Текст книги "Плен (ЛП)"

Автор книги: Сильвия Мерседес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Соран приблизился к камню, который был почти с него ростом, плотно покрытый записями. Некоторые слова стерлись за годы, но все еще были различимы для магии. Проведя рукой по спирали слов, он изучал сложные линии заклинания, пока не нашел место, где ветер и погода стерли записи до опасного уровня. В этом была проблема?

Он продолжил дальше, обошел камень, следуя за словами. Он добрался до части, выходящей на море, и застыл. Сердце колотилось в груди.

Тут была причина аномалий – трещина пересекала камень, разбивая три слова. Они все еще были различимы, их сила не была сломана. Но вред был нанесен.

Соран подавил ругательство. Что теперь делать? Королева Дасира была одним из величайших смертных магов в истории, и это заклинание было сложной работой. Когда-то он мог бы сравниться с ее умениями, но теперь…

Он посмотрел на свои ладони, сжал пальцы, борясь с нилариумом. Магия в нем была сильной. Но он не сможет создавать новые чары.

Тяжко вздохнув, он опустился на колени, повернулся и сел спиной к камню, смотрел на море и Эвеншпиль, сияющий в тумане вдали. Горечь подступила к горлу от вида. Это было как насмешка, этот символ его прошлого величия, университет, где он учился среди величайших магов своего времени, где он поднялся в ранге, и даже самые старшие и обученные маги не могли спорить с его величием. Ему еще не было двадцати, а слухи уже ходили о том, что он займет место Мирдина Суприма, высшего ранга магов во всем Серите. Ему еще не было двадцати пяти, а он носил зеленую мантию жреца Оброна, неслыханная честь для такого юного мага.

И он все это разбил своими проклятыми руками.

Тени мелькали сверху. Соран посмотрел на небо, отчасти ожидая увидеть стаю гарпенов. Но нет, это были его виверны. Его красивые яркие творения танцевали на ветрах океана, не переживая. Он улыбнулся. Но это угасло, когда он вспомнил бедную синюю виверну, которая спала на камине дома. Единорог порвал ее крыло, повредил заклинанием, которым Соран вызвал виверну к жизни. Все попытки восстановить его оказались тщетными.

– Если не можешь исправить крыло виверны, как справишься с защитой? – шепнул он. Он со стоном опустил голову, слишком подавленный, чтобы смотреть, как виверны летали сверху.

А если… если девушка была права?

Соран стиснул зубы от этой мысли. Он прижал ладонь к голове, холодные пальцы гладили висок, словно он мог прогнать глупые идеи из головы. Но они не уходили.

Почему не попытаться обучить девушку магии? Она уже показала себя умелой. Даже неестественно умелой. Боги, она не должна была уметь половину того, что он видел! Она видела четко его заклинания без обучения, порой управляла заклинаниями, не понимая этого. Это почти пугало.

И это могло означать только одно.

– Ибрилдиан, – прошептал он.

Перонилла Бек была ибрилдианом – смесью фейри и смертной. Гибрид. В ее венах текли красная и синяя кровь, магия фейри и смертных, создавая нечто уникальное. И сильное.

Такое смешение народов было запрещено Обетом, конечно. В старину «кража невесты» была обычным делом для лордов фейри, особенно королей и принцев, которые хотели создать сильных детей-ибрилдианов для своих армий и замков. Порой леди-фейри брали смертных мужчин, чтобы родить от них, хотя такое случалось реже. Но было время, когда гибридов было много, и они были грозой для смертных. Война между смертными и королями Эледрии велась, в основном, из-за того, чтобы прекратить кражу невест и создание ибрилдианов.

То, что что-то было запрещено, не значит, что оно не существовало. Король Лодираль не захотел отдавать свою смертную невесту, подписав Обет, и никто не знал, что стало с их ребенком-гибридом. Нынче смертные женщины, которые рожали от фейри, были вынуждены отдавать детей после рождения. Одним из неприятных заданий магов высшего ранга было собирать этих детей. Соран не знал их судьбы, и ему не нравилось строить догадки.

Но даже маги не могли найти всех ибрилдианов, рожденных в мире смертных.

