Текст книги "Механизм "Ноль""

Автор книги: Станислав Коронько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

– Думайте что хотите, – не стало спорить с ним Клим, – но вы, как кадровый офицер, должны понимать, какой удар по репутации армии может нанести известие о дезертирстве человека, являвшегося элитным бойцом. Чтобы не спровоцировать массовых волнений в армии и не отпугнуть новобранцев, которых и так приходится отлавливать, чтобы они могли отстоять свою собственную свободу, такая информация не должна становиться достоянием общественности. Любой ценой нужно исключить её распространение.

Несомненно, Клим повторял слова премьера, напутствовавшего его перед началом задания, и верил в них наверное даже больше, чем сам премьер. Эти слова стали для него смыслом жизни, лишили его угрызений совести, сделали машиной, единственной целью которой было уничтожить врагов. Кем бы они не являлись.

Кто-то из солдат пробормотал: "Получается, нас тогда тоже нужно расстрелять", но Клим не обратил на это внимания и продолжил своё выступление:

– На этом я считаю нашу тему исчерпанной. Не стоит больше сотрясать воздух пустой болтовней. Решение принято, и никто уже не сможет ничего изменить.

Он поплотнее закутался в одеяло и отвернулся к заднему борту, давая понять, что больше не собирается принимать участие в дальнейшей дискуссии. Но этот жест Клима, казалось, только завел подполковника:

– Это ты так перед собой оправдываешься? Ничего нельзя изменить, поэтому я даже не буду пытаться? – Не дождавшись от сгорбившегося Клима ответа, он заявил: – Я буду. Я не позволю никому просто так казнить мальчишку.

В поддержку своего командира от солдат раздались реплики одобрения, а Клим резко выпрямился и, не оборачиваясь, с угрозой спросил:

– Вы отказываетесь выполнять прямой приказ вышестоящего начальства, подполковник?

От этого вопроса лицо мужчины побледнело, а сам он быстро вернул себе контроль над своими эмоциями. Осторожно подбирая слова, произнес:

– Нет, я этого не говорил. Но я сделаю все возможное, чтобы ребенка не тронули.

Клим кинул быстрый взгляд на Айонга и немного раздраженно спросил:

– Да что вы так прицепились к этому парню? Вы ведь сами уже перебили немало народу и давно должны были привыкнуть к смерти. Одним человеком больше, одним меньше – какая разница?

Спокойствие, с которым Клим рассуждал о цене человеческой жизни, поразило не только подполковника, но и его солдат. Сидящий по-соседству с Еном рядовой – смуглый парень с раскосыми глазами – дернул автоматом, изобразив попытку навести его на Клима, и вполне серьезно предложил:

– Слушайте, Айонг, а может высадим этого урода? – Он вытянул механическую руку и держа её в полуметре от горла Клима, указал на него пальцем. – Без брони. Тогда и подумаем спокойно, как дальше быть.

Клим медленно повернул голову и отрешенным взглядом посмотрел на солдата. Его лицо не выражало абсолютно ничего, и никто кроме Ена не понимал, что в любую секунду он мог кинуться на солдат, противопоставив их броне только свои руки. Шансов победить у него не было никаких, но, вполне возможно, он успел бы забрать с собой пару человек, прежде чем их шлемы закрылись бы, делая скрытые под ними головы неуязвимыми.

Айонг сделал задумчивое лицо, а затем поморщился и покачал головой:

– Не, Дзюничи. Предложение хорошее, но у парней из других танков возникнут вопросы. Я не всех там знаю так хорошо, как вас, так что замять подобный инцидент не получится.

– Жаль, – разочарованно протянул Дзюничи и опустил руку на колено.

Клим незаметно расслабился, его плечи опустились, и под покрывалом он убрал руки от замка страховочных ремней.

– А ты, – обратился подполковник к Климу, – никогда не поймешь моё желание сохранить жизнь ребенку, пока не заведешь своего собственного.

