Текст книги "Только с тобой (ЛП)"
Автор книги: Сильвия Дэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
Мое прикосновение и сосредоточенность возбудили ее, несмотря на то, что я изо всех старался этого избежать. Закрыв глаза, я произнес.
– А теперь в постель, миссис Кросс.
– Мм, да, пойдем в кровать, – она опустила руки на плечи, проведя пальцами по весящим концам развязанной бабочки. – Мне нравится, что твой воротник открыт. Выглядит очень сексуально.
– Ангел.., ты меня убиваешь, – я поймал ее руки. – У меня все еще остались нерешенные вопросы.
– Ладно. Я буду хорошо себя вести. Сейчас.
Взявшись за руки, мы пошли в спальню. Она запротестовала, когда я достал футболку Кросс Индастрис и натянул на нее.
– А что насчет моих бриллиантов? – спросила она.
После сегодняшнего вечера, она вероятно больше никогда их не наденет. Где, черт его побери, был доктор Петерсен. Мне нужно было, чтобы он сказал нужные вещи в правильный момент, когда придет время.
Я провел кончиками пальцев по ее щеке, единственное прикосновение, которое я мог себе позволить.
– Сейчас это будет намного удобнее.
Я уложил ее в кровать, убрав волосы со щек. Она будет спать, все еще думая, что ее мама жива, а муж никогда больше не лгал.
– Я люблю тебя, – я нежно поцеловал ее в лоб, отчаянно желая, чтобы эти слова были в ее снах.
Вероятно, когда она проснется, она больше им не поверит.
Оставив Еву отдыхать, я закрыл дверь спальни и направился на кухню, чтобы выпить что-нибудь крепкое и успокаивающее, которое уняло бы душевную боль.
Я увидел, что Кэри уже в гостиной, сидит, положив голову на руки. Ангус сидел на дальнем конце обеденного стола, тихо разговаривая по телефону.
– Хочешь выпить? – я спросил у Кэри, когда проходил мимо.
Он поднял голову, и я заметил, что он плакал. Опустошение.
– Где Ева?
– Пытается поспать. Лучшее, что она сейчас может сделать, – я вошел в кухню, взял два стакана и бутылку виски и налил туда приличную порцию алкоголя. Я передал ему один бокал, когда он подошел к кухонному островку.
Я залпом выпил содержимое. Я закрыл глаза и почувствовал, как алкоголь обжигает горло.
– Ты останешься в гостевой комнате, – голос звучал грубее из-за выпитого алкоголя. – Ты ей будешь нужен утром.
– Мы будем нужны друг другу.
Я налил себе еще один бокал.
– Виктор тоже будет здесь.
– Дерьмо, – Кэри протер влажные глаза.
– Стентон… он просто старел у меня на глазах. Словно лет 30 жизни промчались перед ним, пока я стоял там, – трясущимися руками, он поднес к губам стакан.
В кармане зазвонил телефон, и я ответил, даже несмотря на то, что номер был незнакомый.
– Кросс.
– Гидеон. Это доктор Петерсен. Я получил сообщение.
– Минуточку, – я прижал телефон к груди и посмотрел на Кэри. – Мне нужно ответить
Он отмахнулся от меня, его взгляд был сфокусирован на алкоголе в руках.
Я подошел к спальне, открыл дверь и убедился, что Ева уже уснула, а Счастливчик свернулся рядом с ней. Я направился в офис и закрыл за собой дверь.
– Прощу прощения. Мне необходимо было быть одному.
– Все в порядке. Что случилось, Гидеон?
Я сел в кресло у стола и положил голову на руки.
– Мама Евы. Сегодня вечером было происшествие. Ее убили.
– Моника…,– он вздохнул. – Расскажите, что произошло.
И только тогда я вспомнил, что Моника тоже его пациентка, была ею. Я рассказал ему то же самое, что и Виктору.
– Мне нужно, чтобы вы пришли ко мне домой. Мне нужна ваша помощь. Я не знаю, как сказать об этом Еве.
