Текст книги "История сербов"

Автор книги: Сима Чиркович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

Хотя князь и не располагал достаточными военными силами, он все же решился на вооруженную борьбу с турками, поддержав восстание в соседней Герцеговине. Военачальнику султана Омер-паше с его 25-тысячной армией Черногория могла противопоставить всего 9 тысяч бойцов. Турки начали наступление по нескольким направлениям, в результате чего были покорены племена Белопавличи и Пиперы. А в начале 1853 г. они направились к Цетинье, однако под давлением России и Австрии были вынуждены оставить Черногорию.

Несмотря на сопротивление и открытые выступления, молодой князь приступил к реформе народной армии, в которой воинские подразделения во главе с командирами пришли на смену отрядам, сформированным по племенному принципу. Была сформирована княжеская гвардия. Черногорию поделили на административные единицы, управляемые капетанами, что означало вытеснение племенной организации. Принятый в 1855 г. Общий земальский законник включал в себя законодательные акты, изданные как Петром I Петровичем Негошем, так и самим Данилой. Некоторые статьи представляли собой основополагающие конституционные положения, однако по большей части речь шла о нормах уголовного права. Признавалось равноправное положение иностранцев, «хотя в этой стране нет никакой другой народности, кроме сербской, и никакой веры, кроме восточной православной…». Ведущая роль в сохранении традиций сербства привела к формированию во второй половине XIX в. у остальных сербов, а особенно у тех, которые проживали в Венгрии, культа Черногории и ее героев, на протяжении веков боровшихся за свободу.

Занимая во время Крымской войны, по рекомендации России, нейтральную позицию, князь Данило, тем не менее, надеялся использовать мирные переговоры для признания независимости Черногории. Надежды не оправдались, а поддержка, оказанная в 1858 г. восставшей Герцеговине, подтолкнула Порту к решительным действиям против Цетинье. Седьмого мая 1858 г. у приграничного села Грахово состоялось сражение, выигранное черногорцами благодаря искусно осуществленному маневру. Военные действия снова были прекращены под давлением великих держав. Князю удалось добиться установления черногорско-турецкой границы, демаркация которой продолжалась до 1860 г. Достигнутый результат принес весьма скромную практическую выгоду, однако имел значение для международного положения Черногории и роста ее авторитета среди угнетенных христиан. Правление князя Данилы оборвалось в 1860 г. в результате покушения, предпринятого по мотивам личной мести.

Престол унаследовал племянник Данилы Никола Петрович Негош (1860–1918), которому помогал править его отец – воевода Мирко. Помощь князю требовалась не только по причине его малолетства, но и из-за опасности турецкой агрессии. В 1862 г. поддержка герцеговинских повстанцев снова дала султану повод объявить войну. Как и десять лет назад, героически сражавшаяся Черногория подверглась нападению сразу с нескольких сторон. И опять российское вмешательство остановило наступавшего на Цетинье Омер-пашу. Однако Черногории пришлось согласиться с условиями мирного договора, согласно которым она обязывалась не поддерживать инсургентов, а также разрешить туркам построить свои крепости вдоль дороги Никшич – Спуж. От этого права Порта отказалась в следующем году.

Князь Никола продолжил начатую его предшественником реорганизацию армии. Прибывшие из Сербии офицеры обучали местных командиров. В Сербии же закупалось и более современное вооружение. В 1866 г., готовясь к неизбежной войне с Турцией, Черногория вступила с Белградом в союз, распавшийся после гибели князя Михаила.

Период мира был использован для развития школьного образования. Кроме 40 начальных школ начали функционировать семинария и Девичий институт. Несколько лет спустя была основана газета «Глас црногорца». И хотя в Черногории просветительская деятельность началась позже, чем в Сербии, там удалось достигнуть внушительных результатов. К началу Первой мировой войны грамотной была половина населения.

