Текст книги "Красавица и нападающий (ЛП)"
Автор книги: Сосси Фрост
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
– Он не мой. Это моего... – я замолчал. Что, черт возьми, Пайпер значила для меня? – Игрушка моего друга... агента... ее ребенка.
– Какого хрена она у тебя?
Я пожал плечами.
– Может быть, малышка хотела подарить мне талисман на удачу, но она не настолько решительна, еле передвигает ногами, или, возможно, она потеряла ее.
– Да. Я понял.
Я нахмурился.
– Я думаю, она играла и потеряла ее. Ребенок расстроится. Это ее любимая игрушка.
– Хорошо.
Я уставилась на кролика, мой голос, действительно, потеплел.
– Она такая маленькая штучка. Ей еще нет полутора лет.
Тим скорчил гримасу.
– Я ненавижу этот возраст. Они всегда плачут и обделываются.
– Только не она. Обычно она счастлива. Хихикает и бормочет.
Я что, улыбался? Это было самое большое, что я когда-либо сказал Тиму – да и любому товарищу по команде – за многие годы.
– Она начала... выбегать, чтобы поприветствовать меня, когда я возвращаюсь домой, – сказал я. – Как собака, но... симпатичнее.
Тим фыркнул.
– Это твой ребенок?
– Нет.
Он сел на кровать и достал из сумки фляжку. Он сделал глоток, хотя мы не должны были пить перед игрой. Просто повезло, что он не использовал ее, чтобы запить горсть окси.
– Ты пытаешься трахнуть ее маму. Она ведь агент, верно? Как ее зовут? Полли? Пенни?
Я понизил голос.
– Пайпер.
– Черт. У нее есть ребенок? – он тихо присвистнул. – Я люблю мамочек. Они такие чокнутые, не могут дождаться, когда уложат спать своих детей. Они проглотят член, вышибут тебе мозги и вышвырнут тебя из своей постели, прежде чем закончится время сна. У меня есть такая девушка – она не глупая. Приходит и уходит.
Я нахмурился.
– Разве ты не женат?
– Ну и что?
– Разве у тебя нет ребенка?
– Она не имеет к этому никакого отношения.
Удивительно, как репутация Тима после женитьбы превратилась из мудака века в безупречно чистого семьянина. Но без него, нюхающего все наркотики на планете и избивающего проститутку, у Лиги не было выбора, кроме как сосредоточиться на мне как на нынешнем смутьяне и козле отпущения.
Господи, я даже не получил никакой помощи от защитника «Рэйветсов», Джека Карсона. Когда-то он был мальчиком для битья у Эйнсли Рупорта, и его чуть не вышибли из Лиги. Затем он превратил себя в Тима. Игрок также очистил свой образ, обзавелся семьей – хотя, судя по тому, что я слышал, она была настоящей. Джек изменил свои привычки.
Тиму все еще нужно было надрать задницу.
И он продолжал говорить.
– Ты уже трахнул ее, не так ли?
Я не ответил, и если бы он знал, что для него хорошо, он бы закрыл рот, прежде чем я вышвырну его никчемную шкуру из окна нашего номера на пятом этаже.
– Я иду спать, – сказал я.
– Чувак, избавься к черту от этого бардака. Трахни ее один раз и вышвырни вон. Не связывайся с сукой и ребенком.
– Не называй ее сукой.
Тим вздохнул.
– Она твой агент. Она знает, что ты делаешь. Она просто ищет сладкого папочку.
– Закрой свой рот.
– Я просто говорю, – он пожал плечами. – У нее уже есть один ребенок. Она знает, как играть в эту игру. Следующее, о чем узнаешь, это что она проделала дырки в презервативе и заставила тебя платить алименты. Ты же не хочешь платить женщине за освобождение. Послушай меня.
Я не ответил ему и даже не потрудился выключить свет. Я схватил лампу и швырнул ее в стену. Комната погрузилась в темноту, и Тим заткнулся.
Пайпер была не из таких женщин.
Она не нуждалась в другом ребенке. Роуз была ее миром, и ничто не могло разрушить их связь. Мне просто повезло, что я оказался так близко к ней.
Я никогда не встречал такой женщины, как она. Она смотрела на меня без колебаний, без страха и полностью доверяла мне.
И я обесчестил этот дар.