– Как что…? Простите, Гидеон, уже очень поздно, и я сбит с толку. Я думал, она была с вами, когда все произошло.
– Она была, и я оттолкнул ее, чтобы убрать с пути. Она потеряла сознание, а когда очнулась, я сказал, что это была ложная тревога.
– Гидеон, – он устало вдохнул. – Это было, по меньшей мере, не мудро.
– Это было правильным решением. Она больше ничего не могла сделать.
– Вы не можете защитить ее от всего на свете, и ложь – неверное решение.
– Я могу защитить ее от того, чтобы она не стала мишенью! – я вскочил на ноги, разгневанный от того, что его реакция и Ангуса отражали мои худшие страхи о том, как Ева отреагирует на выбор, который я сделал.
– До тех пор, пока я не узнаю, в чем угроза, я даже на улицу ее не выпущу, где она, без сомнения, захочет быть!
– Это ее выбор.
– И он неверный.
– И, тем не менее, это выбор, на который она имеет право.
Я покачал головой, хотя знал, что он меня не видит.
– Ее безопасность – вопрос, который не обсуждается. Она беспокоится обо всех остальных. Я беспокоюсь о ней.
– Вы могли бы выразить ей свои опасения, – продолжил доктор Петерсен низким успокаивающим голосом.
– Она никогда не ставит свою безопасность на первое место. Она бы захотела быть рядом со Стентоном.
– Быть рядом с тем, кто может разделить ее горе могло…
– Прямо сейчас он стоит рядом с трупом ее матери на улице города!
Произнесенные и слова и представший перед глазами образ были отвратительные. Содержимое желудка взбунтовалось против выпитого алкоголя. Но мне нужен был хоть один человек, способный понять, почему я принял такое решение. Который дал бы мне надежду на то, что Ева меня поймет.
– Не указывайте мне, что на данный момент лучше для нее, – холодно произнес я. – Я не позволю ей туда пойти. Это сцена до конца жизни преследовала бы ее.
Он ничего не говорил какое-то время.
– Чем дольше вы ждете, тем труднее это будет для вас обоих.
– Я скажу ей, как только она проснется. А вы придете сюда и поможете мне в этом.
– Гидеон.
– Я разговаривал с ее отцом, который в Калифорнии. Он скоро будут здесь. И Кэри тут, – я ходил взад и вперед. – У них есть время, чтобы смириться с мыслью, поэтому, когда Ева их увидит, они смогут оказать поддержку, в которой она нуждается. И вы тоже сможете ей помочь.
– Вы не видите, что самый мощный источник силы и комфорта это вы, Гидеон. И будучи не в состоянии открыться ей по поводу проблемы такого масштаба и будучи с самого начала нечестным по отношению к ней, вы поставили ее в ситуацию, где поддержка человека, которая значит для нее больше всего, стоит на зыбкой почке.
– Думаете, я не знаю этого?! – я остановился пред коллажем фотографией жены. – Я… Боже. Я просто в ужасе от того, что может меня не простить.
Молчание доктора Петерсена позволило словам повиснуть в воздухе, словно высмеивая мою беспомощность.
Я отвернулся от фотографий жены.
– Но я бы снова поступил точно также. Каждое действие, каждое слово….
– Хорошо. Вам нужно поговорить с ней об этом, как только она проснется. Будьте честным о своих чувствах, сконцентрируйтесь на этом, а не на логике или разумном объяснении. Она может не согласиться с вами или не разделить вашу точку зрения, но если она поймет ваше эмоциональное побуждение, которыми вы руководствовались, это поможет.
– А вы понимаете? – спросил я.
– Да, понимаю. Но это не говорит о том, что я не порекомендовал бы другое развитие событий, но я понимаю. Я продиктую еще один номер, по которому вы можете напрямую связаться со мной.
Я взял ручку со стола и записал его.
– Поговорите с Евой. А после этого, если я ей понадоблюсь, то я приеду. Но не обещаю, что отвечу сразу же, – продолжил он. – Но приеду, как только смогу.
– Спасибо.
