Текст книги "Поиск пристанища (СИ)"

Автор книги: Софья Непейвода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

162 – 174-е сутки. Река – полупустыня

Жёлтая луна с каждым днем склонялась всё ниже к горизонту, уже уступив часть дневного освещения солнцу. По мере того, как караван плыл, местность менялась: остатки знакомой по джунглям растительности исчезали, а их место заняли представители засушливых местообитаний. Зато снова начали встречаться деревья: высокие узколистные красавцы с раскидистыми кронами, с ветвями, снабжёнными длинными колючками, и с вкусными плодами, по виду напоминающими сморщенные вяленые помидоры, а по вкусу – что-то среднее между финиками и фигами. Люди быстро научились добывать эти, как выяснилось, малопортящиеся продукты, стряхивая их с доступных веток длинными шестами из бамбука или, реже, просто сбивая камнями. На другом виде более низкорослых деревьев зрели оранжевые колючие костянки, размером с абрикос, приятного терпкого вкуса, на третьем – кислые, как лимон, красные огурцы с единственным длинным семечком внутри, четвёртое снабжало всех желающих горьковатыми маслянистыми орехами, пятое – сладковатой подкоркой. К моему удивлению, лазить по колючим растениям оказалось не так сложно, как ожидалось, хотя постоянно приходилось следить, чтобы не пораниться, и, после добычи, выковыривать по десятку или больше заноз. У реки зеленела полоса травы в пару десятков метров шириной, которая дальше сменялась отдельными колючими островками растительности. Над водой, там, где берег становился чуть круче, нависали пышные кустарнички с пятипалыми листьями, на нижней стороне которых изредка удавалось отыскать подсохшие, но очень вкусные фиолетовые ягоды.  Почва изменилась, стала более рыхлой и песчаной. Возможно именно по этой причине растения страдали он недостатка влаги – частицы почвы тут были крупнее и уже не могли впитать воду из воздуха, в отличие от глинистой земли в плошке. По этой же причине (повышенной сухости), когда дул крепкий ветер, он гнал с собой песок, который, хотя и не поднимался высоко, но неприятно хлестал по ногам, а стоило присесть или стать на четвереньки, ещё и норовил запорошить глаза и забиться в нос. К счастью, большую часть времени погода была спокойная и ветер недостаточно сильным, чтобы причинить большое неудобство.  По берегам часто встречались животные разнообразных размеров: от муравья до слона. Одни походили на козлов и оленей, другие – на грызунов, третьи напоминали динозавров. Как и в джунглях, здесь встречались как с четырьмя, так и с шестью конечностями животные, покрытые перьями, шерстью, чешуей, панцирем или голой кожей. Разглядывая летающее создание с двумя крыльями, четырьмя лапами и покрытое чешуей, я вновь задумалась, а точно ли виденные когда-то в небе далёкие крылатые драконоподобные силуэты – плод разыгравшегося воображения. Некоторые животные, в основном, хищники, ходили в одиночку, большинство же держались группами – от четырёх до нескольких десятков особей. Несмотря на то, что часто встречались стада и отдельные звери размером с овцу, лошадь или ещё крупнее, люди все равно предпочитали охотиться на мелкую живность, размерами редко превышающую кролика и никогда – крупного гуся.  С тех пор, как пираньи исчезли из реки, многие перестали использовать подсобные средства для того, чтобы перебраться с одного плавсредства на другое, предпочитая просто переплыть разделяющее их расстояние. В связи с этим в первую неделю народ зачастил друг к другу в гости, но вскоре активность схлынула, и основное общение между пассажирами разных плотов переместилось обратно на берег.  Каждый день мы совершали утреннюю двухчасовую и вечернюю трёхчасовую остановку, но теперь во время вечерней люди часто собирались группами, пели, разговаривали, играли, даже танцевали, а иногда – накрывали общий стол. Жизнь становилась всё комфортабельнее и уютнее, благодаря меньшей влажности и редким дождям продукты было легко запасти впрок, чем многие пользовались, чтобы не ходить на добычу каждую остановку.  К сожалению, мой конфликт с Марком не прошёл мимо внимания других свободных. Не раз и не два я замечала, что люди стали относится ко мне более насторожено, а поговорив с Игорем, узнала, что Марка после нападения вообще сторонились. От этого становилось грустно.  