Текст книги "Шрам: 28 отдел «Волчья луна» (СИ)"

Автор книги: Сим Симович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Уходим! – Пьер крутанул руль, пуская «Хайлакс» в занос на раскисшей глине.

Машина неслась прочь из деревни. Сзади, в зеркале заднего вида, Пьер видел, как на дорогу выходят серые фигуры. Они не выли вдогонку. Они просто стояли и смотрели вслед уходящему внедорожнику, как профессиональные охотники, которые знают, что их дичь всё равно заперта в лесу.

– Пьер, плечо… – Ахмед указал на его куртку.

Ткань была пропитана кровью. Пуля прошла по касательной, но рана была глубокой. Пьер только скрипнул зубами.

– Ерунда. Твой кофе бодрит лучше любого наркоза. Главное – мы знаем, где их гнездо. Ионеску, живой?

Капитан только кивнул, не в силах вымолвить ни слова.

– Хорошо, – Пьер выжал педаль в пол, направляя машину к силуэту собора, маячившему на холме. – Теперь наша очередь расставлять капканы.

Бронированный «Хайлакс» влетел на территорию собора, взметая каскады липкой грязи. Внедорожник выглядел так, словно прошел через шредер: лобовое стекло в паутине трещин, борта иссечены пулями, а одно из зеркал заднего вида безвольно болталось на проводах.

Как только стальная гермодверь с лязгом отсекла их от внешнего мира, Пьер заглушил двигатель. В наступившей тишине был слышен только треск остывающего мотора и тяжелое, прерывистое дыхание Ионеску.

– Приехали, капитан. Можете вылезать, – хрипло бросил Пьер, толкая дверцу плечом.

Он буквально выпал из салона. Левая штанина полностью пропиталась кровью, плечо горело, а лицо было брызнуто темной, почти черной кровью «техасца». К нему тут же подбежала Жанна, подхватив под здоровую руку.

– Опять? – в её голосе сквозил упрек, смешанный с облегчением.

– Это был… познавательный тур, – Пьер криво усмехнулся, опираясь на её плечо.

Маркус не ждал их с расспросами. Он уже превратил пространство перед алтарем в полноценный оперативный центр. На массивном дубовом столе, где когда-то лежали священные тексты, теперь была развернута топографическая карта деревни и окрестностей. Вокруг стояли ящики с маркировкой «Огнеопасно» и новенькие пусковые установки для дронов.

– Вижу, вы весело провели время, – Маркус даже не поднял головы от монитора, на котором крутилась 3D-модель поселения. – Ахмед, живой?

– На мне ни царапины, командир. Но Пьер устроил там настоящий Вьетнам, – Ахмед уже садился за свой терминал, сбрасывая данные с планшета, который они «позаимствовали» у Гаммы.

Маркус наконец выпрямился и посмотрел на Пьера. Его взгляд был тяжелым, как свинец.

– Садись, Шрам. Жанна, займись им. Но слушай внимательно. Мы заканчиваем играть в прятки.

Маркус ткнул пальцем в центр карты – тот самый трактир, где Пьер только что проливал кровь.

– Деревня – это не просто поселение. Это их логистический узел. Там склады, там их связь, там они держат заложников из местных, чтобы те работали на них. Пастырь думает, что мы будем оборонять собор до последнего патрона. Он ошибается.

Маркус переключил экран. Пять красных точек окружили деревню.

* **Первая фаза:** Ахмед запускает «глушилки». Мы полностью обрезаем им радиосвязь и мобильную сеть.

* **Вторая фаза:** Коул и Маркус выставляют автоматические минометы на северном склоне. Цель – не жилые дома, а их укрепленные точки и транспорт. Мы запрём их внутри.

* **Третья фаза:** Зачистка.

– Пьер, – Маркус посмотрел ему прямо в глаза. – Ты видел их вблизи. Ты видел «Гамму». Скажи мне, они будут стоять до конца?

Пьер, морщась от того, как Жанна разрезает окровавленную ткань на плече, ответил не сразу. Он вспомнил взгляд «техасца» – холодный, лишенный страха, чисто профессиональный.

– Это не волки, Маркус. Это фанатики с подготовкой оперативников. Они не побегут. Они будут использовать каждый подвал, каждый чердак. Если мы пойдем туда, это будет резня в каждом доме. У них есть ПКМ и, скорее всего, ПТРК.