Я закончил разговор и сел на стол. Я больше ничего не мог сделать. Оставалось только ждать. Ждать, пока Ева проснется. Ждать полицию. Ждать, пока люди придут или позвонят: друзья, родственники и все, кто смогут сделать не больше моего.
Я включил компьютер и послал сообщению Скотту, с указанием отчистить мое расписание до конца недели и связаться с организатором свадьбы. Сообщать ей и остальным или нет, было довольно спорно, учитывая, что папарацци уже были на месте происшествия. Не было ни одного шанса, что нам предоставят хотя бы один день, чтобы скорбеть.
Мысли о том, почему это произошло, уже были опубликованы в интернете, и меня это выбесило, но сделать ничего нельзя было. Теории заговора и безумные предположения. Мир следил за нами в течение долгих месяцев, чтобы решиться на что-то.
Я постарался избавиться от этих мыслей.
Я заставил себя думать о вещах, которые могли смягчить такую новость. Я уже решил, что надо поговорить с Виктором и обсудить его семью, которая должна приехать в пятницу.
Телефон был в руках до того, как я успел это осознать. Я смотрел на список пропущенных звонков и сообщений. Но от моей матери ничего не было, хотя я думал, что к этому моменту Крис или Айерленд что-нибудь ей сказали по этому поводу. Но ее молчание удивило меня не так сильно, как сообщение от Кристофера.
«Пожалуйста, передай Еве мои соболезнования.»
Я долго смотрел на сообщения, постоянно нажимая на экран, как он начинал затухать. Больше всего меня поразило слово «пожалуйста». Привычная вежливость, но Кристофер никогда не использовал ее по отношению ко мне.
Я подумал о тех людях, кому я позвонил от имени Евы. Кэри, который был для нее, как брат. Виктору, ее отцу. А если бы ситуация была обратная, кому бы позвонила Ева? Крису? Ну, уж точно не моему брату.
Почему? Все эти годы этот вопрос мучил меня. Кристофер мог бы так много значить для меня, быть связующим звеном с новой семьей, которую создала моя мать.
Я открыл ящик и уставился на крошечную флеш-карту, которую Ангус достал из дома Лукасов. Был ли там ответ?
А имело бы это значение, если ответ положительный?
Момент, которого я так боялся, настал слишком быстро. Я лежал на кровати с закрытыми глазами, когда почувствовал, как Ева перевернулась рядом со мной, и вздохнула в поисках удобного положения. Она бы могла и дальше спать, если бы ей позволил. Если бы дал ей еще пару часов спокойствия.
Но самолет Виктора уже приземлился в Нью-Йорке. Полиция могла появиться в любую минуту. Реальная жизнь, так или иначе, была уже готова ворваться, несмотря на то, как бы сильно я ни старался защититься от нее. А это означало, что оставшееся время, до момента, когда я должен обрушить такую новость на мою жену, подходило к концу.
Я сел и провел руками по лицу, чувствуя щетину, появившуюся на челюсти. А затем я положил руку на ее плечо и очень аккуратно разбудил ее.
– Привет, – она повернулась и посмотрела на меня сонными глазами. – Ты все еще в одежде. Все ночь работал?
Я встал и включил прикроватную лампу, не в состоянии обсуждать все это сидя.
– Ева. Нам нужно поговорить.
Она несколько раз моргнула и поднялась на локтях.
– Что случилось?
– Освежись, пока я приготовлю кофе, ладно? И жди меня в спальне, пока я его не принесу.
Она нахмурилась.
– Ты очень серьезный.
– Да. И мне нужно, чтобы ты проснулась.
– Хорошо, – она отодвинула в сторону одеяло и встала.
Я взял Счастливчика и закрыл дверь спальни, отнеся его в ванную, пока я готовлю кофе для меня и Евы. Новый день, но тот же распорядок. Несколько минут притворства, что ничего не произошло, превращались в ложь другого рода.
