Текст книги "Вторжение"
Автор книги: Станислав Гагарин
Жанр:
Детективная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 39 страниц)
Прыгая из люльки фуникулера на большой куст, покрытый мелкими еще зелеными листочками, среди них уже появились – середина сентября! – и желтые тоже, писатель подумал, что сделал он это совершенно напрасно.
Ведь Отец народов сказал ему, что Станислав Гагарин собственным пером предотвратит несчастье, которое готовит многим людям мафия. Значит, нечего ему бояться тех, кто, как показалось сочинителю, будто бы встречает его у верхнего причала.
Во-первых, он еще ничего не придумал из того, что остановит террористов, и потому вождь не даст его в обиду. Во-вторых, если и встречают, то убийцу, а того уже и след простыл. При чем здесь безоружный писатель, который и перочинного ножа не носит с собой. Правда, он закончил специальные курсы инструкторов боевого самбо, но про это на физиономии не обозначено, рядовая у Станислава Гагарина физиономия, типичная, так сказать, ряшка, стандартная, без особых затей и к тому же с боксерским, переломленным в одной из кубинских заварушек носом.
Вниз он летел, конечно же, меньше времени, нежели потребно для того, чтобы прочесть предыдущие фразы или, того более, сочинить их и начертать на бумаге, как сделает это наш литератор позднее, во втором часу дня 23 декабря 1990 года, вырвавшись на выходные дни в Голицынский дом творчества.
А сейчас густые ветви куста удачно спружинили, Станислав Гагарин оказался целым и невредимым прямо в середине растения, укрывшего писателя с головой. Он принялся было выбираться из неожиданного убежища, стараясь не уколоться о нечастые, правда, шипы и колючки, но услышал извне крики и лай собак.
Это остановило его. Писатель осмотрелся и увидел, как по лесу, в котором рос приютивший его куст, пробежали цепочкой солдаты внутренних войск, вооруженные автоматами Калашникова, ведя на поводках заливающихся гулким лаем овчарок.
«Кого они ищут? – подумал Станислав Гагарин. – И странно, что собаки не почуяли меня…»
Едва затихли перекличка солдат и собачий лай, писатель выбрался на лесную полянку. Исчез фуникулер над головой, Ялта, прилепившаяся к горному склону, теплое еще Черное море и санаторий флота на берегу, рядом с киностудией.
Председатель «Отечества» находился в неведомом лесу, и ни о каких горах природа здешняя не напоминала. Лес был лиственным, средней полосы, даже более южный, поскольку среди дубов и вязов Станислав Гагарин рассмотрел буки и грецкий орех.
«Что за фокусы!? – рассердился писатель. – Что я скажу Вере, она наверняка ждет меня уже в санаторной комнате, если этот парадокс пространства – времени несколько затянется?»
У него не было сомнений, что неожиданная смена декорации произошла не без поспешествования Иосифа Виссарионовича, намерения которого невозможно было разгадать. Но имело смысл как-то предупредить его, Станислава Гагарина, о новом повороте винта, дать возможность мысленно проиграть будущее действие, подготовиться хотя бы к тому, что одна из недавно пробежавших мимо прелестных зверушек вдруг цапнет его острыми зубами за мягкие места.
Воцарилась тишина, она прерывалась ненавязчиво мягкими звуками идиллической лесной жизни. Станислав Гагарин поозирался вокруг, прислушался и, не обнаружив подозрительного, уселся под деревом, решив вдруг переобуться. С утра бродил по набережной, поднимался по крутым улочкам Ялты, ноги гудели, а судя по всему, предстояло еще топать и топать, надо же куда-то идти, если хочешь выбраться из леса.
Писатель снял ботинки фирмы «Salamander», приобретенные им в Вюнсдорфе, и готовился стянуть носки, как вдруг заметил в двух шагах от себя некое шевеление на поверхности почвы.
Потянуло вверх овальной формы кусок дерна, овал встал вертикально, и в образовавшемся отверстии возникла голова в черном зэковском чепчике с козырьком.
Человек выпростал над головой руки с короткоствольным без приклада автоматом, оперся на нее и показался из неведомого схрона до половины туловища. Помогая себе второй рукой, он высунулся до пояса и лишь тогда стал осматриваться, медленно, по секторам, изучая окружающий убежище лес.