Сказав это, Айонг повернулся к пилоту и утратил интерес к происходящему в пассажирском отсеке танка. Он не пытался ни с кем заговорить, и у Ена сложилось впечатление, что подполковник о чем-то напряженно думает. Неожиданный союзник в его лице пригодился бы как нельзя кстати, но Ен не тешил себя надеждой, что тот решится пойти против воли премьера. Скорее всего, его попытки помощи ограничатся продолжительными беседами со своим командованием, поиском альтернативных вариантов наказания или даже личным запроса к премьеру, но в конце концов ему придется отступить и смириться. От мнения подполковника действительно ничего не зависело.

Следующие несколько часов пути прошли в атмосфере сгустившегося напряжения, пока Айонг наконец не решился прервать молчание и не спросил:

– Слышь, майор, куда кстати исчез личный транспортник премьера и твои люди? Как я понял, господина Анфило очень интересовал и этот вопрос.

– С ними все должно быть в порядке, – поморщившись, ответил Клим.

– В порядке? – поднял вверх брови Айонг. – Мне так и докладывать, что бесценный броневик премьера, оборудованный по последнему слову техники для перемещения вне купола, по словам командующего правительственной роты, в порядке?

Клим высунул из-под покрывала одну руку, почесал покрытый редкой щетиной подбородок и ответил:

– Тогда записывайте. По причине конструкции броневика, не позволявшей пересечь горный хребет, через который проехала цель, я приказал своим людям искать окружной путь, а сам принял решение продолжить преследование в одиночку. Моим подчиненным была указана точка встречи со мной, но в указанном месте и в указанное время они не объявились. На этот случай, им было дано указание искать танк террористов самостоятельно, а в случае потери контакта с ним возвратиться обратно в купол. По причине самоликвидации «Грайдера», они должны были исполнить второй пункт приказа и вернуться обратно в распоряжение господина Анфило. В случае необходимости рекомендую проследить маршрут броневика с помощью оставленных «Грайдером» террористов меток или же выслать поисковую группу в место с координатами… – Клим на память продиктовал цифры и, переведя дыхание, спросил: – Записали, подполковник?

– Да, – кивнул тот.

Когда Айонг скомандовал своей хранительнице окончить запись, Клим начал выражаться намного проще:

– Короче, где сейчас броневик, я не знаю. Если мои люди заблудились или застряли – это уже их проблемы, но воздуха, еды и воды им хватит надолго. Будем надеяться, они все же смогут вернуться без посторонней помощи.

– Надейся, – посоветовал ему подполковник. – Это в твоих интересах. Премьер не обрадуется, если узнает, что ты умудрился потерять его личный транспорт.

– Да, пожалуй, – с кислой миной на лице согласился с ним Клим.

– И еще, – продолжил Айонг, – что это за метки ты упоминал?

Клим покосился на своих соседей, затем на Ена и нехотя ответил:

– Я нанёс на гусеницу танка краску со специальным химическим составом. В месте, где они проезжал, земля немного фонила, что позволяло мне более менее точно придерживаться направления движения танка преступников.

Получив столь простое объяснение способу, позволившему Климу следовать за ними, Ен плотно сжал губы и выругался на себя. Что стоило ему попросить Син просканировать танк на наличие каких-либо отклонений? Ничего. Но единственное, о чем он мог думать, так это о своей дуэли с Климом.

– А чья это была идея? – спросил Ен.

– Моя, – спокойно признался Клим. – Когда премьер запретил устраивать стрельбу в куполе, чтобы отследить танк без организации широкомасштабных поисков, я предложил такое решение. И оно успешно сработало.

И опять Ен не мог не признать за своим оппонентом полную и безоговорочную победу. Наверное, этот юноша не зря получил столь высокий чин в таком юном возрасте. Он был заранее готов ко всему и всегда опережал его на шаг. Он был слишком хорош.

Подполковник Айонг, однако, придерживался прямо противоположного мнения.

