Текст книги "Механизм "Ноль""

Автор книги: Станислав Коронько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

– Почему мы? – возмутился Дзюничи, которому выпала честь попасть в число стражников. – Больше никого нету что ли?

– Не спорь. Это просьба майора.

– Что-то я не слышал такой просьбы, – недовольно пробормотал солдат.

Артур подождал с минуту, пока из прохода, куда удалились офицеры, доносилось шипение работающего компрессора шлюза и, едва оно смолкло, первым направился туда. Пленники уныло потянулись за ним, а Анита, с тоской посмотрев на Марата, схватила его за руку, крепко обняла и, обращаясь к окружающим её солдатам, полным отчаяния голосом спросила:

– С ним ведь все будет в порядке? Мальчика же вы не посмеете тронуть?

Ответа она так и не дождалась. Всем было неловко и стыдно и за самих себя, и за своих командиров. Дзюничи, пряча глаза, осторожно, чтобы ненароком не ушибить ни девушку, ни мальчика, расцепил их и повел Марата к ожидающему его Илье.

– Всё ведь будет нормально, ведь так? – не веря самой себе, как в бреду, продолжала спрашивать девушка. – Как же вы можете так поступать? С ним ведь ничего не случится?

Только в этот момент Анита смогла окончательно поверить, что её спутников, всех до единого, на самом деле ждет смерть.

Она еще долго стояла и смотрела на дверь, сквозь которую увели её спутников и мальчика, ставшего ей настоящим другом. С её губ срывались бессвязные вопросы, но никто не решался честно ответить ей.

Глава 9

Далеко им идти не пришлось. Свернув прямо после выхода из ангара направо, они прошли до конца короткого коридора, повернули налево и оказались перед еще одним коридором, по обе стороны которого располагались комнаты техников. Сразу же за поворотом их ждала открытая дверь, ведущая в тесную каморку, своими размерами уступавшую даже бывшему жилищу Ильи. От входа до стены тянулась двухъярусная кровать, между стеной и её изголовьем были втиснуты два металлических шкафчика, и кроме двух этих предметов в комнате не было больше ничего. Впрочем, ожидать каких-либо особых удобств от комнатки в танковом ангаре, предназначенной для ночевки смены техников, не приходилось. Привыкшим к аскетизму воинской части людям иногда было достаточно одной кровати.

Когда все пленники зашли внутрь, из стены выехала дверь, встала в предназначенные для нее пазы и сенсор магнитного замка загорелся красным. Дзюничи и его товарищ расположились по обе стороны дверного проёма и, поставив автоматы на пол параллельно правой ноге, приготовились нести караул.

Войдя в комнату, Марат первым делом забрался на второй ярус койки, свернулся на полосатом матрасе калачиком и за неимением подушки пристроил голову на сложенные вместе ладони. Опухшие после двух бессонных ночей веки мальчика опускались на покрасневшие глаза, но уснуть он не мог. Его нервы были напряжены как никогда раньше, мелкая дрожь сотрясала тело, а зубы стучали так громко, что, казалось, еще немного и они начнут крошиться.

Дабы приободрить Марата, Ен поведал ему о желании подполковника Айонга вытащить его из этой передряги, но мальчик только засопел носом и угрюмо прошептал:

– Я не хочу оставаться без Ильи. Я не хочу жить один.

Его брат, сидевший на нижнем ярусе кровати по соседству с Лукой, вздрогнул, с силой провел двумя ладонями по лицу, словно пытаясь содрать с него кожу, и, поднявшись, начал тихим, ласковым голосом успокаивать его. Он говорил, что всё будет в порядке и они выберутся, но Марат ему не верил. Так же как и Илья не верил себе.

– Эх, – протянул Генрих, устроившийся на полу вместе с Тэмом, – жаль выпить нету. Это не помешало бы.

Ен прислонился спиной к двери, убрал руки в карманы, задумчиво посмотрел на террориста.

– А ты уже собрался умирать? – спросил он.

– А ты нет? – Илья резко обернулся. Было заметно, что его переполняет злость. На самого себя, на Ена и на весь мир.

