Текст книги "Прочь из моей головы (СИ)"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)

Уж это я за время работы в «Норе» усвоила крепко.

ГЛАВА 9. Мёртвый сад

Когда я была маленькой, то искренне считала, что настоящие приключения начинаются с карты, желательно – карты сокровищ. Позже мне убедительно доказали, что резких поворотов сюжета стоит ожидать после слов: «Ну-ка, повтори, что сказала» – и им подобных, как то: «чё», «я не понял» и так далее. Или, например: «С кем вы разговариваете весь урок литературы, госпожа Мажен?» – но это уже совсем жёстко. Потом стало ясно, что сделать выверт судьба может когда угодно: вот ты нехотя, исключительно шутки ради, отвечаешь на письмо поклонницы с идиотским псевдонимом, а через пять лет это спасает тебе жизнь.

Сейчас же Тильда, видимо, решила вернуть меня в глубокое детство, потому что с ходу заявила, что нам нужна карта.

– Ты же вроде там училась, да и Йен тоже, – не поняла я. – Ладно если бы нужен был пропуск или что-то том же духе… Этот Розарий, что ли, настолько большой, что там заблудиться можно?

Деловое совещание мы для большей важности – и чтобы избежать слежки – перенесли в кошачье кафе неподалёку: во-первых, здесь делали действительно хороший кофе даже по меркам «Норы», во-вторых, столики были рассчитаны на большие компании, а в-третьих, кошки прекрасно чуяли чары и неадекватно на них реагировали, то есть могли вывести на чистую воду неосторожного шпиона из Запретного Сада. Салли в обсуждении участия не принимала. Она, конечно, слушала, но в основном помалкивала и занималась исключительно тем, что сосредоточенно приманивала кошек длинной гибкой дразнилкой с пышным розовым пером на конце.

На мой вроде бы простой вопрос Тильда попыталась ответить и даже честно задумалась.

– Ну, Розарий – сложное место… Такое многогранное… многоярусное… – честно начала она, но потом махнула рукой. – Не, это видеть надо, так не объяснишь. Но без карты там правда не обойтись.

«Розарий – область, где множество каверн естественным образом накладываются на реальность и друг на друга, – милосердно пришёл мне на помощь Йен. – Сама по себе она вполне стабильна и более чем удобна для самых безумных экспериментов. Во-первых, за счёт разнообразия среды – каверны там на любой вкус, и древние, и относительно новые, многие из которых создавал Хорхе. Во-вторых, многочисленные разломы пространства в силу своей природы поглощают и неизбежный резонанс, возникающий при столкновении могущественных чар, и сами чары. Как побочный эффект – время от времени появляются новые каверны, а старые перемещаются случайным образом на произвольное расстояние».

Гм… внушительно. Только не говори мне, что виной всему дети.

«О, а ты представь себе, например, как десятки маленьких гениев в меру своего разумения пытаются изменить погоду с помощью специальных чар. Ключевое слово – в меру своего разумения, дорогая».

Я честно представила – и прониклась масштабами до глубины души. Если так задуматься, то и Крокосмия, и Тильда и даже сам Йен когда-то были учениками и тоже экспериментировали… Не завидую их учителям.

«Кстати, об учителях. Вот у них почти наверняка есть точные, аккуратные и обстоятельные карты Розария. Если у Непентес сохранились связи с кем-то из наставников, то можно одолжить карту у одного из них», – подкинул Йен идею.

Тильде ход его мыслей понравился.

– Круто, почему бы и нет! Одна наставница хорошо ко мне относилась. Правда, она умерла уже… Зато другой наставник, который считал меня карой, ниспосланной Великим Хранителем, до сих пор жив! – с энтузиазмом добавила она. – И я даже знаю, где он живёт, потому что он меня гнобил, и я решила ему как-нибудь отомстить. Только руки никак не доходили.

Я прикинула про себя, на что будет похож наш «визит вежливости», и мысленно приготовилась к эпическому сражению, что с моим нынешним самочувствием могло вылиться в полнейшее фиаско. И спросила обречённо:

– Когда выдвигаемся?

