Текст книги "Шрам: 28 отдел «Волчья луна» (СИ)"

Автор книги: Сим Симович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Контакт! – выкрикнул Пьер.

«Вектор» в его руках запел свою тихую, смертоносную песню. Дозвуковые пули с серебряным сердечником рвали плоть существ, но те, казалось, не чувствовали боли. Один из прототипов, получив три пули в грудь, в один прыжок оказался на плечах Коула.

Коул взревел, ударяя тварь спиной о стену. Пьер вскинул ствол, но существо уже метнулось в сторону, оставляя глубокие борозды на бетоне когтями.

– Жанна, они лезут через вентиляцию наверх! – Пьер нажал тангенту рации.

– Вижу их на скатах! – раздался холодный голос Жанны. – Работаю.

Снаружи громыхнул «Барретт». Звук был тяжелым, как удар молота по наковальне. Один из прототипов, попытавшийся вырваться через зенитный фонарь на крыше, буквально разлетелся на куски под огнем пятидесятого калибра.

В коридоре воцарился хаос. Пьер чувствовал, как серебро в его собственной крови начинает реагировать на близость прототипов. Его движения стали быстрее, мир вокруг замедлился. Он видел траекторию прыжка последней твари еще до того, как она оттолкнулась от стены. Разворот, короткая очередь в основание черепа – и существо рухнуло, дергаясь в конвульсиях.

– Ахмед, время! – Пьер менял магазин, вжимаясь в дверной проем.

– Есть! – выдохнул Ахмед. – Я перегрузил систему пожаротушения. Она забила сенсоры пеной. Замки открыты! У вас девяносто секунд, пока Лебедев не запустил дистанционное выжигание объекта!

Пьер бросился к боксу с мальчиком. Дверь с шипением отошла.

– Иди сюда, малый. Быстро! Коул, забирай остальных, кто может идти!

Они вытаскивали детей – запуганных, изможденных, с печатью «Гаммы» на лицах. Пять человек. Больше спасти не удавалось – в дальних боксах уже начали срабатывать термические заряды, заполняя коридор ослепительно белым пламенем.

– Уходим! – Пьер подхватил ребенка на руки.

Они бежали вверх по лестнице, когда за их спинами здание начало содрогаться от внутренних взрывов. На выходе из клиники их встретил свет фар фургона. Ахмед уже сидел за рулем, выжимая газ.

– Быстрее! – Жанна прикрывала их с крыши фургона, методично всаживая пули в черные фургоны «чистильщиков», которые уже показались на въезде в квартал.

Они заскочили в салон в последний момент. Коул захлопнул дверь, и фургон с визгом сорвался с места, уходя в переулки. Позади них «Вита-Вет» превратилась в огненный столб. Неоновый щенок на вывеске оплавился и погас.

Пьер сидел на полу, тяжело дыша. Мальчик, которого он спас, вцепился в его грязную куртку своими тонкими пальцами. В глазах ребенка не было страха – только пустая, бесконечная усталость.

– Мы их вытащили, – выдохнул Коул, перевязывая распоротое предплечье.

– Это только начало, – Пьер посмотрел на экран планшета, который ему протянул Ахмед. На карте мигала вторая точка – такая же «клиника» на другом конце города. – Они не ожидали, что мы ударим по «Фермам». Теперь Лебедев начнет зачищать следы по всей Европе.

Пьер зарядил новый магазин. Его вторая миссия превратилась в войну на уничтожение, и теперь, глядя на спасенных детей, он впервые почувствовал, что серебро в его легких – это не проклятие, а горючее для этой войны.

– Ахмед, курс на Гданьск, – скомандовал он. – Пора нанести визит в главный инкубатор.

Фургон исчез в стене дождя, оставляя позади горящий пригород Братиславы. Впереди была долгая дорога, и Пьер знал, что каждая следующая Ферма будет защищена в разы сильнее. Но теперь у них были свидетели. И теперь у них была ярость, которую не смог бы просчитать ни один компьютер Отдела 28.

Фургон подбрасывало на ухабах старой проселочной дороги, ведущей к польской границе. В салоне пахло жженой изолентой, сыростью и тем самым сладковатым, тошнотворным запахом, который Пьер теперь узнал бы из тысячи. Запах активного штамма «Гамма».