Мы с Лилей почти одновременно заметили изменившееся поведение полукровок. Теперь, примерно за пару минут перед тем, как избавиться от отходов жизнедеятельности, они начинали хныкать. Если тут же отвлечься от дел и поспешить, то удавалось вытащить ребёнка и отнести к краю плота до того, как он описается или обкакается, и люльку мыть почти не приходилось. Ещё через неделю дети привыкли к такому режиму и, если их не слышали сразу, постепенно повышали голос, так что вместо хныканья звучал предостерегающий крик. Хотя они по-прежнему оставались не слишком подвижными, зато теперь стали очень разговорчивыми: стоило к ним подойти, начинали гукать и лопотать. Мальчики полюбили крутить или просто держать что-нибудь в руках, но, ко всеобщему удивлению, в рот схваченное не тянули. Мы давали им вырезанные из коры игрушки, крупные ракушки с тупыми краями и другие безопасные предметы. А ещё полукровки очень полюбили общество. Им нравилось, когда их качали на руках: мальчики смеялись и не хотели возвращаться в корзинку. Но активно протестовать, к нашей радости, не начинали – разве что жалобно хныкали около минуты, но потом быстро переключались на что-нибудь другое.  Рысь буквально через несколько дней начала ползать и даже лазать, так что оставлять её без присмотра теперь было возможно разве что в закрытой корзинке. С проснувшейся активностью дочь стала гораздо более шумной: если она не спала и была ограничена в движениях, то поднимала громкий крик и не успокаивалась до тех пор, пока не оказывалась на свободе и в компании. К моему облегчению, общество её устраивало любое: и моё, и остальных. С каждым днем за Рысью становилось всё труднее уследить: она уже успела и по лестнице на пол-этажа взобраться, и об ведро обжечься, и чуть в реку не свалиться. А уж под ноги лезла и мешала заниматься своими делами прямо-таки профессионально. Стоило на пару минут потерять из виду спокойно спящую Рысь, как она оказывалась у самой воды, успевала перевернуть мусорную корзину или разбросать чью-нибудь постель. Вскоре, отчаявшись уследить за непоседливой дочерью, я соорудила ей шлейку, чтобы она хотя бы сбежать незаметно не могла. Почти в это же время у Рыси начали резаться зубы, возможно, ещё из-за этого она стала такой беспокойной и раздражительной. В отличие от полукровок, дочь не пыталась брать предметы руками, а если случайно хватала, то сразу же выпускала. Вместо этого, Рысь пробовала на вкус почти всё, что попадалось ей на глаза, и жестами, и повадками напоминая мне щенка или котёнка. Играя, она крепко вцеплялась руками в человека и начинала брыкаться, этой чертой тоже скорее напоминая детёныша животных, чем человеческого ребёнка.  Остальные дети по поведению почти не отличались от своих земных ровесников, только во время купания норовили перебраться матери за спину и крепко вцепиться в волосы, поднимая возмущённый крик, если их пытались оторвать.  Немало времени мы уделяли своим личным и профессиональным занятиям во всём их многообразии. Маркусу удалось соорудить ещё две ёмкости, на каждой из которых, измерив с помощью мерных колб, он торжественно выцарапал вместимость в литрах (разумеется, примерную, округляя в меньшую сторону). Объединившись, мужчины захватили в своё пользование все три трубы и не преминули ими воспользоваться, размяв зрелые, сочные, начавшие слегка сбраживаться кисло-сладкие фрукты и залив получившуюся массу водой. Два дня смесь бродила, а потом физик не выдержал и, заявив, что ни холодильника, ни погреба у нас всё равно нет, а вино, скорее всего, пока сделать не удастся, выставил одну из труб к ужину «на пробу». Напиток получился не крепче кваса, приятный на вкус, так что распробовали мы его знатно – за один вечер опустошили всю одиннадцатилитровую трубу, даже остатки фруктов подъели. Кстати, судя по показаниям кольца, алкоголя в напитке получилось действительно совсем немного, по крайней мере, анализатор считал его вполне съедобным, не ниже зелёного по расширенной шкале. Воодушевившись, Маркус ежедневно ставил новую трубу фруктового кваса взамен выпитого. К сожалению, пару раз напиток пришлось вылить из-за того, что он не сбраживался, а просто портился, но физик не унывал, считая, что всё приходит с опытом.  – Ничего, вот научимся бочки делать, начнём вино готовить, – делился своими мечтами он.  