Текст книги "Династия Бернадотов: короли, принцы и прочие…"
Автор книги: Стаффан Скотт
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)
Стаффан Скотт
Династия Бернадотов: короли, принцы и прочие…
Вступление
Наш миниатюрный королевский дом сегодня
Как такое случилось?
Шведский королевский дом на редкость невелик. Всего семь человек: пять членов семьи короля плюс бездетная пара – принц Бертиль и принцесса Лилиан. Кроме того, согласно Государственному календарю, официально в него входят также датская королева Ингрид и принцесса Биргитта. В целом же род Бернадотов включает в себя еще пятьдесят человек.
Династия Бернадотов восседает на троне дольше всех прочих королевских родов Швеции. Маршал Жан Батист Бернадот стал шведским монархом в ту эпоху, когда начали происходить основополагающие изменения в санитарном состоянии и условиях жизни западноевропейских стран. Прежние династии как в Швеции, так и в других государствах были недолговечны, поскольку сохранялась высокая младенческая смертность, а также опасность умереть от других недугов, не говоря уже о том, что взрослые члены королевской семьи зачастую усердно отправляли друг друга на тот свет с помощью мечей, кинжалов, копий или горохового супа. В результате королевские дома Европы сплошь да рядом вымирали, как вымирали знатные и прочие семейства, которые менее аккуратно вели счет своим представителям. Угасание королевского рода нередко было чревато войнами за престолонаследие и другими бедами, избежать которых можно было, лишь срочно посадив на трон какого-нибудь двоюродного племянника или иную дальнюю родню.
В 1949 году Бернадоты побили прежний рекорд пребывания у власти, принадлежавший роду Васа и равнявшийся 131 году. Остальные династии были не более чем проходными: Фолькунги правили 114 лет, род Пфальцев – 66 лет, а Гольштейн-Готторпы – 67 лет. В году 1996-м от Рождества Христова исполнилось 178 лет с тех пор, как престол заняли Бернадоты, причем конца-краю их правлению не предвидится. Это стало возможно в первую очередь благодаря тому, что врачи и акушерки научились мыть руки.
Так или иначе, все современные Бернадоты ведут свое происхождение от Оскара II (что справедливо и касательно многих лиц, которые не относятся к Бернадотам, однако это уже другая история).
Вот как обстоят дела в этом отношении.
У Карла XIV Юхана был всего один сын, Оскар I, составивший второе поколение Бернадотов.
Третьим поколением стали четыре сына и единственная дочь Оскара I. Однако продолжил династию лишь один из сыновей, а именно Оскар II.
Четвертое поколение составили четверо сыновей Оскара II, из которых трое – Густав V, принц Оскар и принц Карл – завели кучу детей, тогда как принц Евгений, наиболее талантливый после Карла XIV Юхана представитель династии, оставил лишь художественное наследие.
В пятое поколение входили трое сыновей Густава V и дочери принца Карла, тогда как сын принца Карла утратил принадлежность к династии из-за своего брака, а детям принца Оскара и вовсе повезло родиться не престолонаследниками. Сын принца Карла, Карл-младший, вел происхождение не только от Оскара II (он был его внуком), но и от брата Оскара II, Карла XV (он приходился ему правнуком), и для того, кто намерен соблюдать генеалогическую точность, существует множество примеров подобных совпадений.
Ниже мы ограничимся членами королевской фамилии, тогда как других представителей рода (как входящих, так и не входящих в число наследников престола) предпочтительнее оставить для более подробного изучения тем, кто хотел бы заняться ими и их древом.
Итак, вернемся к собственно королевской семье. Из трех вышеупомянутых отпрысков Густава V женились и произвели потомство двое. Во-первых, Густав VI Адольф, у которого родились четыре сына и одна дочь. Во-вторых, его брат Вильгельм, у которого родился единственный сын, Леннарт. Но Леннарт вступил в брак, лишивший его права на престол, – так же, как двое сыновей Густава VI Адольфа. Больше в шестом поколении никого не было.
Короче говоря, в нем осталось лишь два представителя мужского пола, входивших в королевский дом, – наследный принц Густав Адольф и его брат Бертиль.
