Текст книги "Красавица и нападающий (ЛП)"
Автор книги: Сосси Фрост
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Книга: Красавица и нападающий
Автор: Сосси Фрост
Серия: Тачдауны и диадемы #1 (Герои разные)
Количество глав: 23 главы+эпилог
Переводчик: Елена Ряхина
Редактура/Вычитка: Светлана Омельченко
Оформление: BellA
Альтернативная обложка: Светлана М.
Перевод книги подготовлен специально для группы Passion of Love ♔ Перевод книг
Любое копирование и размещение перевода запрещено
АННОТАЦИЯ
Потерять туфельку. Откусить яблоко. Влюбиться в чудовище.
Звездный полузащитник Коул Хоторн – зверь на поле, ликвидирующий и уничтожающий по одному защитнику за раз. Хотя он и одаренный спортсмен, но его агрессивная репутация делает его ответственным перед своей командой и злодеем в Лиге.
Как агент Коула, я обязана убедить задумчивого одиночку, что быть проданным лучше, чем быть изгнанным из игры. Если он потеряет контракт, то мать-одиночка останется без работы.
Так что, задача «приручить зверя» специально для меня.
Но чем ближе я подхожу к свирепому монстру, тем сильнее я влюбляюсь в страстного мужчину, который скрывается под ним. Он грубый и обаятельный. Жесткий и милый. Опасный... но даже он не может устоять перед хихиканьем моего ребенка.
Отрицание своих чувств может защитить мое сердце, но срок продажи приближается. Когда Коул раскрывает грязную правду о сделке, я не могу позволить Лиге разлучить нас.
Я спасаю свою карьеру... или защищаю человека, который заслуживает счастья?
Может быть, никто не может полюбить зверя…
Но они еще не встречались с Коулом Хоторном.
Глава 1
Пайпер
Коул Хоторн жил один в массивном замке из серого камня, обвитого розами, и с горгульями на крыше.
И у его входной двери были манеры лучше, чем у него.
Коул не открыл дверь, когда я постучала.
Он проигнорировал меня, когда я позвонила.
Он не отвечал на мои сообщения, письма или дюжину непристойных проклятий, которые я извергала, находясь у его дома.
Небеса разверзлись, и полил дождь. Я потопталась под каменным козырьком и попыталась найти убежище за мраморными колоннами. К сожалению, поднялся ветер. Крупные капли дождя брызнули в мою сторону и намочили меня, пока я стучала в его дверь.
Я не так планировала нашу встречу, но у меня не было выбора. После стольких не отвеченных звонков и писем, кто-то должен был встретиться с ним лицом к лицу. Отец послал меня, но мне не повезло попасть в огромный особняк Коула.
Или замок?
Я не видела разницы.
Его замок возвышался над сельской местностью. Извивающийся на ветру плющ тянулся вдоль пугающего особняка, а зловещие окна затемняли унылую серую внешность. Декоративная лепнина и скульптуры спиралью вились вдоль фасада сложной готической архитектуры.
Я и понятия не имела, что что-то настолько изысканное может быть таким предвещающим. Его дом казался логовом сказочного злодея. Здесь никогда не было счастья. Во всяком случае, его крепость была замком, из которого принцесса сбежала в начале своего «В некотором царстве…».
А я была деревенской дурнушкой, стучащей в дверь, чтобы попасть внутрь.
В любом случае, что нужно полузащитнику с таким огромным, защищенным имуществом? Никто в здравом уме не будет преследовать Коула Хоторна, главного полузащитника «Этвудских Монархов».
Но это его не оправдывало. Я снова позвонила в звонок. Дважды. Трижды. Я приподнялась на цыпочки, но не смогла дотянуться до окон на его двери.
Я не стану проводить эту встречу снаружи, крича посреди грозы.
Я должна была догадаться. У Коула не было хорошей репутации ни в Лиге, ни у его агентов. Но попытка изменить это сейчас была в моих руках. Папка немного промокла, но я спрятала отказ от контракта внутри нее.
Все, что мне было нужно, это подписанная форма согласия, в которой говорилось, что он согласен на обмен. Одна быстрая подпись, и я смогу уйти домой и выжать воду из моей единственной нарядной одежды.
