Текст книги "Только с тобой (ЛП)"

Автор книги: Сильвия Дэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

   Пересматривая фотографии, я понял, что множество раз, когда нас с Евой преследовали фотографы, именно Холл делал фотографии.

   Я откинулся назад, выпустил руку Евы из своей руки, затем положил ее на плечо и притянул ближе к себе. Холл был там близко к моей жене, а мы даже не знали об этом.

   – Дайте мне посмотреть те фотографии, – сказал Виктор.

   Я передал их ему, и первые фотографии разбросались по столу. Оставшиеся фотографии заставили меня выпрямиться. Я взял мое фото с Магдаленой, которое было очень распространено, и являлось причиной известной ссоры с Евой в Брайант-парке. И еще одно, на этот раз с Коринн на вечеринки водки Кингсмен.

   Мое дыхание участилось. Я отпустил Еву и сел на край стула, чтобы тщательно рассмотреть остальные фотографии.

   Кэри наклонился вперед и посмотрел на фото из-за плеча Виктора.

   – Этот парень просто плохой стрелок? Или он перепутал Монику с Евой?

   – Он не Еву преследовал, – сквозь зубы прошипел я. Ужасающее осознание укоренялось в сознании. Я вытащил фото с двумя женщинами в ночном клубе. Которое было сделано в Мае, еще до переезда Евы в Нью-Йорк.

   Грейвс ответила на мой вопросительный взгляд кивком.

   – Холл помешан на вас.

   Что означало, что я не просто скрывал информацию о прошлом Моники, но и косвенно в ответе за ее смерть.

 

ГЛАВА 15

Сев ближе к столу, я положила руку на спину Гидеона и почувствовала, как он напряжен. Под обычной белой футболкой, которая обтягивала его мышцы, я чувствовала тепло его кожи.

 Крис вошел, неся в руках поднос с 4 кружками кофе, маленькой чашкой сливок и сахаром. Он поставил его недалеко от Мична, т.к. остальная часть стола была усыпана фотографиями.

 Детективы поблагодарили его, и каждый взял по кружке. Грейвс пила черный кофе. Мична добавил немного сливок и сахар.

 Мична я видела только в ходе расследования смерти Натана. С Грейвс же была знакома ближе: мы устраивали спарринги во время занятий крав мага у Паркера. Думаю, что я нравилась Грейвс, ну или, по крайне мере, она сочувствовала мне. Но я уверена, что именно любовь Гидеона ко мне заставила ее закрыть дело Натана, хотя у нее все еще оставались вопросы.

 Меня немного успокаивало, что именно они отвечали за это дело.

 – Хочу быть уверена, что все понимаю, – произнесла я, подавляя в себе горе, которое весь день пыталось захватить мой рассудок. – Этот человек преследовал Гидеона?

 Мой отец отбросил фотографии.

 – Холл целился в мою дочь или в Кросса?

 – Холл искренне верит, что Кросс предал его, – ответила Грейвс. – Тем, что женился.

 Я уставилась на нее. На ней не было украшений или макияжа, но, тем не менее, она была очень привлекательной. Они видела разные стороны своей работы, но все еще яростно стремилась к справедливость, даже вне закона.

 – Если ему не достался Гидеон, пусть не достанется никому?

 – Не совсем, – она посмотрела на Гидеона. – Холл верит, что у вас с ним одна судьба, что-то похожее на соглашение свыше, и что ваш брак рушит эту связь. Ваше убийство – единственное, что может удержать жизнь в русле.

 – Что это за бред вообще? – спросил Кэри, ставя локти на стол, схватив голову обеими руками.

 – Навязчивая идея Холла не имеет ничего общего с сексуальными отношениями, – вставил Мична, который выглядел потрепанным и уставшим после ночной смены. И все же он был до неловкости наблюдательный. Его партнер нацеливался, а он оценивал обстановку. – Дело тут совсем не об отношениях. Он утверждает, что гетеросексуален.

 Грейвс достала еще одно фото и положила поверх остальных.

 – Вы оба знаете эту женщину.

 Энн. Ладони неожиданно стали влажными. Все мышцы Гидеона тут же напряглись еще больше.

 – Твою ж мать, – пробормотал Кэри, ударив кулаками по столу, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности.

