Текст книги "Плен (ЛП)"
Автор книги: Сильвия Мерседес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Этот наряд служил для одной цели.
– Вот, – дриада отошла, зеленые глаза сияли. – Ты милая, – она пощекотала Ниллу под подбородком. – О, как давно у нас не было смертных сестер! Я так по ним скучала. Но ты… да, ты можешь вернуть старые дни, да? Я хочу узнать о твоих смертных обычаях. Теперь!
Она хлопнула в ладоши, и другие жены – включая тень, которая была Валсатрой – собрались за ней.
– Мы пойдем, – сказала дриада. – Утром мы придем и познакомим тебя с обычаями Нинталора. Твои покои такие красивые, они тебе точно понравятся. Доброй ночи, милая сестра!
Она подняла три разные ладони ко рту по очереди, посылая поцелуи. Тролль подняла большую ладонь, медленно помахала пальцами. Тень на миг погасла, став незаметной.
А потом они вчетвером прошли к стене и открыли дверь, которую Нилла до этого не видела. Они прошли, но розовая женщина задержалась и оглянулась на Ниллу. Ее взгляд упал на подушки на кровати.
А потом она ушла и закрыла за собой дверь.
22
Нилла бросилась к кровати. Сколько у нее было до появления Кириакоса? Он мог уже быть возле комнаты, ждать, пока другие жены покинут ее. Может, остались мгновения. А то и меньше.
Она схватила цепочку, вытащила медальон, чуть не запустив его по комнате в спешке. Сев на край кровати, Нилла едва могла управлять дрожащими ладонями, но открыла медальон. Запах Сладких Снов чуть не подавил пряные духи, но Нилла вдыхала его с радостью.
Осталось две дозы. Одной хватит. Она провела пальцем по половине медальона, быстро нанесла средство на потрескавшиеся губы. Оно тут же впиталось, и запах пропал.
Закрыв медальон, Нилла огляделась, гадая, куда его спрятать. Под подушку? Нет, если средство сработает, ей придется убегать быстро. Лучше, чтобы медальон был на ней. Но если Кириакос увидит цепочку? А если задаст вопросы? Риск был слишком велик.
Других вариантов не было, она сунула медальон под корсет. Шнурки были затянуты плотно. Металл неприятно холодил ее живот, но медальон был там в сохранности. Его найдут, только если… если…
– Его не найдут, – Нилла сжала кулаки. – Не найдут.
Она вскочила и прошла по комнате, сердце колотилось от адреналина и страха. Когда она добралась до большого камина, она замерла и посмотрела на огонь. Странно, что он горел так ярко, но не грел комнату, по крайней мере, сильно. Пряный запах, казалось, сходил от бревен.
Все в этой комнате было создано для соблазнения. Она ощущала, как все это убаюкивало ее.
Но она не поддастся. Страх был ее другом в такой миг.
Она отвернулась от огня к кровати и быстро отвела взгляд. Она посмотрела на инструменты, лежащие на изящной подставке. Она назвала бы это каминными приборами, только они были не из железа в Эледрии. Сжав рукоять длинной кочерги, она подняла ее, как меч. Огонь сиял на остром конце. Нилариум, скорее всего. Орудие казалось прочным.
Она поправила хватку, а потом выругалась.
– Ты не думаешь, девица!
Она не могла напасть на Кириакоса открыто. Сладкие Сны были ее лучшей защитой. Лучше поцеловать его и покончить с этим.
А если это не сработает? Он был фейри. А если он был защищен от ядов фейри?
Нилла сглотнула. Она отнесла кочергу к кровати и сунула под подушки. От понимания, что она там, Нилла ощущала себя смелее.
Когда она повернулась к комнате, тяжелые шторы на одной из восьми стен привлекли ее внимание. Она подбежала и сдвинула их. Стекло отражало красную комнату, мир снаружи не было видно. Она прижалась ликом к стеклу, прислонила ладони вокруг глаз, но только уловила много остроконечных крыш и дымоходов, порой свет сиял в длинных узких окнах.
– Зараза, – прошептала она. Получится кочергой разбить окно? Возможно. Но куда бежать отсюда? Казалось, место было высоко. Если она была права, она была на высоте двенадцати этажей.