Вместо этого он скрывался в тени особняка, скорее проклятого, чем зачарованного. Он даже не давал мне шанса объяснить, почему я здесь.
Ну, я не собиралась с этим мириться. Нет, сэр. Не я. Это точно.
Он даже не был моим клиентом. Отец был одержим идеей уговорить Коула согласиться на сделку.
Мне казалось неправильным уходить без боя, но я не из тех, кто бросает кирпич в окно. Вместо этого я позвонила в дверь в последний раз очень сильно. Может, мне показалось, но этот надоедливый динь-дон прозвенел немного громче, чем раньше.
Я устремилась к своей машине, пробираясь через каждую лужу по пути. Лил дождь, и я запрыгнула на водительское сиденье, чтобы избежать потопа.
Я, как правило, искала маленькие подарочки. По крайней мере, дождь смыл подарок Роуз с моей юбки. Утро обычно было сумасшедшим, пока я пыталась найти ей няню, поэтому Роуз помогала мне, как могла. Этим утром моя шестнадцатимесячная девочка объединила свое мнение о завтраке с ее прощальными объятиями. Ее вердикт о моем омлете с сыром оставил пятнистый рисунок на моей юбке.
Конечно, я не заметила пятна, пока не вошла в кабинет. Учитывая другие типы пятен, которые Роуз могла оставить на мне, я предпочитаю немного завтрака. Особенно в сравнении с неожиданным молочным сюрпризом до того, как я отучила ее от груди. После одной неловкой встречи с отцом, его крупнейшим клиентом, и хорошей дозы послеродовых гормонов, я решила оставить запасной бюстгальтер и рубашку в офисе. К сожалению, я не подумала взять с собой свежую юбку.
По крайней мере, мой день почти закончился... или должен был закончиться. Если бы Коул согласился, отказ от сделки, возможно, был бы подписан, и я могла бы забрать Роуз до ужина. Вот тебе и экономия на часе оплаты за услуги няни. Миссис Поттер была превосходной нянькой, но обходилась недешево.
Я провела пальцами по волосам. Нет. Дождь мгновенно их завил. Это было просто несправедливо. Ливень разрушил современное чудо – сегодня утром я, действительно, распрямила их, пока Роуз отвлеклась на свои игрушки. Целых четыре минуты безумного жара, при этом я обожглась всего лишь дважды, пока выпрямляла волосы с обеих сторон, прежде чем Роуз выбросила Бинки и стала грызть ботинок.
Теперь мои кудри завивались. Они были настоящими. Они были злыми. И они... увеличивались. Если я и позволила им стать прямыми, то ливень перенес меня обратно в 70-е.
Еще одна причина, чтобы убраться с подъездной дорожки грубого МакДучи и отправиться домой.
Но папка с его бумагами лежала рядом со мной, и дождь превратился в ливень, как только ключ коснулся замка зажигания. Не безопасная поездка. По крайней мере, Роуз все еще была с няней…
По крайней мере, папа приказал мне заставить Коула подписать отказ любой ценой. Конечно, он также пожелал мне удачи с забавным фырканьем, когда я взяла дело.
Я уставилась на внушительный особняк. Не похоже, чтобы папа в меня верил. Половина магистерской программы по французской литературе не давала мне особого преимущества... ни в чем. Но после рождения ребенка папа нашел мне место в своем офисе. Если я смогу заставить Коула вести себя хорошо, я сделаю себе имя в агентстве.
Кто, кроме меня, сможет доказать, что мозги могут превалировать над мускулами, даже в профессиональном футболе?
Насколько жестким может быть этот человек?
Я собрала свои кудри в конский хвост и побежала к входной двери. Коул Хоторн не мог прятаться от своего будущего в Лиге вечно.
Я снова нажала на дверной звонок, но на этот раз не убрала палец с кнопки. Колокола звенели, звенели и звенели снова. Звон стал громче.
– Не обращайте внимания, мистер Хоторн, – сказала я.
Но я слишком сильно нажала на кнопку. Она полностью вдавилась, раскололась надвое и впала вовнутрь корпуса. Я отдернула руку, когда детали зашипели и закоротили.
Ой-ой.