– Что же ты, майор, тогда сам не справился со своей работой, если такой умный? Вынудил наше командование снять с баз кучу народу и отправить их всех на плато. Как будто у нас других забот нет, кроме как за тобой подчищать.

Клим вспыхнул и кинул на подполковника полный ярости взгляд. Несколько раз беззвучно отрыл рот, а затем взял свои эмоции под контроль и прохладным тоном ответил:

– Вас слишком рано послали в патруль, подполковник. У меня еще был запас времени на выполнение задания. Причем довольно приличный.

– И ты бы его выполнил? – иронично поднял брови Айонг. – Что-то непохоже, что у тебя всё шло путем.

Мускулы на лице Клима задергались, но он сумел выдержать удар подполковника с достоинством. Прекрасно зная, что не было для Нуля более страшного оскорбления, чем обвинение в провале задания, Айонг злобно прищурился и открыл рот, чтобы окончательно добить юношу.

От унижения Клима спас оклик пилота танка. Насмешливо глядя на пылающего от стыда и злости майора, Айонг спросил:

– Чего тебе?.

– Мы вошли в зону действия мачты связи. Минут через двадцать приедем.

Тяжело вздохнув, подполковник повернулся к пилоту и приказал:

– Вызывай полковника. У меня для него приятные новости.

А единственной приятной новостью для Ена и его спутников было то, что они наконец добрались до фронта. Но земляне в этот момент были далеки от них как никогда прежде.

Глава 8

Танк, взбираясь по крутому въезду на площадку, на которую выходили четверо ворот механизированного танкового ангара, натужно взревел двигателем. Его пассажиры покрепче вцепились в подлокотники кресел и, зажмурившись, приготовились к зубодробительному удару в момент, когда задранный к небу нос танка должен будет опуститься на площадку. Но как и всегда, хоть сколько-нибудь смягчить его не помогли никакие приготовления. Краткий миг страшного грохота и металлического звона – это броня Клима подпрыгнула и упала на стопы солдат, сидящих напротив Ена, – мгновенно сменился групповым стоном облегчения и матом, по традиции предназначавшегося пилоту. Но теперь они были дома и вскоре можно будет выбраться из опостылевшего танка, поэтому подбираемые солдатами нелицеприятные эпитеты были беззлобны и произносились с улыбками на лицах.

Несмотря на свою схожесть с обычным зданием, танковый ангар, по-сути, было обычной крытой платформой, посаженной на гусеницы и прибывшей на границу плато своим ходом. Вдоль границы линии блокады таких «строений» насчитывалось нескольких сотен, в каждом из которых помещалось порядка сорока танков. В них также располагались и ремонтные мастерские, уже давно переоборудованные для проживания в них людей. Молниеносная война за независимость растянулась на годы, и со временем, чтобы уберечь гусеницы от попадания в них камней и песка, нижнюю часть всех ангаров пришлось забетонировать. Невольно, эти машины стали сердцами, центральными сооружениями, разбросанных по всей границе плато полков, приписанных к дивизиям различных куполов.

Как и всюду, вокруг ангара цвел целый городок: десятки передвижных машин пехоты, похожие на миниатюрные купола, протянулись от него в обе стороны, создавая подобие двух прямых, которые давно утратили геометрически правильную форму; грубые коробки транспортников техподдержки и снабженцев были в беспорядке по натыканы между машинами пехоты, чем еще сильнее уродовали прямую и привносили в этот лагерь элемент хаоса. Исполинская, по меркам Агарда, мачта связи высотой в сто метров прилегала к ангару и, раскачиваясь под ударами ветра, разбрасывала во все стороны красные вспышки света, обеспечивая коммуникацию с достаточно удаленными от базы объектами. А под землей от ближайшего купола к ней тянулись километры проводов, позволявшие премьеру или кому-либо еще из руководства армии напрямую общаться со своими войсками и всегда быть в курсе дел.

