Текст книги "Только с тобой (ЛП)"

Автор книги: Сильвия Дэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

            Она прикусила мою нижнюю губу зубами. Она могла причинить мне боль, прокусить до крови. Но вместо этого, укус был нежным, схоже с тем, как тянут за волосы.

         – Ты с ума сошел, – жаловалась она. – Что, черт возьми, с тобой?

         – Не прощайся со мной без поцелуя.

         – Ты серьезно? – она посмотрела на меня. – Я поцеловала тебя.

         – Только в первый раз. Но не второй и третий.

         -Ну, мать твою, –  ыыдохнула она. Усилив хватку на моей шее, она подтянулась и обвила ногами мою талию. – Почему ты просто не попросил?

         – Не собираюсь умолять

         – Ты никогда этого не делаешь, –  она коснулась моего лица. – Ты раздаешь указания. Не прекращай.

         – Вот, что тебе спускают с рук, когда ты босс, –  сказала Мегуми Скотту, который сидел за столом, прилежно устремив взгляд в монитор.

            Скотт мудро промолчал.

            Араш, однако, не был столь осмотрительным.

            – Временное помешательство, вызванное предсвадебным испугом, правда Скотт? –  он подошел ко мне. – Мозг разжижается. Уменьшается в объеме. Просто жесть какая-то.

            Я бросил на него предупреждающий взгляд.

            – Заткнись.

          – Веди себя хорошо, – Ева слегка поцеловала меня. – Обсудим все позже.

          – У тебя или у нас?

            Она улыбнулась, злость ушла.

            – У нас.

            Ее ноги разомкнулись, и я поставил ее на пол.

            Я мог позволить ей уйти. Хоть мне это все еще не нравилось, но узел в моем животе слегка ослаб. Ева выглядела так, словно ничего и не произошло. Ее характер всегда накатывал внезапным штормом и так же внезапно исчезал, оставляя за собой чистый лист.

          – Здравствуй, Мегуми, – я протянул руку.

            Она пожала ее, сверкая бежевым лаком для ногтей. Мегуми была привлекательной женщиной, с черными волосами длиной до подбородка и миндалевидными глазами.

            Подруга Евы и бывшая коллега выглядел сильнее, чем я видел ее в последний раз я, что меня порадовало, потому что я знал, насколько о ней беспокоится моя жена. Я знал о ней не много до сексуального насилия, недавно изменившего ее жизнь. И жалел об этом. Женщина, которая стояла передо мной теперь имела раненый взгляд темно-карих глаз и легкую браваду, что скрывала уязвимость.

            Опыт научил меня, что впереди ей предстоит долгий путь. И она никогда не станет прежней.

            Я взглянул на Еву. Моя жена продвинулась далеко, превратилась из девушки в молодую женщину, которую я впервые встретил. Сейчас она была сильнее. Я был рад видеть и ни на что бы это  не променял.

Я мог только молиться, что эта сила в конце концов не уведет ее от меня.

            Я покинул студию Джеймса Чо именно так, как и ожидал – с надранной задницей. Тем не менее, я сумел, в конце концов, немного реабилитироваться, поборов тренера в последнем спарринге.

            Ангус ждал меня на улице, стоя рядом с Бентли. Он открыл дверь и взял мою сумку, но не улыбнулся. На заднем сиденье Счастливчик гавкнул в своей переноске, его взволнованное лицо выглядывало из-за решетки.

            Задержавшись, прежде, чем скользить на сиденье, я посмотрел на Ангуса.

         – У меня есть кое-что, – сказал он мрачно.

            Учитывая поиски файлов Хью, я приготовился к плохим новостям.

            – Поговорим, когда доберемся до пентхауса.

         – Лучше в офисе.

         – Хорошо.

Я сел в машину, нахмурившись. Офис – тоже частное пространство. Я

предложил дом, чтобы Ева могла быть рядом со мной, поддержать. Предпочтение офиса Ангусом означало, что он не хотел присутствия Евы поблизости.

            Что такого он должен был мне сообщить, чтобы должно держаться в секрете от моей жены?

            Счастливчик скреб лапой по дверце и тихо скулил. Рассеянным сознанием, я открыл его, и он вывалился, а затем, забравшись ко мне на колени, начал облизывать мне челюсть.

