, но последней – книгу самого Дешана…

Перечень пороховых зарядов, которые подводили агенты Конструкторов Зла под здание человеческой цивилизации, достаточно длинен. Мы рассказали только о самых значительных, подготовивших Великое Потрясение в Европе, оно прошло под лозунгом – свобода, равенство и братство. Ломехузы с самого начала служения космическим силам Злого Духа, делавших ставку на капитал, постепенно прибиравшие его к рукам, к фантастическому могуществу прибавили юридический статус, открыто вышли из тени и вступили в легальную борьбу за обладание Миром.

Теперь им противостояла только одна реальная сила – Российская держава, не дававшая ломехузам покоя многие столетия.

Как подточить основание колосса, как обессилить его и заставить рухнуть? Вот задача, которую ломехузы поставили первой в повестке дня.

XXIV. ГИБНУЩИЙ МУРАВЕЙНИК

После совещания в главном зале, откуда открывался вход в покои Матери Рода, тщательно охраняемый отборными солдатами-гвардейцами, вооруженными особо мощными жвалами, старейшины быстро распределили обязанности между начальниками патрулей.

Экспедиция, призванная помочь соседнему муравейнику, входившему в Федерацию, планировалась внушительная. Да и то сказать: предстояло проделать большую работу. И надо было спешить. По сведениям, полученным оттуда, выходило, что беда нешуточная. Жуки Ломехуза размножились в таком количестве, что разложили почти весь муравейник. Пока еще держатся солдаты, чувство долга у армии развито сильнее, да и сообразительны военные весьма, муравьи-ратники понимают, что безопасность рода обеспечивает, что там ни говори, армия, на ней все и держится, хотя и занимаются снабжением родимого Отечества работяги-фуражиры.

Словом, надо было спешить, и после короткого инструктажа начальники патрулей передали солдатам команду: собираться у входа, затем без промедления направиться к гибнущему члену Федерации.

Стараясь побыстрее покинуть родной муравейник, Икс-фермент-Тау вспомнил про более короткий путь, когда-то он прокладывал его сам, когда осваивал профессию строителя. Он забрался в этот запасной туннель и быстро двинулся по нему, соображая на ходу, что необходимо прислать сюда уборщиков. Переходом давно не пользовались, он и обветшал, и засорен был сверх меры.

Где-то на середине пути находилось довольно просторное помещение запасного склада. Едва Икс-фермент-Тау достиг его, как глазам его представилась картина до глубины души его возмутившая. Психологически муравей был готов увидеть подобную сцену там, куда они бросились выручать неосмотрительных земляков, но здесь…

Икс-фермент-Тау внутренне ощетинился.

«Проклятый Ломехуза! – мысленно воскликнул начальник патруля. – И сюда забрался… Ну, погоди!»

В пустом складе безмятежно пребывали трое муравьев. Нянька, бросившая подопечные личинки на произвол судьбы, фуражир, забывший про обязанности добывать пищу и безответственный солдат. Они зажали в угол жука Ломехуза, который приподнял уже брюшко с золотыми волосками, пропитанными опьяняющим наркотиком.

Все трое самозабвенно припали к волосикам и преступно обсасывали их.

Начали они процедуру эту недавно, Икс-фермент-Тау видел, что забалдеть по-настоящему муравьи не успели.

Во всяком случае, когда начальник патруля подал им сигнал общая тревога, муравьи тут же отреагировали, бросили сосать и бестолково заметались по складскому помещению.

Икс-фермент-Тау слегка погонял их, покусывая мощными жвалами за ту или иную из шести конечностей, потом выставил в туннель, беззастенчиво пиная в брюшки сильными ногами. Будь у него времени побольше, Икс-фермент-Тау арестовал бы всех троих и доставил в главный зал на разборку. Но в соседнем муравейнике таких вот алкашей были тысячи, там ждали от него помощи, хотя подобная опасность уже и здесь завелась, в его родном доме, всегда отличавшимся трезвостью и порядком.

Жук Ломехуза, паразит, поселяющийся в муравейнике и терпимый муравьями по причине доставляемого им кайфа, покорно ждал участи.