А ещё Маркус продолжал тщательно исследовать основную почвообразующую породу, Вера собирала коллекцию минералов, периодически радостно делясь с нами открытиями ещё какого-то камня (чаще всего, предположительно, органического). Не слишком в этом разбираясь, я поняла только, что найти нормальный песок всё-таки шанс есть – по крайней мере, единичные кварцевые камушки зеленоватого и розоватого цвета геологу попадались. А однажды на привале Вера вернулась без добычи, зато с мелким осколком кремния.  Надя искала лекарственное сырье, по нескольку дней кряду скармливая всем в малых количествах «жёлтые» и даже «оранжевые» продукты и тщательно фиксируя результаты. Обычно, из-за малых доз, никакого эффекта не наблюдалось, что искренне расстраивало терапевта, не решающуюся увеличить дозировку из страха отравить. Но один раз ей сопутствовал успех: всё население нашего плота расслабило. Довольная результатом, Надя насушила столько слабительной травки, что хватило бы на пару месяцев приёма всеми посвящёнными, и продолжила бы собирать, если бы не дружные протесты остальных.  – Может, ниже по течению эта трава уже не встречается, – пыталась оправдаться терапевт. – А так хоть какой-то запас будет.  – Хоть какой-то? Да ты уже больше чем надо засушила, учитывая, что мы в ней пока не нуждаемся, – возражал Дет.  – Когда понадобится, может быть уже поздно искать.  Росс притащил двух вопящих копытных травоядных размером с мелкую кошку, прозванных народом за внешность свинокрысами.  – Я на них тренироваться буду. Глядишь, и удастся смоделировать ситуацию, из-за которой погиб Кесарь, – заявил он.  После долгого разговора нам удалось убедить зеленокожего отложить свои жестокие эксперименты, хотя бы до тех пор, пока не будет найдено простейшее обезболивающее или снотворное. Неохотно согласившись, он начал пичкать несчастных животных разными ядовитыми продуктами с целью побыстрее найти необходимое. В результате одна из свинокрыс погибла, а другая – умудрилась сбежать, прогрызя дырку в корзине, где её держал Росс.  Вероника экспериментов пока не ставила, зато занималась активным сбором семян со всех приглянувшихся в пищевом плане растений.  – Сейчас они не нужны, а вот когда приплывем – пригодятся, – рассуждала агроном.  Я пока ограничивалась натуралистическими наблюдениями. Может показаться, что это очень просто, но на самом деле, как и любая другая исследовательская работа, наблюдение требует немало времени, внимания и сил. Стараясь не ограничиваться голой констатацией фактов, я каждому явлению пыталась найти объяснение, а выдвинув гипотезу – при первой же возможности стремилась её проверить.

175-е сутки. Река

Между жёлтой луной и горизонтом осталась лишь тонкая полоска голубого неба. На восходе солнце ненадолго выглянуло в эту щель, приласкав тёплыми лучами плоты, но чуть позже скрылось за тёмной громадой спутника и, едва успев осветиться, земля вновь погрузилась во тьму ночи-затмения. Большая часть населения нашего плота сразу после завтрака отправилась досыпать, тем более, что вечером, после заката солнца, лунный день продлится ещё несколько часов. Поскольку отдыхать не хотелось, я забралась к себе в комнату, чтобы спокойно позаниматься делом. Вчера в очередной раз обрезала сильно отросшие волосы и теперь неспешно плела из них рыболовную сеть, периодически поглядывая то на Рысь, воодушевлённо грызущую игрушку, вырезанную для неё Севой из остатков коры, то на проплывающий мимо берег. Сейчас течение реки стало спокойным, а русло практически без изгибов, и стрежень приходился почти на центр реки, поэтому до берега оказывалось больше сотни метров с каждой стороны. Ещё ночью его рельеф немного изменился, испещрившись многочисленными мелкими холмиками и крупными кочками, полоса зелёной травы расширилась, стала гораздо сочнее и гуще. Животных на берегу тоже стало больше, особенно травоядных. Через пару часов плетения, после наступления второго рассвета, когда лучи солнца показались из-за края спутника, на холмах показались ещё одни местные обитатели, похожие на тупомордых дракончиков с размахом крыльев до шести-семи метров. Чешуя разных оттенков, от бледно-жёлтой до черно-коричневой, блестела на солнце, придавая своим владельцам яркую золотую расцветку. Они расправляли крылья, вытягивали лапы и ложились на землю, чтобы прогреться под лучами горячего солнца. А примерно через час начали