Станислав Гагарин сидел, разутый, рядом и ждал, застыв, когда встретятся их глаза. Но этого не произошло. Незнакомец с автоматом, это был крепыш с лицом убийцы, человек неопределенного возраста, ему можно было дать и тридцать, и пятьдесят лет, неизвестный поворотился в сторону писателя… Ничего не произошло. Он смотрел прямо на сочинителя и не видел его.
Сие обстоятельство писатель ухватил сразу. Но сидел он слишком близко к тайному входу в схрон, эти люди, а оттуда уже показалась вторая голова, могли попросту наткнуться, наступить на него. Надо отползти подальше. Отчего-то Станиславу Семеновичу показалось опасным встать и попросту отойти в сторону. Он осторожно натянул ботинки и, не завязывая шнурки, медленно стал отползать от овального входа.
Когда он все-таки встал на ноги, из схрона выбрались четверо укрывавшихся там людей. Одеты они были в униформу заключенных с белыми полосками на груди, где обозначался индивидуальный номер.
«Строгий режим, – смекнул Станислав Гагарин. – На общем номера отменили… Серьезные парни. Хорошо, что стал невидимкой. Иначе летела бы сейчас моя душа на Звезду Барнарда».
Тем временем тип, который появился первым, вновь нырнул в схрон и выбросил оттуда два увесистых заплечных мешка.
– Переодевайтесь, – сказал он. – Солдаты больше не вернутся…
– Ты уверен в этом, Шкипер? – спросил упитанный зэк среднего роста, коротко, как и остальные, остриженный, с голубыми глазами на выкате, с командирским голосом и под стать ему властными манерами.
– Полный о'кей, Шеф, – отозвался Шкипер. – С гарантией, как в фирме Мицубиси.
Он повернулся к высокому парню с длинными руками, свисавшими едва не до колен его таких мослатых ног, что это чувствовалось сквозь зэковские брюки из грубой хлопчатобумажной ткани.
– А ты чего дожидаешься, Козел? – снисходя проговорил Шкипер и сплюнул в сторону. – Развязывай мешки!
Козел вздрогнул и бросился к рюкзакам.
Четвертый из заключенных, лицо его показалось сочинителю знакомым, участие в общей суете не принимал. Он стоял, отворотясь от сотоварищей, смотрел отсутствующим взором в некую ему одному обозначенную точку.
Уже облаченный в кроссовки, изжеванные варенки и бежевого цвета курточку, Шеф подошел к четвертому спутнику, тронул его за рукав.
– О чем задумался, Тарас? – спросил он. – Ты так и отправишься в город, не сняв робу, заимствованную у хозяина?
– Успею еще переодеться, – отозвался чернявый Тарас, нюхая большим, висячим носом лесной воздух. – Проводники с машиной явятся через час.
«Нет, определенно я где-то его видел, – подумал писатель. – Одежда смущает… А то бы давно вспомнил».
Пока Тарас переодевался, отойдя вместе с Шефом от Шкипера и Козла в сторону и тем самым приблизившись едва ли не вплотную к тому месту, где стоял Станислав Гагарин, из их разговора последний узнал ближайшие планы преступников.
Они ждали сообщников, которые должны были скрытно доставить бежавших из колонии в Ялту. Туда же прибывали вооруженная группа террористов и транспорт с валютой, наркотиками, антиквариатом, золотом и драгоценными камнями. Во время захода в порт теплохода «Великая Русь» груз и бандиты, последние маскируясь под пассажиров, попадали на борт. В открытом море вооруженные головорезы захватывали лайнер и шли на нем к Босфору.
– Нам не дадут даже войти в пролив, – возразил Тарас. – План безумный… И военморы догонят, и турки выдадут. Только авантюрист Шкипер мог измыслить такое!
– Бери выше, – его собеседник поднял глаза к верхушкам деревьев. – Сам придумал…
– Неужто Старик?! – изумился Тарас.
– Потише, – остановил его Шеф. – Хоть мы и в лесу, да береженого Бог бережет, говаривала монахиня, надевая презерватив на свечку… Тут за каждым деревом можно ожидать корешей милого кума.
– Ну и ну, – покачал головой Тарас.
Нос его вовсе загнулся.
Он сел на землю и принялся переобуваться. Затем старую одежду и обувь швырнул к подоспевшему Козлу. Тот собрал зэковские бебехи, затолкал в опустевший рюкзак, поднял глаза на Шкипера.
– А я в этом останусь? – робко спросил его парень.
– В этом, в этом, – скороговоркой ответил Шкипер. – Так и явишься в робе хозяина перед очи апостола Петра.
