Текст книги "Тот самый Константин (СИ)"

Автор книги: Соколов Сергей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Обойдусь без твоих проповедей, пёс церкви.

– Как невежливо, Авнас. Ты один из владык, а лексикон, как у бесëнка-шпанюка, – с откровенной издёвкой произнёс я, с удовольствием отмечая скривившийся лик собеседника. – Вся твоя злоба идёт от бессилия, от невозможности присутствовать здесь во плоти, чтобы подавить меня демонической аурой... О, иначе бы я и пары секунд не выдержал... Готово!

Начертанные духовной силой письмена ярко вспыхнули и медленно погасли. Демонический сигил зафиксировался в моей душе, сделавшись её составляющей – теперь отторжение печати мне не грозило.

– Помнишь, я обмолвился, что ты влип, Авнас? – повернул руку тыльной стороной ладони к кругу призыва и, продемонстрировав свою "обновку", проявил сигил 58-го владыки. – Как тебе?

– Вор и мерзавец!

– Лучше подумай, Авнасик, как будешь оправдываться? – Не скрывая злорадного удовольствия, уточнил: – Каким образом твоя печать могла оказаться у человека, а тем более, у меня?

– Ты её украл!

– Здесь всё неоднозначно, мой старый «друг», -цокнул я языком. – Оно может и так, но если меня кто-то спросит, всем буду отвечать, что это подарок моего закадычного друга Авнаса, а слухи по инфернальному плану не хуже твоего любимого пламени распространяются... Здорово я придумал?

– Паршивец! Только попадись моим эмиссарам! Они с тебя....

– Ты, наверное, в детстве сказки любил, – хмыкнул я. – Авнас, кованые сапоги легионов ещё нескоро ступят на эту землю: защита этого мира пока сильна и кого-то серьёзного сюда не перекинуть. В Орле и соседних с ним областях этого уж точно не произойдёт. Я догадываюсь к чему вы стремитесь, но ничего не выйдет. Мне известно, что на востоке Союза объединённых княжеств дела более скверные, чем здесь. Второй фронт открыть я вам не дам.

– Да что ты можешь в таком состоянии, святоша? – хрипло рассмеялся демон. – Посмотри на себя, «Меч Бога» – ты жалок. Я даже через круг призыва чувствую, как от тебя воняет слабостью. От того Константина, который одним своим именем внушал страх и трепет, осталась лишь песчинка праха и поганый язык, который скоро будет вырван.

– Смотрю, ты быстро восстановил самообладание, Авнас. Начинаешь мудрости набираться.

– Да уж мудрее тебя буду, святоша, – огрызнулся собеседник. – Надеешься шантажировать меня печатью и рассчитываешь, что я буду скрывать твоё нахождение в этом мире, как непристойную тайну?

– Вообще-то да, – ничуть не смутился я. – Именно на это и рассчитываю. Представляешь, как над тобой будут насмехаться и подшучивать остальные владыки? Ну, кроме Форнеуса.

– Всё это меркнет перед фактом, что ненавистный враг всей демонической расы сейчас являет собой жалкое подобие экзорциста без источника святости. Ты стал ничтожеством, Константин. Можешь начинать молиться своему паршивому Богу. Нужно поспешить – хочу как можно скорее донести до остальных владык, что ты объявился. Уверен, все они обрадуются, особенно Верховный.

– Привет ему от меня передавай, – я усмехнулся и достал из кармана бензиновую зажигалку, оброненную Сингером в штабе. – Ещё подумай на тему цикличности истории. На Арсе вы на меня тоже охоту объявляли, и что из этого вышло?

– Здесь всё будет иначе, Константин. Попомни мои слова, святоша, не сейчас, но скоро тебе в любой точке этого мира не будет покоя.

– Это мы ещё посмотрим, Ави.

Из-под колёсика зажигалки полетели искры, фитиль занялся пламенем. Усилием воли я привёл сигил Авнаса в действие, чувствуя, как в области груди сосредотачивается инфернальная сила печати. Само восприятие огненной стихии изменилось – сейчас дрожащий язычок пламени зажигалки ощущался так, будто это часть моей души, на которую я имею безграничное влияние. И в моей власти вдохнуть силу в этот слабый источник огня, задав ему направление лёгким дуновением, что я и сделал. От моих губ сорвался столб ревущего пламени, ударив в безжизненное тело Сингера, охватывая его целиком.