вставать и, тяжело разбежавшись, взлетать, громко хлопая крыльями. Уже через несколько минут в воздухе находились десятки золотых драконов. Летели они грузно, шумно и тяжело, ничем не напоминая тех властителей неба, далёкие силуэты которых иногда проскальзывали над джунглями в месте нашей высадки. Погрузившись в воспоминания, я не сразу заметила, что драконы не просто спешат куда-то по своим делам, а интересуются именно нашим караваном. В страхе вскочив, высунулась было наружу, но сразу же отшатнулась вглубь комнатки, и в тот же момент раздался предостерегающий крик с одного из соседних плотов, быстро подхваченный несколькими голосами. Мысленно поблагодарив Севу за то, что он когда-то не позволил мне полностью перекрыть внутренний проход в общее помещение, в несколько рывков разрушила ненадёжную «дверцу» и схватив детей, полезла в образовавшуюся дыру. И, конечно-же, застряла. Нет, сама-то я бы легко проскользнула в отверстие, но с детьми оказалась в ситуации обезьяны, пытающейся достать орехи, зажатые в кулаке из кувшина с узким горлышком. О чём только думала, когда настаивала на таком узком лазе? С трудом выбравшись обратно в комнату, поудобнее перехватила детей и просунув их в дыру, заорала:  – Возьмите их у меня кто-нибудь! – почти сразу же обоих младенцев забрали, и я ужом проскользнула в лаз.  – Спускайся вниз, – скомандовал Игорь: настороженный, собранный, он казался совсем не похожим на себя обычного, весёлого и безалаберного. Быстро кивнув, я забрала у него детей и присоединилась к остальным. Скучившись почти в центре плота, мы уложили всех детей в корзины.  – Девочки, вы следите за ребятами, ясно? – резко обратилась Лиля к Детовским жёнам. – Должен же от вас быть хоть какой-то толк.  Наскоро вооружившись длинными бамбучинами, мы напряжённо замерли, надеясь, что тревога всё-таки ложная. Надежда не оправдались. Уже через несколько минут один из драконов попытался пролезть в помещение, но, получив по настырной морде одновременно и от Севы, и от Росса, отпрянул, недовольно ворча. Плот несколько раз тряхнуло, и крыша заскрипела под весом опустившихся на неё туш.  – Рухнет? – нервно спросил Илья.  – Выдержит, – изменившимся голосом, одновременно неуверенным и твёрдым, ответил инженер.  Но скоро нам стало не до того, чтобы следить за творящимся на крыше. Драконы почти постоянно пытались пробраться во внутреннее помещение то через один вход, то через второй, то, что хуже всего, – через оба одновременно. Пока отбиваться удавалось: мы разделились на две группы, чтобы не мешать друг другу, один-два человека постоянно оставались на подхвате и, одновременно, немного отдыхали. Ни ножи, ни топор в ход не шли, поскольку чтобы их использовать, необходимо подобраться ближе, подставляясь под мощные когтистые лапы, зубастую пасть и острые, загнутые когти на концах крыльев. Едва в проходе показывался дракон, как его тут же начинали колотить и колоть заострёнными бамбучинами. Твари, на первый взгляд казавшиеся неуклюжими, на поверку оказались вёрткими, да ещё и с крепкой чешуей, и если ударить их ещё удавалось, то причинить хоть сколько-нибудь серьёзный вред – нет.  – Зря на стены поскупились, в наши двери не то что дракон, грузовик проедет, – посетовал Сева.  Проходы действительно были великоваты. Если раньше они казались удобными и свободными, то сейчас, на осадном положении, хотелось не трёхметрового проёма, а узкой щели, в которую бы драконы если и смогли пролезть, то с трудом. Видимо, поняв, что до нас не так легко добраться, животные с остервенением набросились на крышу: она потрескивала под их весом, скрипела, а драконы методично вырывали куски кровли.  Прошло всего несколько часов, но по субъективному восприятию мы оборонялись никак не меньше недели. Хотя жертв пока не было, психическое напряжение и физические нагрузки начали сказываться: ближе к вечеру Росс и я одновременно сорвались, наорав на очередного желающего полакомиться свежим мясом. От нашего вопля дракон отшатнулся, так что не просто оказался за пределами помещения, а вообще свалился с плота. Зацепившись когтями, он начал подтягиваться, и зеленокожий, не выдержав, схватил горящую ветку и яростно кинулся на монстра, но по пути был перехвачен Севой, который с не меньшей яростью отобрал импровизированный факел.  – Не смей! Ты же плот подожжёшь! – закричал он на Росса.  