Нилла задвинула шторы. Может, ей стоило ждать в кровати. Очаровательно улечься, соблазнить лорда фейри для отравленного первого поцелуя. Ее мутило, но этот план был самым безопасным. И там она сможет схватить кочергу.
Ее босые ноги тихо прошли по красному ковру. Нилла вернулась к кровати, забралась на мягкое одеяло. Она повернулась, чтобы черная ткань скрыла ее ноги, но все равно ощущала себя открыто. Может, это было к лучшему. Если планом было заманить фейри, ей стоило выглядеть искушающе. Уперев локоть в подушку за собой, она опустила другую руку на бедро.
И ждала.
Огонь пылал, треск смешивался с далекой музыкой, словно флейтой. Сердце Ниллы медленно успокоило биение, и она стала дышать легче. Голова немного кружилась, и она устала. Как давно она спала должным образом? Не зачарованно, а по-настоящему, отдыхая? Ни разу после неудобного сна на стуле в маяке.
Маяк.
«Соран…».
Что с ним стало? Он умер, лежа на разбитой брусчатке в Дорнрайсе? Нет, она не верила в это. Он просто не мог умереть. Пока что. Она хотела еще раз увидеть его, поговорить с ним, сказать… что? Правду? О Гаспаре, папе и ее миссии? О Сэме? Обо всем, о чем она врала? Как обманывала его, готовилась к предательству?
Нет. Все это было не тем, что она хотела ему сейчас сказать. Не такие признания полились бы из ее сердца, если бы у нее был шанс.
Она закрыла глаза, странная музыка и странный аромат от бревен окутали ее. Она спала? Вопрос звучал вяло, пробрался к ней. Она не могла задремать! Она только закрыла глаза, чтобы они отдохнули миг. Но веки были тяжелыми, и ее голова так удобно лежала, а музыка играла мило.
Кто-то дышал. Глубоко и тяжело.
Нилла насторожилась. Ее глаза открылись, и она посмотрела на лицо Кириакоса, замершее в дюймах над ее.
Его черные глаза окружили морщинки, рот изогнулся в медленной улыбке.
– Ах! Спящая красавица просыпается.
Нилла резко подняла ладонь, попала по его челюсти, резко толкая, его зубы звякнули. Он отступил, и она использовала шанс, чтобы поднять колено в его живот, вызвав громкий стон. Он отступил дальше, обвил руками живот, и она поспешила откатиться, направляясь к краю кровати. Ее ладони скользнули под подушки, нашли кочергу из нилариума и потянули. Она рухнула на пол, не понимая, что ноги были полностью открыты, а юбки придавил сидящий лорд фейри. Она резко дернула за ткань, вытащила ее из-под него и вскочила на ноги, сжимая кочергу, направляя конец ему между глаз.
Он смотрел на кочергу, выражение лица было смешным. Он поднял взгляд на ее глаза.
Она замешкалась на миг.
Когда она ударила, он уже двигался, уклонился в сторону, вскочил с кровати. Свет огня играл на его большом нагом торсе, темная кожа от этого отливала лиловым. Она думала, что он прыгнет на нее, но он повернулся, опустил руки и оставил грудь открытой и уязвимой.
Нилла уперлась ногой и бросилась, целясь в его сердце. Она вложила весь свой вес в бросок, и нилариум сверкал. Но он легко шагнул в сторону, поймал кочергу, когда та пролетала мимо. Он потянул за кочергу. Нилла не отпускала, но он толкнул ее. Пять шагов, и она ударилась об стену.
Он склонился, прижал холодную кочергу к ее голой вздымающейся груди. Он был таким высоким, что пришлось вытянуть шею, чтобы смотреть на него, на его сияющие черные глаза.
– Моя маленькая жена полна сюрпризов, – он хрипло рассмеялся.
Ее желудок трепетал от звука, но не от страха. Что-то в его голосе вместе с запахом, которым она дышала, вызвало слабый пульс в ее животе, странный и волнительный.
Она скривилась. Это ощущение нужно было побороть!
Постойте. А Сладкие Сны? Она забыла от шока. Она не должна была биться. Она должна была поймать его голову, притянуть его губы к своим. Но кочерга придавила ее руки.
Кириакос склонился. Она думала, что он поцелует ее, это упростило бы дело, но он уткнулся носом в ее волосы, лежащие на ее плече, и глубоко вдохнул.