Ен загадочно улыбнулся и помотал головой.

– Нет. Я же обещал довезти вас обеих до землян, а обещанное я всегда исполняю.

Лука выругался и, понизив голос до шепота, заговорщицким тоном спросил:

– Что же ты раньше не намекнул мне, что у тебя есть какие-то идеи? Я бы не стал там в ангаре так выступать.

Ен пожал плечами и склонил голову на бок.

– У меня пока нету никаких идей, но что-нибудь обязательно придумаю. Главное – не отчаиваться. Тогда точно конец. – Он улыбнулся и подмигнул Луке. – Зато ты после своего наезда на полковника теперь станешь среди солдат настоящей легендой. Ты бы видел, как восхищенно они на тебя смотрели.

Хохотнув, Лука хлопнул себя по ляжкам.

– Ага. Этот петух чуть инфаркт не схватил.

Илья отстранился от брата, начавшего проявлять интерес к жизни, и легонько заехал локтем Луке в ухо.

– Ты чего? – схватившись за ушибленное место, ошеломленно спросил тот.

– Чего-чего? В следующий раз не смей подвергать нас всех опасности. Хочешь сдохнуть, постарайся сделать это в одиночку и не вмешивай остальных.

Самодовольная улыбка озарила хитрое лицо Луки.

– Да ладно тебе. Всё ведь обошлось.

– Могло и не обойтись, – садясь рядом, пробормотал Илья.

– Да расслабься, – подмигнул ему Лука. Хитро улыбнулся и пустился в воспоминания: – Разве не помнишь, как мы изводили нашего взводного лейтенанта? А помнишь, как мы узнали про учебную тревогу, а ты потом измазал подкладку его брони машинным маслом. Ему два часа пришлось отмываться.

Лицо Ильи, как ни старался тот остаться серьезным, медленно побагровело и искривилось. Он уткнулся в колени и зашелся в приступе громкого смеха, сопровождаемого едва слышными подвываниями. Остальные пленники засмеялись тоже, а Марат очнулся окончательно, свесился с койки и глядя на брата с озорным блеском в глазах с упреком спросил:

– А почему ты мне этого не рассказывал?

Илья вытянул руку и взъерошил и так уже лохматую голову брата.

– Чтоб тебе не повадно было.

– А чего еще вы там делали?

– Много чего, – туманно ответил Илья, отводя глаза в сторону и продолжая фыркать от смеха.

Марат ждал, и тогда Лука решил подкинуть ему еще одну историю:

– Как-то раз мы вместе с Ильей подкараулили нашего лейтенант в офицерской душевой, когда там никого не было, сперли у него все шмотки и все вещи, которыми он мог бы прикрыться, а взамен оставили ему розовые женские трусики. Выбор у него был такой: либо топать до своей комнаты через всю казарму голышом, либо одевать эти трусы. Собственно, он выбрал первый вариант, но потом созвал построение взвода и, махая перед нами этими трусиками, долго спрашивал, чья это была шутка. Умирали все.

– Ага, – подтвердил Илья, – особенно после пяти сотен отжиманий.

– Интересно, – ехидно улыбнувшись, произнес Генрих, – и где это вы умудрились достать женские трусики на фронте?

Илья густо покраснел и, пыхтя, ответил:

– Ну… это долгая история.

– Рассказывай, – потребовал у него брат, но тот молчал, и тогда требовательный взгляд черных глаз был направлен на его сослуживца.

Лука не стал зажиматься и охотно продолжил травить байки про свою совместную службу с Ильей. Сначала он старался быть как можно более кратким, но постепенно его истории наполнились мелкими деталями, голос обогатился различными интонациями, а активная жестикуляция придала его рассказам краски. Создавалось впечатление, что в этой комнатушке выступал безумно талантливый, если не сказать гениальный, актер, настолько Луке удалось захватить внимание слушателей. Он буквально пленил их своими историями.

