Текст книги "Любовная капитуляция"
Автор книги: Сильвия Соммерфилд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
7
Эндрю был убежден, что Донован его не узнал, но, увидев напротив прищуренные глаза противника, понял, что тот полон подозрений. Что-то вроде дрожи пробежало по телу Эндрю: он должен был одержать сегодня победу. В известном смысле это была возможность отыграться за долгие недели и месяцы подчиненного положения и деланной покорности.
На пограничье принято держаться сказанного. Мало кто решался нарушить данную клятву и покрыть себя несмываемым позором. Теперь перед Эндрю стояла задача одержать верх на Донованом и при этом остаться неузнанным. Он заметил, что спутники Донована также спешиваются.
– Если мне удастся себя защитить, милорд, – иронически спросил он, – могу ли я быть уверенным, что мне не придется обороняться еще от двух клинков?
– Англичанин! – Смех Донована отдался эхом. – Ты хочешь заранее обвинить меня в бесчестии?
Эндрю пожал плечами, и улыбка сошла с лица Донована. Раздраженно шотландец прокричал через плечо:
– Этот джентльмен, кажется, усомнился в нашей порядочности, друзья мои. – Со стороны его спутников послышались возмущенные выкрики. – Объясните ему, – улыбка вновь появилась на лице Донована, – что если он окажется сильнее меня, то сможет идти, куда ему вздумается.
Всем своим видом и тоном Донован показывал, что шансы противника получить такую возможность ничтожны.
Эндрю – высокий, гибкий и стройный в своем черном бархатном камзоле резко контрастировал с Донованом, облаченным в одеяние из дубленой кожи. Одежда англичанина стала как раз одной из причин повышенного внимания Донована к личности сэра Крейтона. Если это переодевание, то для чего и с какой целью? На свои вопросы Донован рассчитывал получить ответ в самое ближайшее время. Противники сбросили плащи и куртки. Донован закатал рукава по локоть, и они встали в боевую позицию. Клинки с лязгом сошлись, и удары стали о сталь наполнили ночной воздух.
Первый удар Донована Эндрю отбил, затем стал имитировать неуклюжесть и даже некоторую оробелость. У Донована была репутация сильного бойца, и Эндрю пытался показать шотландцу, что напуган. Двое шотландцев смеялись, ими овладело веселое настроение; Эндрю продолжал отступать от Мак-Адама, настойчиво преследовавшего его.
Глаза Донована сверкнули весельем. Он двигался грациозно и в то же время целеустремленно. Несмотря на свою массивность, он легко маневрировал. Эндрю нарочито неуклюже оступился, уходя от ложного выпада, и в это мгновение, решив, что соперник потерял равновесие, Донован обрушил на него страшный удар. Он хотел, прежде чем убить противника, сорвать маску с его лица и убедиться в своей проницательности.
Но к Эндрю внезапно вернулось его, казалось бы, утраченное мастерство: резким круговым движением меча он отвел удар и выбил клинок у Донована из рук.
Все были настолько ошеломлены, что на несколько секунд воцарилась полная тишина. Донован стоял, обезоруженный, перед Эндрю. Он не казался испуганным, хотя знал, что находится на волоске от смерти, совершенно открытый для решающего удара противника. Но почему англичанин не рубит его своим мечом?
Однако Эндрю хотел продемонстрировать, что знает толк в обычаях пограничья, согласно которым убийство безоружного рассматривается как бесчестный поступок. Главной целью всех его действий были переговоры о мире, венцом и итогом которых должен был стать брак между Яковом и английской принцессой Маргарет. Убив шотландца, он разрушил бы всякую надежду на заключение мира, ибо перед ним была правая рука короля.
Во взгляде Донована читался вопрос, и, хотя сейчас он находился во власти соперника, Эндрю также ощущал себя не в своей тарелке.
Эндрю улыбнулся под платком, и Донован, уловив улыбку, озлобился еще больше. Вот и хорошо, подумал Эндрю: озлобленный человек теряет осторожность.
– Английский шпион! – выдохнул Донован.
