Текст книги "Механизм "Ноль""

Автор книги: Станислав Коронько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Глава 3

Следующий час прошел в полном молчании, прерываемым разве что попытками Луки высказаться по поводу гибели Эмиля. Его никто не слушал, а в конце концов Ен просто приказал ему заткнуться. Лука повиновался беспрекословно и больше не издал ни единого звука, чему Ен был несказанно рад– настроиться на бой под его непрерывные замечания было довольно проблематично. До линии фронта были еще примерно сутки пути, а их компания уже значительно поредела. Ен быстро подсчитал и получилось, что их всех не хватит и на полдня, если противник будет действовать в таком же темпе и отстреливать по одному человеку через каждые три часа.

Сидя между Тэмом и Анитой, Ен про себя проклинал лидера террористов и премьера. Если бы эти двое не встретились, если бы они уже не были заклятыми врагами, если бы Марат не распознал в нем военного и не оказался таким честным и добрым, чтобы захотеть устроить судьбу незнакомого ему человека, если бы…

Ен резко оборвал цепочку этих мыслей. Он мог продолжать так еще долго, но уже было поздно что-то менять, о чем-то сожалеть. Все эти «если» не способны избавить от следующего по пятам стрелка и не помогут выжить, когда против тебя ополчился такой могущественный, облеченный неограниченной властью и беспредельными возможностями человек как премьер.

Однако почему же до сих пор не видно признаков погони, если их уже выследили, недоумевал Ен. Неужели этот стрелок был отправлен выполнять приказ премьера в одиночку и так искусно маскировался? Или же он просто развлекался, держа группу поддержки на расстоянии? Любой из этих вариантов имел право на существование, поскольку Ен уже почти на все сто был уверен, кем мог являться снайпер. Тот самый молодой офицер, организовавший ему встречу у шлюза, вполне мог оттачивать на них свои клыки. Для воспитанника военной академии это было нормальное, вполне обыденное поведение. Он просто тренировался убивать.

Марат, в течение нескольких минут с опаской посматривающий на Ена, наконец собрался с духом и спросил:

– Ен, а чего это с тобой?

Лейтенант несколько раз моргнул и сфокусировал взгляд на сидящих напротив братьях и неподвижном вот уже часа два Луке, закрывшемся от окружающих в своей броне.

– А что со мной не так? – спросил он.

– Да уже все нормально, – успокоил его Марат. – Ты просто выглядел так же странно, как тогда ну… когда пришел к Тэму, после…

Ен поморщился, по коже пробежали мурашки. Опять возвращаются все повадки и инстинкты убийцы, о которых он мечтал избавиться навсегда. Но в этот раз это было даже хорошо, они были нужны. Победит тот, кто окажется хитрее, быстрее и злее. Тот, кто позволит своей звериной натуре проявить себя до конца.

– Ен, иди сюда, – подозвал его Генрих.

Он отстегнулся и пошел к пилоту, сопровождаемый грустными глазами Тэма. После гибели и Эмиля террорист окончательно расклеился. Он все время молчал, вёл себя крайне пассивно и просто выглядел очень плохо. Создавалось впечатление, что он балансировал на грани серьёзного заболевания или впал в депрессию, но как только на него падал взгляд Ена, он тут же начинал бодриться и пытался изображать активную умственную деятельность. Впрочем, пока Тэм был не нужен, лейтенанту не было никакого дела до его душевного состояния.

Ен встал позади Генриха и прямо по курсу увидел подходящий для засады на стрелка пейзаж, где тот не смог бы эффективно использовать свою винтовку. Горы – идеальное место для охоты на снайпера. Те холмы и возвышенности, что они проезжали, были отринуты Еном как слишком низкие, пологие и простые по рельефу, но вот это место подходило по всем параметрам. Узкая, но длинная, протянувшаяся на сколько хватало дальности сканера горная цепь высотой не меньше трехсот метров, с крутыми склонами и множеством извилистых, зачастую пересекающихся между собой расщелин представляла собой отличный природный лабиринт, в котором все достижения человеческой мысли, призванные помочь убить, оказывались бесполезны. Дополняли картину валявшиеся в расщелинах валуны, создававшие сложнейший, крайне запутанный ландшафт внутри них самих и торчавшие из склонов уступы и козырьки, заберись на которые и никто и никогда не смог бы разглядеть его снизу.

