Текст книги "Синева небес"

Автор книги: Соно Аяко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

Полицейский явно не привык к такой манере разговора.

– Да, наверное.

– Но, может, он действительно ни при чем?

– И пострадавший, и свидетель происшествия видели номер его машины.

– Тогда ему лучше скорее признаться. Так ему и передайте, пожалуйста.

– У меня есть к вам еще один вопрос. Вчера господин Уно позвонил вам и сказал, что собирается приехать. Вы знаете, зачем он хотел сюда приехать?

– Нет, – отрезала Юкико.

– Совершенно не догадываетесь?

– Я почти не способна проникнуть в мысли этого человека.

– Если вы говорите, что «почти не способны», – значит, в какой-то мере все же способны…

– Я его ни о чем не спрашивала, но однажды он сам мне рассказал, что когда-то его жена, с которой он потом расстался, забеременела, но у нее случился выкидыш.

– Я ему сочувствую.

– После этого он не смог решиться завести ребенка, так он сказал. Он смотрел бы на нового ребенка и постоянно вспоминал бы о том, умершем.

Прошло минут двадцать после ухода полицейского.

Ни из кухни, ни из спальни Томоко не раздавалось ни звука, но сестра определенно еще находилась дома. Юкико заперла входную дверь на ключ и вернулась на кухню. В этот момент несмотря на свои довольно внушительные размеры в кухню бесшумно, как кошка, вошла Томоко с кофейными чашками в руках.

– Спасибо за кофе, – сказала Юкико.

– Не за что.

Сестры молча сели за кухонный стол.

– Может, поджарить тосты? – спросила Юкико.

– Не хочу.

Юкико вставила в тостер кусочек хлеба для себя, но на самом деле есть ей совсем не хотелось. Просто она старалась вести себя как обычно.

– Этот человек бессовестно сбежал с места происшествия. Среди моих знакомых довольно многие попадали в подобные передряги, но никто из них с места аварии не сбегал. Думаю, что это скверный человек, – решительно заявила Томоко, затягиваясь сигаретой.

Юкико подумала над словами сестры, затем смущенно улыбнулась.

– Полагаю, ты права. Я и раньше иногда размышляла о людях, которые сбегают с места аварии… Конечно, странно, что я говорю об этом, ведь у меня и водительских прав нет… Но мне кажется, я понимаю, почему хочется сбежать с места происшествия. Если в аварии гибнет человек и его семья называет тебя убийцей, это ужасно. Даже не знаю, как в таких случаях поступать. Мне бы, скорее всего, захотелось сбежать.

– Не думаю, что подобные люди руководствуются соображениями совести. Они либо не хотят выплачивать компенсацию, либо считают, что авария произошла по вине пострадавшего, который вел себя как последний идиот. Такое ведь тоже бывает, верно?

– Конечно, бывает. Но, думаю, не следует заставлять виновников ДТП приносить свои извинения семье пострадавшего. Нормальный человек едва ли способен выдержать это, например, если жертва скончалась. Ведь преступник, совершивший убийство, не приносит свои извинения семье убитого им человека.

– Однако сейчас речь об аварии, и в ней повинен твой знакомый. Мы вправе осуждать его. Должен же человек отвечать за свои поступки?

Юкико хотела сказать, что потому-то люди и убегают с места аварий, но промолчала.

– В любом случае в дальнейшем с подобными людьми лучше не связываться. Юки-тян, я не намерена лезть к тебе в душу, но все-таки скажи: насколько ты была близка с этим человеком?

– Не знаю, был ли он вообще мне близок. Один раз я с ним каталась на машине, несколько раз он заходил ко мне в дом, вот и все.

Этот вопрос Томоко вынудил Юкико заглянуть в собственную Душу. Прежде чем дать на него ответ, она помолчала.

– Но тебе было приятно с ним общаться?

– Да, бывали приятные моменты. Но иногда мне казалось, что он со мной не до конца честен.

– И тебе все равно хотелось встречаться?

