Текст книги "История сербов"

Автор книги: Сима Чиркович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)

После перехода через Каймакчалан Салоникский фронт надолго стабилизировался. Как и на Западе, началась позиционная война. Тем временем активную дипломатическую деятельность развернуло не только сербское правительство, но и сторонники объединения южных славян (югославяне) из Австро-Венгрии. Напомним, что Нишская декларация сербского парламента (7 декабря 1914 г.) провозгласила одной из военных целей Сербии освобождение и объединение всех сербов, хорватов и словенцев, что подразумевало разрушение империи Габсбургов. Общественному мнению союзных государств цели сербской и югославянской политики разъясняли не только дипломаты, но и видные интеллектуалы. Активно действовал Югославянский комитет, в который входили политики-югославяне (Анте Трумбич, Франо Супило, Иван Мештрович), выехавшие из Австро-Венгрии вначале войны. Летом 1917 г. на Корфу состоялись переговоры Комитета с сербским правительством (и оппозицией) о послевоенном устройстве югославянского государства. Подписанная 20 июля 1917 г. Корфская декларация определяла его как парламентскую монархию во главе с династией Карагеоргиевичей. В новом государстве предполагалось обеспечить равноправие языков, письменности, вероисповеданий и календарей.

Чуть ранее, весной 1917 г. – в момент возобновления в Австрии деятельности парламента, его югославянские депутаты приняли Майскую декларацию, содержавшую требование создания в границах Австро-Венгрии государства южных славян, основанного на принципах народности и хорватского государственного права. Постепенно росло число муниципальных органов, высказывавшихся в поддержку Декларации. Впоследствии, когда ситуация на фронтах окончательно изменится не в пользу Центральных держав, она станет основой для формирования народных вече, которые заявят о выходе из состава Австро-Венгрии и сыграют важную роль в создании Югославии.

На положение Сербии и ее послевоенные перспективы оказывал влияние общий ход войны. Пытаясь привлечь на свою сторону Румынию, союзники в 1916 г. пообещали ей весь Банат до Тисы. Сербия бы получила таким образом нового соседа, а банатские сербы – нового хозяина. Начало революции в России и ее выход из войны изменили ситуацию на фронтах, а также лишили Сербию важного защитника ее интересов на международной арене. В некоторой степени урон был восполнен в результате вступления в войну Америки, оказавшейся менее других приверженной принципам восстановления довоенного устройства Европы и сохранения Австро-Венгрии.

В 1918 г. началась подготовка к прорыву Салоникского фронта. Сербские войска, усиленные югославянскими добровольцами – бывшими австро-венгерскими солдатами, попавшими в российский плен, – составляли четверть союзнических сил. Двадцать девятого сентября 1918г., после тяжелой и кровопролитной операции, завершившейся прорывом, Болгария вышла из войны. После освобождения Македонии к армии союзников присоединялись вооруженные отряды сербов. Первого ноября 1918 г. был освобожден Белград, а сербские войска продолжили продвижение по территории, накануне еще принадлежавшей неприятелю.

Параллельно создавались народные веча словенцев, хорватов и сербов (6 октября в Загребе) и Боснии и Гецеговины (26 октября в Сараево), принявшие решение о выходе из состава Австро-Венгрии и образовании нового государства словенцев, хорватов и сербов. Новорожденное государство не только не располагало международным признанием, но, более того, оно столкнулось с рядом опасностей. С одной стороны, ему грозила итальянская оккупация Далмации, а с другой – внутренние волнения и беспорядки, в которых принимали участие революционно настроенные элементы и банды дезертиров – так называемые «зеленые отряды». Поэтому отовсюду раздавались призывы к сербской армии прийти и навести порядок.

Объединение происходило вокруг двух центров – загребского Народного веча и сербского правительства, стремившегося напрямую присоединить к Сербии как можно больше территорий. Тринадцатого ноября 1918 г. Великая народная скупщина в Подгорице приняла решение об объединении Черногории с Сербией во главе с династией Карагеоргиевичей. Смещенная династия Петровичей и ее сторонники стали ожесточенными противниками нового государства. В Нови-Саде 25 ноября Великая народная скупщина провозгласила объединение Воеводины с Сербией. То же делали и отдельные муниципальные органы в Боснии и Герцеговине, в то время как Народное вече в Сараево продолжало подчиняться Загребу. Опасности, грозившие Хорватии, заставили Народное вече в Загребе призвать на помощь сербскую армию и поспешить с началом переговоров об объединении. Решения Женевской конференции, предусматривавшие некую дуалистическую форму устройства нового государства, не были осуществлены из-за отставки правительства Пашича.