Прежде чем наследный принц Густав Адольф безвременно скончался в возрасте сорока лет, он успел завести четырех дочерей и одного сына, который является теперешним королем Карлом XVI Густавом; преданный королю Бертиль долго воздерживался от женитьбы, дабы у Швеции был законный кандидат на случай, если понадобится регент, пока Густав VI Адольф занимается раскопками в Италии, или на случай, если король умрет прежде, чем его внук Карл XVI Густав достигнет совершеннолетия.
И Карл XVI Густав успел-таки достичь совершеннолетия, ему даже исполнилось двадцать семь лет, прежде чем он стал королем и возглавил род как представитель седьмого поколения, есть у нас теперь и продолжение династии, поскольку в королевской семье родились трое детей.
Большинство из ныне здравствующих шведских представителей рода Бернадотов восходит к принцу Оскару (р. 1859), сыну Оскара II, хотя едва ли не больше потомков обязаны своим появлением на свет Леннарту Бернадоту, проявившему в этом деле завидную настойчивость.
В общей сложности только пятеро Бернадотов мужского пола, родившихся с правом наследования престола, заключили браки, лишившие их такого права, тем не менее этого оказалось достаточно, чтобы в настоящее время за пределами королевского дома очутилось девять десятых представителей рода. Эту пятерку составили: принц Оскар, сохранивший титул принца (выход из числа престолонаследников произошел в 1888 году), а также принцы, у которых титул принца «отняли»: Леннарт (1932), Сигвард (1934), Карл Юхан (1946) и Карл-младший (1937). Впоследствии Карл-младший получил титул принца за границей, но если мы зададимся вопросом, на что годен такой титул, то ответить не сможем, поскольку неизвестно, для чего Карл-младший его использовал. Со временем Сигвард Бернадот получил титул принца обратно, что можно прокомментировать одним-единственным способом: делая это, он мог бы изобразить на лице больше радости.
Для многих подданных короля все эти сведения не более чем любопытны. И среди тех, кто хотел бы сохранить монархию, и среди меньшинства, выступающего за республику, найдется крайне мало людей, интересующихся подобными деталями. Однако хотя начиная с Карла XV шведские короли постепенно утрачивали власть, нельзя сказать, что эти любопытные подробности о нашем королевском доме совсем уж неинтересны. В частности, они играют существенную роль для решения немаловажного вопроса, стоит ли нашему государству сохранять монархию, как полагает последние полстолетия большинство в три четверти населения, или же пора назначать главу государства по правилам, существующим в других демократических государствах, к коим мы уже почти столетие причисляем и себя (шестая часть населения упрямо хочет именно этого, хотя крайне мало кто из шведских подданных готов отстаивать сей тезис до последнего).
Вдобавок всегда забавно посмотреть, каких разных людей объединяет род, ведь под одной и той же фамилией сосуществуют гении, сумасшедшие, мерзавцы, благородные натуры и т. д. Судя по всему, монаршие роды подчинены такому же математическому распределению, как и все прочие. Однако весьма необычные условия, в которых живет главное семейство страны, приводят к тому, что некоторые качества, подспудно существующие в роду, проявляются более наглядно. Учитывая требования, какие пытаются предъявлять к своим отпрыскам родители, некоторые качества могут создавать огромные проблемы, тогда как в иных обстоятельствах не играли бы мало-мальски важной роли. По-видимому, Карл XV страдал от незначительного умственного дефекта, который у большинства со временем проходит (у этого монарха он тоже прошел), а у нынешнего короля, как и у его отца, была выявлена сильная легастения (неспособность к чтению), от которой знающий педагог может сегодня избавить ребенка. Но если в многодетной семье крестьянина или арендатора эти личностные качества не имели бы значения, то для членов королевской фамилии они создавали, мягко говоря, значительные трудности.
В наш демократический век принято твердить, что королевские особы – самые обычные люди. Разумеется, это верно в физическом смысле, по генам. Однако воспитание и отношение окружающих, несомненно, делали их весьма отличными от других. Одним из серьезнейших оснований для перехода к республике теперь, когда члены королевской семьи практически не мешают прогрессу, не в пример прапрапрадеду и прапрадеду современного монарха, является необходимость обеспечить королевским отпрыскам нормальное детство, пусть даже сегодня в этом отношении произошли значительные перемены по сравнению с прошлым.
