Текст книги "Красавица и нападающий (ЛП)"
Автор книги: Сосси Фрост
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– Это хорошее настроение?
– Завтра я одеваюсь в форму и играю за «Монархов». Я планирую остаться там на весь сезон.
– Со мной это не сработает.
– Жестокая.
Коул повернулся к моим вещам и бросил мне сумочку. Моя координация рук и глаз ограничивалась нанесением подводки для глаз, и я отмахнулась от сумки, прежде чем она ударила меня.
Что, конечно, показалось Коулу смешным.
Так смешно, что он также бросил мне коробку с обедом. Я потянулась за ней, но она отскочила от моих пальцев и загремела у моих ног.
Коул боролся с моим креслом. К счастью, он не бросил его. Он схватился за ручки и скрутил пластик. Металл скрипнул, но Коул слишком торопился, чтобы как следует закрыть его маленькой защелкой сбоку.
Я закатила глаза.
– Отдай его мне…
– Я понял…
– Ты собираешься его сломать.
Коул хмыкнул, толкнув его ногой, когда я ударила по защелке. Стул сломался прежде, чем он успел убрать руку.
Сейчас, наверное, самое время уйти.
– Блядь! – Коул размахивал пальцами. Ругательства не прекращались. – Этот проклятый, мать твою…
Ой-ой. Я покалечила одного из крупнейших клиентов отца, менее чем за сутки до открытия сезона.
Полузащитнику не нужны были его руки. Правда?
– Я... принесу тебе льда, – сказала я.
Я нырнула в особняк, когда Коул пнул стул и запустил его в розарий.
– Я в порядке, – он стиснул зубы и последовал за мной внутрь. – Просто, блядь, иди, прежде чем подожжешь дом, или придушить меня во сне, или каков там твой гениальный план.
Я помчалась на кухню и стащила пакет со льдом из морозилки. Мне удалось завернуть его в полотенце, прежде чем Коул схватил меня за запястье, выбивая лед из моей руки.
– Что ты пытаешься со мной сделать? – его голос был низким, опасным. – Ты ... систематически выискиваешь мои слабости?
– Мне... мне очень жаль. Это был несчастный случай.
– Есть более легкие способы заставить меня сломаться.
Он не отпустил мою руку. Вместо этого он шагнул ко мне, и каждый его шаг был предупреждением, чтобы я попытала счастья в другой раз.
Я попятилась назад, у меня перехватило дыхание, когда я оказалась зажатой между полузащитником и стеной, без возможности прорваться.
Голос Коула превратился в шепот.
– Хочешь поставить меня на колени?
– Я... – я пожалела, что посмотрела в эти королевские глаза – прекрасные и торжественно голубые. – Я не планировала этого.
Но теперь это было все, о чем я могла думать.
Этот огромный, неповоротливый человек...
На коленях передо мной.
Но он был таким большим, что даже стоя на коленях, он мог смотреть мне в глаза. Я хотела бы, чтобы эта мысль не согревала мое тело, не сжимала меня в местах, которые не чувствовали жара в течение двух лет, с тех пор, как я забеременела.
Это было слишком опасно.
Если Коулу было больно, то он не показывал этого. Какая бы ярость ни была в нем, она превратилась во что-то новое, гораздо более угрожающее и...
Захватывающее.
Я уставилась на его лицо и твердую линию челюсти. Его выгнутые скулы и суровый лоб делали его таким суровым, таким животным. Его руки прижали меня к стене, по обе стороны от меня.
Его бицепсы напряглись, и я вздрогнула. Даже предплечья были мускулистыми. Густой, сжатый и приятный оттенок полученного загара, который подчеркивал шоколадный оттенок моей кожи.
– Ты пытаешься запугать меня, – прошептала я. – Чтобы заставить меня уйти.
– Это работает?
– Я знаю, что многие люди боятся тебя. Я нет.
Коул ухмыльнулся.
– Я люблю наивность.
– Я всего лишь пытаюсь помочь тебе.
– А я пытаюсь забыть, какая у тебя идеально отшлепанная задница.
Я уставилась на его губы, на острые клыки, выглядывавшие из его улыбки. Мне не следовало представлять его укус, но такой человек, как Коул Хоторн, вероятно, не целовался.
Или целовался?
– Я должна идти, – сказала я.
– Тебе давно следовало уйти, красавица.