Ен прекрасно знал, что в километре направо и налево от этой базы были разбиты точно такие же лагеря и что такую картину можно было наблюдать по всему плато. Оно заканчивалось дальше километрах в десяти линией высоченных гор, полностью покрывающих оставшуюся часть суши планеты, а перед ними протянулись бесконечные траншеи, усеянные дзотами, турелями пушек и стационарными тяжелыми пулеметами. Где-то в предгорье прятались редкие плато, пригодные для посадки челноков землян, и там же находились их базы, представлявшие собой почти точные копии лагерей уроженцев Агарда. В этом не было ничего удивительного – большинство машин землян когда-то принадлежало колонистам, но со временем они были ими отбиты, перетащены в горы и переоборудованы для своих нужд. Там земляне что-то делали, строили и копали, но выходить на равнины решались крайне редко. Там их ждал негостеприимный прием. Время от времени войска Агарда предпринимали попытки выбить их с планеты, но и убираться восвояси земляне не спешили. Им был нужен этот кусок камня. За право находиться на нём они убивали и умирали сами.

Вторые слева ворота ангара поднялась, открывая маленький, как раз под габариты танка, шлюз. Пилот завел машину внутрь и, после процедуры откачки воздуха, «Грайдер» въехал внутрь просторного помещения, с потолка которого свисали механические лапы, кабеля с инструментами диагностики и множество других, знакомых только техникам устройств.

"Грайдер" проехался по короткой дорожке и встал впритык к стене ангара между двумя другими танками. Ангар был необычайно пуст: в нём стояло всего шесть машин. Почти наверняка половина из отсутствующих танков находилась сейчас в линии блокады, что дало Ену представление о том, сколько же танков было отправлено на поиски Тэма. По самым грубым расчетам выходило, что каждый сектор карты плато был перекрыт патрулём. По всей видимости, Анфило был не в ладах с головой, если решился настолько ослабить фронт, ради поимки одного человека.

А в том, что танки были отправлены именно в патруль, Ен не сомневался. Для столкновения с противником вокруг было слишком спокойно, никто из десятка техников, находившихся на танковой площадке, не проявлял признаков суеты или тревоги. Кто-то спокойно играл в карты, кто-то возился с персональной консолью, а один из них даже подтягивался, схватившись за палец механической руки, которую предварительно опустил на приемлемую высоту. Прибывший танк был удостоен пары любопытных взглядов, а затем все вернулись к своим делам.

– Приехали, – констатировал подполковник и, обращаясь к пилоту, приказал: – Так, Артур. Сбегай к снабженцам, добудь у них для всех наших гостей какие-нибудь шмотки и прикажи подготовить пару комнат под камеры. Найди полковника и притащи сюда медика.

– Это мне всё одному сделать? – проворчал пилот.

– Можешь напрячь этих тунеядцев в ангаре. Все равно маются от скуки.

Пилот выпрыгнул из танка, громко повторил приказы, был так же громко послан, но упоминание имени подполковника помогло ему заслужить уважение техников. Половина из них тут же разбежалась выполнять его распоряжения.

К моменту возвращения пилота, притащившего за собой пухлый мешок из черного полиэтилена, прибыли отставшие два танка и встали на дорожке за «Грайдером» подполковника. Распределив вещи по количеству пассажиров в танках, пилот закинул их внутрь. Ен получил приказ вылезать из брони и одеваться.

Через несколько минут все захваченные патрулем люди выстроились у стены ангара, переминаясь с ноги на ногу на полу и слегка дрожа-то ли от холода, то ли от страха. Пилот притащил им облегченный комплект армейской формы, состоявший из темных брюк и футболок такого же цвета, но вот всего остального, включая белье, носки и ботинки, у завхоза не оказалось. О размерах одежды тоже никто не озаботился, поэтому Анита, Генрих и, естественно, Марат, буквально утопали в безразмерных футболках и брюках, тогда как штанины брюк Тэма едва доходили до середины икроножных мышц, а футболка до пупка.