Мальчик, которого Пьер вынес из клиники, лежал на разостланных спальниках. Его маленькое тело внезапно свело судорогой. Он не плакал – из его горла вырывался сухой, свистящий звук, похожий на скрежет металла по стеклу.

– Пьер, посмотри на них! – голос Жанны, обычно холодный и ровный, дрогнул.

Она держала за плечи девочку лет восьми, чьи зрачки расширились так, что стерли радужку, превратив глаза в два бездонных черных провала. Под тонкой, почти прозрачной кожей на шее ребенка что-то шевелилось. Мышцы сокращались неестественно, ритмично, словно под ними перекатывались живые жгуты.

– Пульс за двести тридцать! – Ахмед лихорадочно тыкал в экран медицинского сканера, подключенного к его кустарному компьютеру. – Пьер, это не просто стресс. Адреналин сработал как катализатор. Процесс репликации вируса пошел в геометрической прогрессии. Если мы их не остановим, через десять минут они разорвут этот фургон изнутри… вместе с нами.

Коул, сидевший у задних дверей, перехватил дробовик. Его лицо было бледным.

– Они дети, Пьер. Мы не можем… мы не для того их вытаскивали.

– Заткнись, Коул! – Пьер присел рядом с мальчиком. Он видел, как челюсть ребенка начала медленно выдвигаться вперед, а ногти на пальцах, впившихся в обивку сиденья, потемнели и удлинились. – Ахмед, файлы Траоре! Там должен быть протокол «Колыбель». Он не мог выращивать их без стоп-крана!

– Я ищу! Файлы битые, – пальцы Ахмеда летали по клавиатуре. – Вот… нашел. Серия «Ингибитор-0». Это не лекарство, это блокиратор нейронных связей. Он замораживает метаболизм, не давая вирусу перестроить костную структуру.

– Где он? – Пьер схватил связиста за плечо.

– В каждой клинике он должен быть в аварийном комплекте. Красные ампулы с маркировкой «Х».

Коул выругался и вытащил из сумки металлический кейс, который он прихватил из лаборатории в последний момент, когда всё уже начало рушиться. Он сорвал замок ударом ножа. Внутри, в поролоновых гнездах, среди разбитого стекла и обрывков документации, уцелело всего две ампулы. Темно-красная жидкость внутри казалась густой и тяжелой.

– Две, – Коул поднял их к свету. – Пьер, их пятеро.

В этот момент мальчик на полу издал короткий, яростный рык. Его спина выгнулась мостом, раздался отчетливый хруст – кости перестраивались, ломаясь и срастаясь вновь за считанные секунды. Его пальцы превратились в когти, которые с легкостью распороли тяжелую брезентовую ткань рюкзака.

– Вкалывай ему! – скомандовал Пьер. – Жанна, держи девочку!

Коул вогнал иглу прямо в бедро мальчика и до упора вжал поршень. Ребенок забился в конвульсиях еще сильнее, а затем внезапно обмяк. Его дыхание стало редким, тяжелым, а когти начали медленно втягиваться обратно.

– Сработал, – выдохнул Ахмед. – Но у нас еще четверо. И одна ампула.

Девочка в руках Жанны начала трансформироваться. Её суставы вывернулись под невероятным углом, а из-под кожи на спине начали пробиваться жесткие, черные щетинки. Она зашипела, и в этом звуке уже не было ничего человеческого. Остальные дети в глубине фургона тоже начали проявлять признаки «пробуждения».

– Пьер, мы теряем их! – крикнула Жанна, пытаясь удержать бьющуюся в экстазе трансформации девочку.

Пьер посмотрел на последнюю красную ампулу. Затем на свои руки. Его собственная кровь, насыщенная серебром и детоксикантами, пульсировала в венах. Он вспомнил файлы, которые читал: его кровь была «стабилизированным субстратом».

– Ахмед, – Пьер быстро закатал рукав. – Дели ампулу на четыре части. Разводи моей кровью. Живо!

– Это безумие, Пьер! Ты не знаешь, как среагирует их организм на твою сыворотку! – Ахмед уже доставал пустые шприцы.

– У нас нет выбора! Либо так, либо я пристрелю их всех через минуту, чтобы они не мучились! Делай!