– Поэтому мы не пойдем туда просто так, – Маркус хищно оскалился. – Мы выкурим их. Коул подготовил «подарки» с белым фосфором и серебряной взвесью. Мы превратим эту деревню в филиал ада на земле. Если Пастырь хочет войны по нашим правилам – он её получит.

Жанна затянула тугую повязку на плече Пьера. Тот поднялся, пробуя ногой пол. Боль была острой, но терпимой.

– Когда выступаем? – спросил Шрам, потянувшись к своей «Ультиме».

– Через два часа, – Маркус ударил кулаком по столу. – Соберите всё серебро, что осталось. Проверьте ПНВ. Мы нанесем удар в сумерках. К рассвету от этой базы ликанов останется только пепел.

Пьер посмотрел на иконы, взирающие на них со стен собора. Ему показалось, что лики святых стали еще печальнее. Впереди была самая долгая ночь в его жизни.

Глава 4

Под куполом заброшенного собора больше не пахло ладаном. Старый камень, веками впитывавший молитвы, теперь пропитывался едкой смесью запахов: ружейным маслом, озоном от работающих серверных стоек и тяжелым химическим душком от реагентов, которые готовил Ахмед. В этой гулкой тишине каждый щелчок затвора отдавался многократным эхом, напоминая о том, что время дипломатии истекло.

Пьер сидел на низком ящике с маркировкой «Серебро – Тип С», позволяя Жанне закончить тугую обмотку его плеча эластичным бинтом. Его **MP-155 Ultima** лежала на коленях, разобранная до последнего винтика. Он методично протирал направляющие затвора ветошью, смоченной в «Брейк-Фри». Дисплей на прикладе ружья, запитанный от свежей батареи, тускло мерцал в полумраке, отображая синюю сетку готовности. Пьер один за другим загонял в патронташ тяжелые гильзы с серебряными дротиками **S-DART**, чувствуя их весомую, холодную надежность. Рядом, аккуратной стопкой, лежали три магазина для «Вектора», каждый на тридцать патронов.45 калибра, где носики пуль были вручную залиты серебряным припоем. Артефактный нож в черных ножнах был закреплен на бедре – последний аргумент, который не должен был подвести в ближнем бою.

Ахмед в это время возился у импровизированного верстака, снаряжая кассеты для разведывательных дронов. Он осторожно укладывал в крепления капсулы с «Серебряным туманом» – взвесью мелкодисперсного серебра и раздражающего газа.

– Пьер, держи, – Ахмед протянул ему три гранаты странной, граненой формы. – Это «S-Mist». Три секунды задержки. В радиусе пяти метров создают облако, которое для ликанов равносильно вдыханию битой стеклянной крошки. Для нас – просто едкий кашель.

Связист тут же переключился на проверку «глушилок». Массивные антенны РЭБ уже были вынесены к оконным проемам колокольни. План Ахмеда был прост: в момент атаки деревня должна была погрузиться в полный информационный вакуум – ни радиосвязи, ни мобильных сетей, ни шифрованных пакетов, которыми обменивались ветераны «Гаммы».

Коул у дальней стены собора готовил свой основной инструмент, напоминая в полумраке какого-то алхимика из преисподней. Он закачивал в баки огнемёта новую смесь: вязкий напалм, в который Ахмед добавил порошкообразный нитрат серебра.

– Если эта дрянь попадет им на шкуру, они не просто сгорят, – Коул хищно оскалился, проверяя давление в системе. Манометр медленно полз вверх, замирая на красной отметке. – Они будут гнить заживо быстрее, чем успеют закричать. Серебро вплавляется в мясо, блокируя регенерацию.

Он также подготавливал связки термитных шашек, проверяя запалы. Его задачей было выжигание укрепленных точек – чердаков и подвалов, где враг мог устроить засады.

Жанна, закончив перевязку Пьера, переключилась на свою винтовку. Она аккуратно чистила линзы прицела мягкой кисточкой, проверяя поправки на влажность карпатского воздуха. На столе перед ней лежали две коробки патронов.338 Lapua Magnum. Каждая пуля была помечена красным маркером – серебряная оболочка, стальной сердечник. Она работала молча, с той сосредоточенностью, которая бывает только у людей, знающих цену одного выстрела.