Национальное меньшинство

Свое участие в революционных событиях 1848–1849 гг. сербы расценивали как трагическую ошибку. В мемуарах и литературных сочинениях отразилось глубокое разочарование современников тем, что ценой пролития крови им ничего не удалось добиться. Более всех остальных негодовали сторонники идеологии «привилегий», получаемых в награду за сербские военные заслуги перед Империей и династией. Обвиняя венский двор в неблагодарности, они представляли себя в качестве орудия Габсбургов, что только усугубляло негативное отношение к ним со стороны тех, кого объединяла идеология демократии и революции. В их глазах сербы оказались в лагере европейской реакции, среди душителей революции. Односторонние и необъективные поборники революции, среди которых самым влиятельным был Карл Маркс, осуждали сербов наравне с русским царем.

Баланс потерь и достижений не выглядит столь удручающе, если исходить из первоначальных требований, проистекавших из реальных условий и подлинных потребностей сербов. Речь шла о признании их этнической самобытности, свободе употребления родного языка и вероисповедания, школьном самоуправлении, праве созыва собора. Вопреки этому восторженная молодежь, оказавшая решающее влияние на итоги Майской скупщины, руководствовалась не настоящим, а историей. Требование назначения воеводы, который заменил бы средневекового деспота, восходило к 1691 г., а требование отдельной территории воспроизводило доводы сторонников Габсбургов, высказанные на Темишварском соборе 1790 г.

В тот момент, когда было основано Воеводство Сербия и Тамишский Банат, стало очевидным: за прошедшие десятилетия мир очень изменился. Сербская по названию административно-территориальная единица охватывала меньшее пространство, чем то, на какое претендовали сербы. В нее не вошли участки Военной границы и привилегированные дистрикты, в которых было восстановлено старое военное устройство. Часть Баната, населенная румынами, считалась излишней. На территории Воеводства сербы не составляли большинства и даже не были самым многочисленным этносом.

Согласно переписи 1850–1851 гг. в Воеводстве было, человек:

румын – 347 459

немцев – 335 080

сербов – 321 110

венгров – 221 845

прочих[34]34
  Среди «прочих» были многочисленные буневцы и шокцы – 65 796 человек (из них 3000 хорватов), болгары – 22 780 человек, словаки – 25 607, евреи – 15 507, цыгане – 11 440, греки и цинцары – 2820 человек.


[Закрыть] – 200 727

Сербы справедливо указывали на то, что соотношение населения было бы для них более благоприятным, если бы в состав Воеводства вошли участки Военной границы. На самом деле после осуществленной колонизации и прочих мер, изменивших структуру населения, невозможно было найти хоть сколько-нибудь обширную территорию, на которой тот или иной этнос имел бы выраженное численное преимущество.

Отделенное от Венгрии Воеводство подчинялось напрямую Вене, однако не было объявлено отдельной «коронной землей» (Kronland). Титул «воевода» принадлежал императору, а вице-воеводой был назначен австрийский генерал. Позднее императорский наместник стал исполнять обязанности военного и гражданского губернатора. Взамен упраздненных старых жупаний появилось сначала два, а потом пять округов, делившихся на срезы и общины. Языком администрации был немецкий, однако обращаться к официальным органам разрешалось и на родном языке. Административным центром воеводства (уже тогда начинает употребляться форма Воеводина, позднее ставшая преобладающей) стал Темишвар, а не Нови-Сад, как того ожидали сербы, составлявшие в нем большинство.

Самой неотложной задачей было залечивание ран. Разрушению или повреждению подверглось более 17 тысяч домов, две трети которых было восстановлено. Судебным путем возвращалось разграбленное имущество. Вслед за войной наступил голод. Начался сбор пожертвований в помощь бедноте.

В период наступившей реакции удалось, однако, реализовать некоторые из завоеваний революции. Так, были полностью упразднены остатки феодальных отношений. Провозглашалось равноправие и ответственность всех перед законом. На всех жителей Империи распространялось действие Общего гражданского кодекса и Закона о судопроизводстве. Нововведения осуществлялись средствами надзора и принуждения, которые характеризовали неоабсолютистский режим, вошедший в историю как «Бахов абсолютизм». Сербы не являлись исключительным объектом притеснений. Они получили больше, чем ранее, мест на государственной службе (занимая по численности второе место после немцев). Сербские инспектора продолжали курировать общественные школы. По свидетельству современника, это было «глухое время». И все-таки именно тогда стали выходить сразу несколько сербских периодических изданий: «Србски дневник» (1852), первая литературная газета «Седмица» («Неделя», 1852), «Подунавка» (1856), «Школски лист» («Школьная газета», 1858), «Ратар» («Земледелец», 1855–1856).

