Текст книги "Поиск пристанища (СИ)"

Автор книги: Софья Непейвода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Вечер – ночь 183-х суток. Пустыня

Хорошо, что у меня быстрая регенерация. К тому времени, как жара спала, боль от ожогов успела практически пройти, а верхний слой кожи начал шелушиться и облазить, обнажая ещё не загоревшую молодую ткань.  После отдыха голова прояснилась, и я смогла, наконец, трезво проанализировать произошедшее. Даже если, предположим, погибнуть люди способны почти мгновенно, всё равно для достижения такого состояния, которое предстало перед глазами, одного часа мало. Нет, в некоторых случаях тело может изуродоваться быстро, например, при попадании в огонь. Но при этом его владелец не продолжает ходить и говорить, как ни в чём не бывало. Это, во-первых. Во-вторых, возьмём того же дракона: в «мёртвой» зоне он кажется мумией, а после выхода (причём не дракона, а меня) в нормальную – живым и даже здоровым. По крайней мере, на первый взгляд – вполне обычный дракон, будто и не он недавно изображал их себя мертвеца. И, наконец, чем-то последние события сильно напоминают рассказ Аллы о зомби, немёртвых, некромантах и их зельях (тухлой воде?). Может, её бурная фантазия тут не при чём, и она действительно видела мертвецов? Вон, я ещё недавно испытывала абсолютную уверенность, что все посвящённые погибли. А что, если они живы? Сейчас, задним числом, я поняла, что друзья не нападали и не проявляли агрессии. Скорее, вели себя, как нормальные люди, встретившиеся с неадекватным поведением уже привычной соседки... Если так, то дело не в них, а во мне. Но не похоже, что всё увиденное – простая галлюцинация: очень всё систематически, слишком много, для болезненного бреда, прослеживается закономерностей. Возможно, где-то недалеко в воздух попадает некое ядовитое наркотическое вещество. Откуда? Ну, например, из подземного источника, если судить по аналогии с событиями в горах у Аллы. От отравления прямо посреди дня у меня включилось искажённое «ночное» зрение, причём почему-то не в цветном, а в черно-белом варианте. Что это именно «ночное», сомнений не возникало, поскольку оно слишком сильно разнилось с «дневным», чтобы можно было спутать. Возможно, глюки возникли оттого, что оба типа зрения функционировали одновременно? Хотя нет, вряд ли, ведь при смене времени суток тип зрения менялся не резко, а постепенно, так что некоторое время работал и один, и другой. В любом случае, отравление спровоцировало изменения в восприятии формы и цвета окружающего мира, да ещё и исказило обоняние и слух, что, вкупе с приступом ужаса, и заставило покинуть плот. А народ, наверное, до сих пор недоумевает, что же на меня нашло и с чего я вдруг устроила такое представление.  Рассуждая логично, стоит попытаться догнать караван, чтобы проверить предположение. Вот только страшно. Слишком уж яркие и детальные картины встали тогда перед глазами. Да и общее впечатление – брр... Я поёжилась. Не хотелось бы пережить такое ещё раз. И особенно – подвергать опасности дочь.  Впрочем, есть способ прояснить ситуацию! Включив компьютер, порадовалась, что по привычке, сохранившейся со времён одинокой жизни в кронах, всё полученное от керелей наследство постоянно ношу с собой (впрочем, учитывая его небольшое количество, это не составляет никакого труда).  Надежда оправдалась: Игорь сидел в аське.  – «Вы в порядке?» – на всякий случай спросила я.  – «В полном. А ты?»  – «Теперь – да,» – я задумалась: сомнения, хотя и уменьшились, но всё равно оставались.  – «Тут Дет спрашивает, собираешься ли ты нас догонять и, если да, предлагает не затягивать.»  – «Как там Дима?» – не спеша отвечать, написала я.  – «Говорю же: нормально. Скучает.»  Нет, не похож Игорь на зомби по поведению. Значит – проблема всё-таки не в ходячих мертвецах, а во мне. Это не может не радовать – по крайней мере, после разговора почти удалось поверить, что другие люди не пострадали.  – «Прости, тут Росс грозится компьютер отобрать и сам написать, если я не передам его слова. Он спрашивает, жива ли Рысь, и просит, если что, сохранить тело для вскрытия.»  Я поспешила заверить Игоря, что дочь жива и Россу ничего не достанется, после чего сообщила, что намерена догнать, если получится, и, попрощавшись, отсоединилась. Последние слова окончательно убедили, что группа жива и остаётся собой, а не превратилась в монстров. Если бы они тупо заманивали жертву, то зеленокожий не стал бы допускать такие наглые и циничные заявления. А если Росс в норме – то они как раз в его стиле.  