Девушка могла быть крови фейри? Чем больше он думал, тем больше это казалось возможным. И потенциальная сила в ней манила его. Сила могла исцелить бедную виверну. Сила могла исправить камни защиты.

Но что еще? Что еще он мог сделать через нее?

Он мог научить ее запретному искусству создания носрайта?

Соран вдохнул, отклонил голову и смотрел на море. Учить девушку такой магии было преступлением, но это его не беспокоило. Он совершал преступления хуже. Но на ее обучение уйдет время. Даже если у нее был талант от природы, требовалось время.

– Ты не можешь держать ее тут, – прошептал он. – Не можешь. Не должен. Это опасно.

Дева Шипов. Она была тихой прошлой ночью, скрывалась в своем темном королевстве. Но это означало лишь одно: она готовилась. Готовила себя, собирала силы для мощной атаки.

Когда нападение произойдет, будет ли он готов?

Если ему будут помогать… если в боях ночью у него будет поддержка…

Соран резко встал, тряхнул мантию и накрыл капюшоном голову. Пора было покончить с глупыми мыслями. Девушка не могла остаться, он не мог ее учить. Было так просто. Он оставит ее на несколько дней, а потом отправит туда, откуда она прибыла. Пока не поздно.

С решимостью в груди Соран пошел по краю утеса, направился к следующему камню защиты. Он должен был осмотреть их все до заката.

4

– Здравствуй, большая груда камней, – Нилла убрала волосы с лица. – Я вернулась.

Стоя у калитки, она смотрела на заросший сад Дорнрайса, уродливый и трагичный, как она и помнила. Когда-то красивые изгибы были скрыты морем мертвых кустов с шипами.

Нилла поежилась, ее мутило. Теперь она знала о Деве Шипов и невольно гадала, могли ли эти сплетения шипов быть работой носрайта. Маг Сильвери говорил, что она не могла порвать оковы и появиться в физическом мире. Пока что. Но могла ли она влиять на реальность сильнее, чем он думал? Маг не был всеведущим.

Но он уверял ее, что дом был безопасен днем. Нилла смотрела на солнце, яркое на холодном небе. Еще даже не был полдень. У нее были часы безопасного исследования впереди. И что еще ей делать днем, пока маг ходил по острову по своим делам? Стоять в поле и привлекать гарпенов?

Крутя золотое кольцо на большом пальце, Нилла встряхнулась и пошла вперед. Несколько дней прошло с ее прошлого визита в большой дом, но она помнила путь среди веток, узкую тропу, ведущую к двери кухни сбоку. Дверь легко открылась, уже привыкшая к ее визитам.

Она скользнула в темную кухню, закрыла за собой дверь, чтобы закрыться от холода. Странно, как она привыкла к этому за пару дней. Она знала план кухни неплохо. Просторное место легко могло уместить небольшую армию поваров, помощников и посудомоек.

Она шла среди столов и печей с уверенностью, направляясь к буфету. Каждый день в корзинке появлялась свежая буханка хлеба, Нилла зависела от этой магии и ценила ее. Но… это все было очень странно.

В первый день в Роузварде она заглянула в банкетный зал и увидела пир на столе, все было испорчено. Почти весь дом поддался гниению. Но в буфете всегда был свежий хлеб и другие новые предметы на полках. Сильвери чарами защитил запасы перед его изгнанием? Но в этом не было смысла, он не ходил за припасами за пятнадцать лет, пока она не прибыла сюда. Кто-то еще зачаровал буфет? Король-фейри, который проклял его?

– Тайна, – прошептала Нилла. – Еще одна тайна.

Не важно. Хлеб был свежим, и это было для нее важно. Но перед тем как уносить мешок припасов, у нее была еще работа.

Пора было поискать новое платье.

Покинув кухню, она поднялась по лестнице на первый этаж дома. Ей нужно было проверить комнаты слуг. Она была девкой с улицы Драггс, она не должна была лазать в шкафах леди, которые жили в этом доме.

Но почему нет?

Слабо улыбаясь, Нилла поспешила по коридорам к главной лестнице. Она была в Дорнрайсе дважды, но мама учила ее быстро запоминать план любого дом, куда она входила. Это было почти инстинктивным, она не могла забыть, даже если пыталась.