– Отлично, – сказал Ен, хлопнул Генриха по плечу и спросил: – Сможешь провести танк на другую сторону прямо через них?

– Даже не знаю, – засомневался пилот. – Тут и пешком-то пройти будет трудно.

– А если очень постараться?

– То можно здесь намертво застрять и пойти дальше на своих двоих, – заявил пилот. – Без карты местности я бы не стал так рисковать.

– Так надо, Генрих. Я верю, ты сможешь.

Генрих обернулся, внимательно посмотрел на Ена, вздохнул и, повернув танк, повел его вдоль горной цепи, высматривая подходящую по ширине расщелину. Она нашлась довольно быстро. Пилот снова повернул машину и стал медленно взбираться по пологому пригорью к своей цели.

– Давай, Генрих, – приободрил Ен впившегося взглядом в дорогу пилота и вышел в пассажирский отсек.

Взяв автомат с четырьмя дополнительными обоймами в прикладе, Ен приказал всем закрыть броню и начал откачивать из танка воздух, напряженно посматривая на пилота, который пока что успешно справлялся с возложенной на него задачей. Танк полз не быстрее черепахи, с большим трудом вписываясь между валунами, вертясь на месте, постоянно отъезжая назад и двигаясь зигзагами, но все же продвигался вперед и вскоре уже довольно далеко углубился в расщелину.

– Отлично, Генрих, – похвалил пилота Ен, когда тот довел танк до середины расщелины и вдалеке стал просматриваться конец горной цепи. Если по пути им не случится наткнуться на какой-нибудь завал, то они с успехом смогут перебраться на другую сторону гор. Подсоединив автомат, он отдал последние распоряжения: – Действуем так: вы двигаетесь по прямой вперед, пока не отъедете от этого места километров на тридцать. Затем останавливаетесь и ждете меня. Если я не вернусь через двенадцать часов, дальше поедете одни.

– А если ты нас не сможешь найти? – озабоченно спросил Марат.

– Не волнуйся, найду, – пообещал Ен.

– А если стрелок не появится? – На этот раз это был голос Ильи. – Или придет, но не один?

– Если это тот, о ком я думаю, то он обязательно появится. Причем один.

Ен подошел к последней оставшейся броне и начал расстегивать удерживающие её на месте ремни. Танк трясло и кидало из стороны в сторону неимоверно сильно и, чтобы суметь удержаться на ногах, Ену пришлось попросить Генриха остановиться. Он подтащил броню к люку, открыл его и ногой выпихнул броню.

– Всё, я пошел, – сказал Ен и выпрыгнул наружу, сопровождаемый пожеланиями удачи от Ильи и Марата.

Танк двинулся дальше, а Ен закинул свою ношу на плечо и направился к выходу из расщелины, внимательно изучая её и запоминая расположение возможных укрытий. Сердце возбужденно колотилось, но он не позволял чувствам взять над собой вверх, оставаясь предельно собранным и осторожным. В этот раз противник был не простой и мог преподнести еще множество сюрпризов, так что успех в большей степени зависел от подготовительного этапа, чем от определенных навыков и знаний.

Подходя к выходу из ущелья, Ен лег на землю и, толкая перед собой броню, пополз к огромному валуну, навалившемуся всей своей массой на скалу справа. Как стрелок передвигался за танком, оставалось до сих пор неизвестно, но Ен допускал возможность, что тот мог быть уже неподалеку. К тому же небольшая перестраховка никогда не повредит, если от неё зависит чья-то жизнь. А особенно своя собственная.