Поев, на мгновение заколебалась, как лучше поступить: отправиться в путь сразу или всё же проверить одно предположение. Пара часов в данном случае ничего не решает, а узнав о ещё одной своей (или, вероятней, всех Homo nebulosus) особенности и встреченной аномалии больше, в следующий раз смогу повести себя адекватнее. Решено – возвращаюсь.  По самому краю берега (так что набегающие на песок волны иногда смачивали ноги) я неспешно пошла вверх по течению, и меньше чем через четверть часа Рысь подняла тревогу. Резко повернув и удалившись на безопасное для дочери расстояние, оставила её в корзине, а сама отправилась к «мёртвой зоне», прихватив по пути два камня средней величины. Как только пересекла границу – остановилась и, присев на корточки, быстро сгребла ближайший песок в кучку, водрузив на неё один из камней. Хотя перебороть накатывающий при вхождении в «мёртвую зону» страх не получилось, но теперь он не лишил меня контроля над телом. Конечно, остается вероятность того, что чем дольше я тут пробуду, тем меньше разумного начала во мне останется, но пока ситуация контролируется гораздо лучше, чем, например, при том же «жоре». Кивнув своим мыслям, оглядела уже знакомый, но от этого не менее пугающий и постапокалиптический пейзаж и повернула обратно. Едва зрение вернулось в норму, воздвигла вторую такую же кучку песка. Теперь осталось подождать некоторое время и проверить, сместятся ли границы аномалии. Если они сдвинутся всего на несколько сантиметров, я, конечно, вряд ли замечу – не так уж точно поставлены холмики, – но при большем изменении разница станет очевидной.  Кстати, похоже, кратковременное воздействие не так вредно. По крайней мере, хотя в «мёртвой зоне» казалось, что кровь выходит прямо через кожу, выбравшись в «нормальную», я не обнаружила никаких следов кровотечения. Да и у Рыси, когда она поднимала только тревогу, никаких патологических изменений ещё не происходило. С другой стороны, рисковать и травиться длительное время всё равно не стану, даже для проверки.  Вернувшись к дочери, я отдохнула, а заодно набрала небольшой запас фиго-фиников. Когда солнце скрылось за горизонтом и жара спала, спрятала дочь в корзину и быстро побежала в сторону меток. «Мёртвая зона» началась там же, где и в прошлый раз. Обогнув дальний камень, я, не сбавляя скорости и не останавливаясь, бросилась обратно. Как и раньше, у второго камня восприятие мира вернулось к нормальному. Ещё подождав, вновь, на сей раз неспешно, отправилась к границе. Она так и не сдвинулась. Медленно досчитав до двухсот и едва сдерживаясь, чтобы не ускориться, повернула назад. Всё, с меня хватит.  Успокоившись, пошла вниз по течению, предварительно вытащив из корзины и посадив себе на загривок Рысь. Спешить не стоит, ведь если течение не замедлится, догнать караван всё равно не получится. Но хоть немного уменьшу отставание, к тому же, за счёт движения, не так замёрзну ночью.  Итак, что удалось выяснить? «Мёртвая зона» за несколько часов эксперимента не сдвинулась (или сдвинулась незначительно). Независимо от времени пребывания, граница места, где состояние возвращается в норму, не смещается, то есть эффект воздействия не накапливается. С наступлением ночи направление ветра изменилось, но «мёртвая зона» осталась на прежнем месте. Ядовитый газ так себя вести не может, по крайней мере, под воздействием воздушных течений граница как факт должна была сместиться. Значит, предположение насчёт газа неверно. Ко всему прочему, очень сильную тревогу вызывает далёкий чёрный смерч. Я его видела каждый раз, когда попадала под воздействие «мёртвой зоны» и во всех случаях казалось, что именно от него исходит опасность. Смерч оставался на том месте, где обнаружился впервые (или смещение было слишком мало, чтобы его удалось заметить) и вообще как будто почти не двигался. Отсюда напрашивался вывод, что это не атмосферная аномалия, а нечто иное. Но, даже если на самом деле «смерч» – лишь видимость, что-то же создало такую картину. Или это игра воображения? Впрочем, не стоит сразу же валить любые несоответствия на галлюцинацию: во-первых, не так уж много известно о «ночном» зрении, мало ли какие нюансы могут открыться, а, во-вторых, очень уж сильно некоторые мои видения пересекаются с таковыми у Аллы и её знакомых.  Через некоторое время, когда на землю опустился холод, я ускорила шаг, делая лишь небольшие привалы, чтобы поесть. А уже ближе к полуночи увидела далеко впереди стоящий у берега плот.