– Век живи, век учись.
– Тогда мне есть, чему тебя научить.
Он был таким горячим. Каждый дюйм его тела излучал невыносимый жар. Хуже того, моя кожа согрелась от его. Если бы я не была осторожна, я бы растаяла под его взглядом, находясь так близко от его прикосновения, с угрозой в его голосе…
– Отпусти меня, – я не была уверена, что хочу быть освобожденной. – Ты знаешь, что это неправильно…
– Когда я вообще вел себя правильно?
Я не успела среагировать, как Коул поцеловал меня.
Это была не сказочная фантазия с громкой музыкой и нежными размышлениями. Он пожирал меня, одержимый похотью и доминирующий во всех лучших, худших и самых захватывающих способах, которыми меня никогда не целовали. Я понятия не имела, что сделать, как удержать его, если бы захотела, чтобы он остановился.
Я инстинктивно приоткрыла губы и отдалась этому человеку. Этому зверю. Он раздавил мой рот яростным собственническим укусом. Моя спина ударилась о стену, но руки Коула держали меня в ловушке. Его огромные руки схватили меня за запястья, и через мгновение мои руки были над моей головой, моя грудь была представлена ему.
Это должно было меня напугать.
Вместо этого мой язык щелкнул по его, когда я повернулась в его руках.
Коул зарычал, глубоко и разочарованно. Он слишком сильно наклонился ко мне, выдавливая воздух из моего тела. Я выдохнула его имя, и он усмехнулся, когда мой стон прошел между нашими губами.
Жар прожигал нас насквозь, воспламеняя все, что я пыталась игнорировать внутри себя. Прошло так много времени с тех пор, как я позволяла себе чувствовать что-то помимо мимолетного любопытства к любому мужчине. Я ожила в одно мгновение.
Мне нужно было больше от него. Мужественности. Силы. Требовательности.
Он целовал меня так же отчаянно, как я его. Нежелательные, восхитительные ощущения шокировали мою кожу и пронзили до глубины души.
Я сгорела дотла – мое сердце, моя рациональность, даже последняя унция силы, которая удерживала меня на ногах.
Все нормальное внутри меня разорвалось от его поцелуя. Он держал меня, возвышающийся и пугающий зверь, человек, который мог бы поднять и сломать меня одним победным ударом.
И мое тело жаждало этого. Я жаждала, чтобы меня целовали и целовали. Желала быть обласканной, оттраханной, желанной и восхищенной силой человека, который хотел меня.
И это было причиной, по которой я должна была все остановить.
Я поборола свои инстинкты и собрала воедино кусочки моей воли. Я не могла поддаться этим моментам слабости, не тогда, когда я, наконец, спасла свою жизнь после того, что стало моей последней неосторожностью. Мои желания больше не имеют значения.
Я должна была защитить себя ради Роуз.
Я отстранилась. Коул освободил меня от своего поцелуя, но не от своей хватки. Я уставилась на него широко раскрытыми глазами.
Я не узнала сексуальную хрипоту в моем голосе.
– Я должна идти…
Коул вздрогнул, уставившись на мои губы.
– Но ты еще не убедила меня согласиться, чтобы меня продали.
Мне повезет, если я вспомню название своего агентства после такого поцелуя, не говоря уже о том, что я должна была вспомнить наш разговор.
С другой стороны, ему было все равно, что я скажу. Коул хотел, чтобы я убедила его своим телом.
И Боже, это звучало, как лучший способ решить наши проблемы.
– Мистер Хоторн…
– Я думаю, что мы вышли за рамки формальностей, красавица.
Он был прав. Я не могла притворяться вежливой, когда мой разум тонул в его запахе.
Я встретила его взгляд – этот сказочный синий цвет потемнел и превратился в нечто, что я пыталась отрицать.
– Коул, мне нужно идти, – я освободила запястья. – Мы не должны…
Мое дыхание перешло от вожделенного приглашения к началу паники. Коул отошел, проведя рукой по волосам. Мне хотелось снова почувствовать эту мощную руку.
Что со мной случилось?
Я споткнулась о собственные ноги, когда выскользнула из кухни. Коул последовал за мной, теперь его взгляд стал более пугающим, когда я знала, какие мысли скрывались за ним.
– Просто... забудь, что это случилось, – мои губы все еще гудели от его поцелуя. – И... удачи тебе завтра. Прости, что чуть не отрезала тебе руку. Надеюсь, это не... не вызовет у тебя проблем в игре.