         – Хорошо, хорошо, – я придерживал его, чтобы тот не упал в своем безумии, наклоняя голову назад, дабы избежать попадания его языка себе в рот. – Я тоже рад тебя видеть.

            Наглаживая теплый, мягкий комочек, я смотрел на город. Нью-Йорк в ночное время имел совсем иной пейзаж: темные переулки сливались с мерцающими высотками, неоновыми витринами и уединенными кафе на тротуаре.

            Около двух миллионов человек, живущих на острове, площадью менее двадцати трех квадратных миль, лишь в своих фантазиях могли рассчитывать на неприкосновенность частной жизни. Окна квартир смотрели друг на друга, практически лишенные расстояния. Часто эти окна оставались раскрытыми, давая возможность подглядывать за личной жизнью обитателей. Телескопы были популярным товаром.

            В этом состояла жизнь Нью-Йоркского пузыря – ты существовал, надеясь, что каждый, как и ты, занят своим делом и не обращает внимание на других. И в то же время ощущалась клаустрофобия, противоречащая духу свободы, являющейся основой Имперского штата.

            Мы подъехали к Кросссфайру, и я вышел из Бентли вместе с Счастливчиком. Ангус последовал за мной через вращающиеся двери, и мы пересекли холл в тишине. Охранники встали, бодро поприветствовав меня, бросая взгляды на крошечного щенка в руке. Поймав свое отражение, я про себя улыбнулся.  Одетый в тренировочные штаны и футболку, с влажными от душа волосами, сомневаюсь, что можно было поверить в то, что я владелец этого здания.

            Лифт взмыл вверх и через мгновение мы шли по головному офису Кросс Индастрис. Большинство офисов и кабинок были пусты и темны, но некоторые амбициозные сотрудники по-прежнему занимались делами, а может, у них просто не было причин возвращаться домой. Я это понимал. Еще не так давно, я проводил на работе больше времени, чем в пентхаусе.

            Войдя кабинет, я включил свет и активировал непрозрачность стеклянной стены. Направившись  к дивану, я сел и разместил Счастливчика на подушке рядом со мной.  Именно в это время я заметил потертую кожаную папку у Ангуса в руках.

Он придвинул стул к журнальному столу и сел. Его взгляд встретился с моим.

            Горло сжалось, когда пришла в голову еще одна мысль. Ангус казался слишком мрачным, встреча слишком формальной.

         – Ты не уходишь на пенсию, – я выпалил, слова тяжестью повисли во рту. – Я не позволю.

            Он смотрел на меня мгновение, а потом его лицо смягчилось.

            – Ах, парниша. Я еще побуду с тобой.

            Облегчение накрыло меня с такой силой, что я откинулся на диван, мое сердце снова начало стучать. Всегда готовый играть, Счастливчик сиганул мне на грудь.

         – Слезь, – Приказал я, но это сделало его еще более возбужденным. Удерживая рукой щенка, кивнул Ангусу.

         – Помнишь досье, что мы скомпоновали, когда ты встретил Еву? – начал он.

            Услышав имя жены, я выпрямился.

            – Конечно.

            В голове снова возник день нашей с Евой встречи. Я сидел в лимузине у тротуара, в секунде отъезда  от здания Кроссфайр. Она зашла в здание. Наблюдая за ней, почувствовал притяжение. Не в силах сопротивляться, я сказал Ангусу ждать и вернулся, чтобы найти ее. Гнался за женщиной, чего прежде никогда не было.

            Увидев меня, она уронила бейдж, а я поднял его, прочитав ее имя и компанию, где она работала. К концу ночи, на моем домашнем офисном столе лежала тонкая папка с краткой биографией, чего я опять-таки не делал прежде ради простого сексуального интереса. Так или иначе, на еще тогда непознанном мной уровне, я знал – она принадлежит мне. Знал, хоть и убеждал себя в обратном, она будет иметь для меня важное значение.

            В последующие дни, досье росло, охватывая родителей Евы и Кэри, а затем дедушек и бабушек по отцовской и материнской линии.