Ахмед действовал с лихорадочной скоростью. Он вогнал иглу в вену Пьера, вытягивая густую, темную кровь, которая в свете тусклой лампы отливала металлом. Смешал её с остатками ингибитора в четырех шприцах. Жидкость в них стала мутно-розовой и начала пузыриться.

– Коул, держи их! – рявкнул Пьер.

Следующие пять минут превратились в кровавый хаос. Они боролись с маленькими существами, в которых просыпалась первобытная мощь ликанов. Пьер лично удерживал старшего мальчика, чувствуя, как сила ребенка едва не ломает ему запястья. Укол, второй, третий…

Когда последний шприц опустел, в фургоне воцарилась пугающая тишина, прерываемая лишь шумом дождя и тяжелым дыханием взрослых. Дети лежали вповалку, бледные, покрытые липким потом, но – люди. Трансформация замерла, откатившись назад, оставив после себя лишь уродливые ссадины и синяки на местах, где кости пытались прорвать плоть.

– Получилось… – прошептал Ахмед, падая на сиденье. Его руки дрожали так, что он не мог удержать сканер.

Пьер сидел на полу, прислонившись к перегородке. Его собственная рука онемела, а в голове снова зашумела серебряная пыль. Он посмотрел на девочку, которая теперь тихо спала на руках у Жанны.

– Мы не вылечили их, – тихо произнес Пьер. – Мы просто нажали на «паузу». Моя кровь продержит их в человеческой форме день, может, два. Нам нужно в Гданьск. Там, в главном инкубаторе, должен быть полный цикл производства антидота. Если мы не найдем его там…

Он не закончил фразу. Все и так понимали: если они не найдут решение, им придется стать палачами тех, кого они только что спасли.

– Пьер, – Ахмед указал на экран. – Спутник запеленговал всплеск биоактивности. Лебедев знает, что в нашем квадрате произошла массовая трансформация. Они идут за нами. И на этот раз они не будут использовать снотворное.

Фургон взревел двигателем, и Ахмед выжал газ до упора. Охота на Фермы только что стала гонкой со смертью, где на кону были души детей, ставшие заложниками в крови Пьера.

Портовый район Гданьска утопал в серой слизи приморского тумана. Огромные краны замерли в ночи, напоминая кости вымерших левиафанов, а шум Балтики смешивался с монотонным гулом электроподстанции. Объект «Инкубатор-1» скрывался за фасадом старого завода по переработке морепродуктов. Ржавые ангары, запах гниющей рыбы и ряды колючей проволоки под напряжением – идеальная маскировка для места, где выращивали будущее.

Пьер лежал на крыше полуразрушенного цеха через дорогу. Дождь заливал лицо, но он не моргал. Его зрение, обостренное серебряной пылью и недавним переливанием, прорезало туман: он видел пульсацию лазерных решеток и тепловые сигнатуры патрулей на вышках.

– Ахмед, – прошептал он в микрофон. – Мы на позиции. Давай свет.

– Секунду… – отозвался связист. – Прошивка «чистильщиков» сопротивляется. У них здесь автономный сервер на жидком азоте. Ломаю через систему пожаротушения… Есть.

В ту же секунду все прожекторы на периметре моргнули и погасли. В тумане остался лишь тусклый свет аварийных ламп.

– У вас семь минут, пока сработает резервный генератор. Идите.

Пьер и Коул сорвались с места. Коул нес на спине тяжелый ранец с термитной смесью, Пьер сжимал «Вектор». Они преодолели забор в один рывок, когда на крыше ангара блеснула оптика.

*Пх-т.*

Винтовка Жанны с модифицированным глушителем издала звук, не громче хлопка в ладоши. Снайпер на вышке охнул и безвольно завалился назад.

– Первый минус, – холодный голос Жанны в наушнике. – Проход свободен.

Они вошли в главный цех через вентиляционную шахту. Внутри не было рыбы. Там были ряды герметичных капсул, уходящих в темноту. В каждой капсуле, в голубоватой питательной жидкости, плавало существо. Некоторые были похожи на людей, другие – на бесформенные груды мышц и костей.

– Господи, – выдохнул Коул, глядя на манометры. – Это не ферма. Это завод.

– Не отвлекайся, – Пьер перехватил автомат. – Коул, закладывай заряды под несущие колонны. Я в архив за антидотом.