– Это я-то, милорд? Я всего лишь скромный налетчик, искатель удачи.
Донован явственно ощутил веселье в голосе Эндрю.
– И я должен поверить в это? Сними маску!
– Вы, кажется, забыли, что ваша жизнь висит на волосок от смерти, милорд? – отозвался Эндрю, после чего преподнес шотландцу сюрприз. Кончиком меча поддев рукоятку лежащего на земле меча Донована, он изящно подбросил его в воздух, так что Донован машинально поймал его. Даже стоявшие рядом шотландцы с одобрением отметили отвагу и благородство бойца, хоть бы он даже был проклятым англичанином. Однажды взяв верх над Донованом Мак-Адамом, было верхом безрассудства предоставлять ему дополнительный шанс; даже побежденный не мог не ощутить прилива уважения к противнику.
– Может быть, милорд, – негромко заметил Эндрю, – существуют вещи более важные, чем наш с вами поединок? Например, способ навести мосты дружбы между Англией и Шотландией?
– Сними маску, и мы обо всем поговорим.
– Нет.
– Тогда я не могу принять на веру ни одного твоего слова. Ты – шпион, а значит, должен умереть.
Донован чувствовал легкую растерянность и злобу на себя. Ведь ему ничего не было нужно, только снять маску с противника. Но тут же другая мысль пронзила его: если это Эндрю Крейтон и он действительно английский шпион, насколько посвящены в тайну его появления Мак-Леоды? Неужели благородное шотландское семейство вовлечено в общий с англичанами заговор с целью смещения Якова? Это следовало узнать, действуя куда осторожнее. Эндрю оказался вовсе не новичком в деле фехтования, каковым он притворялся до сих пор, а мастером этого дела, и потому схватка становилась не на шутку серьезной. Старая ненависть переполнила Донована Мак-Адама. Англичанин против шотландца… Англия против Шотландии…
– К оружию, – сказал Донован.
Он пытался убедить себя, что намеревается убить всего лишь английского шпиона. Но для него было важнее вызнать, какое отношение этот шпион имеет к Мак-Леодам… и в особенности к Кэтрин. Поединок продолжился, превращаясь в изнурительное и жестокое состязание.
Ни слова не вылетело из уст воинов, наблюдавших за действиями своего господина. Оба противника были в поту, ткань рубашек прилипала к телам. Лязг стали разносился над поляной.
Эндрю, целые сутки не слезавший с коня, устал быстрее Донована. Надо было заканчивать дело раньше, чем силы окончательно оставят его. Но Донован обладал прекрасной реакцией и теперь сражался в полную силу.
Они бились уже полчаса, и Эндрю почувствовал, что он на пределе. Он слышал глухой и частый стук сердца в груди, стараясь экономить силы, восстановить дыхание и прежнюю точность удара, отбивал удары внешне легко и изящно, постоянно уходя из области досягаемости Донована.
Примерявшись к атаке, Эндрю скользнул мечом под клинком Донована, намереваясь его потеснить и далее продолжить схватку. Но действовал он уже из последних сил, и Донован почувствовал это. Он обращался с оружием играючи, пряди мокрых волос прилипли к его лбу: шотландец тоже берег силы. И вот меч Донована поразил плечо Эндрю, так, что меч англичанина выскользнул из его рук. Теперь Эндрю оказался в положении, в которое чуть раньше поставил Мак-Адама. Эндрю вернул ему выбитое из рук оружие, поступив по-рыцарски и по законам чести Донован также не мог прикончить противника, оставшегося без оружия. Его единственным желанием было сорвать маску с побежденного и доставить шпиона к Якову. Но… сделай он это, расплата будет совершена как со шпионом, так и с Кэтрин, со всей семьей Мак-Леодов… Доновану захотелось найти способ обезвредить врага не сейчас и иным способом.
– Сними с пальца кольцо и брось на землю.
Эндрю подчинился, проклиная себя за то, что не послушался совета и не отослал его обратно в Англию.
– А теперь, – сказал Донован негромко, подойдя на шаг ближе, – самое время посмотреть, кто ты такой.