Поражение Австрии в войне с Францией и Сардинией (1859) сделало необходимым урегулирование отношений с венгерской частью Империи, которое могло быть возможным только в результате восстановления конституционных прав и целостности Венгерского королевства. Одной из первых жертв стала Воеводина, формально упраздненная в декабре 1860 г. В мае 1861 г. органы Сербского воеводства передали власть администрации обновленных жупаний. Столкнувшись с угрозой упразднения Воеводства, которым были так недовольны, сербы энергично встали на его защиту. Чтобы снять напряжение, им разрешили проведение собора в традициях соборов XVIII в. На состоявшемся в апреле 1861 г. в городе Сремски-Карловци в Благовещенском соборе много говорилось о формировании отдельной сербской территории меньшего размера. Но безрезультатно. Дали о себе знать противоречия сторонников Вены и Пешта, которые только обострились со времен Темишварского собора 1790 г., где они проявились впервые. Стали очевидными разногласия между иерархами церкви, частично утратившими авторитет, и гражданскими политиками либерально-демократической ориентации, требовавшими начать сотрудничество с венграми. Уже тогда на передний план начинают выходить те, кто будет определять политику сербов в последующие десятилетия, – Светозар Милетич (1826–1901) и Михайло Полит-Десанчич (1833–1920). На основе групп, имевших различное отношение к ожидаемой, но не состоявшейся федерализации Империи, формировались сербские политические партии. Политическая организация масс становилась еще более значимой, ввиду того что после 1860 г. сербы выбирали не только участников Народноцерковного собора, но и депутатов Венгерского государственного сабора. По причине довольно высокого имущественного ценза правом голоса располагали немногие сербы, равно, впрочем, как и венгры.

Период относительной свободы политического выражения и организации отделял реставрацию венгерской конституционности (1860) от заключения Соглашения (1867), определившего дуалистический характер государства, которое отныне именовалось Австро-Венгерской монархией. Соглашение санкционировало преобразование венгерской части Империи в национальное государство венгров.

Нови-Сад, куда в 1864 г. переехала Матица Сербская, выходил на первый план в качестве столицы сербов – «сербских Афин». Это стало особенно заметно в период деятельности Объединенной сербской Омладины, выросшей из союза студенческих, культурных и певческих организаций, которые создавались во всех странах, где жили сербы. Молодежь, недовольная абсолютистским режимом князя Михаила, восхваляла Черногорию, неустанно боровшуюся с турками. В рамках Омладины активизировались те политические течения, которые в будущем станут самыми влиятельными. В первую очередь речь идет о либералах, однако и социалисты заявили о себе в полный голос. В Нови-Сад из Сербии вынужден был эмигрировать их лидер Светозар Маркович.

Объединенная сербская Омладина не играла большой роли в текущей политике. Ее значение состоит в оставленном ею культурном наследии. Из ее среды вышли почти все выдающиеся интеллектуалы второй половины XIX в. Вопреки географическим и политическим границам Омладина объединила сербскую интеллектуальную элиту, чего ранее добиться было невозможно.