Она нашла лестницу со столбиками, вырезанными в виде уродливых виверн, из пастей которых лились розы и лозы. Они напоминали ей синюю виверну в маяке, она показала им язык, пока приближалась.

Она опустила ногу на первую ступеньку, замерла. Спину покалывало, волоски встали дыбом.

Нилла облизнула пересохшие губы. А потом медленно повернулась и посмотрела на темное место на стене, где поблескивала пара портретов в золотой раме. Света в зале не хватало, чтобы увидеть их четко, ветки снаружи закрывали окна. Но это было не важно. Она ощущала пристальный серый взгляд на себе с портрета слева.

Соран Сильвери. Каким он был когда-то.

Нилла попятилась от лестницы и прошла по залу, двигаясь к портрету почти против своей воли. Она вглядывалась в тени, пытаясь различить черты того лица. В полумраке было проще увидеть сходства между этим юношей и мужчиной со шрамами, которого она узнала за последние дни. Челюсть была той же формы, квадратная и сильная, глаза над высокими скулами были такими же. Он выглядел привлекательно – красивый, но все еще мужественный.

Конечно, портрет мог быть идеализирован. Нилла скрестила руки и приподняла бровь. Богачи платили художникам, чтобы их сделали лучше. Юный Сильвери мог быть нескладным и кривым, мог и не быть похожим на юношу, глядящего на нее с картины.

Она в этом сомневалась.

Ей было не по себе от его взгляда, она повернулась ко второму портрету. Хоть она заметила его в прошлый раз, когда была в Дорнрайсе, она была увлечена первой картиной, Но сейчас свет падал так, что второй портрет был освещен лучше, хотя все еще в тени, так что четко видно не было.

Там был другой юноша. Похожий на первого, если честно. Насколько, что их можно было принять за одного. Но морщины вокруг глаз мужчины указывали на смех, он казался приятнее другого, который выглядел гордо. И… Нилла склонила голову и прищурилась. Что-то в изгибе рта мужчины и блеске в глазах говорило о насмешке, не веселье. Он был не менее гордым и мелочным, чем юный Соран Сильвери. Он мог быть и жестоким.

Нилла отпрянула на шаг, ощущая, что ей хватило взглядов юношей. Она отвернулась от них, поспешила к лестнице и взбежала к площадке. Там, оказавшись подальше от нарисованных взглядов, она замерла и обдумала следующий шаг.

Она посмотрела направо, лестница вела к большой библиотеке, где она несколько часов тщетно искала в первый день в Роузварде. Но сегодня ей нужно было найти покои семьи, так что она повернула налево и поспешила на следующий этаж.

Толстый зеленый ковер лежал в центре зала перед ней. От него пахло плесенью, и Нилла шла по холодному мрамору сбоку. Что-то в этом месте казалось знакомым. Она же тут еще не ходила? Нет, она оба раза шла по лестнице справа, шла в библиотеку.

Но место ощущалось знакомо. И казалось, что по бокам тянулись лозы с шипами.

Она замерла, дрожа. Может, это была ошибка. Днем или не днем, но Дорнрайс был жутким местом. Из-за пустоты. Из-за кошмаров всех, кто жил тут.

Из-за Девы Шипов, скованной, но присутствующей.

Во рту Ниллы пересохло, и сердце колотилось в горле. Она сильно хотела новое платье? Она отпрянула на шаг. Но тут ее взгляд упал на приоткрытую дверь. Она тоже была знакомой. Что-то звало ее, манило заглянуть. Зов был сильным, подавлял страх.

Нилла быстро пересекла плесневелый ковер, заглянула в комнату за дверью. Ощущения усилились, место было знакомым. Красивая кровать с розовым пологом, мягкий ковер с золотыми кисточками, ореховое трюмо у стены с безупречным зеркалом – она точно видела все это раньше. Воспоминание проступило в голове, но Нилла не могла понять, откуда оно взялось. Эта комната была наполнена розовым сиянием, пахло горящими розами. И у трюмо сидела…

Нилла моргнула. Пока ее веки опускались, она будто видела девушку, глядящую на свое отражение в зеркале. Красавица со смуглой кожей, шелковистыми черными волосами, в нарядном откровенном платье, оголяющем плечи и большую часть пышной груди. Золотой кулон висел на шее, овальный и яркий на ее темной коже.