– Ах, – выдохнул он, и по ее спине пробежала дрожь от хрипотцы в его голосе. – Как давно я не ощущал запах крови ибрилдиан! Я не понимал, как скучал, как желал этого.
Ибрилдиан? Часть ее разума за грохотом ее пульса узнала слово. Он уже говорил его в Дорнрайсе. Так тут называли людей?
Лорд фейри отодвинулся, медленно и опасно улыбнулся. А потом он приподнял бровь.
– Ты напугана, кроха, – к ее удивлению, он отпустил кочергу и попятился на несколько шагов. Без его поддержки она чуть не съехала на пол, но вовремя спохватилась.
Он покачал головой, еще улыбаясь, и его полночные волосы ниспадали шелком на его широкие голые плечи.
– Не бойся. В отличие от слухов, я люблю, когда жены сами меня хотят. Сейчас у меня другие планы на тебя.
Он отвернулся, видимо, зная, что у нее не было сил для еще одной атаки, и оставил ее с кочергой, подошел к столу, который она не заметила – у стены напротив камина. Шепча слова, которые она не слышала, он щелкнул пальцами, и на кончиках его пальцев появился свет. Он поднес огонек к двум свечам, и они ярко загорелись.
К ее удивлению, Нилла увидела свою сумку на столе, а рядом ее перо и книгу заклинаний.
Кириакос махнул на стул у стола.
– Нужно поговорить, моя милая жена, – сказал он. – Я хочу узнать больше о твоей магии, ведь уже немного видел. Тот твой хитрый меч! Так забавно. Сделай что-нибудь. Присядь. Тебе нечего бояться.
Фейри не мог врать прямо, но Нилла подозревала, что эти слова были не совсем правдой. Но она не могла просто стоять спиной к стене. Если он хотел ей навредить, он уже мог легко это сделать.
Нилла опустила кочергу, пересекла комнату, понимая, как разрезы на юбке открывали ее колени и бедра с каждым шагом. Кириакос тоже заметил, скользил взглядом по ее телу с одобрением. Но он отодвинул для нее стул. Когда она села, он устроился напротив нее. Он был слишком большим для стула и стола, но он умудрился выглядеть расслабленно и изящно.
– Теперь, – он опустил длинный палец на обложку ее книги, – расскажи об этом.
– Эм, – Нилла кашлянула, убирая хрипотцу из голоса. Сладкие сны горели на ее губах, сильные и готовые. Но она не могла броситься над столом и попытаться поцеловать его. Она могла и говорить. – Это книга заклинаний.
– Да, – лорд рассмеялся и открыл пальцем книгу, стал медленно листать пустые страницы одну за другой. – Я знаю принцип. Но разве книги смертных не должны быть наполнены записанными заклинаниями? Или процесс изменился за триста лет?
– О, нет, – Нилла кашлянула. – Я еще новичок в… магии. Я написала лишь несколько правильных заклинаний. И уже их использовала.
– Да? – он приподнял бровь. – Но ты начала обучение. Это хорошо. Как только росток магии пробился, просто усилить его рост. Особенно в ибрилдиане.
Она взглянула на него и отвела взгляд, не зная, что сказать.
– Тот смертный маг, – продолжил Кириакос, – на плавающем острове. Он был твоим наставником? Твоим, – он склонился, свет свеч сиял на острых зубах в его улыбке, – любовником?
– Наставником, – быстро ответила Нилла, потерла ладонью лицо, убирая пряди волос с глаз. – Мы, кхм, только начали уроки. Неделю назад.
– И ты так далеко продвинулась! – Кириакос покачал головой, пытался поймать ее взгляд. – Ты не понимаешь правду, да? Ты не знаешь, как далеко прошла за короткое время. Насколько я понимаю, у смертного мага уходят годы, чтобы развить способность воспринимать квинсатру, а тем более – тянуть оттуда магию. Несколько лет для моего вида – это мало. Но для твоего вида время куда важнее, – он отклонился на стуле и изящно махнул в ее сторону, огоньки на свечах трепетали. – Ты продвинулась за неделю так далеко, что для нас это как ребенок, который танцует и поет через час после рождения. Чудо!
Нилла нахмурилась. Она? Он говорил слова с весом, со значимостью. Она ошеломленно взглянула на него, опустила взгляд.