Звонок больше не звенел. Вместо этого... он завыл. Пронзительная, убийственная нота, которая кричала, как бессонница с прорезывающим криком ребенка с лихорадкой и без Бинки.
Почему-то я сомневалась, что дом успокоится от хорошей коробки сока и исполнения «Ты – мое солнце».
Раздался визг, и звук прекратился.
Я вздохнула с облегчением как раз перед тем, как дверной звонок замкнул сигнализацию. Динь-дон и вопль сирены безопасности, и пронзительное жужжание пожарной сигнализации пронеслись по дому. Нечестивая мелодия потрясла сотни окон особняка.
Я очень надеялась, что в этом замке нет подземелья.
Пора бежать.
Я скинула каблуки и приготовилась бежать.
Слишком поздно. Дверь заскрипела о каменную раму. Этот скрип не был скрежетом двери, которая открывалась очень часто. Наверное, не зря.
Я схватилась за папку с бумагами и уронила туфли.
Почему, черт возьми, я не побежала, когда у меня был шанс? С другой стороны, у меня были видения полузащитника, преследующего мою машину и разрывающего ее голыми руками – стиль тираннозавра Рекса. Если мне повезет, он не разорвет меня в клочья. Если мне не повезет…
Он открыл дверь без рубашки.
Я уставилась на богоподобного человека, вырисовывавшегося в дверях.
Коул Хоторн был зверем.
Чудовищем.
Огромным, неуклюжим куском мускулов и ярости.
И он был самым великолепным мужчиной, которого я когда-либо видела.
Он схватился за дверь, и каждый мускул в верхней части его тела дрогнул, как будто он спорил о том, следует ли ему захлопнуть ее или расколоть плиту в щепки кулаками. Еще мгновение, и он вытер лицо полотенцем. Он оставил капельки пота стекать по своим широким плечам и грудным мышцам.
Я не думала, что такие люди существуют. Современный Голиаф глумился надо мной из своего уединенного замка за городом. Он был больше животным, чем человеком, особенно в окружении акров и акров лесных холмов, отделяющих его от цивилизации.
Каждый идеально загорелый мускул в его теле напрягся. Татуировка, обвивающая его руку, пронизывала его сердитыми красными, синими и зелеными оттенками. Его толстый твердый пресс сжался, а пояс его спортивных штанов свисал низко.
Слишком низко.
Я подняла взгляд, но не на неспящего зверя, выпирающего из штанов.
Я не должна была смотреть ему в глаза.
Не потому, что он был жестоким. Не потому, что его толстая челюсть сжималась. Не потому, что грива его диких, светлых волос ниспадала ему на плечи и скрывала его неистовые чернила.
Я встретила его взгляд и потеряла себя. Его глаза мерцали невероятно синим... и мучительно интенсивным. То, что могло быть ледяным и пугающим, было описано в голубом цвете сборника рассказов, как что-то очаровательное и пугающее до дрожи в коленях.
– Я…
Я даже себя не слышала. Дверной звонок, пожарная сигнализация и система безопасности создавали оглушительную какофонию, которая эхом разносилась по его дому и разгоняла голубей в его Розовом саду.
И он уставился на меня, как на преступника, подняв бровь.
Боже. Я промокла в белой блузке.
Тонкий материал прилипал к моей темной коже, а рубашка цеплялась за мои изгибы. В моем лифчике были девочки, но даже после отлучения от груди, они все еще были... объемными. Я скрестила руки на груди. Мы еще не настолько отчаянно нуждались в его подписи.
Коул вытащил телефон и отключил пожарную сигнализацию и систему безопасности с помощью введенного кода. К сожалению, дверной звонок был самым неприятным из трех.
Я сглотнула и не побоялась профессионально кивнуть.
– Привет. Я Пайпер Мэди…
Коул протянул руку, но не для того, чтобы пожать мою. Он хлопнул ладонью по дверному звонку и оторвал коробку от каменной стены. Провода оборвались. В поместье воцарилась тишина.
Это... не очень хорошо.
Он уронил электронику к моим ногам.
– Вы... – я пожалела, что заговорила. Этот человек не нуждался в объяснениях. Он был из тех, кто рвал на части собственный дом, когда это его раздражало. – Вы не открывали свою дверь.
Голос Коула был тяжелым скрипом гравия и раздражения.