Глаза Ниллы открылись. Комната снова была пустой, картинка пропала. Слабый запах роз остался, такой слабый, будто ей показалось.

– Бред, – прошептала она. Ее воображение разыгралось. Маг Сильвери не сказал бы, что Дорнрайс безопасен, если бы было иначе. Она была слишком встревожена. Что подумала бы мама, увидев ее сейчас? – Соберись, – буркнула она, входя в комнату. – Если тут нет платьев, я не знаю, где их искать.

Она открыла дверцы большого шкафа и увидела больше платьев, чем было нужно одной женщине. Линии талии и воротника были ниже, чем нынче было модно у леди в Вимборне, но ткани были роскошными. Шелк, сатин, бархат, с вышивкой и бусинами.

– Бусины и вышивка не нужны, – бормотала Нилла, изучая платье за платьем пристальным взглядом. – Уверена, мне не нужно показывать все, что у меня есть! – она подняла платье с таким глубоким вырезом, что она не понимала, как леди, которая носила его, что-то в нем скрывала. Ее лицо вспыхнул от мысли, что она наденет его, и маг Сильвери заметит ее.

Она вытащила сиреневое платье с высоким круглым воротником, поясом и простым покроем. Оно было слишком женственным, чтобы быть практичным, но по сравнению со всем в шкафу оно было хотя бы скромным. И она могла его надеть и снять без помощи.

– Сойдет, – сказала она и, проверив, что моль не прогрызла ткань за пятнадцать лет, она разложила платье на кровати. Еще несколько минут, и она достала теплые прочные сапоги, которые были ей немного великоваты. Хоть они плохо подходили к платью, они пригодились бы в походах по Роузварду. И она нашла нечто, похожее на водонепроницаемый плащ.

Добавив эти сокровища к платью на кровати, Нилла замерла и задумалась. Ей не хотелось раздеваться и переодеваться в комнате этой странной женщины. Но разве у нее был выбор? Нести его в маяк и переодеться там, когда маг Сильвери мог спуститься в любой миг? Вот уж нет.

Нилла поспешила развязать шнурки синего платья, оно слетело лужей на пол. Ее нижнее платье было в лучшем состоянии, и она оставила его, надела сверху мягкое сиреневое платье.

Оно было… приятным. Гладкое, чудесное на коже. Куда лучше, чем она ожидала. Так леди высшего общества всегда ощущали себя, наряжаясь в свои красивые платья? Почему тогда они не были счастливы? Нилла поправила складки юбки, ощущая себя странно женственно и уязвимо, пока шуршала ими. Семь богов! Она ощущала себя пятилетней девочкой, кружилась в новом красивом платье, которое мама купила ей на украденные монеты.

От этой мысли она посерьезнела. Она была тут не для игры в переодевания. У нее было задание.

Отпустив юбки, ниспадающие почти до пола, Нилла прошла к трюмо и села. Свет из грязных окон, закрытых лозами, был слабым, она видела лишь силуэт своего отражения. И она нахмурилась. Ее волосы ниспадали спутанными кудрями на плечо. Волосы девки с Драггс. Она надела красивое платье, шагала в нем как дурочка. Это не меняло то, кем она была.

Нилла прищурилась, глядя на себя в зеркале. Она разглядывала себя пару мгновений.

– Ты сделаешь это? – прошептала она тихо, но голос звучал четко в комнате. – Ты… поцелуешь его?

Это была ее работа. Маг Гаспар послал ее, чтобы она застала Сильвери врасплох своим ядовитым поцелуем со Сладкими снами, веществом, которое она унаследовала от матери. Оно могло отключить человека почти на сутки. Она успеет обыскать башню маяка, найти Розовую книгу.

Розовая книга… которая сковывала Деву Шипов.

Зачем Гаспару то заклинание? Он не понимал, что Девой Шипов нельзя было управлять? Он закончит как Сильвери, всю жизнь будет пытаться сдержать кошмарного монстра, пока тот не вылез и не уничтожил все.

