Текст книги "Беспощадный любовник (ЛП)"

Автор книги: Софи Ларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

В этот момент входная дверь выбивается внутрь под действием полицейского тарана. Кто-то бросает в дом металлическую банку, и она вкатывается в коридор между кухней и гостиной.

Сионе смотрит на нее, его мозг еще не совсем вернулся к нормальной скорости.

Я бегу к задней двери и рывком открываю ее как раз в тот момент, когда банка взрывается. Свет и шум ослепляют.

Сила удара швыряет меня с задней ступеньки на траву. Несмотря на то, что меня коснулась лишь часть этого, я вслепую ползаю по траве, а в ушах звенит. Я знаю, что не могу терять ни секунды. Я бегу к заднему забору, видя лишь размытые очертания того, куда я иду. Я перепрыгиваю через него, ободрав обе руки, но благополучно спрыгиваю с другой стороны.

Меня переполняет адреналин, мое тело говорит мне бежать, бежать, бежать от дома Леви так быстро, как я только могу.

Вместо этого я ползу по-армейски через двор его соседа, обходя его кругом.

Я вижу, как копы врываются в дом Леви, крича всем, кто находится внутри:

– ЛЕЧЬ НА ПОЛ! ЛЕЧЬ НА ПОЛ!

Похоже, прошло достаточно времени, чтобы Шульц забеспокоился. Или же ему удалось уловить часть записи.

На самом деле мне теперь насрать. Шульц занят работой, так что я выполнила свою задачу. Или, по крайней мере, большую ее часть. Есть еще одна вещь, которую мне нужно сделать...

Мое зрение начинает возвращаться, хотя все по-прежнему звучит приглушенно, с постоянным высоким воем сверху.

Я крадусь к задним рядам полицейских машин, к фургону на краю оцепленной улицы.

Глубоко вздохнув и пригнувшись, выбегаю из соседнего двора к водительской двери. Она не заперта. В замке зажигания нет ключа, но это не проблема. С помощью ножа Неро я откручиваю винты на рулевой колонке, затем снимаю изоляцию с проводов аккумулятора и зажигания. Скручивая их вместе, приборная панель загорается. Я бросаю быстрый взгляд через лобовое стекло, чтобы убедиться, что не привлекла внимания. Все копы смотрят в другую сторону, сосредоточившись на доме.

Я хватаю провод стартера и заряжаю его от двух других.

Двигатель оживает.

Чертово бинго.

Сопротивляясь желанию рвануть с места, я тихонько отъезжаю от тротуара и уезжаю так, чтобы никто этого не заметил.

24. Неро

Мне не очень нравится отправлять Камиллу обратно в дом Леви. Особенно, когда ее защищает только этот идиот Шульц. Но я верю, что она сама о себе позаботится. И что Шульц позаботится о своих собственных интересах, сохранив жизнь своему информатору.

Тем не менее, я более рассеян, чем когда-либо, отправляясь на это ограбление.

И это не очень хорошо.

Потому что это сложная хрень. Я бы даже сказал, что нервничаю. Если бы был готов признать, что испытываю подобные эмоции.

Просто скажем, что я... напряжен. И напряжение проходит от головы до самого позвоночника.

Смотрю на часы: 10:02. Камилла прямо сейчас должна идти в дом Леви.

Черт, черт, черт, я сожалею о том, как мы это спланировали. Это казалось единственным способом убедиться, что Шульц занят. Но теперь это кажется безумием – выполнять две работы за одну ночь...

Мы должны были остаться вместе.

Если мы все выберемся отсюда живыми, я больше не выпущу Камиллу из виду. Она может оставаться в безопасности рядом со мной.

– Ты в порядке? – спрашивает Себ.

– Конечно, – отвечаю я.

Я отбрасываю волосы с глаз, решив сосредоточиться.

Себастьян, Мейсон и Джонси готовятся. Мы в доме Джонси, потому что едем на его фургоне. У него есть симпатичный белый фургон электрика без окон, оставшийся еще со времен работы в службе безопасности «Брикхаус». Это было четыре года назад, но Джонси не забыл, как взломать почти любую электрическую панель, включая ту, которая питает «Альянс Банк».