– Аггрх! – Авнас вновь утратил самообладание. – Как ты смеешь передо мной пользоваться силой МОЕЙ ЖЕ ПЕЧАТИ?!

– Легко. Просто прибраться тут решил, – пожав плечами, я достал один из трёх имеющихся у меня клиньев и приблизился к кругу. – Рад был поболтать, Ави, но от твоих воплей у меня уже уши болят, да и время позднее, пора заканчивать разговор... И помни моё предупреждение: здесь прорыва не будет и второй фронт вы тут не откроете. Уясни это сам, и остальным лордам передай.

Авнас хотел что-то возразить, но я прислонил остриё клина к стене, и нажав со всей силы, провёл по кругу, царапая краску из инфернальной умбры, замешанной на человеческой крови.

Лик 58-го инфернального лорда тут же исчез, а я поспешил скорее покинуть постройку, чтобы не надышаться дыма. Впереди меня ждало два совсем не лёгких дня отката и обилие пищи для размышлений. Авнас, конечно, образец неуравновешенности, но кое в чём он прав: в моём распоряжении нет той силы, что была раньше.

Демоны мстительны и злопамятны, и узнав о моём состоянии, не упустят возможности свести счёты. Скверно, конечно, но есть в этом кое-что хорошее: неиссякаемая возможность совершенствовать свои навыки и набирать силу. Мне ли не знать, что оружие может подвести, конь – споткнуться, а карман старых брюк, в котором были последние монеты – прохудиться... Случиться может всякое, но опыт и мастерство – никогда не подведут. Это те вещи, на которые можно рассчитывать...

Глава 18

Орёл. Городская больница им. С. П. Бодкина.

– Давай же... Ну!

Я вновь тряхнул раздвоенную жилу, одновременно поднося к ней бумажный стаканчик от кофейного автомата, когда в мою палату в почти полном составе ввалились охотники – не было только Молчуна.

– Хах! Жив, бродяга! – закричал с порога неунывающий Боров, но улыбка вмиг сползла с его лица, а сам он с некоторой опаской уставился на бумажную ёмкость в моих руках. – Костя, с тобой всё в порядке?

– Доброе утро… Ага! Не сказать, что всё замечательно, ибо насчёт двух дней отката я явно погорячился, но терпимо, завтра буду как новенький. – Ещё раз встряхнув жилы, впервые заподозрил, что «что-то» идёт не так. – Хмм. За завтраком Петрович из шестой палаты упомянул, что оттуда должно течь, но ничего не видно. – Я ещё раз заглянул в пустой стаканчик, ткнув пальцем в бумажное дно. – Ни-че-го не чувствую, но в жилах есть что-то, способное щипаться – на себе ощутил.

– Кооостя, точно всё хорошо? Может, тебе ещё рано на выписку? – протянула Мара, с явным сомнением наблюдающая за моими действиями.

– Спасибо за беспокойство, Мария, но со мной точно всё в порядке.

– Не уверен, Святой, – Кроха выглядел встревоженным. – Ты вообще как себя чувствуешь?

– Слушайте, ну что вы заладили... Отлично я себя чувствую! Почему не течёт? Может, этот старый муж Петрович подшутил надо мной?

Повернув голову, увидел вытянутые лица присутствующих и осведомился:

– Что-то случилось? Инфернальные твари по городу бегают?

– Н-нет, – вступил в разговор Панарин, потирая висок. – Костя, а зачем ты разобрал электрическую розетку и тычешь оголёнными проводами в бумажный стакан?

– Пытаюсь электрический ток добыть. – Мои товарищи молча переглянулись. Ну а мне скрывать нечего, стал рассказывать: – Началось всё вон с той штуки.

– С радио? – Артур подошёл к подоконнику и уставился на наполовину разобранный прибор со следами копоти на корпусе.

– Ну да... Сейчас звука нет, но вчера вечером из него пела дева. Мне захотелось взглянуть на устройство этого прибора, чтобы понять, как он работает. Прошёлся по палатам, насобирал подручных средств для работы с винтами, раскрутил... Оказывается, там всё отличается от принципов артефакторики, но не менее интересно. Пока осматривал элементы прибора, в нём что-то пыхнуло и дым повалил.