Подвергавшаяся гонениям со стороны как сербских, так и австрийских властей, Омладина со временем распалась. Ее деятельность затмили крупные политические события: перемена на княжеском престоле (1868), принятие в венгерской части монархии Закона о народностях (1868). После установления конституционного порядка в Венгрии началось осуществление реформ, затронувших церковную и школьную автономию сербов. Было найдено решение многолетнего противостояния пробудившейся румынской интеллигенции и священства, недовольных своим ущемленным положением и стремившихся к обретению собственной церковной иерархии. Из состава Карловацкой митрополии в 1864 г. были выделены восточные епископии и затем подчинены митрополии в Сибине. Но при этом сохранилась связь сербских церковных общин, возглавляемых протопресвитерами, с Темишварской и Вршацкой епископиями. В том же году состоялся собор, решения которого были позже включены в королевский рескрипт 1868 г., служивший дополнением к изданной в 1779 г. Декларатории. Рескрипт регламентировал деятельность священства, монастырей, церковных общин, школ, консисторий, а также затрагивал вопросы общественной собственности. Наряду со священниками миряне были представлены во всех органах – от собора до Народно-школьного совета и администраций церковных общин. В работе собора принимало участие 25 представителей духовенства и 50 мирян. Проведение выборов активизировало политическую жизнь сербов, так как политические партии боролись не только за места в парламенте, но и за право участия в работе органов церковно-школьной автономии.

Закон о народностях был принят Государственным собором, несмотря на сопротивление представителей национальных меньшинств. Его смысл по большей части сводился к тому, чтобы упорядочить употребление языка в церковных учреждениях, а также в школах, которые они организовывали и содержали. Родной язык мог свободно употребляться в учреждениях культуры и хозяйственных объединениях, которые каждый гражданин был волен основывать. В местах массового и компактного проживания представителей той или иной народности на ее языке должно было вестись преподавание в государственных начальных и средних школах. Сразу же повысились требования к материальному обеспечению и уровню школ, содержавшихся церковными общинами. На территории Военной границы практически все школы были переведены в ведение местных администраций. Представители всех вероисповеданий стали учиться в них по государственным программам.

Наряду с парламентом, в котором велеречивые сербские депутаты не произвели должного эффекта, еще одной ареной борьбы за сохранение сербской самобытности стали те районы, где жизнь сербов не регламентировалась какими-либо специальными политическими и правовыми рамками. В последние десятилетия XIX в. государство было не в состоянии выполнять важные социальные и культурные функции, что предоставило широкое поле деятельности для различных благотворительных, культурных, а позднее и спортивных объединений. Наряду с церковью для сербов, как, впрочем, и для представителей других народов, они служили надежным средством сохранения своей самобытности.

В смешанной среде имело место своеобразное соревнование в том, какая конфессиональная или этническая община продемонстрирует большую сплоченность, оказывая помощь своим соплеменникам, обеспечивая их средствами и работой или создавая школы. В этом деле важная роль принадлежала многочисленным частным фондам, которые организовывались не только при Карловацкой митрополии, но и в каждом крупном поселении.

В то время, как государство стремилось к объединению и унификации всех и вся, к растворению частного в общем, общество выражало через бесчисленные гражданские объединения и организации самые разнообразные интересы населения. Способность сербов, особенно проживавших в городах, вырабатывать и сохранять особенный, присущий им коллективизм способствовала сохранению сербской самобытности в монархии ничуть не меньше, чем деятельность политических партий.

В эпицентре великого восточного кризиса (1875–1878)

К середине XIX в. Греция, Черногория и Сербия освободились от прямой власти наместников султана. Но и после этого многие балканские христиане оставались на положении его подданных и работников на чужой земле. Находясь под давлением государств-конкурентов, Порта стремилась модернизировать страну и добиться установления в ней внутреннего мира. Реформы должны были помочь Турции адаптироваться к изменившейся мировой обстановке. Однако именно эти усилия показали, что государство османов уже не было похоже на прежнюю Империю времен великих завоевателей, с ее единоначалием власти, централизованным устройством и верховенством закона.

Положение христиан, в том числе и сербов, под турецкой властью становится понятным, только если принять во внимание общую обстановку неизменного хаоса и брожений, вызванных неспособностью центральной власти обеспечить порядок и законопослушание. Для христиан имело значение принятие в 1839 г. хатт-и-шерифа Джулхана, который должен был обеспечить личную безопасность и гарантии прав собственности для всех подданных, вне зависимости от вероисповедания. Этот изданный султаном акт послужил основой для дальнейших преобразований, которые на бумаге выглядели лучше, чем на практике. Относительно успешной была только реформа вооруженных сил, хотя введение обязательной воинской повинности встретило ожесточенное сопротивление.