Нилла покачала головой, провела рукой по лицу, потянула за кожу под уставшими глазами. Какой у нее был выбор? У Гаспара был папа, и Гаспар убьет ее отца, если она не вернется с книгой вовремя. Она должна сделать то, чего он хотел.

Мама сказала ей заботиться о папе, несмотря ни на что, и она пообещала. Она обещала над мертвым телом матери.

Нилла склонила голову и скрипнула зубами. А потом посмотрела на отражение в зеркале, ее глаза сияли. Конечно, она сделает работу. Конечно, получит Розовую книгу и вернется в Вимборн. Конечно, поцелует мага Сильвери, отключит его, бросит на полу. Она будет смотреть ему в глаза, пока он будет ощущать яд в себе, понимая, что она сделала.

Нилла прикусила губу до крови.

– Может, это к лучшему? – прошептала она. – Если Розовую книгу забрать, это освободит его? Если кошмар убрать, ему не нужно будет биться. Может, он сможет покинуть Роузвард, вернуться в свой мир. Жить.

Будто король-фейри, проклявший его, допустил бы такое.

Она сжала кулаки.

– Тебе-то что? – прорычала она. – Ты не знаешь его, а то, что ты знаешь, не идет ему на пользу. Он – мифато, в конце концов. Да, он был с тобой добрым эти несколько дней, но что это меняет?

Она могла спорить, сколько хотела. Правда оставалась: она не хотела целовать его. Это… Нилла нахмурилась и провела ладонью подносом. Она не хотела отравлять его. Но если выпадет шанс, она должна его использовать.

– Чушь, – буркнула она и вдруг выдвинула ящик трюмо с такой силой, что зеркало загремело в раме. Она порылась там в поисках гребня или шпилек, чтобы усмирить спутанные волосы. Если она хотела изобразить леди, стоило постараться. Она залезла глубже в ящик.

Пальцы задели что-то холодное, твердое и гладкое. И цепочку.

Нилла с любопытством потянула за золотую цепочку, вытащила кулон, который блестел даже в тусклом свете. Это был овальный медальон с цветущей розой спереди. Нилла покрутила его несколько раз, а потом открыла и увидела изящную косичку волос внутри: черные волосы были сплетены с золотыми. На другой стороне была надпись, исполненная изящным почерком. Нилла поднесла медальон близко к лицу, чтобы разобрать ее.

Вечно твой.

СС

– СС, – прошептала Нилла. – Соран Сильвери? – она коснулась косички волос кончиком пальца.

И задумалась.

5

– Замри, – шепнул Соран.

Виверна упрямо выпятила грудь и посмотрела глазом-бусинкой за магом. Вздохнув, она опустилась, свесив нос со стола, раненое крыло было раскрыто перед Сораном.

Строго глядя на виверну, Соран склонился над крылом. Он видел это как крыло, конечно, – голубая кожа с изящными лиловыми венами. Но он видел и заклинание под этим – пергамент и чернила, которыми виверна была оживлена. Его рукой.

Крыло было плохо порвано, пробито гадким рогом единорога. И пергамент, на котором было написано заклинание, тоже был разорван. Соран пригляделся, используя неловкие серебряные ладони, чтобы сдвинуть порванную кожу, соединить слова. Нужно было залатать или переписать эту часть, чтобы виверна полетела.

У локтя мага ждали чернильница и перо. Ему нужно было написать чары заново, начисто. Даже не все заклинание, только порванную часть. Когда-то он мог сделать это за один вечер, не вспотев.

Соран нахмурился сильнее. Он уже пытался несколько раз помочь виверне, знал, что будет, если он попробует снова. Его неуклюжие ладони надавят или слишком много, или слишком слабо. Перо будет дрожать в руке. Чернила будут капать и ставить кляксы. Магия будет вылетать из него вспышками. Он мог все ухудшить.

– Прррлт? – виверна подняла голову, моргнула, глядя на него, веки двигались не одновременно.

– Знаю, дружок, – Соран отклонился на стуле. – Знаю, ты хочешь к товарищам в воздухе. Хотел бы я тебе помочь.

Виверна склонила голову и показала ему язык, как змея. Ее взгляд был с обвинением.