– Уже ничего не чувствую.
Я захлопнула за собой дверь с такой силой, что боялась, как бы стекла не разбились.
Я понятия не имела, когда у меня восстановится дыхание и как я смогу облегчить эту пульсирующую боль внутри меня, но, по крайней мере, я была в безопасности, далеко от Коула Хоторна и этих опасных губ.
Не имело значения, что случится с продажей. Папа может уволить меня или я могу уйти. Я предпочла бы потерять работу из-за того, что случайно отдалась одной глупой ночи не с тем человеком.
Снова.
Но однажды я усвоила этот урок. Это больше не повторится.
Одно было ясно – я больше не могу представлять Коула Хоторна.
Не важно, как сильно я хотела провести одну ночь с принцем, пойманным в ловушку, как зверь.
Глава 6
Коул
Мы не просто выиграли первую игру сезона. Я унизил нападающего. Разрушил их линию. Разбил их связных. Напугал их квотербека.
И я случайно ранил одного игрока – но это была игра. Все рисковали, переодеваясь. И теперь у Лиги были причины зауважать зверя.
Большинство мужчин любили играть с фишкой на плече. Маленький антагонизм повысил хорошего игрока до великого, а великого игрока до…
Меня.
Высокомерие мне не к лицу, но я его заслужил. Никто не смог прикоснуться ко мне во время воскресной победы, но теперь я жаждал рук гораздо лучшего соперника.
Я ждал ее с минуты на минуту. Оставил записку на входной двери, чтобы она прошла через дом и присоединилась ко мне на заднем дворе, рядом с патио, бассейном и джакузи.
И она повиновалась мне.
Храбрая Маленькая красавица.
Пайпер приехала позже, чем я ожидал. Неужели поцелуй был так плох?
Может быть, он бы слишком хорош.
Я расслабился в джакузи, наблюдая, как Пайпер с благоговением смотрела на внутренний дворик особняка и дикую местность. Бассейн с соленой водой переливался и пузырился в природном ландшафте, окаймленном мягкими камнями и замысловатым мрамором. Декаданс имитировал ту же роскошь, что и во Франции восемнадцатого века.
Пайпер отвлеклась на сады. Розы распустились. Я не был уверен, почему они мне так нравятся, но после смерти отца я восстановил весь сад.
Хотя бы одна вещь в поместье заслуживала быть красивой.
– Я думал, ты от меня отказалась, – сказал я.
Бровь Пайпер изогнулась, когда она поняла, что на мне нет плавок. Она сглотнула и уставилась на сад.
– У меня есть работа, мистер Хоторн... но я думала, что не приду сегодня.
– Какое совпадение... – усмехнулся я. – Я не могу перестать думать о тебе.
Пайпер казалась оскорбленной и польщенной одновременно.
– Выиграл одну игру и вдруг стал Богом футбола?
– Я всегда доступен для поклонения.
– Заманчиво, но я думаю, что джакузи испарилось и забрало твой мозг.
– Тут есть место еще для одного человека.
– Большое спасибо, но я предпочитаю вести дела в сухом виде и в одежде.
– Твой способ не такой веселый. Мы должны отпраздновать победу.
Пайпер все еще не смотрела прямо на меня.
– Мистер Хоторн…
– Коул, – поправил я ее.
Она взмахнула пальцем.
– Мистер Хоторн, я пришла извиниться.
Черт возьми. Я наклонился, чтобы заглянуть в дом.
– Что ты теперь разрушила?
– Кодекс этики.
О Господи. Я устроился в воде, закрыв глаза и наслаждаясь теплом на ноющих мышцах.
– Только бы это был не телевизор, – сказал я.
– Я серьезно.
– Мне наплевать на твою этику, красавица.
– В этом и заключается разница между нами.
– Одна из многих.
– Это самая большая разница, – вздохнула Пайпер. – Мой отец приказал мне приехать сюда. Он сказал мне заставить тебя согласиться на сделку несмотря ни на что. Теперь, когда осталось всего семь недель до последнего срока торгов, ты должен поставить свою карьеру на первое место.
– Я только что сыграл лучшую игру в своей жизни, а ты пытаешься заставить меня сменить команду?
Она прикусила губу.
– Моя работа слишком важна, чтобы рисковать.
