Текст книги "Красавица и нападающий (ЛП)"
Автор книги: Сосси Фрост
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Ее язык скользил вниз, щелкая, когда она поднималась над стволом. Каждый изгиб ее рта вызывал у меня дрожь. Она пропустила головку между губ, чтобы вдохнуть, целуя меня по всей длине, пока я изумленно смотрел на нее.
– Тебе это нравится? – спросила она.
Какой ненужный вопрос.
– Ты не должна этого делать.
– Я расцениваю это как «да», – Пайпер улыбнулась. – Тебе можно наслаждаться этим, Коул.
О, она была наивна.
– Я стараюсь не слишком этим наслаждаться.
– Ты тоже можешь это делать, – ее губы скользнули по моей головке вперед, опускаясь вниз, чтобы взять больше в горло. Идеальная искусительница. – Я просто хотела тебе показать…
– Что?
Она лизнула, возвратившись обратно наверх.
– Что кто-то заботится о тебе.
Теперь это было уже слишком. Я напрягся, но не позволил себе кончить.
– Встань, – прошептал я. – Дай мне посмотреть на тебя.
Пайпер повиновалась, ни разу не отрывая от меня взгляда. Она стянула через голову кофточку, опустив на нее лифчик. Все медленно и обдуманно. Сексуальное откровение, только для меня. Она хотела, чтобы я увидел. Представил себе, что ждет меня. Хотел того, что она может дать.
И это сработало.
Я хотел всего – ее поцелуя, ее прикосновений, ее тела. Я мечтал обо всем, что она могла бы предложить помимо этой ночи.
Она встала. Ее бедра покачивались слева направо, и она сбросила джинсы и трусики.
– Красавица…
Ее прозвище было шепотом правды. Она поразила меня. Пышная и темная. Мягкая и женственная. Боже, она была миниатюрной. Я мог бы сломать ее пополам, если бы она не сломала меня первой.
Я попытался встать, но она не позволила. Пайпер толкнула меня в грудь, и я лег на кровать.
Это было что-то... новое.
Захватывающее.
Она ползла по мне, хихикая, как будто ей казалось нелепым, что она может дразнить меня страстными движениями своих плеч и бедер. Господи, если бы она только знала, с каким трудом мне приходилось бороться, чтобы не взорваться прямо здесь и сейчас.
Она расположила ноги по обе стороны от моей талии. Синяки беспокоили ее. Я затаил дыхание, и она прижала руку к расползающейся тьме на моих ребрах.
Ее голос ласкал меня так же нежно, как и ее руки.
– Ты уверен, что все в порядке?
– Не смей останавливаться сейчас.
– А если я сделаю тебе больно?
– А если ты меня исцелишь?
Я схватил ее за бедра, но не сжал, не заставил двигаться. Я помог ей удержаться на ногах. Время замедлилось, когда она погладила мой член, потянув только для того, чтобы расположиться над напрягшейся головкой. Она устроилась над членом.
Я выдержал ее взгляд.
Сначала меня поразила жара.
Потом – теснота.
А потом... она.
Вся она.
Так долго секс был чем-то агрессивным, предназначенным проникать, растягивать и пронзать. Я понятия не имел, что могу быть задушенным, беспомощным и...
Увлеченным.
Она окутала меня шелковым, совершенным теплом. Мне не нужна была ловушка. Я бы не сдвинулся с места. Никогда больше не сдвинулся с места. Ее бархатная киска доила меня с каждым болезненным сжатием. Сегодня вечером мое тело прошло через ад. Теперь я буду выздоравливать на небесах.
Она взяла каждый затвердевший дюйм. Я погрузился в нее, надежно и крепко. Мы дрожали вместе, каждая волна ошеломляла меня невероятным совершенством. Я даже не пошевелился. Ее теснота была достаточным подарком.
Но она дала мне больше. Она двинулась ко мне – маленькие, тихие толчки ее бедер о мои. Кровать покачнулась вместе с ней, и она зарылась ногами в одеяла, ища опоры. Храбрая маленькая девочка.
Ее миндалевидные глаза расширились, когда она опустилась на мой член. Она выдыхала слова, которые я не должен был слышать, но старался понять. При каждом движении ко мне ее груди вздрагивали, дразня меня твердыми сосками в нескольких дюймах от моих губ.