«По правилам я должен отпустить его с миром, – подумал Икс-фермент-Тау. – Ведь проклятый Ломехуза, юркий пронырливый жук с прочными кольцами брюшка, вырабатывающего зловещий наркотик, и с прикрывающими спину надкрыльями, будто нарочно созданный, чтобы шнырять по нашим туннелям, является собственностью нашего рода. Это так… Но с другой стороны, любой Ломехуза – потенциальный враг моих товарищей, слабых в преодолении желания насосаться этой гадости. Не все способны противостоять искушению забалдеть, далеко не все понимают опасность даже эпизодического приобщения к зелью. Поэтому…»

Муравейник решительно метнулся к жуку, перевернул его на спину и молниеносным движением прокусил жвалами ганглий. Ломехуза подрыгал беспомощно задранными ножками и затих.

«Одной сволочью, сбивающей с толку наших парней, будет меньше, – подумал Икс-фермент-Тау. – Без балдежа прожить можно, а любой жук Ломехуза – потенциальная опасность для всего муравьиного рода».

Муравей-патриот настроил антенны и передал сигнал фуражирам: если свежая пища, подгребайте, парни, сюда и приберите мертвого Ломехуза, его вполне можно кушать. С паршивой овцы хоть шерсти клок.

…До погибающего муравейника Икс-фермент-Тау с ратной командой добрался без приключений. Неприятно поразило, когда на дальних подступах Икс не обнаружил сторожевых отрядов. Видимо, не хватало уже солдат для охраны. Их, как правильно предположил он, руководство попавшего в беду муравейника поснимало с некоторых постов и перебросило на другие участки, заменило солдатами фуражиров и нянек.

У входа, которым Икс-фермент-Тау с товарищами вознамерился пройти в муравейник, часовые еще держались.

Начальник патруля передал пароль «Я – свой» и явственно ощутил, как равнодушно и нехотя, будто исполняя обрыдшую повинность, ощупали его, тактильно определяя принадлежность к Федерации, ребята из караула.

«То ли устали от вечной перегруженности и недосыпа, то ли потеряли боевой настрой в результате похмельного синдрома, – подумал Икс-фермент-Тау. – Говорят, что это проклятый синдром начисто убивает всякое желание повиноваться чувству долга. А без этого чувства нет и не может быть муравья…»

Согласно полученным от совета старейшин указаниям ему предстояло вместе с подчиненной командой приникнуть в святая святых муравейника – помещения, где хранится Будущее Рода, яйца, произведенные царицей-маткой. Там необходимо было произвести разведку, определить количество яиц, подлежащих спасению, а затем организовать доставку будущих членов Рода на поверхность, где бы и состоялась основная, она же и заключительная часть операции.

…Картины, представшие взору Икс-фермент-Тау, были ужасны. Муравейник попросту погибал. На каждом повороте, в каждом углу, в любом помещении мужественный и трезвый солдат, ревнитель четкого распорядка и беззаветного служения Роду, почитатель воинского долга видел жуков Ломехуза, изготовившихся отравить муравьев ядовитым зельем, которым были пропитаны у них золотистые волоски. Подле жуков толпились беспорядочно муравьи, очумело тыкались друг в друга, отталкивали товарищей, уже схвативших жвалами волосок, вырывали его лапками, отводили сяжками от очередного пропойцы, чтобы самому припасть и получить долю наркотика.

Вдоль ходов сообщения команда Икс-фермент-Тау то и дело обнаруживала упившихся муравьев. Среди них были и строители, и фуражиры, и няньки. Держалась пока только армия, единственный и последний оплот попавшего в рабство, в зависимость от жука Ломехуза муравейника. Солдат среди тех, кто приступом брал каждого жука, они пока не встречали, и это вселяло надежду, подбодряло спасателей.

Но вот уже на подходе к помещению с яйцами Икс-фермент-Тау заметил вход в боковую камеру и услышал доносящийся оттуда подозрительный шум. Он приказал команде продолжать движение к цели, двум солдатам из профессионалов остаться с ним, и сунулся в обнаруженное им место.

В небольшом складе, где хранились когда-то запасы зерна, шла драка не на жизнь, а на смерть. У противоположной стены скромно замер жук Ломехуза, пока еще не приподнявший брюшко с хмельными волосками, но готовый сделать сие в любой момент.