Густые клубы сигаретного дыма окутывали фигуру Томоко.

– Да… Но я не прикладывала усилий. Я ведь из тех, кто плывет по течению. Если человек говорит, что хочет навестить меня, я не отказываю, когда не слишком занята. А тех, кто не просит, сама в гости не зазываю. К тому же… – запнулась Юкико.

– Что – «к тому же»?

– Ты ведь работаешь, Томо-тян, и можешь общаться с интересными, яркими людьми.

– Ну, ты несколько переоцениваешь мои возможности, – возразила Томоко, понизив голос, и рассмеялась.

– Может, они и не самые замечательные люди, но наверняка яркие личности. А я живу одиноко, однообразно. У меня нет твоих возможностей. Такие, как я, готовы общаться с кем угодно, – с расчетливыми, хитрыми, малодушными, сентиментальными, с нытиками и бездельниками, даже с ничтожествами. Если мы прогоним кого-то за небольшую ложь, то и поговорить-то будет не с кем. Я действительно принадлежу к этому типу людей. У меня нет ни способностей, ни образования, чтобы служить в какой-нибудь фирме, я не красавица – я просто портниха, которая шьет на дому. Мужчина, который встречается с моделью, может похвастаться ею перед своими друзьями, а мной никто хвастаться не станет. Поэтому последнее время я стала ценить возможность общения с любыми людьми.

– Это понятно. Очень хорошо, что у тебя появился друг, но в мире так много плохих людей. Один знакомый впустил в дом какого-то коммивояжера и отошел приготовить чай, а тот тут же стянул у него кошелек, который лежал в буфете. Вот какие бывают случаи.

– Уцо-сан однажды подарил мне керамическую тарелку. Хотя я плохо разбираюсь в подобных вещах, мне показалось, что у него очень хороший вкус.

– Ну, может быть, он и не виноват. Но когда я впервые вижу человека, я исхожу из того, что он вполне может быть вором.

– Ну, при твоей работе это понятно, – сказала Юкико, открывая тостер и вынимая поджаренный хлеб. – Полицейский очень хвалил кофе, Томо-тян.

– Да? Ну, что же, может быть, имеет смысл после выхода на пенсию открыть свою кофейню, – впервые за все это время смягчилась Томоко.

Еще один сыщик из полицейского управления Миуры тоже вел утреннюю беседу – в другом месте.

Он выяснял маршрут передвижения Фудзио в тот самый вечер. Сначала детектив отправился в Садзиму, где опросил свидетелей в стоявшей там с незапамятных времен чайной «Яманака». Фудзио сказал, что там «торгует странная бабуся». Раньше здесь действительно была чайная, но несколько лет назад часть помещения отреставрировали, и чайная стала больше походить на кафе. А за кафе стояла ветхая деревянная хибара еще довоенных времен, в которой жили владельцы этого заведения.

Естественно, что в столь ранний час кафе «Яманака» было закрыто. Но для полицейского день выдался удачным, потому что за приоткрытой дверью хибары мелькнула фигура пожилой женщины в неопрятном махровом халате. Как показалось полицейскому, она собралась выйти за газетой, тем более, что и время для этого было как раз подходящее. Но женщина остановилась на пороге, видимо, просто наслаждаясь свежим воздухом.

– Здравствуйте, бабушка! Извините, что побеспокоил так рано, – сказал полицейский, предъявляя свое удостоверение и доставая блокнот.

– Вы полицейский?

– Я из полицейского управления Миуры. Слышали, наверное.

– Да, я к вам обращалась, когда у нас украли мотоцикл. Старушка подозрительно оглядела полицейского.

– Я приехал задать вам кое-какие вопросы. Старуха молчала.

– Позавчера кафе работало как обычно?

– Да.

– Один человек утверждает, что припарковал здесь машину и, не заходя в кафе, купил сок в автомате у входа. Я хочу расспросить вас о нем.

– А зачем это вам?

– Вы не запомнили его лица?