– О, – Кириакос медленно кивнул, скрестил руки на широкой груди. – Ясно. Ты не знаешь, кто ты, да?
Она не успела придумать ответ, он встал и прошел по комнате, чтобы коснуться места на ровной стене. Она открылась, и стало видно шкаф с красивыми графинами. Он взял графин и два бокала, принес их на стол и опустил один бокал перед Ниллой, другой – возле своего места. Хрустальная пробка музыкально звякнула, он поднял графин и покрутил темно-красную жидкость, а потом налил. Сладкий запах поднялся из бокала, смешиваясь с пряностями в воздухе.
– Немного подкрепления, милая, – фейри закупорил графин и сел на свое место. Он поднял бокал в беззвучном тосте и сделал глоток.
Нилла тревожно смотрела на свой бокал. Что там было? Еще чары? Ее язык ощущался как наждачная бумага, в горле першило. Она поймала взгляд Кириакоса.
– Это вино, – ответил он на ее не озвученный вопрос. – Аурелийское вино с прибрежного региона Милейлы. Говорят, смертным оно подходит. Попробуй, милая. Тебе это нужно для того, что я тебе расскажу.
Она взяла бокал и покрутила его. А потом быстро, пока не передумала, поднесла к губам и сделала глоток. Сладкий вкус наполнил ее рот, яркий, как свет на рассвете. Он оживлял и радовал, оставлял горьковатое послевкусие. Было приятно. Точно не та гадость, которую давал Соран! Она сделала второй и третий глоток, а потом допила бокал.
Кириакос задумчиво теребил свой бокал.
– Твой наставник не говорил тебе, что ты – ибрилдиан.
Нилла покачала головой. Когда ее разум приятно встрепенулся, она застыла.
– Ч-что это за слово? – она чуть запиналась. – Ибрилдиан. Вы его все повторяете, но я не слышала его раньше.
Лорд фейри улыбнулся, осторожно крутил бокал, вино плескалось там.
– На твоем языке, думаю, это слово «гибрид». Так описывают детей фейри и людей. Как ты.
Нилла моргала. А потом нахмурилась и села прямее.
– Что? О чем вы говорите?
– Потому ты так умела в магии. Твоя кровь – смешение качеств фейри и людей. Не половина на половину, пожалуй. Если не ошибаюсь, один из твоих родителей был ибрилдиан, наверное, твоя мама. Странно, что она смогла прожить достаточно долго, чтобы родить. Дети фейри и людей под запретом после Обета, и редкие выжили в эти дни. Мои дети-ибрилдиане были давно убиты на моих глазах, – в его словах была горечь, но он продолжал улыбаться. Контраст поражал. – Но, милая, потому мне и повезло, что я встретил тебя.
Ее сердце сжималось сильнее от каждой его фразы. Гибрид… фейри и человек…
Мама.
Конечно.
Конечно. Она должна была давно понять это.
Конечно, мама была отчасти фейри. Как она могла быть такой красивой, дикой, беспечной? Только фейри танцевала бы в жизни в низшей части в Вимборне, не переживая. Только фейри думала бы, что можно украсть красивого смертного мужа, держать его, как питомца, все эти годы, беспомощного и очарованного. В этом был смысл.
И как еще она получила все свои сокровища фейри?
Но тогда… что это означало? В голове Ниллы кипели вопросы, которые она не могла сформировать. Не думая, она поднесла бокал к губам, сделала еще глоток. Она не была человеком. Не полностью. Хорошо. Она могла с этим справиться, да? Она все еще была собой.
– Он… знал? – вдруг выпалила она, вспомнив, что не стоило выдавать имя Сорана.
– Твой наставник? – Кириакос осушил бокал и опустил его с силой. – Он должен знать. Он знает сложности магии, знает, как она течет в даже самых сильных магах. Он не мог не понять правду, проводя с тобой уроки.
– Почему… почему он не…?
– Почему не рассказал? От страха, наверное. Боялся того, что ты можешь, какой можешь стать. Смертные маги все похожие – наглые мерзавцы, желающие подавить других в их пути к вершине. Чудо, что он не убил тебя сразу. Это смертные заставили запретить гибридов, когда подписывали Обет. Они не могли вытерпеть соперничество. Они не могли вынести мысль о существах, которые могли повелевать магией смертных и фейри.