В конце ноября Народное вече в Загребе проголосовало за объединение и направило в Белград делегацию, где та 1 декабря 1918 г. присутствовала на церемонии провозглашения объединения и создания Королевства сербов, хорватов и словенцев (Королевства СХС). В Париже в это время уже собралась мирная конференция, признававшая только сербское правительство. Первым югославским министром иностранных дел стал А. Трумбич, а главой югославской делегации на переговорах – Н. Пашич. Процесс признания нового государства продлился до середины 1919 г.

8. Все сербы в одном государстве

Между идеалом унитаризма и плюралистической реальностью

Объединение югославян, провозглашенное 1 декабря 1918 г., знаменовало собой достижение идеальной цели, еще недавно считавшейся нереальной, – все сербы оказались в одном государстве[38]38
  Неизвестно точное число сербов, оставшихся в соседних государствах на положении национального меньшинства. В Румынии, по некоторым оценкам, их было около 50 тысяч. В Венгрии проживало 80 тысяч славян, имевших право на переселение. Сколько из них было сербов, неизвестно. Подобная ситуация наблюдалась и в Албании, в которой оставалось несколько тысяч славян (по большей части черногорцы и македонцы).


[Закрыть]. Казалось, что сложились условия для интеграции и будущего гармоничного развития всех прежде разделенных частей сербского народа. Вместе с Королевством сербов, хорватов и словенцев появилось общее государственно-правовое пространство, что, однако, не могло быстро и эффективно нейтрализовать последствия длительного исторического периода, на протяжении которого сербы оставались разделены. Впрочем, они и их интересы не были, да и не могли быть, главной заботой вновь созданного государства, которое решало задачу освобождения и объединения всего «трехъименного народа». А в этом процессе участвовали представители всех трех народов с присущими им индивидуальными чертами, историей и традициями.

Вся сложность бурной истории югославянского государства, которое его создатели видели одновременно и национальным, и наднациональным, не может быть предметом данного исследования. Мы должны ограничиться ее сербским аспектом, и прежде всего тем влиянием, которое оказало это государство, как и совместное проживание в его рамках с другими югославянскими народами, на процесс интеграции сербов.

Вошедшие в состав страны области, население которых имело друг о друге слабое представление, различались как общественной структурой, так и уровнем развития. В них продолжали действовать шесть различных правовых систем. Экономические связи были крайне слабы, а транспортные инфраструктуры тяготели к прежним экономическим и политическим центрам. По этим причинам было чрезвычайно сложно создать условия для стабильного и успешного развития образованного наспех государства. Решение данной задачи, трудноразрешимой и для экспертов мирового уровня, оказалось непосильным для региональных политиков, лишенных широты взглядов и руководствовавшихся мелкими локальными интересами.

С самого начала властям нового государства пришлось безотлагательно решать многочисленные острые проблемы. Необходимо было в первую очередь обеспечить ему международное признание, добиться выгодного решения вопроса о границах, подготовить выборы в Конституционное собрание, смягчить социальные противоречия, обострившиеся в период безвластия и под воздействием внутренних и внешних факторов (21 марта 1919 г. в соседней Венгрии была провозглашена советская республика).

Уже в январе 1919 г. начала работу мирная конференция, на которой решающее слово было за державами-победительницами, в том числе за Италией – ярой противницей югославянского объединения. Была подтверждена существовавшая граница с Грецией. Граница с Болгарией подверглась корректировке, а с Албанией граница оставалась спорной вплоть до 1925 г. Было непросто провести разграничение в северных областях, в которых представители различных народов жили вперемешку уже двести лет. Румыния, претендовавшая на весь Банат до Тисы, предлагала осуществить переселение сербов. Однако, ввиду того что оба государства были союзническими, их принудили к разделу Баната. Разграничение с Венгрией требовало проведения разделительной линии между поселениями с преимущественно венгерским и славянским населением. Больше всего споров вызвала Баранья. В Печуе и окрестностях одновременно присутствовали и югославские войска, и органы местных революционных властей. В итоге в 1921 г. область была передана Венгрии. И в Банате, и в Бачке по обе стороны границы остались значительные национальные меньшинства.