 – Я видел ее прошлой ночью, – сказал Крис, сев рядом с Гидеоном. – Она была на том ужине. Тяжело не заметить ее рыжие волосы.

 – Это кто? – спросил мой отец, голос которого звучал без эмоционально и решительно.

 – Доктор Энн Лесли Лукас, – ответила Грейвс. – Она была психиатром, который лечил Холла, но встречалась она с ним в другом офисе, не в том, где проводила основную работу, под псевдонимом Доктор Арис Матевосиан.

 Гидеон шумно выдохнул, плотно стиснув челюсти.

 – Я уже слышал это имя.

 Грейвс напряглась, ее взгляд устремился на Гидеона.

 – Откуда?

 – Сейчас покажу, – он встал из-за стола и направился к гостиной.

 Я смотрела ему вслед, смотрела, как Счастливчик побежал за ним. Щенок был рядом со мной почти все утром, словно думал, что сейчас мне он нужен больше, чем Гидеону. Что-то изменилось. А учитывая, что эмоциональный барометр Счастливчик на тот момент был точнее, мне следовало обратить внимание на это.

 – Кто-нибудь объяснит, кто эта Доктор Лукас, – потребовал мой отец. – И как она связана с Холлом и Моникой?

 – Кросс вам все объяснит, – сказал Мична.

 – Они спали когда-то, – вмешалась я, желая снять груз этой истории с плеч Гидеона. Я знала, что он стыдился того, что сделал. Я подтянула колени к груди и обвила их руками, стараясь согреться. Я знала, что мне следует тщательно подбирать слова. Довольно трудно рассказать всю историю, учитывая ту нелестную картину моего мужа, которую увидит отец.

 – Она была полностью им поглощена, – продолжила я. – Хотела уйти от мужа, поэтому Гидеон порвал все отношения. Она не смогла забыть его и двигаться дальше. Однажды она пришла ко мне, и пару раз пыталась добраться до Кэри, нося при этом парик и притворяясь другим человеком.

 Грейвс бросила на меня пристальный взгляд, которым обладает только человек с опытом.

 – Мы рассмотрели ее жалобу. И вы и Кросс сталкивались с ней, по отдельности, два раза.

 – Да чтоб тебя, Ева! – отец посмотрел на меня, его глаза были красными и полными раздражения. – Ты ведь не настолько глупа.

 – Нет, – я огрызнулась. – Я все равно все еще не понимаю, что все это значит. Она донимала моего лучшего друга и моего мужа. Я сказала ей отстать.

 Гидеон вернулся и протянул телефон, показывая фотографию, которую он сделал.

 Мична внимательно посмотрел на нее.

 – Медицинское предписание для Коринн Жиро, написанное доктором Арис Матевосиан. Откуда оно у вас?

 – Пару месяцев назад, – без эмоций произнес Гидеон, сев рядом со мной. – Когда Коринн буквально с ума сошла, я узнал, что он ходит к специалисту, который прописал ей антидепрессанты. Они являлись причиной ее эмоциональной нестабильности. Я сфотографировал маркировку, чтобы знать, к кому обратиться, если проблема не разрешится.

 Гидеон рукой притянул меня к себе. Как только я оказалась у его груди, я почувствовала, как он начал медленно откидываться назад на стуле, словно держать меня в своих руках было для него невероятным облегчением. Я обняла его за талию, он поцеловал меня в лоб. Когда он говорил, я чувствовала, как поднимается его грудь.

 – Значит, Энн была психиатром Холла, – произнес он грубым голосом, в котором слышалась смертельная усталость. – Но почему под псевдонимом?

 – Она думала, что умна, – резко сказала Грейс. – Мы умнее. И у нас есть Холл, у которого серьезные психологические проблемы, но он готов к сотрудничеству. Он во всем признался в тот же миг, как только мы встретились. Он очень умен, или же слишком параноик, поэтому в тайне записывал все сессии с доктором Лукас, которые мы обнаружили во время обыска его машины.

 – Это она его заставила? – спросила я, желая убедиться, что здесь нет никакого недопонимания.

 – Я не думаю, что Холл ненормальный, – заявил Мична. – У него была работа, место жительства, и не было особого интереса к Кроссу. Энн Лукас заморочила ему голову.

 Грейвс и Мична начали собирать фотографии.