         – В Остине у нас был адвокат, –  Ангус продолжал. – Чтобы сообщать нам о необычной активности Харрисона и Леа Трэмелл.

            Родители Моники. Их отказ от дочери и внучки меня устраивал. С меньшим количеством членов семьи придется иметь дело. Но также возникла мысль, что, хотя они, возможно, и не имели никакого интереса к Еве, как к незаконнорожденной внучке, их мнение может измениться, когда Ева публично станет моей женой.

             – Что они натворили?

         – Они умерли, – сказал он прямо, распаковывая папку. – Почти месяц назад.

            Тишина.

            – Ева не знает. Мы только в минувшие выходные  говорили о свадебных приглашениях, и они были в списке. Полагаю, Моника не связывалась с ними.

         – Она написала некролог, который опубликовали в местной газете, – Ангус положил на стол ксерокопию.

            Взяв листок, я быстро просмотрел его. Оба Трэмелла погибли в аварии на лодке во время летнего отдыха. Сопроводительное фото было сделано несколько десятилетий назад, с одеждой и прической семидесятых годов.  Они были привлекательной парой, хорошо одеты и с дорогими аксессуарами. Даже по черно-белой газетной печати я заметил, что у них были темного цвета волосы.

            Я прочитал заключительное предложение. Харрисон и Леа живы в памяти их дочери, Моники, и двух внуков. Глядя на Ангуса, повторил я вслух:

            – Двое внуков? У Евы есть родной брат или сестра?

            Счастливчик вывернулся из моего слабого захвата и спрыгнул на пол.

            Ангус сделал глубокий вдох.

            – Это упоминание и фото заставили меня копнуть глубже.

            Он вытащил фотографию и положил на стол.

            Я взглянул на нее.

            – Кто это?

         -Это Моника Трэмелл, тогда Моника Дик.

            Моя кровь похолодела. Женщина на фото была брюнеткой, как и ее родители. И она не имела ничего схожего с Моникой или моей женой.

            – Я не понимаю.

         -Я еще не выяснил настоящего имени матери Евы, но у настоящей Моники Трэмелл был брат по имени Джексон, который короткое время был женат на Лорен Киттри.

         -Лорен, – среднее имя Евы. – Что мы знаем о ней?

         -На данный момент ничего, но это изменится. Мы в поисках.

            Я провел рукой по волосам.

            – Возможно, мы перепутали семьи Трэмелл?

         -Нет, парень.

            Встав, я пошел к бару. Взял два стакана с полки и налил в каждый виски Ardbeg Uigeadail.

         -Стентон бы тщательно проверил Монику (маму Евы), прежде чем жениться.

         -Ты ничего не знал о прошлом Евы, пока она не сообщила тебе, – напомнил Ангус.

            Он был прав. Записи о произошедшем с Евой, ее выкидыше, протоколы судебных заседаний… все было тщательно похоронено. Когда я поручил Арашу составить брачный контракт, мы проверили ее финансовые активы и долги, но это было все. Я любил ее. Я хотел ее. Никогда не рассматривал ее дискредитацию.

            Стентон также любил свою жену. Ее личное состояние, накопленное двумя финансово выгодными разводами, не стало проблемой. Что касается остального, ожидаю, что он и я действовали схожим образом. Зачем искать неприятности, когда все указывало на то, что ничего нет? Любовь слепила, превращая мужчин в дураков.

            Я обогнул бар и чуть не споткнулся о Счастливчике, так как он выскочил передо мной.

            – Бенджами Кленси чертовски хорош. Он не мог такого пропустить.

         -Мы упустили, – он взял протянутый стакан. – Если бы Трэмелл не умерли, мы бы до сих пор ничего не знали. Все было чисто.

         -Как это возможно, черт возьми? – я заглотил виски одним глотком.

         -Мать Евы использовала имя, дату рождения, и семейную историю Моники, но она никогда не брала кредитов, где могла бы обнаружиться кража личных данных. Она пользовалась банковским счетом, созданным двадцать пять лет назад, и это – бизнес-счет с отдельным идентификационным номером налогоплательщика.

            Открывая его, ей пришлось предоставить личный номер социального страхования, но мир был совсем другим местом до появления Интернета.