А за обладание ими жестоко сражались два крупных муравья-солдата, из тех, судя по исходящим из них ферментам, кто здесь командовал крупными отрядами защитников Рода.

«Ежели по человеческим меркам, – подумал вдруг Икс-фермент-Тау, – то эти пьянчуги в ранге полковников…»

Теперь два командира наносили друг другу удары, которыми стоило поражать только злейших врагов. Судя по всему, схватка продолжалась долго, муравьи вообще могут сражаться часами и даже сутками, и если кто-то из этих двоих обезумевших военных был еще жив, то это только оттого, что уровень их боевой подготовки, профессиональной ратной выучки был примерно одинаков.

А жук Ломехуза терпеливо ждал, когда определится победитель. Ему было все равно. В любом случае жук не проиграет. Выигравший смертный бой муравей возьмет жука Ломехуза под защиту, определит под опеку, будет кормить и холить, давать кров и пищу. Взамен победитель получит духовную и физическую деградацию. Насосавшись содержимого золотистых волосиков жука Ломехуза, муравей впадает в состояние беспричинной эйфории. Он перестает работать, отказывается от пищи, ему наплевать на детенышей Рода, к которым муравей приставлен, безопасность жилища его больше не беспокоит, отравленному наркотиком муравью нет больше ни до чего дела.

«Погоди, – сказал себе Икс-фермент-Тау, – кажется я где-то читал про такое… Но что означает читал? Какие органы чувств отвечают у меня на этот вид действования? Антенны? Сяжки? Мои огромные глаза, которые видят во все стороны… Неважно, ведь главное в том, что мысли о вредности жука Ломехуза прочно засели в моем сознании, это поможет мне справиться с поставленной старейшинами задачей. Но что делать с остервенелыми алкашами? Ведь они убьют друг друга…»

Икс-фермент-Тау подал сигнал общая тревога, но обалдевшие полковники никак не отозвались на него, продолжая осыпать друг друга ударами.

«Да, – подумал начальник патруля, – с этими все ясно… Ну как тут обойтись без насилия над личностью?! Я не могу себе позволить спокойно наблюдать, как обалдевшие муравьи убивают друг друга… Свобода упиться до полного забвения чувства долга не есть свобода, чтобы там не толковали умники-либералы про общемуравьиные ценности…»

Тут Икс-фермент-Тау вдруг вспомнил, что возглавляет Общество борьбы за трезвость Московской писательской организации, и это неожиданное для муравья озарение заставило его помедлить, прежде чем Икс-фермент-Тау принял решение.

«Что за чушь? – сердито подумал он. – Какая связь между гибнущими от засилия жуков Ломехуза членами нашей Федерации и объединением таких далеких от наших проблем человеческих существ? Какое отношение к ним я, муравей-солдат, имею? Впрочем, принципы аксиологии – науки о ценностях, видимо, однозначны для любых разумных сообществ. А разве мы, муравьи, разумны? Ведь люди считают, будто всеми действиями нашими движет исключительно инстинкт… Справедливо их утверждение или нет, но сейчас мы зададим выпивохам хорошую взбучку».

Тут Икс-фермент-Тау отдал солдатам приказ, и те с двух сторон набросились на драчунов, решив растащить их в стороны. Это не так-то просто оказалось сделать, полковники были дюжими вояками, но между ними возник не менее опытный боец Икс-фермент-Тау. Начальник патруля наносил мощные удары то одному, то другому взалкавшему отравы муравью, ощутимо прихватывал их жвалами, стараясь не изувечить потерявших разум собратьев.

Так разум у нас или инстинкт? – суетилась на донышке сознания вроде бы посторонняя в такой горячий момент мыслишка. Икс-фермент-Тау заставил полковников расцепиться, и тут же его парни растащили их, взбудораженных долгим поединком, по углам.

На этот раз Икс-фермент-Тау ненавистного ему жука Ломехуза уничтожил с особым удовольствием. Полковникам он приказал следовать за ним, выделив особый запах, определяющий исключительные полномочия, неограниченное право распоряжаться судьбой любого муравья, члена попавшего в беду сообщества удивительных созданий.

…Спасали муравьиные яйца.