Когда я вернулся в спальню, Ева как раз натягивала пижамные штаны. Она завязала волосы в хвост, а на футболке виделось белое пятно от зубной пасты. Все как обычно. На мгновение, она была женой, которую я безумно любил.
Она взяла кружку и понюхала содержимой, закрывая глаза от непередаваемого удовольствия. Это было так на нее похоже, так в стиле Евы, что у меня сердце екнуло.
Я отставил кружку в сторону, и почувствовал, что слишком переживаю, чтобы пить или есть что-то.
– Садись в то кресло, ангел.
– Ты начинаешь меня пугать.
– Знаю. Прости, – я дотронулся до ее щеки. – Я не хочу затягивать. Как только ты сядешь, я все объясню.
Ева села в читальное кресло около окна. Ночное небо постепенно переходило в утреннее. Я включил свет рядом с ней, а затем взял стул и поставил напротив ее. Я протянув ей руки, я сел, и нежно сжал ее пальцы.
Я глубоко вздохнул.
– Я соврал тебе. Я объясню тебе, почему так поступил, когда все выложу, но сейчас..
Она прищурилась.
– Рассказывай, Ас.
– Ты была права по поводу выстрелов, которые слышала. Один из фотографов открыл огонь вчера вечером. И попал в твою маму, – я остановился, пытаясь заставить себя произнести эти слова. – Она не выжила.
Ева уставилась на меня широко раскрытыми глазами на внезапно побелевшем лице. Ее руки очень тряслись, когда она поставила кружку на стол.
– О чем ты говоришь?
– В нее стреляли, Ева, – я сильнее сжал ее руки, которые внезапно стали холодными, чувствуя ее панику. – Ранение было смертельным. Мне очень жаль.
Она задышала чаще.
– Я не могу ответить ни на какие вопросы прямо сейчас. Но стрелок под стражей, и Рауль сказал мне, что Грейс и Мична занимаются этим делом.
– Но ведь они полицейские, которые работают с убийцами, – без эмоций произнесла она.
– Да, – они расследовали смерть Натана Баркера, и я знал их лучше, чем хотелось бы.
– Почему кто-то хотел убить мою маму?
– Я не знаю, Ева. Возможно, это был случайный выстрел. Или он не попал в свою цель. Мы можем позвонить Грейвс или Мична, у тебя ведь все еще есть их визитки, да? Они, может быть, ничего нам и не скажут, но я думаю, что они придут, чтобы взять показания.
– Зачем? Я ведь ничего не знаю.
Страх, с которым я боролся всю ночь, поглотил меня. Я ждал злость и слезы. Неконтролируемый взрыв эмоций. Вместо этого она казалась сбитой с толку. Почти безжизненной.
– Ангел, – я отпустил одну ее руку и коснулся ее лица. – Кэри здесь, в гостевой комнате. Папа уже на пути из аэропорта. Он скоро будет тут.
– Папа, – одинокая слеза скатилась по ее лицу.– Он уже знает?
– Да. Я сказал ему. Кэри тоже знает. Он там был.
– Мне нужно поговорить с ним. Она была ему, как мать.
– Ева,– я присел на край сидения и взял ее за плечи. – Ты не должна беспокоиться ни о ком сейчас.
– Почему ты мне не сказал? – она посмотрела мне в глаза. – Почему солгал?
Я начал объяснять, а потом засомневался. И, в конце концов, произнес:
– Чтобы защитить тебя.
Она перевела взгляд с моего лица куда-то в сторону.
– Знаешь, а я ведь знала, что что-то случилось. И, видимо, именно поэтому я не удивлена. Но когда мы уехали… Она уже была…?
– Она уже умерла, Ева. Я не буду лгать тебе снова, я не знаю, пострадал ли кто-то еще, когда я вытащил тебя оттуда. Самое главное было – увезти тебя в безопасное место. А после этого..
– Это не важно.
От паники я чаще задышал.
– Ты ничего не могла сделать.
– В любом случае, сейчас это уже не важно.
– Ты в состоянии шока, Ева. Посмотри на меня.