Ночь 184-х суток. Пустыня – река

– Ну наконец-то! – недовольно поприветствовал меня зеленокожий. – Долго же ты добиралась! Эй, народ, гулящая вернулась, можно отчаливать.  – А где остальные? – не обнаружив других плотов, спросила я.  – По-твоему, все твоё высочество дожидаться должны? – прищурился Росс. – Мы, между прочим, из-за тебя отстали!  На этот раз ехидный тон зеленокожего не вызвал раздражения. Скорее наоборот. Они ради меня отделились от каравана и ждали почти сутки. А ведь могли бы этого и не делать. Приятно.  – Спасибо, – благодарно кивнула я.  Из дома, зевая, вылезли остальные просыпающиеся посвящённые, и мы все вместе оттолкнули плот от берега. Поприветствовав народ, я устроилась у костра греться, а заодно проверила Диму и Рысь. Пока занималась детьми, Сева о чём-то тихо говорил с Россом – наконец, последний махнул рукой и подошёл к костру.  – Хочешь пополнить коллекцию? – спросил зеленокожий.  – В смысле? – не поняла я, оторвавшись от утепления корзинки-люльки сеном.  – Ну, ты же вроде как этих уро... полукровок коллекционируешь, – пояснил Росс, указывая на Диму. – Нужен ещё один... точнее, одна?  Я недоуменно воззрилась на зеленокожего. Шутка? Да нет, лицо вполне серьёзное, да и в голосе ни малейшего оттенка насмешки.  – Откуда?!  – Росс приволок, – сказал подошедший Сева. – Ещё на утренней остановке, как раз перед тем, как остальные уплывали, а мы решили отделиться, временно, разумеется.  – Ну, я всё-таки не такой слабосильный, чтобы «волочь», – обиженно заявил зеленокожий, после чего обернулся ко мне. – Двойняшки родились, одна мёртвая – скелет делаю, а вот вторая пока жива. Уже всем нашим предлагал – никому не надо.  – А сам? – поинтересовалась я, шокированная необычным «подарком».  – Честно? Мне живьём тоже не надо. Точнее, я бы не отказался, – Росс бросил лукавый взгляд на Севу. – Только вот некоторые резко протестуют против вскрытия ещё живого ребёнка.  – Но всё же, где ты их взял? – всё ещё недоумевая, перефразировала вопрос я.  – Где, где – у матери, где же ещё!  – Он их купил, за корзину фиников, – пояснила Юля. – С правом делать с детьми и их телами всё, что угодно.  – Сделка заключена при трёх авторитетных свидетелях не с нашего плота, – добавил зеленокожий. – Поэтому никаких претензий возникнуть не может.  – Может! Хотя бы у меня. Как тебе вообще в голову стукнуло детей покупать? – заявил Дет. – Они ведь не вещи и даже не животные, а разумные существа!  – С другой стороны, если мать всё равно собиралась избавиться от девочки, то даже Росс для неё не худший вариант, – неожиданно принял сторону зеленокожего инженер. – И продавать детей, на мой взгляд, ничуть не хуже, чем убивать. Так у девочки есть хоть небольшой шанс, – он с намёком покосился в мою сторону.  Нет, какие все хитрые. Если настолько хотят спасти ребёнка, то почему сами не позаботятся? Молоко и у мужчин есть, так что с кормлением проблем не возникнет. Но нет – перекладывают ответственность за решение о её жизни на меня. Да ещё и поставили вопрос так, что в любом случае смогут оправдаться.  – Всё равно, такое поведение Росса создало опасный прецедент, – возразил Дет.  – Вот ведь, – возмущённо пробурчал зеленокожий. – Я для них стараюсь, прогресс двигаю, а никакой благодарности!  – Не понял? – недоуменно сказал Сева.  – Что непонятного? Вы всё ещё в первобытно-общинном строе живете, а я пытаюсь перейти в рабовладельческий!  Нестандартная точка зрения Росса заставила улыбнуться.  – Ну Росс... – хмыкнул Илья. – Повеселил.  – Так что, решила? – когда общее веселье утихло, повернулся ко мне зеленокожий. – Берешь или второй скелет делать?  Я вздохнула и почесала лоб. С одной стороны, жалко ребёнка, особенно учитывая, что ни у Димы, ни у Лорда никаких признаков троллизма пока не наблюдается, а с другой – дети отнимают много сил. Хотя, если честно, Рысь меня выматывает гораздо больше полукровки, если девочка будет такая же спокойная... Но это только одна часть проблемы. Вторая заключается в том, что согласившись или отказавшись сейчас, я могу дать повод и в следующий раз пытаться перевалить неприятное решение на меня. А вот этого очень не хочется.  – Только при одном условии, – подумав, решительно заявила я. – Присматривать будут все, а ты, Росс, присоединишься к тандему кормящих мужчин. У меня и на двоих-то молока недостаточно, если бы не Игорь, не знала бы, что и делать, а на троих и подавно не хватит. А вы вон какие полногрудые, вот и нечего отлынивать.  