– Я бы не стал приближаться дальше, милорд, – еще тише ответил Эндрю, – за деревьями прячется мой человек с арбалетом на изготовку, его стрела нацелена вам в сердце. Убьете меня, умрете сами. Думаю, нам следует отложить нашу битву до другого случая.
От этих еле слышных слов Донован вздрогнул. Глаза его метнулись в сторону чащи: что-то говорило ему, что англичанин не лжет.
Боль в плече Эндрю была ощутимой, но рана была неопасной. Ему приходилось проходить и через худшее. Тем не менее, рубашка его окрасилась кровью. Эндрю взглянул в мрачное лицо Донована.
– Воспользуйтесь мечом, и вы умрете там, где стоите.
Донован понимал, что он, с его ростом, – идеальная мишень для стрелка. Не отводя взгляда с Эндрю, он отступил на шаг.
– Ты похож на поросенка, надетого на вертел, – бросил он, – и весь нашпигован хитростью и обманом. Прощелыга и притворщик, как, впрочем, и все англичане!
– Вот слова, достойные истинного бандита и невежи, – парировал Эндрю.
– Ты весь состоишь из лжи и обмана!
– А может быть, и нет никакого обмана, зато есть кое-какие соображения, которые не мешало бы кое-кому выслушать?
– Соображения англичанина!
– И все же обдумай их, пока будешь возвращаться домой. Если бы Яков умер, это привело бы на престол его брата-младенца, за которого станут править корыстные и продажные лорды.
У Донована перехватило дух. До сих пор он беспокоился лишь о безопасности Якова, начисто забыв про его маленького брата. Яков отдал его под надзор и опеку Донована. Если бы англичанам удалось похитить его, они заполучили бы в свои руки возможного короля, а это привело бы к смуте в Шотландии. Сказанное следовало понимать так, что есть изменники в ближайшем окружении Донована. Теперь он хотел знать имена.
– И кто же те лорды, что выиграли бы от этого?
Эндрю усмехнулся.
– Всему свое время, – ответил он.
Ему следовало иметь большую уверенность в своей безопасности и располагать козырем, разыграв который можно было бы заставить Якова всерьез прислушаться к предложению о браке.
– Мы еще встретимся, – пообещал Донован.
– Питаю надежду, что это будет встреча не с лихим рубакой, а с умным человеком.
Донован сжал зубы, но обуздал свой гнев.
– У меня чувство, что это произойдет гораздо быстрее, чем ты полагаешь.
Он отсалютовал Эндрю мечом, и спустя минуту троица шотландцев ускакала, а Эндрю двинулся к лошади.
Его спутник вынырнул из-за дерева и встал рядом.
– Тяжелая рана, сэр?
– Нет, ерунда. Если бы не ты, он бы меня прикончил на месте, – успокоил его Эндрю.
– Да, это было зрелище, так зрелище, сэр. – В голосе стрелка проскользнуло восхищение. – Насколько я знаю, никому еще не удавалось взять верх над Донованом Мак-Адамом. Увидеть его обезоруженным – за это многие дорого бы заплатили.
Только сейчас Эндрю до конца понял, кем был Мак-Адам в пограничье: он стал легендой и непоколебимым авторитетом.
– Вам так нравится этот грабитель и налетчик?
– Не то чтобы так, сэр… Он просто шотландец, но перед ним не грех снять шапку и англичанину.
– Ладно. У меня за плечами длинный и тяжелый путь, а на месте встречи я теперь окажусь не раньше утра. Ты отвезешь за меня это послание, а я немедленно возвращаюсь в Эдинбург.
Он вручил связку писем молодому человеку и приказал поскорее садиться на лошадь. В бумагах были имена людей – лорд Дуглас, лорд Флеминг и прочие – тех, кто давал ему в руки средство привлечь внимание шотландского короля к предложениям Англии. Насколько Эндрю уважал людей, готовых сражаться с противником лицом к лицу, пусть даже ради не вполне праведной цели, настолько он презирал тех, кто предавал под покровом ночи. Ни симпатии, ни сострадания он к ним не испытывал.