Я выебал из нее все это вечно любящее дерьмо. Беспощадно. Отчаянно. Я жаждал услышать ее стон, и единственным моим желанием в ту ночь было заставить ее кончить сильнее, чем она считала возможным. Я хотел быть уверенным, что если она когда-нибудь снова захочет почувствовать то же самое, то найдет это в моей постели.
Но то, что я сделал, то, как я взял ее…
Она заслуживала лучшего, а не чудовищного зверя. Цветы. Свечи. Музыку. Я должен был поклоняться ей. Вместо этого я обращался с ней, как с проклятой шлюхой. Я притянул к себе ее тело, засунул большой палец в ее задницу и трахал ее, пока я почти не потерял сознание, когда она задрожала и застонала.
По крайней мере, она кончила так сильно, что мои простыни пропитались ее желанием.
Ничто в женщинах не имело для меня никакого смысла.
Я держал телефон в руке. Безмолвный. Мне следовало позвонить ей? Это казалось правильным поступком. Может... написать сообщение?
Я напечатал текст. Это прозвучало глупо в моей голове, и я удалил его уже после трех слов.
Я должен был написать «Привет» в сообщении? Она ведь знала, от кого это послание, верно?
Боже. Я понятия не имел, что делаю. Я редко отправлял сообщения. Раньше мне не нужно было ни с кем разговаривать.
Никогда не приходилось беспокоиться о том, как чертова малышка заснет без своей любимой игрушки.
У меня в сумке оказался кролик.
Удалил это.
Я нашел мистера Румпеля.
Удалил. Она терпеть не могла, когда я называл его не тем именем.
У меня оказался Мистер Бампиботтом.
Это я тоже удалил. Черт возьми, если я оставлю запись слова Бампиботтом, то это отразится на моем счете за мобильный телефон. Кроме того, это было не то, что я хотел сказать.
Слова замерцали на моем экране.
Ты в порядке? Ты сошла с ума? Ты жалеешь, что трахнулась со мной?
Я удалил это тоже, ненавидя себя все больше с каждым набранным символом.
Ты заслуживаешь лучшего.
Я не удалил это сообщение, но и не отправил. Вместо этого я добавил к нему слова.
Ты и ребенок заслуживаете лучшего.
Я чуть не нажал отправить. Почти.
Я знал, что Пайпер не хотела ничего усложнять, и такое сообщение могло бы испортить нам обоим настроение. Это был просто секс. Она хотела, чтобы ее трахнули, и я подчинился. На этом все и закончилось.
Так почему же я заснул, беспокоясь о них обеих?
И почему я проснулся, переоделся в форму и понес чертова кролика с собой в раздевалку?
***
Я погладил кролика на удачу в перерыве, когда мы проигрывали три очка.
Это сработало. Неудивительно, что малышке так нравилось это чертово животное.
Спустя пятнадцать минут толкотни с Ашенвиллем, у нас, наконец, появился шанс. Тим боролся за приземление за пять минут до конца игры, и мы держали Ашенвилль после того, как я протаранил их защитника, причинив огромную потерю. Чистый удар вывел нас вперед, и мы восстановили владение мячом, чтобы протянуть время.
Это была неплохая победа. Что тоже было не очень хорошо, но я предпочитал выцарапывать победу в грязи. Это доказывало, что мы ее заслужили.
Но я не был уверен, что волновало меня больше – победа в игре... или возвращение домой.
Была уже глубокая ночь, когда я вполз в дом. Плач ребенка не был хорошим знаком.
Мне удалось перешагнуть через первую детскую калитку, но я проломился через вторую, загораживающую кухню. Мои ноги не слушались, и сумка со стуком упала на пол. Я запутался в очередном защитном лабиринте для детей, который служил только для того, чтобы мешать мне перемещаться в моем собственном доме.
Какого черта Пайпер заперла шкафы на магнит, если она просто собиралась забаррикадировать меня и ребенка на кухне?
Сейчас было не время спрашивать. Как бы сексуально, распутно и яростно она ни выглядела в пятницу, ранним утром понедельника Пайпер была... все еще красива, но явно измучена. Ее волосы выбились из конского хвоста, и она была одета в спортивные штаны и разные носки. Она держала на руках раскрасневшуюся, расстроенную, совершенно безутешную девочку.