            Грандиозность мошенничества была трудна для понимания. Если Ангус был прав, мать Евы прожила большую часть жизни в качестве другого человека.

         -Никаких следов, парень. – Повторил он, оставив стакан нетронутым. – Никаких зацепок.

         -А как насчет реальной Моника Трэмелл?

         -Ее муж управляет всем. В этом смысле, она почти не существует.

            Я посмотрел на щенка, который рыскал у моей голени.

            – Ева ничего об этом не знает, – мрачно сказал я. – Она бы мне сказала.

            Даже сейчас, произнеся вслух, я задался вопросом, как бы она сказала мне. Чтобы я сам мог рассказать, будучи на ее месте? Могла ли она держать такой огромный секрет, жить с ложью всю жизнь, зная правду?

         -Да, Гидеон, – сказал Ангус, его голос низкий и примирительный. Он задавался тем же вопросом. В этом состояла его работа. – Она любит тебя. Глубже и сильнее. Я никогда не видел, чтобы женщина так любила мужчину.

            Я опустился на диван, почувствовав небольшой вес Счастливчика, когда тот вскарабкался рядом со мной.

             – Мне нужно знать больше. Все. Я не могу дать Еве такую разрозненную информацию.

            – Мы сделаем, все возможное, –  пообещал он.

 

ГЛАВА 9

  – Оно... – я посмотрела на детальный эскиз, который Кэри положил передо мной, и покачала головой. – Оно милое... Но это не то. Не то, что нужно.

  Кэри тяжело вздохнул. Сидя на полу у моих ног, он опустил голову на диван, чтобы посмотреть на меня снизу-вверх.

  – Ты шутишь. Я даю тебе единственное в своем роде свадебное платье, созданное специально для тебя, а ты отказываешься?

  – Я не хочу платье без бретелек. А у этого ещё непонятный подол...

  – Это шлейф, – сказал он сухо.

 – Тогда почему я вижу обувь? Мы не должны видеть туфли.

 – Это предварительный эскиз. Ты можешь попросить сделать его больше.

  Наклонившись вперёд, я взяла ранее открытую бутылку вина и пополнила свой бокал. Из колонок тихо звучали лучшие хиты группы Journey. В остальной части мансарды было тихо и темно, она освещалась лишь двумя настольными лампами.

  – Это слишком... современно, – пожаловалась я. – Слишком современно.

  – Э-э, да, – он снова посмотрел на рисунок. – Именно поэтому оно такое классное.

  – Это модно, Кэри. Когда у меня будут дети, они будут смотреть на него, задаваясь вопросом, чем я только думала, – я сделала глоток вина и провела пальцами по его густым волосам. – Я хочу нечто вне времени. Как у Грейс Кэлли или у Джеки Кеннеди.

 – Дети, да? – он наклонился ко мне, как кошка. – Если ты поторопишься, мы сможем вместе гулять с колясками по парку и планировать время для игр.

– Ха! Может быть, лет через 10, – мне казалось это правильным. 10 лет Гидеон будет принадлежать только мне. Этого времени будет достаточно, чтобы мы оба выросли, сгладили острые углы. С каждым днём все становилось только лучше, но наши отношения все ещё были бурными. О чем мы спорили сегодня в офисе?... Я до сих пор не в курсе. В этом весь Гидеон. Лоснящийся, дикий и опасный, как волк. Сначала он буквально ест из моих рук, а потом резко – кусает их. Но обычно после этого следует жёсткий трах... Так что меня вполне устраивает положение вещей.

  – Ага, – угрюмо сказал Кэри.– Понадобятся десять лет и  непорочное зачатие, чтобы ты забеременела, если ты не начнёшь снова с ним трахаться.

  – Ну тебя, – я дёрнула его за волосы. – Нет то, чтобы это твое дело, но прошлой ночью я перевернула его мир.

  – Да ладно? – он покосился на меня через плечо. – А вот это моя девочка.

 Я ухмыльнулась.

  – Собираюсь повторить, когда он вернётся домой.

  – Я завидую. У меня все глухо. Ноль. Зеро. Шиш. На моей ладони образуются постоянные мозоли, в попытках утешить одинокий член.

  Смеясь, я откинулась на спинку дивана.