^{Карта 8.1. Сербия и Черногория в Королевстве Сербов, Хоратов и Словенцев}

^{1. Границы до расширения 1913 г. 2. Расширение за счет 1919 г.}

Наиболее проблематичным оказалось проведение границы с Италией, которая оккупировала Триест, Истрию, Задар с окрестностями, три острова, а напоследок и Риеку. Население Корушки (Каринтии) на плебисците высказалось за то, чтобы остаться в Австрии. Неблагоприятное решение территориальных вопросов в этом регионе, хотя оно и не вело к сокращению сербского населения в новом государстве, ставилось в вину правительству, в котором преобладали сербы.

В возобновившейся политической жизни участвовали многочисленные старые партии и несколько новых. Большинство из них имело территориальную или национальную окраску. Исключение составляли Югославянская демократическая партия (ЮДП) и Коммунистическая партия Югославии (с 1920 г.). Первая была образована в Белграде в результате объединения остатков прежней Хорватосербской коалиции, возглавляемой Светозаром Прибичевичем, и сербской оппозиции времен войны (Самостоятельная радикальная, Прогрессивная и Либеральная партии). Вторую сформировали революционно настроенные члены социал-демократических партий из всех областей страны.

Временное народное представительство, составленное из политических представителей всех областей Королевства СХС, осуществляло законодательную власть вплоть до выборов в Конституционное собрание. Право голоса имели все мужчины старше 21 года (кроме солдат и офицеров). На 30 тысяч жителей приходился один депутат. Демократичное избирательное право было внове для Хорватии, Словении и Воеводины. Поэтому электорат, выбиравший членов народных вече до 1918 г., весьма отличался от избирателей, принявших участие в выборах в югославский парламент. Наибольшего успеха добились те партии, которые поставили целью завоевание симпатий крестьянских масс, получивших право участия в политической жизни.

На выборах в Конституционное собрание (Уставотворну скупштину) больше всего голосов получила Югославянская демократическая партия (ЮДП, 92 депутата). Сразу за ней шла Народная радикальная партия (НРП, 91 депутат), распространившая свое влияние на новые населенные сербами области. Третье место заняли коммунисты, партийные организации которых были разбросаны по всей стране. Наибольшую поддержку КПЮ получила в областях, недовольных тем, как состоялось объединение (Македония и Черногория). От объединившего несколько партий Союза земледельцев были избраны депутаты (39), представлявшие различные этнические и религиозные группы населения.

Среди хорватских партий первое место по числу полученных голосов заняла Хорватская народная крестьянская партия (ХНКП), во главе которой стоял Степан Радич (1871–1928), в конце 1918 г. выступавший против отъезда делегации Народного веча в Белград. В дальнейшем партия будет менять название[39]39
  В 1920 г. ХНКП была переименована в Хорватскую республиканскую крестьянскую партию (ХРКП), а в 1925 г. в Хорватскую крестьянскую партию.


[Закрыть] и программные установки, но останется самой крупной хорватской политической организацией – представителем хорватского народа. Ведущей партией Словении была Словенская народная партия (СНП), представленная в Конституционном собрании 27 депутатами. В Югославии СНП, возглавляемая Антоном Корошецем (1872–1940), выступала в роли главного проводника словенской политики. Мусульмане были сгруппированы в двух религиозно окрашенных партиях: Югославянской мусульманской организации (ЮМО) из Боснии и Герцеговины (24 депутата) и Джемиете (Объединение) из Косово и Македонии (8 депутатов). Из 40 зарегистрированных партий 16 были представлены в парламенте.

Как и процесс югославянского объединения, выработку и принятие конституции характеризовали процедурные баталии, участники которых ставили своей целью сиюминутный успех, а отнюдь не достижение консенсуса и стабильности. Навязанный правительством парламентский регламент предусматривал принятие депутатами присяги на верность королю, что нарушало суверенитет скупщины, которая должна была принимать решение о государственном устройстве Югославии. В результате некоторые партии бойкотировали работу парламента.