Когда она не посмотрела, я поднял ее и посадил к себе на колени. Она вся была ледяной. Я прижал ее к себе, стараясь согреть, и она начала дрожать. Встав, я отнес ее обратно на кровать и убрал одеяло. Я сидел на краю матраса и накинул одеяло на нас, закрывая ее от плеч. А затем я начал ее медленно укачивать, целуя в лоб.
– Мне очень и очень жаль, ангел. Я не знаю, что делать. Скажи мне, что делать.
Она не ответила и не плакала.
– Ты совсем не спал? – тихо спросил Крис. – Может стоить прилечь на часок.
Я поднял голову, и был очень удивлен, увидев своего отчима. Я не слышал, как он вошел, мои мысли были далеко, и уставился на вид из окна. Виктор и Кэри были в гостиной с Евой. Они оба были настолько убиты горем, что едва разговаривали. Ангус был где-то неподалеку, разбираясь с персоналом, чтобы усмирить репортеров и фотографов, столпившихся у входа в здание.
– Ты разговаривал с Евой? – я потер уставшие глаза. – Ее отец и Кэри просто сломлены, а она…
Боже. А она что? Я понятия не имел. Она казалось отстраненной. Словно она не была часть того мучения и бессильного гнева, которые излучали два человека, которых она безмерно любила.
– У нее шок, – он сел. – Ее накроет скорбь, в какой-нибудь момент. А пока она справляется со всем единственным способом, который знает.
– «В какой-нибудь момент» очень размытое понятие. Я должен знать, когда…как… что делать.
– Именно поэтому тебе нужно позаботиться о себе, Гидеон, – он посмотрел на меня с теплотой. – Чтобы ты был сильным для нее, когда ей это понадобится.
– Она не позволит мне успокоить ее. Она слишком занята заботой о других.
– Это просто отвлечение, я уверен, – спокойно произнес он. – Сконцентрироваться на чем-то помимо собственной утраты. А ты бы лучше послушался меня и сконцентрировался на себе. По тебе видно, что и глаза не сомкнул.
Я засмеялся без тени юмора.
– А что меня выдало? Смокинг?
– Красные глаза, утренняя щетина. Ты не выглядишь, как муж, который может сделать все, что от него зависит, на которого Ева может положиться, чтобы держать себя в руках.
– Черт возьми, – я встал. – Просто, все это кажется неправильным. Вести себя так, словно ничего не произошло.
– Я не это имел в виду. Но жизнь продолжается. И для Евы она продолжится с тобой. Так будь собой! А ты сейчас выглядишь таким же сломленным, как они в гостиной.
И я таким и был. Тот факт, что Ева не нуждалась в моем утешении…. Это было тем, чего я больше всего боялся.
Но я знал, что он прав. Если я не выглядел как человек, способный поддержать ее, как я мог ждать от нее, что она на меня положится.
Крис встал.
– Я сделаю кофе, пока ты будешь в душе. Кстати, я принес еды. Булочки и бутерброды из кондитерской, которую посоветовал твой брат. Скоро уже 11.
Я даже думать о еде не мог, но с его стороны было предусмотрительно.
– Спасибо.
Он пошел со мной к двери.
– Я сейчас живу в городе, как ты знаешь. Кристофер займется бизнесом ближайшую пару дней, чтобы я мог помочь тебе тут. Если тебе что-нибудь понадобится, в любое время, просто позвони мне.
Я замер. Грудь сжалась от переполнявших меня эмоций. Каждый сделанный вдох стоил усилий.
– Гидеон, – Крис положил руку мне на плечо.
– Вы оба это переживете. У тебя есть семья, друзья, которые..
– Какая семья?
Он убрал руку.
– Нет, у меня ее нет, – произнес я, ненавидя то, что оттолкнул его. Ненавидя, что в его глазах боль, которую причинил я. – Слушай, я рад, что ты здесь. Я не ожидал, что ты будешь тут, но я рад..
Он крепко меня обнял.