Я люблю Джонси, но он чертовски нервный. Когда у него маниакальная фаза, он не спит всю ночь, взламывая правительственные сайты, пытаясь доказать свои теории заговора. Когда он в депрессивном состоянии, то прячется в своем подвале и никого не пускает, если только они не принесут пиццу и упаковку из шести банок пива, и не соглашаются обсуждать ничего, кроме Halo(медиафраншиза боевой фантастики, созданная компанией Bungie. Основана на оригинальной трилогии компьютерных игр в жанре шутера от первого лица).

Нужно поймать его прямо посередине этих двух состояний, когда он действительно может быть продуктивным.

Сегодня он, кажется, в хорошем настроении. Он принял душ (всегда хороший знак), и у него новая пара очков, которые делают его немного похожим на Джона Леннона в период его бородатого Иисуса.

Джонси отвозит нас по адресу 600 Норт Ла-Саль, где мы используем украденную ключ-карту, чтобы попасть в подземный гараж.

Это многофункциональное здание, офисные помещения которого используют несколько юридических фирм и частных инвестиционных компаний. Это не идеальное место для доступа, потому что юристы и финансисты любят работать допоздна, но у него есть одна особенность – внутренний дворик с садом, который простирается на расстояние двенадцати футов от «Альянс Банка».

Мы выпрыгиваем из фургона, прихватив лестницу и пару банок с краской из багажника.

– Дай мне знать, если у тебя возникнут какие-нибудь проблемы, – говорю я Джонси, постукивая по наушнику, расположенному у меня в правом ухе.

Он кивает.

– Не режь стекло, пока я не дам тебе добро.

Джонси отъезжает, направляясь к электросети, питающей здание «Альянса». Это примерно в двенадцати минутах езды, и он должен оставаться там на протяжении всего ограбления, вручную отключая сигналы датчиков периметра. У него не будет времени вернуться и забрать нас снова. Это должна сделать Камилла.

Я невольно снова смотрю на часы. 10:16. Она определенно уже в доме Леви.

Мейсон, Себ и я поднимаемся на лифте на шестой этаж. Мы все одеты в заляпанные краской рабочие комбинезоны, но я бы предпочел не наткнуться на кого-нибудь, кто мог бы задаться вопросом, почему кучка маляров направляется на работу в десять часов вечера.

К счастью, на шестом этаже тихо. Я вижу свет в конце коридора – скорее всего, какой-нибудь младший юрист трудится над огромной стопкой папок. Наша маленькая команда маляров тихо пробирается во внутренний дворик с садом.

Это красивое место, полное обеденных столов на открытом воздухе и открытых зонтиков, чтобы защитить юристов и адвокатов от солнца или дождя.

Меня больше интересует то, что находится по другую сторону перил.

Мы стараемся двигаться в полной тишине. Мы на высоте шести этажей, прямо под нами улица. Мы не хотим привлекать нежелательного внимания.

Осторожно мы выдвигаем лестницу и протягиваем ее через промежуток между зданиями. Лестницу легко закрепить с нашей стороны. На противоположном конце ножки опираются только на трехдюймовый подоконник. Малейший толчок, и мы могли бы опрокинуть все это с большим шумом и сломать позвоночник тому человеку, который пытался бы вскарабкаться на нее.

Начнем с того, что этот человек – я.

Себастьян и Мейсон крепко держат лестницу, пока я начинаю ползти по ней. Это самая худшая часть, потому что с другой стороны лестницу никто не держит. И я просто должен быть медленным и осторожным.

Все в порядке, пока я нахожусь на стороне, которую держат Себ и Мейсон. Однако чем дальше я продвигаюсь к середине, тем более гибкими и неустойчивыми кажутся металлические стойки. Я не боюсь высоты. Но не совсем приятно находиться на высоте девяноста футов над цементом.

Я чувствую себя альпинистом, пересекающим ледяную расщелину. На мне, как у альпиниста, дурацкая громоздкая экипировка. Сегодня ночью невыносимо жарко, поэтому я потею под комбинезоном и латексными перчатками.

Лестница скрипит и поворачивается вправо, отчего у меня сводит желудок. Ноги едва цепляются за подоконник. Я продолжаю медленно продвигаться вперед, пока не добираюсь до стекла.

Дотрагиваясь до своего наушника, я говорю:

– Все готово, Джонси?

– Угу, – хмыкает он. Звучит так, как будто у него что-то во рту. – Оконные датчики должны быть выключены.

– Должны быть? – говорю я.