Доползя до валуна, Ен запихал броню в небольшую щель, оставшуюся между ним и скалой, убедился, что приманка отлично видна снизу, и пополз обратно, пока равнина не исчезла из поля зрения. Тогда он поднялся и побежал через ущелье на другую сторону гор, куда уехал танк. Стрелок мог легко обойти его со спины, и оставаться в том же ущелье что и приманка было и опасно и глупо. Пока Генрих искал пригодную для танка дорогу, Ен отлично запомнил рельеф горного хребта и знал, что рядом находилась еще одна расщелина, в которой и нужно было искать укрытие для самого себя.

Выбежав на предгорье, Ен понесся к намеченной расщелине, пересёк её и вскоре оказался в месте, откуда открывался прекрасный вид на равнину и подход к соседнему ущелью, располагавшемуся метрах в пятиста слева. Он осмотрелся в поисках подходящего по размерам камня и, найдя такой позади себя, начал перекатывать его к выбранной позиции, стараясь держаться как можно ниже. Добавив еще один камень, он соорудил импровизированную баррикаду, укрывающую от взгляда с равнины, но позволявшую прекрасно обозревать пригорье и подход к соседнему ущелью. Ен залег за ней и, переведя сканеры брони в пассивный режим, приготовился ждать. Ощетинившаяся лучами сканеров броня была хороша в условиях прямого контакта с врагом, но, когда нужно было затаившись ждать, могла и выдать своего носителя.

В напряженном ожидании прошел примерно час, когда Ен заметил на подходе к пригорью какое-то шевеление. Короткими рывками, припадая к земле, к оставленному им «Ирбису» пробирался человек, укутанный в темно-серую, под цвет земли, безразмерную накидку, колыхаемую порывами ветра. За все четыре года войны Ен впервые видел, чтобы кто-то надевал на броню подобие маскхалатов. По той простой причине, что они лишали броню под ней всех её сенсорных способностей, не обеспечивая при этом достаточной степени скрытности.

Стрелок крался очень осторожно, постоянно скрывался за камнями и в неглубоких впадинах. Заметить его с такого расстояния, используя камеры брони, работающие в привычном для человека режиме, мог только человек, уже успевший досконально изучить участок земли, за которым он всё это время наблюдал. И у Ена это прекрасно получилось.

Что же, стрелок знал, на что шел, нацепляя на себя маскировку. Уже не боясь быть замеченным противником, Ен скомандовал:

– Прицел.

Появилось окно, в котором, после касания курка, возникло перекрестье прицела.

– Увеличить. Окно двести, масштаб триста, – прошептал Ен, словно боясь, что стрелок сможет его услышать, и окно выросло в два раза, а изображение в нем приблизилось.

Ен начал искать прицелом фигуру стрелка, и в этот момент столкнулся с первым сюрпризом. Он четко видел движение стрелка на визоре брони, видел, где он сейчас находился, и рисунок местности в перекрестье прицела полностью соответствовал местоположению снайпера, но… в окне прицела его самого почему-то не было. Ен растерянно моргнул и осторожно сдвинул прицел влево, к высокому валуну со скошенной молнией верхушкой. Этот камень было невозможно спутать ни с каким другим, и стрелок сейчас направлялся прямо к нему. Если он просто прицелился не туда куда надо, в этот раз ошибка будет исключена.

Стрелок нырнул за валун, задержался за ним на несколько секунд и снова продолжил двигаться вверх по пригорью. В окне прицела он так и не появился.

– Что за… – пробормотал Ен, не веря своим глазам. Как бы искусно не был изготовлен маскхалат, какой бы материал в нём не использовался, но никакая маскировка не могла сделать «Ирбис» полностью невидимым. Кроме этой. Такое новшество было чем-то экстраординарным, оно должно было существенно повлиять на ход войны, но для удивления и восхищения этой вещью время было крайне неподходящее – совсем скоро стрелок поймет, что идет к обманке.

Теперь задача Ена значительно усложнялась, но все же не выглядела неразрешимой. Ен переместил прицел дальше, на плоский, длинный валун. У него была только одна попытка поразить цель, поэтому место, через которое должна была пройти пуля, он выбирал очень тщательно, оценивая всё: высоту объекта, расстояние и скорость его передвижения.