Едва добравшись до хранилища, Икс-фермент-Тау мгновенно организовал переброску яиц на поверхность. Теперь он уже не поддавался тому тягостному чувству, когда видел десятки и сотни одурманенных наркотиком строителей, переставших возводить новые туннели и помещения муравейника; фуражиров, оставивших обязанности доставлять товарищам, работающим в подземелье пищу; нянек, бросивших беспомощное потомство, будущее рода на произвол судьбы; солдат, преступно забывших о воинском долге. Последних было немного, армия пока держалась, но были, увы, среди спившихся и солдаты.

Жалкое зрелище представляли покинутые няньками муравьиные куколки и личинки. Подле них неумело суетились солдаты, в аварийном порядке приставленные руководством муравейника к осиротевшему потомству. Лишенные профессиональных навыков, они самоотверженно старались освоить непривычный вид деятельности, на ходу пристраивались к несвойственным для них обязанностям. У кого-то получалось лучше, у кого-то хуже. Муравейник хотя и агонизировал, но продолжал пока существовать, он еще жил, и необходимо было думать о его будущем.

Икс-фермент-Тау особых полномочий от Старейшин не получал, каждый из начальников патрулей был направлен к гибнувшим соседям с равными правами. Лидером он стал уже на месте, прибыв туда первым. Но едва принялся отдавать разумные приказы – или инстинктивные? – теперь уже с насмешкой, маячившей на краешке сознания, думал Икс-фермент-Тау, остальные коллеги без присущего, видимо, только человеческому роду комплексования безропотно стали ему подчиняться, мгновенно просчитав логическую последовательность экстренных мер, принимаемых тем, кто стал вдруг у них старшим.

Отделить зерна от плевел, овец от козлищ, чистых от нечистых – вот как назвали бы то, что задумали муравьи, люди. Мало уничтожить энное количество жуков Ломехуза в самом муравейнике, как сделал сие недавно бравый Икс-фермент-Тау. Необходимо было позаботиться о будущем общемуравьиного дома, всей Федерации рода Formico rufa. А для этого следовало выявить все без исключения яйца, отложенные жуками Ломехуза среди муравьиных зародышей. Но как это сделать, если яйца тех и других внешне неотличимы?

«Где я читал обо всем этом? – пробилось в сознании Икс-фермент-Тау. – Опять это несвойственное мне понятие читал… Но кажется, что еще немного – и я вспомню то самое действие, которое обозначает подобное слово. В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог… Нет, это явно из другой оперы. Халифман… Да-да! Иосиф Аронович Халифман! Большой умник, однако… Именно ему принадлежит книга «Муравьи», ее выпустило издательство «Молодая гвардия» в 1963 году. По крайней мере, мне знакомо издание этого года…»

Под руководством Икс-фермент-Тау прибывшие с ним спасатели и местные солдаты, они заметно подбодрились с прибытием энергичных, неотравленных ядом жуков Ломехуза соседей, принялись выносить всех куколок подряд на поверхность.

Иосиф Аронович пишет в замечательной и умной книге: выхоженные и выкормленные муравьями-рабочими, личинки жуков Ломехуза вместе с муравьиными окукливаются в глубоких подземных камерах. Увы, это действительно так, – думал Икс-фермент-Тау, деловито и четко руководя операцией, отправляя новые и новые отряды муравьев в помещения, где ждали их помощи будущие соотечественники. – И Халифман прав, когда утверждает, что из этих камер муравьи время от времени выносят зародышей, своих и этих безнравственных, беспардонных паразитов, выносят всех подряд и без разбора на поверхность. Почему мы это делаем? Для нашей куколки вынос на свет Божий – суть благо, а для потомства жука Ломехуза – неминуемая смерть.

Словом, за ушко и на солнышко, лучи которого для Ломехуза губительны. Вынесенные на поверхность куколки жуков неминуемо погибают! Вот бы и людям, братьям нашим меньшим по разуму, подсказать сей метод!

Но как это сделать? Как убедить их в том, что рядом с ними существует муравьиный разум, непохожий на человеческий, но вовсе от того не становящийся рангом ниже. Разве можно в принципе определять для различных разумов ранг? Проклятый антропоцентризм! Как он мешает людям стать самими собой….