Маркус в это время развернул на планшете тактическую карту, помечая сектора зачистки.

– Идём двумя группами, – чеканил командир, водя пальцем по экрану. – Я и Коул накрываем северный и восточный выходы автоматическими миномётами. Цель – загнать их в центр, к трактиру. Пьер, Жанна и Ахмед – заходите с юга, через сады. Двигаемся тихо до первого контакта. Ионеску остается здесь, на связи и у тяжелого пулемета. Капитан, если увидите движение в сторону собора – косите всё без предупреждения.

Пьер поднялся, пробуя ногой пол. Боль в бедре притупилась, сменившись знакомым ощущением сжатой пружины. Он проверил, как сидит бронежилет, поправил лямки рюкзака и перехватил «Ультиму». В соборе повисла тяжелая, предгрозовая тишина. Слышно было только, как снаружи ветер бьёт по куполам, принося запах близкой грозы и холодного леса.

– Все готовы? – Маркус обвел группу тяжелым взглядом.

– По коням, – негромко отозвался Пьер, первым направляясь к выходу.

Группа начала грузиться в машины. Впереди была деревня, полная профессиональных убийц, ставших монстрами, и ночь, которая должна была расставить всё по своим местам. Кровь и серебро – это была единственная валюта, которую принимали в этих горах.

Сумерки окончательно поглотили долину, превратив густой карпатский туман в непроницаемую серую вату. Две машины с выключенными фарами остановились в полукилометре от окраины, скрытые за выступом скалы. Пьер первым выскользнул из салона, коснувшись подошвами раскисшей земли. В лесу стояла неестественная, давящая тишина – даже птицы замолкли, словно чувствуя приближение большой крови.

– Эфир чист. По моей команде, – раздался в наушнике едва слышный шепот Ахмеда.

Пьер поправил ремень «Вектора» и перехватил «Ультиму». Его группа – он сам, Жанна и Ахмед – начала движение через старые яблоневые сады, заросшие высокой, жухлой травой. Они шли «змейкой», перекатываясь с пятки на носок, почти не тревожа ветки. В приборах ночного видения мир был залит фосфоресцирующим зеленым светом, в котором каждое движение казалось замедленным.

– Внимание, – голос Маркуса прорезал канал связи. – Время пошло. Ахмед, гаси их.

Связист, оставшийся чуть позади у мощного передатчика, нажал на кнопку. Пьер не услышал звука, но почувствовал, как по коже прошла легкая вибрация – это «глушилка» на полную мощность ударила по частотам, превращая цифровую связь ветеранов «Гаммы» в бесполезный белый шум. В ту же секунду с северного склона донеслось глухое, ритмичное «тух-тух-тух».

Через несколько мгновений небо над деревней разорвали вспышки. Это не были обычные взрывы. Автоматические минометы Маркуса и Коула накрыли окраины кассетами с белым фосфором и серебряной пылью. Ослепительно яркие зонтики огня расцвели над крышами домов, медленно опускаясь вниз и превращая туман в сияющую преисподнюю.

– Пошли, – скомандовал Пьер.

Они рванули вперед, когда в деревне поднялся первый крик – пронзительный, звериный вой, полный боли. Серебряная взвесь, попавшая в легкие ликанов, действовала мгновенно. Из крайнего дома выскочила тень в камуфляже, лихорадочно пытаясь сорвать с лица респиратор, который забился едкой пылью. Пьер не стал тратить время. Он вскинул «Ультиму», и дисплей ружья тут же выхватил цель в рамку.

*Бам!*

Тяжелый серебряный дротик вошел ликану в грудь, швырнув его обратно в дверной проем. В ту же секунду с холма над их головами сухо хлопнула винтовка Жанны. Пулеметчик «Гаммы», пытавшийся развернуть ствол на чердаке трактира, кувыркнулся вниз, проломив гнилой козырек.

– Сектор юг, контакт! Трое на одиннадцать часов! – крикнул Ахмед, вскидывая «Зиг».

Ликаны-ветераны среагировали быстро. Несмотря на отсутствие связи, они начали перегруппировываться. Из-за каменного забора ударил автомат. Пули запели над головой Пьера, выбивая каменную крошку из старого фундамента. Пьер пригнулся, выхватил граненую гранату «S-Mist» и с силой забросил её за забор.