Я взял один в рот, когда она наклонилась вперед, но удержал его, когда ее бедра ударили в ответ. Она застонала, когда я потянул ее чувствительный маленький бутон, пока она объезжала меня. Я не кусал. Ей не было больно. Ничего не делал, только сосал, чтобы посмотреть, как она дрожит от удовольствия.
– Боже, Коул, – простонала Пайпер. – Ты даже не представляешь, как это хорошо…
Ничего подобного. Я точно знал, как чертовски хорошо это чувствовалось.
Я приподнялся, не обращая внимания на пронзительную боль в плечах. Пайпер была осторожна, когда целовала меня, избегая моего носа и щеки. Но мне было все равно. Я схватил ее сзади за шею и притянул ближе. Наши языки встретились, и она снова и снова всхлипывала, прижимаясь ко мне.
Ее всхлипы перешли в стоны, и она крепко обхватила мой член. Теперь я узнал этот звук. Я слышал его не так часто, как хотелось бы, но теперь все изменится.
Все изменится.
Эта женщина заслуживала хорошего траха каждую ночь перед сном.
Нет.
Не просто траха.
Поклонения. Обожания. Чего-то, что я сделал бы, чтобы доказать, что она была единственной причиной, по которой я мог видеть свет в окружавшей меня темноте.
Ее прикосновение вселило в меня надежду.
Ее поцелуй успокоил мою ярость.
И ее слова разрушили проклятие, которое удерживало меня в ярости, изоляции и страхе.
С ней я был кем-то большим, чем просто зверем. Наконец-то, я стал ее мужчиной.
Я прикасался к ней – нежно, бережно, лаская ее изгибы, не боясь причинить ей боль. Она ободряюще замурлыкала и наклонилась ко мне.
Она хотела большего. Я дам ей это. Мои подколенные сухожилия болели, но жар ее киски успокоил все во мне. Я приподнял бедра, погружая свой член глубже в нее. Быстрее. Сильнее. Но не свирепо. Не грубо. Не имея ничего, чтобы доказать или какой-либо причины, чтобы наказать ее или себя.
Пайпер вздрогнула, и ее стон превратился в мое имя. Я восхищенно наблюдал, как напряглось ее тело. Она приподнялась еще выше только для того, чтобы опуститься на мой член и взять меня так глубоко, как только могла.
Эта женщина уничтожит меня в свое удовольствие.
Ее груди подпрыгивали, голова откинулась назад, и я увидел каждую частичку ее тела.
Это был не секс, а нечто гораздо большее.
Это была страсть. Понимание. Мгновение без того, чтобы что-то скрывать или извиняться, или бояться завоевывать нашу жизнь. Это был момент чистого экстаза, уязвимости и честности.
И у меня никогда не было ничего подобного раньше. Никакой близости. Никакого доверия.
Как я мог так долго жить без этого?
Без нее?
Прилив жара сжал все во мне – ноги, пресс, яйца. Она выгнулась и назвала мое имя, ее тело дрожало, дрожало так сильно, почти ломалось.
И я вошел глубоко в нее.
Я зарылся по самое основание и затопил ее. И это только заставило ее кончить сильнее.
Я не дал ей откатиться в сторону. Я схватил ее, сел и напряг все мышцы спины, плеч и пресса, чтобы прижать ее к себе.
От ее поцелуя у меня перехватило дыхание, но я бы никогда больше не вздохнул, если бы это означало, что я могу наслаждаться ее покусанными губами вечно.
Она запустила руки в мои волосы и уставилась на меня, все еще содрогаясь, когда мой член опустошался в нее еще больше.
Я не знал, что сказать. Если бы я вообще мог говорить.
Я перевернул ее на спину и положил рядом с собой. Отрываясь от ее тела и теряя эту связь с ней, я испытывал больше боли, чем все мои травмы во время игры. Я должен был держать ее рядом.
Пайпер напряглась, перекатываясь, чтобы достать свою одежду и радионяню. Я не отпустил ее, но взял за руку, вместо того чтобы схватить за запястье.
– Останься, – сказал я хриплым голосом. – Спи здесь.
Она прикусила распухшую губу, глаза ее отяжелели от усталости.
– Ты уверен?
– Останься. Пожалуйста.
Она опустилась на кровать. Ее пальцы коснулись моей щеки, когда она поцеловала меня.