Полицейский поднес фотографию Фудзио Уно прямо к носу старухи, но та рассеянно подняла глаза.

– Как я могу узнать человека, который даже не заходил в кафе?

– Да, конечно, – согласился полицейский. – Ну, а собака здесь есть?

– Да, был кобель.

– Была? А сейчас нет?

– На прошлой неделе издох. Мне теперь легче жить будет. Сколько лет у меня жил, а все равно рычал, как меня увидит. Мерзкая была псина.

– Правда? То есть позавчера ее здесь быть не могло. Так ведь?

– Да уж, конечно. Я хотела, чтобы его прямо тут закопали. Но сын сказал, что это нарушение закона, поехал в мэрию, заплатил им, не знаю, правда, сколько, – и они забрали эту дохлятину.

– Не очень-то вы жалуете собак, а? – спросил полицейский, явно развеселившись от такого непредвиденного поворота событий.

– Вовсе нет. Я терпеть не могла именно этого пса. Он только на меня зубы скалил, а на незнакомых людей даже не рычал. А ведь огромный был.

– Большой, говорите, пес?

– Да. А еще пожрать горазд был.

Потом вышел старший сын старухи – хозяин кафе «Яманака», и полицейский задал ему те же вопросы. Тот подтвердил, что пес издох недели две назад. Старуха казалась вполне вменяемой. Но иногда показания свидетелей вызывают сомнения.

Пес прожил в этом доме двенадцать лет. Сейчас собаки живут и до пятнадцати, и до двадцати лет, так что нельзя сказать, что псина был так уж стара. Но перед смертью пес сильно исхудал, потерял аппетит, хотя прежде отличался прожорливостью, стал вялым, глаза у него слезились.

Хозяева собирались отвезти его к ветеринару и усыпить, но опоздали. Утром хозяин заглянул в конуру и увидел, что пес издох. Это стало поводом для разговора в кругу семьи, что и помогло хозяину вспомнить точную дату гибели псины – прошло ровно одиннадцать дней.

– А где пес обычно бывал днем? – спросил полицейский.

– Где?…

У хозяина было такое выражение, словно он впервые задумался об этом.

– Обычно спал прямо на дороге. Помнится, машины его частенько вынуждены были объезжать.

Дорога здесь узкая, к тому же ширина ее везде разная. Перед кафе «Яманака» она расширялась. Рядом молельня, посвященная святому Досодзину – хранителю путешественников. Там-то пес и облюбовал себе лежбище.

– Пока был жив, никто им не интересовался, а как околел, все только и спрашивают, что с Медведем сталось?

– Это у него кличка такая была, Медведь?

– Нет, кличка у него была Коро, но люди об этом не знали и называли Медведем. В последнее время мы в семье тоже его так стали называть. Как ни назови, все одно хвостом вилял.

– Ну, еще раз извините, что побеспокоил вас так рано.

Все, что рассказал Фудзио Уно о спавшей перед кафе собаке, оказалось ложью.

Сразу после этого детектив отправился в Митохаму. Там у него проживал родственник, так что поездка обещала быть приятной. Муж двоюродной сестры полицейского, звали его Нобору Танака, был хозяином рыбного магазина «Вся рыба», стоявшего на пляже.

– Я хочу тебя кое о чем спросить, – сказал полицейский, переходя прямо к делу.

– Да ладно, заходи, поешь сначала.

Нобору уже сидел перед включенным телевизором в залитой лучами утреннего света комнате в глубине магазина и завтракал.

– Заходи-заходи. Он ведь может разговаривать только за едой, – сказала полицейскому его двоюродная сестра Тацуэ.

– Ну, ладно, позавтракаю с вами, – сказал полицейский, вдыхая ароматы пищи, проникавшие через дверь кухни.

– У нас сегодня только соевый суп с дайконом и вареный окунь.

– Замечательно! Когда я ем твой соевый суп, то забываю обо всем на свете, – сказал полицейский, смакуя суп, сваренный на рыбном бульон. В его гуще плавали большие куски дайкона.