– К чему ты клонишь?
– Я больше не могу тебя представлять.
– Что?
Пайпер поспешно заговорила, отводя глаза.
– Мы не должны были целоваться. Прошу прощения за свое поведение.
– Не извиняйся за это, – рассмеялся я. – Я знаю, что ты хочешь сделать это снова.
– Я не хочу делать это снова.
– Этими губами можно делать вещи и получше, чем лгать.
Пайпер застыла в позе, положив руку на бедро.
– Это агентство работало бы лучше, если бы у нас не было дерзких, самодовольных, тупоголовых футболистов, вызывающих так много проблем.
– Что я могу сказать? У меня много талантов.
– Вот как?
– Хочешь, я тебе это докажу?
Пайпер не могла больше возмущаться. Я надеялся, что это означает, что ее характер прошел полный круг, и она немного расслабится.
Такая женщина, как она, нуждалась в напоминании о лучших вещах в жизни – напиток в одной руке, член в другой, и значительно меньше одежды между нами.
– Каждый спортсмен становится невыносимым после игры? – спросила она.
– А все агенты оскорбляют своего крупнейшего клиента после победы?
На этот раз она промолчала. Я упивался своей победой, пока Пайпер кипела. Когда она научится этому? Быстрый язык, как у нее, должен праздновать победу вместе со мной, а не набрасываться на меня в этом постоянном споре.
Пайпер фыркнула.
– Это не имеет значения. Я даже не должна быть здесь.
– Но ты здесь.
– Я знаю.
– А могла бы позвонить, – сказал я.
– Есть такая штука, как этикет. Ты должен изучить его.
– Не думаю, что дело в этом, – я поманил пальцем, чтобы она подошла. Она этого не сделала, но я привлек ее внимание. – Просто ты хотела меня увидеть.
– Я хотела извиниться и избавить тебя от моего представительства.
– Разве это не разозлит папу?
– Наверное.
– Что он сделает?
– Я надеюсь, он вернет меня к офисным сусликам.
Нет. Эта работа не подходила такой женщине, как она. Она была слишком красива, чтобы сидеть в кабинке, и слишком умна, чтобы тратить время на заказы кофе и звонки.
– Ты вообще хочешь быть агентом? – спросил я.
– Не понимаю, какое это имеет значение.
– Ответь на вопрос. Считай это профессиональным любопытством.
Она закусила губу, прежде чем ответить.
– Нет. Я не хочу быть агентом.
– Тогда зачем ты это делаешь?
Она пожала плечами.
– Мне нужна была работа... ну, деньги. Я не смогла закончить дипломную работу, и отец предложил мне работу в его агентстве, – она убрала волосы с лица. – Положение, в котором я оказалась, под угрозой из-за безрассудной и глупой неосторожности.
Ой.
– Только не говори, что тебе не понравился наш поцелуй.
– Я не знаю.
– Врунишка. Тебе это понравилось так же, как и мне, – я наклонился вперед. – Не смущайся сейчас. Ты думала обо мне в эти выходные?
– Коул…
– Я думал о тебе.
Ее голос дрожал.
– Это не имеет значения. Это больше не повторится.
И в этом была правда. Мне понравилось. Моя маленькая красавица была поражена неприличными и пошлыми мыслями обо мне все выходные, пока она страдала от моего прикосновения.
Пайпер вздохнула.
– Давайте все упростим. Мистер Хоторн, Вы дадите согласие на любую торговую сделку, которую смогут организовать «Монархи»?
– Нет.
– Тогда с меня хватит.
– Нет, не хватит.
Мой голос прозвучал резче, грубее, чем я хотел сказать. Но Пайпер успокоилась, придавленная этим устрашающим ворчанием. Этот трюк не продлится долго, с такой женщиной, как она.
– Я не желаю иметь дела ни с кем другим из вашего агентства. Это ты или никто, красавица.
Ярость Пайпер была безмолвной, хотя мне было интересно, не злилась ли она сама на себя.
По крайней мере, я мог направить свою страсть в опасную агрессию на поле. У бедной Пайпер не было этой отдушины. Она все выходные думала об этом поцелуе. Одна. В темноте и тишине.
И что бы она ни делала, чтобы успокоиться, она так стыдилась, что пыталась бросить меня.
Я не мог допустить, чтобы кто-то страдал из-за меня.