Нилла обмякла на стуле, уперлась локтем в стол, а лбом – в кончики пальцев. Это было слишком.
Но она не могла презирать Сорана за то, что он скрыл это от нее. Сколько опасных секретов она от него скрыла?
Но эта тайна затрагивала то, кем она была. Она имела право знать это! Или лучше не знать? Не знать, каким было ее существование, было преступлением.
Она застонала и закрыла глаза, ее пальцы терли лоб.
Кириакос встал.
– Моя бедная милая женушка, – сказал он, прошел к ее стороне стола. Она не успела понять, что происходило, он обвил ее рукой, ладонь сжала ее локоть, другая – ее другую ладонь. Он поднял ее со стула, и она отшатнулась, прильнула к нему. Внезапный жар и близость его тела пробудили что-то в ней, что-то пронзающее. Она не могла дышать, и она знала, что он слышал это. – Идем, ты устала, – прошептал он ей на ухо. – Нужно отдохнуть. Хорошенько отдохнуть. Мы сможем обсудить серьезные темы, когда ты поспишь. Идем. Еще пара шагов. Кровать ждет.
Он вел ее, и она не могла противостоять. Когда они подошли к кровати, она поймала столбик одной рукой. Она отпрянула из его хватки, повернулась к нему, прижалась спиной к столбику кровати.
Лорд фейри улыбнулся ей, свет огня смягчал его странные черты. Или на нее влияло вино?
– Я говорил, что не хочу тебе вредить? – шепнул он, поднимая ладонь, ведя пальцем по ее челюсти.
Она кивнула и сглотнула.
Он склонил голову, его глаза были на одном уровне с ее, темные и пристальные.
– В моей стране есть традиция, – сказал он. – Традиция брачной ночи. Жених может дать невесте три поцелуя. Только три. Если она больше не хочет, он покинет комнату. Четвертый поцелуй дается, если его просят.
Комната была очень теплой, медленно кружилась. Сколько глотков вина она сделала? И когда странная музыка стала рычать в ее груди? Она сжала столбик кровати, поддерживала себя.
Три поцелуя. Этого хватит.
Хватит… для чего?
«Сладкие сны! – ревел ее разум за гулом музыки. – Сладкие сны, дурочка!».
Это был ее шанс. Может, единственный. Если она не использует сейчас, Сладкие сны выветрятся.
Она смотрела в темные глаза лорда фейри, ощущая себя маленькой и уязвимой. Уловка ее матери сработает на нем? Если да, что она будет делать?
А если нет…
Кириакос склонил к ней голову. Уголки его рта приподнялись, зубы сверкнули белым, клыки были острыми. Он склонился, и она почти ощущала его губы на своих. Но они не соприкоснулись. Его губы были над ее ртом, она отклонила голову и приподнялась, тянулась губами, даже не соображая, что старалась пересечь расстояние между ними.
Он отступил на пару дюймов, дразня. Ладонь с длинными пальцами легла на ее голое плечо. Ее кожа горела от его прикосновения, он вел пальцами по ее руке, играл с пародией на рукав, следовал к ее ладони, сжимающей столбик кровати за ее спиной. Когда его пальцы сжали ее ладонь, она попыталась противостоять. Лишь на миг. Он притянул ее руку между ними, тонкую и белую у его голой груди.
Он разжал свои пальцы один за другим, повернул ее ладонь, прижал губы к нежной коже ее запястья.
– Один, – прогудел его голос.
Нилла отдернула руку и сжала столбик снова, уверенная, что сползет на пол, если не будет держаться. Ее грудь сдавило, она понимала, как ее грудь вздымалась и опадала от неглубокого дыхания.
Ладони Кириакоса скользнули по ее плечам и шее, его ногти задевали ее плоть, намекая на опасность, но не ударяя. Он нежно обхватил ее лицо.
«Сейчас, – подумала она. – Сейчас!».
Хоть его рот снова был над ее, он подвинул ее голову и поцеловал ее в лоб.
– Два, – сказал он.
Нилла быстро моргала. Его лицо будто плавало перед ее глазами. Скуление вырвалось из ее горла. Он улыбнулся, понимая, какой огонь развел, как его голос и ласки влияли на нее вместе с музыкой и ароматом.