– Только скажи, Коул Хоторн, и я никогда не уйду.
Глава 17
Пайпер
Роуз не оказалось в ее кроватке.
На всякий случай я развернула ее одеяло. Ничего. От нее не осталось и следа.
Даже мистера Бампиботтома.
Просто исчезла.
Я резко развернулась, ударившись ногой о кроватку. Палец на ноге тут же запульсировал. Хорошо. Теперь мне не придется тратить время, щипая себя, чтобы проверить, не сплю ли я.
Это был кошмар наяву.
Я выскочила из ее комнаты и помчалась через холл. Я знала, что ничего хорошего не выйдет, если я буду спать с Коулом всю неделю. Его спальня располагалась в другой части особняка, так далеко от моего ребенка.
Как, черт возьми, она выбралась из своей кроватки?
Я не думала, что она сможет перелезть через решетку. Конечно, она иногда наблюдала за тренировками Коула, но он не обучал ее никаким приемам. Он ни за что не научит ее поднимать свой собственный вес, когда она еще не может играть в прятки.
Мой желудок скрутило.
Может, она и не сбежала.
Возможно ли, что случилось что-то худшее? Охранная система не сработала, но...
Коул позвал меня из своего кабинета, прежде чем я поднялась по лестнице.
– Мы здесь, внизу.
Мы?
Я бросилась к нему, задыхаясь и дрожа.
Какого черта?
Роуз помахала мне с дивана, ее маленькие пальчики были грязными и липкими от раздавленных бананов. Другой рукой она швырнула через всю комнату Чирли.
– Мамамамама.
Роуз прижалась к Коулу. Она жевала свою закуску и составляла ему компанию, пока он смотрел утренний обзор «Спортивной нации».
Мой пульс еще не восстановился.
– Что ты сделал?
Коул не отрывал взгляда от экрана.
– Я услышал по радионяне, как она разговаривает, и встал посмотреть, что ей нужно. Я решил, что позволю тебе поспать.
Кажется, я все еще сплю. Я плюхнулась на диван.
– Ты взял Роуз?
– Да.
– Спустился с ней по лестнице.
– Совершенно верно.
– Приготовил ей завтрак.
– Да.
Роуз протянула ему руку.
– Наннер.
– И ты все это сделал, чтобы я могла спокойно спать?
Коул пожал плечами и отхлебнул молока из своей овсянки.
– Мне скоро нужно на игру, и я не вернусь, пока мы не отправимся в отель. Решил сначала попрощаться с фрикаделькой.
Это было самое приятное, что я когда-либо слышала. Он уедет только на одну ночь. Даже при домашних играх команда оставалась в гостинице рядом со стадионом. Он решил провести несколько часов своего свободного времени, развлекая Роуз, пока она размазывала бананы по себе, дивану и нему.
– Итак... – я уставилась на него. – Ты хочешь получить развратный, животный секс сейчас или когда вернешься?
– Попридержи свои трусики, – он ткнул большим пальцем в сторону Роуз. – Ей нужно сменить подгузник. Это по твоей части.
– Хорошо. Тогда просто отблагодарю позже.
– Лучше не забудь об этом.
– Ты все помнишь.
Коул доел хлопья и встал. Он протянул мне завернутый подарок, который спрятал за диваном, подмигнув.
Я потрясла подарком.
– Хм... Тебе больше нечего купить для детской…
– Не испытывай меня.
Я открыла коробку. Футболка с надписью «Монарх» размером с малышку была аккуратно завернута в папиросную бумагу.
– Ребенок номер девяносто два! – я показала Роуз крохотный свитер Хоторна. Она пришла в восторг, когда я это сделала, и захлопала в ладоши. Повсюду летели куски банана. – О, Роуз. Тебе понравиться превращать его в супер липучку! Скажи Коулу «спасибо».
Роуз сморщила нос.
– Спасибо тебе.
– Решил, что она сможет надеть его завтра, – Коул вытащил из кармана два билета. – Я потянул за кое-какие ниточки и нашел вам с ней место в одной из наших VIP-лож. Наверное, пришло время моему агенту посетить домашнюю игру.
Мне было достаточно тяжело смотреть, как Коул рискует жизнью и конечностями по телевизору. На стадионе я была бы баскетболистом. Я взяла билеты и шлепнула его по груди.