Для христианского населения, львиную долю которого составляли крестьяне, важнейшим был режим распоряжения землей и продуктами производства. В областях, соседствовавших с Княжеством, спахии были упразднены в 1833 г. В Боснии эту меру осуществили с третьей попытки– в 1851 г. Первые две попытки имели место в 1836 и 1843 гг. Однако там крестьяне не стали собственниками земли, как в Сербии. Так как еще ранее, или в ходе реформы, у земель, ранее принадлежавших султану, появились новые хозяева – чифтлик-сахибии, которые как владельцы не чувствовали себя ограниченными какими-либо правилами и обычаями, признаваемыми спахиями. Они многократно увеличили подати, а также ввели отработки – кулук. Эта форма феодальных отношений имела много общего со «вторым изданием крепостного права» в странах Восточной Европы. В состав нового землевладельческого класса влилась только треть бывших спахий, а значительная его часть либо выкупила прежние тимары, либо насильственным путем установила свою власть над крестьянами.

Новые дворяне – беги и аги – жестоко эксплуатировали крестьян. В свою очередь государство взамен отмененного харача устанавливало все более обременительные налоги. Подати были разнообразными: где-то владелец земли забирал треть урожая, а где-то крестьянину, после того как он расплачивался с феодалом и государством, оставалась всего треть произведенного им. Положение усугублялось тем, что все это происходило в условиях низкой урожайности и отсталости сельскохозяйственной техники. Поставленные на грань выживания, измученные и униженные крестьяне поднимали восстания против землевладельцев и сборщиков налогов, искали правды у верховной власти. В лучшем случае – посылали депутации к султану. Повстанцы обращались за помощью к князьям Сербии, которые, однако, вели себя сдержанно и, как правило, только обращались к Турции в качестве посредников.

Попытки центральной власти обеспечить социальный мир – путем издания постановлений общего или местного характера, а также принятием судебных актов – наталкивались на ожесточенное сопротивление агов и бегов, а также мусульманского духовенства, не принимавших нововведений. Реформы приходилось проводить с оружием в руках. Особенно энергичное сопротивление оказывали беги и прочие боснийские «дворяне» – мусульмане славянского происхождения, говорившие на славянском языке. Время от времени на борьбу с ними направлялась и армия султана. В 1850–1851 гг. Омер-паша Латас (1806–1871) – бывший офицер Военной границы, принявший ислам, – ценой большой крови сломил сопротивление, покорил Боснию и изгнал в Стамбул 1500 агов и бегов.

^{Обновление геральдики: гербы Сербии в XIX в.}

^{а) герб Княжества Сербии (1862) б) герб Королевства Сербии (1882)} 

Одна за другой прокатились волны выступлений христиан и мусульман-консерваторов, бунтовавших против центральной власти. В периоды своей относительной консолидации власть принимала новые законы, свидетельствовавшие как об изменившемся соотношении сил, так и о неэффективности прежних постановлений. Так, хатт-и-хумаюн 1856 г. подтверждал указ от 1839 г., служа более эффективной мерой защиты равноправия христиан, которых уже нельзя было называть унизительным именем «райя». Для христиан открывался путь к государственной службе. Кроме того, вводились публичные суды, на которых свидетельство христианина имело тот же вес, что и свидетельство мусульманина. Было введено равное налогообложение. Запрещался откуп налогов. На христиан стала распространяться воинская повинность, от которой они могли откупиться. Были определены различные категории земельной собственности. Реформа государственного управления позволила христианам занимать должности в административных органах. Облегчалась деятельность церкви, дозволялось открывать церковные школы.

Повстанческие движения не были географически изолированными и не ограничивались социальными требованиями. Повстанцы все более соотносили свои действия с общей международно-политической обстановкой. Особенно с тех пор, как Россия и Австро-Венгрия стали проводить более активную балканскую политику. Первая– по той причине, что в 1871 г. освободилась от ограничительных условий Парижского мирного договора, а вторая – из-за того, что проиграла борьбу за доминирование в Германской империи.