– Да уж, жизнь у нас неплохая, времени полно, – рассмеялся Нобору.

– Поэтому у него куча хобби – бейсбол, сумо, футбол, плаванье, легкая атлетика и бег на марафонские дистанции, – сказала жена, вызвав смех гостя.

– Так это же почти все, что только можно желать!

Утром муж и жена Танака отправлялись на рынок, днем или спали, или смотрели телевизор. Детей они не завели и трудиться в поте лица не было необходимости. Они сами признавали, что ведут беззаботную жизнь, спят и днем и ночью.

– Так что у тебя за вопрос? – спросил Танака, когда полицейский протянул руку за второй чашкой риса.

– Я должен проверить слова одного человека. Он сказал, что позавчера гулял здесь по пляжу и зашел в дюны.

– От пляжа он пошел к дюнам?

– Утверждает, что все было именно так.

– В котором часу?

– Во второй половине дня. В пять или шесть часов. А может, раньше. Говорит, нашел укромное местечко и прилег там. Отдыхал и сочинял стихи.

– А у него спина не промокла? – спросил Нобору с сомнением в голосе. Он листал книжечку, похожую на маленький календарь.

– С чего у него могла промокнуть спина?

– С того, что позавчера примерно в четыре часа дня был сильный прилив, который накрыл весь пляж. После четырех песок еще не просох. Если он лежал, то, думаю, спина у него должна была промокнуть.

– Выходит, во время прилива вода накрывает весь пляж?

– Ну, не совсем весь, но почти. Сухими остаются только камни, но на них лежать невозможно.

– Понятно. Тогда этот тип сюда точно не приезжал. Нобору, видимо, не расслышал последних слов и ответил:

– Ты, я смотрю, сегодня занят по горло. Что там говорят по поводу убийства сына прокурора?

«Штаб по расследованию убийства» был создан в полицейском управлении Миуры сразу после обнаружения тела мальчика. Это же был сенсационный случай. Порт Мисаки также входил в зону контроля полицейского управления Миуры, там иногда тоже случались преступления подобного рода. Однако убийство ребенка произошло в этих местах впервые. К тому же расследование тоже началось довольно необычно.

Как правило, поиски преступника нередко затягиваются надолго, но на сей раз преступник, возможно, уже сидел за решеткой, причем детективы не исключали и прочих неожиданностей.

Многие люди считают, что поимка преступника – это уже полдела. Но полицейские из штаба расследования предвидели трудности. Вырвать признание и получить улики будет очень непросто. Этот преступник не подпишет чистосердечное признание. Впрочем, такое бывает весьма редко.

Подозреваемый Фудзио Уно не был молчуном. Напротив, он охотно беседовал со следователями. Иногда он взрывался от переполнявших его эмоций, но быстро успокаивался.

Один из полицейских побывал в семье Фудзио Уно. Он вошел в дом и встретился с родителями подозреваемого. Через пятнадцать минут после звонка матери Фудзио приехал шурин подозреваемого Сабуро Морита. До его приезда полицейский успел расспросить родителей Фудзио и составить представление о жизни их сына.

– Говорят, вчера вы очень быстро приехали в управление, – сказал полицейский матери Фудзио.

На табличке, приколотой к груди полицейского, было написано: «Дзиса». На самом деле его звали «Дзисама», что означает «старичок», и облысел он не по годам рано – лет в сорок. Когда он слышал свое имя, то чувствовал себя старым и несчастным, поэтому решил сократить его до нейтрального «Дзиса».

– Да, я так испугалась! Сразу отвезла сыну пижаму и кое-что из нижнего белья.

– А что, он уже попадал в аварии? – Дзиса незаметно подводил разговор к нужной теме.

– Да нет, никаких аварий не было. Когда-то он рассказывал, что его слегка поцарапала машина, вывернувшаяся из-за поворота, но водитель той машины выплатил Фудзио компенсацию. После этого ничего не случалось.