Глухой хлопок – и из-за камней повалило густое фиолетовое облако. Стрельба мгновенно прекратилась, сменившись натужным, захлебывающимся кашлем. Пьер выскочил из-за укрытия, на ходу переключая «Вектор» в режим автоматического огня.

– Зачищаю! – рявкнул он, врываясь в облако дыма.

Он двигался на инстинктах, подстегнутых годами муштры и ледяным спокойствием. Внутри тумана метались багровые тени. Короткая очередь в одну, перекат, выстрел из дробовика в другую. Серебро делало свою работу: ликаны падали, не успевая даже трансформироваться, их тела дымились, а раны запекались черной коркой.

Деревня превратилась в огненный котел. На севере уже показались первые сполохи огнемета Коула – длинные языки серебряного напалма слизывали деревянные пристройки, выжигая врага из нор. Пьер перезарядил «Ультиму», чувствуя, как адреналин жжет изнутри. Начало было положено. Теперь оставалось самое сложное – найти Пастыря в этом аду.

Деревня выла и захлебывалась в огненном шторме. Но вопреки хаосу, «Гамма» не рассыпалась. В ПНВ Пьер видел, как основные силы ликанов отходят к лесной просеке: четко, прикрываясь дымовыми завесами, забирая раненых и снаряжение. Это не было бегством – это была плановая эвакуация.

Однако на центральной площади, прямо перед обугленным остовом трактира, они оставили заслон.

– Шрам, замри! – выдохнул в ухо голос Ахмеда.

Пьер вскинул кулак, давая сигнал Жанне остановиться. Из густого дыма вышли четверо. Ликаны-смертники. Они не трансформировались до конца, сохраняя человеческую моторику рук, чтобы держать оружие. Но самое паршивое было не это.

Перед каждым из них, прикрывая мощные торсы, стоял живой щит. Трое местных мужчин и молодая женщина, белая как полотно, с размазанной по лицу грязью. Ликаны прикрывались ими как бронежилетами, выставив стволы автоматов из-за плеч заложников.

– Чисто по-нашему, – прохрипел Пьер, чувствуя, как челюсть сводит от ярости. – Протокол «Живой заслон». Они знают, что мы не станем стрелять в гражданских.

Один из ликанов, с обожженной мордой и в рваном берете Отдела, что-то гортанно прорычал. Он явно насмехался, медленно пятясь к фургону, стоявшему в тени. Он знал: одно движение спецназа – и заложники превратятся в фарш.

– Жанна, сектор? – Пьер едва шевелил губами.

– Трое в тени, но заложники перекрывают углы. Не могу гарантировать чистый проход, – отозвалась снайперша с холма.

– Принял. Я работаю в соло. Жди моего знака.

Пьер медленно опустил «Вектор» на ремне и перехватил **MP-155 Ultima**. Его палец скользнул по сенсорной панели на прикладе, переключая режим бортового компьютера. Экран мигнул, переходя в режим «Surgical Track». Компьютер ружья, сопряженный с датчиками на стволе, начал вычислять микроколебания и траекторию с учетом ветра и дыма.

Пьер глубоко вдохнул, наполняя легкие гарью и серебряной пылью, и замер. Мир вокруг схлопнулся до размеров прицельной марки.

Он видел, как пульсирует жилка на шее заложницы. Видел, как ликан за её спиной чуть смещает голову вправо, пытаясь лучше рассмотреть Пьера.

*Сейчас.*

Пьер не просто выстрелил – он исполнил хирургический танец.

*Бам!*

Первый серебряный дротик прошел в двух сантиметрах от уха женщины, сорвал прядь волос и вошел точно в единственный открытый глаз ликана. Голова твари взорвалась фиолетовым дымом, тело отлетело назад, выпуская заложницу.

Ликаны дернулись, но Пьер уже шел в рывке, сокращая дистанцию.

*Бам!*

Второй выстрел под углом. Дротик пробил плечо заложника-старика, не задев кость, и вонзился в горло второму ликану. Тварь захлебнулась кровью, выронив автомат.

Третий и четвертый заслон попытались открыть огонь, но Пьер уже упал на колено, максимально снижая линию прицеливания.

*Бам! Бам!*

Два выстрела дуплетом. Пули прошли под мышками заложников, которые в ужасе присели. Дротики вскрыли грудные клетки смертников «Гаммы». Серебро, попавшее прямо в сердце, заставило их тела сложиться, как карточные домики.