С этими словами он лениво приподнял ствол автомата и всадил короткую очередь в грудь незадачливого Козла.
Парень рухнул на траву, и Шкипер, подтащив труп к отверстию в схроне, столкнул его, отправив следом опустошенные рюкзаки и хлопчатобумажную шкуру полинявших заключенных.
Затем Шкипер аккуратно закрыл овальное отверстие, и входа в лесное подземелье как не бывало.
– Ну вот что, – решительно сказал Тарас. – Я в эти игры не играю… Плывите куда хотите. У меня собственный интерес.
– Опасно говоришь, коллега, – мягким тоном, но со значением в голосе проговорил Шеф. – Приказано уходить, значит, уйдем вместе.
– Я уже ушел, – ответил Тарас. – Своим ходом. А со Стариком сам объяснюсь. Без посредников. Мне известно, где он умостился сейчас.
С этими словами Тарас двинулся от спутников прочь. Он шел прямо на Станислава Гагарина, и тот даже посторонился, чтоб заключенный, теперь он вовсе не был похож на него, не ткнулся в писателя, превратившегося в невидимку.
– Остановись! – приказал Шеф.
Шкипер снова приподнял автомат, который так и висел у него на плече.
– Дурак! – резким окриком остановил его Шеф. – Он ведь в ранге… Без санкции Старика нельзя.
Когда Тарас проходил совсем близко, обдав его запахом немытого тела и едкого пота, писатель вдруг вспомнил, что именно в этого человека стрелял музыкант с чехлом для виолончели, с ним они только что вместе поднимались на ялтинском фуникулере.
Часть седьмая
ДЕТЕКТИВНЫЕ МЕТАМОРФОЗЫ
ХLIII. ИНОЙ ВАРИАНТ
Помаявшись в нерешительности, пофланировав по улице, примыкавшей к нижней станции фуникулера, где продавали с лотков масандровский виноград по полтора рубля за килограмм, Станислав Гагарин направился к кассе подвесной дороги.
Народу там было немного, менее десятка, и писатель занял очередь за плечистым парнем в кожаной черной куртке и белом курортном картузе. В левой руке парень держал виолончель в черном же, но дерматиновом футляре.
Когда от кассы до музыканта оставалось два чело-зека, тот повернулся к сочинителю, улыбнулся ему и дружески подмигнул.
– Слетаем на горушу, – утвердательно спросил он. – Такие оттуда виды… Ахнешь!
Станислав Гагарин пожал плечами.
«И чего меня туда несет? – подумал он. – Третьего дня ведь поднимался с Верой… Да еще и едва не поссорились в этой дурацкой люльке… Теперь, правда, я один… Тем более, ничего разумного в этой затее, ни грамма здравого смысла».
– Знаете, мне хотелось подняться вдвоем с женой, – неожиданно проговорил он, запинаясь. – А ее все нет. В магазине, пожалуй, застряла.
«Чего это вдруг захотелось мне, оправдываясь, соврать? – сердясь на себя, подумал литератор. – Бред собачий! В магазине застряла… Тьфу!»
– А чего в них застревать? – весело отозвался музыкант. – Пустые полки… Проклятая мафия и гангстеры-коопираты! И тех, и других к стенке надо ставить…
Он сунул в окошко деньги и сказал писателю:
– Конечно же, не торопись, кореш, подожди супругу. А я поехал… Люблю высоту!
Подошла люлька под номером пятнадцать, и парень с виолончелью лихо запрыгнул в нее, успев махнуть Станиславу Гагарину рукой.
А писатель постоял-постоял у фуникулерного причала и побрел по улице, думая о Вере, которая скоро вернется с лечебных процедур и будет ждать мужа в их санаторной комнате.
Его вдруг обогнал белый мерседес и тут же затормозил у обочины.
Открылась задняя правая дверь, и голос жены позвал писателя:
– Чего же ты ждешь? Садись быстрее!
Из машины выглядывала Вера, та самая, о которой он только что думал, представляя, как ждет она его в санатории Черноморского флота.
Станислав Гагарин приблизился к мерседесу.
– Рядом сядешь или с шофером? – спросила из глубины салона жена.
Вера была в автомобиле одна, если не считать водителя, конечно.
Ситуация была странная, но сочинитель как-то не подумал об этом, не попытался связать пережитое им недавно со столь неожиданным появлением супруги.
Он глубоко вздохнул, серой не пахло, и опустился на заднее сиденье.
Белый мерседес бесшумно сорвался с места.