– Прямо сейчас? – с надеждой откликнулась Тильда, у которой энергия, как обычно, била ключом.

…Это «прямо сейчас» было около полудня, и почти четыре часа спустя мы уже стояли перед низенькой, по пояс, кованой калиткой у входа в ухоженный сад, буквально утопающий в зимних хризантемах всех мыслимых цветов. Аромат в воздухе стоял густой, почти лекарственный. На табличке у почтового ящика значилось: «Джеймс Т. Кику, кавалер о.п.», и последние две буквы интриговали воображение даже больше, чем разухабистые рассказы Йена, которыми он скрашивал мне дорогу до этого маленького провинциального городка.

– Позвоним? – указала я на кнопку под декоративной крышечкой, украшавшую столб рядом с калиткой.

– Да ну. Зачем? – искренне удивилась Тильда и легко перескочила через прутья.

– Враги могут успеть скрыться, – прагматично добавила Салли и тут же последовала за ней.

– Без сюрпризов жизнь скучна и пресна, – вынужденно согласилась я и толкнула калитку.

Она, кстати, оказалась открыта.

Большая клумба справа от крыльца была изрядно распахана, словно там порезвился маньяк с трактором или игривый терьер; цветы, подготовленные для посадки, выстроились около неё колонной – все в одинаковых тёмно-зелёных пластиковых контейнерах, как солдаты на марше, в основном хвойники и те же хризантемы: коричневатые, розовато-жёлтые, багряные и оранжевые. Памятуя о произошедшем в каверне Крокосмии, я косилась на них с подозрением.

«Как ни странно, здесь всего лишь цветы, – задумчиво протянул Йен. – Ни следа чар. Даже интересно, что это за наставник такой, который не утрудил себя даже простейшими обережными кругами, зато не поленился вручную, без каких-либо подсобных чар, высадить столько растений».

Тем временем Тильда, игнорируя звонок, решительно потянула на себя старомодное дверное кольцо и постучала несколько раз – грохот получился такой, что даже мёртвый мог бы подняться из могилы, чтобы спросить, что за дурень рвётся в гости с такой страстью. Из глубины коттеджа послышалось ворчливое: «Иду, иду», – а через полминуты щёлкнули замки, и на пороге появился хозяин – суховатый мужчина среднего роста, сильно в возрасте, с проседью в волосах и красивым восточным разрезом глаз. Облачён он был в парчовый халат, а на голове у него красовалось подобие профессорской шапочки с кисточкой, только не чёрной, а ярко-алой.

– Если это касается строительства магистрали, то заявляю в последний раз: я решительно… – тут он разглядел Тильду, недоверчиво моргнул и закончил севшим голосом: – …решительно труп.

Она расцвела зубастой улыбкой:

– Так вы меня помните?

Чародей попытался отступить вглубь дома, но, повернувшись, едва нос к носу не столкнулся с Салли, которая успела бесшумно просочиться через порог и закрыть пути к отступлению. Потом он рванулся в сторону, мимо вешалки, увенчанной рогатым оленьим черепом, но тщетно – Тильда с неожиданной для её роста проворностью ухватила его за ворот халата и вздёрнула над землёй.

«Милая Куница! – сами собой всплыли в голове строки из старого письма. – Мои социальные навыки сильно улучшились – я заговорила сегодня с человеком, и он не убежал!»

…мы с Йеном наблюдали за тем, как наставник Джеймс Т. Кику дрыгал ногами в воздухе, и чувства у нас были на удивление одинаковые. А я начинала подозревать, что проблема изначально заключалась не в социальных навыках Тильды, а в чём-то ещё.

«Я бы ставил на репутацию, – задумчиво произнёс Йен. – Знаешь, когда условный тираннозавр в девяносто девяти случаях из ста заходит в гости, чтобы сожрать хозяина, а в одном – чтобы подружиться, то когда он появится на пороге, ты вряд ли будешь гадать, какой у тебя там порядковый номер».

– Йа-а-а… – протянул тем временем чародей и особенно сильно дёрнул пятками, пытаясь вывернуться, так что чуть не потерял свою смешную шапку. – Да что же это такое! Конечно, я вас помню, чудовище! Скорее, я забуду, как выглядит мой собственный нос, чем ваши выходки! И поставьте меня немедленно на пол!