– Есть только один способ узнать наверняка.

Я начинаю прорезать стекло, осторожно, чтобы не нарушить свое шаткое положение на лестнице. Я вырезаю идеальный круг и проталкиваю стекло внутрь банка. Затем я пролезаю через дыру.

Я спускаюсь в кабинет. Это не офис Рэймонда Пейджа – он двумя этажами выше. Это простое, скучное пространство обычного офисного планктона, у которого на столе три кружки недопитого остывшего кофе, а на стене унылый мотивационный плакат – картинка котенка под дождем с подписью «Все наладится».

Я жду, когда Себ последует за мной. Он успешно преодолевает лестницу – пробраться через дыру немного сложнее. Парень такой чертовски высокий и настолько полный, что почти застревает на полпути, как Винни-Пух, когда съел слишком много меда. Его рюкзак не облегчает ситуацию.

– Отрезал бы круг еще меньше, почему бы и нет, – ворчит Себ.

– Я забыл, что за мной идет Грут, – говорю я.

Мейсон не пойдет за нами – он должен отодвинуть лестницу, а потом он немного посидит во внутреннем дворике, на случай, если что-то пойдет не так, и нам придется возвращаться этим путем. Плюс, кто-то должен прослушивать полицейский сканер, чтобы предупредить, если какая-нибудь нежелательная компания направляется в нашу сторону.

– Ты нервничаешь? – спрашиваю я его.

Он на секунду задумывается об этом.

– Вообще-то... нет, – говорит он. – Раньше – да. Сегодня утром меня дважды вырвало. Но это все равно, что играть в важной игре – как только ты выходишь на корт, ты больше не нервничаешь. Ты просто делаешь это.

– Хорошо, – киваю я. – Ладно, дай мне знать, если что-то изменится.

Я снова смотрю на часы – 10:32. Если повезет, Камилла выйдет из дома Леви и отправится к нам на машине для побега. Жаль, что я не могу написать ей. Мы должны оставаться без связи с внешним миром на случай, если у Шульца есть ее телефон.

Мы снимаем малярную форму – здесь никого не обманешь эти видом, а под всем остальным снаряжением слишком жарко. Затем направляемся к ближайшему лифту. Я не нажимаю на кнопку, чтобы вызвать лифт на наш этаж. Вместо этого мы с Себом взламываем двери, чтобы спуститься в пустую шахту.

В здании есть три лифта – два обслуживают основные этажи, а один спускается только с первого этажа до хранилища.

Отключить камеры и датчики в этом лифте сложно. Но это можно сделать. Единственное, чего мы не можем сделать – это отключить сигнализацию. Если кабина лифта движется, она запускает дистанционный предупреждающий сигнал непосредственно на пульт службы безопасности. Обойти это невозможно – кабины лифтов не могут двигаться в нерабочее время.

Однако на самом деле мне не нужны кабины лифта, чтобы использовать эту систему. Все три лифта имеют общую систему вентиляции. Мы с Себом можем спуститься по шахте, затем пересечь ее и спуститься в само хранилище. Предполагая, что мой большой брат сможет пролезть через несколько узких мест по пути.

Мы используем зажимы, чтобы скользить вниз по тросам лифта. Это похоже на лазание по канату на уроке физкультуры, только наоборот. Кроме того, я чертовски ненавидел занятия физкультурой.

Себ, конечно, преуспевает в этой части. Он на самом деле ухмыляется, как будто ему весело.

– Я чувствую себя шпионом, – говорит он.

– О, да? Что ж, просто подожди следующей части. Тогда мы будем выглядеть очень круто.

Мы с ним протискиваемся через горизонтальную вентиляционную шахту между лифтами. Все проходит медленно, напряженно и невыносимо жарко. Я чувствую, как пот стекает по моему лицу. Торопиться нельзя – все, что мы можем сделать, это продолжать ползти вперед, дюйм за дюймом.

Как только мы оказываемся внутри третьей шахты лифта, мы спускаемся на последние сто футов в хранилище.

– Что теперь? – спрашивает Себ, твердо упираясь ногами в землю.

– Теперь надеваем лунные скафандры, – говорю я.

Джонси временно отключил большинство внешних датчиков. Сейсмические датчики все еще работают, поэтому мы не можем проложить туннель к хранилищу или выбить дверь. Внутри все еще работают тепловые датчики движения.