Как и в ходе переговоров о создании государства, при подготовке конституции имело место столкновение сторонников государственного унитаризма и федерализма. Большинство партий отвергало централистскую концепцию, что создало известные препятствия для возглавляемого радикалом Н. Пашичем правительства, стремившегося обеспечить простое арифметическое большинство в поддержку предлагаемого им проекта конституции (Корфская декларация предусматривала принятие конституции квалифицированным большинством в две трети голосов). Обещание «справедливой компенсации» за землю, утраченную в результате аграрной реформы и упразднения кметства, было поддержано голосами депутатов-мусульман. В результате за правительственный проект проголосовало 223 депутата (35 высказались против, а 158 бойкотировали голосование).

Видовданская конституция, получившая название по историческому дню ее принятия (28 июня 1921 г.), вместо того, чтобы обеспечить стабильность, стала причиной острых внутриполитических противоречий. До 1924 г. ее отказывалась признавать ведущая хорватская партия. В управлении страной главную роль стали играть монарх и зависимое от него правительство, оттеснившие парламент на второй план. Скупщина, превратившаяся в арену партийных, межэтнических столкновений и взаимных обвинений, стала источником проецируемой на всю страну нетерпимости.

За короткое время политическая атмосфера в новом государстве изменилась в худшую сторону. Югославянские народы, еще недавно вместе оказывавшие сопротивление Вене и Будапешту, теперь выступали друг против друга. Словенцы и хорваты боролись с Белградом, в действиях которого видели стремление к доминированию и эксплуатации. Сербы со своей стороны обвиняли приверженцев сохранения национальных традиций и автономии в сепаратизме и антигосударственной деятельности. Загребу и Любляне постоянно напоминали о больших жертвах, принесенных Сербией ради их освобождения.

Свидетельством внутриполитической нестабильности служил тот факт, что за десять лет в Королевстве СХС сменилось 24 кабинета. Из них только два были отправлены в отставку под давлением парламента, а остальные были смещены королем[40]40
  После смерти в августе 1921 г. короля Петра I на престол взошел Александр I Карагеоргиевич (регент в 1914—1921 гг.) как монарх, располагавший широкими полномочиями.


[Закрыть]. Управление государством осуществлялось посредством постановлений и распоряжений министров. Даже такая важная мера, как запрет деятельности коммунистической партии, была реализована в результате издания правительственного манифеста (так называемая «Обзнана» от 28 декабря 1920 г.). Для исполнения Закона об аграрной реформе – единственного акта, направленного на изменение социально-экономической структуры, – потребовалось 12 лет. Введение предусмотренного Конституцией административного деления страны на 33 области заняло три года.

Отдельные области жили по старым законам. Например, в одной части страны обязательным был церковный брак, а в другой – гражданский. Где-то документом считались кадастровые записи, а где-то – тапии (документы на право владения землей). Одни школы работали по правилам Королевства Сербия, а другие – в соответствии с постановлениями габбсбургских времен. На всю страну было распространено действие сербского Уголовного кодекса. Состоялась унификация законов о военной службе. Однако налоговую систему не удавалось унифицировать десять лет. Все это время бывшие австро-венгерские территории платили гораздо большие налоги и вносили больший вклад в формирование бюджета.

^{Символ единства. Здание парламента в Белграде, спроектировано для народной Скупщины Сербии, место работы Югославского парламента до 2003 г. Фото Б. Стругара}

Весьма заметным был контраст между относительно развитым северо-западом страны и отсталым юго-востоком. Различались и районы, населенные сербами. Высокий уровень развития характеризовал сербов из Хорватии и Воеводины, особенно городских жителей. Бедность и неразвитость были чертой тех, кто проживал под властью турок до 1878 или 1912 г.

Во вновь созданном государстве сербы остались территориально разделенными, а также в разной степени перемешанными с представителями других народов. Колонизация «добровольцами» Македонии, Косово и Воеводины не была масштабной и не могла изменить этническую картину. Успешное завершение сербской интеграции требовало устранения препятствий для свободной коммуникации между отдельным частями сербского народа и его ядром. Разумеется, имелись и другие сложности, на которые, однако, не обращали внимания, так как они находились в тени проблемы югославянской интеграции. Суть последней состояла в том, чтобы привести в соответствие с реальностью волюнтаристский и утопический тезис о югославянах как об одном народе, составленном из трех племен и носящем три имени.