Стрелок добрался до камня, на мгновение задержался за ним и продолжил свой путь к приманке. Когда из-за камня показалась его голова и плечи, лейтенант мягко нажал на курок. Губы Ена в этот момент искривились в хищной, кровожадной улыбке. Он уже знал, что не промахнется. Стрелок дернулся, завалился на землю и благодаря своей маскировке почти слился с ней в одно целое. Только едва заметное колыхание ткани выдавало его положение.

Ен выдохнул и начал отползать от своего укрытия назад. У стрелка должна была быть поддержка, и нарваться на неё, глупо выскочив из-за камня, Ену как-то не хотелось. Достаточно глубоко углубившись в расщелину, он вскочил на ноги и побежал уже известным путем к оставленной броне.

Опустившись рядом с ней на землю, Ен выглянул из-за валуна, выискивая поверженного противника. Его взгляд несколько раз цеплялся за плоский, длинный камень и, отказываясь поверить в увиденное, скользил дальше. Мозг вступил в конфликт с органами зрения и никак не мог принять очевидное – тела стрелка нигде не было видно. И мест, куда мог бы отправиться недобитый противник, было всего два. Одно – в укрытие за какой-нибудь камень, ну а если он был достаточно нагл и смел, то…

Ен резко выдохнул и перекатился на спину. Автомат он держал прижатым к груди, и это, как оказалось, спасло ему жизнь.

Стрелок стоял позади Ена метрах в двадцати, наведя на него от бедра обернутую черной тканью винтовку с толстой насадкой пламегасителя на стволе. Порывы ветра свободно колыхали его маскхалат, а из-под капюшона выглядывал шлем «Ирбиса» хромового цвета – стандартного цвета всех расквартированных в куполах правительственных рот.

Ен отсоединил автомат от брони, перехватил его двумя руками и, подняв над собой, кинул под ноги противнику.

Стрелок переступил через оружие, сделал несколько шагов вперед, подойдя на приемлемую для общения без радиосвязи дистанцию, откинул назад капюшон халата и голосом молодого офицера, встречавшего его у шлюза, спросил:

– Лейтенант Вацлав?

– Да, – подтвердил Ен, в нервном напряжении ожидая следующих действий стрелка.

Он прекрасно понимал, что решение офицера отложить расстрел было обусловлено только его покорностью и что, после получения подтверждения о личности скрывавшегося под броней человека, в любую секунду мог последовать выстрел. Но ничего другого, кроме как просто смириться со своей судьбой, ему не оставалось. Эта партия тоже осталась за противником. Ен проиграл вчистую и приготовился заплатить за своё поражение.

– Вы здесь один, лейтенант? – спросил офицер, смещаясь короткими приставными шагами к скале.

– Да, один, – подтвердил Ен.

– Танк далеко уехал?

– А ты не можешь определить это сам? – немного нагловато ответил Ен.

Неуловимым глазом движением стрелок вскинул винтовку к плечу, и Ен зажмурился. Син, сумевшая хоть на такой-то дистанции отреагировать на угрозу оружием, попыталась немедленно увести броню с линии огня и перекатиться в сторону, но Ен не поддался на желание системы перехватить управление и остался лежать на спине. Он знал, что с расстояния в десять метров увернуться от пули у него не получится даже несмотря на помощь брони со снятыми ограничениями. Спасти его мог разве что камень размером побольше, и то, если бы он рухнул со скалы на стрелка, но Ен, будучи реалистом, не стал бы надеяться на такое развитие событий даже во сне. К тому же свой лимит везения он исчерпал еще в куполе.

Выстрела не последовало; Ен открыл глаза. Винтовка снова оказалась у бедра стрелка, и казнь, по всей видимости, откладывалась.

– Лейтенант, – начал парень, – вы ведь понимаете, что живым вы мне не нужны. Так зачем тогда испытываете мое терпение? Я вас прошу ответить на один простой вопрос. Вы тем самым еще на какое-то время продлите себе жизнь, а меня избавите от необходимости возиться с вашим трупом.

– А, – понимающе протянул Ен, – премьер потребовал подтверждения моей смерти.