– Спасибо... но это значит, что тебе лучше играть хорошо, Хоторн.
– Думаю, я произведу на тебя впечатление.
– Ты всегда так делаешь.
Он поцеловал меня, быстро и многообещающе.
– Не становись еще красивее, пока я не вернусь.
– А если я это сделаю?
– И задираться тоже не надо.
– А то что?
– Просто подожди, пока папочка вернется домой.
Мое сердце забилось слишком быстро.
– Увидимся в воскресенье вечером, хулиган.
Коул помахал Роуз и подождал, пока она попрощается, прежде чем отправиться на тренировку. Это означало, что у меня была целая суббота, чтобы спланировать, как лучше всего провести малышку на стадион.
К счастью, это также дало мне время подавить панические, возбуждающие покалывания, которые заставляли меня так тяжело дышать рядом с Коулом.
Я понятия не имела, что делаю, когда провожу ночь в его комнате, сплю в его объятиях, просыпаюсь каждое утро под ним. Это было опасно. Это было безответственно.
Это была одна из лучших недель в моей жизни.
И Роуз тоже так думала, о чем свидетельствовали последние пополнения ее словарного запаса.
– Фубол! – хихикнула она. – Момарх.
Практически правильно. Я помешала ей запихнуть остатки банана в диванные подушки и подняла ее, чтобы сменить подгузник. Она глупо ухмыльнулась, указывая в коридор.
– Назад! – приказала она.
Даже мой ребенок хотел, чтобы Коул вернулся.
– У нас обеих большие неприятности, – сказала я. – Я думаю, мы соревнуемся за одного и того же парня.
Роуз сморщила носик и чихнула.
– Скорее всего, он предпочтет тебя мне, – я поцеловала ее в щеку. – Но ты ведь отдашь его маме, правда?
Она кивнула.
– Белый.
По крайней мере, я могла бы подделать ее одобрение. На самом деле я понятия не имела, что мне делать. Отношения с Коулом Хоторном были достаточно рискованными, и это было неправильно, когда я растила ребенка. Еще хуже было иметь дело со своим клиентом.
Было бы неплохо, если бы моя голова, сердце и женские части осознали риск и разобрались со своими проблемами. Я не могла принять окончательное решение.
К воскресенью я все еще трепетала и нервничала даже больше, готовясь к выходу на стадион. Я нанесла свежий слой синего лака, чтобы соответствовать цвету Монархов, на ногти на руках и на ногах и уложила волосы в пышные косички, чтобы соответствовать Роуз – к ее большому удовольствию. Я сделала быстрое селфи с Роуз в ее футболке. Я отправила его Коулу, хотя и не ожидала ответа.
Дни игр были... напряженными. А предстоящий матч тем более.
«Монархи» против «Рыцарей».
Это было не только жаркое соперничество, но и матч-реванш плей-офф прошлого сезона. Напряженность зашкаливала, и средства массовой информации ожидали драмы, как стервятники. Это означало, что все будут пристально наблюдать за игрой.
И Коул будет вне себя от ярости.
Вся автостоянка стадиона гудела, и сладкий дым грилей плыл над ней. Футбол я никогда не понимала, но любила гамбургеры и хот-доги. К счастью, VIP-ложа обещала свою собственную еду, а также шампанское, забронированные места, два телевизора с плоским экраном и стеклянный корпус, чтобы не беспокоить «фанатов».
В кабинке сидело двадцать человек, но я отметила высшее руководство «Монарха», жену владельца и взрослых детей, а также несколько удачливых жен игроков, которые оценили появление малыша. В то время как стадион был заполнен болельщиками и сотрясался от музыки, ложа была звуконепроницаемой, шикарной и украшенной очень дорогой белой кожей и коврами.
Значит, никакого сока для Роуз.
Никто не занял места ближе к стеклу – как будто им было все равно, что происходит на поле. Тем лучше для меня, особенно с идеальными местами прямо посередине.
Мы с Роуз сели, и блондинка в дизайнерском платье, ближайшая ко мне, стала ворковать с ней. Она предложила Роуз морковную палочку и заказала мне чай со льдом у проходившего мимо официанта.
Она пожала мне руку с очаровательной вежливостью. Изысканно, словно она ожидала, что из-под сиденья выскочит дюжина камер и еще больше журналистов. Что могло заставить женщину так беспокоиться о своем имидже?