Старые проблемы, уходившие корнями в период длительной раздробленности сербского народа и изолированного развития отдельных его частей, усугублялись новыми, вызванными переделом Балкан в 1912–1913 гг. и тем, как было реализовано объединение в 1918 г. Последнее особенно отчетливо проявилось в черногорской части сербского населения. В конце войны в Черногории были сильны эйфорические настроения в пользу объединения с Сербией, против которого выступал сам король и узкий круг сторонников династии Петровичей. Однако не все были за безоговорочное объединение. Те, кто его поддерживал, во время выборов в скупщину в Подгорице в ноябре 1918 г. имели белые бюллетени, а их противники – зеленые. Отсюда – разделение на так называемых белашей и зеленашей, которое будет характеризовать всю дальнейшую политическую жизнь Черногории.

То, как была упразднена черногорская государственность и смещена династия, вызвало сопротивление, объяснить которое невозможно лишь итальянским воздействием. Ни зеленаши, ни выросшая из их среды федералистская партия не считали себя чем-то отдельным от сербского народа. Однако в послевоенные годы узкий круг националистов выдвинул теорию о том, что черногорцы – это отдельный народ. Подобно тому как в свое время князь Никола искал истоки Черногории в дуклянско-зетском государстве XI–XII вв., сепаратисты теперь утверждали, что черногорцы происходили не от сербов, а от других племен – хорватов и дуклян. В ходе позднейших политических потрясений и территориальных переделов эта теория будет иметь все большее распространение, особенно в связи с реставрацией черногорской государственности в социалистическую эпоху. Свои крайние формы она приобретет в деятельности политического течения, которое в конце XX в. начнет парадоксальным образом отвергать любую связь черногорцев с сербами.

Черногория не имела никакого особого статуса, однако в административно-территориальном отношении всегда была единым целым. Сначала – Зетской областью, затем Зетской бановиной, охватывавшей и значительную часть Герцеговины, и Дубровник.

Вместе с Королевством Сербия в состав объединенного государства вошли и освобожденные в 1912–1913 гг. территории, в которых сербская власть просуществовала чуть более двух лет, после чего наступил период болгарского правления (1915–1918). Хотя Вардарская Македония именовалась Южной Сербией, ее жители, официально считавшиеся сербами, по степени интегрированности с основной массой сербского народа не шли ни в какое сравнение с населением прочих областей, например тех, что были присоединены в 1878 г. Сохранился и значительный болгарский элемент. Было немало тех, кто разделял представление о македонской этнической самобытности. Осознававшие себя сербами составляли меньшинство, проживавшее в северных районах. Атмосферу смятения и нестабильности создавали вылазки комитов с территории Болгарии. Власть не могла опереться на органы местного самоуправления. Чиновников и учителей приходилось приглашать из других районов страны.

В областях, объединившихся с Сербией в 1918 г., положение сербов принципиально изменилось. Из притесняемого меньшинства они превратились в правящую нацию. Сербы, поддерживавшие проводимый Белградом курс, идентифицировали себя с общим государством, династией и победоносной армией. Они тяготели к центру государства, связь с которым стала важнее отношений с окружением – с теми, кто жил рядом, с кем объединяли материальные интересы. В разных местах это проявлялось по-разному. В Словении присутствие сербов было чисто символическим. В Воеводине они доминировали, так как национальные меньшинства в отдельности были малочисленнее сербов или находились в бесправном положении (во время первых выборов венгры и немцы были лишены права голоса). Сербы Воеводины поддерживали тесную связь с Белградом и Сербией, а с 1929 г. входили в одну административно-территориальную единицу с Шумадией.

В Хорватии, Боснии и Герцеговине ситуация была сложнее. Сербы продолжали жить вместе с хорватами и мусульманами, которые к новому государству и его центру относились критически, требуя уважения собственных прав, а также регионального самоуправления. В условиях обострения противостояния сербских и хорватских партий сербы Хорватии и Далмации оказались между двух огней. Им приходилось выбирать, на кого ориентироваться – на сербский центр или на несербское окружение, с которым они жили бок о бок. Политические лидеры были склонны придерживаться мнения Светозара Прибичевича, высказанного им в начале XX в. в ходе полемики сербских политиков из Загреба и новисадских радикалов: «Сербия лучше всех знает, в чем состоят интересы сербского народа». Сам Прибичевич на протяжении многих лет придерживался этого тезиса, однако в 1927 г. перешел на сторону Радича, образовав с ним Крестьянско-демократическую коалицию (КДК).