– Да.

– Тело или фотографию?

Раздался обреченный вздох, свидетельствовавший об оценке стрелком умственных способностей премьера.

– Тело.

– Значит, вот почему мне пришлось ждать тебя почти целый час.

– Угу, – промычал стрелок, – пришлось повозиться, вскрывая тот «Ирбис». Хотя и так, после вашего прыжка, было понятно, что я пристрелил не того.

– И это значит, – продолжил допытываться Ен, – что…

Стрелок покачал винтовкой, прерывая вопрос Ена, и твердо произнес:

– Хватит. Мне нужно знать, где танк. Отвечайте!

Ен закусил губу, обдумывая шансы своих спутников уйти от погони, и результат получался совсем безрадостным. Несомненно, главной целью был Тэм и, пока он оставался в танке, гончая премьера от них не отстанет.

– Километрах в тридцати отсюда, – сказал Ен. – Ждут меня.

– Отлично. – Стрелок махнул левой рукой, предлагая пленнику двинуться вслед «Грайдеру». -Идите вперед лейтенант.

– Пешком?! – в притворном удивлении воскликнул Ен, но приказу подчинился и не спеша направился вглубь гор. Проходя мимо прижавшегося к скале стрелка, голосом смертельно уставшего человека он произнес: – А я-то думал, мы на чем-нибудь поедем. Ведь должен же ты был на чем-то за нами ехать. Для пешего ты передвигаешься слишком быстро.

– Мы можем вернуться, – спокойно предложил офицер, двинувшись за Еном. – Но тогда пользы от вас мне больше не будет никакой. Придется пристрелить.

– А так я тебе зачем?

– Убеди своих друзей подчиниться и впустить меня в танк. – Стрелок помедлил, а затем добавил: – Если твои спутники согласятся сотрудничать, то я не буду их убивать.

Ен обернулся так резко, что даже запнулся о массивный камень и почти полетел на землю. Син не позволила ему упасть и, отреагировав на попытки носителя вернуть себе устойчивость, незаметно для него выровняла броню. Стрелок за это время уже успел поднять винтовку, слегка надавить на курок – совсем легко, чтобы просто снова почувствовать его, – и, убедившись в отсутствии опасности со стороны Ена, снова опустить её.

– Ведь врешь же, – продолжив путь, уверенно заявил Ен.

– Нет, не вру. Я просто не хочу лично кончать ребенка. Как его там? Марат?

– Ага, – угрюмо подтвердил Ен.

– Вот доедем все вместе до купола, – продолжил тот, – и там ими займутся другие. Мне уже на сегодня хватило вида каши из мозгов.

– Эстет хренов, – пробормотал Ен.

– Будем считать, что я этого не слышал, – сказал стрелок. – Однако еще несколько подобных замечаний и я не поленюсь донести ваше тело до своего транспорта.

– И как же ты тогда будешь доставать Тэма из "Грайдера"? – наглым голосом, испытывая своего оппонента на прочность, спросил Ен. – Наверное, премьер предпочел бы видеть его живым и как можно скорее.

– Почему вы так считаете?

– А зачем же тогда ты бегаешь за нами со снайперской винтовкой? У тебя есть транспорт, а это значит, что в нем наверняка есть и ракетная установка. Что же еще удерживает тебя от того, чтобы использовать её?

– Хм… верно подметили, – подтвердил стрелок. – Тэм нужен премьеру живым.

– Ха! Какой я догадливый, – восхитился собой Ен. – Давай еще попробую угадать что-нибудь. Например, откуда у тебя такой модный прикид? Ведь…

– Слушай, – раздраженно прервал его стрелок, – тебе что, совсем наплевать на свою жизнь? Насладился бы последними часами и не доставал меня.

Ен торжествующе улыбнулся, фальшиво просвистел короткую мелодию и с граничащей с отчаянием смелостью обреченного произнес:

– Я вот и наслаждаюсь, доставая тебя. Я ведь всё равно уже не жилец. Так какая мне разница, когда я умру – сейчас или в конце этого дня.