Тильда послушно опустила его на паркет – естественно, не на ноги, а на пятую точку – и протянула, сощурившись:

– В последнем семестре вы поставили мне «неудовлетворительно» с двумя восклицательными знаками за эссе по этике. Хотя я единственная из группы не скатала его у Джульетты Вистерии.

Он нахлобучил шапку на лоб и сердито посмотрел на нас из-под клочковатых бровей:

– Вы пришли со мной за это расквитаться?

Тильда присела на корточки – так, что глаза у неё наконец оказались на одном уровне с наставником – и призналась:

– Ну, вообще-то нет. У меня есть просьба.

На мгновение он замер, явно раздумывая о чём-то смертельно важном – а потом протяжно вздохнул.

– Никогда бы не подумал, что скажу это, но у меня тоже будет просьба, с которой я не могу обратиться к садовникам. Для начала – как насчёт чашки чая? У меня есть превосходный «золотой шар» с цветком хризантемы.

Салли подняла руку и ровным голосом уведомила нас:

– Могу различить триста ядов по запаху. На вкус – около пятисот.

Джеймс Т. Кику, кавалер таинственного «о.п.», аж позеленел:

– Я что, по-вашему, на самоубийцу похож?

– И тысячу – по выражению лица, – так же механически добавила Салли. – Ха, ха, ха. Шутка.

Судя по выражению лица бедного чародея, он уже мысленно поставил ей «неудовлетворительно» с двумя восклицательными знаками, но озвучить это благоразумно не решился.

Чай, кстати, у него оказался на высоте, я раньше такой только один раз пила – в ресторане юго-восточной кухни, куда Дино сводил меня на третье, крайне неудачное свидание. Йен, быстро подменив меня, убедился в том, что никаких ядов и подозрительных чар нет, и дал добро наслаждаться передышкой, пока хозяин дома собирался с духом, чтобы перейти к серьёзному разговору. Хотя, признаюсь, мне сложно было понять, как можно трястись от ужаса в гостиной, увешанной до потолка фарфоровыми тарелками из разных уголков планеты, расположившись в кресле, в десяток слоёв застеленном разномастными пледами. В дополнение ко всему в углу комнаты стоял громадный аквариум, по которому ползала глуповатого вида жаба и периодически издавала душераздирающие звуки, похожие на нечленораздельные вопли по телефону.

– Его зовут Димитрос, – сообщил чародей, проследив за направлением моего взгляда. – Я его назвал в честь одного, с позволения сказать, приятеля.

– Приятель, наверное, голосистый? – из вежливости поддержала я беседу.

– С подчинёнными – к сожалению, да, – сухо ответил он. – Но поговорить я хотел не о нём. Дело в том, что с осени в Розарии исчезло двое учеников. Мы с коллегами пытались разыскать их самостоятельно, а также обращались к садовникам, но тщетно. И ещё: мальчики были из разных семей, но не особенно влиятельных, и их родители через некоторое время отказались от претензий.

Под истошные жабьи вопли Тильда подпёрла щёку ладонью и окинула чародея долгим, цепким взглядом.

– Ну, жуть. А причём тут я-то?

Рука, которой Джеймс Кику держал чашку, мелко-мелко задрожала – так, что на блюдце образовалась коричневая лужица чая.

– Во-первых, вы ещё ребёнком обыскали все закоулки Розария, не получив ни единой царапины. Если это не везение, то что? – спросил чародей философски и глубоко вдохнул. Лицо у него приняло мученическое выражение, как у человека, готового встретить смерть в любой момент. – Во-вторых, я подозреваю, что замешан один из садовников, а вы… а вам уже всё равно, Матильда. Датура объявили награду за вашу голову.

– А сколько дают? – живо заинтересовалась Тильда. И рявкнула в сторону аквариума: – Да завали хлебало!

Жаба оказалась гораздо умнее того приснопамятного щёголя-чародея в голубом костюме и заткнулась с первого раза.