– Привет, – сказала она. – Я Энни Морган. Жена Тима.
О. Бедная женщина. Я надеялась, что мои глаза не вылезли из орбит.
Я знала репутацию Тима. Каким-то образом он сохранил свой имидж с тех пор, как они поженились и родили ребенка, но те, кто был в запасных, знали, что он блудит, но теперь гораздо незаметнее.
Я робко пожала плечами и пожала ей руку.
– Я Пайпер Мэдисон. Коул Хоторн... – кем, черт возьми, мы были? – Я его агент.
Энни кивнула.
– Слышала, у наших ребят была драка несколько недель назад.
– Да... у Коула немного вспыльчивый характер.
Энни отхлебнула чаю и сосредоточилась на поле.
– Тим, наверное, заслужил это.
Ой. Я не думала, что в раю есть проблемы – сомневалась, что Тим или Энни когда-нибудь были счастливы в браке. И это обрело смысл. Тим использовал ее, чтобы очистить свою репутацию, даже завел ребенка, чтобы сделать это.
Какой идиот мог подумать, что эта идея сработает?
К счастью, стадион взревел, и над трибунами зазвучала песня. Пол и стены ложи завибрировали, когда собравшаяся толпа вскочила на ноги для представления игроков.
Остальные двенадцать человек в ложе почти не обращали внимания на поле и просто открыли бутылку шампанского прямо перед стартом. Они не болели за своих игроков, даже не волновались, когда «Монархов» называли по отдельности.
Но мне было все равно. Я собиралась повеселиться. Я подняла Роуз как раз в тот момент, когда диктор представил капитана защиты. Мой желудок скрутился в возбужденные, нервные и гордые узлы.
– Из штата Огайо, номер девяносто два, Коул Хоторн!
– А вот и Коул! – сказала я. – Болеем за него!
Роуз понятия не имела, что происходит, но ей нравилось это волнение. Она захлопала в ладоши и рассмеялась.
По крайней мере, мы сможем повеселиться.
Роуз развлекалась тем, что танцевала под музыку перед началом игры, и я дала ей одно из полотенец «Монархов», чтобы она помахала им, пока я сделаю еще один снимок. Через несколько минут она потеряла ко мне интерес, но я заранее все спланировала и положила несколько кубиков в сумку для подгузников.
Это было благоразумно. Она была слишком маленькой, чтобы смотреть игру.
Это не будет чем-то страшным, и это не будет чем-то чистым.
Начало игры закончилось пенальти, когда два «Монарха» бросились за тремя «Рыцарями». Пенальти заставило нас уйти в тень наших ворот. Мы отбили первый мяч без проблем, но на втором нижнем Тим упал назад, чтобы передать. К несчастью, выбранная им цель была перемещена вдоль боковой линии. Мяч просвистел мимо принимающего, и защитник бросился ему в голову. Принимающий упал на скамью «Монархов».
Едва не началась драка.
Еще больше штрафов.
Тим не смог получить пропуск на третьем спуске и выскочил за боковую линию.
Энни потерла виски.
– Мне нужно выпить чего-нибудь покрепче.
Как и мне. После удара защитники вышли на поле.
И я сразу поняла, что это будет плохая игра.
«Рыцари» славились лучшей стремительной игрой Лиги, построенной вокруг Джуда Оуэнса, лучшего бегущего. «Монархи» считались сильнейшими защитниками в Лиге, и Коул выступал в роли оплота. Это была развязка всех разборок, которая стала еще хуже, потому что мне, действительно, нравился Джуд.
Джуд был самым крупным клиентом отца в течение последних семи лет, и он был одним из немногих игроков, которые всегда относились ко мне с уважением.
– Вау, – у Энни перехватило дыхание. – Эта наступательная гвардия задерживает Коула. Плохо.
– Он плохо это воспримет, – сказала я.
– Лучше им этого не делать.
Не могла не согласиться. Судьи не вызвали нападающих «Рыцарей» для проведения штрафных, и те обманули, схватив Коула, незаконно используя свои руки, чтобы скрутить его футболку и оттащить его. Он прорывался изо всех сил, но даже он мог сделать только это.
К концу первого тайма Коул пришел в ярость. Он стукнул шлемом по скамейке, чуть не разбив его, и зашагал вдоль боковой линии.