Когда она в последний раз спала?
Когда ребенок в последний раз спал?
Что, черт возьми, произошло за те полтора дня, пока меня не было?
– Это... – я указала на плачущего, сопливого, орущего ребенка. – Она собирается делать это всю ночь?
Смех Пайпер привнес немного безумия в ее усталость.
– Всю ночь? Попробуй все выходные!
– С ней все в порядке?
– Это... мы... – Пайпер опустила с Роуз и плюхнулась на диван рядом с ней. – Мы потеряли ее любимую плюшевую игрушку, и у нее жар…
Я напрягся.
– Подожди, что?
– Ее плюшевого животного. Кролика мистера Бампиботтома.
– Да, я знаю. Кролика Румпель, – адреналин захлестнул меня. – Какой жар? О чем ты говоришь?
– Кажется, небольшая ушная инфекция.
Я знал, что должен был написать. Что-то остановило меня прошлой ночью, и я пожалел, что не написал, не убедился, что все в порядке. Малышка захныкала, прижавшись к Пайпер и прикрыв свои маленькие нежные ушки пухлым кулачком.
– Она болеет? – я похлопал себя по карманам в поисках ключей от машины. – А мы... что будем делать?
– Делать?
– Я заведу машину. Наверное, в такой поздний час нет врача. Все нормально. Я отвезу вас в больницу…
Пайпер покачала головой.
– Это ушная инфекция. Дети получают ее все время. На завтра у меня уже назначена встреча с педиатром.
– Так что же нам делать до тех пор? Что происходит? Она просто не должна…
Плакать?
Разбивать мне сердце?
Пайпер поцеловала ее в лоб.
– Мне нужно уложить ее спать.
– Господи Иисусе!
– Ложись спать, Коул.
О. Блядь. В голове стучало. Я больше не мог этого выносить. Пайпер не казалась обеспокоенной, но мысль о том, что Роуз чувствует себя ужасно, что ей больно и у нее температура?
Черт, меня от этого тошнило.
Я почувствовал себя... беспомощным.
Если я не мог вылечить лихорадку, я сделаю хоть одну хорошую вещь. Я расстегнул сумку и вытащил кролика. Роуз сначала не заметила его, поэтому я перевернул его в руке, перебрасывая его уши с одной стороны его пушистой головы на другую.
– Я нашел его, когда мы приземлились в Калифорнии, – сказал я. – Думаю, она положила его в мою сумку.
Пайпер уставилась на мягкую игрушку так, словно я предложил ей миллион долларов.
Или хорошенько выспаться.
– Она знает, что это твоя сумка... – Пайпер прикусила губу. – Она хотела поделиться им с тобой.
– Она, действительно, должна выразить это словами.
– О, ты даже не представляешь... – Пайпер опустилась на колени рядом с Роуз, позволяя малышке встать. – Послушай, Роуз. Смотри, кого нашел Коул!
Роуз не могла видеть меня сквозь слезы. Я подполз ближе на одном колене и протянул кролика.
Она слегка затихла. Посмотрела на игрушку. А затем она залепетала что-то восхитительное и возбужденное.
Роуз бросилась ко мне. Я предложил ей кролика. Она проигнорировала его.
Я замер, когда она подошла к моей груди и крепко обняла меня своими маленькими ручками.
Черт возьми.
Еще больше адреналина выбросилось в кровь. Я понятия не имел, что делать. Я не двинулся с места. Не дышал.
Крошечная девочка хотела, чтобы зверь обнял ее.
И Господи... какой монстр откажет ей?
Я осторожно положил руку на ее плечо так осторожно, как только мог. Ее маленькие кулачки вцепились в мою рубашку, и она шмыгнула носом.
Но Роуз перестала плакать.
И она взяла своего кролика.
Затем она отстранилась так же внезапно, как и подошла ко мне. Она рухнула обратно в мамины объятия, засунув большой палец в рот, и вцепилась в кролика.
Пайпер вздохнула.
– Боже, Коул, я не знаю, как тебя благодарить.
Я пожал плечами.
– Я не знал, как вернуть тебе мистера Румпеля, но знал, что она будет скучать по нему…
Она не слушала ни единого моего слова. Она смотрела на меня с такой силой – с такой потребностью – что моя кровь прилила к горлу, а член затвердел вопреки здравому смыслу.