– Э-э… Подлинный свиток Кремера, дюжину хорошо обученных кукол, каверну с выходом на морское дно и около тонны золота.

«Можно расслабиться, – прокомментировал Йен. – Никто не станет рисковать своей физической целостностью ради столь жалкого результата, за исключением самоуверенных идиотов».

Которых в любом обществе большинство, да?

– Отобьюсь, – отмахнулась Тильда небрежно. – И раз объявили награду – значит, сами не сунутся. Ладно, я гляну, что там с вашими пропавшими мальчишками, всё равно буду рядом. Но! Мне нужна свежая, прямо самая новая карта Розария.

Джеймс Т. Кику подскочил, ударяя ладонями об стол – я едва успела спасти свою чашку.

– Я дам вам карту, пропуск и даже подскажу, как избежать ночной стражи! – горячо заявил он. – Только найдите того, кто за этим стоит, потому что каникулы, увы, не вечны, и дети скоро вернутся в аудитории. В Розарии случается всякое, но даже похороны не так страшны, как непонятное… как неизвестное… – он покачал головой и резко отвернулся, спровоцировав Салли ухватиться за десертный нож. – Так, карты, карты. Где-то у меня было несколько. Может, под ящиками с рассадой? Вроде бы там газеты… Неужели постелил в клетку к канарейке? А, так вот же, под чайником!

От старых журналов и даже от фирменных силиконовых подставок под горячее зачарованная карта выгодно отличалась тем, что не портилась вообще. Работала она примерно как экран планшета – можно было сдвигать изображение в сторону, увеличивать и даже вытягивать вверх, превращая в трёхмерное. Там были обозначены входы, выходы, условия доступа, охранные чары и опасные зоны. По словам господина Кику, мальчишки пропали в одной из таких зон – в окрестностях Мёртвого Сада.

– Мёртвый Сад, – задумчиво протянула Тильда, постучав себя пальцем по подбородку. – Старый замок, окружённый лабиринтом, с кучей прорех в пространстве, через которые можно выпасть во всякие смертельно опасные места. А также одичавшая ночная стража, разумные грибы и мёртвые химеры… Нет, я там играла, конечно, но дальше внешнего кольца не забиралась. Лихие у вас ученики, – уважительно кивнула она.

– Сущее наказание от Великого Хранителя, – тоскливо согласился чародей.

Она выспросила у него ещё подробностей, в основном – об охране, о семьях пропавших мальчишек и о том, к кому из садовников уже обращались наставники за помощью в поисках. Имена были незнакомые – по крайней мере, в разговорах с Хорхе и с Йеном они раньше не всплывали. Потом мы забрали карты – причём оба экземпляра, на всякий случай – и засобирались. Салли на прощание даже посуду помыла сама, пристально разглядывая каждую чашку на просвет.

Уже в дверях до чародея наконец дошло, что убивать его сегодня никто не собирается, и он спросил осторожно:

– Вы так просто уйдёте? Совсем?

Тильда меланхолично пошевелила пальцами, имитируя хватку росянки, и откликнулась:

– Спасибо, но я вроде не голодная. Но вообще можно вас связать и избить на всякий случай, а то ещё догадаются, что мы сотрудничали. Будем или как?

– Благодарю покорно, как-нибудь в другой раз, – поспешно отступил он вглубь дома. И, когда мы уже отошли к калитке, закричал издали: – Матильда! Я поставил «неудовлетворительно», потому что именно вам как раз не мешало бы списать эссе по этике у госпожи Вистерии! Уверен, это было бы очень, очень полезно! – и он проворно захлопнул дверь.

За калиткой мы едва лбами не столкнулись с компанией аляповато одетых мордоворотов. Увидев, как мы выходим из сада господина Кику, они обступили нас и начали втолковывать что-то про магистраль и последнее выгодное предложение, на которое лучше бы согласиться по-хорошему. Нам с Тильдой не терпелось обсудить план проникновения на территорию Розария, поэтому на вопрос Салли: «Можно?» – я малодушно кивнула и потом постаралась не оглядываться на вопли.

В конце концов, это было не моё дело.