 – Он упомянул, что бросил школу после того, как схем Понзи Кросса разорила его бабушку и дедушку. Он не таил злобу, но она заставила его думать, что в каком-то смысле его жизнь и жизнь Кросса идут параллельно друг с другом.

 – За это она может сесть в тюрьму? – я ближе прижалась к Гидеону. – То, что она сделала – одна из причин… смерти мамы. Она же просто так не избежит наказания, да?

 – Мы привезли ее около часа назад, – Грейвс посмотрела мне прямо в глаза, и я увидела в ее решимость. – Когда появится ее юрист, мы ее допросим.

 – Окружной прокурор определит все статьи обвинения, – сказал Мична. – но записи Холла, а также записи видеонаблюдения, на которых видно, как Лукас и Холл входят и выходят из ее второго офиса, вероятно, дадут нам достаточные основания.

 – Держите нас в курсе, – произнес отец.

 – Конечно, – Грейвс убрала все в сумку, а затем посмотрела на Гидеона. – Вы видели доктора Лукас во время ужина?

 – Да, – ответил он, гладя меня по руке. – Ева указала мне на нее.

 – Кто-либо из вас с ней разговаривал? – спросил Мична?

 – Нет, – Гидеон посмотрел на меня. В его глазах читался вопрос.

 – Я показала ей палец, но была далеко, – призналась я, в моем затуманенном сознании всплыл этот момент. – На ее лице была такая усмешка. Может, поэтому она и пришла, чтобы увидеть все своими глазами.

 – Ангел, – Гидеон обнял меня, укатывая своим теплом и запахом кожи.

 – Ну, пока у нас есть все, что нужно, – быстро сказала Грейвс. – Мы только возьмем заявление у мистера Маклеода по поводу происшествия в Уэстпорте и уйдем. Спасибо за уделенное время.

 Мы все встали из-за стола.

 – Ева, – Грейвс дождалась, пока я не посмотрю ей в глаза. Всего на мгновение, она была не просто полицейским. – Я очень соболезную вашей утрате.

 – Спасибо, – смущенная, я отвернулась от Грейвс.

 Задалась ли она вопросом, почему я не плакала? Одному Богу известно, почему. Даже несмотря на то, что мама временами сводила меня с ума, я любила ее. Верно ведь? Какая дочь не будет ничего чувствовать, когда умерла ее мать?

 Ангус сел на место Гидеона и начал рассказывать, что произошло в Уэстпорте.

 Гидеон взял меня за руку и отвел в сторону.

 – Мне нужно пару минут наедине с тобой.

 Нахмурившись, я кивнула.

 – Да, хорошо.

 Он повел меня по направлению к нашей спальни.

 – Кросс.

 Мы оба повернулись на голос моего отца.

 – Да?

 Отец стоял в гостиной, лицо нахмурено, а глаза горели.

  – Нам нужно поговорить.

 – Согласен, – произнес Гидеон, кивнув. – Только дайте мне 5 минут с моей женой.

 Он продолжил идти, не дав отцу шанса поспорить. Я последовала за ним в спальню. Счастливчик бежал впереди нас. Я наблюдала за тем, как Гидеон изнутри закрывает за нами тремя дверь. Затем он повернулся ко мне, пристально всматриваясь в мое лицо.

 – Тебе следовало бы поспать, – сказала я. – Выглядишь уставшим.

 И это меня беспокоило. Я не помнила, видела ли я его когда-нибудь таким изнуренным.

 – Ты видишь меня? – охрипшим голосом спросил он. – Ты смотришь и видишь меня?

 Я еще больше нахмурилась. Я осмотрела его с ног до головы. Оу. Он оделся для меня. Думая обо мне.

 – Да.

 Он подошел и коснулся моего лица. Его измученным взгляд нашел мой.

 – Я чувствую себя, словно я невидим тобой.

 – Я вижу тебя.

 – Мне…. – он тяжело дышал, грудь поднималась и опускалась, словно он пробежал несколько миль. – Мне так жаль, Ева. Из-за Энн, прошлой ночи…

 – Я знаю, – конечно, я знала это. Он был так расстроен. Намного больше меня. Почему? Мой самоконтроль никогда не был таким хорошим, как его. За исключением сегодняшнего дня. С того самого момента, когда я узнала правду, я почувствовала лед, распространяющийся где-то внутри. Я не понимала, что это, но воспользовалась этим. Чтобы разобраться с полицией. Чтобы быть с отцом и Кэри, которым нужна сильная я.