– Последний поцелуй, – он все еще держал ее лицо. – Куда же его опустить?
Он посмотрел на ее рот. Его ресницы были густыми и длинными. Все в нем было опасным и идеальным.
Потому во многих старых песнях говорилось, что смертные поддавались фейри, несмотря на все предупреждения, советы и разум. Пьянящая энергия мерцала в дюймах, разделяющих их тела. Один неверный ход мог поджечь воздух.
Его правая ладонь скользнула по ее затылку. Его пальцы сжали ее волосы, и он отодвинул ее голову, наклонил. Его глаза смотрели в ее, его рот замер над ее губами. А потом он опустился ниже и ниже. Ее глаза закрылись, она ощутила, как его зубы слабо задели кожу ее шеи, и ее спина выгнулась в ответ.
Пальцы его левой ладони гладили ее плечо, а потом стали играть с цветами из бусин на верхнем краю ее корсета. Он опустил третий поцелуй на ее горло.
Ее кровь кипела, готовая взорваться в ее венах.
– Три, – прошептал он в ее плоть.
Он отошел, опустил руки, она отчаянно сжимала столбик кровати. Он все еще с пониманием и опасно улыбался. Она не могла смотреть, опустила взгляд на его широкую грудь. Свет огня играл на ее чертах, подчеркивая сильные мышцы.
– Ну, милая жена? – его голос был мягким и темным, как полночь. – Тебе нужно больше поцелуев?
Нилла усилием воли подняла взгляд на его глаза. Ошибка. Она была мышкой, попавшейся под гипнотический взгляд гадюки.
Она отпустила столбик кровати, шагнула в сторону, а потом села на край кровати и отклонилась, прикусила губу, боясь того, что могла сказать.
Но ей не нужно было говорить. Он понимал.
Он одним шагом добрался до кровати. Его руки обвили ее, уложили на спину. Он ласкал ее щеку, шею, скользил ладонью по ее плечу, голой руке. Добрался до талии и открытой кожи ее бедра.
– Тебе нужно это сказать, – прошептал он, его лицо было в ее волосах, зубы играли с мочкой ее уха. – Нужно сказать, что ты хочешь больше. Это традиция.
Нилла заскулила и повернулась к нему. Его глаза были близко, дыхание обжигало ее лицо. Его ладонь прижалась к ее пояснице, притянула ее к нему, и она быстро опустила ладонь и растопырила пальцы на его голой груди. Он замешкался, неуверенность была в его глазах.
– Я хочу больше, – сказал она.
Он с рычанием повернулся на нее, прижался губами к ее рту. Она ответила, обвив руками его шею, погрузилась в его объятия. Ее голова кружилась от опасности, словно она прыгнула с высокого обрыва, ощущала свист ветра, восторг и ужас, несясь во тьму. Она забыла на миг.
А потом яд заработал.
Реакция была резкой – она охнула и отпрянула, ее губы горели от заработавшей магии. Она не ощущала ещё такой реакции Сладких снов. Но она и не целовала фейри до этого.
Кириакос отодвинулся, упираясь ладонями в кровать по бокам от нее, его длинные волосы обрамляли его лицо. Свет от красного огня сиял на его расширившихся глазах, глядящих на нее с шоком и растущим ужасом. Его рот скривился в жутком подобии его улыбки.
– Rishva! – рявкнул он. С булькающим воплем он сжал ее шею. – Маленькая ведьма!
Но его слова были невнятными, его хватка тут же ослабела, быстрее, чем Гаспар реагировал в Эвеншпиле. Нилла сжала его запястье и убрала его ладони без усилий. Его сильные руки дрожали, как у куклы, и его глаза закатились.
Он вдохнул и рухнул на нее, его вес придавил ее к кровати.
23
Пот лился в глаза Сорана, но он не мог остановиться и вытереть его. Его руки двигались в ритме, тянул за весла, его тело дрожало, остатки сил грозили закончиться.
Вода была буйной. Пролив выглядел ровно с берега Роузварда, но стал жестоким. Волны бросали лодку, как игрушку, угрожая вот-вот перевернуть ее.
Как бы он ни тянул, он не продвигался дальше. Гавань Роузварда не уменьшалась. Развалины домов деревни дразнили его своими зияющими окнами и пустыми дверными проемами.