  – Тебе полезно сделать перерыв на некоторое время. Подумать о перспективе.

 –  Да тебя едва хватило на неделю, – издевался он.

 – 10 дней, вообще-то. Десять ужасных, адских, чудовищных дней, – я сделала ещё один глоток.

  – Правда? Отстой. Кошмар.

  – Не хотелось бы мне снова пройти через это, но я рада, что мы смогли изъять секс из уравнения хотя бы на время. Это заставило нас сосредоточиться на разговорах, наслаждаться простым общением. Когда мы, наконец, выпустили желание на свободу, это было... – я облизнули губы. – Словно взрыв.

  – Благодаря тебе у меня встал.

  Я фыркнула.

 – Только ли благодаря мне?

  Он бросил у меня удивлённый взгляд.

  – Я не буду стесняться своего здорового полового влечения.

  – Просто гордись тем, что можешь поразмыслить над тем, в каком направлении двигаешься. Я тобой горжусь.

  – Оу-у, спасибо, мамуль, – он опустил мне голову на колени. – Знаешь... Я мог бы тебе солгать.

  –  Неа. Если бы ты трахал все что движется, то хотел, чтобы я знала об этом, потому что тогда, я бы надрала тебе задницу, что тебе изрядно нравится, – нет, конечно. Но именно таким способом он наказывал себя.

  – На Ибице будет весело.

  – Ибица? – на секунду мне пришлось задуматься. – Мой девичник?

  – Ага.

  Испания. Полмира отсюда. Я этого не ожидала.

  – И как много времени займёт вечеринка?

  Кэри улыбнулся своей улыбкой на миллион долларов.

  – Выходные.

  – Не то, чтобы у Гидеона было право голоса, но ему это не понравится.

  – Я с ним все уладил. Он беспокоится о безопасности, но сам будет в Бразилии.

  Я удивилась.

 – Бразилия?

 – Ты как попугай сегодня, повторяешь все подряд.

 Мне нравилась Бразилия. Их музыка, погода и страсть. В культуре Бразилии существовала эротика, коей не было равных в мире. Я подумала о Гидеоне, с кучей сексуальных, богатых людей, называемых друзьями, отмечая последние дни холостяцкой жизни, от которой он уже отказался...

  Лучший друг повернулся ко мне лицом.

  – Я знаю это взгляд. Ты злишься только от мысли о том, что его будут окружать бразильские женщины с горячей кровью в не менее горячих купальниках.

  – Заткнись, Кэри.

  – С ним едут правильные люди. Тем более Мануэль. Он – крупный игрок.

 Я вспомнила, как Мануэль Алькоа завоевывал девушек, когда мы все вместе отдыхали в караоке баре. Как Арнольдо, Гидеону и Арашу, Мануэлю даже не приходилось сильно стараться.  Он просто выбирал из широкого ассортимента женщин, которые бросались на него.

 А что будет делать мой муж, когда его друзья будут сидеть на пару с красивыми девицами?   Одиноко попивать кайпиринья*? Не думаю.

  Гидеон не обманет. Он даже не станет флиртовать, не в его стиле. Он даже не флиртовал со мной в самом начале, а я была любовью всей его жизни. Нет, он будет доминировать в комнате, выглядя тёмным, опасным и неприкосновенным, в то время как возле него будет крутиться бесчисленное количество шикарных женщин. И как он устоит?

Кэри рассмеялся.

  – Выглядишь так, будто готова кого-то убить.

  – Ты находишься ближе всех, – предупредила я его.

 – Ты не можешь меня убить. Кто ещё тебе запакует нужные наряды, чтобы Гидеон, как и ты, извёлся от ревности?

  – Похоже, я пришел домой вовремя.

  Кэри и я посмотрели на входную дверь, где стоял Гидеона, со свисающей через плечо сумкой и переноской в руке.

  Плохое настроение улетучилось от одного взгляда на него. Не знаю, как у Гидеона получается выглядеть настолько сексуальным в обычной футболке и тренировочных штанах.

  Он поставил вещи на пол.

  – Что там у тебя? – Кэри поднялся на ноги и подошёл к переноске.