– Костя, прежде чем в электронику лезть, нужно её из розетки вынуть, – назидательно покачал головой Кроха.

– Вот-вот! Петрович то же самое сказал и добавил, что певица больше петь не будет из-за сгоревших "транзисторов", и что я лопух, и будь эта линия не 50 вольт, а 220, меня убило бы электрическим током, что по ней течёт. «Течёт», понимаете? Мне загорелось посмотреть, как выглядит эта субстанция. Раз в розетке на 220 вольт её больше, решил набрать оттуда. Стаканчик вот в буфете взял, чтобы на пол не пролилось. Пока разбирал – пару раз «укусило», но несильно... Ну чего вы? Над святым, хоть и над бывшим, грешно смеяться, между прочим.

– Святой, про «течение» тока – это образное выражение, – пояснил сквозь смех Кроха. – Ток невидим. Так называют направленное движение заряженных частиц в проводнике. Его нельзя пощупать, у него нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха, и он уж точно не имеет жидкого состояния. Ух! Ещё со школы что-то помню!

– Костя, у меня где-то подшивка журналов «Юный техник» завалялась, я тебе подарю, – пообещал Боров, пофыркивая. – Там про радио, кстати, есть, и даже подробно расписано как собрать простенький радиоприёмник из мыльницы. Вообще, далась тебе эта электроника?! Ты экзорцист, а не электромонтёр – это гораздо круче!

– Во-во! – открыто улыбнулся Кроха. – Видно, ты тому чёрту хорошенько по щам надавал, раз он больше не показывается – уже трое суток без происшествий. Разве что, в тот день, когда случилось чепэ со штабом, вспыхнул пожар на старой котельной, там обгорелую тушку бомжа нашли. Да сарай в деревушке рядом с Орлом сгорел.

– Так и есть, я тоже за сводками следил, – кивнул Артур. – Видать, демон раны зализывает.

– Он мёртв. Найденный в котельной бродяга – наш демон, Сингером звали. Это я сжёг его тело.

– Ты же домой пошёл! – почти в унисон воскликнули Мара с Боровом.

Пришлось всё подробно рассказать. Решив, что «паладины» имеют право знать, поведал всё без утайки, о разговоре с Авнасом также не умолчал.

– Дурак ты, а не святой, – вынесла вердикт Мара, тюкнув меня кулачком в плечо. – Мог бы сказать. Думаешь, мы бы не помогли? Нет, взял и один попёрся!

– Опасности не было. Благодаря «маятнику» жизнь низшего была в моих руках: его скрутило бы в приступе нестерпимой боли даже при попытке замахнуться на меня. – В ответ получил ещё один тычок от охотницы. – Хех... Да хватит уже. Всё закончилось хорошо.

– Ничего себе «хорошо»! – возмутился Артур, найдя поддержку в лице Борова и Крохи. – Да ты на труп был похож, и воняло так же. Хорошо, что мы утром перед работой заехали тебя проведать. Кожа синюшная, глаза красные, весь колотишься, от стен при ходьбе не отлипаешь, и кружка с чаем в руке ходуном ходит... Ещё и возмущался, когда скорую вызвали.

– Всё-всё, был неправ, извините, что заставил беспокоиться, – пошёл я на попятную, усаживаясь на подоконник рядом с разобранным радиоприёмником и решая переключить внимание товарищей на другое. Для этого продемонстрировал тыльную сторону ладони, проявляя печать Авнаса. – Теперь у меня есть это, я стал сильней и буду оказывать посильную боевую помощь, например, прикрывая вас. А ещё смогу гораздо быстрей делать «уборку»: сигил Авнаса позволяет управлять пламенем.

– Значит, ты можешь...

– Нет, Коль, «Огненными шарами» я не могу кидаться, – разбил на корню иллюзии Крохи. – Зато получится усиливать источники пламени, чтобы быстрей сжигать трупы инфернальных порождений. Как поднаберусь сил, то даже дрова не понадобятся.

– Удачное приобретение, – заключил Боров, после чего задумчиво посмотрел на меня. – Костя, ты не боишься? Ну, тот знатный демонюка так просто не отвяжется. Он узнал, что ты живой и слабый, а у них на тебя зуб... Мстить будут, однозначно. Ещё всем своим дружкам растреплет, а уважением, как я понял, ты у них не пользуешься.