Лишь один человек не пал жертвой красноречия Луки. Сохраняя на лице легкую улыбку и посмеиваясь вместе с остальными, Ен был от них очень далеко. Он думал, и мысли эти носили мрачноватый оттенок. Положение было тяжелее некуда, но надежда еще оставалась. На помощь подполковника он не рассчитывал, знал, насколько глупо было ждать её от постороннего человека, каким бы благородным, сочувствующим и добрым тот не был. Айонг уже сделал больше, чем от него требовалось, и выиграл им два часа. Остальное зависело только от него самого.

Ен отлип от двери, и Лука резко оборвал очередной рассказ на середине. Перешагнув через вытянутые ноги террористов, Ен подошел к шкафчикам, открыл первый из них, внимательно посмотрел на две пустые полки, открыл второй, но и там не нашлось ничего интересного. Тогда Ен несколько раз открыл и закрыл дверцу, недовольно покачал головой и схватился пальцами за полку. Как он и думал, полка из тонкого металла висела на четырех шурупах, вкрученных в шкафчик снаружи, и легко с них снималась.

Ен закрыл дверцу, сел на пол и, отступив от края полки сантиметров пять, начал руками сгибать и разгибать лист металла.

– И как ты хочешь этим нас отсюда вытащить? – шепотом спросил Лука, глядя как Ен превращает часть полки в грубое двадцатисантиметровое лезвие.

– Ты лучше продолжай рассказывать, – посоветовал ему Ен.

– Опять хочешь всё сам решить, – недовольным тоном то ли спросил, то ли констатировал Илья.

– Ваша помощь не понадобится, – глядя ему прямо в глаза произнес Ен. Меньше всего в этот момент он хотел признаваться, что никаких особо здравых идей у него на самом-то деле и не было. Действовать по обстоятельствам – единственное, что ему оставалось. А оружие, оно всегда пригодится.

Чтобы его спутники не слишком нервничали, Ен кивнул Луке и попросил: – Продолжай рассказывать.

Лука послушно исполнил его просьбу и вернулся к прерванной на середине истории, вот только смех его слушателей зазвучал как-то напряженно. Но это было уже неважно. Лука постарался на славу, чтобы отвлечь пленников от мрачных мыслей, прогнать их апатию и уныние. Пораженческое настроение всегда приводит только к проигрышу. Ен это понимал и был благодарен Луке за его помощь. В его компании время пролетало незаметно, ни у кого не оставалось ни секунды на свои собственные мысли.

Задача отломать от полки кусок оказалась довольно трудоемкой. Тонкий металл прекрасно гнулся, но ломаться не спешил. Только когда пальцы уже начало сводить от судорог, на линии сгиба отчетливо проступила небольшая трещина и дело пошло веселее. Приложив еще немного усилий, Ену наконец удалось заполучить желаемую пластину, край которой с одной стороны был покрыт небольшими зазубринами. Дабы не пораниться свою ладонь, Ен согнал с матраса Илью с Лукой, перевернул его и оторвал несколько полосок ткани, из которых соорудил импровизированную ручку, обмотав их с одной стороны пластины. Перевернув матрас покалеченной стороной вниз и пристроив под него остатки полки, Ен уселся у шкафчика, спрятав оружие за пояс брюк. Дальше оставалось просто ждать, когда за ними придут.

Как бы странно это не выглядело со стороны, но Ену удалось даже немного вздремнуть. Обозвав его железным человеком, Лука продолжал беззаботно болтать и заражать своим оптимизмом окружающих до тех пор, пока сенсор на двери не загорелся зеленым и она не отъехала в сторону. В комнате мгновенно повисла гробовая тишина, а Ен открыл глаза и уставился на потревоживших его людей.

Хотя после непродолжительного сна, не принесшего в тело ни капли свежести, его облик приобрел, мягко говоря, измученный, утомленный и потрепанный вид, глаза, обрамленные опухшими веками, смотрели трезво, в них читалась предельная собранность. Для стороннего наблюдателя он должен был казаться смирившимся со своей судьбой человеком, готовым принять неизбежное наказание. Но как раз такой эффект был ему только на руку.