Я не могла с этим справиться. Я завидовал Роуз, которая прыгала по ложе и развлекала Энни своим исполнением «Мерцай, мерцай, маленькая звездочка». Она понятия не имела, что счет сравнялся, и время тикает.
Третья четверть прошла немного лучше. У «Рыцарей» была приличная игровая позиция, но они не продвинулись далеко. Третий даун и лонг привели стадион в неистовство, и даже Роуз огляделась вокруг с широко раскрытыми глазами и руками за ушами.
Все присутствующие на стадионе встали, когда «Монархи» заняли оборону. «Рыцари» выстроились для шотгана.
Коул бросился к линии, но тут же отступил. Квотербек указал на него пальцем. Мой взгляд метался между живым действием на поле и трансляцией.
Коул прочел игру. Я это чувствовала.
Мяч отскочил, и он вылетел, меняя полосу движения и прорываясь через слабую сторону линии. Квотербек бросил мяч Джуду.
Но Джуд не видел Коула.
Он спрятал мяч. Сделал шаг.
И Коул уничтожил его одним ужасным ударом.
Джуд упал на землю. Обездвиженный.
Мяч выпал у него из рук. Коул упал вместе с Джудом, повалив его на траву. Защита восстановила равновесие, но раздались свистки, ворвались судьи, и на стадионе воцарилась тишина.
Джуд Оуэнс не шевелился.
Коул вскочил на ноги среди штрафных флажков. Он не праздновал победу. Он кричал в сторону «Рыцарей», прося о помощи.
– О нет... – прошептала я.
Роуз посмотрела на меня, откусила кусочек печенья и что-то пробормотала.
– Ой-ой.
Команды разбежались по полю, а тренеры обеих команд бросились на помощь Джуду.
Прошла целая минута, прежде чем он пошевелился. Но даже тогда тренеры не позволили ему сесть. Они бросились на поле с носилками, чтобы помочь, но после долгих напряженных десяти минут вызвали скорую помощь.
А Коул наблюдал за их работой, стоя на коленях в сторонке. Один.
Джуда Оуэнса унесли с поля и отвезли в больницу. Мне не нужно было слышать наказание или смотреть, как Коула отводят в туннель.
Его исключение из игры было наименьшей из наших забот.
После такого удара я понятия не имела, как буду защищать Коула от исключения из Лиги.
Глава 18
Пайпер
– Он должен быть исключен.
Фрэнк Беннетт даже не взглянул на Коула. Он не разговаривал с ним, и ему было все равно, что он мог сказать.
Эти слова прозвучали как окончательный приговор, и зал заседаний погрузился в тишину.
Фрэнк Беннетт достаточно редко выходил за пределы штаб-квартиры Нью-Йоркской Лиги, но специально приехал в Этвуд на встречу с «Монархами»?
Это означало, что он хотел исключить Коула из игры.
Стол заскрипел, когда руководство «Монархов» пошевелилось на своих местах. Я уставилась на свою бутылку с водой – во рту пересохло, но пить не хотелось. По краю скатилась капля конденсата.
По крайней мере, она могла потеть без последствий. Мне не так повезло.
Я подготовила Коула, как могла, но встреча со штабом «Монархов», представителями юридического отдела Лиги и профсоюза, а также Фрэнком Беннеттом была выше всего, что я видела, работая на агентство. Они были одеты в костюмы, хмурились и с нетерпением ждали окончания грязного дела.
Я думала, что Фрэнк Беннетт будет главарем мафии. Если бы я знала, что «Монархи» пригласят представителя Джуда Оуэнса на встречу, я бы оставила Коула дома.
Мой отец, агент Джуда, сердито смотрел на меня с противоположного конца стола.
Сначала Коул ушел из агентства, разбередив папин бумажник. Но у Джуда могло оказаться сотрясение мозга, и этот последний удар мог означать конец его карьеры. За пару месяцев отец потерял миллионы.
Он больше не хотел играть по-хорошему.
Коул благосклонно молчал, но это не делало его менее пугающим, менее проблематичным в середине встречи. Он кипел, дыша с яростным шипением и угрожающим ворчанием.
Прошло всего пять минут, а дискуссия уже превратилась в катастрофу.