ХLIV. НАСТАВЛЕНИЕ ЛОМЕХУЗАМНе уставайте повторять: наши деньги управляют миром!
Надо усиленно развивать торговлю, ее капитал оборачивается быстрее, захватывать ключевые позиции в промышленности, всячески поощрять спекуляцию, которая, находясь в нашем ведении, даст нам дополнительную власть над миром.
Действуйте так, чтобы промышленность выкачала из земли и рабочую силу, и капитал, а затем через спекуляцию передала в наши руки мировые деньги. Тогда варвары сами склонят головы и отдадутся безропотно нам, дабы получить от нас право на существование.
Для разорения промышленности аборигенов мы используем спекуляцию, поощряем навязанную варварам нами, привитую им, внушенную средствами массовой информации, купленной нами литературой сильную тягу к роскоши, потребность ко все большему обладанию вещами; модной одеждой, автомобилями, видеоаппаратурой, предметами далеко не первой необходимости.
Всепоглощающая роскошь, которая становится у варваров смыслом жизни, еще одно наше сильнейшее оружие! Смело, без оглядки применяйте его, сей целиком оправдавший себя метод.
Мы поднимем толпе заработную плату, которая, однако, не принесет никакой пользы, ибо одновременно поднимем цены на предметы первой необходимости, ссылаясь при этом на падение урожайности земли и отсутствие пастбищ для скота, снижение уровня производительности труда. О самой производительности, способах ее роста мы будем молчать, и вернемся к ней, когда рухнут варварские государства и возникнет Наше Царство. Тогда мы сделаем все, чтобы аборигены стали трудиться эффективно, ведь работать они начнут уже на мировое господство тех, кого избрали Конструкторы представителями на Земле.
Мы искусно и глубоко подкопаем источник производства, используем анархию, к которой мы уже приучили рабочих забастовками и митингами, будем бороться за расширение торговли спиртным. При этом примем все меры к изгнанию отовсюду и поголовно интеллигентов варварского семени, особенно и, в первую очередь, так называемых патриотов – они для нас главная опасность.
Чтобы истинная подоплека сути чинимых нами вещей не стала понятна аборигенам раньше времени, мы прикроем ее, замаскируем либеральной и демократической болтовней, искренним якобы стремлением послужить рабочему классу, трудящимся слоям общества, великим экономическим принципам, пропаганду которых поручим модным теоретикам и публицистам, которые давно уже находятся у нас на содержании.
…На всех континентах мы обязаны создать атмосферу брожения, раздоров, всеобщей вражды. В этом обретается двойная польза.
Во-первых, этим мы держим в напряжении все государства, руководители которых хорошо понимают, что именно в наших силах произвести у них особые беспорядки или установить порядок. Все эти страны уже привыкли к нашей способности оказывать на них необходимое давление.
Во-вторых, бесконечными интригами мы запутаем нити, протянутые нами во все государственные кабинеты, организуемой нами политикой, экономическими договорами или заемными обязательствами.
Для достижения этого нам надо вооружиться еще большей хитростью и пронырливостью во время переговоров и соглашений. Но в том, что называется «официальным языком», мы будем держаться противоположной тактики и на миру будем казаться честными и сговорчивыми.
Таким образом, варварские народы и правительства, которых мы уже приучили смотреть только на показную сторону того, что мы им позволяем постичь, примут нас за благодетелей и спасителей рода человеческого.
Главный успех в политике заключается в тайне готовящегося предприятия. Слово не должно согласовываться с действиями дипломата.
К действиям широко задуманного нами плана, который необходимо завершить к концу Двадцатого века, и этот вожделенный триумф уже близок, мы обязаны вынуждать варварские правительства действовать в наших интересах при помощи так называемого общественного мнения, которое формируется не имеющей границ Великой Империей. Речь идет о прессе, радио и телевидении. Они, эти мощные средства оболванивания толпы, за немногими исключениями, с которыми не стоит считаться, уже в наших руках.
Одни государства мы попросту купим, других запугаем террором, третьих задушим процентами по иностранным займам, четвертым устроим революционное восстание собственного народа.
Арсенал наш разнообразен и велик. На каждого аборигена мы найдем подходящую удавку.
Мы заручимся для себя всеми орудиями, которыми наши противники могли бы воспользоваться против нас. Необходимо выискивать в самых тонких выражениях и загвоздках правового словаря оправдания для тех случаев, когда нам придется произносить решения, могущие показаться аборигенам смелыми и несправедливыми.