 – Черт! – он подошел еще ближе и взял мое лицо в руки. – Кричи на меня. Ударь меня. Ради всего святого

 – Почему?

 – Почему?– он уставился на меня, словно я сумасшедшая. – Потому что это моя вина! Энн была моей проблемой, и я с ней справился. Я не…

 – Ты не в ответе за ее действия, Гидеон, – ответила я с гневом, раздраженная тем, что он так подумал. – И почему ты думаешь, что это твоя вина? Я тебя не понимаю.

 Его руки опустились мне на плечи и немного встряхнули.

 – Это я тебя не понимаю! Почему ты не злишься, что я не рассказал тебе о матери? Ты была в бешенстве, когда я нанял Марка и не сказал тебе. Ты ушла от меня…. – его голос надорвался. – Ева, ты не бросишь меня из-за этого. Мы переживем это… мы найдем способ, как двигаться дальше.

 – Я от тебя не ухожу, – я дотронулась до его лица. – Тебе нужно поспать, Гидеон.

 – Боже, – он приподнял меня и обрушился на мои губы. Я обняла его, гладя по спине в попытке успокоить.

 – Где же ты? – пробормотал он. – Вернись ко мне.

 Приподняв подбородок, он трясущимися пальцами нежно надавил, заставив открыть рот. Его язык тут же проник внутрь, отчаянно меня целуя. Со стоном, он притянул меня ближе к себе, яростно овладевая своим языком. Я почувствовала, как внутри расцветало теплое ощущение. Теплота его лихорадочно горячей кожи чувствовалась сквозь одежду, прожигая плоть. Отчаянно нуждаясь в чем-то, что помогло бы мне оттаять, я поцеловала его в ответ, сплетая свой язык с его.

 – Ева, – Гидеон отпустил меня, его руки опускались вверх и вниз по спине и рукам. Я встала на носочки, углубляя поцелуй. Я запустила руки под его футболку, и он прошипел, притягивая меня ближе и избегая контакта с прохладными пальцами. Но я продолжила касаться его кожи, ища его тепло.

 – Да, – задыхаясь, произнес он. – Боже, Ева. Я люблю тебя.

 Я целовала его губы, посасывала язык, а он целовал в ответ. Звук, который он издавал, был пропитан и болью и облегчением одновременно, его руки опустились на мои бедра, подтягивая к себе. Я цеплялась за него. Терялась в нем. Он был тем, что мне нужно. Я не могла думать ни о чем другом, когда была в его руках.

 – Скажи, что любишь меня, – на выдохе прошептал он. – Что простишь меня. На следующей неделе, в следующем году, когда-нибудь…

 – Я люблю тебя.

 Он прекратил меня целовать и обнял так крепко, что было тяжело дышать. Мои ноги болтались над полом, а наши лбы соприкасались.

 – Я все исправлю, – клялся он. – Я найду способ.

 – Тише… – на задворках сознания была тревога. Боль. Но я не знала, было ли это из-за Гидеона или мамы.

 Я закрыла глаза. Сконцентрировалась на обожаемом, знакомом запахе.

 – Поцелуй меня еще раз.

 Гидеон повернул голову и поцеловал. Я хотела, чтобы поцелуй был грубее, глубже, но он не позволил. Несмотря на то, каким дико страстным был наш первый поцелуй, этот был нежным. Медленным. Я протестовала, мои руки пробирались сквозь его волосы, чтобы притянуть ближе.

 – Ангел, – он уткнулся носом мне в шею. – Твой отец ждет.

 Боже. Я любила папу, но его страдания и беспомощная ярость были ощутимы, и причиняли мне боль. Я не знала, как утешить или успокоить. Внутри меня была пустота, словно я больше ничего не могла дать окружающим. Но все во мне нуждались.

 Поставив на ноги, Гидеон внимательно посмотрел на меня.

 – Позволь мне быть здесь ради тебя. Не закрывайся от меня.

 – Я стараюсь, – я повернула взгляд в сторону ванной. На полу было полотенце. Почему оно там?

 – Что-то не так.

 – Да все, – сквозь зубы пробормотал он. – Все катится к черту, и я не знаю, что делать.

 – Нет. Что-то не так со мной.

 – Ева. Как ты можешь такое говорить? С тобой все в порядке, – его руки снова были у меня на лице, поворачивая к себе.