  Я встала и направилась к мужу, будучи в восторге от встречи его дома. Он встретил меня на полпути и обнял. Я запустила свои руки под его рубашку, лаская тёплые, твёрдые мышцы спины.   Когда он наклонился, чтобы поцеловать меня, я откинула голову назад. Его губы коснулись моих в мягком, бессловесном приветствии.

 Выпрямившись, он облизал губы.

 – Чувствую вкус вина на твоих губах.

  – Хочешь немного?

 – Естественно.

  Я направилась на кухню, чтобы взять ещё один стакан.

  Позади, я слышала, как ребята приветствуют друг друга, а затем Гидеон представил Кэри   Счастливчика. До меня доносились восторженный лай и смех. Я ещё не переехала, но уже чувствовала себя дома.

 популярный бразильский алкогольный коктейль, который готовится из кашасы, лайма, льда и тростникового сахара.

  Кэри ушел за час до того, прежде чем я набралась смелости задать Гидеону животрепещущий, на мой взгляд, вопрос.

  Мы сидели на диване. Он комфортно расположился: колени широко, одна рука у меня на плече, другая – небрежно лежала на его бедре. Я свернулась у него под боком, ноги поджала под себя, голова покоилась на его плече, а пальцы теребили низ его футболки. Счастливчик спал в манеже у не зажженного камина, иногда всхлипывая от собачьего сна, что бы там собакам не снилось.

  Гидеон молчал в течение последних тридцати минут, находясь в глубоких размышления, пока я обсуждала достоинства свадебного платья, наброски которого он нашел на столике.

  Короче говоря, – сказала я, заканчивая. – Я чувствую, что узнаю его, когда увижу. Но времени нет.   Стараюсь не паниковать по этому поводу. Но и тянуть уже некуда.

  Его рука переместилась с моего плеча и обхватила заднюю часть моей головы. Губы прижались к моему лбу.

  – Даже если ты наденешь джинсы, то будешь самой красивой невестой на свете, Ангел.

  Растроганная, я прижалась ближе. Глубоко вдохнув, спросила:

  – А куда именно вы собираетесь в Бразилию?

  Пальцы Гидеона ласкали мои волосы.

  – Рио.

  – О, – я представила его на песчаном берегу Копакабана: великолепное загорелое тело, и синие глаза за темными очками.

  Прекрасные женщины на пляже не могли бы догадаться, смотрит он на них или нет. Это волновало бы их, возбуждало.

  Ночью он и ребята окунулись бы в ночную жизнь Ипанемы или, возможно, оказались бы истинными гедонистами и направились прямиком в Лапа. Везде, куда бы они ни явились, их будут окружать потрясающие раздетые женщины. Это было неизбежно.

   – Я слышал, Кэри сказал, ты ревнуешь, – пробормотал он, прижимаясь к моему виску. В голосе слышна нотка самодовольного удовлетворения.

  – Так ты поэтому выбрал Бразилию? Чтоб страдала?

  – Ангел,– он схватил мои волосы, мягко отклоняя голову назад, чтобы посмотреть мне в глаза. –   Я не причастен к выбору места, – его губы тронула сексуальная улыбка. –  Но я рад, что ты будешь страдать.

  – Садист, – я отстранилась от него.

  Гидеон не позволил мне отстраниться, снова дернув назад.

  – После твоего предложения о Дианне, я начал думать, тебе со мной скучно.

  – Очень смешно.

  – Не для меня, – сказал он ровным голосом. Его взгляд блуждал по моему лицу.

  Понимая, что он был, отчасти серьезен, я бросила попытки вырваться.

  – Я сказала, что мне не нравится сама мысль, что ты нанимаешь ее на работу.

  – Не сразу. Ты рекомендовала мне соблазнить ее, словно предложила купить бутылку вина по дороге домой. Ну, хоть, когда я упомянул Рио, ты напряглась.

  – Есть разница...

  – Между активным соблазном женщины, которую я трахал прежде и согласием на мальчишник с друзьями, который я даже не планировал? Абсолютно. И совсем не имеет смысла, почему тебя устроило первое и взбесило второе.

  Я уставилась на него.

  – Потому что одно из них –  бизнес-операция в контролируемой среде. А другое – последний шанс потрахаться в сласть в одном из самых сексуальных городов мира!