Хорошая новость в том, что они не сработают, если не почувствуют одновременно движение и тепло. Но мне нужно подобраться достаточно близко, чтобы заглушить их.

Итак, мы с Себом надели, возможно, самые неловкие костюмы, когда-либо созданные моим другом Мейсоном. Они похожи на гигантские зефирки, сделанные из блестящей фольги. Они покрывают нас с головы до ног, пока мы не становимся похожими на два очень отражающих талисмана. Я едва могу видеть через отверстия для глаз, но это должно блокировать тепло от наших потных тел ровно настолько, чтобы отключить датчики.

Мы с Себом открываем двери лифта, затем я проскальзываю внутрь. Внутри помещения совершенно темно. Я считаю свои шаги от двери лифта, точно так же, как я делал, когда был здесь с Беллой. Вспомнив, где был расположен каждый из датчиков, я опрыскиваю их концентратом пены. Это должно блокировать их способность видеть движение. И тогда, надеюсь, не будет иметь значения, прочитают ли они тепловую сигнатуру.

Я также опрыскиваю камеры. Они срабатывают от света, а я не хочу работать вслепую все время, пока мы здесь.

Как только все датчики покрыты, мы с Себом снимаем капюшоны наших костюмов из фольги и включаем фонари.

Теперь мы можем видеть. Хотя бы немного.

Я прикасаюсь к наушнику и шепчу:

– Пока все хорошо?

– Полицейский радар молчит, – говорит Мейсон.

– Здесь тоже все выглядит спокойно, – добавляет Джонси.

Их голоса звучат глухо и отдаленно. В хранилище дерьмовый сигнал. Мы не можем рассчитывать на то, что они смогут связаться с нами, поэтому мы должны работать быстро.

Мы с Себом подходим к двери хранилища, которая выглядит как массивный иллюминатор диаметром в шесть футов и толщиной два фута, сделанный из тусклой, прочной стали.

На нашем пути осталось только одно препятствие.

Это не код от хранилища – он у меня уже есть, благодаря скрытой камере, которую я установил во время моей небольшой экскурсии сюда с Беллой. С тех пор я видел, как Рэймонд Пейдж и его менеджер банка набирали этот код тридцать раз. Они меняли его всего дважды, что не соответствует банковскому протоколу, но я думаю, что Рэймонд немного ленив.

Нет, единственное, с чем осталось разобраться – это внешний магнитный замок.

Замок состоит из двух пластин. Когда они включены, они создают магнитное поле. Если вы откроете дверь в нерабочее время, это поле будет нарушено. Это вызовет сигнал тревоги, который не сможет выключить даже Джонси. Обойти это невозможно – поле должно оставаться нетронутым всю ночь.

Мне пришлось долго размышлять над этой проблемой. Как перемещать пластины, не нарушая поля?

В конце концов, я понял, что мне просто нужно двигать их вместе, в одно и то же время.

Я попросил Мейсона сделать мне алюминиевую тарелку, похожую на прямоугольное сервировочное блюдо с ручкой с одной стороны. Он сварил его в подвале своей мамы, используя ее силиконовые прихватки для духовки и свою самодельную сварочную маску, которая, по сути, представляет собой ведро с окошком из оргстекла спереди. Он выглядел как настоящий идиот, но его работа всегда на высшем уровне, вплоть до последнего миллиметра.

Себ достает тарелку из своего рюкзака. Я заклеиваю плоскую сторону сверхпрочным двусторонним скотчем. Затем я приклеиваю его к двум болтам и откручиваю их. Теперь я могу вынуть оба болта одновременно, удерживая их на одинаковом расстоянии друг от друга, а затем убрать все это в сторону. Поле остается нетронутым, даже несмотря на то, что оно больше не прикреплено к хранилищу.

Я осторожно ставлю его у стены с деликатностью специалиста по обезвреживанию бомб.

Себ наблюдает, так тихо, что даже не дышит.

Когда я успешно кладу его вниз, он испускает долгий вздох.

– Это сработало!

– Конечно, сработало, – говорю я, как будто у меня никогда не было никаких сомнений.

– Хорошо, – говорит он, практически потирая руки в предвкушении. – Вводи код.

– Я думал, ты знаешь код, – говорю я безучастно.

Себ замирает у двери хранилища.

– Что?

– Я думал, ты собираешься запомнить его.