– Чисто! – рявкнул Пьер, вскакивая на ноги. – Идите сюда! Бегом!

Заложники, не веря своему спасению, рванули к нему. Ахмед выскочил из дыма, подхватывая женщину под руки и уводя в безопасную зону. Пьер стоял посреди площади, окутанный дымом, со стволом дробовика, от которого поднимался легкий пар.

На земле лежали четверо «ветеранов». Смертники выполнили свою задачу – они задержали Пьера на двадцать секунд. Но они не учли одного: Шрам стрелял не как наемник. Он стрелял как человек, у которого отобрали всё, кроме этого проклятого мастерства.

– Жанна, Маркус, они ушли в лес, – Пьер обернулся к догорающему трактиру, вгоняя свежие патроны в «Ультиму». – Но заслон снят. Мы входим в финальную зону.

На краю деревни, в черном зеве леса, вспыхнул одиночный красный огонек – ИК-маяк. Пастырь прощался. Он приглашал их на свою территорию.

Мир вокруг Пьера сузился до размеров прицельной марки и пульсирующей в висках жилки. Кровь в жилах превратилась в жидкий огонь, выжигая остатки усталости, боли и здравого смысла. Когда в глубине леса вспыхнул багровый глаз ИК-маяка, Пьер не стал докладывать. Он не стал ждать Маркуса. Он просто сорвался с места.

– Шрам, назад! Это ловушка, мать твою! – взревел в наушнике голос Маркуса, но Пьер резким движением сорвал гарнитуру и швырнул её в грязь.

Теперь единственным звуком в его вселенной был хрип собственного дыхания и сумасшедший ритм сердца, выбивающего чечётку о рёбра.

Он влетел в лес на такой скорости, что ветви елей превратились в секущие плети. Пьер не бежал – он нёсся, перепрыгивая через поваленные стволы и скользя по мокрым камням, как обезумевший хищник. В его глазах застыл багряный отсвет пожара, а на губах – оскал, который испугал бы даже ликана.

– Выходи, сука! – прорычал он в пустоту, перемахивая через овраг. – Выходи, Пастырь! Я знаю, ты здесь!

Из темноты, словно само воплощение ночи, вымахнула серая тень. Ликан-гвардеец, огромный, в обрывках тактического кевлара, попытался перехватить его в прыжке. Пьер даже не замедлился. Он вскинул «Ультиму» и, не целясь, всадил серебряный дротик прямо в раскрытую пасть твари.

*Бам!*

Голова ликана разлетелась костным крошевом, но Пьер уже пролетел мимо, едва не задев плечом дерево. Он чувствовал запах Пастыря – едкую смесь дорогого одеколона, ружейной смазки и старой, застоявшейся крови. Этот запах вёл его лучше любого навигатора.

Впереди мелькнул ИК-маяк. Пьер выхватил «Вектор» и, зажав спуск, залил темноту серебром. Очередь на тридцать патронов пропела свою смертельную песню, срезая подлесок и заставляя тени метаться в панике.

– Трус! Офицер хренов! – орал Пьер, чувствуя, как адреналиновый приход граничит с галлюцинациями. – Ты бросил своих псов из «Гаммы» подыхать, а сам ползёшь в нору⁈

Справа хрустнуло. Пьер крутанулся на месте, выпуская «Ультиму» на ремне и выхватывая артефактный нож. Ликан, прятавшийся в корнях поваленного дуба, не успел даже вскинуть автомат. Пьер обрушился на него всем весом, вбивая чёрный клинок в горло твари с такой силой, что рукоять хрустнула о позвонки. Чёрная, кипящая кровь брызнула ему в лицо, заливая глаза, но он только слизнул её с губ, чувствуя на языке вкус меди и безумия.

Он поднялся, пошатываясь. Лес вокруг него дышал, шептал, скалился. Пьер вытер лицо окровавленным рукавом, и в этот момент на небольшой поляне, залитой призрачным лунным светом, он увидел его.

Высокий силуэт в плаще, стоящий к нему спиной. Пастырь.

Он стоял неподвижно, глядя на мерцающий красный маяк у своих ног. Пьер вскинул пустой «Вектор», понял, что затвор замер в заднем положении, и с рычанием отбросил автомат в сторону. Он потянулся за «Ультимой», но пальцы слушались плохо – их сводило судорогой от переизбытка химии в крови.