  – Тебе виднее, –  его голос был низким и гладким, легким. А это значило, что опасность уже близка.

  – Я не о тебе беспокоюсь, – подчеркнула я. – А обо всех этих женщинах, что тебя хотят. И о твоих друзьях, которые напьются до чертиков, и захотят, чтобы ты тоже принял участие.

  Лицо его было бесстрастным, взгляд холодным.

  – И ты думаешь, я не достаточно силен, чтобы справиться с давлением со стороны парней?

  – Я этого не говорила. Не додумывай.

  – Я просто пытаюсь понять твое вывернутое мышление.

  – Смотри. Давай вернемся к сценарию с Дианной, – я высвободилась и встала. Повернувшись к кофейному столику, я вытянула руки, указывая. – Вот как я представляла прежде, чем предложить. Ты в своем офисе, сидишь, облокотившись на рабочий стол, и делаешь это как всегда чертовски сексуально. Пиджак на вешалке, или, может быть на ручке кресла, что предрасполагает к неофициальности

  Я повернулась к дивану.

  – Дианна в самом дальнем от тебя кресле, для полной картины. Ты медленно двигаешься, и говоришь парочку двусмысленностей о том, что вы будете заниматься с ней вместе делами. Она фантазирует и ставит свою подпись над пунктирной линией. Вот и все. Ты не приблизишься к ней ближе, чем на несколько метров, и даже не сядешь рядом. Стеклянная стена останется прозрачной, так что и она не сдвинется с места.

  – Ты вообразила себе все это за доли секунды?

  – Ну, – я стучала себя по виску. – У меня есть некие воспоминания, что зажигают огонь.

  – Воспоминания о соблазнении в моем офисе не включают посторонних, – сказал он сухо.

  – Слушай, Ас, – я села на журнальный столик. – Это была спонтанная мысль, которая пришла ко мне, потому что я беспокоюсь о тебе.

  Лицо Гидеона смягчилось.

  – Ангелы торопятся. Понимаю.

  – Правда? – наклонившись, я положила руки на его колени. – Я всегда буду испытывать собственичество, Гидеон. Ты мой. Я бы хотела поставить на тебе метку, чтобы все знали об этом.

  Он поднял левую руку, показывая обручальное кольцо.

  Я усмехнулась.

  – Знаешь, сколько женщин обратят внимание на это, когда вы будете со своей командой развлекаться в Рио?

  – Они будут обращать внимание, если я им укажу.

  – Если один из парней проговорится, что это мальчишник, то они просто станут усерднее стараться.

  – Это ни к чему их не приведет.

  Мой взгляд пробежался по нему.

  –  Ты будешь неотразим в графитовых брюках и черной футболке с V-образным вырезом.

  – Ты помнишь ту ночь в клубе.

  Он, очевидно, тоже. Его член стал толще и длиннее, превратив штаны в неприличную палатку.

  Я чуть не застонала, когда его возбуждение вырвалось наружу: под мягким хлопком он был готов.

  – Я не мог перестать думать о тебе после того, как ты покинула мой офис, – пробормотал он. – Не мог выкинуть твой образ из головы. Тогда я позвонил тебе на работу, и ты дразнила меня, говоря, что собираешься домой поиграть с вибратором, в то время как мой член был тверд и готов для тебя.

  Я поежилась, вспоминая каждую деталь. В тот вечер в Нью-Йорке он был одет в свитер с V-образным вырезом, но, представив тропический климат Рио и потные тела ночного клуба, я сделала скидку.

  – Я представлял тебя в кровати, – продолжал он, поглаживая свою эрекцию через брюки. –   Раздвинутые ноги. Спина изогнулась. Тело голое и блестящее от пота, когда ты вводишь толстый пластмассовый член в свое сливочное влагалище. Я наполовину обезумел от этой идеи. Никогда не испытывал подобную похоть.  Я ощущал жар. Необходимость трахаться лихорадила меня.

  – Боже, Гидеон, –  между ног болело. Грудь набухла, а нежные соски затвердели до боли.

  Он смотрел на меня прикрытыми глазами.