Проснувшиеся дети дружным рёвом поддержали инженера. Казалось, этому не будет конца. Бесконечный цикл: покормить детей, чуть отдышаться и на пост. Я чувствовала себя не человеком, а механизмом, начала терять бдительность, за что и поплатилась: очередной дракон задел меня краем крыла, и один из загнутых когтей глубоко впился в плечо. Отступая, он потянул меня за собой, я рванулась, но освободится удалось только за пределами помещения и, не удержав равновесия, полетела в воду вслед за спрыгнувшим туда монстром. Вынырнула и тут же полезла на плот, не дожидаясь, пока меня снова схватят. Уйти от опасности помог на мгновение выскочивший Дет, который почти забросил меня внутрь комнаты. Фух, успела! Пробравшись в центр защищённой территории, я рухнула на пол, зажимая рану, пытаясь откашляться от попавшей в лёгкие воды и отдышаться. Только когда это удалось, обратила внимание на руку. Кровь бежала ручьём, толчками выбираясь из-под пальцев – похоже, повреждена артерия. Почти сразу же сбросив с себя оцепенение, я схватила верёвку и попыталась перетянуть повреждённую конечность выше раны. Крови было слишком много, импровизированный жгут скользил, на желая затягиваться. Поняв, что одной рабочей руки явно недостаточно, попросила помощи у Детовских жён, но они боялись замотать слишком туго, и сосуд никак не удавалось пережать.  – Надя, иди сюда! – тут же сменившись, терапевт туго затянула верёвку и, озабоченно осмотрев руку, в свою очередь окликнула зеленокожего. Пока тот освобождался, поставила на огонь ведро с небольшим количеством воды.  – Так, – потянул Росс, осмотрев рану. – Слишком узкая и глубокая. Надо расширять и зашивать. Чем скорее, тем лучше.  Я не стала возражать. Регенерация у моего тела, конечно, хорошая, но не припомню, чтобы хоть раз повреждала крупную артерию. Кровь ведь может просто не успеть остановиться, и героический (или трусливый?) отказ от помощи зеленокожего вряд ли принесет положительные результаты. Пока вода закипала и слегка остывала, я выбрала из хвороста удобную палку, чтобы зажать в зубах: так легче сдержаться и не дёрнуться. К моему удивлению, рука у Росса оказалась не только твёрдая и уверенная, а ещё неожиданно лёгкая: по крайней мере, я приготовилась к гораздо большей боли и эту перенесла вполне терпимо, хотя слезы лились рекой и горло судорожно сжималось. Во время операции пыталась сосредоточиться на дыхании: глубокий вдох – выдох, вдох – выдох. Несколько раз хирург ослаблял давящую повязку, чтобы проверить, насколько хорошо зашит сосуд. Наконец он закончил и отправил меня отдыхать.  Когда солнце село и только огромная луна продолжала освещать небосвод, травму получил ещё один человек, на этот раз мужчина, Сева. Ему досталось задней лапой, не так глубоко, как мне, зато рана длинная: дракон распорол ногу от тазовой области почти до колена. Я помогла инженеру выбраться в безопасное место и тут же позвала Росса. Сева, как и я, не жаловался на отсутствие анестезии, даже попытался слабо улыбнуться в ответ на протянутую палку для зубов.  Едва начало смеркаться, как нападения прекратились: драконы, будто по команде, развернулись и направились к берегу – кто лётом, кто вплавь. Недоверчиво провожая их взглядом, я невольно отметила, что если в полёте они не очень – то плавают прекрасно, причём часто с помощью крыльев. Держащиеся только на адреналине люди с трудом добирались до постелей, а я, как немного отдохнувшая, помогла Детовским жёнам сготовить ужин и смыла кровь, которой мы с Севой щедро заляпали пол-плота – когда только успели?  Отдохнув и поев, Маркус сказал:  – Не знаю, надолго ли у нас перерыв, но боюсь, что это ещё не конец.  – Это и так все понимают, – недовольно буркнул инженер, наблюдая, как Игорь устраивается на краю плота и начинает перекрикиваться с соседями, чтобы узнать их положение.  – Одно хорошо: еда есть, – вздохнул Илья.  – Да, хоть не придётся рисковать и высаживаться на берег, – кивнул ему Дет. – Плохо другое: неизвестно, когда кончатся эти драконы.  – Ну, у нас потерь, считай, нет, – налив себе кваса, жизнерадостно сказала Юля.  – Есть. Двое: Сева и Пантера, из них ещё несколько дней воины никакие будут, – возразила Надя.  – Вовсе нет! – возмутился инженер.  – Мы уже завтра сможем если не в полную силу, то хотя бы вполовину помогать, – поддержала его я.  – А вот эту дурь быстро из головы выбросите! – змеей зашипел на нас непонятно почему разозлившийся зеленокожий. – Нечего героев из себя строить! Лечитесь, а будете лезть куда не просят – конечностей лишитесь, я их сам в этом случае с удовольствием ампутирую!  – Правильно, пока у нас ещё самих силы есть, – добавил Дет. – Неизвестно, что дальше будет, так что пока есть возможность – набирайтесь сил, боюсь, они вам ещё понадобятся.  Я опустила глаза, признавая правоту возразивших.  – Все живы, четырнадцать ранены. Росс, там тебя просят, – довольно доложил Игорь, присоединяясь.  – Хорошо. Вот, видите, – не забыл напоследок бросить зеленокожий. – вы мне на животных экспериментировать не дали, а другие своё тело доверяют!  – Мы – тоже, – вполголоса возразил Сева, но тут же переключился на математика. – А ты чего такой довольный?  – Я думал, что жертв гораздо больше, – честно признался Игорь. – Хорошо, что убитых нет.  – Не зарекайся, – погрозила ему пальцем Надя.  – Около пяти процентов потерь, – прикинула я.  – Скорее чуть больше шести, если с нашими, – поправил Игорь.  – Плохо. Слишком плохо. Если всё пойдет так же, мы продержимся всего несколько дней, – вздохнул Дет и скептически посмотрел вверх, где сквозь дыры в крыше, к счастью ещё недостаточно большие, чтобы в них пролез дракон, светили звезды. – Сев, как думаешь, мы за ночь укрепиться сможем?  – Скорее нет, разве что если совсем сном пожертвуем, – с сожалением ответил инженер.  Они продолжили мозговой штурм, а я перебралась на край плота, чтобы спокойно подумать. Что-то во всём произошедшим за этот день не сходилось. На нас напали, как только пригрело солнце, а отстали после того, как начало темнеть. Напали массово, большой группой. Крупные хищные животные. Сколько их было? Только на нашем плоту как минимум несколько десятков, это при условии, что они преследовали караван весь день, а если сменялись... Сотни. Сотни драконов. И всего шестнадцать раненых и ни одного убитого. Большая удача? Я посмотрела на берег. С наступлением ночи агрессоры исчезли, и на холмах бродили только другие животные. Есть средней величины, есть покрупнее. По большей части травоядные, но неподалёку от воды – пара небольших лисоподобных хищников.  – Сторожишь? – сбоку устроилась Юля, опустив ноги в реку.  – Думаю. Тебе не кажется, что наши потери маловаты?  – Нет, – помотала головой подруга и плеснула в лицо водой. – Наоборот, хорошо.  – А мне – кажется, что потери слишком малы. Должно быть больше жертв, да не просто, а в разы больше. И не только ранеными, но и убитыми.  – Но зачем тебе столько?  – Мне – незачем. Но должно быть. Понимаешь? Просто должно. И я пока не могу понять, почему их нет, – я тяжело вздохнула и вновь перевела взгляд на холмистый берег.

176-е сутки. Река

Ближе к утру настала моя очередь дежурить. Большая часть ночи прошла спокойно, но местность вокруг всё ещё не изменилась, так что в любой момент приходилось ожидать нового нападения. Хотя, скорее всего, оно опять начнётся после того, как пригреет солнце. Совмещая приятное с полезным, я вернулась к так и не решённому вопросу о причине столь малых потерь с нашей стороны. Попробую подойти к нему иначе. Драконов много, и, пока мы не приплыли, они должны были чем-то питаться. Хотя с этим проблем возникать не должно – вон, сколько по берегу травоядных бродит. И днём не меньше паслось. Значит, голодать чешуйчатые хищники не должны.  Стоп. Мысленно вернулась во вчерашнее утро. Когда взошло солнце, драконы вылезли греться. И другие жители побережья не проявили никаких признаков страха, вели себя так, словно им ничего не угрожало. Поскольку вряд ли каждый день или даже раз в неделю по реке сплавляются люди, чтобы утолить драконий голод, а чешуйчатых крылатых вокруг живет, мягко говоря, немало, можно предположить, что они питаются не другими животными или, по крайней мере, не наземными. Может, драконы рыбоядные? Но тогда по какой причине они вообще на нас нападали – мы же не рыба? Кстати, если на то пошло, откровенно говоря, и я, и Сева ранения получили случайно. Вернувшийся ближе к полуночи Росс рассказал, что большинство травм – от когтей, и лишь два укуса. Значит, в рот они людей хватать не спешили. Но тогда... Выходит, драконы вообще на людей не нападали? Если принять допущение об их миролюбии, то становится понятно, почему мало жертв. Но в