Она схватила меня за рубашку и притянула к себе. Ее губы встретились с моими с такой страстью, что я был слишком потрясен, чтобы обнять ее в ответ. Она щелкнула языком с обещанием, которое закончилось слишком быстро.
Она отстранилась.
– Я бы сделала с тобой такие ужасные вещи прямо сейчас... но я так чертовски устала. Я даже не знаю, как доберусь до своей кровати.
Я мог бы ей помочь. Я мог бы нести их обеих. Я положил бы малышку в ее кроватку и уложил Пайпер в свою постель.
Но она была недосягаема для меня.
– Ты мой герой, Коул, – сказала она. – В самом деле.
– Я ничего не сделал.
– Ты сделал больше, чем можешь себе представить.
Дело было не только в кролике. Я отвел взгляд.
– Нам надо поговорить о той ночи, красавица.
Она покачала головой.
– Нам не о чем говорить. В ту ночь... это была лучшая ночь в моей жизни. И я благодарю тебя за это.
– Но…
– Давай не будем сожалеть об этом, Коул. Я никогда не буду.
Я молчал, когда она отстранилась от меня, унося ребенка наверх. Я опустился на диван.
Я уже обо всем сожалел.
Пайпер хотела провести ночь страсти, но вместо этого я показал ей зверя. Я доказал, насколько чудовищным я был на самом деле, насколько примитивными и жестокими могли быть мои желания. Я буду сожалеть об этом вечно, потому что никогда не чувствовал себя так хорошо, как тогда, когда держал ее в своих объятиях.
После всего дерьма, что я натворил в своей жизни, всей изоляции и насилия, агрессии и ярости, последнее, что я заслужил, – это принцессу, ее ребенка и эту сказку.
Я не был ее «долго и счастливо».
Даже если она была единственной, кто мог приручить этого зверя.
Глава 14
Пайпер
У меня получилось справиться со стоградусной лихорадкой моего ребенка и заключить сделку одновременно.
Это было нелегко. Это было некрасиво. И это, конечно, не было тихо, но, в конце концов, иногда быть агентом значило больше, чем заставить игрока делать то, чего он не хотел. Иногда это означало флирт с маркетологом популярной видеоигры. Я выбила ему одно из четырех доступных мест на обложке игр PlayStation и XBox 2017 года, и я сделала это в кабинете педиатра.
Неплохой рабочий день.
Но у меня не было возможности поговорить с моим клиентом. По понедельникам у Коула обычно было затишье. Команда собиралась во второй половине дня, чтобы посмотреть запись с воскресной игры, но сегодня вечером он задерживался на стадионе допоздна.
Я качала Роуз на коленях, ожидая благословенного момента, когда она заснет. Пока ничего не получалось, и у меня уже не было надежды. Я достала свой телефон.
– Я должна написать ему, – сказала я ей. – Правильно?
– Круг почему – угол шесть, – она всегда давала хорошие советы. – Аяяя.
– Это хорошая новость. Он хотел бы это услышать.
– Кролик! – Роуз швырнула кролика через всю комнату, посмотрела, как он упал, и разрыдалась. – Мамамамама.
Наверное, это была моя самая нелюбимая игра. Я встала, застонала, подняла кролика и усадила нас обратно в кресло. Роуз схватила мой телефон прежде, чем я успела отобрать его у нее. Она тоже его бросила.
– Ой-ой!– хихикнула она.
Только не ой-ой. Моя маленькая девочка оказала мне услугу. Возможно, я была трусихой, но так я не написала Коулу о сделке. В конце концов, мне нужно было о чем-то поговорить с ним, когда он вернется домой. Все, что угодно, но только не разговор о сексе, который изменил мою жизнь.
Я отправилась к Коулу за чем-то веселым и диким, и я хотела, чтобы это была неосторожность на одну ночь. Но, когда он вернулся домой вчера после игры, он был... другим. Он заботился обо мне, о ребенке, о плюшевом кролике в его сумке.
Коул Хоторн должен был быть эгоистичным, злым, чудовищным одиночкой.
Никто не предупредил меня, что он мог быть хорошим человеком.
Конечно, он запаниковал, когда Роуз прижалась к его груди, но их объятие было самым теплым и душераздирающим моментом в моей жизни.