– Я заключу с тобой сделку, – сказал я. – Я задам тебе один вопрос. Если ты ответишь правильно, я соглашусь на сделку прямо здесь и сейчас.
Она смотрела на меня, стараясь держать свой взгляд выше уровня воды.
– А если я ошибусь?
– Ты всегда такая подозрительная?
– Девушка должна быть подготовлена, находясь рядом с тобой.
– Не думаю, что ты мне доверяешь.
– В чем дело, мистер Хоторн?
Я усмехнулся.
– Если ты ответишь неправильно... ты попадешь в джакузи.
Пайпер посмотрела на меня так, словно хотела, чтобы вода закипела вокруг меня.
– Ты просто чудовище. Как джакузи решит все наши проблемы?
– Ты бы предпочла, чтобы я выгнал тебя со своей территории и игнорировал твои звонки до окончания торгов?
Она нахмурилась.
– Нет.
– Тогда прими предложение. Я не часто делаю их.
Точнее никому.
Никогда.
Пайпер вздохнула.
– Хорошо. Мы заключили сделку. В чем вопрос?
Я указал на кованый стол во внутреннем дворике, ближайший к бассейну и джакузи. Я держал свою книгу подальше от воды, чтобы предотвратить несчастный случай. Пайпер пролистала эту штуковину.
Книга была священным Граалем оборонительных стратегий и маршрутов. Каждое движение, каждый блиц, каждая наша стратегия содержались в этой книге, тщательно отбирались, организовывались и комментировались командой, тренерами и мной.
Пайпер уставилась на страницу. Стрелки, буквы «X», «O» и терминология были для нее столь же непонятны, как если бы они были написаны на мандаринском языке. Это сделало ее еще более привлекательной, особенно когда она нахмурилась и сделала вид, что изучает содержимое.
– Как мой агент... – я позволил слову задержаться, смакуя ее отвращение. – Ты должна знать ответ на этот вопрос. Если ты ответишь правильно, ты поможешь мне упаковать вещи для обмена на «Айронфилдских Рэйветсов».
– Начинай.
– Укажи на позицию, где я играю, – я улыбнулся, когда ее лицо осунулось. – Укажи на круг, который обозначает меня в любом из этих образований. Если ты хочешь, чтобы меня обменяли, все, что тебе нужно сделать, это показать мне, где я стою перед ударом.
Она ничего не ответила.
– Да ладно тебе, красавица. У тебя один шанс из одиннадцати.
Папка резко захлопнулась. Она бросила ее на стол, положив руки на бедра.
– Я не захватила с собой купальник.
Шесть слов, за которые человек готов умереть.
– Мы же договорились, – сказал я.
– Я не купаюсь нагишом.
– Ты видела меня голым. Справедливость есть справедливость, – я скрестил руки за головой. – Мы оба взрослые люди.
– Ты можешь обмануть меня, – она смущенно переминалась. – Могу я тебе доверять?
Я засмеялся.
– Не знаю, о чем ты беспокоишься. Это ты меня поцеловала.
– Это сделала не я!
– Чтобы это помогало тебе спать по ночам... – усмехнулся я. – Особенно мысли обо мне.
– Невероятно.
Она схватила полотенце с пола и направилась к беседке. Потянув за занавески, она смогла уединиться. Она появилась несколько мгновений спустя, материал плотно облегал ее изгибы.
Она была полна решимости выпустить каждую каплю крови в моем члене в джакузи.
Пайпер подошла к джакузи. Ее смуглая кожа жаждала большего, чем ласки воды. Она деликатно переступила через край, погружаясь в жару и снимая полотенце прямо перед тем, как оно опустилось бы в джакузи. Она швырнула его мне в голову, накрыв меня, и скользнула под рябь.
Таинственная.
Пайпер робко застонала, ее глаза затрепетали, когда тепло наполнило ее.
– И это ты затеяла драку, – поддразнил я.
Она прикоснулась пальцем к губам.
– Тсс, тсс, тсс. Этот момент слишком приятный, чтобы быть разрушенным тобой.
Понял, хотя сейчас я практически закипел. Я уставился на плещущуюся воду, щекочущую мягкость ее кожи. Она опустилась в воду слишком далеко от меня и прикрыла грудь, но я мог представить, что ждало под пузырьками. Она пробормотала еще один одобрительный стон.
– Должен ли я оставить тебя и струи воды в покое? – рассмеялся я.