Пьер двигался по центральному проходу, чувствуя, как внутри всё вибрирует. Стены здесь были экранированы, но его чувства пробивали защиту. Он знал: они не одни.

В конце зала, у входа в хранилище, его ждали. Трое «чистильщиков» в тяжелой броне и с зеркальными визорами. Они не кричали «Стой!». Они просто открыли огонь.

Зал заполнился тихими, частыми хлопками. Пули вгрызались в бетон, кроша колонны. Пьер рванулся вправо, используя скорость, которая теперь казалась ему естественной. Он видел траектории пуль в замедленном темпе. Прыжок, перекат – и очередь в упор в сочленение брони первого противника. Тот рухнул, даже не успев вскрикнуть.

– Пьер, сзади! – крикнул Коул, вскидывая дробовик.

Грохот картечи разнес голову второму «чистильщику», который пытался зайти с фланга. Третий успел выхватить шоковую гранату, но Пьер не дал ему её бросить. Он сократил дистанцию в один прыжок, и нож, выкованный Молчуном, вошел точно под подбородок бойца, пробивая кевларовый воротник.

– Архив взломан! – раздался голос Ахмеда. – Пьер, правый сейф, код 44–90. Бери красные кейсы, это стабилизатор!

Пьер вырвал дверь архива. Внутри стояли ряды ампул. Он начал лихорадочно запихивать их в тактическую сумку.

– Коул, время! – Пьер выбежал обратно в зал.

– Тридцать секунд до детонации! – Коул уже бежал к выходу, разматывая детонирующий шнур.

В этот момент сирены взревели на всю мощность. Резервный свет вспыхнул кроваво-красным. Из дальних боксов начали выходить «Прототипы-Альфа». Это были не дети, а взрослые мужчины, чьи тела были изуродованы трансформацией до неузнаваемости. Их когти скрежетали по металлу пола.

– Жанна, прикрой! – Пьер всадил остаток магазина в ближайшего монстра, но тот лишь пошатнулся.

Сверху посыпались стекла. Жанна начала работать в темпе пулемета, всаживая бронебойно-зажигательные пули в «Альф». Каждый выстрел выбивал из монстров куски плоти, замедляя их продвижение.

Пьер и Коул выскочили из ангара и бросились за бетонные блоки порта.

– Давай! – крикнул Пьер.

Коул нажал на кнопку.

Мир на мгновение стал ослепительно белым. Серия мощных взрывов превратила «Инкубатор-1» в груду пылающего лома. Взрывная волна была такой силы, что пришвартованный рядом сухогруз накренился на борт. Черный гриб дыма поднялся к небу, пожирая секреты Отдела 28.

Пьер лежал на асфальте, чувствуя, как дрожит земля. В сумке у его бока позвякивали ампулы – их шанс, их единственное оправдание.

– Мы сделали это, – Коул тяжело дышал, глядя на пожарище.

– Еще нет, – Пьер поднялся, глядя в сторону тумана, где уже слышался гул приближающихся вертолетов. – Мы просто сожгли их первый филиал. Теперь они знают, что мы не просто беглецы. Мы – каратели.

Он посмотрел на свои руки. Они больше не дрожали. Серебро в крови утихло, удовлетворенное принесенной жертвой. Охота на Фермы перешла в стадию тотального уничтожения.

Глава 8

В бункере стояла тяжелая, липкая тишина, нарушаемая лишь мерным гулом серверов и приглушенным кашлем Пьера. Воздух здесь, на нижнем ярусе «Ориона», казался сгустившимся от запаха пороховой гари, антисептика и дешевого кофе. Красный свет аварийных ламп заливал помещение, превращая тени людей в длинные, уродливые пятна на бетонном полу. Гданьск остался позади огненным шрамом на побережье, но никто не чувствовал облегчения.

Пьер стоял у массивного стального стола, на котором Ахмед развернул цифровую проекцию европейских дорог. Карта мерцала красными точками – оставшиеся Фермы. После взрыва в «Инкубаторе-1» точки начали мигать: Лебедев перевел все объекты в режим повышенной готовности.

– Они начали зачистку хвостов, – Ахмед вытер засаленным рукавом пот со лба. Его пальцы безостановочно порхали над клавиатурой. – В архивах Гданьска я нашел подтверждение: если мы не нанесем удар по «Яслям-4» в Альпах и распределительному центру под Лионом в ближайшие сорок восемь часов, они просто выжгут там всё вместе с подопытными. Протокол «Чистая доска».