– Да, вы правы, – немного подумав, согласился с ним стрелок. Затем приказал своей хранительнице: – Отключить внешние динамики.

– Ну хотя бы имя своё сказал, – с легкой улыбкой произнёс Ен, преисполненный довольства.

Теперь можно было не вызывая подозрений закрыться в своей броне и надиктовать для своих спутников распоряжения, которые будут переданы в танк единым пакетом данных, как только с ним будет установлена связь. Стрелок совершил ошибку, отправившись с ним в одиночку, и Ен собирался этим воспользоваться.

Глава 4

Гроза на Агарде началась как всегда сразу и неожиданно. Внешне от её приходи ничего особенно не изменилось, но в какой-то момент идти стало почти невозможно. Мощные порывы ветра угрожали сбить двоих путников с ног, скорость передвижения упала почти вдвое и появилась угроза заблудиться.

Ломаные столбы молний змеились к земле от почти черных, бурлящих облаков, озаряемых их всполохами, и с каждой минутой, приближаясь, вспышки становились всё чаще. Ен нисколько не страшился разбушевавшейся природы Агарда– «Ирбис» легко мог выдержать удар молнии, что Ену уже не единожды пришлось испытать на себе, но вот для привыкшего к покою купола офицера правительственной роты такой разгул стихии был в новинку. Стражник Ена мужественно шагал за своим пленником минут десять, а затем вышел на связь и, указывая на невысокую, но довольно крутую гору с плоской вершиной чуть в стороне от их маршрута, приказал:

– Двигай туда.

Ен послушно потопал в указанном направлении, наклоняясь всем корпусом вперед. Буря не продлится долго, но ходьба в таких условиях была настоящей пыткой, поэтому небольшой привал был благом даже для привычного ко всему Ена.

Они быстро добрались до горы и зашагали вдоль её склона, ища какое-нибудь укрытие. Обнаружить его не составило труда. Прямо у подножия крутого склона они заметили неглубокую, метра два, каверну высотой с человеческий рост. Не сговариваясь, дошли до неё, забрались внутрь и уселись у стен друг напротив друга, подтянув к себе ноги. Ширина этого углубления была не слишком большой, поэтому винтовка стражника, всегда направленная на Ена, почти упиралась дулом в его грудь.

Высвечиваемые молниями, они просидели в молчании минут пять, пока Ен наконец не проявил инициативу и не обратился к своему стражнику.

– Эй, послушай. Мне одна вещь никак покоя не дает.

– Ну?

– Я, конечно, допускаю, что твоя накидка обеспечивала тебе защиту от сенсоров моей брони, но вот как ты сумел выжить после моего выстрела. Я ведь точно видел, что попал.

– Да, вы попали, – подтвердил стрелок и, оттянув накидку на боку, продемонстрировал в ней дыру размером с человеческий кулак. – Но только броню не задели.

– Значит, тебе просто повезло, – разочарованно вздохнув, констатировал Ен.

– Можно сказать и так, однако я склоняюсь к другой мысли. Вы, лейтенант, не учли одного – размера халата. С большого расстояния она визуально увеличивает броню под ней почти вдвое, поэтому я не стал подгонять его по размеру «Ирбиса». Уже одно только колыхание халата должно было насторожить вас.

Ен, получив столь простое объяснение своему промаху, раздосадовано поморщился.

– То есть ты хочешь сказать, что поединок был честен?

– А разве нет? – искренне удивился и даже немного обиделся стрелок. – Я пришел один, без своих людей, и схватка состоялась на подготовленной вами территории. Я знал, что меня может ждать засада и что ваша позиция будет намного выгоднее моей. А скан-защиту я взял только затем, чтобы не давать вам слишком неприличную фору. Но полностью я её вас не лишал. Только вы виноваты, что не сумели как следует распорядиться ею и оказались не настолько хороши, как я о вас думал.

– Я от тебя, между прочим, три раза уходил, – не смог удержаться, чтобы не щелкнуть своего оппонента по носу Ен.

Послышался сдавленный звук, отдаленно напоминавший рычание, и прежде, чем ответить, стрелок выдержал небольшую паузу.