Одного взгляда на замерших на пороге людей хватило, чтобы понять – они пришли за смертниками. Два солдата, оставленных в карауле, старались не смотреть на пленников, подполковник Айонг, успевший сменить броню на форму, выглядел очень подавленным, плотно сжимал губы, а его пальцы слегка подрагивали. Какой-то незнакомый офицер с двумя полосками бронзового цвета на погонах, выдававших в нем старшего лейтенанта, выглядывал из-за спины подполковника и нервно теребил рукав своего кителя.

– Все на выход, пора, – сказал Айонг.

– Всех? – спросил Ен.

– Да, – понуро кивнул тот. – Я пытался, но премьер приказал.

– Спасибо, что хоть попытались, – попытался приободрить его Ен, но подполковнику от этой благодарности стало, казалось, совсем тошно: он позеленел и чуть согнулся, словно почувствовав рвотный позыв. – Далеко-то идти?

– Нет, до танковой площадки. Всё будет там.

Ен поднялся, одернул футболку и вялой походкой смертельно уставшего человека первым прошел к выходу. Ведомые Айонгом и лейтенантом, они все вместе отправились в свой последний путь. Замыкали шествие двое стражников, молившихся про себя, чтобы их не приписали к расстрельной команде.

– Я боюсь, – тоненьким голосом проскулил Марат. Он весь дрожал и цеплялся обеими руками в предплечье брата. Его лицо дергалось, ноги подкашивались. Он шел, почти падая, переставляя ноги как в тумане.

Илья приобнял брата за плечи и начал поглаживать его по голове. Лука принялся насвистывать какую-то веселую мелодию, а Генрих напряженно поглядывал на Ена. Только Тэм знал, что ему еще предстоит обратный путь до столицы, потому выглядел более-менее бодрым.

Они вышли в ангар, который успел пополниться десятком танков, и, пройдя мимо них, направились к стене с воротами, где стояли полковник, медик со своим чемоданчиком и пачкой распечаток в руках и Клим. Позади них топтались пятеро солдат с легкими штурмовыми автоматами, а за ними на полу была расстелена черная, длинная пленка. За исключением нескольких техников и рядовых, пожелавших поглазеть на процесс казни, больше в зале не было никого. Этим же людям было неважно, как их назовут, что о них подумают. Они встречались всегда, во все времена. Они просто хотели зрелища.

Ен бегло, дабы не вызвать подозрений Клима, осмотрелся и для себя отметил, что всего два человека в ангаре были облачены в броню. И эти двое были их конвоирами. Что же, так будет даже проще.

Пленники остановились в нескольких метрах от полковника. Довольно улыбаясь и победоносно поглядывая на Луку, Козлов приказал:

– Подходите к медику по-одному, когда услышите свой номер.

Медик вырвал из пачки первый лист и громко назвал цифру один, присвоенную им Ену.

– Как у вас тут все официально, – беззаботно произнес Лука, пока Ен преодолевал разделяющие его и группу полковника четыре метра. Не будучи посвященным в задумку лейтенанта, он тем не менее невольно поспособствовал успеху его предприятия, добавив: – Крысы канцелярские.

Козлов вспыхнул, сделал шаг вперед и заслонил собой Клима. Он открыл рот и, приковав к себе внимание окружающих, начал поливать неугомонного пленника отборным матом.

Клим положил на плечо Козлова руку и потянул его назад:

– Успокойтесь, полковник. Он уже и так не жилец.

Более подходящего момента для нападения могло и не предоставиться. Заложив руки за спину, Ен незаметно, через одежду, вытолкал импровизированный нож из-за пояса и, задрав футболку и схватившись за рукоять, прыгнул вперед на полковника с Климом. Юноша, конечно же, увидел рывок Ена, схватил полковника за воротник и под протестующий треск ткани дернул его назад. Козлов тут же оказался за спиной Клима, который, приняв защитную стойку, приготовился встретить противника. Ему не хватило всего доли секунды, чтобы закрыться полностью, а его предыдущее движение не позволило ему отступить назад и тем самым разорвать пригодную для нападения дистанцию.