Пьер медленно поднял голову. Его глаза, в которых после детоксикации так и не исчез стальной блеск, внимательно изучали маршруты. Он чувствовал, как серебро в легких пульсирует в такт электрическому шуму в проводах под потолком.

– Мы не можем быть везде одновременно, – Пьер коснулся пальцами Лиона. – Коул, что у нас по «подаркам»?

Коул, сидевший в углу на ящике с боеприпасами, поднял тяжелый взгляд. Его руки были по локоть в черной смазке. На верстаке перед ним лежали разобранные стволы и груда самодельных боеприпасов.

– Я пересобрал магазины. Теперь в каждом третьем – зажигательный с магниевой крошкой. Глушители я перебрал, заменил прогоревшие сетки. Но самое главное вот, – он указал на ряд небольших стальных цилиндров с магнитной присоской. – Кумулятивные липучки. Пробьют любую гермодверь в этих их стерильных подвалах.

Коул щелкнул затвором дробовика, звук металла в пустоте бункера прозвучал как приговор.

– Проблема в детях, Пьер, – тихо подала голос Жанна из тени у входа в жилой блок. – Твоя кровь их больше не держит. Мальчик из Гданьска начал меняться два часа назад. Мне пришлось вколоть ему двойную дозу того стабилизатора, что мы вытащили из порта. Осталось шесть ампул. Это на один рейд, если повезет.

Жанна вышла на свет. Она выглядела измотанной, её пальцы непроизвольно перебирали ремень снайперской винтовки. Она больше не была тем холодным инструментом, что две недели назад подчинялся приказам Отдела. Теперь она была частью стаи, которая знала цену каждой ошибки.

– Поэтому мы пойдем ва-банк, – Пьер выпрямился, и в его голосе прорезалась та самая ледяная сталь, которая заставляла замолкать даже ликанов. – Мы разделяемся. Ахмед, ты остаешься здесь, в бункере. Ты – наши глаза и уши. Будешь вести нас через спутники и ломать их системы защиты на лету.

– А группы? – Ахмед замер.

– Коул берет фургон и идет на Альпы. Там «Ясли-4», охрана – в основном наемники, техника стандартная. Коул, твоя задача – не просто взорвать здание. Тебе нужно забрать их сервер с логами поставок. Лебедев прячет концы в воду, нам нужны имена тех, кто платит за это.

– Понял, – кивнул Коул. – Устрою им фейерверк, который они не забудут.

Пьер перевел взгляд на Жанну.

– Мы с тобой идем на Лион. Это распределительный узел. Там «Гамма» хранится тоннами перед отправкой в Фермы. Если мы спалим Лион, у Лебедева наступит логистический коллапс. Он будет вынужден стянуть все силы «чистильщиков» в одну точку, чтобы защитить остатки. И тогда…

– И тогда мы придем за ним самим, – закончила за него Жанна.

Пьер кивнул. Он подошел к верстаку и взял свой «Вектор». Массивный кустарный глушитель Коула сидел на нем идеально. Пьер почувствовал вес оружия – теперь это было единственное, на что он мог положиться.

– Собирайте всё, что можно унести. Мы выходим через час. Ахмед, подготовь нам «чистые» каналы связи. Если услышим в эфире хотя бы звук из Отдела – уходим на резерв.

В бункере снова закипела работа, но это была не суета. Это была холодная, расчетливая подготовка к бойне. Каждый знал свое место. Каждый понимал, что этот рейд может стать последним.

Пьер подошел к окну, за которым за бетонными стенами шумел чешский лес. Он чувствовал приближение грозы. И это была не просто смена погоды. Это была ярость, которую они копили в себе, превращаясь из жертв в охотников. Лебедев думал, что создал идеальных солдат, которые будут служить его целям. Но он совершил одну ошибку – он дал им волю и повод ненавидеть.

– Пора заканчивать это шоу, – прошептал Пьер, загоняя патрон в патронник. – Пора показать им, что случается, когда псы срываются с поводка.