Соран нахмурился.

– Думаешь, я не думал об этом? Но риска много. И она может не смочь понять магию, – он опустил капюшон на плечи и провел рукой по волосам. – Тебе лучше принять, что ты уже не будешь такой, как раньше. Не сможешь снова летать близко к солнцу…

Виверна заурчала и склонила голову. А потом, фыркнув, повернула голову и стала чистить гребень на спине. Наверное, ей было плевать, полетит ли она снова. Она была не самой умной в стае, и за дни у камина она растолстела на блюдах девушки.

Соран склонился над крылом и заклинанием. Он не ради виверны вытащил инструменты своего искусства. Он хотел доказать себе, что не боялся попробовать и стараться, пока усилием воли не заставит навыки вернуться в пострадавшие ладони, одолев проклятие Лодираля.

Это была глупая мечта. Он знал это.

Он уткнулся лицом в ладони, холодные на его недавно побритом лице. Он провел долгий день, шагая по берегам Роузварда, проверяя все камни защиты. Три были испорчены, но не так, как первый, ближе всего к маяку. Так через пару циклов в море остров окажется на милости любого голодного или любопытного зверя фейри. Он скоро лишится оружия против них.

Ситуация не была отчаянной. Пока что. Но скоро будет плохо.

Он поднял голову, посмотрел на окно высоко в стене. Небо потемнело с тех пор, как он вернулся в маяк. Близились сумерки.

– Где она?

Соран повернулся на стуле, посмотрел на дверь. Поняв, что он сделал, он выругался и повернулся к крылу виверны. Он не должен был переживать. Не его делом было, когда она приходила и уходила. Им обоим было бы лучше, если бы она опомнилась и покинула Роузвард. И даже не попрощалась бы.

Но он снова смотрел на дверь. Ждал, гадал… надеялся…

Виверна подняла голову, сосредоточила взгляд, насторожившись. Она что-то услышала.

Соран отказывался разворачиваться. Он взял перо, опустил в чернила, стал снова писать. Он заставлял руку не дрожать, заставлял голову сосредоточиться. Он мог сделать ровную черту.

Но не видел. Он прислушался, затаил дыхание.

Наконец, раньше, чем он сделал кляксу и все испортил, он поднял перо и сидел, ждал. Слушал ее шаги.

– Ты дурак, Сильвери, – прошептал он.

Но когда он услышал, как она постучала и повернула ручку двери, он не смог не улыбаться уголком рта.

* * *

Тучи собирались, когда Нилла стала видеть маяк. Новые сапоги терли пятки, но хотя бы были прочнее туфель, в которых она ходила. Упали первые холодные капли дождя, она укуталась в водонепроницаемый плащ, надеясь, что он защитит ее красивое сиреневое платье – будет обидно испортить его в первый день.

Она замерла на утесе над пляжем виверн, ее дыхание вырывалось облачками, которые тут же уносил ветер, дующий так, что сбил капюшон ей на плечи, жалил ее щеки, трепал ее волосы, которые она смогла закрепить парой десятков шпилек. Виверны кружились сверху, пели жуткую песнь, которая подходила настроению и пейзажу.

Она отвернулась от зрелища, посмотрела на маяк. Свет сиял в нижних окнах. Маг Сильвери уже развел огонь. Он ждал ее возвращения на закате?

Он… скучал, пока ее не было?

Нилла стиснула зубы. Она не должна была думать о таком, она этого не хотела.

Тряхнув головой, она быстро пошла по тропе к маяку, с ее руки свисала корзинка с вещами, которые она украла. Она подошла к двери, перевесила корзинку с правой руки на левую и громко постучала в дверь.

– Эй, маг Сильвери! – позвала она. Она прижала ладонь к двери, и та поддалась от небольшого давления. – Это я, сэр, – она открыла дверь и вошла в комнату, озаренную огнем в камине. – Ох, холодный ветер дует всюду! Ночью будет ужасно, это точно. Вряд ли вы подумали поставить чайник, сэр? Я промерзла до костей… Семь богов, что это?