Она не открывала глаз. Темная прядь волос вырвалась из ее хвоста. Она намокла в воде, и я сопротивлялся желанию заправить ее за ухо.
– Раньше я не была в джакузи, – сказала она.
– Да ты шутишь. Моя собственная девственница?
Ее бровь изогнулась.
– Отнюдь нет.
– Звучит интересно.
– Это не то, что тебе хотелось бы знать.
Я потянулся, не потрудившись скрыть свою эрекцию.
– Ты не должна сомневаться во мне.
– Скажем так, я совершила много ошибок в своей жизни, но я не буду называть их ошибками.
– Почему?
– Потому что тогда у меня не было бы подарков, которые есть сегодня.
– Мне нравится это слышать, – сказал я. – Если жизнь наносит тебе удар, ты отвечаешь тем же.
– Похоже, ты уже достаточно натворил, – она указала на мою грудь. – Ты всегда такой черно-синий после игры?
Синяки не были чем-то новым. Боевые шрамы. Я не валялся в джакузи, чтобы дурачиться с Пайпер. Я исцелялся.
– Это была физическая игра. Я играл и выиграл.
– Это выглядело жестоко.
Я ухмыльнулся.
– Ты смотрела?
Она пожала плечами, показывая слишком много плеча для такой скромной леди.
– Кое-что. Время от времени.
– Что может быть важнее, чем наблюдать за мной?
Пайпер одарила меня игривой гримасой.
– Боже, у тебя такое эго. У тебя все завышено?
– Ты мне скажи.
Она не ответила, хотя ее глаза снова остановились на мне. Мышцы. Синяки.
Татуировки.
Мне показалось, что чернила ей понравились, даже если она никогда в этом не признается.
– Тебе не может нравиться такая игра... – Пайпер перевела взгляд на меня. – Это опасно.
– Это не опасно, – я провел языком по острым зубам. – Ну... не для меня.
– А как насчет тех, кого ты ударил?
– Вот почему они получают миллионы, которые заработали. Я ударил их, а они переоценили свой банковский счет, прежде чем выйти на поле.
– А если ты сделаешь им больно?
– Это часть игры.
Она сглотнула.
– Из-за этого ты плохо себя чувствуешь?
Я холодно и без чувства юмора рассмеялся.
– Почему из-за этого я должен чувствовать себя плохо? Я ставлю свое тело на кон в каждой игре, точно так же, как и они.
Я указал на каскадный синяк над моими грудными мышцами, с темными синими полосами, которые сливались в татуированной тени на руках и плечах.
– Я получил шлемом в грудь, – сказал я. – В плохой день, он мог сломать мне ребра.
Ее взгляд скользнул по моей ключице. Она задержала его после того, как я убрал руку.
Пайпер прикусила губу.
– Это кажется излишне опасным. Что, если бы с тобой что-то случилось?
– Этого не произойдет.
– Но если бы это было так. Если бы ты был на поле... – она затаила дыхание. – Я видела, как ты ударил того принимающего.
Да уж. Удар, который уже стал изюминкой Лиги. Я почти не помнил этого – только приглушенный шлепок мяча, вздох толпы, а потом...
Крах.
Мое плечо врезалось ему в грудь. Мяч вылетает из его рук. Взрослый мужчина в пиковой физической форме в результате моего подката повалился на землю.
Тренеры сняли его с поля, но никто еще не получил обновленную информацию о его состоянии. Все зависело от того, нужна ли ему операция, чтобы исправить спину или нет. Поэтому мы ждали.
– Эйнсли Рупорт сказал, что это был грязный удар, – сказала Пайпер.
– Эйнсли Рупорт – придурок. Это не было грязным ударом. Так мы играем в эту игру.
– Думаешь, Лига знает об этом?
– Да.
– А тренерский штаб «Монарха»?
– Как я уже сказал, люди страдают. Это происходит каждый сезон.
Она наклонила голову.
– Тебе обязательно было бить его так сильно?
Я не ответил ей.
Всем остальным было так легко судить. Поставить себя на мое место и играть хорошего парня.
Но они ничего не знали. Не было никакой остановки. Никакого контроля. Никаких легких ударов.
Я жил, дышал и сражался со свирепой силой, как даруя, так и проклиная.