Моему ребенку нравился Коул, но он еще не знал об этом. Он не понимал, каким утешительным может быть объятие, и как много оно значит для маленькой девочки, которая никогда не знала, каково это – иметь доброго мужчину в своей жизни, даже на самые короткие мгновения.
Роуз снова бросила Мистера Бампиботтома и тут же надулась. Определенно, пора было ложиться спать.
К сожалению, мы уже два часа как должны были лечь спать. Было уже почти девять часов, я все еще была в платье и колготках, а Роуз устроила себе постельный переворот.
Она все еще плохо себя чувствовала. Это означало, что ее новенькая кроватка превратилась в тюрьму, а матрас превратился в узника, которого надо было обуздать – впечатать в дно. Она завопила, замахала руками и зевнула. Она слишком устала, чтобы спать, но я понятия не имела, что она хочет сделать вместо этого.
– Хочешь сказку на ночь?
Это была взятка, и она сработала.
Мы вернулись к креслу-качалке, единственному оставшемуся куску потрепанной мебели. Я не просила Коула заказывать новую кроватку, комод и пеленальный столик, и он держал заказ в секрете до того момента, пока я не расписалась за доставку.
Я чуть не расплакалась, когда компания вносила в детскую Роуз мебель, подходящую для принцессы. Он даже не позволил мне сказать спасибо, просто сказал, что она это заслужила.
– Мамамама, – Роуз одновременно прижалась и попыталась вырваться. – Книга!
Она определенно была моим ребенком – влюбленным в любую книгу, которую она могла пожевать. К сожалению, она любила их слишком сильно. Одна сказка превратилась в две. Два неудачных часа сна в кроватке превратились в три.
И вот так моя шестнадцатимесячная дочь держала меня в заложниках моего собственного голода, истощения и мочевого пузыря.
Забавная вещь произошла на грани безумия – человек вел переговоры с малышом о шансе удовлетворить свои основные эмоциональные и физиологические потребности.
– Еще одна история, и маме, действительно, нужно будет сходить на горшок.
Роуз не согласилась.
– Нет!
– Мама не носит подгузник, как некоторые счастливчики.
– Нет! – она шлепнула книгу и пнула ногой. Ее пятка впилась мне в бок, ударив точно в мочевой пузырь.
– Не круто, – простонала я.
Роуз извивалась рядом со мной, почти кувыркаясь у меня на коленях. Мы обе быстро приближались к своему пределу. Итак, я начала последнюю историю этой ночи, и я имела в виду именно это. Я открыла книгу.
– Роуз, давным-давно жила-была принцесса... видишь принцессу? И много чего с ней случилось... как-то ей, действительно, нужно было в туалет, а еще прошло уже четырнадцать часов с момента ее последнего приема пищи. Да! Там кролик! Поэтому Фея-крестная превратила тыкву в няню и принесла принцессе бутерброд. А еще там были ветчина, сыр и картофельные чипсы. Потом принцесса жила долго и счастливо, потому что ее грудная полость не наполнялась мочой, – я поцеловала ее в лоб. – И посмотри, там изображена лягушка. Разве это не хорошая история?
– Я слышал и получше.
Роуз взвизгнула от радости, когда Коул прислонился к дверному косяку и собрал волосы в хвост. Мудрый шаг, когда делишь пространство с Роуз.
– Ты думаешь, что мог бы рассказать лучше? – спросила я.
– Черт возьми, нет.
– Когда-нибудь пробовал?
– Пробовал, что? Рассказывать ребенку сказку на ночь? – он громко рассмеялся. – Ты думаешь, я когда-нибудь произносил слова «первый поцелуй настоящей любви»? Черт, когда я был ребенком, я получал кулаком по затылку, когда мой старик решал, что я должен спать, и это срабатывало.
Я перестала раскачиваться, и ухмылка Коула исчезла. Он не собирался быть настолько честным, и сменил тему разговора, прежде чем я успела задать ему несколько назойливых вопросов.
– Я... – он поднял подарок, который прятал за дверью комнаты. – У меня есть кое-что... для малышки.
Он не стал открывать коробку до конца, просто потихоньку показал мне ее содержимое.
Я усмехнулась.
– Ты купил еще одного мистера Банни Бампиботтома?
– Их трое. Целая семья Румпелей на случай, если она снова потеряет его.