– Я был в тренажерном зале. В подвале. Тренировался. Не слышал стука, пока…
Он наступил на дверной звонок, размазывая пластик под каблуком.
Я поняла.
Я подняла подбородок и изобразила уверенность. Обычно я могла быть достаточно жесткой, чтобы отговорить свою малышку лизать электрические розетки, но я надеялась, что смогу сбить спесь с эгоистичного альфа-мужчины, ублюдочного спортсмена.
– Простите, что прервала Вас. Я из вашего спортивного агентства…
Коулу было все равно.
– Ты не Мэдди.
– Пол Мэдисон, Мэдди, мой отец. Я Пайпер Мэдисон.
Я улыбнулась. Коул – нет. Вот тебе и профессиональный тон. С каких это пор футболисты стали тяжелее магистерских диссертаций?
– Мой отец попросил меня встретиться с Вами по поводу вашего контракта…
– Не интересует.
– О, но…
Бегемот вернулся в свой дом. Я отскочила, когда дверь захлопнулась перед моим носом.
Что. За. Черт.
Никаких приветствий. Никаких представлений. Никаких любезностей.
Я постучала в его дверь и вернулась во времена какой-то сумасшедшей феодальной эпохи?
Коул посмотрел на меня – один взгляд, который был таким же агрессивным, как ощущение от него, а затем так сильно ударил дверь, что весь его особняк заворчал.
Что это за напыщенный, невоспитанный, самовлюбленный человек?
Неудивительно, что папа прислал меня. Как будто приносить ему кофе и убирать его офис было недостаточно деморализующим, он подставил меня! Он знал, что Коул будет так себя вести.
Я не позволю диве обороны Коулу Хоторну добиться своего, когда пришла помочь его карьере.
Я сжала кулак и ударила по раме. Окна дребезжали, но я не останавливалась, пока стекло чуть не вывалилось в фойе.
Дверь открылась. Если возможно, Коул был еще менее приветлив на этот раз.
– Убирайся с моей собственности.
Нет, пока не получу то, зачем пришла сюда.
– Мой отец прислал меня с документами для вашего контракта. Когда вы подписали контракт с «Этвудскими Монархами», вы и команда договорились о взаимной торговле. Вы не можете быть проданы, если вы не согласитесь на продажу, – я подняла папку. – У меня здесь отказ от претензий. Подпишите это, и «Монархи» начнут процесс торговли.
– Я уж сказал тебе... – он говорил медленно, не для того, чтобы запугать меня, а как будто каждое слово затачивало его зубы. – Меня это не интересует.
Безумное отчаяние охватило меня. Шестнадцать месяцев прерывистого сна завершились этим утром, когда я налила две столовые ложки соли в кофе. Мой спуск в безумие, лишенное сна, продолжался, пока я шла к карьере – и личному самоубийству.
Я вошла в дверь и не дала ей закрыться.
Коул не двинулся. Его насмешка превратилась в угрозу.
Я мало что знала о футболе, но я усвоила один очень ценный урок, работая в этой отрасли.
Некоторые игроки были забавными. Другие кокетливыми. Большинство из них были джентльменами.
Коул Хоторн не был ни одним из них.
Монстры существовали в мире. Что будет, если нам повезет? Они оставят на нас отметины. Что, если нам не повезет? Если он взбесится? Никакого желтого флажка не хватит, чтобы остановить такого зверя, как он.
Коул улыбнулся, чтобы обнажить зубы.
– Ты принимаешь неверные решения, девочка.
Я не была маленькой девочкой уже какое-то время, с тех пор, как сделала тест на беременность в тесной библиотеке между занятиями в колледже.
– Вам нужно подписать отказ, мистер Хоторн, – сказала я. – Торговля пойдет на пользу вашей карьере. «Монархи» больше не защищают Вас от Лиги. Эта сделка позволит Вам подписать контракт с командой, которая готова рискнуть за Вас. При правильном контракте мы сможем достать Вам больше денег и немного места для маневра.
– Место для маневра? – Коул стоял совершенно неподвижно, травя меня взглядом. – Я похож на человека, который извивается?
Что я должна была ответить на этот вопрос?
– ... Нет?