Но он не сдавался. Не мог. Кириакос не победит сегодня.
Вес Розовой книги под мантией наполнял его жуткой уверенностью.
Соран повернулся на скамье, оглянулся на берег Ноксора. Но… нет. Он не целился на берег. Несмотря на его старания, лодка двигалась в открытое море.
Ругаясь с горечью, Соран потянул за весло, боролся с волнами и течением, чтобы исправить курс. Он выровнял лодку, как мог, снова стал работать веслами, все мышцы двигались, его спина и плечи кричали от боли. Он ощущал, как те крики собирались в его легких, и он дал им вылететь громким воплем.
Лишь раз. Он не закричит снова, даже если захочется. Он должен беречь дыхание.
Казалось, прошли часы, он повернулся и посмотрел, чтобы увидеть берег ближе. Его лодка снова сошла с курса. Нос лодки до этого был нацелен верно, но снова был повернут к бушующему морю.
– Это проклятие, – процедил он, слюна вылетела на губы. Кириакос оставил проклятие, чтобы не пустить Сорана за собой.
Соран закрыл глаза, ощущал мир вокруг. Магия мерцала в воздухе. Проклятие не было сильным, просто отталкивало. Детская забава для силы Кириакоса.
Но без контрпроклятия в руках Соран был беспомощным.
Он остановил весла, и волны успокоились. Лодка покачивалась на воде, сдвигаясь все дальше с курса.
Он мог вернуться. Проклятие не помешает ему вернуться в Роузвард. Он мог поспешить в маяк, порыться в книгах и найти что-нибудь, что отобьет это проклятие.
Но мог ли он так рисковать? Он не знал, как долго лежал без сознания, сколько часов потерял. Каждый миг был слишком ценным. Если он хотел добраться до Ниллы до… до…
Соран зарычал и отвернулся от берега Ноксора, опустил весла и стал грести. Он не вернется. Пока что. Он не даст Кириакосу победить его. Если бы сила воли могла сломать проклятие, он бы пробился.
Розовая книга стучала по его сердцу в такт с движением веслами.
* * *
Сначала Нилла не могла шевелиться, думать. Она едва дышала, придавленная потерявшим сознание фейри. Она могла только лежать и заставлять разум сосредоточиться, не понимая, пала ли и она жертвой яда на ее губах, от которого все лицо болело загоревшейся магией.
Боль вернула ее в чувства. Рыча, она толкнула лорда в плечо, он откатился, съехал с кровати и рухнул кучей на пол.
Нилла села, голова кружилась. Она сжала край кровати, пальцы впились в одеяло. Закрыв глаза, она вытерла ладонью лицо, а потом убрала волосы со лба.
Она забыла о Сладких снах? Она поддалась бы на соблазнение этого фейри? Вот так?
Он как-то ее очаровал – вино, запах, его голос. Но внутри себя она не ощущала признаков чар. Только ее пульсирующую похоть, дикую и неожиданно проснувшуюся. Все ее тело болело от желания, которое она едва понимала, и она дрожала, обвив себя руками, глупо желая, чтобы она не наносила Сладкие сны.
Несколько раз осторожно вдохнув, она перестала дрожать. Глубоко вдохнув, она выдохнула с рычанием. Она не могла оставаться тут и ждать, когда опасное создание проснется. Как долго Сладкие сны будут работать на нем? Она нанесла дозу, которая вырубила бы человека на день. Но яд действовал на фейри быстрее и мог выветриться раньше.
Нилла скривилась и вскочила с кровати, поспешила поправить юбку с разрезами вокруг голых ног. Она перешагнула лорда фейри и поспешила к столику, где лежали ее сумка, перо и книга заклинаний. Ей отчасти хотелось остановиться и написать заклинание. Еще один пылающий меч, наверное. Что-нибудь под рукой на случай, если вне комнаты прятались те жуткие псы.
Но… она оглянулась на кучу, которой был Кириакос. Хоть он лежал неподвижно, он мог играть с ней. В любой миг он мог вскочить, и ее шанс на побег будет потерян.
Она сунула перо и книгу в сумку, а потом огляделась, заметила кочергу из нилариума, где она ее выронила, и забрала и ее. Это было лучше, чем ничего.