Росс недовольно поморщился и переглянулся с другими посвящёнными. Сева виновато развел руками и улыбнулся:  – Ну, если так надо, можем по-очереди.  – Да нет, это вряд ли будет полезно для здоровья девочки – столько молочных пап заводить, – наконец выдохнул зеленокожий. – Ладно, согласен. Но – только кормить. И не когда я сплю.  – Согласна, – кивнула я. – Ох, чувствую, скоро здесь целый детский сад получится...  Девочка выглядела, да и весила, меньше, чем когда-то Дима, что, впрочем, понятно, учитывая, что в утробе матери она находилась не одна. Покормив – аппетит у неё оказался хороший – я с разрешения Севы устроила ещё одну колыбель в уже третьей по счету корзине. Потом вернулась к костру.  К моему удивлению, спать до сих пор никто не лёг: народ расселся вокруг огня и выжидающе смотрел на меня.  – Итак? – не выдержал Дет.  – Что? – удивлённо и даже с опаской, поинтересовалась я: вид у друзей был такой, словно собираются учинить допрос.  – Это мы должны спросить, – улыбнулся Маркус. – Почему ты вдруг сбежала, и что там вообще произошло?  Я нерешительно пошевелила угли обгорелой веткой.  – А вы совсем ничего не почувствовали?  Народ недоумённо переглянулся.  – Что именно?  Нет, если сообщу симптомы – это может подсказать, что надо искать, и ответ станет недостоверным.  – Ну вообще, хоть что-то странное? Изменение в самочувствии, запахи, звуки, монстры по берегам...  – Кроме того, что ты сбежала – ничего, – развел руками Сева.  – Кое-что всё-таки было, – подумав, возразил Росс. – У меня вскоре после твоего побега голова заболела, как будто давление подскочило. Несильно и прошла быстро, минут за пятнадцать. Наверное, просто перенервничал.  – Кто-нибудь ещё? – уточнила я и радостно заулыбалась на отрицательный ответ. Есть, есть зависимость! Зеленокожий единственный, кто выглядел ещё живым, кроме, разумеется, меня и дочери. И только он испытал дискомфорт. Вот и ещё одно подтверждение тому, что произошедшее – не бред. Ну или, как минимум, не полный бред. Настроение снова подскочило вверх.  Объяснив причину моего побега, рассказала о том, что произошло потом, отдельно остановившись на проведённых экспериментах и моих догадках.  – Что же ты раньше молчала? Я думала, что у тебя тепловое зрение, – Надя с интересом присмотрелась к моим глазам. Потом к ней присоединились остальные, чуть ли не руками потянулись. Невольно вздрогнув, я опустила голову и, на всякий случай, отодвинулась подальше.  – Эх, вот бы где глаз обо... зверочеловека достать, – мечтательно сказал Росс.  – И не надейся! – обиженно фыркнула я. – Не дам.  Заметив, что меня раздражает пристальное внимание, народ успокоился и снова расселся вокруг костра.  – Да, на газ не похоже. Может, там какое-то поле, – предположил Маркус. – Ну, например, электромагнитное, или есть источник излучения радиоволн или... Надо вернуться и посмотреть! Вдруг там артефакт!  – Без меня! – резко отреагировала я.  – А я бы тоже не отказался исследовать, – влез Росс.  – Против. Ладно мы, но мало ли как эта аномалия на детях скажется, – возразила Надя.  – Согласен, – поддержал её Сева. Разгорелся жаркий, но короткий спор, в результате которого решили устроить голосование. К моему облегчению, идея продолжить путь и не возвращаться, победила (с перевесом в два голоса).  – Ладно, надеюсь, когда-нибудь потом сходим, – оптимистично заявил Маркус. – Лишь бы до нас артефакт не увели.  – Да мне такой «артефакт» и даром не нужен, – вполголоса пробурчала я.  После разговора народ успокоился, и все, кроме дежурящего зеленокожего, отправились на боковую. Поворочавшись, я поняла, что заснуть не получится – слишком перенервничала за день и ещё не успокоилась. Проверила детей и подошла к костру погреться.  – Кстати, в твоей гипотезе кое-что не сходится, – тихо сказал дежурящий Росс.  – Что именно?  – Если ты и Алла видели схожие картины, значит у неё тоже есть «ночное» зрение. А ведь она Homo oculeus, как и мы. И у нас «ночного» зрения нет.  Он прав – не сходится. Я надолго задумалась.  – Ты точно уверен, что у вас его нет? – жалко, если такая стройная гипотеза развалится.  – Ну, я не замечал, – пожал плечами зеленокожий.  – Я тоже не сразу заметила, что теперь не человек, – на всякий случай указала я. – А уж, что хожу не так, вообще, только когда другого Homo nebulosus встретила.  Росс рассеяно погладил свою короткую бороду.  – Знаешь, а я ведь тоже, – признался он. – Только сейчас, задумавшись, понял, что на Земле не было людей с зелёной кожей, как, впрочем, и с ярко-жёлтой, как у «золотого» мальчика. Да и глаза оранжевые или фиолетовые мне не встречались.  – Тогда есть вероятность, что на самом деле и «ночное» зрение у вас есть. Хоть какой-то ослабленный вариант.  – Надо проверить, – кивнул Росс.  Я с готовностью вскочила, но тут же остановилась, задумавшись. Как поставить эксперимент таким образом, чтобы получить нормальный результат? В ясном ночном небе виднелись не только крупные звезды, но и пять спутников: не самых крупных и ярких, но создающих, по словам зеленокожего, достаточное освещение. А для чистоты опыта, чем темнее будет вокруг, тем лучше. Посовещавшись, мы с Россом сгребли сено наших лежанок в одну большую кучу, в которую он и закопался.  – Ну что, видишь что-нибудь? Светится? – с надеждой спросила я.  – Да какое светится, темень кромешная, – раздалось из-под сена.  Я разочарованно прикусила губу. Хотя... сено ведь и для меня достаточно тёмным выглядит. Осторожно просунула кулак внутрь.  – А теперь?  – Кулак вижу, нечего его мне под нос совать. Но смутно. И он не светится. Ты, наверное, снаружи света напустила, вот и вижу.  – Хм... – я огляделась и, решившись, взяла корзину с Димой и осторожно, чтобы не разбудить, засунула её внутрь стожка. – А теперь?  Росс промолчал, а вскоре вообще вылез наружу, вытащив за собой плетёную люльку. Поставив её на место, поглядел на дремлющего мальчика и отошёл к краю плота.  – Ну? – требовательно спросила я, убедившись, что сын спит так же спокойно, как и раньше.  – Он выглядел темнее, чем ты, хотя должно быть наоборот, – признался зеленокожий. – Хотя тоже не светился. Честно говоря, я вообще его не смог разглядеть. Как, впрочем, и корзину.  – Значит, оно есть.  – Похоже, но только черно-белое, – кивнул Росс. – Возражение против гипотезы снимается.  – Ну, тогда спокойного дежурства, – зевнув, пожелала я. – А то, судя по тому, что берега зеленеют, завтра опять драконов гонять придётся.  – Приятных снов, – откликнулся Росс и совсем тихо добавил. – Я сейчас подумал: а сколько ещё из того, что мы считаем естественным и само собой разумеющимся, может оказаться совсем не таким, как на Земле?..  Уже в полусне я вспомнила ещё один интересный факт. А именно – испытанный мной в самом начале новой жизни приступ ужаса. Тогда окружающий мир тоже казался черно-белым и ощущения были очень схожими. До кровотечения, к счастью, не дошло, но всё-таки...

Утро 184-х суток. Река

На следующий утро, за завтраком, разгорелся жаркий спор. Судя по всему, данную тему уже поднимали вчера, но так и не пришли к согласию.  – Всё-таки торговля людьми, пусть даже мутантами или полукровками – очень плохое начало пути, – горячился Сева.  – Согласен, – кивнул Дет. – На мой взгляд, надо если не повернуть сделку вспять – хотя это вряд ли возможно – то, по крайней мере, вернуть девочку и останки.  – Не стану этого делать, – упрямо процедил Росс. – Я заключил сделку, честно заплатил указанную цену, и теперь эти дети – мои. И я могу делать с ними всё, что захочу.  – Тем более, что возвращать детей, от которых собирались избавиться – не лучший выход, – заметил инженер.  – Вполне нормальный. Зато инцидент будет исчерпан, – лидер бросил неприязненный взгляд в сторону корзин-люлек. – Жить ей или умереть – решать не нам, а её родителям.  – Ты правда считаешь, что убийство ребёнка, пусть косвенное, – лучший выход? – зеленокожий раздражённо встал и прошёлся по плоту.  – Не лучший, но единственный нормальный, – пояснил Дет. – У нас нет детских домов или приютов, да и быть не может. По крайней мере, в нынешних условиях. Значит – если родители сочтут правильным избавиться от дочери – туда ей и дорога. А ты Росс, сделал первый шаг к тому, чтобы наше общество стало не цивилизацией разумных людей, а варварами. Так мы не поднимемся, а...  – С последним выводом я согласен, но не с предыдущими словами, – резко перебил лидера Сева. – На мой взгляд, правильным выходом было бы взять девочку на воспитание. Но не покупать и не записывать в разряд вещей.  – Не пойдёт, – тут же возразила Лиля. – Если начать проповедовать эту философию, то нас могут буквально завалить младенцами. Особенно те, кому они не слишком нужны. И что тогда? Разве мы сможем нормально вырастить и даже прокормить всех?  Инженер задумался.  – Да, я не рассматривал проблему с этой точки зрения, – чуть позже признался он. – Но ложь, даже во благо, пользы не принесёт.  