Он начал искать контакты с такими людьми, и его усилия на редкость быстро увенчались успехом. Два лорда должны были стать опекунами мальчика-короля в случае, если бы в отношении Якова заговор увенчался успехом. Но у Эндрю имелись свои планы.
Встреча произошла в слабо освещенной из-за опущенных штор комнате. Эндрю предложили вина и сообщили ценную новость.
– Сэр Эндрю, пока вы наслаждаетесь вином, – сказал Флеминг, – позвольте вас попотчевать свежими сплетнями. Клубничка, но может иметь немалое значение. Кажется, наш король ударился в любовные похождения.
Эндрю с трудом скрыл свое потрясение. Для них, возможно, это была и приятная новость, но для него определенно нет. Короли склонны к экстравагантным выходкам, если их, не дай Бог, осеняет любовь. А самое главное, едва ли в такой ситуации Яков захочет думать о политическом браке. Однако Эндрю прекрасно владел собой и даже улыбнулся.
– И кто же эта счастливица?
– Мэгги Драммонд, сестра моей миленькой жены, – ответил Флеминг.
– Мэгги Драммонд?
– Мэгги хороша, она способна увлечь даже короля. По крайней мере, сестра ее способна вытворять такое, что даже не снилось убогому мужскому воображению. – Флеминг хихикнул в бороду. – Между прочим, Драммонды уже подарили Шотландии королеву. Кто знает, может быть, история и повторится.
– И речь уже идет о браке?
– Нет… пока. Но все возможно. Впрочем, все же гораздо предпочтительнее видеть на престоле младшего брата Якова. Женщины – сосуд зла, они лукавы и непостоянны, а вот ребенком можно руководить по своему усмотрению.
Эндрю ушел с той встречи преисполненный презрения, и до сих пор это ощущение не оставляло его.
Но сейчас, сообщив о своих планах Джеффри, он должен был ждать. Ждать и хранить себя от железной хватки Донована Мак-Адама. Последняя задача казалась теперь самой сложной.
Эндрю вовсю гнал коня. Донован не может вломиться в двери дома Мак-Леодов в поисках слуги посреди ночи. Яков не потерпел бы таких действий со стороны членов двора. Все было еще слишком зыбко, и грубое обращение с такой леди, как Энн, могло вызвать вспышку нежелательных настроений. Но утром Донован уже будет у дверей дома, и Эндрю надлежало оказаться там раньше, чем это произойдет.
Давно он не испытывал такого изнеможения, и прощальные слова Флеминга не выходили у него из головы: «Сэр Эндрю, я понимаю, что Англия обессилена только что закончившейся войной Алой и Белой розы [2]2
Война Алой и Белой розы (1455–1485) – борьба за власть в Англии двух групп феодалов – Ланкастеров (в гербе алая роза) и Йорков (в гербе белая роза). – Прим. ред.
[Закрыть]. А поэтому Генрих Тюдор, очевидно, предпочитает пользоваться старым методом: засылать шпионов и использовать изменников, вроде нас с вами».
Эндрю зловеще нахмурился при мысли, что его имя может фигурировать в одном ряду с именами таких подонков, как Флеминг. Но это – в последний раз, пообещал он себе; больше он не позволит ставить себя в такое положение.
Эндрю вспомнилась еще одна поразившая его вещь.
Когда они беседовали, вошел человек Флеминга с подносом в руках, верзила, за поясом у него висел нож с длинной ручкой. Эндрю поразило, какими понимающими взглядами обменялись господин и слуга, когда он случайно упомянул, что Яков III мертв.
Вздрогнув от внезапной догадки, Эндрю сказал:
– Мы, англичане, не укрываем убийц, лорд Флеминг.
– Вы шутите, – рассмеялся Флеминг.
– Отнюдь, – ответил Эндрю и обратился прямо к слуге: – Как твое имя?
– Стивен, сэр.
– Можешь идти, Стивен, – быстро и жестко приказал Флеминг, как показалось Эндрю, с нервозностью в голосе.