Я передвинулся по джакузи. Пайпер закрыла грудь руками, и ее ноги вытянулись. Но сейчас мне были интересны не ее изгибы. Я смотрел ей в глаза, в их прекрасный карий блеск.
– Я не играю в игры, – пробормотал я.
Я придвинулся к ней, поймав ее в ловушку своим шепотом.
Она не пыталась сбежать.
Я бы не позволил ей уйти.
– По определению, это игра, – сказала Пайпер.
– А по своей природе? – я подошел ближе. Только жар воды защищал ее от меня. – Это всегда вознаграждало тех, кто был самым агрессивным и спортивным.
– И жестоким?
– Все страсти жестоки, – я вдохнул, практически ощущая ее цитрусовый, апельсиновый аромат. – Футбол. Борьба. Секс.
– Это неправда. Секс не жесток.
– Может, тебя неправильно трахали.
– Или, может быть, ты делал это неправильно.
– Никто никогда не жаловался.
Пайпер оглядела патио, сад, дом.
– Тогда где же миссис Хоторн?
– Никогда не хотел ее найти. Зачем? Мне нужно только одно.
– И что же это такое? – спросила она.
– Хороший удар на поле. Хороший трах, когда я вернусь домой.
– Ты не романтичный, да?
– Хочешь романтики?
Я провел рукой по ее рукам, призывая опустить их. Пайпер напряглась, но не сопротивлялась. Она удержала мой взгляд, когда я освободил ее грудь.
Господи, у нее была самая идеальная пара сисек.
Я понизил голос.
– Ты не хуже меня знаешь, что романтика тебя не спасет.
– Ты думаешь, что так хорошо знаешь меня.
– Ты не терпишь чушь, – сказал я. – Давай перейдем к реальности. Кому нужны цветы и шампанское, когда женщина, как правило, оказывается на коленях?
Бровь Пайпер была слегка насмешливой.
– А если она захочет оказаться наверху?
– Ты предлагаешь?
– Тебя это не пугает?
– Ни в малейшей степени.
– Почему нет?
– Потому что секс – это как футбол. Это игра ума, а также быстрое сражение.
– Сражение? – у Пайпер перехватило дыхание, когда мои пальцы коснулись ее плеча. – Зачем тебе сражаться с любовницей?
– Ты мне скажи, красавица…
Мои пальцы опустились, обводя ее изгибы под водой. Ее дыхание ускорилось, и я задел мягкую выпуклость ее груди. Она вздрогнула. Я взял то, что хотел.
Поцелуй.
Жестко и яростно.
Украл с ее губ, когда моя рука погрузилась в воду и сжала ее бедро.
– Теперь ты со мной не сражаешься, – пробормотал я. – Ты знаешь, что тебе нужно. То же, что каждая женщина хочет от меня. Никакой романтики. Никаких цветов. Никаких обещаний счастливой жизни.
Мои пальцы направлялись к ее промежности, к ожидающей и готовой мягкости ее щели. Даже в воде она была горячей и скользкой, умоляя о чем-то большем, чем всплеск пузырьков и тепла от струй, чтобы удовлетворить ее желания.
– Не лги, красавица, – я схватил свою победу щелчком пальцев. Ее бедра подались вверх, практически сминая ее клитор моей рукой. – Чего ты хочешь больше всего?
Пайпер вздрогнула.
– Что-то, чего ты не можешь мне предложить.
– Я не выбираю шторы и фарфоровые узоры... я говорю о сексе. Быстром. Жестком. Ты на коленях, а я возьму то, что мне причитается.
– Причитается?
Я усмехнулся.
– Победителю – трофеи. Это то, чего ты хочешь, не так ли? Получить приятное. Быть оттраханной. Ты фантазировала об этом.
Пайпер приглушила свой стон покусыванием губы. Она дрожала, когда я дразнил ее, потирая пальцами ее опухшую маленькую щель.
– Я совсем о тебе не думала, – прошептала она.
– Да, думала. И я знаю, кого ты представляла.
– Кого?
– Зверя.
– Это неправда.
Я тер грубее, сильнее. Ее предупредительный стон чуть не растопил меня.
– Ты хочешь меня, потому что я – то, чего у тебя не было раньше... – я прикусил ее губу и попробовал ее стон. – Потому что я опасен. Потому что ты знаешь мою репутацию. Скажи это.
Пайпер поцеловала меня, но она всегда отрицала капитуляцию.