И вообще мы спешили.

Главным сюрпризом дня было то, что Тильда прекрасно водила автомобиль. То есть, конечно, она лихачила и разгонялась до ста восьмидесяти, когда позволяла дорога, но в городе ехала предельно осторожно, строго соблюдала ограничения и каким-то чудом умудрялась тормозить довольно мягко, даже если на дорогу под колёса вдруг выскакивал кот.

– А, ну это просто, – заулыбалась она в ответ на мою похвалу. – У меня улучшенное тело. Реакции гораздо быстрее, зрение более острое. И водительский стаж сорок лет уже – привыкла.

Машину мы арендовали. Как уверяла Тильда, это был самый простой и быстрый способ добраться до Розария – за кавернами, через которые можно срезать путь, пристально следили, особенно сейчас, поезда в ближайший – весьма мелкий по человеческим меркам – городок не ходили… Конечно, существовали чары, способные создать на короткий срок нечто вроде «прокола в пространстве», каверну, которая сокращала путь из одного места в другое буквально до пары шагов, но для них требовались одновременные усилия нескольких могущественных чародеев. Позволить себе такое могли только старые семьи, и то не все – например, Непентес вполне вытягивали по силе, но не по мастерству. Отдельные эксцентричные персоны путешествовали верхом на крылатых куклах, изображающих фантастических существ, но в последние годы из-за столкновений с человеческим авиатранспортом такой способ передвижения использовали всё реже.

…а для перемещения заложников использовали кукол.

Неосторожная мысль едва не вытащила наружу целый ворох воспоминаний, в которые мне сейчас ну никак нельзя было углубляться – родители, Дино с Гэбриэллой, Хорхе, снова родители… Карман пальто, в котором лежали два тёмно-синих камня, резко потяжелел, и горло на секунду словно железным обручем перехватило.

– Кстати, давно хотела спросить, – с усилием отвлеклась я от размышлений и вновь сконцентрировалась на пейзаже за окном. Судя по тому, что за обочинами начали мелькать кряжистые, в несколько обхватов, древние дубы, мы вплотную приблизились к финальной точке. – Почему именно «Розарий», а не «оранжерея» или там «теплица»?

Она пожала плечами.

– Честно говоря, без понятия. Никогда не интересовалась.

И тут я прямо увидела, как Йен закатывает глаза.

«Вообще-то до конца шестнадцатого века никакого места для совместного воспитания буйных отпрысков не существовало. В изолированной долине с естественными уступами – её называли Ристалищем или Ареной – проводили поединки, а потом стали устраивать суды. Мёртвый Сад – каверна, образовавшаяся на месте древнего захоронения, там несколько раз пытались возвести что-нибудь монументальное, но каждый раз постройки забрасывали. Когда Розы в очередной раз за свою нелёгкую историю пришли к власти, то затребовали по одному заложнику-ребёнку от каждой значимой семьи. Но детей надо было чем-то занимать, чтобы они со скуки не разнесли временную темницу… Так появились преподаватели, занятия, а затем и оценки – их тогда называли «степенями». За несколько десятилетий место превратилось в настоящую школу, которую стали звать Розарием, и теперь отправить туда своего ребёнка почитали за честь. Потом власть перешла к Дубам, те перетащили туда свою огромную библиотеку и стали принимать на обучение также безродных и сирот. Так постепенно Розарий стал тем, чем он является сейчас».

Поглядывая на моё одухотворённое лицо и считая поощрительные кивки, Тильда загорелась любопытством, и лекцию пришлось продублировать вслух, специально для неё. Тем временем нормальная дорога закончилась, и мы выехали на грунтовку, которая упёрлась в смотровую площадку над долиной с вековыми дубами, сейчас освещённую закатным солнцем.

Почти идеальная чаша с загнутыми краями – и вот на её донышко, к реке, нам и предстояло спуститься, чтобы отыскать пещеру с каверной-расщелиной и оттуда незаметно и беспрепятственно проникнуть в Розарий.

– Я тут никогда не была, – призналась Тильда. – Обычно захожу с главных ворот, через город. Там такие шикарные львы на входе, ты бы видела!