Стивен предостерегающе злобно взглянул на хозяина, но повиновался. Теперь Эндрю догадался о многом, а именно, что Флеминг организовал убийство Якова III. Все концы сходились, и когда-нибудь эти сведения могли сыграть Эндрю на руку. Еще он понял, что Донован Мак-Адам стоит на пути не только у него, но и у Флеминга. Но Донован являлся соперником, заслуживающим уважения, и убивать его вовсе не входило в планы сэра Эндрю Крейтона – он вообще не хотел брать грех убийства на свою душу.
Его конь отмерял милю за милей, и мысли Эндрю сосредоточились на Энн. Если явится Мак-Адам, расскажет ли Энн ему о том, что ее домоправитель провел ночь вне дома?
Имея в качестве заключенных сестру и брата, Энн едва ли питала симпатию к Мак-Адаму, но ославиться на всю страну укрывательницей английского шпиона? Это означало бы обесславить весь ее древний род. Вместе с тем, выдав его Доновану, она могла рассчитывать на милосердие короля по отношению к брату и сестре.
Добравшись до дома, он тихо провел лошадь к конюшням. Казалось, весь Божий свет спал, но он не мог позволить себе риска. Дав лошади остыть и вымыв ее, чтобы не осталось следов ночного путешествия, уже в предрассветных сумерках он проскользнул к задней части дома.
Пробравшись к окну, которое он в подобных случаях оставлял не запертым, Эндрю распахнул его и залез внутрь. Напряжение бессонной ночи, скачки и схватки навалились на него; кроме того, вновь начала кровоточить рана, и от потери крови кружилась голова.
Постояв внутри с минуту, он отшвырнул в сторону плащ и зажег свечу. Повернувшись от стола и сделав шаг к двери, Эндрю оказался лицом к лицу с Энн Мак-Леод, сидевшей в глубоком кресле прямо напротив него.
Как ни быстро скакал Мак-Адам, впереди его ждала задержка: он должен был появиться в замке. Как бы там ни было, Мак-Леоды относились к числу самых знатных фамилий и могли собрать под своими знаменами многих. Со времени коронации Якова буквально замучили заговоры и бунты, и ему совершенно ни к чему был еще один мятеж. Кроме того, сам Донован не горел желанием дискредитировать семейство, к которому относилась его будущая жена. Вспомнив про Кэтрин, он улыбнулся. Появилась лишняя возможность заставить упрямицу прислушаться к голосу разума. Разумеется, предстояло выяснить, насколько причастна к происходящему Энн Мак-Леод. Донован получит разрешение от Якова на визит к леди, известной своими мягкосердечием и хрупкостью и наверняка считающей его тираном: тем легче будет получить от нее нужные сведения.
Из головы у него не выходили смеющиеся ему в лицо голубые глаза поверх повязанного синего платка. В том, что это был Эндрю Крейтон, он не сомневался. Но уверенность еще не доказательство. Энн Мак-Леод должна выдать ему этого человека, – едва ли она станет заступаться за него. Но как не пытался он опорочить в своих глазах англичанина, не мог не восхищаться им. Восхищаться и уважать его, невзирая ни на что, ибо немного приходилось Доновану встречать людей столь благородных и с таким чувством собственного достоинства.
За Эндрю Крейтоном стояло нечто большее, чем могло показаться. Кольцо в кармане Донована было единственным в своем роде; по этому колечку он рассчитывает выйти на след владельца.
У Мак-Адама были кое-какие подозрения. Эндрю производил впечатление человека слишком образованного и изысканного в манерах, слишком искусного в обращении с мечом для простого английского наемника. Как бы там ни было, Эндрю оказался одним из лучших фехтовальщиков, с которыми Доновану приходилось сталкиваться. В голове у него даже мелькнула мысль, что таких именно людей он хотел бы иметь в качестве друзей и союзников.
В замке хранилась книга с перечнем всех пэров Англии. При некотором усердии Донован мог выйти на нужное имя и вынуть этот сучок из своего глаза. Мак-Адам с воинами с грохотом въехал в замковый двор. На шум немедленно выбежали сонные слуги, чтобы принять лошадей и вынести по чаше вина хозяевам.