– Так это, – вернув себе самообладание, начал он, – вы уходили не от меня, а от моих подчиненных. И еще у меня такое подозрение, что вам все эти три раза просто очень везло.

Ен ехидно усмехнулся и, сожалея об отсутствие возможности увидеть в этот момент лицо стрелка, произнес:

– Повезло? Ха! Да у меня всегда было над вами преимущество. В сторожку я вас всех заманил специально, а у шлюза я мог бы перестрелять вас всех за несколько секунд. И никакие охранники премьера тебя бы не спасли. Просто не успели бы.

– Дырка в стене это просто случайность, – не позволяя смутить себя, уверенно заявил стрелок, – но ваше нежелание стрелять у шлюза удивило не только меня. Трудно поверить, что человек, который на во время своей последней вылазки почти целиком уничтожил полк землян, может быть столь мягкотелым.

Ен вздрогнул, по его коже пробежали мурашки. Глупо было надеяться, что стрелок не ознакомился с его личным досье, но многие факты из него Ен предпочел бы стереть навсегда. Как из досье, так и из памяти.

– Как тебя зовут? – грубо спросил лейтенант.

Почувствовав смену настроения Ена, стрелок насторожился и угрожающе покачал винтовкой.

– Зачем вам надо это знать, Ен?

– Ты обо мне знаешь всё, а я даже имени твоего не знаю. Впрочем, если не хочешь называть его, я сам могу придумать его. Или же ограничимся обычной кличкой.

Стрелок вздохнул и произнес:

– Клим.

– Это имя? – на всякий случай спросил Ен, хотя и сам каждый раз встречался с подобным вопросом во время знакомства с новым человеком.

– Да, – подтвердил стрелок. – Звание-майор. Командующий правительственной роты купола Нордквик.

От удивления Ен вскинул вверх брови.

– Майор? Не слишком ли ты молод для майора? Или у тебя есть папаша-генерал?

– Вы ведь тоже должны были получить следующее звание? – проигнорировав вопрос Ена, спросил Клим.

– Угу, – промычал Ен.

– А ведь вам еще только двадцать один, начинали вы эту войну вообще в должности рядового регулярного пехотного отделения, а в военной академии провели всего половину положенного срока – шесть месяцев.

– Ну? Что дальше? – грубо спросил Ен.

– А дальше… дальше вот что. В свое время вы даже не получили нормального образования, а после войны вам был бы обеспечен высокий пост в правительстве. Вопрос: зачем нужно было убегать от такой блестящей карьеры?

Ен вздохнул, зажмурился и тихо произнёс:

– Тебя устроит такой ответ: я просто не мог больше убивать?

Клим поерзал на земле и вытянул вперед одну ногу, стараясь не соприкасаться с броней своего пленника.

– Нет, не устроит. От человека, который являлся гордостью Агарда и лучшим диверсантом, выпускавшимся из стен военных академий, это звучит как-то по-бабски.

– А тогда такой: в этой войне мы никогда не победим?

– Серьезно? – Голос Клима, казалось, насмехался над ним. – И что же заставляет вас так думать?

Ен повернул голову и посмотрел на бушующее небо. Темные облака опустились совсем низко и, клубясь и сталкиваясь между собой, стали напоминать настоящее земное море во время шторма. Беспощадное, неумолимое, но неописуемо красивое море. Такое, как его когда-то давно описывал ему его дед. Хотелось погрузиться в эту толщу воды и доверить себя течению. Хотелось проверить, сочтет ли море его достойным того, чтобы он снова когда-либо мог ступить на сушу, или же навсегда заберет с собой.

Рядом, метрах в ста от горы, в землю ударила молния, и Ен, невольно вздрогнув от неожиданности, вновь посмотрел на своего собеседника. С трудом вспомнил последний вопрос Клима и задумчиво пробормотал:

– Почему я так думаю? Да просто я видел, что случилось с моей дивизией после моего последнего задания. Я протащил на базу землян бомбу, взорвал их арсенал и вместе с ним еще несколько сотен человек, а потом они сняли с орбиты свой корабль и на месте моей дивизии осталась одна воронка диаметром километра в два.