– Меня волнует совсем другое, – решил поделиться самыми худшими опасениями. – Владыка Авнас заносчив, здесь не поспоришь, но даже учитывая темперамент, он был подозрительно самоуверен и напыщен. – Я мельком взглянул на приоткрытую дверь и продолжил: – Пока отлёживался, я много размышлял об этом. Демоны что-то готовят. Сингер не только сеял панику в Орле, но занимался чем-то ещё. Его задание... Мне кажется, что низший уже сыграл свою роль до всех этих поджогов. Рано или поздно этого демонёнка уничтожили бы либо мы, либо маги Воротынского. Ладно, не хмурьтесь. Думать будем потом, а сейчас у меня одно-единственное желание: покинуть это скучное место, забрать из штаба пожитки с последней охоты и отправиться в свои «апартаменты». Не терпится оценить, как преобразилась моя берлога.

Час спустя

Что ж, оставалось только диву даваться, как основательно подошли к работе Володя и Сергей. Предварительно убедившись в чистоте своих рук, я провёл пальцами по лаковому покрытию деревянной добротной двери с бронзовой ручкой и двумя замками.

– Впечатляет, – выдал оценку Артур и посмотрел на меня: – Ну, открывай, показывай свои хоромы.

– У меня только старые ключи. Но, может....

Потянув за ручку, облегчённо выдохнул: к счастью, оказалось не заперто. Переступил порог и невольно замер от охватившего меня восторга. Тут пахло краской, деревом и новизной. Тёмно-коричневый пол не скрипел, а новые обои на стенах делали комнату светлой. Впрочем, ещё светлей её делало наличие люстры, заменившей лампочку, ранее болтавшуюся на проводе и озарявшую тусклым светом трещины в потолке и отвалившуюся штукатурку. Сейчас потолок был идеально ровным и поражал белизной с едва уловимым оттенком синевы.

– Ух ты! Какая прелесть! – Мара по-детски захлопала в ладоши, заприметив кошачий домик на подставке слева от входа. – Красотища....

– Добро пожаловать, Костя, – оторвался от чтения газеты Сёмкин, немного растерявшись от того, что я не один. – А я тут, что называется, «на хозяйстве».

Поправив толстенные очки, старик указал на Коша, свернувшегося в клубок у него на коленях, и показал недодемону кулак. Тот, видимо, забеспокоившись от большого количества незнакомого народа, тут же спрыгнул на пол и юркнул под кровать.

– Уже успел на новых занавесках «покататься», сорванец. Захожу, а он... туда-сюда болтается. Ох, что это я? Как сам, Костя? Подлатали тебя в больнице? Семёновна до сих пор за сердце хватается, вспоминая, в каком виде тебя утром узрела. Впрочем, выглядишь уже гораздо лучше.

– Всё нормально, Иваныч. Сегодня посплю, благо теперь есть на чём, – взор услаждала новая кровать со свежим матрасом и подушкой. – Завтра уже в строю буду, ибо разных хотелок у меня много, а денег мало.

– Эх... молодость, – Сёмкин, качая головой, встал из-за стола, тяжело опираясь на трость. – Отлежался бы, а уже потом с тварями воевал. Вы приглядывайте за ним, Артур.

– Это он за нами приглядывает, – усмехнулся Панарин.

Немного побеседовав со мной и охотниками, Сёмкин вручил мне ключи от комнаты, после чего удалился. Минут через двадцать «паладины» также разошлись по своим делам, оставив меня одного.

Проинспектировав новый шкаф, окно, тумбочку, два ящика на стенах под всякие мелочи, я плюхнулся на кровать и уставился в потолок.

– Эххх! Совсем другое дело, душа радуется. Потихоньку начинаем обрастать «жирком». Правда, Кош?

Вместо ответа рыжий недодемон устроился у меня в ногах, и свернувшись калачиком, довольно заурчал. Я под эти расслабляющие звуки едва не задремал, но разум упорно сигнализировал, что пора заняться насущными делами. Если есть свободное время – его нужно использовать по максимуму. Пока лекарь в больнице недоумевал, что за хворь со мной приключилась, я там успел набросать список необходимых мелочей: электроплитка, чайник, будильник, кое-какая посуда, одежда и всякая всячина, наличие которой вроде не критично, но делает жизнь однозначно комфортней.