Она застыла, дверь осталась открытой за ее спиной, она смотрела на тусклую комнату. Нилла глядела на виверну на столе, ее нос был между передних когтей с перепонками, длинный хвост свисал с другого конца, слабо подрагивая. Сильвери сидел на своем месте, перед ним были склянки и перья. Рукава его мантии были закатаны выше локтей, и было видно, где нилариум сменялся человеческой плотью выше запястий.

От восклицания Ниллы он обернулся, на лице не было эмоций, почти как у виверны.

– Мисс Бек, – холодно сказал он.

Нилла скривилась и захлопнула за собой дверь.

– Не мисс-Бекайте мне! – прорычала она, шагая по комнате. Она опустила тяжелую корзину со стуком рядом с хвостом виверны. Та подняла голову и показала язык с вялой угрозой. – Что червяк делает на столе? Мы тут едим. Хоть я и девка с Драггс, но даже у меня есть стандарты.

Маги Сильвери бесстрастно моргнул и склонился над своей работой. Он держал нечто, похожее на старое гусиное перо, неловко поддерживал его пальцами, пока делал отметки вдоль дыры в крыле виверны.

– Тихо, мисс Бек, – сказал он. – Тут нужно… сосредоточиться…

Его голос утих, словно он не мог удержать поток мыслей, сосредоточившись на задании. Виверна опустила голову, жалобно урча.

– Фу, – Нилла вскинула руки, прошла к своей кровати в маленькой нише и расстегнула плащ. – Гадкая виверна, – буркнула она. Сбросив плащ с плеч, она бросила его кучей на кровать. – Смотрите, еще принесет заразу! Не вините меня, если окажетесь в крапинку с лихорадкой, или если начнут гнить пальцы…

Она развернулась. И застыла.

Плечи Сильвери были еще склонены над работой. Но его голова была поднята, он смотрел на нее между прядями белых волос. Его рот был приоткрыт, он был удивлен.

Жар вспыхнул в ее животе, добежал до шеи. Это было глупо, и Нилла быстро скрыла это хмурой гримасой.

– Что? – осведомилась она.

Его ладонь, неловко сжимающая перо, застыла в воздухе над крылом виверны. Виверна недовольно посмотрела на него и вздохнула. Звук заставил мага очнуться. Он моргнул и покачал головой.

– Мисс Бек, – он грубо кашлянул. – Я, кхм… Вы выглядите…

– Мокрая, как котенок, упавший в лужу? Да, знаю.

Жуткие шрамы вокруг его рта натянулись, словно он подавлял улыбку.

– Я хотел сказать, мило.

Нилла раскрыла рот. Ее разум искал ответ. Ее называли по-разному, чаще всего пошло. Она знала, какой эффект оказывала на противоположный пол. И она ненавидела это. Мама знала, как использовать влечение, как оружие, но Нилла ощущала себя уязвимо из-за того, что ее внешность делала ее мишенью для испорченных людей.

Ни один мужчина еще не смотрел на нее так.

Ни один мужчина еще не звал ее милой.

– Пф! – она опустила взгляд. – Это просто нарядное платье, которое я забрала из поместья. Видите подол? Уже испорчен грязью, уверена. Но вряд ли леди, которой принадлежало платье, будет против.

– Она не будет против. Ни капли.

Голос Сорана был таким мягким, что Нилла невольно взглянула на него. Он перевел взгляд на виверну, но рука не двигалась в воздухе. Капля темной жидкости капнула с кончика пера на стол. Сильвери заворчал и поспешил вытереть ее, но его ладони были неуклюжими, и он выронил тряпку. Он зарычал, мягкость пропала из его голоса. Он бросил перо кончиком вперед в открытую баночку красноватых чернил.

– О, дайте мне! – быстро сказала Нилла и пробежала по комнате. Она пригнулась и подняла тряпку, поспешила вытереть пятно на столе. При этом она заметила крыло виверны. Дыра стала лучше, чем три дня назад. Крыло все еще не могло летать. Но стало лучше.

Но ее больше интересовал узор из символов вдоль шрама, тянущийся с обеих сторон. Она почти узнавала буквы, но не до конца. Но она ощущала… мерцание. Гул энергии напоминал то, что она чувствовала от гримуаров в кабинете с перьями Гаспара.