Сколько бы придворные, учителя, военные и сами королевские особы ни утверждали обратное, королевскую семью всегда окружали подобострастие, раболепие, угодничество и безудержные похвалы и восторги – зачастую со стороны толп народа. Если вы считаете, что человеческая натура не поддается подобным влияниям, то ошибаетесь. Честолюбивые родители из королевского семейства ставили себе целью, в частности, создание противовеса всему этому, однако полностью искоренить такое влияние было невозможно. Широкое распространение получила фраза, что Бернадоты «поздно взрослеют», но ведь в таком случае тут виновато воспитание. Среди Бернадотов, рожденных вне династии, в семьях, утративших право наследования, такого явления, как «позднее взросление», не наблюдается.
Некая пышущая энергией женщина, которая на протяжении нескольких лет была замужем за одним из Бернадотов-престолонаследников и долго имела возможность наблюдать членов других королевских семей в Европе, называла принятое у них воспитание поверхностным и оглупляющим. Она, несомненно, была права: члены династии мужского пола проскакивали экзамены на аттестат зрелости «малой кровью», в том числе не проходя обязательных письменных испытаний по ряду предметов. Впоследствии многие из них доказывали, что они, как говорится, «не глупее других», и если бы им позволили учиться в школе на общих основаниях, предъявляя те же требования, что и к остальным ученикам, и доверяя не меньше, чем другим, то в большинстве случаев они бы наверняка справились с экзаменами без всяких поблажек. Однако получаемое ими весьма специфическое, «тепличное» воспитание и школьное образование нередко задерживали их развитие. То, что позднее часть Бернадотов приобретала подлинные знания и специальные навыки в определенных областях, ничуть не меняет вышесказанного – так же, как непринужденная, вызывающая симпатию, «демократичная манера поведения», усвоенная большинством королевских особ, не мешает им в глубине души быть уверенными, что возложенное на них бремя подтверждает их превосходство и избранность Судьбой или Богом (ненужное зачеркнуть).
Когда Эрик Густав Гейер [2]
[Закрыть]в свое время сказал, что «история шведского государства есть история его королей», он имел в виду отнюдь не ту простую мысль, к какой зачастую сводят эту фразу. Он подразумевал, что, если тщательно изучать наших монархов и их род, можно обнаружить много интересного про эпоху, в которой они жили и которая их сформировала.
Вдобавок чем больше занимаешься какой-либо исторической личностью, тем меньше наблюдаешь в себе склонность к осуждению (за исключением великих исторических монстров вроде Сталина или Гитлера, от которых мы в Швеции были избавлены). Республиканцы старшего поколения зачастую категорически отметают королей из рода Бернадотов под избитым предлогом, будто все они были нахалами, скрягами, хапугами и т. п., а всё потому, что такие их представители, как Оскар II и Густав V (в первые десять лет своего правления), возглавляли сопротивление демократии. Теперь, когда демократия и парламентаризм настолько привычны и общепризнанны, что многие не думают о них и не до конца понимают, в чем они заключаются, даже самый закоренелый республиканец может сказать, что Бернадоты были ничуть не хуже монархов других стран, скорее наоборот. Вот почему (среди прочего) у нас и сохраняется монархия.
Что такое род? Это понятие трактуется по-разному в разных обществах и в разные эпохи. До 1978 года порядок престолонаследия в Швеции соблюдал строгие правила перехода трона по мужской линии с учетом первородства. Женщины принадлежат к роду, в котором родились, однако, если они выходят замуж в другой род, их дети будут представлять уже этот новый род. Наш отчет о роде Бернадотов основан на этом принципе – не потому, что он дарован нам природой, а потому, что в данном случае кажется наиболее подходящим.
На самом деле фамилия Бернадот происходит от названия усадьбы, владельца которой звали Бернаром. История о сыне бедного адвоката с самого юга Франции, который, дослужившись до сержанта, не мог рассчитывать в плане карьеры на что-либо большее, а стал в конце концов королем далекой северной страны, весьма примечательна. В джунглях императорских, королевских и княжеских родов Европы Бернадоты долго считались выскочками, в частности, это заметно по тому, что на первых порах молодые представители мужского пола поневоле довольствовались в браке не только некоролевскими или полукоролевскими, но зачастую третьеразрядными партнершами. Только Оскар II решил, что завоевал достаточно высокое место для своего королевского дома, и его сыновья удостоились неплохих невест. Его сыну пришлось утешать себя тем, что после Первой мировой войны осталась всего горсточка королевских родов, которые в свое время свысока смотрели на выходцев из Южной Франции, занявших шведский трон и теперь закрепившихся на нем едва ли не лучше, чем другие династии на своих – за исключением разве что датской и британской. Как ни парадоксально, в значительной степени они обязаны этим социалистической партии, в программе которой стоит установление республики.