Сербы Боснии и Герцеговины длительное время вели подготовку к восстанию. Началось оно в Невесинье (Герцеговина) 9 июля 1875 г., а непосредственным поводом к нему стало взимание десятины, последовавшее после сбора урожая. Восстание ширилось самопроизвольно, без централизованного руководства. Были окружены турецкие гарнизоны и пресечены коммуникации. В середине августа восстание вспыхнуло и в Боснии – в районах вдоль границы с Австро-Венгрией. Боевые действия спровоцировали массовые миграции населения, искавшего убежища за границей. Согласно оценкам того времени, число беженцев достигало 200 тысяч человек. Помимо событий в Боснии и Герцеговине европейское общественное мнение было взволновано восстаниями в Болгарии (осень 1875 г., весна 1876 г.), которые были подавлены с невероятной жестокостью. События в Европейской Турции оказались в центре внимания мировой общественности.

Напрямую заинтересованы в происходившем были Россия и Австро-Венгрия, заключившие тайное соглашение, направленное на раздел сфер влияния. Монархия Габсбургов дала понять, что выступает против расширения Сербии в направлении Боснии. Согласившись с такой позицией, Россия обеспечила себе свободу рук в отношении Болгарии и Константинополя. Черногорский князь Никола после непродолжительных колебаний энергично поддержал восстание в Герцеговине, возглавив повстанцев. В Сербии весть о восстании взволновала общественное мнение, требовавшее немедленного вмешательства, чего князь и ответственные политики всячески избегали. Повсюду – как в Княжестве, так и в Хорватии и Венгрии – сербы создавали комитеты помощи повстанцам.

В июне 1876 г. Сербия и Черногория, предварительно заключив между собой союз, объявили войну Турции. Эта война стала испытанием для не воевавшей полстолетия армии, плохо вооруженной и без должного командования. Нехватку офицеров восполнили русские добровольцы, а военными операциями руководил русский генерал Черняев. После отдельных успехов сербских войск (оборона Шуматоваца) события приняли неблагоприятный оборот. Князь принял посредничество великих держав, добившихся в сентябре заключения десятидневного перемирия. Однако Черняев, стремившийся втянуть Россию в войну с Турцией, убедил князя и сербских министров возобновить боевые действия, в ходе которых удача отвернулась от сербов. Туркам удалось захватить стратегические позиции у Джуниса, что открывало им дорогу в Центральную Сербию. И снова Россия добилась заключения перемирия (1 ноября 1876 г.).

Черногория, которая была также недостаточно готова к войне, тем не менее, проводила успешные операции в пределах собственных границ. Участвовать в событиях в Герцеговине черногорской армии не давала занимавшая нейтральную позицию Австро-Венгрия. Черногорцы добились значительных успехов, одержав победы над турками в сражениях у Фундины (14 августа 1876 г.) и под Вучьим Долом (28 августа 1876 г.). Черногория также присоединилась к перемирию, но впоследствии мирные переговоры велись самостоятельно каждой из стран, вовлеченных в конфликт. Поэтому в отличие от Сербии, заключившей мир 28 февраля 1877 г., Черногория до апреля вела безрезультатные переговоры, прерванные еще до вступления России в войну. Таким образом, черногорцы продолжили боевые действия против турок, в которых им теперь противостояла намного превосходящая их по численности турецкая армия, насчитывавшая 65 тысяч солдат. Несмотря на героическое сопротивление черногорцев, наступавших с двух сторон, туркам удалось соединиться у Подгорицы. Под угрозой оказалась столица – Цетинье. Однако вступление русских войск в Болгарию в июле 1877 г. вынудило Порту отвести значительную часть войск. После этого черногорская армия добилась нескольких крупных успехов. Был занят Никшич и укрепления, расположенные вдоль пути, ведущего в Билечу, но здесь снова последовало предупреждение Австро-Венгрии, запретившей переход границы с Герцеговиной. В январе 1878 г. были заняты Бар и Улцинь, а позднее – укрепления на берегу Скадарского озера. Наступление черногорцев прекратилось, когда поступило известие о подписании в Адрианополе русско-турецкого перемирия.