– Повернись ко мне, мразь… – выдохнул Пьер, делая шаг вперёд. Его шатало, мир плыл перед глазами, окрашиваясь в кроваво-красный. – Посмотри на того, кто пришёл за твоей головой.

Пастырь медленно начал разворачиваться. В его руках не было оружия, но от него исходила такая волна ледяной, расчетливой угрозы, что даже адреналиновый туман в голове Пьера на мгновение рассеялся.

– Ты опоздал, Пьер, – голос Пастыря был спокойным, глубоким и пугающе человеческим. – Ты всегда опаздывал. В Легионе, в Отделе… и здесь.

В этот момент Пьер услышал звук, который заставил его сердце пропустить удар. Тонкий, нарастающий писк. ИК-маяк под ногами Пастыря замигал с бешеной частотой.

– Это не след, Шрам, – Пастырь едва заметно улыбнулся, обнажая идеально белые клыки. – Это детонатор.

Пьер прыгнул в сторону за мгновение до того, как поляна превратилась в филиал ада. Мощный взрыв подбросил его в воздух, швыряя в темноту, навстречу ломающимся веткам и вечному беспамятству. Последним, что он запомнил, был тихий, торжествующий свист, донёсшийся из глубины леса. Охота не закончилась. Она только что перешла на новый уровень.

В лесу повисла мертвая, ватная тишина, нарушаемая только треском догорающих веток и тихим шипением выжженной земли. Пьер лежал в воронке, наполовину засыпанный землей и хвоей. Его лицо превратилось в маску из грязи и запекшейся крови, а «Ультима», всё еще пристегнутая к ремню, была искорежена взрывом.

Первым его нашел Ахмед. Его фонарь разрезал темноту, высветив неподвижное тело легионера.

– Сюда! Маркус, Жанна – он здесь! – заорал связист, падая на колени рядом с другом.

Через секунду Жанна уже была рядом. Она не бежала – она летела, сметая кусты на своем пути. Увидев серое, безжизненное лицо Пьера, она на мгновение замерла, но профессионализм взял верх над ужасом. Она сорвала перчатки и прижала пальцы к его шее.

– Пульса нет! – её голос сорвался на хрип. – Маркус, помогай, переворачивай его!

Они уложили Пьера на спину. Жанна лихорадочно вскрыла аптечку, её руки дрожали, но движения оставались точными. Она выхватила шприц-тюбик с эпинефрином.

– Давай же, Шрам, не смей… не смей уходить вот так! – прошипела она, с силой вгоняя иглу прямо сквозь остатки одежды в бедро.

Она начала непрямой массаж сердца. Раз, два, три… Хрустнул хрящ, но она не останавливалась. Её ладони, испачканные в его крови, ритмично давили на грудную клетку.

– Дыши, ублюдок! Дыши! – Жанна вкладывала в каждый толчок всю свою ярость и весь свой страх.

Маркус стоял рядом, сжимая автомат так, что белели костяшки, его лицо было каменным, но в глазах застыло отчаяние. Прошло десять секунд. Двадцать. Минута. Лицо Пьера оставалось неподвижной маской.

– Еще один! – крикнула Жанна, вырывая второй шприц. – Ахмед, держи голову!

Второй удар адреналина. Жанна снова навалилась на его грудь, её рыжие волосы слиплись от пота и копоти, а из глаз, вопреки воле, брызнули слезы.

– Вернись… Пьер, пожалуйста, вернись…

И тут его тело содрогнулось. Грудная клетка Пьера судорожно выгнулась, и из легких вырвался хриплый, клокочущий стон, похожий на звук разрываемой ткани. Он жадно втянул воздух, закашлялся, выплевывая кровь и землю, и его веки дрогнули.

Фокус медленно наводился. Первое, что увидел Пьер, было заплаканное и яростное лицо Жанны в свете тактических фонарей. Он попытался что-то сказать, его губы шевельнулись, формируя имя, но закончить он не успел.

*Хлёст!*

Резкая, звонкая пощёчина обожгла его щеку, заставив голову дернуться в сторону. Пьер ошарашенно моргнул, глядя на неё.

– За что?.. – прохрипел он.