этом случае возникает ещё один важный вопрос: чем мы их так привлекли, что они буквально роились над плотом? Может, они считали, что с плотов удобнее рыбачить? Нет, не сходится: в этом случае им незачем было бы залезать в комнату и пытаться проломить крышу. Значит, караван привлёк их чем-то другим. Запахом? Видом? Чтобы обезопасить себя, необходимо понять, в чём же причина столь пристального внимания. Закрыв глаза, попыталась проанализировать стычку. Драконы лезут – мы отпихиваемся. Драконы снова лезут. И через крышу лезут, раздирают её, заразы. Так ничего и не придумав, посмотрела на дырявый потолок. Потом на жалкие остатки бортика, у которого сидела. Если крышу драконам имело ещё хоть какой-то смысл ломать (например, чтобы добраться до нас), то его-то зачем? В пылу схватки? Внимательно осмотрев остатки низкой загородки, пришла к выводу, что рыбной ловле она бы не помешала. А ещё мельком отметила, что одни бамбучины поломаны, а другие – погрызены. Погрызены? А что, если драконам нужны не мы, а наш плот, точнее материал, из которого он построен? В этом случае всё логично. Кивнув своим мыслям, я вполголоса окликнула дежурящую на соседнем плоте амазонку, Эллу.  – Привет. Как вы вчера?  – Ничего, выжили, – криво усмехнулась она.  – Раненые есть? – хотя общая цифра мне известна, но вот кто жертвы – нет.  – К счастью, обошлось.  – Интересно... – а ведь у группы амазонок плот более открытый, чем наш. – Сильно нападали?  – Нам хватило. Хотя, по-моему, вам и Ясону больше досталось.  – А как дела на общагах? – если моё предположение верно, то там ситуация вряд ли намного хуже.  – У них тоже ни одного раненого, насколько я знаю. Ты, что, сама не видела, что у них творилось?  Я пожала плечами и заулыбалась.  – Через стены смотреть не умею, поэтому не видела.  – Прости, забыла, – Элла ненадолго замолчала, прислушиваясь к тихому плеску воды и ночным звукам природы. – Драконы хотя и агрессивные, но трусливые твари. Их над общагами довольно много кружилось, но почти не нападали, на нас гораздо сильнее.  – Это же замечательно! – женщина скептически хмыкнула. – Не в том смысле, что на вас больше нападали, а в плане подтверждения одной теории, – пояснила я.  Итак, что мы имеем? На общаги нападали меньше, на нас и Ясона – больше. В то же время на общагах больше населения на единицу площади и почти нет укрытий, только мелкие навесы, которые легко рушатся, но так же легко ставятся обратно. А на плотах посвящённых и золотого мальчика – наоборот: населения на единицу площади гораздо меньше и возведены крепкие закрытые строения. И, если утрировать, на крышах мы не сидели, на бамбук особо не претендовали, предпочитая укрываться внутри. Но если так... Вскочив, я направилась к народу, но тут же заставила себя остановиться. Нехорошо не давать людям отдохнуть, всё-таки вчера выдался тяжёлый день. Причём, для всех. Пусть поспят, на воплощение пришедшей в голову идеи надо немного времени. Прихватив несколько фиго-фиников и плошку, вернулась к борту, зачерпнула воды и села добросовестно дежурить, параллельно закусывая. Рука побаливала, но гораздо меньше, чем следовало ожидать, исходя из прошлого опыта. Воспаления почти не наблюдалось: то ли кровь хорошо промыла рану, то ли Росс показал высокое мастерство, то ли просто повезло. А вот аппетит увеличился.  К рассвету огромная луна почти коснулась горизонта, так что в светлый промежуток утра лишь редкие солнечные лучи смогли пробраться через тёмную преграду. Но сегодня народ не отправился досыпать, а, хмуро поглядывая на холмистый берег, начал готовиться к осаде.  – Маркус, сделай мне погремушку, – обратилась я к физику.  – Прямо сейчас? Может, всё-таки соизволишь подождать, пока от драконов отделаемся? – язвительно спросил Росс.  – Мне для них и надо, – я кратко изложила теорию и возможный метод борьбы.  – Думаешь, поможет? – с сомнением потянул Сева. – Но, в любом случае, попробовать можно.  – Согласен, – поддержал Илья.  Погремушку сделали из ведра, насыпав в него немного орехов и крепко привязав крышку. Когда из-за края луны начало выглядывать солнце, настала пора проводить испытание. Мы некоторое время спорили, кто сыграет роль подопытного кролика, но, в конце концов, большинство согласились с моими аргументами: я достаточно маленькая, чтобы легко проникать через лаз в свою комнатку, а там ставить эксперимент безопаснее, чем в общем помещении. Забравшись наверх, устроилась у стены. Пока драконы грелись под жарким солнцем, успела хорошо рассмотреть дырявую крышу и погрызенные стены и много раз пожалеть, что вызвалась на эту роль.  