Ночь над промышленной зоной Лиона была не просто темной – она была пропитана химическим туманом и мелким, ледяным дождем, который превращал бетон в черное зеркало. Логистический хаб «Омега-Логистик» – огромное, приземистое чудовище из гофрированного металла и стекла – казалось спящим. Но Пьер, лежавший на мокрой крыше соседнего склада, чувствовал его пульс.

Серебряная пыль в его легких вибрировала в унисон с трансформаторами подстанции, питающей комплекс. Он «слышал» их: тридцать два тепловых контура охраны, ритмичное сканирование камер периметра и тяжелое, густое дыхание чего-то огромного в центральном ангаре.

– Мы на позиции, – его голос в ларингофоне был едва слышным шелестом.

– Вас понял, – отозвался Ахмед из бункера за сотни километров. – Вскрываю внешний периметр. У вас окно в сорок секунд, пока их система безопасности будет думать, что это просто скачок напряжения из-за грозы. Три… два… один. Тьма.

В ту же секунду гигантский комплекс моргнул и погрузился в непроглядный мрак. Лишь аварийные красные огни вспыхнули на углах зданий, превращая дождь в кровавые струи.

– Пошли.

Пьер соскользнул с крыши по тросу. Он двигался не как человек, а как сгусток ожившей тени, быстрый и беззвучный. Жанна осталась наверху. Ее силуэт растворился на фоне грозового неба, став частью архитектуры.

Первые двое «чистильщиков» у южных ворот умерли, даже не поняв, что их убило. Модифицированный «Вектор» Пьера в его руках кашлянул дважды – сухие, короткие звуки, тут же поглощенные шумом дождя. Тяжелые дозвуковые пули пробили шлемы, и тела осели на мокрый асфальт с мягким, влажным стуком. Это было не убийство, а хирургия – быстрое удаление помех.

Пьер достиг стены главного ангара и прижался к ней, сливаясь с бетоном. Он закрыл глаза, позволяя своим новым чувствам нарисовать карту того, что за стеной.

– Жанна, сектор С-4, на мостках. Снайпер с тепловизором. Он мой главный риск.

– Вижу.

Сверху раздался звук, похожий на удар хлыста по мокрой подушке. Глушитель Коула превратил грохот пятидесятого калибра в злой шепот. На крыше ангара охранник безвольно перевалился через перила и повис на страховке, раскачиваясь маятником смерти.

– Путь чист.

Пьер скользнул внутрь через боковую погрузочную дверь, замок которой Ахмед любезно отключил за секунду до его появления. Внутри ангар напоминал собор из стали и света. Ряды стеллажей уходили под самый потолок, и на каждом – контейнеры с маркировкой «Биологическая опасность. Класс А». Это был не просто склад. Это был арсенал Лебедева. Тонны сыворотки «Гамма», готовой к отправке по всей Европе.

Воздух здесь был стерильным, холодным и пах озоном. Пьер двигался между рядами, устанавливая магнитные термитные заряды на ключевые опоры стеллажей. Каждый его шаг был выверен, каждое движение экономно. Это был смертельный балет, где единственным зрителем была Жанна в своем прицеле.

В центре зала, в освещенном круге, стояла группа людей в белых халатах, окруженная охраной. Они что-то грузили в бронированный контейнер. Пьер замер. Среди них он увидел то, что «слышал» снаружи.

Это был не человек. Это был «Прототип-Альфа» в транспортной клетке. Существо спало под седативами, но даже во сне его мышцы бугрились под серой кожей, а когти подрагивали.

– Контакт в центре, – Пьер активировал последний заряд. – У них «Альфа». Придется пошуметь.

Он вышел из тени стеллажей. На мгновение воцарилась тишина – лаборанты и охрана уставились на фигуру в мокрой черной экипировке, возникшую из ниоткуда.

А потом начался ад.

Пьер открыл огонь. Он не целился – его тело само знало, куда посылать пули. «Вектор» выплевывал свинец с ужасающей скоростью. Первые три охранника упали прежде, чем успели поднять оружие. Остальные брызнули в стороны, открывая беспорядочную стрельбу.

Воздух наполнился визгом рикошетов и крошкой бетона. Пьер двигался в этом хаосе с неестественной грацией. Он перекатился под погрузчик, уходя от очереди, и в ответ срезал двух стрелков, пытавшихся зайти с фланга.