 – Ты порезался, – я дотронулась до небольшой капли засохшей крови у него на подбородке. – Ты никогда этого не делаешь.

 – Что же происходит в твоей голове? – он крепко меня обнял.

 – Я не знаю, что делать, – повторил он. – Не знаю.

Гидеон держал меня за руку, пока мы шли обратно в гостиную. Отец посмотрел на нас с дивана, а затем встал. Поношенные джинсы. Блеклая футболка калифорнийского университета. Тень щетины на квадратном лице. Гидеон побрился. Почему я не сообразила это, когда увидел порез от бритвы? Почему не заметила, что он больше не в смокинге? Некоторые вещи я понимала на удивление легко. Другие же были затеряны в тумане моего сознания. Детективы уже ушли. Кэри быстро уснул на диване около подлокотника, его рот был полуоткрыт. Я могла услышать, как он мягко сопит.

 – Мы можем пройти в мой офис, – сказал Гидеон, отпустив мою руку, чтобы указать путь.

 Коротко кивнув, отец обошел кофейный столик.

 – Пойдем.

 Гидеон пошел первым. А я направилась за ним.

 – Ева, – голос моего папы остановил меня, и я повернулась. – Мне нужно поговорить с Кроссом наедине.

 – Почему?

 – Есть вещи, которые тебе не стоит слышать.

 Я отрицательно покачала головой.

 – Нет.

 Он раздраженно фыркнул.

 – Мы не будем об этом спорить.

 – Пап, я не ребенок. Что бы ты ни хотел сказать моему мужу, связано со мной. И я думаю, что должна присутствовать.

 – Я не против, – сказал Гидеон, повернувшись ко мне.

 Отец крепче сжал челюсти, взгляд переходил с Гидеона на меня.

 – Ладно.

 Мы все пошли в офис Гидеона. Крис сидел за его столом и разговаривал по телефону. Он встал, когда мы вошли.

 – …когда закончишь на работе, – произнес он кому-то в телефон. – Я все объясню, когда увидимся. Хорошо. Созвонимся позже, сын.

 – Мне нужен мой офис на пару минут, – заявил Гидеон, когда Крис закончил разговор.

 – Конечно, – он обеспокоенно посмотрел на нас троих. – Я пока накрою на стол. Нам всем нужно что-нибудь поесть.

 Когда Крис вышел, я перевела взгляд на отца, который рассматривал огромный коллаж фотографий на стене. В центре была фотография, на которой я спала. Это было довольно интимное фото. Такое, которое сделает мужчина, чтобы помнить все то, что он делал со своей женщиной, прежде чем она уснула. Я посмотрела на остальные фотографии, отметив одну, где Гидеон и я на каком-то мероприятии, но сделал ее Холл. Я отвернулась, почувствовав неприятные мурашки по коже. Страх? Холл забрал мою маму, но его целью был Гидеон. Я могла бы сейчас оплакивать своего мужа. При этой мысли, живот скрутило, заставив меня согнуться пополам.

 – Ангел, – в эту же секунду он был рядом со мной, усаживая на один из стульев лицом к его столу.

 – Что случилось? – отец тоже сел с испуганными глазами. Я не могла разобраться в собственных чувствах, но очень ясно видела его. Он боялся и беспокоился за меня больше, чем следовало.

 – Я в порядке, – заверила я их, и рукой потянулась к руке Гидеона, чтобы крепко сжать ее.

 – Тебе нужно поесть, – заявил Гидеон.

 – Как и тебе, – сказала в ответ я. – Чем быстрее вы закончите, тем быстрее мы сможем это сделать.

 Меня тошнило от одной мысли о еде, но я вслух я это не произнесла. Они и так уже слишком обо мне беспокоились.

 Мой отец встал.

 – Я разговаривал со своими родственниками, – сообщил он Гидеону. – Они все равно хотят приехать и быть здесь рядом с Евой. И со мной.

 Гидеон присел на край стола, запустив руку в волосы.

 – Хорошо. Мы отправим их сразу в Северную Каролину. Нам нужно составить план полета.

 – Я был бы очень благодарен, – нехотя произнес отец.

 – Все в порядке. Не о чем беспокоиться.

 – Тогда почему ты беспокоишься? – спросила я Гидеона, заметив, что он хмурится.