– Ты никогда не говорил мне об этом.

– Да, говорил. Помнишь? Он начинается с 779… и что-то дальше.

Себ смотрит на меня с выражением ужаса на лице.

Я смеюсь.

– У меня есть код, тупица.

– Это не смешно, – говорит он.

– Для меня смешно.

Я набираю код: 779374.

Я слышу четыре отчетливых лязгающих звука, когда отодвигаются засовы. Затем я открываю дверь хранилища.

Меня поражает запах сложенных стопкой банкнот. Наличные деньги имеют отчетливый запах: чернил, бумаги, кожи, смазки, грязи и намека на металл от контакта с монетами.

Но мы здесь не из-за банкнот. Слишком тяжело утащить столько наличных.

Мы хотим бриллиант.

Я достаю дрель из рюкзака Себа, чтобы мы могли начать сверлить сейфы. Я высверливаю замки, затем Себастьян проверяет содержимое. Слитки и драгоценные камни отправляются в мешки. Все остальное остается тут.

– Не бери ничего сентиментального, – говорю я ему. – Я не хочу, чтобы какой-то гангстер преследовал нас, потому что мы украли обручальное кольцо его бабушки.

В хранилище двести одиннадцать сейфов.

В сто восьмом я нахожу то, что ищу.

На вид не очень: обычная деревянная коробка с откидной крышкой.

Тем не менее, я испытываю трепет предвкушения, как только вижу ее. Я беру коробку и поднимаю крышку.

Камень внутри неземной красоты. Это действительно выглядит так, как будто он мог упасть на землю в ядре метеорита. Он размером с куриное яйцо, прозрачный и сверкающий, с легким, морозно-голубым оттенком. Зимний Бриллиант.

Себ видит мое молчание и неподвижность. Он подходит и встает рядом со мной, глядя на него сверху вниз.

– Черт возьми, – выдыхает он.

– Да, – говорю я.

Мы смотрим на него секунд десять. Затем я с щелчком закрываю крышку, засовывая коробку в карман.

– Мы будем продолжать? – говорит Себ.

– Нет. Мы уже набрали столько, сколько можем унести.

Мы с Себастьяном закидываем рюкзаки на спину. На этот раз все намного сложнее, потому что золото чертовски тяжелое. Не только золото – платиновые слитки, драгоценные камни и одна оригинальная бейсбольная карточка Бейба Рута в стеклянном футляре, потому что, черт возьми, это круто, и я хочу ее.

Мы не можем выйти тем же путем, каким вошли. Подниматься по тросам слишком займет слишком много времени. Если копов вызовут, когда мы будем на полпути, мы окажемся в ловушке, как пара жуков в бутылке.

Единственная проблема заключается в том, что при включении лифтов сработает сигнализация. Итак, как только мы нажмем эту кнопку, у нас будет около двух минут, чтобы выйти через парадные двери. И будем молиться, чтобы Камилла ждала нас в машине.

Я касаюсь своего наушника и говорю Джонси:

– Мы уходим. Ты можешь собираться.

Обращаясь к Мейсону, я добавляю:

– Ты тоже, Мейс.

Мейсон оставит лестницу, снимет комбинезон и выйдет за периметр пешком. На него нет ничего компрометирующего.

Себ и я – это отдельная история.

– Ты готов? – говорю я ему, мой палец зависает над кнопкой лифта.

В другой руке держу секундомер. Я подсчитал, что с того момента, как я нажму на кнопку, у нас есть ровно три минуты, чтобы уйти из радиуса в два квартала, окружающего банк, прежде чем копы перекроют все это.

Себ выглядит напряженным, но решительным.

– Готов, – говорит он.

Я одновременно нажимаю на секундомер и на кнопку лифта.

Лифт начинает спускаться.

Я не слышу ничего, кроме толчка и гула спускающейся кабины лифта, но я знаю, что в тот момент, когда она начала движение, сработала беззвучная тревога в фирме, отвечающей за безопасность банка, и в полиции Чикаго.

Кажется, что лифт спускается целую вечность. Если бы я не смотрел на секундомер, я бы никогда не поверил, что прошло всего двенадцать секунд. Когда двери раздвигаются с мучительной медлительностью, мы с Себом протискиваемся внутрь. Я нажимаю на кнопку вестибюля.

Двери снова закрываются, и мы, пошатываясь, поднимаемся наверх. Мое сердце бьется три или четыре раза каждую проходящую секунду.