Поведение пленников контролировало несколько солдат в «Ирбисах», и они же отгораживали их от техников, столпившихся позади бойцов и донимавших их расспросами о личностях гостей. Кто они такие, за что их задержали и что будет с ними дальше, интересовало техников в этот момент больше всего на свете, однако солдаты и сами не знали точного ответа. Они ограничивались словами «преступники», "террористы", "приказ премьера", чем еще сильнее возбуждали любопытство техников.

Один солдат поочередно вытаскивал из танков помятые «Ирбисы», некогда принадлежавшие беглецам, и складывал их между танками. Дабы избавиться от техников, подполковник приказал им продиагностировать состояние каждой брони, разобрать их и отправить пригодные к эксплуатации узлы на склад запчастей. Техники сняли с поясов прозрачные пластины своих рабочих консолей, с их помощью спустили с потолка нужные инструменты и приступили к исполнению приказа.

Только один из них, тот, который подтягивался, не спешил начинать работу, а стоял и почесывал затылок. Ему достался обугленный костюм Аниты, и техник не вполне хорошо представлял себе, на что могут сгодиться его детали. Наконец для начала он решил просто открыть его и, опустившись на корточки, протянул руки к корпусу.

Марат, пребывавший до этого в состоянии легкой апатии, оживился, подался всем телом вперед и повернул голову к технику. Его осунувшееся, истощенное лицо выражало отчаяние вместе с надеждой и мольбой. Он очень хотел увидеть своего маленького любимца живым и невредимым.

Техник откинул в сторону грудную пластину брони, и из неё черно-белой пулей вылетел испуганный до смерти кошак. Прижимая к голове уши, с трудом цепляясь маленькими коготками за гладкий пол и постоянно проскальзывая, он метнулся мимо техников, добежал до угла ангара и просто напросто исчез, забившись под стоявшие там тумбы.

Что произошло с техником в момент появления на свет нового действующего лица, практически не поддается описанию. Заорав как резанный, парень подпрыгнул, наверное, на высоту своего собственного роста и, приземлившись, начал с бешеной скоростью выкидывать во все стороны ноги, отбиваясь от невидимого врага. Его коллеги, мимо которых пронеслось неизвестное существо, пребывали в не меньшем смятении, и их реакция мало чем отличалась от реакции этого парня, но была немного сдержанней и позволила им сохранить свое лицо. Не смогли избежать испуга даже облаченные в броню солдаты. Кто-то из них вскрикнул, а кто-то слегка согнул ноги, готовясь к прыжку. Только подполковник Айонг проявил выдержку достойную командира. Он только пару раз резко выдохнул и приложил ладонь к грудному щитку брони в области сердца.

Что же касается пленников, то они просто улыбались, радуясь за Марата, который, казалось, готов был расплакаться от счастья. Один Лука корчился на полу в приступе неудержимого смеха. Он свернулся в позе эмбриона, схватился за живот обеими руками и просто-напросто орал. Ему было все равно, как солдаты воспримут его поведение, он не мог сдержаться.

Одна из дверей, ведущих в жилые помещения ангара, открылась и из нее вынырнул пожилой, седовласый, мужчина, с аристократическими, утонченными чертами лица, одетый в офицерский мундир. Он был высок, собран и подтянут, и полковничьи погоны с четырьмя серебряными полосками на каждом очень шли его облику. За офицером плелся молодой парень в гражданской куртке голубого цвета поверх солдатской формы, и по сравнению с полковником выглядел он совсем расхлябанным, утомленным и давно утратившим интерес к окружающим его вещам и людям. Молодой человек тащил с собой черный дипломат и широко зевал.

Полковник, едва увидев Луку, сбился с шага, и на него налетел парень с дипломатом, настолько старательно подавлявший очередной зевок, что ему даже пришлось прикрыть на мгновение глаза. Полковник, не обращая внимания на толчок в спину, вытянул указательный палец в сторону Луки, который уже утратил способность кричать и теперь просто дергался в истеричных судорогах, и громко спросил:

– Что это за клоун, Айонг?