Вместо ответа Жанна рывком притянула его за воротник к себе. Её губы, со вкусом пепла, соли и горького железа, накрыли его в коротком, отчаянном и жадном поцелуе. В этом жесте была вся боль и всё облегчение, которые она испытала за эти бесконечные минуты.

А затем, так же внезапно, она оттолкнула его, вскочила на ноги и, не оглядываясь, бросилась прочь в темноту леса, в сторону собора.

– Дурак! Какой же ты дурак! – донесся до него её сорванный, полный слез крик.

Пьер остался лежать в грязи, глядя ей вслед. Он чувствовал, как бешено колотится его сердце, запущенное химией и её волей. Маркус подошел к нему, протянул руку и тяжело вздохнул.

– С возвращением, герой. Пошли, пока она не решила вернуться и не пристрелила тебя сама.

Шрам принял руку командира и с трудом поднялся. Ночь всё еще была полна теней Пастыря, но теперь он знал, что у него есть как минимум одна причина, чтобы дожить до следующего рассвета.

Деревня догорала. Над почерневшими остовами хат висел тяжелый, удушливый смог – смесь печного дыма, паленой шерсти и острой, режущей легкие серебряной пыли. Фосфорные заряды Маркуса оставили после себя белые, шипящие язвы на земле, которые не гасли даже в сырости карпатского утра.

Пьер шел по центральной улице, тяжело опираясь на плечо Ахмеда. Жанна шла впереди, держа винтовку наготове, её взгляд был сухим и колючим; она ни разу не обернулась в сторону Шрама после того, что произошло в лесу.

Местные начали выходить из своих убежищ. Подвалы, погреба и потайные ниши в стенах возвращали людей – бледных, дрожащих, с глазами, в которых выгорело всё, кроме первобытного ужаса.

– Они ушли? – старик с густой седой бородой и глубоким шрамом через всё предплечье преградил им путь у колодца. Его руки тряслись, сжимая старые вилы.

– Те, кто не сдох – ушли в горы, – хрипло ответил Пьер, останавливаясь и сплевывая густую, соленую слюну. – Рассказывай, отец. Как долго они здесь были?

Старик опустил вилы, и вокруг них начали собираться остальные выжившие. Женщины прижимали к себе детей, кутая их в грязные платки.

– Вечность… – прошептал старик. – Они пришли в начале осени. Сначала мы думали – обычные разбойники, наемники. Но потом… начались полнолуния. Они забирали скот, а потом начали забирать молодых. Тех, кто посильнее.

– Они не просто ели их, – подала голос та самая женщина, которую Пьер вырвал из «живого щита». Она стояла, обняв себя за плечи, и её тряс озноб. – Они заставляли их служить. Тёмные твари… они не звери. У них есть порядок. Они учили наших парней убивать.

– Кто ими командует? – Пьер впился взглядом в старика. – Вы видели Пастыря?

Жители переглянулись. Страх, который они испытывали перед нападавшими, был ничем по сравнению с тем ледяным трепетом, который вызывало одно упоминание этого имени.

– Пастырь… – старик перекрестился дрожащей рукой. – Он не из наших краев. Огромный, как скала. Кожа черная, как сама ночь – малиец, говорят те, кто видел его вблизи. И лицо… половина лица у него в страшных узорах.

– Языческая татуировка, – добавила женщина, её голос дрогнул. – Странные знаки, которые будто шевелятся под кожей. Когда он говорит, кажется, что горы стонут. Называет себя Пастырем, но он – сам дьявол. Он собрал этих «волков» и дал им оружие. Сказал, что русские ушли и оставили эти земли ему.

Пьер почувствовал, как внутри него что-то щелкнуло. Малиец. Рослый. Татуировка на пол-лица. В памяти всплыли жаркие ночи в Сахеле, запах пыли и крови, и оперативник из иностранного контингента, который пропал во время совместной операции.

– Адама Траоре… – тихо произнес Пьер, и это имя прозвучало в тишине деревни как смертный приговор.

– Ты его знаешь? – Маркус подошел сзади, его лицо было непроницаемым.

– Слышал о нем, – Пьер потер ноющее плечо. – Один из лучших диверсантов в Африке. Спец по психологической войне и выживанию в экстремальных условиях. Если это он, то «Гамма» – это только верхушка айсберга. Он не просто вожак стаи, он строит здесь свою армию.