Мы удивлённо воззрились на Севу.  – В каком смысле – ложь? – выразила общее недоумение Юля.  – Ну, я так понял, что Росс солгал. Сделал вид, что покупает опытный материал, вещь, чтобы и девочку спасти, и у не слишком добросовестных матерей рука не повернулась отдавать своих детей.  Я закашлялась.  – Не думай обо мне слишком хорошо, – неожиданно зло отрезал зеленокожий. – Я купил их потому, что подвернулась такая возможность. И, если понадобится, без колебаний отправлю на опыты. Да, и ещё – я за рабство, а не против него.  Инженер не стал возражать, лишь понимающе слегка ухмыльнулся, что ещё больше распалило Росса. К счастью, ссора продолжалась недолго, но оказалась на редкость бурной. Зеленокожий старательно доказывал, что он циник и эгоист, но натыкался на стену молчания со стороны необычно улыбчивого Севы. Я даже начала подозревать, что инженер просто нашёл больное место Росса и теперь отыгрывается за все прошлые обиды.  В конце концов хирург утомился и только безнадёжно махнул рукой:  – Всё равно ты ошибаешься.  – Время покажет, – спокойно пожал плечами инженер.  Насчёт купленной девочки народ так и не смог сойтись во мнениях, поэтому решили подождать развития событий. Если люди из каравана отреагируют спокойно – то оставим себе. А если начнутся возмущения, то тогда и будем решать.  Большинство народа не поверило нашим с Россом заверениям, что и у них есть «ночное» зрение, так что на следующую ночь пришлось ставить массовый эксперимент. На сей раз подстилку пожертвовали все участвующие, благодаря этому стог получился гораздо больше и куда лучше задерживал излучение ночных светил и едва тлеющего костра. Выборка в двенадцать человек позволила сделать выводы достоверней. Цветного «ночного» зрения не оказалось ни у одного, а вот чёрно-белое – у всех. Причём, если у меня «ночное» зрение работало почти постоянно, возможно, исключая только по-настоящему светлое время суток, то Homo oculeus начинали замечать его действие только тогда, когда становилось не просто темно, а очень темно, то есть, чем темнее, тем лучше. После того, как эксперимент завершился и стог разобрали на подстилки, физик сказал:  – А я и раньше им пользовался. В джунглях по ночам, когда тучи затягивали всё небо. Вот только не думал, что это какое-то особенное зрение, мне оно казалось обычным.  – Да, мне тоже, – кивнул Сева.  – Кстати, ещё вопрос: если ты видела зомби и Алла их видела, то почему с нами не произошло то же самое? – задумалась Надя.  – Скорее всего, разный порог чувствительности к аномалии: например, Рысь реагирует на «мёртвую зону» раньше, чем я. Может, пойди вы в охоту за «артефактом», через некоторое время увидели бы то же самое.  – Эх, какой жизненный опыт пропал! – с искренним сожалением протянул Маркус. – Всегда мечтал посмотреть на ходячих мертвецов!  – Нашёл, о чём страдать, – поморщилась я, вспомнив неприятную картину.  – Успеешь ещё, – рассмеялся Росс.  – Может, и нет, – вздохнул физик. – Троллей уже давно не видели, так что кончится пустыня, выберем место, где поселиться... и всё. Дом, семья, хозяйство. И никаких путешествий к аномальным зонам.  – Маркус, что это ты вдруг? – удивилась я. – Прямо сам не себя не похож.  – Просто дурацкая мысль в голову пришла. Детей ведь ещё воспитать надо. Ну, пусть даже десять местных лет на это пойдет...  – Десять много, – живо возразил Игорь. – Ты их что, до двадцати семи земных лет собираешься воспитывать?  – Десять, – упрямо повторил Маркус. – По-твоему, мне и любимым хватит по одному ребёнку? Нет, у моих красавиц в планах не меньше, чем по пять каждой, нарожать!  – Ну ты гигантоман, – поражённо выдохнул Сева.  – Так что десять – это ещё минимум, – продолжил Маркус. – Дальше. Пусть мне сейчас двадцать земных лет. Через десять местных будет уже сорок семь. Не факт, что в таком возрасте мне будет до длительных и тяжёлых путешествий.  Я понимающе вздохнула.  – Ерунда, – рассмеялся зеленокожий. – Не неси чушь.  Физик раздражённо фыркнул.  – Где ты чушь-то увидел?  – А ты что, сам не понимаешь? – насмешливо прищурился Росс. Обвел наши недоумевающие лица взглядом и закашлялся. – Что, неужели никто из вас не понял, в чём шутка юмора?  – Кхм... А что конкретно мы были должны понять? – язвительно поинтересовалась Лиля. – Что Маркус подходит к семье серьёзно и ответственно? И что он готов пожертвовать своими интересами ради детей?  – Обалдеть, – зеленокожий схватился за голову. – Вы что, даже этого не узнали?! Ну даете! Неужели никому в голову не пришло задать такой вопрос?  – Ну и?.. – так и не дождавшись продолжения, требовательно спросил Сева.  – Мы бессмертны, – успокоившись, сказал Росс. – Нет, конечно, заболеть или погибнуть от ран можем, но от старости – нет.  – Все поселенцы или только твой вид? – на всякий случай уточнила я.  – Я спрашивал про всех. Так что – все, – подтвердил Росс.  Новость была шокирующей. Нет, я, разумеется, выясняла, сколько проживу при благоприятных обстоятельствах, но удовлетворившись ответом, что больше пятидесяти местных лет, перешла к другим, более важным вопросам. А вот как, оказывается...  – Зато теперь я понял, от чего, скорее всего, погибли керели, – торжественно заявил Сева и, убедившись, что привлек наше внимание, добавил. – От банального перенаселения. Представьте, что каждая из женщин родит хотя бы по десять детей, это за длинную жизнь совсем немного. Половина, то есть пять девочек нарожает в свою очередь по десять... Короче, надо строго ограничивать размножение и уже сейчас начинать контролировать демографическую ситуацию.  – В этом нет необходимости, – неожиданно мягко и даже с ноткой сочувствия возразил Росс. – Мы – бессмертны. Но только мы. Нулевое поколение. Наши дети – уже нет.  – Но почему? Это же несправедливо! – возмутилась Надя, и я с ней согласилась. Каково это: видеть не только, как твои дети растут и взрослеют, но и как стареют и умирают? Опыта такого у меня, к счастью, ещё нет, но не думаю, что это приносит какую-то радость.  – Жизнь вообще несправедливая штука, – вздохнул Сева, глядя на сияющего Дета. – Например, часто тот, кого ты считал дурным, оказывается лучше махрового эгоиста, скрывающегося под маской.  – А вот и нет, – непонятно почему снова обиделся Росс. – Я тоже считаю, что не стоит расстраиваться. Всё равно ничего изменить мы не можем, так чего зря страдать? Если кто-то захочет совершить демонстративную акцию протеста против возможности вечной жизни, пожалуйста, река вот она, рядом, топитесь! Или лучше завещайте своё тело науке, тогда я сам с удовольствием помогу избавиться от опостылевшего существования.  – Расстраиваться, действительно, не стоит, – подумав, согласился Илья. – Но и радоваться особо нечему. Сколько уже погибло «бессмертного» народа, и сколько погибнет ещё? Жизнь всё равно не вечная.  – Но времени на исследование аномальных зон должно хватить, – возвращаясь к своему обычному, ехидному тону, добавил Росс.  Недавние события подали мысль поподробнее изучить особенности зрения всех трёх видов. Решив использовать для этого доступные высокие технологии, я долго уговаривала математика сделать мне специальную программу, чтобы потом, используя широкий спектр цветов и оттенков, протестировать не только своих, но и выложить её в Интернет.  – Ладно, но только на твоём компьютере, – поняв, что оправдания «я же не программист» мной игнорируются, согласился Игорь.  Я кивнула. Требование совершенно справедливое, учитывая, что общий ноутбук практически не простаивал, используясь по очереди. Честно говоря, в последние дни я всё чаще задумывалась над вопросом, а не позволить ли пользоваться моим компьютером всем, разумеется, с условием, что первый приоритет останется за хозяином. Сообщив это математику, передала ему кулон и, показав, как включается, отправилась ловить рыбу.  – Пантера, у меня что-то не работает, – через пару минут подозвал Игорь.  С обидой посмотрев вслед воспользовавшейся мимолётным замешательством и сбежавшей добыче, вернулась к костру.  – Вот так, – ещё раз медленно, для наглядности, продемонстрировала способ включения.  Математик добросовестно повторил манипуляции, но, к нашему общему удивлению, кулон на него не среагировал.  – Ну и ладно, – пробормотала я себе под нос, включая компьютер и настраивая его так, чтобы виртуальная клавиатура покоилась на дне перевёрнутой корзины. Однако смутное предчувствие не позволило сразу уйти и, как выяснилось, не без основания. Даже во включённом состоянии компьютер отказывался реагировать на Игоря.  – Да что такое? – возмутилась я.  – Может, защита какая-то? – предположил математик.  – Точно! – его слова освежили память. Сама ведь у каждой вещи просила сделать настройку на хозяина, то есть меня и защиту, чтобы ими не мог воспользоваться первый встречный. – Наверное, где-то в настройках.  