  – Я ушел раньше, чем назначил тебе встречу. Я собирался найти кого-то, кто не откажет мне. Я собирался отвезти ее в гостиницу, распластать ее и трахать до безумия, пока не кончу.  Кто она будет – не имело значения. Безликая и безымянная. Я не собирался смотреть на нее, пока был внутри. Она была просто твоим дублером.

  Из меня вырвался низкий звук боли. Мысль, что он был с другой была мучительной.

  – Пару раз я был близок, – его голос был хриплым. – Выпивал, ожидая, когда они закончат флиртовать и подадут сигнал, что готовы уйти. В первый раз я пошел на попятную. Я считал, что она делает этого не ради меня. Во второй раз, я знал, что никто не сделает это ради меня. Никто кроме тебя. Я был в ярости. На тебя за отказ. На них, что были хуже тебя. На себя за свою слабость, что не мог тебя забыть.

  – Я чувствовала то же самое, –  призналась я. – Каждый парень был не тем, кем нужно. Они не были тобой.

  – Для меня так оно и будет всегда, Ева. Только ты. Всегда.

  – Я не беспокоюсь из-за того, что ты можешь изменить, – повторила я, встав. Я сняла майку, а затем шорты. За ними последовали кружевные бюстгальтер и трусики. Я разделась быстро.   Совсем не дразня.

  Гидеон развалился неподвижно на диване, наблюдая. Как секс-бог в ожидании развлечения.

  Затем я увидела словно чужими глазами: мой муж сидит точно так же в переполненном бразильском клубе, молчаливая жажда секса исходит от него теплыми волнами. Он был тем, кем он был – ненасытное сексуальное существо. Была ли хоть одна женщина, способная противостоять ему?  Я таких еще не встречала.

  Я подошла к нему. Оседлала его. Мои руки скользили по его широким плечам, чувствуя тепло через хлопок его футболки. Его руки легли на мои бедра, обжигая кожу.

  – Женщины, которые видят тебя хотят сделать тоже самое. – Пробормотала я. Так же касаться тебя. Они представляют это.

  Глядя на меня, Гидеон медленно погладил языком свою нижнюю губу.

  – А я буду воображать тебя. Именно так.

  –  Будет только хуже, потому что они увидят, как сильно ты хочешь.

  – Как сильно я хочу тебя, –  поправил он, схватив за задницу и притянув к эрекции. Мои половые губы распахнулись из-за раздвинутых бедер, обнимая член сквозь ткань. Мой клитор прижался к его твердости, и я подмахнула бедрами, задыхаясь от удовольствия.

  – Я вижу, как они ищут лучшую точку обзора, – произнесла я, затаив дыхание, – смотрят на тебя трахни-меня глазами. Пробегают пальцами вниз, чтобы ты оценил их активы. Они складывают ногу на ногу, а затем меняют позу в обратном направлении, потому что преисполнены вожделения.

  Я обхватила его жесткий, толстый пенис и погладила его. Он содрогнулся в моей ладони, полный жизненной силы и готовности. Его губы раскрылись – единственный перебой в его контроле.

  – Ты думаешь обо мне и возбужден. И если ты будешь сидеть, как сейчас, с раздвинутыми ногами, они увидят, насколько у тебя большой член и как ты возбужден.

  Потянувшись, я схватила его запястье пальцами и потянула левую руку вверх, укладывая ее на спинку дивана.

  – Вот так. Не двигайся, – другую я расположила на его коленях. – В этой руке ты будешь держать стакан с темной кашасей*. Ты будешь потягивать ее и облизывать губы.

  Я наклонилась вперед и погладила языком по границе нижней губы. У него был великолепный, сексуальный рот. Губы были полными, но твердыми. Изредка давали намек на его мысли. Он редко улыбался, но, когда он это делал, на его лице блистала либо по-мальчишески игривая усмешка, либо самодовольный уверенный вызов. Его медленные улыбки эротически дразнили, а ухмылки высмеивали других.

  – Ты будешь казаться далеким и отдаленным, – продолжала я. – Затерянный в собственных мыслях. Уставший от лихорадочной энергии и бьющей музыки. Ребята приходят и уходят. У Мануэля постоянно на коленях горячая красотка. Каждый раз – новая. Он беспокоится лишь о том, чтоб было достаточно выбора.