Спешившись, Донован зашагал вверх по каменной лестнице. Перед тем как идти к королю поднимать его с постели, следовало, во-первых, заняться исследованием биографии Эндрю Крейтона, во-вторых, переодеться и умыться и, в-третьих, подготовиться к объяснению с королем.
Мак-Леоды, кем бы они ни были, принадлежали к высшей аристократии, и Яков меньше всего хотел бы возбуждать недовольство среди дворян. Кроме того, едва ли ему захотелось бы приобретать репутацию притеснителя беззащитных женщин, хотя Донован сильно сомневался, что такое определение применимо к Кэтрин Мак-Леод.
Шагая по длинному коридору, он думал о ней, но оказался совершенно не подготовленным к зрелищу распахнутой настежь двери в свои покои. Быстро метнувшись в тень соседнего дверного проема, он встал там, выжидая. Он должен узнать, кто в его отсутствие осмеливается заходить в его жилые комнаты. Ночь – излюбленное время убийц, а он знал, что немало людей дорого бы заплатили за его смерть.
Но кого он меньше всего ожидал увидеть выходящим из комнат в коридор, так это Кэтрин Мак-Леод, к которой он только что приставил одного из самых надежных своих рыцарей.
Он стоял, притаившись в дверном проеме, и, когда та проходила мимо, поймал ее за руку. Она испустила сдавленный крик.
– Куда вы направляетесь, леди Кэтрин?
Но прежде, чем она смогла что-либо ответить, дверь вновь распахнулась, и молодой человек, ее охранник, стремглав вылетел в коридор. Сделав несколько шагов, он увидел Донована и Кэтрин, и краска стыда залила его лицо.
Кэтрин взглянула на Донована, но ни капли смущения не было видно на ее лице. Более того, она улыбнулась ему.
– Сэр, – с трудом смог выговорить юноша.
Он страшно не хотел глядеть в глаза начальнику, но гордость не позволила ему отвести взгляд.
– Вы что, заснули? – сдержанно спросил Донован.
– Не стоит ругать вашего охранника, – сказала Кэтрин. – Он безупречно бдителен. И очень мил. Мы даже перекинулись с ним в кости.
– Сэр… Я…
– Все отлично, Роберт. Завтра снова станешь на стражу.
– Благодарю, сэр. – Бедный юноша чуть не задохнулся от радости и поспешил уйти, благодаря Бога за то, что сегодня его начальник в редкостно хорошем расположении духа.
Между тем, ничего не говоря, Донован привел Кэтрин обратно в свою комнату. Там он отпустил ее, чтобы сбросить плащ, и устало опустился в кресло. Девушка стояла, следя за каждым его движением.
– Вы действительно не пытались бежать?
– Не пыталась.
– И я так же подумал. Отсюда убежать некуда. Вы ведь тоже это понимали, не так ли?
– Да.
– Тогда чего ради вы все это затеяли?
Он некоторое время изучал ее лицо, затем встал и подошел к ней. Кэтрин взглянула на него, но в глазах у нее не было страха.
– Куда вы шли?
– Я подумала, что, пока вас нет, я, может быть, сумею как-то найти брата. Мне хотелось всего лишь увидеть его, переговорить с ним, узнать, как он.
– Почему же вы не попросили об этом меня?
Его голос прозвучал мягче, чем она ожидала.
– А разве я могу вам доверять? – спросила она тихо.
– Да. Моя репутация – моя гордость. Я ни разу в жизни не нарушил данного слова. Честь иногда остается единственной и самой дорогой вещью, которая у тебя есть.
– А как насчет женской чести?
– О, она тоже драгоценна. Кэтрин, – обратился он, и они сами не заметили, как неофициально прозвучало это обращение, – существуют случаи, от которых никуда не деться, когда от тебя уже ничего не зависит и ты ничем не управляешь. Пора уже принять это. Сегодня можете больше не возвращаться к себе; будете находиться здесь, пока я не найду охранника, менее чувствительного к вашим чарам.
И он шагнул к ней, стягивая с себя камзол.