Сверху снова заговорила Жанна. Ее выстрелы были метрономом этой битвы. Каждый удар – минус один враг. Она выбивала офицеров, координирующих оборону, с холодной, безжалостной точностью. Пуля «Барретта» прошила двигатель погрузчика, за которым прятались двое «чистильщиков», превратив машину в огненный шар.

Но «Альфа» в клетке проснулся. Рев существа перекрыл грохот стрельбы. Монстр рванул прутья клетки с такой силой, что металл лопнул. Трехметровая гора мышц и ярости вырвалась на свободу, сметая лаборантов как кегли.

Существо повернуло голову, и его желтые глаза сфокусировались на Пьере. Оно почуяло соперника. Почуяло серебро в его крови.

– Жанна, у меня проблема, – Пьер сбросил пустой магазин и вогнал новый, с зажигательными патронами.

– Вижу. Работаю по суставам.

«Альфа» прыгнул. Это был не прыжок, а полет. Пьер едва успел уйти в сторону, чувствуя, как когти твари рассекли воздух в сантиметре от его лица. Он открыл огонь в упор, всаживая очередь в грудь монстра. Зажигательные пули вспыхивали на шкуре существа, но оно лишь рычало от боли, не останавливаясь.

Это была схватка двух хищников посреди горящего склада. Пьер использовал свою скорость и окружение, заманивая тварь под выстрелы Жанны. Пуля снайпера раздробила колено «Альфы», существо рухнуло, но тут же попыталось встать, опираясь на передние лапы.

Пьер оказался рядом. В его руке был не автомат, а тяжелый нож, выкованный Молчуном. Он знал анатомию этих тварей. Он знал, где их смерть.

Он запрыгнул на спину ревущего монстра и, вложив всю свою ярость и вес, вогнал клинок в основание черепа, проворачивая его. Существо конвульсивно дернулось и обмякло, рухнув на бетонную гору мертвых тел.

Пьер спрыгнул на пол. Его дыхание было тяжелым, а кровь – своя и чужая – заливала лицо. Вокруг него горел склад. Охрана была перебита. Лаборанты разбежались.

– Всё кончено, – его голос был хриплым. – Ахмед, давай фейерверк.

Он бежал к выходу, когда за его спиной начали детонировать термитные заряды. Ослепительно-белое пламя пожирало стальные стеллажи. Контейнеры с «Гаммой» лопались, и драгоценная сыворотка выливалась в огонь, испаряясь ядовитым зеленым дымом.

Пьер выскочил под дождь, который теперь казался спасением. Жанна уже ждала его у заранее подготовленного мотоцикла. Она не задавала вопросов. Она просто протянула ему шлем.

За их спинами «Омега-Логистик» превращался в гигантский погребальный костер амбиций Лебедева. Пламя ревело, поднимаясь выше крыши, освещая промзону инфернальным светом.

Пьер сел на мотоцикл позади Жанны. Он обхватил ее за талию, чувствуя жар ее тела сквозь мокрую куртку. В этот момент, среди запаха гари, крови и дождя, они были не просто выжившими. Они были победителями в этой конкретной, жестокой и по-своему прекрасной схватке.

Жанна дала газ, и они растворились в ночи, оставляя позади пылающие руины. Рейд был завершен. Но война только разгоралась.

Дорога была узкой кишкой, прорубленной сквозь густой, корабельный лес где-то на границе Польши и Чехии. Старый дизельный фургон, который Коул «реквизировал» на одной из ферм, надсадно гудел, пожирая километры мокрого асфальта.

В салоне пахло оружейной смазкой, дешевым кофе и напряжением, которое можно было резать ножом. Коул вцепился в руль, его костяшки побелели. Жанна сидела у боковой двери, положив винтовку на колени, её взгляд сканировал проносящуюся мимо стену деревьев. Ахмед сгорбился над своим терминалом, пытаясь поймать хоть какой-то сигнал среди холмов.

Пьер сидел на переднем пассажирском, прикрыв глаза. Ему не нужен был тепловизор. После Гданьска и переливания крови «серебряный шум» в его голове утих, сменившись пугающей, кристальной ясностью чувств. Он слышал, как мышь скребется под корнями в пятидесяти метрах от дороги. Слышал ритм сердца каждого в машине.

И он услышал *их*.

Это был не тяжелый, гулкий топот «Альф». Это был шелест. Быстрый, судорожный, словно сухие листья, гонимые ураганом. Звук приближался сбоку, наперерез их курсу, с невероятной скоростью.