«Лично я бы предпочёл их пока не видеть, ибо неизвестно, как они отнесутся к нашим пропускам в свете награды, объявленной Датура, – едко вставил замечание Йен. – Учитывая, что зачаровывали их ещё двести лет назад выдающиеся мастера, включая Хорхе, они могут доставить немало проблем. И совершенно точно заставят протянуть время, а это совсем скверно».

– Значит, посмотрим как-нибудь в другой раз, – подытожила я. – Пробираться через задворки за общежитиями для учеников – тоже забавный опыт, а уж если там меньше риска наткнуться на кого-нибудь агрессивно настроенного – я всеми руками за. Львы ждали двести лет – и ещё подождут.

Спуститься в долину оказалось неожиданно трудно. Мне всегда казалось, что в плане физической подготовки я могу дать фору большинству своих ровесниц, но сейчас стало ясно, что до настоящей спортсменки мне далеко. Склон не выглядел таким уж крутым и опасным – ну, сухая глина, известняк, кое-где песчаные участки и кусты с колючками, иди себе потихоньку и горя не знай. Однако я и десяти метров не могла пройти, чтобы не наступить на ненадёжный участок и не поехать вниз на одной ноге вместе с мелкими камешками или с целым пластом земли.

К слову, ни Тильда, ни Салли подобных затруднений не испытывали.

«Попроси свою подружку отнести тебя вниз на руках, – провокационно предложил Йен. – И она обрадуется, и ты коленки не расквасишь».

Спасибо, конечно, за трогательную заботу о моих коленках, но ситуация пока не настолько критическая. И вообще, может, я лелею трогательную мечту, чтобы в первый раз в жизни меня на руки поднял будущий муж перед брачной ночью, переступая порог спальни.

«О, как интересно. И что же дальше – ложе из лепестков роз или шёлковые простыни?»

Мысли у меня явно начали дрейфовать куда-то не туда – в сторону живописных заброшенных пляжей и роскошных садов, благоухающих под ночным небом, и я спросила вслух, чтобы отвлечься:

– Тильда, а какое у тебя идеальное свидание? Ну, в теории.

– После сражения, когда кровь кипит и все на адреналине, – без малейшей запинки ответила она. – Ну, иначе со мной точно ничего не получится. Есть ещё вариант с дурманящими чарами… Или с верёвкой. Очень крепкой верёвкой.

«Великий Хранитель, я не хочу это представлять, – выдохнул Йен. – Начинаю думать, что я в чём-то даже выиграл, когда вовремя умер».

Я подавила смешок и обратилась к Салли:

– А у тебя?

Как назло, камень под ногами поехал вниз, как скейт, и пришлось ухватиться за подставленную ладонь Тильды, чтобы удержаться на ногах. А моя сестрёнка-маньячка замедлила темп – видимо, всерьёз задумалась над ответом.

– Долго гулять, – произнесла она наконец. – Около моря – море понравилось. Держать руку. Смотреть, обнимать. Дальше не знаю. Не придумала. Но вроде хорошо? Красиво?

– Очень хорошо, – заверила я её искренне. – Образцовое свидание.

У меня вырвался вздох. Если хорошенько поразмыслить, вариант Салли был самым нормальным – без моих романтических перегибов, как в дешёвых любовных историях, и без откровенного насилия, как в версии Тильды.

«А я? – смиренно осведомился Йен. – Меня никто не спросит?»

Нет уж, извини. Не уверена, что готова услышать это прямо сейчас, посреди склона, стоя одной ногой на ненадёжном уступе…

«…а другой – на муравейнике?» – уточнил он невинно.

Удивительно, но факт – спуск я преодолела первой и в рекордные сроки.