Правящие круги Королевства не проявляли интереса к проблеме незавершенной национальной интеграции сербов. Они, кроме прочего, отвергали федерализацию государства, поскольку не хотели допустить дробления сербского народа, подчеркивая, что сербское государство растворилось в Югославии и что сербы не требуют для себя особого положения. И в то же время Королевство СХС они воспринимали как увеличившуюся в размерах Сербию.

Считалось, что в стабильном и сильном едином государстве сербский элемент защищен во всех отношениях. Государство, однако, не было стабильным, а результатом беспрерывного внутреннего противоборства стал тот факт, что, пока другие народы консолидировались, сербы становились все более разобщенными. Со временем и словенцы, и хорваты, и даже мусульмане стали занимать единую позицию, что находило выражение в деятельности их массовых партий. В отличие от них сербы, представленные множеством партий, действовали разобщенно, выдвигая различные альтернативные проекты внутреннего государственного устройства.

Интеграции сербского народа не способствовало и идеологическое кредо правящих кругов (монарха, высшего офицерства, руководства партий), в котором выражалось жесткое противопоставление победителей побежденным, героических борцов – пассивным наблюдателям, пожинавшим плоды чужой победы. Целью было повышение авторитета армии, государства, династии. В результате, однако, возникали новые разделительные линии внутри самих сербов. К тому же вел и идеологизированный подход к прошлому, согласно которому отсчет истории велся с начала освободительной борьбы и появления «независимых государств» – Сербии и Черногории. Роль государства при этом всячески идеализировалась.

После объединения возникла необходимость адаптировать к новым государственно-правовым рамкам Сербскую православную церковь (СПЦ), которая на протяжении всей истории играла важную роль в развитии сербского народа. К моменту образования Королевства СХС отдельные ее епархии находились под шестью разными юрисдикциями. С декабря 1918 г. началось постепенное объединение, решения о котором принимались конференциями епископов. Епархии из Боснии и Герцеговины, а также Карловацкая митрополия первыми решили присоединиться к Белградской митрополии как к церкви Королевства Сербия. В 1919 г. аналогичное решение принял черногорский митрополит. Был сформирован Центральный архиерейский комитет, перед которым стояла задача получить от иностранных церквей согласие на объединение сербских епархий. С Бухарестом велись переговоры по поводу далматинских епископств, по поводу остальных – с Константинополем. В 1920 г. в соответствии с канонической процедурой Вселенский патриархат уступил все епископства, территории которых по условиям мирных договоров вошли в состав Королевства СХС. В сентябре того же года было объявлено об объединении епархий в Сербскую патриархию. Власти не приняли предложение о том, чтобы патриархом стал митрополит Белградский, а настояли на проведении выборов[41]41
  Тогда были проведены выборы, процедура которых позднее была облечена в законную форму (1930). Патриархом становился один из трех кандидатов, которых на выбор королю предлагал архиерейский собор.


[Закрыть]. Результатом их стало избрание митрополита Белградского Димитрия Павловича, которого утвердил король. Торжественная церемония восшествия его на престол состоялась в 1924 г. в Пече после подавления восстания албанцев.

Процесс стирания различий в организации и формах церковной деятельности (церковные общины, соборы, соборные комитеты, роль мирян и др.) протекал постепенно вплоть до принятия Устава СПЦ в 1931 г. Сразу стало ясно, что облик церкви принципиально изменился. Доминирующим оказалось черное духовенство, а епископы в своих диоцезах получили поистине монархическую власть. Угасло некогда весьма плодотворное участие мирян в церковной жизни. СПЦ как единое целое оказалась в условиях, которые формировались в Сербии со времен правления князя Милоша идо радикальных кабинетов, когда ее участие во всем, что выходило за рамки вопросов веры, было минимальным. Можно сказать, что от состоявшегося в 1918 г. объединения церковь не выиграла. Та ее часть, которая в Королевстве Сербия была государственной церковью, в Югославии перестала быть таковой (в 1931 г. православные составляли 48,7% населения). Карловацкая митрополия, как и все прочие епархии бывшей Австро-Венгрии, также утратила свой статус, а вместе с ним богатство, влияние и земельные владения, отобранные в ходе аграрной реформы. Все это вызывало весьма переменчивое отношение церкви к Югославии, что неоднократно проявлялось и в дальнейшем.