Как только лифт останавливается, мы с Себом протискиваемся в двери, торопливо пересекая темное, пустое пространство. Наши шаги отдаются эхом по полированному мрамору. По-прежнему гробовая тишина, но я знаю, что наше присутствие больше ни для кого не секрет.

Когда мы подходим к стеклянным дверям, я беру ближайшую медную стойку и запускаю ее в окно, как копье. Стекло разлетается вдребезги, осыпаясь вниз, как множество зазубренных сосулек. Теперь не имеет значения, сколько шума мы производим. Суть в том, чтобы как можно быстрее выбраться наружу.

Мы с Себом проходим через стекло и спешим на ступеньки, ведущие вниз на улицу.

Я смотрю на тротуар, где нас должна ждать Камилла.

Там никого нет. Ни машины, ни грузовика, ничего, кроме пустой улицы.

– Где она? – говорит Себ с ноткой паники в голосе.

– Она будет здесь, – говорю я ему.

Секунды тикают. Никто так и не появляется на дороге.

– Может, нам просто сбежать? – говорит Себ.

Мы уже на полпути вниз по лестнице. Мы могли бы просто убежать вниз по улице.

Но я сказал Камилле встретиться с нами прямо здесь.

В этот момент кто-то рявкает:

– НЕ ДВИГАТЬСЯ!

Я медленно поворачиваюсь и оглядываюсь через плечо.

Позади нас стоит охранник, его пистолет направлен на Себа и меня.

Не просто какой-нибудь охранник, а мой хороший приятель Майкл, который подвел нас к хранилищу пару недель назад.

Майкл не должен был работать сегодня вечером. Сегодня вечером охранники вообще не должны были работать.

Вопрос о том, почему Майкл здесь в 23:00, остается загадкой. Если бы мне пришлось угадывать, я бы предположил, что он делал что-то не совсем законное для Рэймонда на одном из верхних этажей. Однако меня это не волнует. Меня беспокоит только пистолет, направленный мне в лицо.

Мы с Себом носим бронежилеты. Я правда не хочу проверять их функциональность или прицел Майкла.

– Полегче, – говорю я низким и спокойным голосом.

– Не разговаривай и не двигайся, блядь, или я всажу тебе пулю между глаз, – рявкает Майкл.

– Что ты хочешь сделать? – Себ что-то шепчет мне, так тихо, что даже я едва слышу.

Я вижу, как его тело сжимается, как пружина. Он хочет попытаться напасть на Майкла, думая, что он просто какой-то наемный полицейский. Это плохая идея – я сомневаюсь, что Рэймонд Пейдж выбрал придурка в качестве главы своей службы безопасности. Этот парень, вероятно, какой-нибудь бывший морской котик или еще хуже.

Осторожно поворачиваясь всем телом, чтобы скрыть то, что я делаю, я засовываю руку в карман. Я собираюсь сомкнуть пальцы на рукоятке своего складного ножа. Если Себ сможет отвлечь этого чувака, у меня может быть шанс...

Моя рука ни за что не цепляется. У меня больше нет ножа – я отдал его Камилле.

Ну, дерьмо.

В этот момент я слышу вой сирен – далекий, но с каждой секундой становящийся все ближе.

Майкл усмехается.

– Теперь ты в жопе, – говорит он.

Затем я вижу что-то настолько странное, что это похоже на оптическую иллюзию. Тень за одной из мраморных колонн банка отделяется от стены, вырисовываясь позади Майкла. Одним быстрым движением он хватает охранника за запястье, выворачивая его пистолет вверх, и обхватывает горло Майкла своим массивным предплечьем.

Охранник нажимает на курок три раза подряд, но пули, не причинив вреда, взлетают в воздух. Тем временем мой старший брат Данте делает Майклу самый болезненный на вид захват, который я когда-либо видел. Данте душит его примерно за восемь секунд, пока Майкл не падает без сознания.

Данте бросает его на верхней ступеньке лестницы.

– Привет! – радостно приветствует его Себастьян.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.

Данте пожимает своими огромными плечами.

– Я подумал, что тебе может понадобиться помощь.

– Мы все предусмотрели, – говорю я ему.

– Еще как, – фыркает он, переступая через дремлющее тело охранника.

Вой сирен становится все ближе. Сейчас самое время уходить.