– Мы слишком долго терпели поведение Хоторна, – сказал Фрэнк Беннетт. В жизни он был еще более отвратителен. Он ухмыльнулся Коулу толстыми губами, такими же жирными, как и гель, которым он покрыл свои серебристые волосы. – На карту поставлена репутация Лиги. Я не позволю тридцати двум командам этой организации жить в страхе перед чудовищем.
Я спрятала дрожащие руки под стол.
– Мой клиент продемонстрировал приверженность к соблюдению правил и процедур Лиги. Возможно, нам следует сосредоточиться на рассматриваемом вопросе, а не ссылаться на прошлые нарушения.
Папа даже не взглянул на меня.
– Джуд Оуэнс, возможно, не попал бы в больницу, если бы мы приняли во внимание некоторые предыдущие нарушения, – он постучал ручкой, методично, намеренно, наблюдая, как Коул дергается при каждом ударе о стол. – Я не призываю к чему-то радикальному, но давайте вспомним, с кем мы имеем дело.
Волосы на моей шее встали дыбом.
– И с кем же?
Фрэнк Беннетт ответил за всех.
– Это человек, который не может контролировать себя ни на поле, ни вне его.
Коул сжал кулаки. Я пожалела, что не могла дотянуться до него, прошептать ему что-то, провести пальцами по его волосам, чтобы ослабить ярость, бушевавшую в нем. Но он был моим клиентом. Я должна была защитить его от Лиги, прежде чем смогу спасти его от самого себя.
– Мой клиент держит себя в руках, – сказала я. – Тренер Скотт, мистер Хоторн играет важную роль в вашей защите, не так ли?
Тренер Скотт медленно произнес.
– У нас есть еще десять игроков на поле, мисс Мэдисон.
Он даже помахал мне пальцами, чтобы я сосчитала.
Неужели он думал, что я рассержусь? Он не понимал, что я растила ребенка. Я жила и дышала терпением. Я пережила колики, прорезывание зубов и ушные инфекции, не сломавшись. Главный футбольный тренер меня не раздражал.
– Из этих одиннадцати человек, – сказала я, – только один осуществляет защиту, верно?
– Ну да.
– И этот игрок – не мистер Хоторн?
– Да, но традиционно средний или внутренний полузащитник может выступить в роли капитана защиты и развить игру.
– Так вот, я думаю, из тех... – я пересчитала по пальцам, – одиннадцати игроков на поле мистер Хоторн демонстрирует интеллект и способность контролировать себя, в то время как он проводит оборонительную стратегию. Я не ошибаюсь?
– Он повторяет действия, которые наш координатор защиты говорит ему выполнять, – сказал тренер Скотт. – Попугай мог бы сыграть среднего полузащитника.
– К счастью для «Монархов», Вы подписали контракт не с птицей, а со звездой, одаренным спортсменом.
– К чему Вы клоните?
Я махнула рукой через стол.
– Это контактный вид спорта. Мой клиент играет жестко. Если Лига желает внести поправки в свой свод правил, чтобы обеспечить защиту от агрессивного или опасного поведения на поле, это их прерогатива. Но любое изменение существующих правил должно быть принято в межсезонье. Либо мой клиент нарушил ранее установленные правила, либо он не сделал ничего плохого, за исключением случайного повреждения игрока чистым ударом.
Папа нахмурился.
– А что будет, если пострадает еще один игрок, пока мы ждем межсезонья?
– А что будет, если центровой перекатится через лодыжку квотербека? Если принимающий упадет ему на плечо неправильно? Если защитник сломает большой палец о шлем? – я выдержала его взгляд. – Помнится, Вы предупреждали нас, чтобы мы не путали энтузиазм с садизмом.
– И я помню, что Лига специально предупреждала вашего клиента, чтобы он избегал любых ненужных штрафов или причинения вреда другим игрокам.
– Это футбол, па... мистер Мэдисон. Несчастные случаи случаются. Мой клиент не причинял умышленного вреда Джуду Оуэнсу.
– Откуда тебе знать?
Я напряглась.
– Прошу прощения?
– Откуда ты знаешь намерения своего клиента?
Опасная почва.
– Я его агент. Это моя работа – знать его намерения.
– Его агент, – он выдохнул. – Мисс Мэдисон, может быть, вам стоит рассказать о характере ваших отношений с мистером Хоторном?
Он не посмеет.