Вылетевшая из-за спины левая рука Ена, в которой обратным хватом было зажато оружие, описала широкий полукруг, и зазубренные край пластины полоснул Клима по беззащитному в этот момент горлу. Оружие в руках пленника оказалось для него полным сюрпризом. Лишь через секунду он понял, что случилось и почему вдруг лицо Ена покрылось сеточкой из капель крови.

Самоделка лейтенанта не могла нанести человеку серьезной рану, но он целился в самое уязвимое место и приложил достаточно силы, чтобы край пластины вскрыл, разодрал вместе с кожей сонную артерию противника. Будь у него в руках настоящий нож, такой мощный удар, несомненно, убил бы Клима на месте, так как движение лезвия остановил бы только позвоночник. А так, по всей вероятности, присутствующий на площадке медик, замерший с выпученными глазами в трех метрах от Клима, сумеет справиться с задачей спасения раненого майора. Но в ближайшее время он будет вне игры и никак не сможет повлиять на стремительно развивающиеся события.

Клим схватился обеими за уродливую, рваную рану и, захлебываясь собственной кровью, – гортань тоже оказалась задета – отшатнулся от Ена. Лейтенант не позволил никому опомниться. Легким движение кисти сменив хват с обратного на прямой, он кинулся к полковнику, который, махая руками, пытался удержаться на ногах. Скользнул ему за спину, приставил окровавленное лезвие к горлу, а другой рукой притянул за пояс форменных брюк вплотную к себе.

Ен двигался с поразительной скоростью, за пределами человеческих возможностей, а каждое его движение было просчитано заблаговременно. Солдаты с конвоирами смогли понять, что происходит, и поднять свое оружие, только когда пленник, казавшийся таким спокойным и покорным, уже оказался за спиной их командира. Они подняли оружие, но стрелять по полковнику, которого Ен, как тряпичную куклу, кидал то в одну, то в другую сторону, не посмели.

Постоянно двигаясь, не замирая ни на секунду, Ен медленно отступал к воротам ангара, где он мог бы не опасаться нападения сзади. Пока что за его спиной оставались зеваки, но, насколько он заметил, оружия у них не имелось. Дзюничи с напарником не посмеют применять тяжелое бронебойное оружие внутри ангара, поэтому прямая угроза исходила только от автоматов расстрельной команды. Если среди них не найдется какого-нибудь слишком самоуверенного стрелка, то опасности они не представляли. Оставалось надеяться, что они не додумаются повторить этот же фокус и не возьмут в заложники его спутников.

Дабы не дать никому ни секунды передышки, Ен открыл рот и на весь ангар, перекрывая возбужденные вскрики и гам, рявкнул:

– Бросить оружие! Отступить на три шага назад!

Все звуки мгновенно пропали. Солдаты опустили оружие и взглянули на подполковника Айонга, который был растерян не меньше их самих. Они были всего лишь военными и подобные ситуации не входили в их курс подготовки. Подполковник, в свою очередь, взглянул на Клима, но тот лежал на полу в луже крови, а над ним колдовал медик. Медицинским гелем, извлеченным из стоявшего рядом чемоданчика, ему удалось склеить края раны, но сам Клим был недееспособен. Он уже давно потерял сознание.

– Я приказал вам бросить оружие, бойцы! – повторил Ен. – Командир в опасности!

Для подтверждения серьезности своих намерений, Ен еще сильнее прижал острый край пластины к горлу полковника, по которому тоненькими струйками стекала кровь из многочисленных порезов, нанесенных во время отступления к воротам ангара. Видя замешательство солдат, не спешащих подчиняться его приказу, Ен встряхнул полковника и прошипел ему в ухо:

– Если хочешь жить, вели им сложить оружие.

Полковник с ужасом почувствовал, как острые зубчики, пробив кожу, впиваются в щитовидную железу и, дабы ослабить давление на горло, задрал назад голову и потеснее прижался к своему мучителю. Вид неподвижного Клима и огромной лужи крови, стальной голос Ена и исходящий от него запах смерти парализовали волю полковника, и так не отличавшуюся особой твердостью, оставили в его статном теле только чувство страха и животное желание выжить.