Майор крутанулся на месте, козырнул и, четко проговаривая каждый звук, ответил:

– Задержанный нами террорист, полковник.

Тон его голоса не оставлял и тени сомнения, что между этими двумя офицерами не все было так гладко, как между подполковником и его солдатами. Их не связывало ничего кроме деловых отношений, и если подполковника уважали почти все без исключения, то полковника они откровенно опасались. Напряженные лица техников и солдат, мгновенно вытянувшихся по стойке смирно, прекрасно подтверждали это.

– А что его так развеселило? – подходя и останавливаясь рядом с Айонгом, продолжил допытываться полковник.

– Котёнок.

Полковник впервые посмотрел на Айонга, но ничего не спросил, а только слегка приподнял одну бровь. Тот правильно понял его пожелание и пояснил:

– Один из тер… задержанных – ребенок, и он нес с собой котенка. Он очень напугал одного из наших техников, когда выскочил из брони.

– Животное, – брезгливо поморщился полковник, заложил обе руки за спину. – Нам не надо тут животных. Выкинуть его наружу.

Марат вскрикнул, а Лука мгновенно успокоился. В повисшей в ангаре гробовой тишине его голос прозвучал по-особенному громко:

– Вот ты мудак, полковник. – Лука медленно поднялся с пола и вызывающе взглянул на разинувшего рот офицера. – Мало того, что нас расстреляют, так ты еще и животное убить хочешь. Да ты просто…

В начале этого выступления, грозившего Луке и всем его спутникам немедленным расстрелом, Айонг вздрогнул, растерянно уставился на дерзкого парня, но успел прервать того, пока не стало слишком поздно. Топнув ногой, он заорал:

– Заткнись немедленно! Кто давал тебе право голоса?!

Лука не знал о желании подполковника помочь Марату, поэтому воспринял офицера не как своего возможного союзника, а как верного подручного полковника, его холуя, готового услужить господину за слово благодарности. Он не стал реагировать на слова подполковника, он просто проигнорировал его. Лука не верил, что им удастся прожить еще хотя бы сутки. Он тоже очень устал и пытался закончить этот день хотя бы для себя самого. А уж в удовольствии задеть напоследок напыщенного и самовлюбленного офицера он не мог себе отказать никогда.

– Так вот, полкан, ты козел, – заканчивая предыдущую фразу, кинул Лука трясущемуся от ярости полковнику, который злобно зыркал во все стороны, пытаясь засечь мимолетные улыбки на лицах наслаждающихся такой ситуацией солдат и техников. Те, однако, быстро их стирали и напускали на свои лица выражения больше подходящие суровым статуям, чем людям.

Своего Лука все же добился. Ткнув пальцем в пленника, полковник повернулся к Айонгу и приказал:

– Расстрелять его немедленно!

Не спеша доставать из-за спины автомат, Айонг поднял обе руки перед собой и попытался успокоить своего командира:

– Полковник, прошу вас одуматься. У нас есть четкие инструкции от премьера, как нам следу…

– Да пошел он со своими инструкциями! – прервал его полковник. Лука основательно взбесил его, и теперь он окончательно утратил контроль над собой. Полковник посмотрел на солдата рядом с Айонгом и повторил: – Расстрелять этого гада, рядовой! Остальных тоже в расход!

Солдат захлопал глазами и, сделав умоляющее лицо, посмотрел на Айонга.

– Отставить, рядовой! – приказал ему тот.

Солдат закатил от облегчения глаза и начал потихоньку отодвигаться от разбушевавшегося офицера.