Наконец, началось. Дождавшись, когда дракон неуклюже плюхнется на скат крыши рядом со входом в мою комнатку, я заорала и затрясла на него ведром, на всякий случай приготовившись сбегать под защиту остальных. К счастью, этого не потребовалось. Испугавшись громких звуков, крылатый ящер за мгновение достиг края крыши и птицей сиганул в воду. Получилось? Протестировав агрессивные вопли и грохот ещё несколько раз и убедившись, что вроде бы они работают безотказно, осторожно выбралась наружу.  Где-то через полчаса, осмелев, уже вовсю гоняла с крыши драконов, как ворон или голубей. Раненая рука быстро устала и держать, и стучать по ведру, но, уже собравшись возвращаться, случайно обнаружила, что даже без него, одними воплями и размахивая зажатой в здоровой руке выдернутой из настила веткой с сухими листьями, пугать крылатых воров получается практически так же успешно. Одного не понимаю: они же вон какие большие, что шарахаются? Вскоре на крышу залез Илья, потом к нам присоединился Сева, и чуть позже я спустилась вниз отдыхать.  Поглядев, как новый способ защиты выглядит со стороны, рассмеялась. Голые люди с вениками гоняют чешуйчатых монстров в несколько раз крупнее себя, а те с недовольными воплями разлетаются, не осмеливаясь даже присесть на охраняемую территорию. А редкие экземпляры, решившиеся-таки приземлиться, почти сразу спрыгивают вниз, в реку. Приятно, хотя и странно, что ответной агрессии не наблюдается. Кстати, на соседних плотах уже поняли, что к чему, опыт быстро распространился, и вскоре весь караван гонял непрошеных гостей, как простых птиц. Удивительно, что драконы нас боятся, мы же меньше, хотя и не настолько, как кажется из-за их длинного хвоста и, особенно, крыльев. Впрочем, и на Земле встречались животные, способные отогнать более крупных. И тут дело даже не столько в нас – скорее, это драконы не хотят нарываться на конфликт. А мы с ними сражались. Меня затряс неудержимый истеричный смех.  – С тобой всё в порядке? – поинтересовался Игорь.  – С кем мы сражались, а? – утирая слезы, спросила я.  Математик недоуменно пожал плечами.  – Ну и что такого?  Всхлипнув, я согнулась от вновь нахлынувшего смеха. Немного подождав, но так и не увидев конца неожиданной истерики, Игорь принёс две плошки воды: одну выплеснул мне в лицо, а другую сунул в руки.  – Выпей и успокойся.  – Ты что, не понимаешь? – придя в себя, вздохнула я. – Мы не с драконами сражались. Не с монстрами или местной природой. Мы выдумали себе врага. Да, выдумали, – с нажимом повторила, в ответ на недоуменный взгляд математика. – Сотворили вчера в своём воображении злобных хищников, которые только и мечтают полакомиться нашей плотью, и после этого уже не обращали внимания на факты, которые противоречили нашей выдумке. Будь мы умнее, – я выразительно постучала себя по лбу, – ещё вчера поняли бы, в чём дело. Истина была у нас перед самым носом, но мы, гордые, её видеть не хотели. Идиоты! Какие же мы идиоты! Особенно я, – добавила, чуть подумав, и замолчала.  Действительно, кто в первую очередь должен был разбираться в этой ситуации, как не биолог? Тяжело вздохнула: после того, как опасность отступила, навалились опустошённость и усталость.  – Не всё так плохо, – вставил только что сменившийся Илья.  – Да? – с сомнением потянула я.  – Однозначно, – согласился с химиком Игорь.  Поразмыслив и успокоившись, я признала правоту Ильи. Пусть не в первый же день, но мы всё-таки поняли, что происходит. А ведь могли и дальше сражаться с фантомом своего воображения. Прав был химик, сказавший когда-то, что надо уметь не только смотреть, но и видеть. Пообещав себе в следующий раз не просто подчиняться слепому инстинкту или страху, а ещё обязательно при первой же возможности думать, я улыбнулась. Действительно, всё не так плохо, да что там, вообще отлично! Хоть мы и сглупили, но никто не погиб, и ни у меня, ни у Севы воспаления нет. А произошедшее послужит хорошим уроком на будущее. Не стоит судить об этом мире по земным сказкам. Надо смотреть, видеть и пытаться понять то, что увидели. Ведь кто знает, что ещё ждёт нас впереди.