Козлов открыл рот и сухими, дрожащими губами прохрипел:

– В-всем б-бросить оружие. Н-немедленно.

Зубы полковника стучали так громко, что, казалось, даже заглушали звук его голоса, но в мертвой тишине ангара его приказ четко донесся до слуха подчиненных. Солдаты побросали на пол автоматы и отступили на три шага назад. То же самое проделали Дзюничи с напарником.

Лука с Генрихом мгновенно кинулись к автоматам солдат, подобрали два из них. Генрих собрал в охапку оставшееся оружие и начал пятиться к Ену. Илья передал трясущегося Марата Тэму, а сам схватил за стволы тяжелые автоматы Дзюничи с напарником и, покраснев от напряжения, волоком потащил их к лейтенанту, производя ни с чем не сравнимый скрежет металла о металл.

Продолжая прижимать к горлу Козлова нож, Ен спросил:

– Где наша броня? Еще не успели разобрать?

– Нет, – покачал головой Айонг. – Они в подсобке.

– Покажите где.

Айонг медленно двинулся через весь ангар к неприметной двери, а Ен последовал за ним, волоча пребывавшего в коматозном состоянии полковника.

Подсобка оказалась просторной комнатой, в центре которой стоял круглый стол и несколько стульев. Вокруг этого стола валялось множество механических деталей различной формы и размера, а у противоположной от входа стены в один ряд лежали потрепанные "Ирбисы".

– Техники успели их полностью продиагностировать, но разбирать не стали, – сказал Айонг.

– Угу, – промычал Ен и велел своим спутникам поочередно облачаться в броню.

Когда все кроме него оказались под надежной защитой своих «Ирбисов», он передал полковника Луке, чем вызвал у того настоящую панику, и начал быстро скидывать с себя одежду.

– Спокойно, полкан, – произнес Лука через внешние динамики брони и «слегка» сжал его плечо. От такого пожатия лицо полковника исказилось от боли, а сам он затрясся всем телом. В его глазах появились признаки искреннего раскаяния за свое недавнее поведение, а губы повторяли слова молитвы. Было похоже, что он уже считал себя трупом.

– Марат! – разнесся по залу ангара звонкий девичий голос.

Из прохода к жилым помещениям и шлюзу выбежала Анита, прижимая к груди котенка. Её лицо раскраснелось от возбуждения и светилось от радости. По щекам текли слезы счастья, а в груди с сумасшедшей силой колотилось сердце. Она уже попрощалась со своим маленьким другом, но неожиданное известие о бегстве пленников заставило её поверить, что в этом мире все же существовала справедливость. И даже вид окровавленного Клима ничуть не смутил её. За те несколько минут, что они все вместе провели в ангаре, едва прибыв в него, она успела возненавидеть этого парня всем своим естеством.

Из коридора, откуда выскочила девушка, доносились возбужденные голоса находившихся там людей, громкий топот и приказы вызвать солдат в броне, но помешать бегству уже не мог практически никто. Пока сюда доберутся пехотинцы из соседних машин, все уже успеют укрыться в танке. А полковник должен будет стать гарантией безопасности, когда они наконец смогут покинуть ангар и отправиться в путь. Хоть командир из него был никакой – Ен прекрасно понимал, что, дабы сохранить жизни своим людям, обязанности Козлова зачастую брал на себя Айонг, – никто не решится стрелять в офицера такого ранга. К тому же у полковника, наверняка, должны были быть солидные связи среди генералитета, ибо такую личность терпеть долго не смог бы никто.

Анита подбежала к подсобке и, смущенно ойкнув, отшатнулась назад, когда заметила внутри абсолютно нагого Ена, забирающегося в этот момент в броню. Анита открыла было рот, чтобы окликнуть Марата, но мальчик упредил её. Выйдя из подсобки в открытом шлеме, с надеждой в голосе он спросил:

– Ты поедешь с нами? Ведь так?

Печально покачав головой, Анита поднялась на цыпочки и чмокнула мальчика в щеку. От такого проявления девичьей симпатии он густо покраснел и мгновенно забыл все свои прежние страхи.