– Спасибо, – сказала я. – Огромное.
Роуз снова топнула ногой, схватившись за книгу. Я дернулась и резко выдохнула.
– Ты в порядке? – спросил Коул. – Ты танцуешь.
– Если я попрошу тебя об одном важном одолжении...
Я была слишком предсказуема. Он видел меня насквозь.
– Нет.
– Ну, пожалуйста.
– Нет.
– Я сейчас лопну, Коул.
– Что бы это ни было... нет. Я знаю этот взгляд. Ты хочешь, чтобы я что-то сделал…
– Присмотришь за ребенком минутку?
– Ты должна была сказать мне, что сошла с ума, до того как мы переспали.
Я встала – рискованное предприятие. Скрестив ноги, я пожалела о юбке.
– Это очень просто. Иди сюда...
– Нет.
– И сядь в кресло.
– Это должно быть нарушением нашего контракта.
Я подтолкнула его к креслу-качалке.
– Наслаждайся. Мне нужно всего пять минут.
Он мог бы сказать мне «нет», но Роуз посмотрела на него большими глазами и еще шире улыбнулась. Она потянулась к нему цепкими ручками.
– Прекрасно... – он сглотнул. Неужели он так боится маленького ребенка? – Я не умею обращаться с детьми.
– Это потому, что ты не часто бываешь рядом с ними.
– Я стараюсь избегать хрупких вещей и могу случайно раздавить ребенка.
– Я в это не верю.
– Значит, в это верит один из нас.
– С детьми все просто, – сказала я. – Все, что тебе нужно делать, это прижимать их к себе, пока они не выросли, а это происходит слишком быстро.
Он был готов поспорить со мной, но вместо этого вздохнул.
– Ты собираешься спуститься вниз?
– Я могла бы.
– Принеси мне содовой, и мы заключим сделку.
– Ты все еще не можешь открыть холодильник?
– Черт возьми, женщина. Ты хочешь, чтобы я присмотрел за твоим ребенком или нет?
– Я за содовой.
Коул не поместился в кресле-качалке, но он попытался. Старая деревянная рама заскрипела, и он вжался в сиденье, как только мог. Это не могло быть удобно, но ничего не рухнуло.
– Держи ее на коленях, – я посадила Роуз ему на ногу. Коул замер, как будто даже простое дыхание могло причинить ему боль. Она прижалась к нему и что-то бормотала. – Видишь? Это просто.
– Как скажешь.
Я протянула ему книгу.
– Только не говори мне, что зверь боится маленького ребенка.
– Это ты должна бояться, потому что я держу на руках твою малышку.
– Меня в тебе ничего не пугает.
Это была правда. Единственное, чего я боялась, это собственного бешено колотящегося сердца. Этот великолепный, задумчивый, невероятно сильный мужчина так нежно держал моего ребенка. И вместе они выглядели... идеально.
Роуз сжала его руки, когда он открыл первую страницу книги. Она устроилась напротив него, указывая на рисунок маленького зайчика.
– Кролик! – она взвизгнула и указала на картинку. – Один. Два!
Коул изумленно уставился на нее, словно она подсчитывала количество кроликов на странице.
– Черт. Действительно, два кролика. Умный ребенок!
Я оставила их с этой историей, но пять минут покоя пролетели быстро. Я воспользовалась ванной, расчесала волосы и почистила зубы, и снова почувствовала себя нормальным человеком. Я вернулась с содовой, но подождала за дверью, пока Коул читал Роуз.
– Да... я не понимаю, почему его рыбка такая мелкая зануда. Эта кошка просто хочет устроить детям вечеринку.
Я улыбнулась. Отлично. Он учил моего ребенка, что это нормально – разгромить дом со своенравными кошками в разных формах одежды.
Роуз ворковала над ним, бормоча что-то милое и неразборчивое. Коул соглашался с этим.
– Да, эта книга мне тоже не понравилась. Эээ... ты хочешь еще одну историю? – он не мог дотянуться до книжной полки, и я сомневалась, что он решится идти с ней на руках. Он вздохнул. – Давайте придумаем сами, ладно?
– Кей.
– Хорошо. Когда-то давным-давно жил-был принц. Или полузащитник. Кто угодно.
– Защи-пр!