Персонал и представители Лиги подались вперед. Я стиснула зубы.
– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу, – сказала я.
– Ну, вы, конечно, могли бы дать нам представление о его характере. И его доме. Его интересах. Его кровати.
– Довольно, – сказала я. – Я действую как агент мистера Хоторна.
– Нет. Ты ведешь себя, как его шлюха.
У меня не было возможности возмутиться.
Коул вскочил на ноги. Я не нуждалась в его героизме. Он не был рыцарем в сверкающих доспехах. Коул был драконом, и он прожег бы насквозь любого сукина сына, который посмел бы оскорбить или обидеть то, что принадлежало ему.
Включая моего собственного отца.
Его стул врезался в стену и разбился вдребезги. Тренеры и менеджеры встали, отступая от стола, но я оказалась между Коулом и остальными.
– Стой! – я толкнула его в грудь. Это было бесполезно, но, по крайней мере, ему придется пройти через меня, чтобы добраться до них. – Коул!
Я была пятифутовым ничтожеством против горы мускулов и плевков ярости. Но он будет слушать меня.
Я заставлю его слушать.
– Просто уходи! – крикнула я. – Подожди снаружи! Коул!
Коул указал на моего отца.
– Что ты ей сказал, сукин сын?
Папа запаниковал, но смотрел на меня широко раскрытыми глазами.
– Ты подпустила этого человека к моей внучке?
Коул прорычал.
– Тебе, действительно, есть дело до твоей внучки? Ты уволил свою дочь и оставил их обеих на гребаной улице?
Пот выступил у меня на лбу, и меня пронзил озноб. Я оттолкнула Коула, не дав ему перевернуть стол, но это не помогло нашему делу.
Или мне.
Или любой из наших репутаций.
– Прекрати это! Вы оба!
Папа и Коул замолчали. Я повернулась к остальным мужчинам в комнате и указала на их стулья.
– Вы все, садитесь, – я схватила Коула за пиджак и потянула. – Иди в холл и успокойся. Сейчас же.
– Я никому не позволю так с тобой разговаривать…
– Не ты говоришь за меня, Коул. Я говорю за тебя, – я понизила голос до уровня лезвия бритвы. – Убирайся отсюда, или, да поможет мне Бог, ты будешь защищать себя сам.
Мгновение тишины заставило меня задохнуться в панике, но Коул, в конце концов, оттолкнулся от стола. Дверь конференц-зала захлопнулась за ним, сотрясая стены. Вода и кофе опрокинулись, но я оставила беспорядок на усмотрение тренеров.
Я стояла перед руководством Лиги и президентом, униженная и растерянная.
И я ненавидела этот момент неуверенности, который украл мой голос.
Но это были люди, с которыми я никогда не хотела разговаривать, пока папа не взял меня на работу в свое агентство. Может быть, я и не агент. Может быть, это было неправильно – спать с моим клиентом. Возможно, я была недостаточно квалифицирована, чтобы искать новые таланты на поле.
Но я была достаточно умна, чтобы защитить Коула.
Не важно, была ли это французская литература, воспитание ребенка или исследование прецедентов в Лиге, я научилась добиваться успеха самостоятельно. Может быть, я и не могла отличить помехи в проходе от защитного удержания, но я могла прочитать контракт. Я могла бы договориться об условиях, и я могла бы представлять и себя, и Коула с профессионализмом, которого мы заслуживали.
И я чертовски устала от того, что люди говорят мне обратное.
Это была моя работа. И вот как я буду заботиться о себе и Роуз.
Я проигнорировала их любопытные, агрессивные взгляды и бросила свою сумку на стол. Они вздрогнули. Хорошо. Я раздала брошюры, папки и исписанные страницы из собственного свода правил Лиги. Презентация была организована и промаркирована со всей тщательностью.
Мне так и не удалось защитить докторскую диссертацию, но сегодня я подготовила защиту неоправданного.
– Если Вы откроете свои раздаточные материалы на первой странице, то увидите подробный план того, что я представлю вам сегодня, джентльмены, начиная с прошлых прецедентов неспортивного поведения и ненужной грубости. Затем мы перейдем к ссылкам на то, что представляет собой чистые и законные удары, перекрестные ссылки с цитатами других штрафов и штрафов, наложенных на игроков Лиги в течение последних десяти лет.