Внизу дело пошло проще, но добираться до нужной пещеры пришлось почти час. Спасибо карте и указаниям господина Кику, мы не вляпались ни в одну из ловушек, которые должны были мягко разворачивать нежеланных гостей из долины, и даже издали полюбовались на шикарную иллюзию медведя-гиганта – видимо, предназначенную для особенно смелых или глупых туристов. Вход в пещеру был закрыт многотонным камнем, но его Тильда откатила в сторону, кажется, даже к чарам не прибегая. Дальше оставалось самое простое – разумеется, для тех, кто не страдал клаустрофобией: протиснуться через узкий ход в полной темноте и не сорваться по инерции с крыши общежития, на которую и выводил этот разрыв пространства. Первой шла Тильда – на мой взгляд, с неслабым риском застрять, за ней следовала я, а замыкала цепочку Салли.

В пещере, к счастью, было сухо, но мышами пахло, как в старом амбаре, а ещё почему-то мокрыми сигаретами. Джеймс Кику утверждал, что этот ход периодически заделывают – и чарами заштопывают прореху, и скалу смыкают в буквальном смысле, но он появляется снова и снова. Сейчас я, скорее, поверила бы в загадочное природное явление, чем в то, что кто-то не ленится постоянно восстанавливать такую неудобную дорогу.

«Лазы, которые начинаются за общежитием, вечны, как небо и земля, – заметил Йен с ноткой ностальгии. – Вспомни дыру в металлическом ограждении вокруг университета. Сколько раз по приказу из деканата заваривали прутья? Сколько раз бравые студенты их выламывали снова?»

Ну, там-то проходила кратчайшая дорога от курилки до пивнушки «Весёлый Психопат», ради их тёмного нефильтрованного некоторые могли эти прутья зубами выгрызть. Но что ученикам Розария понадобилось в девственно чистой долине, где даже дикие медведи ненастоящие?

«Я мог бы просветить тебя, солнце, но ты ведь не стала слушать про мой вариант идеального свидания», – беззлобно поддел он меня.

А что, это как-то связано?

«Тебе прямо сказать или пощадить твою целомудренность?»

О… Гм… Так и быть, разрешаю промолчать. Но теперь хотя бы понятно, почему наставники на эту лазейку смотрят сквозь пальцы – ученикам нужно как-то спускать пар.

Так как солнце уже садилось, у выхода на крыше нас поджидала «ночная стража», только не в образе птиц, как у Хорхе, а в виде прайда чёрных кошек. К тому моменту, как я выбралась из расщелины, Тильда уже задобрила их фальшивым пропуском и отправила прогуляться, так что мы с Салли разглядели только десяток чёрных хвостов, торчащих из травы.

Вообще, как ни удивительно, Розарий с высоты общежития выглядел мирно, почти идиллически. Двухэтажные домики, крытые синей и красной черепицей, утопали в садах, вдали высился замок с восемью башнями, увитый розами, по долине петляла река – и всё это под небом, расцвеченным самым восхитительным закатом в моей жизни. Вот только никаких светящихся указателей со стрелочками, указывающими, в каком направлении искать тело Йена Лойероза, что-то видно не было… И что теперь делать?

«Для начала – спуститься с крыши, вы тут как на ладони. Сейчас, разумеется, каникулы, и ни учеников, ни наставников поблизости быть не должно, однако не у всех есть дом, куда можно вернуться, – мягко напомнил он. – А вам лишние встречи ни к чему».

Тильда спустилась первой – спрыгнула между двумя пышными кустами гортензий – и по-сестрински подставила мне плечо; Салли задержалась немного, осматриваясь по сторонам, и спустилась лишь тогда, когда убедилась, что никого рядом нет. Задерживаться на красивой дорожке, вымощенной розовым камнем, мы не стали и свернули в одичалые сады, сверяясь с картой. Не будь её – пришлось бы бродить по округе наугад в надежде наткнуться на проход в нужную каверну. Начать мы решили с того самого Мёртвого Сада, о котором упоминал господин Кику: во-первых, было не так уж много мест, где Крокосмия мог бы обустроить временное убежище, во-вторых, именно там пропадали дети. Йен предположил, что мальчишки вовсе не заблудились в опасной каверне, а просто увидели то, что для их глаз не предназначалось. С неудобными свидетелями в Запретном Саду не церемонились…

О том, что будет, если наши предположения ошибочны, и в Розарии мы ничего не найдём, я старалась не думать.

В конце концов, до суда оставалось ещё двенадцать дней.