– Практически. Так что этот парень молодец. Он был настоящим профессионалом. Он преследовал всех злых драконов по всему полю, чтобы защитить свой замок. Он был самым сильным и лучшим принцем-полузащитником на всем белом свете. Невероятный.
Роуз согласилась, но теперь ее слова звучали тише.
– Но кое-кто из крестьян его недолюбливал. Они говорили, что он слишком хорошо защищал свой замок. Они хотели выгнать его из королевства. Так что этот принц, ну, полузащитник, неважно, платил немного золота королевству каждый раз, когда выгонял драконов. Но они все равно хотели, чтобы он ушел.
– Кролик.
– Окей. У него тоже есть кролик. Но принц-полузащитник сказал, что не хочет покидать королевство. Нет, если рядом будет маленькая принцесса, которой нужна лучшая сказка на ночь, нежели какой-то придурок, устраивающий беспорядок в чужом доме. Спорим, твоей маме понравится эта история, а?
Я смотрела на него, стоя у входа, мое сердце таяло. Роуз не ответила. Она лежала, прижавшись к его рукам, и блаженно спала.
– Хорошая работа, – сказала я.
Коул не двинулся с места. Он смотрел на ребенка, спящего у него на руках.
– Я и не знал, что моя история настолько скучна.
– Ей нравится твой голос.
Он перевел взгляд с нее на кроватку.
– Как я могу...?
– Положи ее.
– Я так не думаю…
– Ты ее не разбудишь.
– Я не беспокоюсь о том, чтобы разбудить ее. Боюсь, что... – он пожал плечами. – Она совсем крошечная.
– Ты, действительно, должен доверять себе.
– А может, и не стоит.
Коул поколебался, но все же обнял Роуз, едва не потеряв ее в горе мускулов, которыми были его бицепсы и грудь.
Он двигался медленно, шаркая, не дергаясь, шаг за шагом, пока не добрался до кроватки. Он опустил Роуз на матрас. Он не дышал, но тихо выругался, когда его руки оказались под ней. Он задержал дыхание, покачал ладонями, потом высвободился.
Он отступил, и пот выступил у него на лбу.
– Так. Она уснула.
Я накрыла ее одеялом.
– Ты ей нравишься, Коул.
– Да.
– А как заканчивается эта история?
– Разве это имеет значение?
– Я заинтригована.
Он выдохнул.
– А как же иначе? Принц и его кролик живут долго и счастливо.
– А принц-полузащитник? У него есть счастливый конец?
Коул не ответил. Он уклонился от моего вопроса и вышел из комнаты. Я схватила радионяню Роуз и последовала за ним.
Он был не в настроении разговаривать. Но я схватила его за руку, прежде чем он успел убежать, и потащила в свою спальню. Я закрыла за нами дверь.
– Что ты делаешь, красавица? – его голос понизился в предупреждении. – Не искушай меня.
– Я не искушаю тебя. Я предлагаю.
Он напрягся, глядя на меня, мои губы изогнулись.
– Мы никогда не говорили о той ночи.
– О чем тут говорить? Ты сделал все, что я просила.
– А сейчас?
– Я прошу снова.
– Почему же?
Потому что он уложил мою дочь спать.
Потому что мой ребенок чувствовала себя в безопасности и уюте в его объятиях.
Потому что, когда она заснула у него на груди, она доказала то, что я отрицала с момента нашей первой встречи с Коулом.
Он был не совсем зверем. Что-то лучшее было спрятано глубоко внутри него. Что-то нежное, сострадательное и доброе. И мне просто нужно было найти это.
Я перестала думать о последствиях. Мое тело мгновенно перегрелось, дрожа под его пристальным взглядом.
– Трахни меня, – прошептала я. – Здесь. Сейчас. Я хочу, чтобы ты взял меня.
Коул посуровел. Его джинсы обтягивали растущую выпуклость, но он не торопился освободить ее. Его слова звучали хрипло, и каждый звук пронизывал меня насквозь.
– Ты уверена? – прошептал он.
– Тебе это интересно?
Его улыбка была предупреждением крадущегося волка.
– Ты хочешь, чтобы тебя трахнули?
– Да.
– Как ты хочешь меня?
– Ты же не хочешь, чтобы я сделала этот выбор.