 – Просто… на улице сейчас полнейший дурдом. Мы можем провести твою семью через гараж, но если пойдет слух, что они в городе, им, вероятно, придется столкнуться с прессой и фотографами в отеле или в любом другом месте в городе.

 – Они приедут не достопримечательности осматривать, – огрызнулся отец.

 – Я не это имел в виду, Виктор, – устало вздохнул Гидеон. – Я просто думаю вслух. Я что-нибудь придумаю. Считайте, что все сделано.

 Я представила, что происходит на улице, представила, как бабушка и кузины пробираются через такую толпу. Я покачала головой, и сознание немного прояснилось.

 – Если они хотят приехать, нам следует отправиться на Аутер Бэнкс, как мы и планировали. Там будет тихо и безлюдно.

 Неожиданно я очень захотела оказать на пляже. Почувствовать, как ветер играет с моими волосами, как прибой окутывает босые ноги. Там я бы почувствовала себя живой. А я хотела снова почувствовать себя живой.

 – С обедами все улажено. Еды и напитков хватит на всех.

 Гидеон посмотрел на меня.

 – Я скажу Скотту переговорить с Кристин. Мы все отменили.

 – Это было всего несколько часов назад. Не думаю, отель мог бы заполниться за такой короткий период времени. С поставками еды все тоже готово.

 – Ты действительно хочешь поехать в дом на пляже? – спокойно спросил он.

 Я кивнула. Там не было воспоминаний о маме, в отличие от города. И если бы я захотела выйти и прогуляться, никто бы мне не докучал.

 – Тогда хорошо. Я обо всем позабочусь.

 Я посмотрела на папу, надеясь, что его устроит этот план. Он стоял рядом со мной, скрестив руки и смотря в пол. Наконец, он сказал:

 – То, что произошло, меняет все. Для всех нас. Я хочу переехать в Нью-Йорк.

 Ошеломленная, я взглянула на Гидеона, затем на отца.

 – Серьезно?

 – Мне нужно время, чтобы разобраться с работой и продать дом, но я займусь этим, – он посмотрел на меня. – Мне нужно быть ближе, чем на чертовом другом конце страны. Ты – все, что у меня есть.

 – Пап. Но ты же любишь свою работу.

 – Тебя я люблю больше.

 – Кем вы будете работать? – спросил Гидеон.

 В его тоне было что-то такое, что заставило меня обратить на него внимание. Он немного сдвинуться, чтобы быть лицом к нам, подтянув ногу на стол, и скрестил руки на своем бедре. Он внимательно смотрел на моего отца. На его лице не было и тени удивления, которое чувствовала я.

 – Это именно то, о чем я хотел поговорить, – с мрачным выражением лица произнес отец.

 – Еве нужен преданный начальник охраны, – упреждающе заявил Гидеон. – Ангус и Рауль работают на износ, и моей жене нужна собственная команда охраны.

 Как только осознала, что сказал мой муж, у меня отвисла челюсть.

 – Что? Нет, Гидеон.

 Он удивленно посмотрел на меня.

 – Почему нет? Было бы идеально. Нет никого, кому я бы мог доверить твою защиту больше, чем твоему собственному отцу.

 – Потому что это… странно. Понимаешь? Отец сам по себе. Будет странно, если мой муж будет платить моему отцу. Это просто… неправильно.

 – Ангус – как отец для меня, – заявил он. – И у него точно такая же работа, – Его взгляд переместился на моего отца. – И я очень уважаю его. И Крис является директором компании, в которой у меня контрольный пакет акций, так что тоже можно сказать, что работает на меня.

 – Все равно это другое, – упрямо заявила я.

 – Ева, – отец положил руку мне на плечо. – Если я смогу справить с этим, то и ты должна.

 Я посмотрела на него с широко раскрытыми глазами.

 – Ты серьезно? Ты думал об этом до того, как он предложил?

 Он кивнул, все еще с угрюмым выражением лица.

 – Я думал об этом с того самого момента, когда он позвонил мне сказать о… твоей маме. Кросс прав. Нет никого, кому я бы мог доверять больше, чем самому себе, чтобы обезопасить тебя.

 – От чего? То, что произошло прошлой ночью,… Такое не каждый день встречается, – я не могла думать иначе. Жить со страхом, что Гидеон может быть в опасности в любой момент. Я бы сошла с ума. Но я точно не смогла бы жить, выставив отца на линию огня.