Впрочем, история полна парадоксов, когда развитие шло вразрез с людскими ожиданиями. Династия Бернадотов – сплошной забавный парадокс.
Часть I
Короли
Карл XIV Юхан, лучший из шведских королей, который предпочитал немного опаздывать
Лучший из шведских королей во все времена – это Карл XIV Юхан, урожденный Жан Батист Бернадот. Едва ли многие отдают себе в этом отчет, однако, если предъявить соответствующие факты, мало кто станет возражать. Среди многочисленных благодеяний (и кое-каких более спорных шагов) он, в частности, совершил нечто крайне необычное для вождя нации, нечто, о чем мало задумываются и упоминают в лучшем случае мимоходом, но благодаря чему он занял уникальное место среди прочих королей, чья история, согласно старине Гейеру, составляет историю Швеции, даром что все наоборот.
Показательно, что в посвященном Карлу Юхану забавном и поучительном стихотворении Эрика Акселя Карлфельдта [3]
[Закрыть]нет ни полстрочки об этом величайшем благодеянии для шведского народа. Над тем, что это за благодеяние, предлагаю тебе, любезный читатель, поразмыслить, пока ты читаешь эту главу про основателя династии Бернадотов.
Следует признать, что короли (как и императоры) весьма редко начинают свой жизненный путь рядовыми солдатами, без большой надежды продвинуться по карьерной лестнице выше сержанта.
Судя по Карлу Юхану, служба стала для него неплохой школой. Многое в той незаурядности, что проявилась впоследствии в его карьере и стиле жизни, основывается на пяти годах, проведенных в полку Руаяль-ла-Марин. Он явно обладал способностями к военному делу и был, что называется, хорошим служакой. Рядовые под его началом всегда были образцово вымуштрованы – как в смысле дисциплины, так и в смысле боевой подготовки. Подобно многим дельным военачальникам, тяжким трудом, потом и бранью добивавшимся порядка среди рядовых, он не хотел понапрасну рисковать своим безукоризненным воинством в таких глупых и рискованных мероприятиях, как сражения, и потому предпочитал немного опаздывать к началу битв и других грандиозных событий. Он пропустил сражение под Вюрцбургом, он опоздал к перевороту в революционном месяце фрюктидоре, он не участвовал в захвате власти Наполеоном 18 брюмера, он слишком поздно подошел к Йене, он пропустил битву при Эйлау, он не успел к сражению при Ваграме, он слишком поздно попал в Гросс-Верен, он опоздал к битве при Денневице, а после падения Наполеона даже не успел в Париж, упустив таким образом главный шанс своей жизни.
Но если он попадал-таки на поле брани, где встречал потных, окровавленных воинов, обессилевших после долгих часов битвы в дыму и пыли, его отдохнувшие, дисциплинированные отряды нередко делали погоду, так что на следующий день Бернадот оглашал прокламации и приказы, в которых благодарил свои части, утверждая, что войска обязаны победой им и только им.
Если вы считаете, что таким образом он приобретал популярность у других маршалов, то ошибаетесь.
К сражению же при Аустерлице и отвратительной Битве народов под Лейпцигом, где решалась судьба Европы на многие годы вперед, он поспел вовремя и один раз выступал на стороне Наполеона, а другой – на противной стороне, в обоих случаях сыграв решающую роль в исходе боев.
Карл XIV Юхан родился в городе По 26 января 1763 года под именем Жана Бернадота. После его отъезда в Швецию во Франции оставалось еще две ветви Бернадотов: одна, незнатного происхождения, вела свое начало от старшего брата деда Карла Юхана – Андре (р. 1680), другую, с наследственным баронством, представлял старший брат Карла Юхана – Жан (1754–1813). Одинаковые имена у двух братьев не были во Франции чем-то из ряда вон выходящим: того, кому предстояло стать Карлом Юханом, нарекли вторым именем – Батист (в честь его святого, Иоанна Крестителя), тогда как другой брат стал Жаном Эванжелистом, сиречь Евангелистом. Жана Батиста звали в семье «малыш Титу».