– Нет, – печально покачала головой девушка, – я не могу. Это путь в один конец, а у меня здесь родные.

Марат обиделся, но промолчал и только опустил глаза. Уговаривать девушку продолжить с ними путь было бы верхом свинства. Но расставаться с ней он не хотел все равно. Она очень сильно напоминала ему его маму.

– Да, я понимаю, – пробормотал он. И его следующая фраза прозвучала уже совсем по-взрослому, без присущего детям эгоизма. – Это был глупый вопрос, извини.

Девушка улыбнулась и потупила взгляд. Она вытянула руки с котенком и сказала:

– Вот, возьми его с собой. Не оставляй его одного.

Марат сглотнул, вытянул руку, чтобы взять животное, но его остановил Ен, уже успевший облачиться в свою броню, опознанную им по вмятинам и царапине на голени.

– Так, – сказал он, выходя из подсобки с одним из отобранных у Ильи автоматом, – подполковник, откройте нам, пожалуйста, какой-нибудь танк. Все внутрь, а животное с полковником в броню. Лука, запихай Козлова в броню. И смотри, чтобы он не выкинул чего.

– Угу, – промычал Лука и толкнул полковника к последнему оставшемуся «Ирбису». -Залезай, в одежде. Бегать тебе не придется.

– Ч-что вы хотите со мной сделать? – забираясь внутрь «Ирбиса», спросил полковник.

– Надо будет немного прокатиться вместе с нами, а потом будете свободны, – пообещал ему Ен, наблюдая, как Аня торопливо запихивает внутрь своего бывшего костюма котенка.

– К-куда?

– До гор.

– Куда? – хором переспросили Козлов с Айонгом. До этого никто из них ни разу не поинтересовался, куда же направлялись беглецы. В их сознании весь мир ограничивался плато и стоявшими на нём куполами. Дальше жизни просто не было.

– Да, именно туда, – подтвердил Ен. – Так что больше вы нас не уведите. Никогда…

Взяв броню с котенком и толкая полковника перед собой дулом автомата, Ен с Лукой направились к открытому Айонгом танку, сопровождаемые пожеланиями удачи от Аниты, оставшейся в подсобке в полном одиночестве. Марат еще обернулся, прокричал: "Пока! Спасибо тебе!" – и был почти силой затащен братом в «Грайдер». На глаза девушки выступили слезы, но она нашла в себе силы, чтобы улыбнуться и помахать им на прощание.

Прежде чем залезть в танк, Ен посмотрел на Айонга и произнес:

– Пожалуйста, подполковник, обеспечьте нам свободный проезд через линию блокады. Мне не хотелось бы лишних жертв.

– Сделаю, – кивнул тот.

Стоило люку танка закрыться, как Генрих развернул его и направил к шлюзу, любезно открытому им оператором по приказу Айонга. Снаружи ангара уже столпилось множество пехотинцев, но никто не стал чинить им препятствий, хотя у многих были портативные ракетные установки, способные насквозь прожечь броню танка и испепелить находящихся в нем людей. На всякий случай Генрих контролировал их поведение, вращая во все стороны пушкой танка, но внутри «Грайдера» в этот момент находилась слишком важная птица, чтобы кто-нибудь решился стрелять без разрешения вышестоящего начальства.

Их провожали до самой линии блокады, где танк спокойно переехал через вырытую траншею длинной метра два и направился к горам. Преследовать их дальше не решился никто. И только турели тяжелых пушек смотрели им вслед.

Вся поездка проходила в полной тишине, в ожидании внезапного предупреждения о выстреле или пуске ракеты. Но Айонг не нарушил своего обещания-до гор они добрались целыми и невредимыми.

– Где позиции землян? – спросил у полковника Ен.

Козлов неуклюже повернулся к кабине – через ткань мундира хранительница брони не всегда корректно обрабатывала нервные импульсы носителя – и, быстро оценив видневшийся из-за спины Генриха пейзаж, ответил:

– Через триста метров справа будет въезд в расщелину. Надо будет проехать по ней два километра. Там должен быть первый пост землян.