 – Ева, я видел тебя по телевизору, в интернете и журналах за весь последний год больше, чем лично за большую часть времени, которую ты жила в Сан-Диего, – выражение его лица стало еще жестче. – Дай бог, чтобы ты никогда больше не была в опасности, но я не буду рисковать. Помимо прочего, Кросс все равно планирует нанять кого-нибудь. Этим человеком могу быть я.

 – Серьезно? – потребовала ответа я, повернувшись к Гидеону.

 Он кивнул.

 – Да. Я думал об этом.

 – Мне это не нравится.

 – Мне жаль, ангел, – тон его голоса говорил мне о том, что мне придется смириться.

 Отец скрестил руки.

 – Я не приму никаких прибавок или компенсаций кроме той суммы, которую ты платишь своих мужчинам.

 Гидеон встал и обошел стол, открыл ящик и вытащил стопку скрепленных бумаг.

 – Ангус и Рауль дали свое согласие на разглашение сумм их зарплат с вами. Я также распланировал, на что вы можете рассчитывать. Для начала.

 – Просто не верится, – пожаловалась я. – Все так далеко зашло, а ты и слова не сказал?

 – Я обдумал все это сегодня рано утром. До этого я не задумывался об этом и не собирался ничего говорить до тех пор, пока твой отец не упомянул переезд.

 В этом был весь Гидеон Кросс. Он никогда не упускал возможности.

 Папа взял бумаги, внимательно изучил первый лист, затем скептически посмотрел на Гидеона.

 – Это правда?

 – Учитывайте, что Ангус был в моей жизни дольше, чем не был. У него также значительный опыт и военная подготовка. В общем, он это заслужил,– Гидеон следил за тем, как отец переворачивает страницу. – Рауль со мной не так долго, поэтому его сумма меньше. Пока. Но у него также множество навыков и различных курсов подготовок.

 Папа шумно выдохнул, когда перевернул следующую страницу.

 – Ладно. Это…

 – Больше, чем вы, вероятно, ожидали, но в таблице информация, которая вам нужна для оценки предложенной компенсации в сравнении с моими охранниками. Можете заметить, что это вполне себе справедливо. Предполагаемая сумма подразумевает, что вы согласитесь на дальнейшие подготовки и приобретете необходимые разрешения, лицензии и пристрелки.

 Я следила за тем, как плечи отца откидывались назад, а подбородок поднимался, его упрямое выражение лица приобрело более мягкие черты. Чтобы он ни увидел, он принял вызов.

 – Договорились.

 – Вы заметите, что также включено квартирное пособие, – продолжил Гидеон в полном режиме магната, несмотря на сухой тон. – Если пожелаете, то напротив бывшей квартиры Евы есть квартира, которая полностью обставлена и свобода.

 Я прикусила нижнюю губу, зная, что он говорит о квартире, в которой жил, пока Натан был угрозой. Мы тайно встречались там неделями, делая вид, что больше не вместе.

 – Я подумаю об этом, – ответил отец.

 – И еще одна вещь, о которой нужно подумать, – начал Гидеон. – Это то, что ваша дочь – моя жена. Мы, конечно же, будем помнить о вашей роли в жизни Евы и уважать ее. Но уважение вашей роли отца не означает, что мы будем сдерживаться. Не говорит о том, что у нас не будет интимных моментов.

 Боже мой. Мои плечи опустились из-за смущения. Я уставилась на Гидеона. Как и мой отец.

 Отцу понадобилась минута, которая длилась вечно, чтобы разжать челюсти и ответить.

 – Я буду иметь в виду, обдумывая все остальное.

 Гидеон кивнул в ответ.

 – Хорошо. Есть еще что-то, что вы хотели бы обсудить?

 Отец отрицательно покачал головой.

 – Не сейчас.

 Я скрестила руки, что в определенный момент должна высказать все, что думаю об этом.

 – Ты знаешь, где меня найти, когда захочешь наброситься на меня, ангел, – мой муж протянул мне руку. – А пока, пойдем покормим тебя.

Доктор Петерсен пришел около трех, выглядя потрясённым. Проход через толпу на улице, чтобы дойти до здания, явно, был испытанием. Гидеон представил его всем, пока я изучала его реакцию на встречу с людьми, о которых он слышал очень личные вещи.