Город По является столицей провинции Беарн, которая граничит с Испанией и славится прежде всего своим соусом. Однако Карла Юхана чаще называли гасконцем, чем беарнцем, ибо гасконцы – понятие совсем иного сорта, подразумевающее театральное рыцарство, витиеватые манеры и показную храбрость, как у д’Артаньяна из «Трех мушкетеров» или Сирано де Бержерака. Карла Юхана вполне можно отнести к когорте этих литературных героев с их хорошо подвешенным языком, рыцарскими замашками и неизменной заботой о своей репутации. Гасконь – понятие историческое. Если провести четкую границу, то Гасконь полукругом охватывает с севера меньший по размерам Беарн, однако в остальной Франции эти два района почти не различают. Так кем же был Бернадот – гасконцем или беарнцем? Задать такой вопрос – все равно что спросить, кем был Франс Г. Бенгтссон [4]
[Закрыть]– уроженцем Сконе или Йёинге [5]
[Закрыть]? Пожалуй, даже справедливее ассоциировать потенциального короля и основателя династии с д’Артаньяном, чем с не самым вкусным соусом.
В городе По родились два будущих короля и основателя династий – помимо Жана Батиста Бернадота это Генрих IV Наваррский. Чтобы водрузить себе на голову корону, оба этих господина вынуждены были сменить религию, по-видимому без сколько-нибудь серьезных угрызений совести («Париж стоит обедни», – заметил по этому поводу Генрих). То, что Жан Батист Бернадот – уроженец Южной Франции, играет важную роль в его жизненном пути. Если посмотреть на его многочисленные портреты, нельзя не обратить внимание на то, что в Южной Франции нередко встречаются черты лица, свидетельствующие о происходивших в этих краях переселениях народов, когда к местному населению прибавлялись значительные массы пришельцев с другой стороны Средиземного моря. По ту сторону Пиренеев долго господствовали мавры. У многих жителей Беарна можно наблюдать те же крупные носы, карие глаза и кудрявые темные волосы, что и у основоположника шведской королевской династии Бернадотов.
Впрочем, от природы ли вились волосы у Жана Батиста, не совсем ясно. Во всяком случае, он накручивал их на папильотки.
Отец Жана Батиста был мелким адвокатом, ходатаем по делам – он умер, когда сыну исполнилось семнадцать лет. Проживи отец дольше, ему бы, возможно, удалось осуществить свое намерение – обучить сына адвокатской профессии. Теперь же осиротевший подросток немедля завербовался в полк Руаяль-ла-Марин и спустя пять лет, в 1785 году, наконец дослужился до сержанта. Продвинуться выше во Французском королевстве ему едва ли светило. Еще рядовым у Жана Батиста Бернадота случались приступы чахотки, которая преследовала его на протяжении всей отнюдь не короткой жизни. Однажды приступ был настолько острым, что служивого сочли умершим.
Молоденьким сержантом он вступил в ряды масонов. Кочевая воинская жизнь заносила его то на самый юг французского Средиземноморья, то на Корсику (где он не встретил Наполеона), то в Гренобль, где он между делом заимел внебрачного ребенка, впрочем, умершего в младенческом возрасте. Бернадот был явно видным мужчиной – высоким, стройным – и заслужил прозвище Sergeant Belle Jambe, то бишь Сержант Красивая Нога (что речь шла об одной ноге – это особенность стиля, характерная не только для французского языка).
Судя по воспоминаниям современников, Бернадот уже в это время проявлял присущие ему качества – был изящным, уверенным в себе гасконцем, склонным к театральным жестам, а в случае необходимости – к ненаигранным, хотя и сдержанным вспышкам гнева. Даже во Франции подобный гасконский склад характера привлекает к себе внимание, в Швеции же его тем более не понимали. Однако за причудливыми манерами и цветистой речью Жана Батиста Бернадота скрывался трезвый, здравомыслящий реалист. Наделенный обаянием, он легко входил в доверие к людям. Сержант с красивыми ногами был сильной личностью и производил впечатление на окружающих. Несмотря на цветистый язык, его вряд ли можно было назвать весельчаком. «Это высокий человек с темными волосами, белыми зубами и полным отсутствием живости ума, – разочарованно заметила светская дама, познакомившаяся с Бернадотом, когда его допустили в высшее общество, однако прибавила: – Но, повстречав такого человека на приеме, невольно обращаешь на него внимание и начинаешь выспрашивать, кто он».