У Данте должна быть машина где-то поблизости.

Но я не хочу уезжать без Камиллы...

– Пошли, – ворчит Данте.

– Секунду... – говорю я.

Белый полицейский фургон с визгом подъезжает к банку.

Себ и Данте собираются укрыться за колоннами.

– Подождите! – говорю я.

Камилла высовывает голову из окна со стороны водителя.

– Сюда, давайте! – кричит она.

Мы бросаемся вниз по лестнице.

Данте и Себ забираются в фургон. Я достаю из сумки последнее изобретение Мейсона. Я бросаю одну из гранат в северный конец улицы, а другую – в южный. Затем я запрыгиваю на пассажирское сиденье и кричу Камилле:

– Езжай на запад по Монро!

Полицейские машины подъезжают к Ла-Салль с обоих направлений. Я вижу, как они приближаются к нам с двух сторон.

Затем гранаты взрываются.

Не обычным способом – внутри нет заряда. Вместо этого гранаты выпускают две дымовые шашки огромных размеров. Они создают двойные столбы густого черного дыма диаметром двенадцать футов и высотой сто футов. Это перекрывает обзор в любом направлении с апокалиптическим размахом.

Камилла вдавливает педаль газа, проскакивая между столбами дыма. Она мчится по Монро-стрит, выводя нас из финансового района в сторону реки.

Она ведет машину быстро и агрессивно, управляя фургоном, как спортивной тачкой. Я не могу удержаться от улыбки, наблюдая за ней. Единственное, что мне не нравится, это порез на ее подбородке и уродливые отметины на шее. Не говоря уже о том, что ее рубашка выглядит так, словно ее срезали с ее тела.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

Камилла одаривает меня быстрой улыбкой, прежде чем снова перевести взгляд на дорогу.

– Лучше не бывает, – говорит она.

Я чувствую, что тоже улыбаюсь, внутри меня растет пузырь восторга.

Мы сделали это. Мы, блядь, сделали это.

Я слышу сирены повсюду. Вероятно, двадцать полицейских машин направлялись к банку со всех сторон. Потребуется чудо, чтобы пройти через них всех и остаться незамеченным.

Камилла направляется к мосту, чтобы пересечь реку.

Вместо этого я говорю:

– Поверни здесь направо. А затем снова поверни направо.

– Но так мы вернемся назад…

– Доверься мне, – говорю я.

Камилла поворачивает руль вправо, затем снова поворачивает направо.

Теперь мы возвращаемся в Ла-Салль на Вашингтон-стрит. И действительно, две полицейские машины мчатся за нами по дороге с ревущими сиренами. Руки Камиллы застыли на руле, а лицо побледнело.

– Что мне делать? – спрашивает она.

– Просто продолжай ехать, – говорю я ей.

Полицейские машины проносятся мимо нас с обеих сторон, приближаясь к Вашингтон-стрит.

Камилла издает испуганный смешок.

– Они думают, что мы с ними, – говорю я ей. – Гораздо подозрительнее ехать в противоположном направлении.

Мы продолжаем ехать обратно к банку, позволяя другой патрульной машине проехать мимо нас. Как только мы убеждаемся, что основная часть полицейских машин проехала, мы поворачиваем налево и направляемся на север.

Звук сирен стихает. Себ и Данте начинают смеяться. Камилла присоединяется, ее голос выше, чем обычно, и немного пугливо.

– Мы сделали это, – говорит она так, словно до сих пор не может в это поверить.

– Ты взял то, что искал? – спрашивает меня Данте.

– Конечно, – говорю я ему.

Теперь Данте и Себ с любопытством смотрят на Камиллу.

– Спасибо, что подвезла, – говорит Данте своим рокочущим голосом.

Я вижу, как розовеют щеки Камиллы. Она еще официально не встречалась ни с кем из моей семьи, но она знает, кто мои братья, как и все в Старом городе.

– Извините, что опоздала, – говорит она.

– Как все прошло? – спрашиваю я ее.

– Было пару… стычек на пути, – говорит она.

– Но ты в порядке? Действительно в порядке?

– Да, – говорит она, ее темные глаза снова скользят по мне.

Я чувствую, как мои братья наблюдают за нами. Но мне насрать.

Я хватаю ее руку и подношу к своим губам, целуя ее.

– Ты невероятная, – говорю я ей.