Дзиса оценил обстановку. Отец Фудзио сидит напротив с непроницаемой физиономией – словно высеченный из камня. От него явно нечего ждать помощи, слова не выудишь. Мать охотно отвечает на все вопросы, однако не в состоянии говорить четко и ясно, поэтому добиться от нее чего-то вразумительного вряд ли возможно.

Шурин Фудзио внимательно прислушивался к разговору, сидя в сторонке. Наблюдая за ним, Дзиса понял, что что-то тут не так. Необходимо быстрее уяснить, каковы его отношения с Фудзио.

– Так значит, ваш сын прекрасный водитель? – спросил Дзиса, с удовольствием попив чайку.

– Я считаю, что да. Хотя у меня прав нет и толком судить об это мне могу. Сабуро-сан, а ты что думаешь? – спросила мать.

– Да… Нормально он водил. Может, даже неплохо.

– А вам когда-нибудь случалось ездить в машине шурина, когда он был за рулем?

– Нет, я езжу на своей машине, но я видел его за рулем в городе.

Сабуро, определенно, не был простачком, хоть и пытался такового изображать. Однако люди, сознательно выбирающие наиболее подходящие, на их взгляд, выражения, нечаянно выдают какой-то важный для следствия факт. Такое случается как с умными и осторожными, так и с глупыми и недальновидными.

– То есть вам не доводилось ездить с шурином в его машине? А сейчас как раз подходящее время года.

– У меня своя машина, Фудзио, к тому же, не любит детей.

– Ну, вот что ты такое говоришь! – накинулась на зятя мать Фудзио. – Просто твои девочки сейчас заняты в школе и на курсах, у них и времени кататься нет.

Судя по выражению лица Сабуро, он был не согласен с тещей.

– А Фудзио-сан доставлял продукты клиентам?

– Нет, не доставлял. Хотя, может, и было пару раз за несколько лет…

– Вовсе нет. Совсем недавно было. Ты уехал, а нам позвонили по телефону, и Фудзио доставил заказ.

Эти слова Сабуро не решился отрицать. Он замолчал, но на его лице явно читалось: словам женщины нельзя верить.

– Выходит, Фудзио-сан и в магазине появлялся?

– Нет, в магазине он бывал редко.

– Так чем же он занимается? – спросил Дзиса с таким удивлением, будто он и представить себе не мог, что делает этот странный человек.

– Разве он в полиции не сказал? Он стихи пишет. – В этот момент лицо матери просветлело, а Сабуро опустил глаза. – Мой зять не очень-то интересуется поэзией. У него с торговлей лучше выходит. А Фудзио никогда не привлекали ни школа, ни торговля. Я и вчера отнесла ему в передаче тетрадь и карандаши. У него такая натура, он не может не писать.

– Где же он пишет стихи? – спросил Дзиса с выражением искреннего интереса. – На природе? Любуясь цветами, морем?…

– Нет, он обустроил себе комнату на крыше этого дома. Такая, знаете ли, комната для занятий. Здесь-то, внизу, сами видите, очень шумно. Вот он и соорудил себе там «замок». Как приедет, сразу там запирается.

– Сын возил вас на своей машине? – с безучастным видом спросил Дзиса.

– Да, он часто отвозил меня в больницу.

– А где эта больница?

– Знаете «Клинику Огуры» на углу четвертого квартала?

– Не помните, когда вы в последний раз ездили туда?

– Последний раз?… Я сейчас чувствую себя неплохо, и в этом году редко обращалась к врачу. Простыла недавно, но я выпила лекарства из домашней аптечки и все прошло.

– Замечательно. Больше он вас никуда не возил?

– Меня в машине укачивает, поэтому я стараюсь ездить электричкой.

– Некоторые сосут сушеные щупальца каракатицы, говорят, помогает.

– Чего я только не перепробовала, толку нет.

– А вы ездили с сыном на машине? – обратился Дзиса к сидевшему, как истукан, отцу Фудзио.