Когда в 1789 году во Франции вспыхнула революция, Жану Батисту Бернадоту было двадцать девять лет. При ее начале он служил в Марселе, затем на западном побережье, в Рошфоре, к северу от Бордо. До этой революции получить офицерский чин могла только молодежь из знатных семейств, теперь же возможность продвигаться по службе появилась и у простых людей вроде Жана Батиста Бернадота. В марте 1792 года его произвели в лейтенанты, и с этого года он по-настоящему вступает на военную стезю: летом он привел свой батальон в Страсбург, а во время революционных боев и наполеновского марш-броска сделал головокружительную карьеру. Как выразился в тот же период его друг Франсуа Марсо: «В 16 лет – рядовой, в 22 года – генерал». Эти слова выбили на надгробном камне двадцатисемилетнего Марсо.
Жан Батист Бернадот продвигался вперед не столь быстрыми темпами, однако и он со временем добивается все больших успехов. В 1793 году, в возрасте тридцати лет, он дослужился до капитана, год спустя стал сначала майором, затем полковником и генералом, а в 1804-м, когда Наполеон провозгласил себя императором, бывший рядовой Руаяль-ла-Марин вошел в горстку высших военных чинов, которым присвоили громкий титул маршала Франции – звание, уходящее корнями к началу Средневековья, однако в наше время настолько скомпрометированное маршалом Петеном [6]
[Закрыть], что его более не возрождают. Слово «маршал» ведет свое происхождение из немецкого языка и означает примерно «конюший», поскольку слово «Mähre» означает «конь» (или современное «кобыла»), a «Schalk» – «слуга». Насколько гордый гасконец ценил свое звание, явствует из отнюдь не ироничной фразы, которую на закате своих дней произнес Карл XIV Юхан: «Когда-то я был французским маршалом, теперь же я всего лишь король Швеции». Ведь, хотя светские дамы и отказывали Бернадоту в живости ума, иногда он весьма неплохо формулировал свои мысли: без этого качества сделать карьеру во Франции, что светскую, что военную, невозможно.
С 1792 по 1810 год жизнь Жана Батиста Бернадота состояла из войны и походов – за исключением периодов административной деятельности или пережидания опалы. Все знали, что на него можно положиться, его войска были неизменно дисциплинированны и вымуштрованы. Раздражала только дурацкая привычка опаздывать на само сражение. В 1798 году Бернадот женился на Дезире Клари, которая была пятнадцатью годами моложе и относительно недавно чуть не выскочила замуж за блестящего, пусть и не вышедшего ростом молодого офицера Наполеона Бонапарта. Хотя Наполеон переметнулся к вдове Жозефине Богарне, бывшие возлюбленные остались добрыми друзьями, и благодаря этому браку Жан Батист Бернадот породнился с Наполеоном, поскольку Жюли, сестра Дезире, была замужем за Жозефом, братом Наполеона. В былые времена такие связи играли более важную роль, чем теперь, да и в Южной Европе их значение было гораздо выше, нежели в наших северных краях.
Это свойство́ наверняка имело большое значение для генерала Бернадота, так как ранее Наполеон всегда подозрительно относился к своему военачальнику. В 1797 году в Италии у них состоялась примечательная встреча, во время которой генерал Бернадот громогласно сетовал, что Наполеон заставил его унизительно ждать приема. По этому поводу Наполеон сначала извинился, а затем перевел беседу в другую плоскость, устроив подчиненному строгий экзамен по военной истории. Тридцатипятилетний генерал, хотя был на семь лет старше коллеги, растерялся. В отличие от Бернадота Наполеон провел молодые годы не среди солдатских низов и не на плацу; напротив, он учился в высших учебных заведениях, а потому знал историю стратегии и деятельность классических полководцев как свои пять пальцев. Впрочем, Бернадот тоже не остался в долгу: вернувшись домой, засел за книги и со временем приобрел обширную начитанность как в этой, так и в других областях знаний.