– Коул, тормози! – рявкнул Пьер, открывая глаза. Его зрачки расширились, ловя малейшие кванты света.

– Что? Здесь чисто! – Коул инстинктивно начал давить на тормоз, но было поздно.

Справа, из чернильной темноты леса, вырвался серый смазанный силуэт. Удар пришелся в боковую дверь с такой силой, что двухтонный фургон швырнуло на встречную полосу. Металл завизжал, лопаясь по швам. Коул выругался, пытаясь выровнять машину, но второй удар – теперь в заднюю ось – отправил их в неуправляемый занос.

Мир закрутился в калейдоскопе деревьев и света фар. Фургон слетел в кювет, перевернулся на бок и с грохотом замер, уткнувшись решеткой радиатора в глинистый склон.

– Все целы⁈ – крикнул Пьер, отстегивая ремень. Он уже чувствовал запах пробитого бака.

– Жить будем! – отозвался Коул, выбивая ногой лобовое стекло. – На выход, живо! Это коробка смерти!

Они вываливались наружу, в мокрую траву и грязь, занимая круговую оборону вокруг дымящегося остова машины. И тут они увидели их.

– Господи Иисусе, – прошептал Ахмед, вскидывая свой пистолет-пулемет. – Это еще что за дрянь?

Их было пятеро. Они не были похожи на массивных, бронированных мышцами «Альф». Эти твари – **Прототипы Типа-Б** – были воплощением скорости и нестабильности. Поджарые, с неестественно удлиненными конечностями, они двигались рывками, словно видеозапись с битыми кадрами. Их шкура была покрыта плешивыми пятнами, сквозь которые просвечивали пучки перенапряженных вен, светящихся тусклым фиолетовым светом.

Они не рычали. Они издавали высокий, вибрирующий стрекот, от которого закладывало уши.

– Они нестабильны! – крикнул Пьер, передергивая затвор «Вектора». – Метаболизм разогнан до предела! Бейте по конечностям, сбивайте темп!

Твари атаковали не стаей, а хаотичным роем. Двое метнулись к Жанне и Ахмеду, один прыгнул прямо на капот перевернутого фургона, целясь в Коула.

Пьер среагировал первым. Его собственная скорость теперь мало уступала их темпу. Он всадил короткую очередь в тварь на капоте. Тяжелые дозвуковые пули с глухим стуком вошли в грудь существа. Оно визгнуло, дернулось в воздухе, словно сломанная марионетка, и рухнуло под колеса.

– Быстрые, суки! – орал Коул, разряжая дробовик в сторону мелькающих теней. Картечь секла кусты, но твари уклонялись с нечеловеческой реакцией, отскакивая от деревьев, меняя траекторию в прыжке.

Одна из «Беток» прорвалась к Жанне. Снайперская винтовка была бесполезна в этой мясорубке. Жанна выхватила пистолет и нож. Тварь прыгнула, выставив вперед бритвенно-острые когти. Жанна ушла перекатом под удар, полоснув ножом по сухожилию на лапе монстра. Существо споткнулось, потеряв равновесие, и Жанна дважды выстрелила ему в голову в упор. Череп твари буквально взорвался – кости были слишком тонкими, пористыми из-за ускоренного роста.

– У них нет защиты! – крикнула Жанна. – Они стеклянные!

– Зато их много! – отозвался Ахмед, поливая веером огня кусты, откуда лезли еще двое.

Пьер чувствовал, как адреналин в его крови вступает в реакцию с остатками сыворотки. Мир вокруг замедлился. Он видел, как напрягаются мышцы на ногах ближайшей твари перед прыжком. Он видел траекторию еще до того, как она началась.

Он бросил «Вектор» на ремень и выхватил тяжелый нож Молчуна. Когда существо прыгнуло, целясь ему в горло, Пьер не стал уклоняться. Он шагнул навстречу, входя в клинч, и снизу вверх вогнал лезвие под ребра твари, прямо в бешено колотящееся сердце.

Удар был такой силы, что их обоих отбросило на борт фургона. Тварь билась в его руках в агонии, её когти скрежетали по его бронежилету, но Пьер держал крепко, проворачивая клинок, пока фиолетовое свечение в её венах не погасло.