– Что это? – она указала на дыру. Виверна щелкнула зубами у ее пальца без угрозы. Она щелкнула виверну по носу. – Лежать! – Нилла повернулась к магу и поняла, как близко стояла к нему, ее рука почти задевала его. Она поежилась и отступила на шаг. – Вы делаете магию, сэр?

Он хмыкнул и кивнул, его серые глаза скользнули по ее лицу и сосредоточились на виверну.

– Я пытаюсь, да.

– Как это работает?

Он рассмеялся, гул был теплым в его груди.

– Я не могу начать объяснять, как именно.

Нилла нахмурилась. Фыркнув, она щелкнула его по уху с той же силой, что виверну по носу. Он вздрогнул, но не успел возмутиться, Нилла прошла к своей стороне стола, схватила стул и подтащила его к магу, опустилась там на стул, уперла локти в стол и опустила на ладони подбородок.

– Хорошо, – сказала она. – Не объясняйте подробно. Объясните просто. И простыми словами, – она моргнула, глядя на него заинтересованно.

Он изобразил огорчение.

– Простите, мисс Бек. Я не хотел оскорбить.

– Снисхождение ведь не оскорбляет, да?

Он чуть склонил голову и потер лоб серебряным пальцем.

– Теория за тем, что я пытаюсь делать, сложная. Но словами дилетанта, если позволите, виверна – существо из пергамента и чернил. Она не создана из пергамента и чернил, это был проводник, через который она родилась. И через него ее можно исцелить.

Нилла кивнула.

– Думаю… я понимаю это.

– Нет, уверяю вас.

Она хмуро посмотрела на него, потом на крыло виверны. Виверна чирикнула, заерзала под ее взглядом.

– И когда вы чарами создали этого зверька, это было как когда вы создали Деву Шипов?

– Процесс был схожим, да. В отличие от воплощения кошмаров в реальность, воплощение мечты не запрещено у магов. Но это считается низкой магией. Я научился трюку случайно еще школьником. Годы спустя я понял, что в этом маленьком глупом хобби были капли темной магии. А потом я начал практиковать это, создавая больше и больше мечтаний, пока их создание не стало для меня легким, как дыхание.

– Вы их видели? – спросила Нилла. – В мире смертных?

Сильвери пожал плечами.

– Они выглядят как тени в нашем мире. Но они счастливее в Эледрии, где воздух легче. Он приятнее для магических существ.

– Им тут нравится.

– Да. Чем дальше Роузвард от нашего мира, тем больше процветают мои виверны.

Нилла задумчиво кусала щеку изнутри.

– Вы говорили как-то, что виверны были пленниками тут. Как вы. Король-фейри тоже проклял их?

– Нет. Я, – его тон был тяжелым. Полным стыда. – Через год после моего заключения я… боялся, что впаду в безумие, если останусь один еще дольше. Я вернулся к изначальным книгам заклинаний, в которых создавал виверн и записал их чары. Мои навыки не такие, какими были, – он поднял пострадавшие ладони, – но у меня был запал. Я заставлял пальцы слушаться, пока все мои маленькие создания не стали привязаны ко мне, как я привязан к Роузварду, – его голос стал ниже, был чуть громче шепота. – Сначала они злились. Были в ярости. Но мы привыкли друг к другу. И они спасают от тишины, от монотонности.

Он склонил голову, взглянул на нее из-под бледных ресниц.

– Как видите, мисс Бек, я не добрый человек.

Они молчали, только виверна чирикала, и трещал огонь в камине. Сильвери смотрел вниз, но Нилла видела, как дергалась его щека, он ощущал ее взгляд.

Сколько стыда мог терпеть человек? Гордый маг будто сгибался под его весом. Но Нилла не могла презирать его. Стыд был хорошим качеством, хоть повод был плохим. Этот мужчина пятнадцать лет смотрел своему греху в лицо каждую ночь. Он не мог отвести взгляда, не мог притвориться слепым. Опыт изменил его. Разбил на куски. Шрамы на его коже были только внешними признаками худшего вреда внутри.

Но… Нилла нахмурилась, чуть щурясь, глядя на жуткое лицо. Он был таким сломанным? Его не восстановить? Или у разбитого могло быть новое начало?