– Да, хочу, – выражение его лица исказилось. – Нет. Черт, красавица, я хочу уничтожить тебя так же сильно, как и поклоняться тебе. Ты даже не представляешь, что делаешь со мной.
Он схватил меня за руки и ударил о стену. Я ахнула, когда он поднял меня и обвил мои ноги вокруг своей талии. Мне следовало бы снять колготки, но он все равно разорвал их с резким ругательством.
Восхитительная дрожь пронзила меня. Боже, он был силен. Он держал меня крепко, прижав к себе, пригвоздив своим желанием.
Коул освободил свой чудовищный член и дразнил меня толстой пульсирующей головкой над моими гладкими складками. Его слова приковали меня к месту. Темные и тайные фантазии закрутились в моей душе.
– Я хочу, чтобы ты кончила... и я хочу, чтобы ты кричала.
Его плоть прижалась ко мне, сильно надавливая и проскальзывая в мою киску. Мои глаза расширились, но он не позволил мне издать ни звука. Его поцелуй заставил меня замолчать, когда он вошел в меня еще на дюйм.
– Я хочу, чтобы ты извивалась и промокла... и я хочу поклоняться тебе, стоя на коленях.
Еще глубже. Я сжала его член. Моя голова откинулась назад, обезумев от пульсирующего жара.
– Я хочу трахать тебя, пока ты не попросишь пощады... и я хочу доставлять тебе удовольствие, пока ты не попросишь большего.
Он погрузился в меня, наполнив все мое тело одним карающим толчком. Я ахнула, когда наши тела встретились. Настолько большой. Слишком большой. Я застонала приоткрытыми губами и почувствовала боль от толчка.
– Но больше всего на свете, красавица, – Коул прошептал свою восхитительную угрозу, – я хочу сделать тебя своей.
Я прижалась к нему, когда его член пронзил меня. Ничто не сравнится с его прикосновениями, его желаниями, его требованием. Он трахал меня также жестко и яростно, как и обещал.
Это не будет чем-то нежным, но я не искала ничего чувственного. Он был мне нужен. Я хотела его. Ничто не помешает нам запутаться в ошибках и похоти.
Коул врезался в меня, и я была уверена, что к утру у меня появятся синяки. Ничто в этом мире не заставит меня пожалеть об этом.
Я напряглась над ним. Его бескомпромиссный толчок сильнее прижал его к моим складкам. Грубая ткань его джинсов терлась о мою чувствительную гладкость. Слишком грубая. Это должно было быть больно, но я любила дикую, непримиримую напряженность.
Я отдалась его силе и вобрала его член еще глубже. Нарастающее, яростное напряжение сковало меня в его объятиях. Удовольствие заглушило мои стоны, заставляя меня задыхаться в агонии.
Я вцепилась в него, пока он рычал и потел. Темное желание наполнило нас обоих, и я подчинилась его поцелую. Он кончил в меня, заставляя меня принять весь его член, если я захочу кончить.
И я это сделала.
Жестко.
Первобытный инстинкт захлестнул меня, и я выгнулась дугой, когда дрожь пронзила мою сердцевину. Это не было нежным, терпеливым покалыванием возбуждения. Разряд подтолкнул меня к краю, опрокинул, ослабил и обрушился на меня волну за волной сокрушительного желания. Я задыхалась, плакала и снова и снова кончала с ним, на нем, из-за него.
Он вошел в меня, наполняя своим теплом. Я потерялась в его безумном поцелуе.
В его прикосновении было что-то совершенное. Грубое и нежное. Яростное и всепоглощающее. Даже его поцелуй был противоречием. Такой же страстный, как любая прочитанная сказка, но каждая глава – пожирающий укус монстра.
Но это не имело значения. Пока я целовала его, пока я прикасалась к нему, я существовала в момент совершенства.
Через минуту он опустил меня на пол, но ноги не выдержали моего веса. Я прислонилась к стене, изумленная, пристыженная и абсолютно удовлетворенная.
Коул заправил брюки. Он даже не взглянул на меня.
– Ты этого хотела?
Я кивнула, затаив дыхание, но он не остался. Он больше ничего не сказал, только повернулся и вышел из комнаты, молчаливый и…
Злой?
– Подожди, – я разгладила платье на ногах. – Я имею в виду... спасибо.
Его голос похолодел.
– Рад, что могу быть тебе полезен.