Старик схватил Пьера за рукав, его глаза были полны отчаяния.

– Вы ведь убьете его? Вы не оставите нас здесь на растерзание? Он сказал, что вернется к следующей луне, чтобы собрать «жатву».

Пьер посмотрел на Жанну, которая замерла в десяти шагах, внимательно слушая разговор. Она не смотрела на него, но он видел, как напряжена её спина.

– Мы здесь ради этого, отец, – Пьер медленно вытащил руку из хватки старика. – Либо мы принесем его голову на эту площадь, либо нас самих найдут в том лесу.

Он обернулся к Ахмеду.

– Свяжись с собором. Пусть Ионеску готовит всё, что осталось по серебру. Пастырь – это не просто оборотень. Это солдат, который решил стать богом. А боги, как известно, умирают очень кроваво.

Группа двинулась обратно к машинам. Над деревней вставало холодное, безразличное солнце, освещая руины и длинные тени, которые всё еще прятались в лесной чаще.

Маркус отошёл в сторону, к полуразрушенной каменной стене, где сигнал ловил лучше всего. Он достал тяжёлый, защищённый спутниковый телефон и быстро набрал зашифрованный номер.

– Это «Цербер-1». Запрашиваю приоритетный канал с Центром, – его голос был сухим и жёстким, как треск ломающихся веток. – Соедините с оперативным дежурным.

Через несколько секунд в трубке раздались статические помехи, сменившиеся холодным голосом диспетчера. Маркус коротко, без лишних эмоций, доложил ситуацию: контакт с «Гаммой» подтверждён, группа понесла потери, противник использует тактику «живого щита». Личность лидера подтверждена – это Траоре.

– Нам нужно подкрепление, – отрезал Маркус, глядя на догорающий трактир. – Запрашиваю переброску группы «Сигма» и две «вертушки» с серебряным БК. Нам нужно закрыть периметр каменоломен до рассвета. Да, ответственность беру на себя. Конец связи.

Он захлопнул крышку телефона и обернулся к группе. Коул тем временем уже разложил на капоте помятого «Хайлакса» ударопрочный кейс. Три угольно-чёрных дрона-разведчика, похожих на хищных насекомых, один за другим сорвались с пусковых площадок. Тихий, звенящий гул роторов на мгновение перекрыл шум ветра.

– Пошли, птички, ищите мясо, – прошептал Коул, не отрывая взгляда от планшета, закреплённого на предплечье.

На экране замигали тепловизионные сетки. Дроны расходились веером, сканируя лесной массив. Мир в окуляре камер окрасился в холодные синие и ядовито-оранжевые тона. Тепловые следы от недавних взрывов всё ещё горели на картинке яркими белыми пятнами, мешая обзору.

– Переключаю на дельта-фильтр, отсекаю остаточное тепло, – Коул сосредоточенно двигал джойстиком. – Если эти твари зарылись в землю или используют термонакидки Отдела, я вычислю их по градиенту температуры почвы.

Пьер подошёл к Коулу, тяжело опираясь на борт машины. Его лицо, всё ещё бледное после адреналинового шока, было сосредоточенным.

– Смотри севернее, – сипло проговорил Шрам, указывая на гряду скал. – Там старые шахты. Идеальное место для лёжки такого размера. Траоре знает эти горы не хуже нас.

– Есть движение! – внезапно выдохнул Коул. – Сектор 4-Г. Видите? Группа тепловых сигнатур, движутся в сторону ущелья. Слишком ровный шаг для зверей. Это они.

Маркус подошёл ближе, всматриваясь в зернистое изображение на мониторе. На экране, среди синей мглы леса, двигались чёткие белые точки. Ликаны «Гаммы» уходили вглубь скал, таща за собой ящики со снаряжением.

– Вот ты и попался, Адама, – Маркус хищно оскалился. – Коул, держи их на мушке камер. Жанна, Пьер – грузимся. Мы не будем ждать «Сигму», чтобы начать охоту. Мы просто не дадим им запереться внутри.

Группа начала быстро грузить оставшееся серебро в багажник. Гул дронов над головой казался предвестником неминуемой расправы. Охотники наконец увидели свою дичь, и теперь ни густой туман, ни древние скалы не могли скрыть малийского демона от их гнева.