В революционном месяце брюмере 1799 года, когда состоялся государственный переворот (9 ноября), Жан Батист Бернадот не находился на активной службе, а сидел дома, в нескольких милях [7]
[Закрыть]от Парижа, выздоравливая после очередного приступа туберкулезного кровохарканья. Наполеону в ту пору крайне требовалась поддержка генерала Бернадота, который еще два месяца назад числился его военным министром. «Почему вы не в форме?» – укоризненно осведомился он у Бернадота, и когда тот ответил, что в настоящее время находится в отпуске по болезни, Наполеон приказал ему немедля поехать домой и надеть мундир. Бернадот, однако, не послушался начальства: он ведь был, что называется, «осторожный генерал». Он продолжал скрываться в нескольких милях от Парижа в компании очаровательного молодого человека, при ближайшем рассмотрении оказавшегося его переодетой в мужское платье супругой, которая, кстати, несколькими месяцами ранее подарила ему наследника – Оскара.
Кумовские связи способствовали тому, что Наполеон полагался на независимого Бернадота гораздо больше, чем делал бы это при других обстоятельствах, тем не менее в отношениях между двумя военачальниками всегда присутствовало недоверие. «Бернадот – потенциальный оппозиционер», – говорил Наполеон о гасконце, который так берег свое достоинство, что не стал бы пресмыкаться ни перед первым консулом, ни перед императором. Впрочем, со временем, когда Наполеон уже крепко стоял на ногах, военачальник не погнушался письменно заверить его величество в своем почтении и сообщить, что у того не было и нет более преданного слуги, чем он, Жан Батист Бернадот. Ибо Бернадот принадлежал к разряду добросовестных военных, которые не организуют государственных переворотов, хранят верность своему правительству или своему суверену и не торопятся приносить присягу новому суверену, а уж если принесли, держатся ее столь же твердо, как и предыдущей.
Под началом Наполеона Бернадот испытывал в отношении себя смесь благоволения с недоверием, его заваливали подарками пополам с немилостью. Уже во время республики генералу из По давались поручения невоенного характера. Самым удивительным из них стали три месяца, когда он был послом в императорской Вене, где в 1798 году отнюдь не забыли, как Франция отправила на гильотину австрийку Марию Антуанетту. Когда Бернадот взметнул над посольством французский триколор, случились беспорядки, и генералу пришлось защищаться со шпагой в руке. Двести лет спустя трудно определить, был ли глупый поступок вызван приказом спровоцировать австрийцев или же посол совершил его по собственной инициативе, утомившись от скучной миссии.
Вспоминал ли он этот эпизод спустя тридцать два года в Стокгольме, когда стал Королем Швеции, Норвегии, Гётов и Вендов?
В 1799 году генерал был отозван из действующей армии. На два с половиной месяца он стал безумно дотошным военным министром, который за столь короткое время умудрился нагнать страху на сотрудников министерства, требуя, чтобы они работали по шестнадцать часов в день, и сам приходя на службу в четыре утра.
Однажды он совершил нечто такое, о чем мечтали и мечтают многие министры, не решаясь, однако, последовать его примеру. Когда министр финансов отказал генералу в выделении средств, которые тот считал необходимыми, Жан Батист обнажил саблю и пригрозил изрезать казначея на куски. «Ох уж эти гасконцы!» – удовлетворенно говорили сотрудники министерства, не отвечавшие за финансы.
Впрочем, будучи французами, оба министра скоро помирились и вдвоем пошли занимать деньги у итальянских банкиров.
В 1801 году Бернадот должен был ехать послом в Северо-Американские Соединенные Штаты, однако так долго откладывал отъезд, что в конце концов, когда через несколько месяцев после назначения добрался до побережья, выяснилось, что его судно ушло, – как мы уже говорили, он имел привычку прибывать в назначенное место с опозданием. Когда он окончательно собрался в путь, выяснилось, что французскую Луизиану продали Соединенным Штатам и особой потребности держать Бернадота в качестве посла на той стороне Атлантики больше нет. В наказание он одиннадцать месяцев ходил без каких-либо поручений.
Иногда Бернадот был занят на поле боя, иногда же сидел дома, не получая от подозрительного Наполеона новых заданий. Это входило в испытанную наполеоновскую тактику: сталкивать лбами ближайших сподвижников. Так поступали многие самодержцы. С другой стороны, еще будучи первым консулом и готовясь к походу через Альпы, Наполеон перед самым выходом назначил Жана Батиста Бернадота наследником престола (если самому ему суждено погибнуть).