Эти решения важно подать в таких выражениях, которые казались бы высшими нравственными правилами юридического порядка.
Необходимо окружить себя публицистами, юристами-практиками, администраторами, дипломатами и, наконец, людьми, которые подготавливаются сверхобразовательным воспитанием в наших особых школах. Эти люди постигнут тайны социального быта, будут знать иностранные языки, а также тайный политический жаргон. Они будут ознакомлены с подкладочной стороной человеческой натуры, с ее чувствительными струнами, особенностями характера аборигенов любой местности.
…Существа нашего Круга, окрыленные учением великих отцов рода, Конструкторов Вселенной, исповедуйте главную истину: нам необходимо любить друг друга. Помогайте друг другу в любых ситуациях! Бросайтесь на помощь каждому существу нашего Круга, даже если вы ненавидите его! Личное по боку, если этого требуют интересы Конструкторов, если любое ваше пожертвование окажет содействие идее Мирового Господства.
Наша сила в единстве – в нем залог успехов Круга, его спасение и процветание. Многие сообщества аборигенов погибли и рассеяны по планете только потому, что у них не было учения, не было четкой программы и чувства локтя, генетической тяги к взаимовыручке.
Единство – это цель, оно же и средство к достижению цели. Вот в чем смысл, вот к чему надо стремиться.
Помогайте друг другу, не бойтесь обвинений в национализме, не бойтесь семейственности, протекционизма. Наш национализм особого рода, он интернационален, наш Круг международен, он космополитичен и потому вечен, бессмертен. Только люди Круга, созданного Конструкторами Вселенной, обеспечат необходимое Роду жизненное пространство в духовной и физической сфере. Остальное – профанация и обман.
Создавайте собственные, особо преданные идеям Круга кадры. Это святая святых, ибо кадры решают все. Кадры – это будущее для существ Круга завтра.
В каждом институте, в культурном учреждении, в газетах, журналах, на радио и телевидении, в государственных органах управления должны быть те, кто преданно служит нам и вредит варварскому обществу, расшатывает его, приносит ему ущерб.
Не отстраняйтесь друг от друга, как делают это аборигены стран мира, ибо они ползучие твари, их мы уничтожим в надлежащее время, оставив некоторое количество на племя, для производства слуг и солдат трудовых армий.
Готовьте молодых существ Круга принять эстафету поколений. Пусть каждое поколение варваров сталкивается с нашей глубоко эшелонированной обороной. Для этого постоянно выдвигайте на руководящие посты наших молодых, убеждая толпу через средства массовой информации, что они гениальны и безупречны. Пусть это не так, толпа аборигенов верит – и слава Конструкторам Зла! – печатному слову.
Можно выдвигать и марионеток из числа аборигенов, которых мы купили и заместили у них личности. Эти нам не повредят, но сие обстоятельство скроет до поры тайный смысл наших намерений.
Кто у власти, тот и умен, тот и прав.
Мир жесток, в нем нет места милосердию. Существа Круга – создатели собственного счастья. Нет нужды заботиться о национальных кадрах – русских, грузинских, украинских, белорусских и тем более татарских, мордовских, чувашских и других неполноценных нациях России, которую мы, к сожалению, так и не успели до сих пор расчленить, а затем стереть с карты мира, как географическое понятие.
Создавайте собственные группы и организации и с их помощью отталкивайте и выталкивайте всех, кто не стоит в Круге! Помните – все высокооплачиваемые прибыльные и значительные должности суть наш особый доход. Помните, что каждый абориген, достигший уровня существа, может занять место, которое могло бы принадлежать одному из наших. Этого в принципе не должно быть! Мы создаем кланы для того, чтобы варвары не мешали нам жить так, как мы этого хотим. Пусть аборигены создают собственные организации, особенно они любят делать это на патриотической основе. Мы зашлем туда собственных агентов, они разрушат любое патриотическое движение, перессорят варваров между собой, ошельмуют в печати, выставят в отвратительном виде, обвинят в черносотенстве, фашизме и тем самым изымут с политической и общественной арены.
Русские, остальные ползучие твари, аборигены всех стран мира без исключения, будь то англичанин или француз, турок или китаец, не способны глубоко мыслить, анализировать ситуацию, делать глубокие обобщения.
А потому не испытывайте жалости, не играйте в милосердие ни с одним из варваров. Ни для одного из них нет и не может быть снисхождения и пощады в святых наших помыслах и вселенских планах!