В отличие от предыдущей войны, в ходе которой Россия сдерживала Сербию, теперь – осенью 1877 г., – столкнувшись с ожесточенным и продолжительным сопротивлением под Плевной, она подталкивала Белград к началу боевых действий против Турции. Пятнадцатого декабря 1877 г. началось сербское наступление на Ниш, который был подвергнут осаде. Взятие Куршумлии оставило осажденных турок без подмоги. В результате удара в юго-восточном направлении были захвачены Бела-Паланка, а затем и Пи-рот. Освободившиеся силы были переброшены к Нишу, который пал 12 января 1878 г. После этого были освобождены Вранье и Гнилане. Новость о перемирии застала сербскую армию в Косово у Грачаницы.

Еще во время второй, оказавшейся успешной войны сербское правительство заявило о своих притязаниях на Видин и на «Старую Сербию», которой в османском административно-территориальном делении соответствовал Косовский вилайет, состоявший из четырех санджаков (Ниш, Призрен, Скопле и Нови-Пазар). Однако в соглашении о перемирии от 31 января упоминались только независимость Сербии и изменение ее границ. Еще более мрачным известием для Белграда стало подписание 3 марта 1878 г. Сан-Стефанского мирного договора. По его условиям Сербия получала независимость и территориальное приращение в 150 квадратных километров. Черногория значительно увеличивалась, но больше всех получала Болгария – ее территория теперь простиралась от Дуная до Эгейского побережья и албанских гор. Российские политики и не скрывали, что для них интересы Болгарии были гораздо важнее сербских. Это привело к изменению отношения сербского общества к России, а также позиции официального Белграда к Петербургу.

Англии и Австро-Венгрии, стремившимся к пересмотру условий Сан-Стефанского договора, удалось добиться созыва международной конференции, собравшейся в Берлине в июне 1878 г. (Берлинский конгресс). Во время подготовки к конгрессу Сербия была вынуждена обратиться к Вене за помощью в защите ее интересов. За это Белград обязывался заключить с ней торговый договор, присоединить сербские железные дороги к венгерской сети в течение трех лет, а также предоставить Австро-Венгрии концессию на регулирование Дуная в районе Джердапской теснины. В Берлине сербские и черногорские представители не были выслушаны. После долгих дискуссий последовало решение о том, что к Сербии должны отойти города Ниш, Пирот, Вранье, Лесковац и Прокупле. Такой исход переговоров был воспринят без энтузиазма.

Условием признания независимости стало принятие законов о конфессиональном равноправии и свободе вероисповедания. Имелись в виду евреи, однако действие новых законов распространялось и на мусульман, а равно и на их имущество. Сербия обязывалась ничего не менять в условиях торговых отношений с другими странами и построить транзитные железнодорожные пути через новоприсоединенные территории, что раньше было обязанностью Турции. Пятого августа 1878 г. скупщина ратифицировала решения Берлинского конгресса. В результате расширения границ – хотя и меньшего, чем предусматривалось русско-турецким договором, – территория Черногории увеличилась в два раза. Были присоединены имевшие важное значение города: Подгорица, Никшич, Колашин, Спуж, Жабляк, Плав и Гусинье. Последние два вследствие сильного сопротивления албанцев были в 1880 г. возвращены Турции. Взамен Черногория получила Улцинь с побережьем до реки Бояны.

Итоги Великого восточного кризиса и решения Берлинского конгресса сербы восприняли как национальную трагедию. Не потому, что Сербия получила меньше, чем рассчитывала, а из-за того, что австро-венгерская оккупация Боснии и Герцеговины стала непреодолимым препятствием на пути расширения границ Сербии в направлении этих областей, в которых проживало сербское население. Считалось, что австрийская власть еще хуже турецкой. Ее установлению сербы вместе с мусульманами противились еще очень долго.