– Генрих слышал?

– Ага.

Сидевший рядом с полковником Лука хлопнул его по плечу и сказал:

– Вот видишь, можешь же быть нормальным, полезным человеком. А то все орал да орал. Прямо злыдень какой-то.

Полковник насупился и шмыгнул носом. Поняв, что убивать его не будут, он давно успокоился и теперь прикидывал, какое наказание для него изберет премьер по приезду обратно на базу, и не стоит ли ему самому переметнуться на сторону землян. Однако неизвестность пугала еще больше, чем гнев премьера. Он был уверен, что сможет отделаться своими погонами, а сумевшие же перебраться к землянам люди исчезали вообще навсегда.

Ведущая к землянам извилистая расщелина располагалась крайне удачно. Небольшой холм перед въездом полностью загораживал собой позиции войск Агарда, поэтому можно было покинуть танк, не опасаясь снайперского выстрела из окопа. Это было очень кстати. Завидев танк, земляне поспешат пустить по нему ракету. Однозначно. Контактов между уроженцами Агарда и их противниками не было с самого начала войны.

Генрих заехал в расщелину и медленно двинулся вперед, бросая на Ена вопросительные взгляды. Здесь начиналась его епархия. Что ждет их там впереди, не знал никто.

– Все, выходим, – сказал Ен, когда они углубились в расщелину на пару сотен метров и оказались перед первым поворотом. Он вынул из-за спины свой автомат и, дабы у полковника не возникло желание поиграть в героя, согнул ствол, уперев его в колено. Отобрав у Ильи второй автомат, проделал то же самое.

Генрих правильно понял его поступок и принялся колдовать над пультом, блокируя управление танком.

– А ты уверен, что нас не пристрелят? – озабоченно спросил Илья, закрывая шлем.

– Нет, – признался Ен, – но если пойдем с автоматами, то тогда нам точно конец. Они не будут разбираться, кто это к ним идет.

– Да, земляне – жесткие ребята, – поддакнул ему Лука. – В плен не сдаются, пленных не берут.

– Заткнись, – слегка стукнул его по шлему Ен. – Если сам боишься, то не надо тут других пугать.

– Никого я не боюсь. Я просто говорю как есть.

– Ладно, – избрал лучшую тактику в разговоре с Лукой Ен и просто проигнорировал его, – прощайтесь с полковником и двигаем отсюда.

Конечно же, единственным человеком, пожелавшим сказать Козлову хоть что-нибудь, был Лука.

– Пока, дядька, – толкнув полковника плечом, сказал он. – Передавай привет премьеру. От Джанлуки Поццато. Единственного и неповторимого.

Сказав это, Лука поднялся и выпрыгнул вслед за остальными наружу. Оставшись в полном одиночестве, полковник какое-то время сидел на месте, не веря своему счастью. Эти люди отпустили его! Просто взяли и отпустили! После всего, что он хотел им сделать, они даже не стали его бить! Опаснейшие преступники оказались на самом деле не такими уж страшными и одиозными убийцами, как их описывал премьер, и сдержали свое слово.

Полковник задумчиво пожевал губы, поднялся, закрыл люк танка и начал выбираться из брони. Предстоял еще немалый путь обратно до базы, а шагать в некорректно работающем «Ирбисе» ему не хотелось. Да и раздражать это будет довольно сильно. А ведь надо будет еще что-нибудь придумать, чтобы оправдаться перед премьером. Этот-то человек не будет таким добрым.

К повороту они подходили очень медленно, думая каждый о своем. Совсем недавно земляне были их единственной надеждой прожить еще хоть сколько-нибудь, но вот они добрались до цели, преодолев все на своем пути. Все, абсолютно все складывалось против них. Но они справились, дошли. Только куда они пришли и стоило ли им вообще начинать этот путь, – не знал никто.

Только Тэм был полон энтузиазма. Внутри своей брони он улыбался. Ликовал и дрожал от возбуждения. Даже если эта дорога привела их в никуда, впереди его ждала правда. Ничто не могло омрачить его настроения. Даже воспоминания о Тамиле с Эмилем.