– Здесь, – неожиданно произнесла Тильда, остановившись перед аркой, увитой багровыми розами с почерневшей листвой, и сверилась с картой напоследок. – Сейчас мне уже кажется, что Крокосмия говорил про зеркала и лабиринты… А может, и нет.

– Вот обыщем там всё – и увидим, – сказала я с не очень натуральной уверенностью. – Ну, что, действуем по плану? Двигаемся постепенно, если столкнёмся с опасными чарами – я меняюсь с Йеном местами.

Тильда рвано кивнула; я вслепую нащупала руку Салли и сжала её.

Так мы и шагнули под сень благоухающих роз – как три перепуганные школьницы, в которых, наверное, никто бы сейчас не признал медиума класса лантерн, куклу-убийцу и самую грозную чародейку семьи Непентес.

И – очутились в лабиринте.

Честно говоря, я даже обрадовалась, разглядев хтоническую жуть вокруг – клубящиеся чёрные тучи, стены высотой в пятиэтажный дом, мрачную, грубую каменную кладку, высохшие стебли цветов, дробящие раствор между глыбами, явно демонических птиц на полуразрушенной арке входа и глаза, пылающие во мраке. Было нечто сюрреалистическое, неправильное в том, чтобы таиться и ежеминутно ожидать нападения, перебегая урывками по мирному, безлюдному кампусу. Пышная земля на клумбах, в которой ноги тонули по щиколотку; медовый, масляно-густой аромат роз; разноцветная черепица и блики солнца на оконных стёклах – всё казалось ирреальным.

Здесь по-честному воняло сыростью, затхлостью, как в подвале, и немного мертвечиной – и это странным образом успокаивало.

– Ну, план действий простой, – Тильда остановилась перед аркой, уперев одну руку в бок. – Мы проходим через лабиринт как можно быстрее. Если есть возможность – не ввязываемся в драку, а убегаем. Каких-то особенно хитрых тварей здесь нет, принцип простой – чем оно больше, тем опаснее. Из летучих монстров – только одичавшая ночная стража, но она не намного сильнее обычных воронов, неприятности могут доставить только крупные стаи. А, да, чуть не забыла, – спохватилась она и вытащила из мочки две серёжки-гвоздика, затем покатала их между ладонями… и вручила нам с Салли по мощному тесаку почти что в руку величиной. – Держите, против птичек пригодится. Но к кому-то помощнее с простыми ножичками лезть не стоит.

Она даже договорить не успела, когда в арке у неё за спиной абсолютно бесшумно нарисовалось здоровенное, с лося величиной, чудовище – нечто вроде собаки с головой ящерицы и с двумя тонкими чешуйчатыми хвостами. Дохлятиной оно смердело просто отменно, а вся дюжина глаз пылала зловещим зелёным пламенем.

– Помощнее – типа этого? – осторожно уточнила я, сжимая ручку тесака.

Тильда обернулась через плечо – и шарахнулась, прикрывая меня. Ладони у неё оделись белым пламенем.

– Химера. Некрупная, но крючки на хвостах ядовиты, а из пасти вырывается…

Справа меня окатило потоком холодного воздуха, промелькнул белесоватый призрачный силуэт, треснул камень, раскалываясь от удара пятками – и уродливая башка повисла на половине разрубленной шеи. Салли приземлилась с другой стороны от чудовища, медленно заваливающегося вбок, и энергичным движением стряхнула с лезвия капли густой синеватой крови.

– …вырывается отравляющий газ, – закончила Тильда. – Хороший удар, чистый.

– Прочное тело, – подтвердила Салли кивком. И – улыбнулась, пусть слабо, но вполне отчётливо. – Сильное. Хорошее. Мне нравится.

«Начинаю понимать, как Датура умудрились свергнуть Розы и четверть века удерживаться на вершине, – задумчиво протянул Йен. – Если боевые куклы у них столь высокого класса… Кстати, солнце, подскажи подружкам: драконовидные химеры обычно охотятся стаями. Может, конечно, я ошибаюсь, и эта забрела к выходу из лабиринта совершенно случайно…»