 Он быстро поговорил со мной, выразив соболезнования. Ему нравилась мама, и порой он определенным образом потворствовал ее нервному поведению, к моему разочарованию. Я могла сказать, что он был поражен ее смертью, что заставило меня задуматься о том, какое я производила на него впечатление. Очевидно, ему тяжело было ответить на этот вопрос. А я старалась ответить на его вопросы о том, как я себя чувствовала.

 Он разговаривал с Гидеоном на пониженных тонах намного дольше, уединившись в столовой.

 Но не долго. Гидеон повернулся ко мне, и я поняла, что разговор окончен. Я проводила доктора Петерсена через фойе к выходу, и по пути заметила клатч на крае стола.

 Когда вытащила телефон, я увидела массу сообщений и пропущенных звонков. От Мегуми, Уилла, Шауны, Доктора Трэвиса… даже Бретта. Я открыла сообщения и стала отправлять ответы, когда телефон завибрировал от входящего звонка. Я посмотрела на имя звонящего, затем на Кэри, увидела, что он разговаривает с отцом, а затем отправилась в спальню.

 Сквозь окна, я увидела, что день был в самом разгаре. Через несколько часов будет темно и первый день без мамы будет окончен.

 – Привет, Трей.

 – Ева, мне, вероятно, не стоило бы беспокоить тебя в такое время, но я посмотрел новости и позвонил прежде, чем подумал, что это плохая идея. Я просто хотел выразить, как мне жаль.

 Я села в одно из читальных кресел, отказываясь думать о том, что кричали заголовки сейчас.

 – Я ценю то, что ты думаешь обо мне.

 – Не могу поверить, в то, что произошло. Если есть что-то, что я могу сделать, пожалуйста, дай мне знать.

 Я позволила своей тяжелой голове облокотиться на кресло и закрыла глаза. Я вспоминала красивое лицо Трея, его добрые карие глаза и небольшое искривление на носу, которое говорило о том, что однажды он был сломан.

 – Послушай, Трей, не хочу тебя взваливать на тебя вину, но ты должен знать, что моя мать очень много значила для Кэри. Она была как приемная мать для него. Он сейчас очень страдает.

 Он вздохнул.

 – Мне жаль это слышать.

 – Я хотела позвонить тебе, до всего этого, – я подтянула под себя ноги.– Спросить, как дела, а еще.… В общем, я хотела сказать, что знаю, что ты должен делать то, что лучше для тебя. Но еще, если ты думаешь, что хочешь что-нибудь с Кэри, то лучше тебе принять решение как можно скорее. Дверь закрывается.

 – Дай угадай. Он с кем-то встречается, – решительно ответил он.

 – Нет, как раз наоборот. Он взял перерыв и переоценивает желания в жизни. Ты же знаешь, что он порвал с Татьяной, да?

 – Ну, он так говорит.

 – Если ты не веришь его словам, то хорошо, что ты его бросил.

 – Прости, – он раздраженно выдохнул. – Я не то имел в виду.

 – Кэри исцеляется, Трей. Совсем скоро он будет готов двигаться дальше. Тебе лучше об этом подумать.

 – Все, чем я занимаюсь – так это думаю об этом. И до сих пор не знаю ответа.

 Я потерла место между бровями.

 – Может, ты задаешь не тот вопрос. Ты счастливее с ним или без него? Разберись с этим, а остальное встанет на свои места.

 – Спасибо, Ева.

 – Не знаю, важно ли это, но я вроде как сделала то же самое. Гидеон и я всегда говорили, что у нас получится, но это было… я не знаю, – я пыталась найти правильные слова, несмотря на затуманенное сознание. – Хвастовство. Упрямство. Это и было частью проблемы, мы знали, что строим замок из песка. Мы не принимали меры, чтобы сделать нас сильнее. Понимаешь, о чем я?

 – Да.

 – Но мы оба сильно изменились, как и Кэри для тебя. И на многое пошли,– я почувствовала, как муж вошел в комнату, и открыла глаза.

 – Это того стоило, Трей, – нежно произнесла я. – Больше это не мечтательные мысли. Мы будем сталкиваться с проблемами, люди будут нам мешать, но когда мы говорим, что со всем справимся, это чистая правда.

 – Ты уговариваешь дать Кэри еще один шанс.