– Полковник, – продолжил Айонг, – я не могу позволить вам этого сделать. Это будет нарушением всех…

– Да заткнись ты! – сорвался на него полковник. Задрал китель на правом боку и начал лихорадочно ощупывать скрывавшуюся под ним кобуру в поисках поворотной кнопки замка. Все это время он тихо шептал: – Никакого толку от вас нету. Только и можете, что на всё жаловаться и всё у меня просить. А я? Кто обо мне подумает? Как мне…

Стоявший у стены, чуть в сторонке от шеренги пленников, Клим, вдоволь насмотревшись на уязвленного в своих чувствах офицера, решил наконец прекратить этот фарс, сбросил с плеч покрывало и, выйдя вперед, командирским голосом, так не вязавшимся с его внешностью, произнес:

– Возьмите себя в руки, полковник! Вы позорите свой мундир!

Рука полковника замерла на замке кобуры, и он злобно прошипел:

– А ты кто такой?

Айонг с благодарностью посмотрел на юношу и ответил вместо него:

– Это командир правительственной роты купола Нордквик, майор… э… майор. Он был назначен лично премьером руководить операцией по поимке террористов.

Рефлексы полковника сработали быстрее его разума. Он открыл рот, затем закрыл его, медленно убрал от кобуры пальцы и ласковым, заискивающим голосом протянул:

– А-а-а, майор. Лично премьером, вот как… – В глазах полковника появилось понимание сказанного Айонгом, он звучно сглотнул и вытянулся в струнку. Его голос дрожал, и он уже ощущал, как с его погон исчезают полоски. – Майор, надеюсь, вы не восприняли все произошедшее здесь всерьёз? Просто у нас тут очень нервная обстановка, и мы не всегда имеем возможность нормально отдохнуть. Все это изматывает, понимаете ли.

Клим презрительно посмотрел на полковника.

– Я понимаю. Можете расслабиться, полковник э…

– А, точно, – офицер щелкнул пятками, изящно козырнул и представился: – Полковник Козлов.

Лука снова прыснул от смеха, и даже Клим с трудом подавил улыбку. С такой-то фамилией неудивительно, что он был таким нервным. Наверное, над ним издевались все кому не лень. И не только в детстве…

На сухом лице полковника заиграли желваки, но в этот раз он сдержался.

– Как желаете поступить с задержанными? – спросил полковник, предчувствуя скорую месть обидевшему его Луке.

– Для начала я желаю побеседовать с премьером и осведомиться у него насчет судьбы одного человека. – Клим изобразил подобие улыбки, предназначавшейся Аните. Затем он жестом поманил из строя Тэма и девушку. – Остальных можно подвергнуть процедуре идентификации и немедленно расстрелять. А этих двоих стоит пока где-нибудь запереть.

– Будет исполнено, – кивнул Козлов, повернулся к солдатам и открыл рот, готовясь отдать соответствующие приказы.

– Погодите, полковник, – остановил его Айонг, решив, что пришла пора вмешаться. – После долгого отсутствия известий от посланной за террористами группы, его задание было передано нам, и я считаю неразумным прямо сейчас исполнять волю этого человека. У нас есть четкие инструкции от премьера, и я бы советовал вам, полковник, чтобы не совершить непоправимую ошибку, для начала самому побеседовать с господином премьером. Казнить всех сейчас было бы неразумно.

Козлов внимательно выслушал Айонга, поморщился и махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху. Помимо крайней раздражительности и эффектной, величественной внешности, этот человек не имел больше никаких «достоинств». Даже соображал он слишком долго.

– Айонг, – сказал он, – как вы смеете оспаривать слова человека, посланного к нам премьером?

– Я ничего не пытаюсь оспорить, – начал свою игру с командиром подполковник. – Я просто хочу подтверждения полномочий этого человека. К тому же нам требуется подтверждение личности самого майора. Он был замечен в компании преступников, тогда как его группа поддержки на личном транспорте господина Анфило затерялась неизвестно где.

Физиономия Козлова изобразила попытку напряженной умственной деятельности и от этого вдруг стала очень уродливой, утратила свое величественное выражение. Она сморщилась и от непомерного усилия покрылась мелкими капельками пота.