– Ты просто чудовище.
– На поле и в постели, красавица. И тебе это нравится.
– Я не знаю.
Я хихикнул, замедляя круги на ее клиторе. Ее дыхание участилось.
– Ты хочешь, чтобы тебя изнасиловал зверь. Трахал бы тебя на четвереньках, как животное, пока ты не выдохнешься и не останешься без сил.
– Это то, что тебя заводит? – Пайпер изогнулась. – Тебе нравится быть таким грубым и властным?
– Это не имеет значения.
– Почему?
– Потому что я не знаю, кем еще быть, красавица. Вот кто я такой. Я больше и сильнее, чем любой другой сукин сын в этом мире. Ты хочешь, чтобы я извинился за то, что усердно работал над этим?
– Нет, если ты этого хочешь.
Черт бы побрал эту женщину. Я наказал ее за игры разума, щелкнув пальцем по этому распускающемуся клитору, чтобы заставить ее ахнуть.
Я трахался так, как трахался, потому что это все, что я знал. Это было хорошо. Я делал свою работу. Никто никогда не жаловался.
Я никогда не задумывался, каково это – делать это... по-другому. Двигаться внутри женщины без этой разрывающей мышцы свирепости. Я никогда не представлял, как было бы приятно поговорить с ней, не скрывая своих слов и боли.
Никогда не думал, что найду кого-то, кому можно доверять.
Но было бы также невозможно найти кого-то, кто доверил бы мне разум, тело и душу взамен.
Но я не был дураком. Это было мое место в жизни. Трахал женщин, но они не оставались на ночь. Команда платила мне зарплату, но затягивала поводок на шее. Болельщики хотели крови, пока их любимые игроки не оказывались подо мной.
Мир поощрял меня стать зверем, пока они не поняли, что создали чудовище.
А чудовища не занимаются любовью.
Я зарычал, низко и глубоко, заставляя Пайпер замолчать мрачным поцелуем. Она сдалась мне, и я скрутил на ней пальцы, проведя плотный круг по ее шелковистому клитору. Она вздрогнула, показывая грудь, изгибы, хирургический шрам под пупком. Это не портило ее. Это делало ее еще красивее, когда вода стекала по ее коже.
Я никогда не держал ничего более прекрасного. Такого красивого, почти хрупкого. Драгоценного.
Аппетитного.
Я провел языком по ее губам также сильно, как погладил ее щель. Дрожь пробежала по ее телу. Она схватила меня за руки, застонала мне в рот и напряглась.
Уже?
Ее тело качнулось напротив моего. Ее хныканье чуть не отправило меня за край без рывка к моему члену.
Пайпер кончила достаточно сильно, чтобы закричать, но едва ли издала звук громче шепота. Она дрожала, извивалась и ахала от удивления. Столь невинно. Так распутно.
Я хотел вонзиться в нее жестко. Быстро. Сильно. Без перерыва или паузы.
Пайпер не нужен был воздух. Она должна была кончать. Неоднократно. Бесконечно.
Благодаря мне.
Я должен был трахнуть эту женщину. Ничто в мире не имело значения. Ни команда. Ни торговля. Ни вся моя чертова карьера. Я бы все бросил, проигнорировал, уничтожил ради шанса спрятаться внутри этой женщины и почувствовать, как она обхватывает меня.
Но Пайпер быстро пришла в себя, спрятав лицо перед тем, как нырнуть за полотенцем.
Она была смущена? Господи, чего ей было стыдиться? Я никогда в жизни не видел ничего прекраснее.
Пайпер вырвалась из воды, случайно использовав самую плавучую часть меня в качестве стартовой площадки. Я хмыкнул, хватаясь за край джакузи, чтобы не утонуть. Она обернулась полотенцем. Не то чтобы это имело значение. Я ничего не видел, кроме сверкающих звезд, ослепляющих мое зрение.
– Я не могу этого сделать, – прошептала Пайпер.
Я до боли стиснул зубы.
– Не проблема, – вздохнул я. – Не думай, что я тоже могу.
– Прости меня. Мистер Хо…, Коул... я не хотела тебе мешать.
– А кто говорит, что ты мне помешала? – я обхватил себя, глубоко дыша, когда агония рассеялась, и мои яйца опустились вниз. Эта женщина была ходячей рекламой систем безопасности и высокоэффективных чашечек. – Мы просто дурачились.