Но поиски управления настройками безопасности никаких положительных результатов не дали. Под руководством Игоря также ничего изменить не удалось, даже пустить на мой компьютер удалённого администратора с общего ноутбука. Измученная неприятными подозрениями, с тяжёлым сердцем попросила Игоря попробовать воспользоваться моим ножом и кольцом. Первый сначала отказывался выниматься из ножен, а когда его всё-таки удалось достать, оказался бесформенным и совершенно тупым куском металла, а кольцо вообще не подавало признаков жизни. Смущённо оглядев собравшийся во время наших экспериментов народ, виновато развела руками.  – Ничего не поделаешь, похоже, я сама себя перехитрила. Дело в том, – пояснила в ответ на высказанные вопросы, – что я взяла очень хорошие вещи и очень боялась, что их могут отобрать, поэтому попросила максимальную защиту, чтобы ими не мог воспользоваться кто-то другой, не подумав, что есть не только враги. Перепараноила.  – Ах ты зараза, – потянул Росс. – Пыталась застраховаться, чтобы тебя не убили... Только вот знаешь, – ехидно добавил он, прищурившись, – почему-то мне кажется, что убийцы-грабители сначала тебя прикончат, а только потом разбираться с вещичками станут.  Я пожала плечами.  – Ладно, с кем не бывает, – оптимистично хлопнул меня по спине Игорь. – Только вот с тестом придётся самой разбираться, – радостно сказал он и тут же предложил, заметив моё огорчение. – Но я могу проконсультировать, если что.  – Зато уж точно никто больше не будет выпрашивать у тебя нож. Просто потому, что толку от него никакого, – цинично заметила Лиля.  В результате от программы я отказалась, решив обойтись обычным тестом, который и разрабатывала несколько последующих дней. После чего выложила его в Интернет и, пройдя сама, отправилась опрашивать остальных посвящённых. К моему огорчению, выяснилось, что проверить особенности «ночного» зрения на компьютере не представляется возможным: он просто отказывается показывать в «ночном» диапазоне. Но и ограниченных возможностей хватило, чтобы получить интересные результаты. Выяснилось, например, что диапазон видимых волн у моего вида (или, по крайней мере, у меня) почти такой же, как и у лесных людей, у Homo alterus он несколько уже, причём как с красной, так и с фиолетовой стороны спектра. А вот насыщенности и яркости для того, чтобы различить цвет, Homo oculeus требуется больше, чем мне и родичам троллей. Так что каждый из трёх видов воспринимает мир по-своему. Например, цвет, который мы с Николаем считали светло-розовым, тот же Игорь называл белым, а другой, приятный, немного похожий на фиолетовый, виртуальный собеседник квалифицировал как чёрный.  – Тебя надо использовать, – твёрдо заявил Маркус, когда узнал о полученных результатах.  – В смысле? – недовольно отозвалась я.  – Ночное зрение у тебя развито лучше, чем у всех остальных. И оно зависит от чего-то другого, а не от световых волн. Понимаешь? – спросил физик.  – Если честно – нет.  – Ты видишь в другом диапазоне, а это даёт нам возможность изучить мир с точки зрения ещё какого-то, отличного от светового, излучения. Однако есть одно «но», – Маркус поднял указательный палец, – у тебя два типа зрения функционируют, пусть и в разной степени, но почти всегда – одновременно.  – В тёмное время суток – нет, – покачала головой я. – Когда темно, например, ночью, если нет гигантской луны и не нахожусь у костра – только ночное.  – А вот не факт, – возразил физик. – Если оно переключается постепенно, то вполне может оказаться так, что дневное не исключается полностью. Поэтому у меня для тебя задание. Научись произвольно менять типы зрения. И в тёмное, и в светлое время суток – в любой момент и по собственному желанию.  – Думаешь, это возможно? – скептически потянула я.  – Думаю: не попробуешь – не узнаешь, – улыбнулся Маркус. – Ты ведь у нас умная и упорная девушка – так что тебе и флаг в руки, – не забыл он отвесить комплимент.  Интересно, это для того, чтобы к опытам охотнее приступила или и правда так считает? Нет, думаю, скорее для дела, хотя и не без элементов заигрывания. В любом случае, предложение физика запало глубоко в сердце. И почему я раньше не подумала о такой возможности? Если удастся разделить типы зрения на два и менять их произвольно – то открывается обширное поле для исследований. Можно будет поискать зависимости ночного зрения, сравнивать получающиеся картины, высматривать добычу, исследовать предметы при разном «освещении» и много чего ещё. Да, Маркус прав – надо потренироваться.