– Майор, – наконец принял решение Козлов, – вы не возражаете, если мы проверим ваш браслет?

– Ничуть, – согласился Клим.

– Но это не поможет, – продолжил Айонг, указывая на шеренгу пленников. – Как вы видите, не у всех террористов имеются ID-браслеты.

Полковник внимательно осмотрел запястья пленников и действительно нашел удостоверения только у Аниты, Марата, Ильи и Генриха.

– И что? – смущенно спросил он, постепенно переходя под влияние доводов Айонга.

– Как что? – изобразил удивление подполковника. – Это может значить, что настоящий командир правительственной роты может быть уже мертв, а его браслет присвоил себе самозванец. Не зря ведь премьер требовал от нас проведения генетической экспертизы. Только она служит стопроцентной гарантией в случае общения с людьми, имеющими склонность скрывать свою истинную личность.

Клим злобно посмотрел на помеху в лице Айонга и попытался оспорить его слова:

– К чему такие сложности? Проверка генотипа занимает несколько часов, а премьер прекрасно знает меня в лицо. Я ведь… мне достаточно будет разговора с ним.

Теперь Козлов потерялся окончательно. Он услышал слишком много слов, из которых произрастало еще больше вариантов действия. Это не было похоже на сухие, конкретные приказы верховного командования, поэтому Козлов поплыл.

– Хорошо, – пробормотал он, отчаянно ища помощи в глазах солдат. Но солдаты опускали их вниз, а медик вообще незаметно удалился и пытался выманить котенка из-под тумбочки, стоявшей у противоположной стены. Дабы не казаться полным дураком, полковник собрался и принял сразу два решения: – Хорошо, поступим так – врач возьмет у всех свои анализы, а мы тем временем побеседуем с премьером.

Глаза Клима почти вылезли из орбит, но спорить с полковником он не стал. Боялся, как бы тот не додумался до еще чего-нибудь более оригинального.

– Ладно, – сказал он, – берите мою кровь, но потом я сразу же хочу связаться с премьером.

Полковник повеселел и вытер рукавом кителя мокрый лоб. В этот момент он по-настоящему гордился собой.

– Эй, медик, – позвал парня с дипломатом Козлов, щелкнув при этом пальцами, – кончай там по полу ползать. У тебя работа есть.

Парень медленно поднялся на ноги и ленивой походкой направился к полковнику, небрежно размахивая дипломатом. Несколько раз зевнув, зацепившись ногой за протянутый от днища «Грайдера» кабель, и запнув гаечный ключ под гусеницу, он добрался до Макушкина, положил дипломат на пол, открыл его и достал кучу одноразовых шприцов. Оклеив их пластырем, он надписал шприцы цифрами и, поочередно подзывая к себе испытуемых, забирал у каждого анализ крови, надписывая тыльную сторону их ладони несмываемым карандашом. Этой участи избежала только Анита, которую Клим попросил не трогать.

Закончив сбор крови, медик закрыл дипломат и, собравшись уходить из ангара, сказал:

– Часа через два будем знать кто из них кто.

– Отлично, тогда майор и вы, Айонг, пройдемте со мной. – Полковник обвел рукой шеренгу пленников и приказал: – А этих пока посадите под замок и выставите охрану. Девушка пока пусть ждет здесь.

Козлов гордо вскинул вверх голову и чеканя шаг вышел вслед за медиком в дверь, через которую он и попал в ангар. Агрессивно переглядываясь, Клим с Айонгом последовали за ним, и, когда наконец все офицеры удалились, солдаты с техниками с облегчением выдохнули и помещение наполнилось звуками их голосов – пока тихими, на грани шепота, но постепенно набирающими силу.

– Ладно, – взял на себя роль старшего пилот Артур, подходя к шеренге пленников, – давайте идите за мной. Комната для вас уже должна быть готова. А вы, – он ткнул пальцем в двух солдат, – будете их сторожить.