Несмотря на то, что я уже довольно неплохо ориентировался в муниципальном районе, совершение покупок заняло пару часов. Ещё около получаса потребовалось, чтобы расставить всё по своим местам.

После обустройства быта следующим пунктом в моём списке значился визит к Волчкову. Пришло время забрать четыре заклинки, курильницу и отдать крылья апатусов, чтобы умелец закончил фонарь душ. Вооружившись всем необходимым, решил сегодня обойтись без экскурсий по району, а сразу отправиться через пустырь к гаражам.

Через двадцать минут был уже на месте. Судя по доносящемуся из мастерской рычащему звуку, мастер не сидел без дела. Я юркнул внутрь. В ноздри ударил резкий алхимический запах: внучка Волчкова, как и в прошлый раз, занималась покраской пролёта оградки. Она коротко кивнула мне и тут же отвернулась. Сам мастер, выключив станок неизвестного мне назначения, осматривал заготовку. Я поставил пластиковое ведро с плотно закупоренной крышкой и пакет с крыльями инфернальных пчёл на пол.

– Приветствую, Степан Василич. Вы всё трудитесь.

– Ооо! Костя! – крепкий пожилой мужчина в фартуке чуть не выронил деталь. – Фуф! Куда пропал? Уже нехорошие мысли стали в голову лезть.

Торопливо отложив заготовку на верстак, Волчков сделал несколько шагов навстречу, но стоило ему протянуть мне руку, как оба сигила напомнили о себе подкожным зудом – это была реакция на инфернальную силу! Инстинктивно я сделал небольшой шажок назад, что не укрылось от мастера.

– Что такое, Костя?

– Да так, – отмахнулся я, пожимая его мозолистую ладонь, после чего останавил взгляд на девушке в джинсовом комбинезоне и платке, которая продолжала водить кистью по металлу. – Вижу, что у вас кто-то оградку заказал. Красивый узор.

– Ааа... – Волчков небрежно махнул рукой. – Простенькая работа.

– Можно поближе взглянуть?

– Конечно, – мастер увлёк меня за собой.

Когда мы подошли, зеленоглазая девчушка с диковатым взглядом прервала свою работу и отступила поближе к деду.

– Видишь? Довольно простые элементы, ничего особенного.

– Всё равно, смотрится очень красиво, – не согласился я, старательно принюхиваясь и поглядывая на светловолосую девушку. – У тебя отлично получается с покраской: ни единого развода или потёка. Как тебя зовут?

– Таня, – нехотя буркнула она, вильнув взглядом в сторону.

– Приятно познакомиться. А я Костя.

Наступила короткая заминка, которую прервал Степан Василич.

– Да ну эту оградку в пень! Лучше пойдём в мастерскую напротив, покажу, что у меня получилось, – мастер вновь увлёк меня за собой, но через пару шагов притормозил. – А в ведре что?

– Это нужно для получения одного очень интересного материала. Потом объясню, как пользоваться.

– Отлично-отлично! Замечательно! – Глаза Волчкова заблестели азартом, он тут же подхватил мою поклажу. – Идём скорее! И пригнуться не забудь, а то лоб расшибёшь.

– Помню, мастер.

Выходя, я украдкой взглянул на его внучку, которая продолжила работу, потеряв к нам всякий интерес.

«Странно, от неё не исходит нечестивого запаха. С такого расстояния я бы даже через краску учуял».

– Костя, тебя как будто что-то гнетёт. Что стряслось?

– Ничего, Степан Василич, всё нормально.

– Раз так... – Быстро отставив ведро и пакет в сторону, Волчков поднял тряпицу, укрывающую некие предметы на столе. – Как тебе? Я взял на себя смелость немного поэкспериментировать, добавив небольшие художественные элементы.

– Замечательно....

Я взял курильницу и стал с интересом рассматривать. Она имела шаровидную форму и подвешивалась на пяти цепях. Нижняя часть – «чаша» – имела три небольших ножки, на которые изделие можно было поставить. Внутри шара были поддон под пепел, полка под благовония и ложе для камня души. В посеребрённой крышке из тонкого металла – «кровле» – имелись сквозные отверстия в виде рун для прохождения дыма.

– Мастер, просто шикарная вещь. Выше всяких.... -

без задней мысли я тронул Волчкова за плечо в желании подкрепить похвалу, но тот неожиданно дёрнулся и шикнул от боли.

– Эээ....

– Поранился немного, – пожилой мужчина скривился и тяжело вздохнул. – Производственная травма. Ерунда... Скоро заживёт.

– Извините, не знал, Степан Василич. Мне очень жаль, что сделал вам больно.

– Да ничего, – он махнул рукой, садясь на стул, и попытался откинуться назад, но стоило телу коснуться деревянной спинки, как старик, чертыхнувшись, тут же качнулся обратно и зачастил словами, как бы оправдываясь за свою реакцию: – Что с фонарём? Материалы для створок скоро достанешь? Кстати, у меня есть вопрос по его конструкции. Я помню, что плафон должен легко крутиться на стержне. Вот так пойдёт? Я подшипники вставил... Ты ведь сказал, что чем дольше, тем...

– Степан Василич, у меня есть вопрос, – прервал на полуслове, при этом проницательно изучая лицо собеседника.

– Конечно, Костя. Что ты хотел узнать?

– Замечали ли вы странное поведение за своей внучкой Татьяной? Беспричинная замкнутость, приступы паники, агрессивное поведение, хождение во сне, резкое изменение характера, цвета глаз, голоса, предпочтений в пище, разговор на непонятном языке, бессоница, чрезмерная сонливость, провалы в памяти или ещё....

– Это... Это не твоё дело, Костя. Понял? – настроение Волчкова резко изменилось, а взгляд сделался колючим и враждебным.

– Это она вас ранила? Ответьте, Степан.

– А знаешь, что? Убирайся! Понял?! Пошёл вон!

– Одержимая, значит, – установил я самый вероятный диагноз. – И не абы кем, раз я не смог почувствовать.

– Вон! – рявкнул Волчков, и встав со стула, попёр на меня, намереваясь вытолкать.

Я схватил его одной рукой за плечо, крепко сжав пальцы, а другой с силой зажал рот, не позволяя закричать – лишь хрипы вырывались из его груди; старик обмяк в моих руках, готовый потерять сознание.

– Успокойтесь, – ослабил я хватку. – Давайте поговорим. Я могу помочь... Только не кричите.

– Знаю я, как вы можете помочь, – тяжело дыша и держась за плечо, произнёс мастер. Его волевое лицо теперь то и дело морщилось от боли – и душевной, и физической; резче обозначились морщины между бровями, а у уголков рта залегли глубокие складки. – Пулю ей в лоб пустишь и всё. Костя, уходи и забудь о Тане. Прошу! У меня, кроме неё....

– Пулю в лоб? Степан Василич, это не мои методы. Тем более, что так мы убьём лишь вашу внучку, а инфернальная сущность найдёт себе новую жертву. Успокойтесь и расскажите всё в мельчайших деталях без утайки. Уверен, что ещё не поздно, и мне удастся её спасти.

– Я... Я всё расскажу. Только поклянись, что не причинишь ей вреда, – подумав немного, потребовал Волчков. Он окинул меня мрачным взглядом, плотнее сжал побелевшие губы, но дрожь в руках скрыть не сумел.

– Не могу этого обещать, – покачал я головой, решив не обнадёживать собеседника. – Неизвестно с чем придётся иметь дело. Если ещё не поздно, то спасу, но если время упущено – принесу покой и ей, и инфернальной сущности, чтобы прервать мучения. Надеюсь, до последнего не дойдёт, да и характерных признаков нет. Давайте надеяться на лучшее.

Мастер заколебался, начав массировать дрожащие пальцы, озираясь по сторонам, будто ища направление для бегства.

– Степан, начинайте рассказывать. Одержимость – довольно мерзкая вещь, а своим молчанием вы продлеваете страдания внучки. Вспомните, наверняка она была жизнерадостной, весёлой и общительной, но в какой-то момент всё изменилось.

– Так и есть. Что ж, слушай... Всё началось, когда...

История Волчкова не стала неожиданностью. По роду своей деятельности мне доводилось слышать похожий сценарий не одну сотню раз. Скоропостижная неестественная смерть близких людей, моральное потрясение, подавленное состояние и душевные терзания, связанные с потерей – в такие моменты душа очень уязвима. Хуже всего то, что инфернальные бестелесные сущности это чувствуют – их будто магнитом тянет к таким людям. Как-то я пытался до мельчайших подробностей изучить этот феномен, но до конца не понял некоторых нюансов.

Пять месяцев назад родители Татьяны поехали на автомобиле в Отрадинское – посёлок городского типа рядом с Орлом, чтобы навестить бабушку девушки по материнской линии. Ночью случился прорыв инфернальных тварей. Кто-то спасся, а вот Танины родители – нет. В ту ночь Степан Волчков потерял сына, а девушка – отца, мать и бабушку. Как единственный родственник, Василич забрал внучку к себе. Остаётся только догадываться, где она подцепила инфернальную сущность, но через пару недель после похорон Татьяна впервые повела себя необычно. Сначала это проявлялось странными разговорами во сне, потом начались хождения. Иногда девушка могла проснуться рядом с кроватью или вообще в другой комнате. Татьяна прекратила общаться с друзьями, стала замкнутой и молчаливой, на любые вопросы деда отвечая односложно и неохотно.

С месяц назад всё усугубилось. Как-то ночью Степан проснулся, ощущая постороннее присутствие: над ним с занесённым ножом и горящими жёлтым светом глазами стояла внучка. В тот момент он ожидал удара, но она, расплывшись в широкой и уже откровенно пугающей улыбке, лишь произнесла «Её визг будто музыка для моих ушей". Бросив нож, Таня с леденящим душу смехом удалилась, а после мирно заснула в своей постели. Наутро Волчков расспрашивал внучку, но она ничего не помнила. Дальше – больше. Буквально позавчера Степан проснулся от острой боли: Татьяна полоснула его по спине ножом. Успела задеть и плечо, но Волчков, несмотря на возраст – крепкий мужчина. Он отнял нож, скрутив хохочущую внучку. Через несколько минут смех прекратился, а девушка в слезах просила прощения, уверяя в том, что она этого не хотела. Наревевшись, Татьяна уснула, а на утро вновь ничего не помнила.

– Костя, скажи что-нибудь, – вывел меня из раздумий несчастный старик, потрепав за плечо. – Ты около десяти минут молчишь и только хмыкаешь. Её можно спасти?

– Можно, мастер, – кивнул я, продолжая прокручивать в голове всевозможные варианты развития событий. – Только... «Спасусь ли я сам?» – вот в чём вопрос. Не запамятовали со сроками? С момента изменения поведения вашей внучки точно уже тринадцать дюжин лун прошло? Ну, то есть пять месяцев.

– Я уверен, Костя. Проблем с памятью у меня нет.

– Понял. Успокойтесь, Степан. Уффф....

– Всё плохо, да?

– Скорее, неоднозначно... Понимаете, здесь всё хорошо и одновременно плохо. – Видя, что мой ответ ввёл собеседника в ступор, я стал осторожно пояснять, подбирая простые слова: – Будь это низший дух, то за такое время ваша внучка была бы уже мертва, либо проявились телесные уродства, а от неё за километр разило инфернальной силой или ещё чем-то похуже... То, что нет телесных изменений, и её способность создавать вид деятельности, говорят о том, что к ней подселилось что-то сильное. Эта сущность питается уже не душой, а способна к поглощению духовной силы либо негативной эманации. Оно разумно, расчётливо, жестоко, и от «него» или «неё» сложно избавиться... Иногда я жалею, что не молод, не глуп, и не безрассуден. Хотяяяяяя... Хах! В последнем сильно сомневаюсь. Дыхание... Правильное дыхание....

– Костя... Тебе плохо?

– Нееееттт... Не мешай, Степан. – Мои глаза были закрыты, а ощущения обострились настолько, что тело начало чувствовать колебания души, покачиваясь в такт. – Пытаюсь поймать нужный ритм.

– Кооостя! – судя по звукам, Волчков отпрянул от меня. – Ты светишься, несильно, но светишься.

– Не приемлю лживых догм, ни царства нечестивого, ни страха, ни сомнений, ни терпимости к инакомыслию! Истовый гнев – затми очи мои на злодеяния, но не тронь разум! Не дрогнет воля моя в час самого страшного испытания, ибо она подобна скале! Будут сломлены зубы и вырваны языки отступников от суждений и догм моих! Опалит пламя моего гнева шкуру нечестивого отродья зверю уподобленного! Отрекаюсь от милосердия, и приму расплату справедливую за злодеяния свои не прошлые, но будущие, которые сейчас совершу!

Взглянув на свои руки, источающие едва заметное свечение, я понял, что справился.

– Вот так... Хорошо. Василич, бросай трястись. Ты слушаешь?

– Д-да, – быстро закивал мой собеседник, уставившись на меня круглыми глазами.

– Я сейчас пойду в мастерскую, а ты закроешь за мной дверь, понял? Ключи есть?

– Д-да, всё сделаю.

– Отлично. Обратно откроешь, когда я постучу четыре раза в дверь... Три быстрых стука, после паузы ещё один. Если ритм стука будет отличаться, или Татьяна начнёт слёзно умолять её выпустить, рассказывать всякие небылицы, то сразу уходи. Будет очень сложно, но не поддавайся. Придёшь через дюжину дней, чтобы наши тела забрать. Говорю сразу, что я рассчитываю на бесплатную оградку при погребении. Только в землю не надо, а то могут воскресить или что похуже сделать. Сожги труп, но оградку для моего праха обязательно сделай. Под раскидистым деревом горшок с пеплом оставь, плотно закрой и огороди. Понял?

– П-п-пон...

– Буду считать это согласием. Соберись, Степан. Начинаем… Fanatikum!

Глава 19

– А я ведь сразу и не признал... Наверное, теряю хватку.

Услышав звук закрывающегося снаружи замка, Татьяна обернулась и, бросив работу, стала с тревогой следить за моим приближением.

– Где дедушка? Что ты задумал? Не пугай меня...

– Правдоподобно. Хорошо контролируешь мимику.

– О чём ты? Я сейчас кричать....

– Из тебя вроде слова не вытянешь, а тут... Красноречие прорезалось?

– Помогииииите!!!

Не спуская взгляда с громко и старательно зовущей на помощь девушки, я ускорил шаг и быстро сократил дистанцию. Ситуация была из разряда тех, на которых прокалываются молодые и неопытные экзорцисты, но меня подобными фокусами не проймёшь. Ладонь легла на лицо Волчковой, заливающейся не хуже беса-визгуна, способного своим воплем повредить барабанные перепонки. Стоило моей руке коснуться одержимой, как из-под ладони повалил густой смолянистый дым; Татьяна попыталась меня укусить, но я успел перехватить её за горло.

– Проявись уже! Хватит прятаться, нечестивый дух.

В ответ получил смачный удар по лицу – было довольно больно, но хватку не ослабил, лишь поморщился и с размаху опустил свободную ладонь на лицо жертвы демона. Ореол моей души, охваченной огнëм фанатизма, стал жечь нечестивую душу. Одержимая встрепенулась – в её хватке была абсолютно не женская, даже какая-то нечеловеческая, сила. Она оттолкнула меня и принялась судорожно ощупывать лицо и горло. Я поймал удивлённый взгляд.

– Ожоги... Их...

– Правильно. Их нет, порождение инфернала. Пламя фанатизма жжёт душу, при этом щадя тело.

Вложив все силы, вновь метнулся вперёд и сомкнул ладони на голове Татьяны. Раздавшийся на этот раз вопль никто бы не смог сопоставить с хрупкой девушкой лет восемнадцати – скорее, это был рёв крупного раненого зверя.

– Арррхххх!!! Больно!! – голос изменился, став скрипучим и неприятным, как будто из тела тянули жилы. – Мерзкий человечишка, довольно!

Глаза Волчковой вспыхнули желтизной, а руки сжались на моей голове. Теперь уже вскрикнул я. В глазах помутилось, до ослабевающего слуха донёсся смех, а от короткого ощущения падения в чёрную пропасть перехватило дыхание.

Когда чернота перед глазами рассеялась, я нашёл себя стоящим в большой светлой комнате с вычурным убранством. Золотые канделябры и позолоченные детали отделки, красная древесина, бархат, инкрустированные драгоценными камнями предметы интерьера – в нынешних моих реалиях явный перебор. Окружение выглядело фальшиво и безвкусно, складывалось впечатление, что хозяин всего этого дорогого «хлама» лишён любых зачатков чувства меры и маломальского вкуса..