– Вот ты похожа на женщину, которая не прочь поизвиваться.
– Прошу прощения?
– Ты ведь агент, не так ли? Ты будешь извиваться, как червяк в грязи, за десятую часть процента.
Я не была настоящим агентом, скорее, прославленным офисным сусликом. Но даже если бы я продала свою душу дьяволу и заманила собственных клиентов, я бы ни за что не стала извиваться и трястись ради такого ублюдка, как он.
– Вы ничего обо мне не знаете, – сказала я.
– Мне все равно.
Его пристальный взгляд говорил об обратном. Я скрестила руки немного туже.
– Я пытаюсь Вам помочь.
– Я никогда никого не просил о помощи. Никогда не нуждался в этом.
Я могла в это поверить.
– Подпишите отказ, чтобы вы могли быть проданы до начала сезона. Вы будете рады, что сделали это сейчас, а не позже.
– Прости, принцесса. Ты зря тратишь силы на мое спасение. Моей карьере ничто не угрожает.
– Но…
– Послушай, мы все выяснили, красотка… Мисс Мэдисон, большое спасибо.
Коул прищурил глаза.
– Никто раньше не называл тебя красоткой?
– Нет! – я покачала головой. – Я имею в виду... да, но... это не…
– Жаль, что Вам пришлось сначала услышать это от меня, мисс Мэдисон, – Коул не давал мне говорить. Его голос понизился до рычания. – Мои ворота закрываются каждый вечер в шесть тридцать, и они не откроются до утра.
– Я…
– Спроси себя, красавица. На какой стороне от ворот ты хочешь быть, когда они закроются?
Он не посмеет этого сделать.
Ни один человек не был таким животным. Такой скотиной.
Но Коул не дрогнул. Не отводил взгляда. Не улыбался.
Он не отступит от своей цели.
И в один момент слабость закралась в мои мысли. Один момент, когда я услышала звон замка кованых железных ворот, когда темнота сгустилась вокруг нас.
Один момент, когда я уставилась на его мускулы, его руки, скривившиеся в зловещей ухмылке губы.
Это был хороший момент. Момент сотрясения души. Теплый, пульсирующий момент.
Но у меня было достаточно слабых моментов. В последний раз, когда я предавалась этой фантазии, мне пришлось бросить аспирантуру и обменять свои книги и степени на драгоценную девочку.
Я подтолкнула папку с бумагами к груди Коула. Он был крепким орешком. Пугающим. Опасным.
– Это еще не конец, – сказала я, пока он смотрел на папку. – Возьмите документы о торговле. Я вернусь, чтобы забрать отказ с вашей подписью.
– Позволь избавить тебя от хлопот.
Наконец-то. Я достучалась до него. Я вытащила ручку из сумочки и щелкнула крышкой.
– Мне просто нужна подпись, и я вернусь позже с распечатанными копиями для ваших файлов…
Коул разорвал папку пополам. Он бросил обрывки на крыльцо, чтобы ветер и дождь уничтожили их.
Его голос стал мужественным, голодным.
– Приходи позже, если хочешь, красавица, но мы не будем делать ничего... профессионального.
Абсолютно нет. Я сопротивлялась желанию дать ему пощечину – не думала, что смогу дотянуться до его лица.
– Надеюсь, вы понимаете, что упускаете возможность изменить свою жизнь, мистер Хоторн, – сказала я.
– Вы упускаете не менее важную возможность, Мисс Мэдисон.
Я проигнорировала его.
– Что произойдет, когда «Монархи» откажутся защищать зверя перед Лигой?
– Я крепче, чем кажусь.
– Иногда нам всем нужна небольшая помощь. Немного сострадания.
– И ты думаешь, что обмен на другую команду защитит меня?
– Нет, мистер Хоторн. Я думаю, что обмен Вас в другую команду защитит остальную часть Лиги.
Коул стиснул челюсти.
– Лучше поторопись, красавица. Наступает ночь. Мои ворота скоро закроются.
– Поверьте, я не собираюсь здесь оставаться.
– Посмотрим.
Высокомерный.
Презренный.
Упрямый.
Я проклинала его шесть раз с воскресенья, и у меня все еще не хватало слов, чтобы молча плюнуть в этого ублюдка. Я помчалась к своей машине, не заботясь о том, что дождь пропитал мою одежду и показал мои изгибы. Коул захлопнул дверь, не глядя на то, как я ухожу.
И я должна была почувствовать облегчение. Надо было повернуть ключ в замке зажигания и уехать из его чертового особняка.
За исключением того, что один момент слабости под его взглядом распространился на несколько ударов сердца.
Я уезжала, но мне было неприятно, взглянув в зеркало заднего вида, я уезжала, надеясь увидеть его еще раз.
Опасно, опасно. Я не могла позволить искушению околдовать меня. У меня была работа, дочь, о которой нужно было заботиться, и жизнь, которую нужно было вести. Я бы не стала терять ни секунды, думая об ублюдке Коуле Хоторне.
Неудивительно, что он жил один.
Кто бы мог полюбить такого зверя, как он?
Глава 2
Коул
Некоторые мужчины по утрам молятся. Большинство читают газеты и завтракают. Счастливчики проводят время со своими семьями.
Мой день не начнется, пока мой кулак не опустится на траву, мои бутсы не зароются в грязь, и не будет брошен мяч.
Это мой сигнал к пробуждению.
Металлическая трель свистка эхом разнеслась по полю, и всплеск адреналина и тестостерона поглотил меня. Даже во время тренировки я набрасывался на товарищей по команде с бешеной скоростью. Мы сталкивались – кряхтя, потея, сбивая. Этот неистовый удар костей и тел был доказательством того, что я был жив.
Судьи боялись меня.
Бегущие избегали меня.
Приемники меня ненавидели.
А защитники? Я разбросал этих симпатичных мальчиков по проклятому полю. Я был сильнее их. Быстрее, чем они. Я знал, как они будут играть, и мне нравилось, когда они писали в штаны, когда читали мою защиту.
После того, как мяч был брошен, я переставал быть мужчиной. Я превращался в животное.
Атака должна была закончиться, когда я прорвался через линию, но я не смог вовремя остановиться. Наш квотербек первым ударил по ребрам.
Тим Морган, король кисок во многих отношениях, приземлился со скулящим визгом. Ничего такого, с чем его зависимость от окси не могла бы справиться, но это не предвещало ничего хорошего, когда он перевернулся на спину и остался лежать, хватаясь за бок.
Послышались свистки, и СМИ на краю поля стали делать слишком много снимков. Тренеры и тренерский штаб ринулись на поле.
Тренер Скотт держал меня сзади за шиворот, а О-Лайн помог Тиму встать на ноги.
– Какого хрена ты делаешь, Хоторн?
Тренер Скотт не был вежливым или утонченным человеком. Время не было добрым к бывшему защитнику. Он сохранял вес, пока играл, но у него больше не было сил толкать меня на землю. Вместо этого он выругался.
– Это проклятая тренировка, – он дернул меня за воротник. – Ты ударил нашего собственного парня!
И я попытался отступить, прежде чем убить его. Если бы я был главным тренером, я бы похвалил меня за хорошо проделанную работу, а не скулил о нашем нападающем. Тори был на полшага медленнее, чем обычно, вероятно, потому, что он провел ночь, вдалбливаясь во все, что околачивалось на стоянке после тренировки. Это он виноват, что я пересек линию.
Адреналин практически размазал мои слова.
– Не мог остановиться.
Не то, что он хотел услышать. Тренер Скотт вытолкнул меня с поля. Остальные полузащитники ушли, обойдя меня стороной. Именно туда, где у СМИ был лучший обзор. Очередь репортеров, вероятно, уже написала в Твиттере об этом инциденте... так же, как сотни болельщиков, плотно прижавшихся к забору, наблюдавших за тренировкой с трибун тренировочного комплекса.
Тренер Скотт дернул меня за плечи, пытаясь причинить боль. Ему повезло, что я не вспылил, иначе его шея была бы следующей. Он бросил наушники на землю.
Это не должно было закончиться хорошо.
– Тебе бы лучше включать свою голову в игре, Хоторн. Видишь его?
Тренер Скотт указал на Тима. Наш бесстрашный предводитель массировал ребра и смотрел на воркующих у забора женщин. Он, вероятно, выбирал одну из них на сегодняшний вечер, прежде чем отправиться домой к своей беременной жене и ребенку семейным человеком, которым он был.
– Видишь, как он носит наши цвета? – хмыкнул тренер Скотт. – Видишь его? Вон там, в голубом?
Я ничего не ответил. Он ударил меня по голове, но его кольцо запуталось в моих волосах. Он оторвал руку и вырвал клок волос с моего конского хвоста.
Скальпирование меня не остудит.
Он снова ударил меня. Это был последний раз, когда я позволил этому случиться.
– Я задал тебе вопрос, Хоторн! Ты видишь этого ублюдка, стоящего там?
Я стиснул зубы.
– Да, тренер.
– Ты не трогаешь его во время тренировки. Ты не смотришь на него. Ты не разговариваешь с ним. Если ты хочешь проломить какому-нибудь квотербеку череп, ты лучше стремись к голове Джека Карсона, ты меня слышишь?
– Да, тренер.
Его голос понизился, угроза, которая напугает собаку, но не запугает меня.
– У тебя есть последний шанс в этой игре. Один. Еще раз облажаешься, и президент Лиги подаст пример такому грязному игроку, как ты, – хихикнул он. – И ты не станешь мучеником, Хоторн. Твою задницу выгонят на край поля, как проклятое животное. Понятно?
– Да.
– Что ты сказал?
Я взбесился.
– Да, тренер!
– Убирайся с моего гребаного поля.
Тренер Скотт оттолкнул меня. Я не сопротивлялся. Я даже не взглянул на него.
Вылетел с чертового поля в последний день сборов. Это не поможет моей репутации. Но как, черт возьми, человек должен был играть в физическую, доминирующую игру и не разорвать свою человечность в клочья?
Безудержность. Сила. Мощь. Скорость. Это было все или ничего. И Лига это знала. После ста тысяч долларов штрафов в прошлом году, я получил их сообщение громко и ясно. Они назвали меня лучшим полузащитников в игре, а затем наказали меня за то, что я стал зверем – профессиональным защитником MVP в течение трех сезонов в Лиге.
Я не мог переключиться на размышления. Зверь был мной, чем-то, что невозможно контролировать на поле.
А в последнее время... также трудно меня было приручить вне игры.
Я швырнул бутылку с водой в стену, направляясь в тренировочный центр. Пластик с грохотом ударился о туннель и отразился эхом от влажного бетона. Это только еще больше разозлило меня. Никакая гребаная техника управления гневом не сработает. Мой пульс напомнил мне, как мало времени у нас осталось до начала сезона.
Двенадцать дней до открытия сезона. Два дня до последней предсезонной игры. Вместо того чтобы работать с защитой над последними проблемными зонами нашего «никель пэкэдж», я был изгнан.
Это была чушь собачья.
Это было наказание.
...Но не все было так плохо.
Я не добрался до раздевалки. Я с грохотом сбросил шлем. Грохот поразил маленького нарушителя, который случайно оказался не в том месте.
Что она здесь делала?
Пайпер Мэдисон была красивой маленькой нарушительницей спокойствия, которая, вероятно, уничтожила больше сердец, чем дверных звонков. Она производила лучшее впечатление, когда не вторгалась в мой дом, дрожа и промокнув насквозь на моем крыльце.
Я не мог забыть ее темные, пухлые губы. Эти изгибы. Дикие локоны ее волос.
Она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел. Прекрасной. Изящной. Дождь меня даже не беспокоил – каждому мужчине нравилась мокрая женщина.
Ни одна женщина не осмеливалась смотреть мне в лицо так, как она. И мужчины тоже. Я не знал никого, кто был бы настолько глуп, чтобы слоняться на моем пороге и ожидать, что с ним будут обращаться с джентльменской вежливостью.
Но она была совсем другой. Гибкая и миниатюрная. Естественная и темнокожая. Ее кожа блестела под дождем, каждый сантиметр был как поджаренный фундук. Даже сейчас ее платье окутывало ее совершенной женственностью, мягкостью, которая умоляла о прикосновении, вкушении.
Ну, хотя бы кусочка.
Я проигнорировал эту конкретную фантазию. Независимо от того, сколько защиты предлагала моя чашечка, я сомневался, что она защитит моих мальчиков, если я разозлю такую женщину, как Пайпер Мэдисон.