Ее ноги дрожали от страха, но спина была прямой. Она прошла к стене, где до этого вышли четыре сестры-жены, ощупала поверхность в поисках трещины или скрытой ручки. Стена была идеально гладкой.
Паника сдавила ее внутри. Нилла оглянулась на рухнувшего Кириакоса. Миг прошел, похоть отступила, оставив только страх. Ее не взял бы фейри! Она не соблазнилась бы! Она управляла собой, и она выберется из этого места, даже если это убьет ее.
Подняв кочергу, она дважды ударила по стене, но перед третьим ударом она вдруг открылась наружу. Нилла подавила вскрик, отскочила, подняв в защите кочергу.
Розовая женщина с яркими волосами появилась на пороге, ее лицо сияло в свете огня. Она не смотрела на Ниллу. Она заглянула в комнату, ее глаза загорелись при виде рухнувшего мужа. На миг ее лицо оставалось бесстрастной маской.
А потом улыбка медленно озарила ее лицо, морщинки появились у глаз.
Она повернулась к Нилле и коснулась своих улыбающихся губ.
– Ришва, – сказала она.
Нилла коснулась своего рта.
– Так… вы называете это? – спросила сдавленно она. – Сладкие сны?
Женщина кивнула, ее улыбка стала шире.
– Это… моего народа, – медленно сказала она. Слова звучали странно, словно ее язык не подходил для смертного языка. Нилла на миг не поняла, а потом ее осенило: так сестра-жена тут же узнала сильное вещество в ее медальоне. Это зелье делал ее народ.
Это была подсказка о происхождении матери? Дриада сказала, что розовая женщина была вайлой. Ее мама была отчасти вайлой?
Но не было времени на загадки. Розовая женщина поманила, Нилла прошла в дверь. Она тут же поняла свою ошибку. На жуткий миг ее нога не могла найти пол, она полетела вперед. Красная комната была ярко освещена огнем, но мир снаружи был темным от непроницаемой Ночи. Как только она пересекла порог, она будто ослепла.
Ее нога опустилась, и она пошатнулась, рука искала опору. Ладонь с множеством пальцев поймала ее локоть, поддерживая ее. Розовая женщина? Нилла вглядывалась, глаза обычно легко привыкали к темноте. Но тут они ее предали. Даже когда она повернулась, пытаясь увидеть красную комнату, она ничего не заметила. Паника бежала по ее венам.
Холодный голос розовой женщины заговорил во тьме возле ее уха.
– Почему ты остановилась?
– Глаза, – прошептала Нилла. – Не вижу!
Пауза. Тихий голос прошептал слова, которые будто зажгли воздух. Нилла удивленно моргнула, она как-то видела, как слова принимали облик на ее глазах… не как слова или написанные буквы, а как движения энергии. Нилла охнула и снова моргнула. Она уже не была слепой. Магия мерцала по краям, пока она смотрела во тьму, которая медленно становилась ясной.
Они стояли в узком коридоре на площадке у винтовой лестницы. Еще шаг, и она покатилась бы и сломала шею на ступеньках. Она сжала ладонь розовой женщины.
– Идем, – сказала розовая женщина и повела ее.
Каждая ступенька была идеально гладкой, отполированной, со скругленными краями. Странная резьба украшала стены лестницы, тема была той же, что и в красной комнате. Неужели вся эта башня была посвящена соблазнению? Нилла поежилась.
А потом задрожала от холода. Воздух был горьким на ее открытой коже, ледяной камень был под босыми ногами. Не было холодно, как зимой. Это был холод места, где никто не сияло солнце. Как могло что-нибудь жить или расти в этом месте?
У основания лестницы они оказались перед пустой стеной. Нилла застыла, хмурясь, но розовая женщина подошла к стене без пауз, опустила ладонь в центр и зашептала. Магия ожила, тянулась из квинсатры, и дверь открылась, стало видно резной коридор с высокими колоннами.
– Туда, – розовая женщина указала на проем. – Иди.
Нилла кивнула, но не отпустила розовую женщину. Немигающие глаза вайлы сияли, как два серебряных шара, озаряя ее острые скулы.
– Ты пойдешь со мной? – спросила Нилла. Она повторила вопрос дважды, махала руками, указывая на коридор, а потом женщина поняла.