Однако прежде чем тот успел открыть рот, за него ответила жена:

– Фудзио уже много лет с отцом не разговаривает.

– Это еще почему? – удивленно спросил Дзиса.

– Ну, вы же сами видите, что отец у нас неразговорчивый. Фудзио в меня пошел – любит поговорить, а отец ему сразу не отвечает, вот Фудзио и сердится. За столом он со мной беседует, а с отцом – никогда.

– Вы тоже не разговариваете с тестем? – спросил Дзиса у шурина Фудзио.

– Нет, я разговариваю. У тестя большой опыт в торговых делах. Я всегда спрашиваю совета, если чего-то не понимаю, и он мне все подробно объясняет.

– Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали о том, что было позавчера, – сказал Дзиса. – В котором часу ваш сын вернулся домой?

– Ой, когда же это было-то… – мать Фудзио сделала вид, будто мучительно пытается вспомнить. – Он вернулся ночью, поздно ночью. Я и не знаю, в котором часу.

– Правда? А ваш сын утверждает, что позавчера вернулся домой около восьми вечера и ужинал дома. Он лжет?

По матери было заметно, что она вздохнула с облегчением:

– Ах, да, конечно. Ну, разумеется, он вернулся в восемь или чуть позже. Я еще поджарила ему селедку. Поздно ночью он вернулся накануне, я ошиблась.

– Такое бывает. Я и сам, если не посмотрю в дневник, и не вспомню, что ел накануне.

– Вы записываете в записную книжку свое меню?!

– Да, и это, и многое другое, чтобы потом легче было вспоминать.

– Не могли бы вы дать нам совет… Вы, думаю, сможете нам помочь, – начала мать с заискивающей улыбкой. – Вчера сын позвонил из полиции и попросил найти адвоката. Но у нас нет таких знакомств, и мы не знаем, куда податься.

Дзиса не ответил.

– Я так испугалась… Сразу же отвезла в управление одежду и туалетные принадлежности. Хотела встретиться с ним, спросить его, что случилось, но мне даже не разрешили с ним увидеться. Сказали, что ничего не знают об аварии. Тогда я побежала домой посоветоваться с зятем. Он сразу же, поздно вечером, отправился за советом к директору-распорядителю нашей торговой ассоциации. Тот нам всегда помогал. То есть один знакомый у нас есть, он должен был позвонить нам сегодня утром. Правда, я слышала, что он уже в почтенном возрасте… Но разве можно принимать решение, не выслушав другого мнения? Это то же, что с медицинским диагнозом.

– Я, честно говоря, не совсем понимаю, о чем идет речь, – сказал Дзиса.

– В таких случаях лучше попросить знакомых, использовать все связи, правда?

Дзиса тем временем пытался понять, отчего так упорно молчит Сабуро Морита. Он явно отличался живым умом и, видимо, прекрасно знал обстановку в доме, а также характер своего шурина.

– Вы не знаете, когда отпустят Фудзио? Если с него снимут подозрения, ведь его отпустят? – спросила мать.

– Мы этого пока не знаем. Вам лучше посоветоваться с адвокатом, он вам все объяснит.

– Мы очень волнуемся, потому что у нас нет знакомых адвокатов. Я думаю, все эти неприятности случились потому, что Фудзиодо сих пор не женат.

– Едва ли это имеет отношение к делу.

– Нет, мир так устроен. Если у тебя есть семья, то ты защищен. А когда тебе за тридцать и ты один, то в тебя по любому поводу будут тыкать пальцем. Думаю, что, когда он вернется, сразу начнет подыскивать жену.

Дзиса поднялся.

– Извините за беспокойство. Я в такой ранний час вас потревожил…

Выйдя из дома Уно, Дзиса обернулся и окинул взглядом дом и окрестности. Маленькую пристройку на крыше было совершенно не видно с порога. Чтобы разглядеть ее, Дзиса перешел на другую сторону улицы. Уразумев, где именно располагается жилище Фудзио, он отправился восвояси.