– Ты заблудилась, красавица?
Попалась. Пайпер вздрогнула, повернувшись ко мне лицом. Мой голос все еще звучал с оттенком ярости. Она заметила, но была слишком смелой, чтобы позволить этому напугать ее.
– Далековато от дома, не так ли? – спросил я.
Она притворилась, что не боится меня.
– К твоему сведению, я здесь для встречи.
Конечно, только для этого. Я просканировал коридор. Ни души, кроме одной женщины, сжимающей в руках пропуск для посетителей, ищущей офисы, которых не было рядом с раздевалками.
Я подошел ближе.
– Это твой первый раз на тренировочной базе?
– Если хочешь знать, то да. А что?
Я кивнул в сторону раздевалки.
– Агенты не ведут переговоров в душевых... хотя я бы хотел, чтобы ты была за столом переговоров.
– Меня не интересует ваше нескромное предложение, мистер Хоторн.
– Даже если мы пойдем ва-банк? – я подошел ближе. – Я уверен, что мой агент знает, как подсластить сделку.
– Тебе придется спросить у него. Мой отец представляет тебя. Я здесь только для встречи, – выражение ее лица изменилось. Локон освободился из ее хвостика. Она заправила его за ухо тонким пальцем. – Если бы я знала, где проходит встреча…
– Значит, ты совсем одна?
Она не хотела доставлять мне удовольствие быть правым.
– Вы, кажется, тоже одиноки, мистер Хоторн. Где Ваша команда? Насколько я помню, там были еще пятьдесят…
Ее брови нахмурились. Господи. Она даже не знала, сколько игроков в команде.
– Пятьдесят три, – сказал я.
– Пятьдесят три игрока, – она облизала нижнюю губу. Она меня дразнит? – А где остальные члены команды?
Было неразумно насмехаться надо мной. Мои защита весила больше, чем она, мои руки были толще ее талии, и одно рычание должно было заставить ее бежать.
Но она не дрогнула. Может быть, она не понимала, с кем имеет дело.
Сейчас было самое время, чтобы просветить ее.
– Меня выгнали с тренировки.
Ее прекрасные миндалевидные глаза расширились. Я подошел ближе. Это был танец, но Пайпер не понимала, что я веду. Она отступила, ударившись спиной о стену.
– Что вы сделали? – спросила она.
– Стал слишком агрессивным.
– Представляю себе.
– Мне нравится, когда ты фантазируешь обо мне.
– Вы не напугаете меня, мистер Хоторн.
Я возвышался над ней, накрывая ее своей тенью.
– А теперь?
Она ничего не ответила. Мне это нравилось, но я ненавидел себя за это. Когда это я стал монстром, который не может вести цивилизованный разговор?
Пайпер посмела задержать мой взгляд, бросая мне вызов. Сегодня был неподходящий день, чтобы трахать мои мозги – тем более что я понял истинную цель ее утренней встречи.
– Где твой отец, красавица?
Пайпер ответила не сразу. Ее губы надулись, будто она хотела сказать что-то умное, что привело бы меня в ярость.
– Он встречается с генеральным директором и вице-президентом «Монархов».
Сукин сын.
Черт, считай. Черт, сосредоточься на своем дыхании.
– На счет торговли? – я хлопнул рукой по стене. – Я же сказал. Я не подпишу отказ, чтобы меня обменяли.
– Мистер Хот…
Я разорвал плечевые накладки над головой. Они с грохотом упали на пол. Пайпер увернулась от экипировки и изо всех сил старалась идти в ногу с моими более длинными шагами.
– Это организационная встреча, – сказала она. – Ничего не обсуждается. Это только, чтобы посмотреть…
– Как скоро мою задницу могут отправить отсюда?
– Это не…
– Ерунда, – я не остановился, чтобы послушать. – Дело не в том, чего я хочу.
– Это защитит вашу карьеру…
– Ты здесь, чтобы защитить свои деньги. Пока не считай свои гребаные пенни.
Я с ней закончил. Неважно, что она надулась. Неважно, какими большими и яркими были ее глаза. Неважно, как она преследовала меня с этим покачиванием бедер.