– А, это я тоже знаю, – разочарованно протянул Клим. – Однако за такой мощный удар по землянам гибель вашей дивизии не такая уж и большая плата.

От этих слов Ен содрогнулся и с трудом удержался от резких движений в сторону Клима. Вместо этого он покрепче стиснул зубы и кулаки и тоном, выражавшим высшую степень презрения, спросил:

– Ты вообще хоть раз участвовал в настоящих боевых действиях? Или все время в куполе отсиживался?

После небольшой паузы, с нотками обиды в голосе Клим ответил:

– Ну… Это… Я организовал пару вылазок к землянам, когда выпустился из академии, но к участию в боях меня не допустили. На мне было планирование.

– Ха! – воскликнул Ен. – Да ты и впрямь сынок какой-то шишки. Дай-ка я угадаю. После этой практики тебе выдали пару полосок на погоны, отозвали в купол и сделали командующим правительственной роты, так?

– Ну… – смущенно протянул Клим, – в общем, да, так оно…

Угрожающе нагнув голову, Ен резко оборвал его:

– Урод! Какое право ты имеешь говорить, что гибель всех моих друзей не такая уж и большая плата за удар по землянам, если сам никогда и никого не терял?! Как ты вообще можешь такое говорить, говнюк?

Ствол винтовки уперся Ену в грудь, и на секунду ему показалось, что выстрел неминуем. Но Клим быстро взял себя в руки и спокойным, ровным голосом произнёс:

– Простите, Ен. Я погорячился и выразился чуть резковато. Но обратно свои слова я не возьму. Ради полной победы в этой войне, с нашей стороны оправданы любые жертвы. Как истинный житель Агарда, я хочу быть достойным гражданином своего государства и жить независимо от землян, с гордо поднятой головой. Как и должен жить настоящий человек.

– Ха! Как человек! – презрительно воскликнул Ен. – Поэтому нам надо брать в руки оружие и идти убивать землян. Какие-то плохие из нас люди получаются. Больше на зверей похожие.

Из брони Клима послышались щелчки языком.

– Кто бы это говорил… Легендарный лейтенант-герой, который даже после своей смерти умудрился пристрелить шестерых, одного лишить ноги, а еще одному голыми руками сломать шею. Причем все эти люди, как бы, являются вашими согражданами, лейтенант.

– Я прекрасно понимаю, что сделал, и готов ответить за свои поступки хоть сейчас. – Ен поднял руку, в порыве раскаяния желая схватиться за дуло винтовки и приставить её к своей груди, но угрожающее покачивание ствола заставило его отказаться от этой идеи. – Просто я больше не позволю кому-то другому указывать, что мне делать, определять, где свои, а где чужие.

– Это предательство, – заметил Клим. – Я-то думал, что, по причине накопившейся усталости или травмы после контузии, вы решили воспользоваться моментом пожара в госпитале, и ваш побег был обусловлен, чем угодно, но только не нежеланием помочь своему народу в трудную минуту. Однако теперь сомнений не осталось – вы предатель.

Выслушав эту тираду с ироничной улыбкой познавшего жизнь мудреца, Ен рассмеялся, нагло, издевательски.

– Тебе стоит послушать себя, Клим, лет этак через пять. Возможно, за это время ты научишься думать сам или, по крайней мере, сможешь говорить своими собственными словами. А пока что от тебя не слышно ничего оригинального. – Передразнивая своего собеседника, Ен напряг связки горла и тоненьким голоском пропищал: – Война– занятие для настоящих мужчин и истинных граждан. Кто не с нами – тот против нас. Истребим врагов и тогда нас ждет светлое будущее.

Ен кашлянул и попытался было сплюнуть от отвращения, но быстро вспомнил, что в броне этого, мягко говоря, делать не рекомендуется – пока слюна будет сохнуть, ему предстоит выдержать несколько не очень приятных по тактильным ощущениям минут. Тогда он просто выругался и громко заявил: