Текст книги "Прочь из моей головы (СИ)"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)

В арке возникли ещё четыре чешуйчатые морды – одна другой краше.

«…но, к сожалению, обычно я прав».

Прожорливые пасти-росянки Тильда, видимо, берегла для более вкусной добычи – для чародеев, но с химерами она расправилась не менее эффективно и быстро. Один удар кулаком, облачённым в белое пламя, пробивал в боку дыру размером с ведро и запускал нечто вроде цепной реакции: огонь распространялся внутри, пока не оставлял от твари в буквальном смысле пустое место.

Правда, пока она разделалась со своей парой противников, Салли примитивным тесаком укокошила остальных и совершенно нейтральным голосом сказала:

– У меня больше. Я хорошая.

Тильду это явно заело.

– Посчитаемся через час, – многообещающе сощурилась она.

В лабиринт они двинулись одновременно – сосредоточенные, как рыбаки на берегу перспективного озера, и такие же молчаливые. Я едва поспевала за ними, постепенно выдыхаясь и понемногу отставая. На мой взгляд, перемещались мы совершенно хаотично – никакого тебе «правила одной руки», путеводной нити или хотя бы следования карте, которая, так, на минуточку, у нас всё-таки была. Конечно, господин Кику заботливо предупредил, что структура лабиринта время от времени трансформируется, и гораздо чаще, чем хотелось бы наставникам, но стоило же хотя бы попытаться! Мы ведь не на прогулку вышли, в конце-то концов.

«Расслабься, любовь моя, – посоветовал Йен со вздохом. – Пятнадцать… нет, ещё десять минут, и мы с тобой поменяемся местами, а дальше всё будет по-нашему».

Наблюдая с безопасного расстояния за тем, как мои боевые подруги артистично прыгают вокруг огромного змея и явно наслаждаются ситуацией, я позволила себе усомниться.

– Уверен?

Со спины, точнее, с затылка на меня попыталась напасть птица с иззубренным клювом и зловещими алыми глазами; я отмахнулась от неё, почти не глядя, благо острота тесака позволяла стричь бабочек в воздухе или там же шинковать капусту для маринованного салата.

«Милая, мне, конечно, нельзя безоговорочно доверять во всём, но в такого рода предсказаниях – вполне… И совсем забыл сказать: в этот лабиринт я бегал ещё ребёнком, когда хотел немного побыть в тишине и спокойствии».

Поверженный змей, светясь, как бочка с токсичными отходами, забился в конвульсиях, круша со страшным грохотом стены – со слов Тильды, несокрушимые.

– В тишине, говоришь? – с сомнением переспросила я, отступая на пару шагов на всякий случай и машинально отмахиваясь от следующей птицы.

«О, ну когда я сюда приходил, то вскоре здесь становилось очень тихо».

Змей, похоже, был промежуточным боссом, потому что некоторое время мы шли совершенно спокойно. Я даже почти не отставала – за исключением одного раза, когда Йен попросил меня остановиться и ощупать фрагмент стены, покрытый проволочно-жёстким, цепким вьюном с ярко-голубыми крохотными цветами. Догонять остальных мне пришлось почти бегом, благо эта часть лабиринта выглядела вполне прилично – никакой склизкой фиолетовой плесени на стенах, костяных шипов, торчащих из земли, зловещего свечения в разломах и, самое главное, никаких грёбаных хищных птиц, которые меня уже достали больше, чем комары летом на фазенде. Постепенно камни посветлели, стали более гладкими, словно отполированными, и земля тоже словно покрылась прочной спёкшейся коркой, на ощупь похожей на смолу. И – пропал наконец слабый, но навязчивый запах дохлятины, который лично меня мучил с того самого момента, как мы прошли под аркой.

Зато я стала замечать потерянные души то там, то сям. В основном, старые, если не сказать древние, вылинявшие до бледно-серых комков света, но попадались и яростные, полные жгучей энергии, словно люди погибали здесь совсем недавно. При этом ни костей, ни металлических фрагментов одежды или снаряжения видно не было.

Тильда же продолжала пилить вперёд уверенно и упорно, несмотря на все тревожные признаки. Может, окликнуть её?

«Не стоит, только веселье испортишь, – лениво, даже как-то по-кошачьи заметил Йен. – Лучше отстань от них посильнее и наслаждайся короткой прогулкой».

– Короткой? – только успела пробормотать я с сомнением, и тут он добавил:

«А теперь стой».

Часы, кстати, показывали, что идём мы ровно одиннадцать минут с тех пор, как Йен установил срок.

«Пунктуальность всегда казалась мне чем-то вроде особого шика», – скромно подтвердил он.

Лабиринт дальше становился, на мой дилетантский взгляд, совсем подозрительным – откуда ни возьмись, на тех же отполированных, чистеньких камнях появились лианы, толстые, зелёные, покрытые частыми плотными листьями, похожими на встопорщенную чешую. Чем дальше, тем заросли становились гуще, а за очередным поворотом начинался настоящий зелёный туннель, в глубине которого скрывался источник тусклого синеватого света.

Паранойя у меня взыграла не на шутку.

– Эм-м-м… – протянула я, переминаясь с ноги на ногу и не зная, как лучше сформулировать неоформленные подозрения. – А давайте пойдём в обход?

– Что? – откликнулась Тильда, останавливаясь у самого поворота. Потом махнула рукой: – Догоняй, здесь отставать опасно.

И – шарахнулась в сторону, уходя от хлёсткого удара стебля, извивающегося, как червяк.

– А, оно живое! – радостно воскликнула она, облекаясь в белесоватое пламя целиком, и ринулась навстречу лианам-щупальцам.

Салли отступила на полшага, поудобнее перехватывая тесак, и явно сосредоточилась.

…ни одной из них это не помогло.

Нет, не спорю, можно увернуться от внезапного выпада, если обладать хорошей реакцией и не пренебрегать тренировками. Ну, от двух. От десяти разом, если вы – бывшая кукла-убийца, созданная по элитной технологии Датура, или адреналиновая маньячка из клана Непентес, уже в пятнадцать лет заработавшая себе имя.

Но не от целой же зелёной волны агрессивных лиан!

Сперва захлестнуло Тильду – она стояла ближе. Потом сцапали Салли, хотя она скакала из стороны в сторону так резво, что почти исчезала из виду, и тесак у неё в руках вращался с бешеной скоростью, превращаясь в блестящее колесо. Но взамен одной осечённой лианы появлялось две, а те, что падали на землю, присасывались к гладкой корке, как пиявки, и врастали в неё за считанные секунды.

Стебли скрутили их – и медленно втянули за поворот, и тут-то я забеспокоилась.

– А что теперь-то делать? Эй?

Из-за каменной стены долетел яростный вопль – кажется, Тильды – и превратился в не менее яростное мычание.

«Спасать, – коротко ответил Йен. – Рокировка, милая».

Оказавшись в моём теле, в первую очередь он собрал волосы в хвост – нежно-лиловой лентой, притом что такого пастельного непотребства в гардеробе у меня с начальной школы не водилось, потом перешнуровал обе кроссовки так, чтобы они были затянуты одинаково. И только затем приступил, собственно, к спасению: вылепил из земли нечто вроде фонаря, замесил внутри из капли моей крови и таинственного розового дыма подобие свечи и подул на неё, поджигая.

Огонёк был коротким, но очень ярким; в воздухе плыл незнакомый запах, свежий и сладкий одновременно.

– А теперь за дело, – мурлыкнул Йен и рефлекторно облизнул губы – только это и выдавало его волнение. – Надеюсь, они уже усвоили урок.

Пока мы шли через лианы, ни одна из них не потянулась к нам – более того, они наоборот словно стремились убраться с дороги. Вскоре нашлись и Тильда с Салли, точнее, два кокона, имеющих смутно человеческие очертания и до сих пор дёргающиеся. Йен оглядел их, разочарованно цокнул языком, а потом приказал резким неприятным голосом:

– А теперь отпусти их, маленькая дрянь. И не пытайся сделать вид, что не узнала меня.

Лианы вокруг зашевелились, как змеи, встопорщив листья-чешую, откатились немного в стороны, высвобождая больше пространства, но коконы так и остались болтаться. Более того, мне почудилось, что они медленно, почти незаметно втягиваются вверх, в свод, образованный переплетением стеблей.

Йен тоже заметил это.

– Ах, так, – сладко протянул он. – Значит, делаем вид, что мы чужие друг другу. Что ж, позволь освежить тебе память, – и он слегка, самую малость наклонил фонарь.

Капля, сияющая бело-розовым пронзительным светом, на мгновение зависла в воздухе – и упала на землю, расплёскиваясь ярким пламенем. Оно пробежало по земле, смыкаясь вокруг нас в кольцо, полыхнуло сильнее, а потом, повинуясь движению руки Йена, брызнуло в стороны.

Лианы завопили.

Честное слово, они запищали, как маленькие трогательные крысята.

– Вспомнила? – осведомился Йен так же ядовито.

Вместо ответа коконы распустились, роняя с немалой высоты пленниц – к счастью, целых и невредимых, пусть и изрядно помятых.

– Наигрались, девочки? – спросил он пугающе ласковым тоном. Салли невозмутимо поднялась и принялась приводить одежду в порядок, а вот Тильда втянула голову в плечи, точно ожидая затрещины. – Росянка, будь так любезна, подготовь мне порцию силы – примерно такую же, как в прошлый раз, но более чистую, нет времени усваивать и адаптировать её. Развлечения окончены. Давайте уже начнём спасать меня, как полагается. А ты можешь идти, маленькая дрянь, – добавил он, задрав голову. – Будем считать, что я тебя простил.

Пламя погасло. Лианы нехотя, не особенно и торопясь, втянулись за поворот; на какое-то мгновение мне померещилась за их переплетением крошечная женщина со стрекозиными крыльями и глазищами на пол-лица – но, полагаю, только померещилась.

Когда Йен отвернулся, Тильда обернулась к Салли и еле слышно шепнула:

– Пятьдесят шесть.

– Пятьдесят пять, – откликнулась она столь же тихо. – Один – с двумя головами.

– Квиты?

– Ничья.

И они быстро пожали друг другу руки.

Йен старательно не оборачивался и сохранял сердитое выражение лица, но я-то чувствовала, что ему смешно.

Потом нам пришлось вернуться назад, довольно далеко – до того самого фрагмента стены, буквально истыканного голубыми цветочками. На мой взгляд, там не было ничего особенного за исключением того, что выглядел он приятно, в отличие от всего остального лабиринта. Но, видимо, чародеи смотрели по-другому. Тильда уважительно вздёрнула брови, ковырнув цветочки, попыталась что-то наколдовать и вынужденно отступила. Йен поусмехался, задвинул длинную, страшно запутанную речь, в которой фигурировали «принципы Эклера», «эффекты Бисквита» и прочие гурманистические категории, а потом похлопал ладонями по камням – и те послушно сдвинулись, образуя лестницу.

– Часть пути срежем по верху, – пояснил он вслух специально для Салли и для меня. – Обычно в лабиринте так не получается – чем выше поднимаешься, тем больше вырастают и стены, но из каждого правила есть исключения. И, кстати, Урсула: не «эклер» и «бисквит», а Эгглер и Бискет. Очень уважаемые чародеи и, как водится, давно мёртвые.

Дальше дорога стала гораздо, гораздо приятнее. По расчётам Йена, в среднем достаточно опытный мастер преодолевал лабиринт за час, учитывая все возможные ловушки, задержки и неожиданности. Нам же потребовалось гораздо меньше, около сорока минут. И не только благодаря короткому пути по стенам – на самом деле, Тильда вела нас в правильном направлении, хотя и отвлекалась по дороге на заманчивых противников и опасные тупики.

– Интуиция и везучесть – вот качества, без которых чародею долго не прожить, даже очень талантливому, – подытожил Йен, вышагивая по стенам и безжалостно шугая птиц фонарём. – Так что когда я говорю «тебе повезло», Росянка – это комплимент… А вот и конец лабиринта. Вовремя – свеча почти догорела, – добавил он и задул фонарь.

Последние метров пятьсот навстречу нам никто не попадался, в том числе и драконовидные химеры, которые, как выяснилось, в местных тёмных закоулках встречались гораздо чаще, чем хотелось бы. Мы с Йеном сделали обратную рокировку, чтобы не растрачивать оставшиеся крупицы силы, и вернулись в середину процессии, между Тильдой и Салли.

И вовремя.

За лабиринтом действительно располагался замок, окружённый иссохшим садом. Вокруг тянулся глубокий ров, наполовину заполненный стоячей чёрной водой, и от неё так отчётливо веяло смертью, что пронимало даже меня, к чарам совершенно не чувствительную. Через ров был перекинут мост, а за мостом, обняв дубину, ожидал… ожидало…

Наверное, это когда-то было человеком.

– Кукла, – севшим голосом прокомментировала Тильда и прижала руку ко лбу козырьком. – Только странная. Почему в неё вплавлены мертвецы?

Я не обладала столь острым зрением, но даже отсюда видела, что человека эта тварь напоминает лишь отдалённо. Голова, две руки, спускающиеся до колена, две ноги, причём вывернутые коленками назад – вот и всё сходство. Но у него было лицо – лицо, не звериная морда! Тело выглядело бугристым; по словам Тильды, в серо-стальной плоти проступали очертания профилей, отпечатки рук, раззявленные рты и выкаченные глаза – всё словно затянутое сверху плёнкой.

Существо смотрелось нелепо, но вызывало подспудный ужас.

«Урсула, – позвал меня Йен. – Боюсь, нам придётся снова поменяться ненадолго. Я хочу понять, чем оно опасно, если у меня настолько плохие предчувствия».

– Не знаю, что там с опасностью, но плохие предчувствия у тебя сто процентов потому, что у него розовые волосы, – рассеянно откликнулась я, издали разглядывая чудовище. – Да, давай сделаем рокировку.

– У него розовые волосы. И оно – мужчина, – констатировала Салли невозмутимо. – Фу. Гадкое.

– О, да. У кого-то отвратительный вкус, – согласился Йен, занимая моё место.

А я взглянула на существо обострившимся взглядом лантерна, пребывающего вне рамок смертного тела, и обомлела от ужаса.

Оно было чёрной дырой, пустотой, жадным провалом, как вакуум, втягивающим из окружающего пространства потерянные души. И те тела, вплавленные в него… в них ещё оставались души, наполовину переваренные, разложенные, исковерканные.

«Йен, – окликнула его я, цепенея. – Если это кукла, то сделана она из медиума… Мне кажется».

– Из медиума? – вслух откликнулся он задумчиво и провёл кончиками пальцев по губам, рефлекторно их облизывая. – Возможно. Однако беспокоит меня другое… Так, ты – сюда.

Повинуясь щелчку пальцев, крупная птица слетела с верхушки стены и спланировала перед нами. Йен присел на корточки и, поглаживая её по голове, принялся втолковывать что-то негромко, и та неразборчиво ворчала в ответ. Это длилось несколько минут и действительно больше походило на осмысленный разговор, чем на чары – если б я могла распознать хоть слово из всей речи. Затем птица поднялась в воздух и бесшумно полетела в сторону рва. Она держалась чётко над мостом, и вскоре стало ясно почему: та чёрная жижа, которая плескалась на дне, явно обладала подобием разума и рефлексов, выбрасывая в воздух гибкие хлысты.

– Ловчие нити, – пояснил Йен вполголоса, с прищуром наблюдая за передвижениями крылатой «ночной стражи». – Просто так ров не перепрыгнуть, к сожалению. А это был бы самый лёгкий выход…

Тильда пробормотала что-то насчёт своей невероятной ловкости и прыгучести, но хватило одного скептического взгляда, чтобы она сконфуженно умолкла. Тем временем птица наконец перебралась через мост, и чудовище среагировало в то же мгновение, делая выпад с неожиданным для такой туши проворством.

– А теперь смотрите внимательно, – произнёс Йен, упирая руку в бедро – мне такой жест был не свойствен, а потому со стороны выглядел странновато. – Зачаровать вторую птицу у меня сил не хватит, так что это наш единственный шанс разобраться в том, что за мерзость подготовил Крокосмия.

– Крокосмия? Точно? – переспросила Тильда, подаваясь вперёд. – Ну да, вроде видны ошмётки ауры и попахивает чем-то знакомым.

Йен закатил глаза.

– Вообще-то я имел в виду другое. Сомневаюсь, что кто-то ещё в Запретном Саду обладает столь отвратительным вкусом в создании кукол. Хотя лично я обошёлся бы и без этого сакрального знания.

– Зато теперь никаких сомнений в том, что у него здесь убежище!

Пожалуй, единственное, что мне в текущей ситуации нравилось – неиссякаемый оптимизм Тильды.

Птица, кстати, двигалась очень странно, противоестественно – носилась кругами, закладывала виртуозные петли вокруг монстра, который ярился всё сильнее, и постепенно смещалась обратно к мосту. Но стоило ей пересечь невидимую черту и оказаться надо рвом, как чудовищный стражник тут же потерял интерес к охоте и вернулся на свой пост.

– Реагирует на чужих. Преследует до границы, – коротко подытожила Салли.

Йен склонил голову к плечу.

– Похоже на поводок… Ну-ка, проверим его длину.

Птица, резко взмыв вверх, снова вернулась на территорию замка, но на сей раз полетела не в лоб на ворота, а вбок, вдоль полуразрушенной стены. Монстр устремился следом, почти не отставая, и одновременно на лбу у него появилось светящееся оранжевое пятно. А спустя десять секунд оттуда вырвался луч – и буквально испарил часть стены.

Шарахнувшись в сторону, птица хрипло заорала от возмущения, и полетела дальше гораздо быстрее.

– Есть дальнобойное оружие, но меткость хромает, – усмехнулся Йен. – Зато с мощностью всё в порядке. Интересно, что за тип: рассеивание, дробная телепортация, трансформация или примитивное разложение, просто очень мощное?

– Понятия не имею, – мрачно ответила Тильда, наблюдая за тем, как неразлучная парочка монстр – птица скрывается за поворотом. – Да и один хрен – попадёт в меня, сдохну.

Замок с противоположной стены осветился ещё одной оранжевой вспышкой.

– Судя по всему, поводок растягивается на всю территорию внутри рва, так что вариант построить новый мост с другой стороны и пробраться тихо и без проблем, увы, не пройдёт, – протянул Йен с разочарованием. – Было бы у меня чуть больше силы…

– Я одолжу!

Он посмотрел на мои руки и сжал пальцы в кулак с очевидным сожалением во взгляде.

– Не поможет. Есть предел тому, сколько силы способен усвоить обычный человек, пусть даже лантерн. Поищем другие пути. В принципе, есть вероятность того, что кукла мощная, но несбалансированная, и защита у неё хромает, – добавил он.

Когда птица и монстр завершили круг почёта – быстрее, чем я рассчитывала – и вновь появились в поле зрения, Йен сделал резкий жест рукой. Птица окуталась розоватым сиянием – и, неожиданно развернувшись, врезалась в преследующее её чудовище.

Прогремел мощный взрыв. Дымка скрыла всё в радиусе пятнадцати метров, и воцарилась тишина; я успела уже понадеяться, что проблема решена, когда монстр вышел из зоны поражения – к сожалению, целый и невредимый.

Йен с досадой цокнул языком.

– Нет, защита у него на высоте. И мне уже кажется, что я узнаю некоторые из чар, которые использовал на своём теле… Хотя, возможно, я ошибаюсь, а ближе подходить в этом облике слишком рискованно, – с сомнением переступил он с ноги на ногу. – И мне не нравится, что кукла поглощает и, возможно, притягивает души. Искажённый медиум – боюсь, слишком неудобный противник для меня сейчас.

– Прорвёмся с боем, – тут же отреагировала Тильда. – У меня убойные чары. Есть такие, что можно гору взорвать!

– Вместе с нами? – скептически откликнулся он.

– А что, есть идеи получше?

– Сколько угодно. Например, я обрежу поводок, удерживающий эту тварь, и мы заманим её в лабиринт.

Тильда замолчала на секунду – и расцвела:

– По короткому пути завести её в центр и там бросить?

– Именно, – улыбнулся Йен пакостно. – Это мы немного сжульничали, мои красавицы, и преодолели две трети пути по верху, но у другого, пусть и могущественного чародея та же дорога заняла бы гораздо больше времени. Готов спорить, даже Крокосмия добирается сюда не быстрее, чем за час, а наставники Розария наверняка не смогли пройти и половины лабиринта: они прекрасные теоретики, но, увы, практика у них всегда хромала. К тому же выходов из лабиринта несколько, не только к замку – к Мёртвой долине, к Чёрным водопадам и Скалам Ярости, к Лесу Забвения. Наверняка на основном маршруте Крокосмия разбросал отводящие чары… но сейчас нам это только на руку, дорогие мои.

– Хочешь сказать, что если тот монстр попадёт в лабиринт, то выбраться назад он не сможет? – догадалась Тильда.

– В идеале – да.

– А не в идеале?

– Заблудишься ещё и ты, – невинно ответил Йен. – Но я всей душой рассчитываю на то, что ты намного умнее этой безвкусно склёпанной куклы.

Тильда ответила таким жгучим взглядом, что у меня появилось совершенно чёткое ощущение: не будь нынешнее тело Йена технически моим, оно бы точно схлопотало по челюсти.

Тем не менее, откладывать исполнение плана мы не стали. К тому же там было целых два весьма тонких места: во-первых, оставалась вероятность, что чудовище не оставит свой пост, даже лишившись поводка; во-вторых, оно могло последовать за Тильдой, но потом переключиться на нас – на более доступные жертвы. В принципе, мы спрятались надёжно – за большим камнем у входа в лабиринт; запах скрыла какая-то эссенция, истошно воняющая металлическими цитрусами, как самый дешёвый одеколон, а тепло тел и сердцебиение – простенькие чары. Если не двигаться и задержать дыхание – сойдёшь за такой же камень.

– Не переживай, – тихо бросил Йен, не отводя взгляда от монстра, который расхаживал по другому берегу, за рвом. – Всё пройдёт как по маслу.

В общем-то, он и не ошибся, но всё едва не сорвалось из-за меня.

Чудовище Тильда выманила просто и эффективно – дошла до середины моста, а потом выломала из кладки камень и со всей дури зарядила в бугристый лоб, крикнув вдогонку:

– Ты – никчёмный урод!

Не знаю, что сработало – удар или вопль, но монстр взревел и ломанулся за ней так, словно ему пятки подпалили. Когда он ковылял мимо нас – относительно мимо, метрах в тридцати – я не удержалась и чуть выше поднялась, вглядываясь в него. Что-то в его силуэте казалось странным… избыточным…

Из перекрученного брюха у монстра отчётливо выпирали два искажённых мальчишечьих лица, за которыми полыхали очаги боли и ужаса.

В полной дезориентации от приступа страха, я инстинктивно ломанулась обратно в собственное тело, опомнившись лишь в последний момент. Из-за моего рывка Йен рухнул на колени, как подкошенный, тяжело дыша и хватаясь за горло; чудовище замедлило шаг, оглянулось на камень, шумно выдыхая…

– Тормоз! – гаркнула Тильда во всю мощь лёгких и ещё одним булыжником зарядила монстру точнёхонько в глаз – в один из. – Давай поживее!

От гневного рёва затрясся, кажется, весь лабиринт до основания. Спустя некоторое время, уже за пределами видимости, он повторился снова – похоже, ей понравилось швыряться камнями. Но я, честно говоря, едва замечала это, не в силах отделаться от мерзкого образа, отпечатавшегося в памяти.

– Спокойнее надо быть, Урсула, – простонал Йен, откашлявшись. Салли осторожно поддерживала его и поглаживала по голове, точно успокаивая. – В конце концов, это твоё тело, береги его хоть немного! И да, я тоже заметил лица. Надо будет потом сообщить наставнику Кику, что мы нашли мальчишек… хотя бы так.

«Хотя бы так», – мысленно отозвалась я эхом.

Без тела меня не могло мутить – но мутило. И если раньше я, скорее, боялась Крокосмию, то теперь основным, почти всепоглощающим чувством стала острая ненависть. Сначала Тони, потом – косвенно – мои родители, теперь ученики, которые провинились только тем, что проявили излишнее любопытство и были достаточно талантливыми, чтобы пройти лабиринт до конца… Сколько ещё это будет тянуться?

– Недолго, – тихо пообещал Йен, и глаза у него вспыхнули на секунду электрически-розовым светом. – Просто потерпи, только я верну тело… А пока нам надо продолжать. Если всё пройдёт удачно, Тильда вернётся через полчаса, не больше. Стоит хотя бы осмотреться в замке, раз стражи больше нет.

Я согласилась – хотя бы потому, что ждать здесь, за камнем, физически не могла; мне нужно было движение, действие, что угодно.

Со стороны, наверное, казалось, что Йен никуда не торопится и наслаждается послеобеденной прогулкой – ну, с той поправкой, что окрестности выглядели словно кадры из документалки про преисподнюю. Но одновременно, буквально на ходу, он умудрялся проворачивать уйму дел. У края рва набрал горсть мелких, гладких камней с монетку величиной, разрезая их на две части, и промурлыкал песенку над ними; по половинке от каждого камня закрепил на перилах моста, в арке главного входа и потом, в холле – над лестницей, под ней и на стене. Параллельно, не отвлекаясь, Йен распутал несколько сложных чар-ловушек, а одну даже брезгливо растёр мыском кроссовки, оставил для возможных преследователей пару сюрпризов от себя, не забыв добавить в систему распознавания «свой-чужой» меня, Тильду и Салли.

И, что поразило меня больше всего – отчистил джинсы от глиняных пятен и заштопал распустившийся рукав у водолазки.

– Милая, мы же идём в гости к садовнику, нужно выглядеть ослепительно, – фыркнул Йен, нисколько не смущаясь тем, что разговаривал он фактически сам с собой, да ещё пребывая в женском теле. – С торжественным видом как-то не заладилось, правда. Где там твоя красная помада?

Там же, где ноутбук. Очень смешно.

– Я не шутил, между прочим – тебе идёт красный. Впрочем, красивым женщинам идёт всё, кроме глупости, а уж ею ты не страдаешь, – промурлыкал он. И добавил, накручивая локон – мой, между прочим – на палец: – Ты словно редкий благоуханный цветок.

– Он не шутит, – серьёзно предупредила меня Салли. – Он тебя любит. Я тоже тебя люблю. Очень. Ты хорошая. Сестра, подруга.

Меня словно переполнило теплом; хотя я не могла сейчас ответить ей, но пообещала сделать это попозже – и обняться крепко-крепко. Миг казался трогательным, каким-то хрустальным… А вот Йен почему-то резко помрачнел, и в движениях его появилось напряжение.

– Очень мило, но у нас пока есть другие проблемы, более насущные. Что вам подсказывает интуиция, мои прелестницы? Идём вверх или вниз?

Салли выбрала спуск на подземные этажи, у меня возражений не было. Передвигались мы внутри замка гораздо быстрее, чем снаружи – в основном за счёт того, что чар-ловушек стало меньше, а с запертыми дверями Йен разбирался даже быстрее, чем я успевала их разглядеть. Ничего интересного нам, к сожалению, пока не попадалось. Лестницы, анфилады залов, маленькие комнаты – всё выглядело заброшенным, давно не использованным; только одно помещение выделялось – блокирующие чары на входе оказались гораздо более сложными и, по словам единственного присутствующего эксперта-чародея – более древними. Тяжёлые створки поддались лишь спустя пять минут, и, заглянув внутрь, Йен воодушевлённо присвистнул:

– О, а сюда стоит потом вернуться – в более благоприятных условиях.

Выглядела комната и впрямь необычно. Пол – идеальный круг, потолок – купол, выкрашенный в чёрный цвет, с россыпью кристаллов-звёзд. Дюжина ростовых зеркал в тяжёлых, богато украшенных рамах стояли кольцом и гляделись друг в друга, но отражались в них не скудные интерьеры, а пейзажи, незнакомые и пугающие. Одичалый сад, серебристые пески, берег моря на рассвете, огненный ад с метеоритным дождём, старинный город с белыми башнями…

– Похоже на переходы в особенные каверны, – зачарованно прикоснулся Йен к одной из рам – сплетению металлических стеблей. – Вот здесь, вероятно, обитают огненные духи, – указал он на зеркало, в котором отражалась пылающая земля. – Город выглядит знакомо, но не могу припомнить, бывал ли я там или просто читал о нём. А вот это место тебе должно понравиться, Урсула, – оживился он, подходя к раме, обрамляющей переход под сень старых фруктовых деревьев. – Вечная осень, сухая трава и серебристый мох на ветвях – похоже на восточные окраины Мёртвого Сада. Говорят, что там столько людей погибло, что шёпот потерянных душ слышат не только медиумы, и он похож на гневный океанический прибой… О, а в этих горах я был точно – там спят Кровавые Безумцы, – добавил он, с нежностью разглядывая зеркало у противоположной стены. – Впрочем, мы здесь не за этим. Ниже спускаться смысла нет – не похоже, чтобы туда кто-либо проходил в последние лет сто, так что пойдёмте обратно, девочки.

Верхние этажи выглядели значительно более обжитыми. Тут горели лампы, несколько спален явно использовались на регулярной основе; мы наткнулись даже на одну лабораторию, похоже, заточенную под производство кукол и поспешили выйти вон, заметив, что некоторые «препараты» – химеры, плавающие в банках с мутноватым раствором на стеллажах – поглядывают на нас с гастрономическим интересом… А потом я совершенно отчётливо учуяла запах кофе.

– Стоит проверить, – согласился Йен.

На разведку ушла Салли – и вернулась уже через несколько минут, волоча за шкирку мужчину средних лет, облачённого в нечто вроде пижамы и ночного колпака, только вычурное до полнейшей безвкусицы. Судя по коричневым подтёкам на рубахе, насладиться своей чашечкой полночного кофе он не успел.

– Его проблемы, – пробормотал Йен, сосредоточенно ощупывая голову чародея. – Жив. И мозг, похоже, не пострадал. Аккуратная работа, Салли, спасибо.

Он скатал из розового тумана небольшую пилюлю и скормил её пленнику, затем выждал несколько секунд – и похлопал его по щекам, отдавая приказ:

– Просыпайся.

Мужчина распахнул глаза. Из-за расширенных зрачков они казались почти чёрными и странно контрастировали с белесоватыми курчавыми волосами и оплывшим лицом.

– Ты работаешь здесь? – задал Йен вопрос на пробу.

Пленник разомкнул пересохшие губы.

– Да.

– Давно?

– Три года.

– Кто твой хозяин?

Мужчина запнулся; веки у него задрожали, глаза закатились, но через полминуты он пришёл в норму и наконец ответил:

– Эло Крокосмия, великий садовник, господин марионеток, убийца вечности.

– Н-да, и я ещё считал, что скромностью не страдаю, – пробормотал Йен. Уголок рта у него выразительно дёрнулся. – Ты знаешь, где спрятано тело Лойероза?

На сей раз заминка была дольше, почти полторы минуты. Пленник трясся, закатывал глаза, изо рта у него шла пена, но чары Йена оказались в итоге сильнее запретов и обетов молчания, наложенных прежде.

– В главной лаборатории на пятом этаже. В главной лаборатории на пятом этаже. В главной лабо… р-ра-х… – и он захрипел, забившись в конвульсиях.

Йен милосердно щёлкнул его по лбу, отправляя в беспамятство, замер на мгновение – и произнёс странно ровным голосом:

– Очень, очень удачно. Везение на нашей стороне. Единственное, что смущает – Тильда ещё не вернулась, но ей вполне по силам справиться с тем чудовищем, даже если план с лабиринтом провалится… Наверное, она и вправду заблудилась, – заключил он с нервным смешком. И добавил: – Что ж, стоит отыскать эту лабораторию, пока ситуация не осложнилась непредсказуемым образом.

Лестницы и переходы мы пролетели на одном дыхании. Найти на пятом этаже главную лабораторию оказалось совсем не сложно – это было помещение, защищённое максимальным количеством охранных чар. Йен, впрочем, разделался с ними меньше чем за минуту, явно не экономя одолженные у Тильды силы и не жалея моё тело.