– Тогда привыкай, – грубо ответил он. – Потому что в этот раз я не отступлю, Гидеон. Мы – семья. Может быть, сейчас самое время начать задумывать о том, что все это для нас значит. Тебя и меня. Твоей матери, Кристофера и Айерленд.
Моя голова склонилась ему на плечо, и я боролся за каждую крупицу самообладания. Я был уставший. Изнуренный. Мой мозг отказывался воспринимать информацию. Именно поэтому я чувствовал себя, как… Черт. Я не знаю, как я себя чувствовал.
Отец Евы и Кэри были раздавлены. Стентон… я даже представить себе не мог, в каком состоянии он был. Чтобы я ни чувствовал, это – не входило ни в какое сравнение.
Под влияние стресса и усталости, я произнес, не думая.
– Кристоферу нужно будет пересадить новую личность, чтобы стать частью семьи.
Крис напрягся и разжал объятья.
– Я знаю, что вы с Кристофером не очень ладите, но…
– Но не по моей вине. Я просто хотел прояснить это.
Я пытался побороть этот вопрос, затолкнуть его подальше в «невысказанное».
– Он когда-нибудь обсуждал с тобой, почему так сильно меня ненавидит?
Ради всего святого. Зачем я спросил? Это не должно иметь значение. Не спустя херову тучу лет.
Крис отошел, качая головой.
– Он не ненавидит тебя, Гидеон.
Я пытался взять себя в руки, стараться не дрожать от усталости или переполнявших эмоций. Прошлое было в прошлом. Я сам его там оставил, зарыл в коробке, где ему было и место. Сейчас у меня была Ева.
Черт возьми. Я надеялся, что все еще была.
Жена никогда не подталкивала меня к разрешению этого вопроса с Кристофером, как с остальными членами семьи. В ее глазах он зашел слишком далеко, так бессердечно используя Магдалену, которых Кэри заснял на видео. Может быть, Ева ничего не имела против, если я разрешил это с Кристофером…
И, может быть, она бы гордилась мной за попытку. И если бы она была, если это доказало ей, что я был другим, что я изменился и стал таким, каким она хотела меня видеть…. К чертям все! Я только что вернулся к тому, с чего все началось, весь наш прогресс был утерян из-за того, что я не сказал ей о смерти Моники, как только узнал. И если исправление проблем с моей семьей могло бы хоть как-то помочь ей простить меня за эту ложь, тогда все это стоило усилий, несмотря на то, что это значило для меня.
Я заставил себя расслабиться. И когда я заговорил, что голосом был низким и спокойным.
– Я хочу тебе кое-что показать.
Я жестом указал отчиму на кресло у стола. Когда мы уселись, я подергал мышку, чтобы экран зажегся. На экране появились заметки, написанные рукой Хью.
Крис быстро прочитал информацию. Я точно знаю момент, когда он осознал, что читает. Все его тело напряглось.
– Не знаю, сколько из всего этого, правда, – предупредил его я. – Все отчеты о наших сеансах с Хью – сплошная ложь. Все они составлены таким образом, что если бы мы подали в суд, то он бы выставил мой психологический портер в свою защиту.
– Мы должны были подать в суд, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Откуда это у тебя?
– Не важно. Важно то, что там 4 отчета о встречах с Кристофером. Один из них, групповой, который якобы проводился со мной и с ним. И я знаю то ли это выдумка, то ли я просто забыл.
– К какой версии склоняешься ты?
– Я, правда, не могу сказать. Есть моменты моего детства, которые я не помню, – во сне я лучше вспоминал, чем наяву.
Крис повернулся в кресле, чтобы посмотреть на меня.
– Ты думаешь, что он покушался на твоего брата?
Мне понадобилось какое-то время, чтобы отпустить воспоминания и ответить на вопрос.
– Не знаю. Тебе лучше спросить Кристофера, но я сомневаюсь.
– Почему?
– Числа и время сеансов в отчетах Хью стоят сразу после наших встреча. И если временные рамки точные, что было бы разумно, если б он заметал следы, поэтому я не думаю, что это так, – я скрестил руки на груди. Попытки объяснить снова вернули горечь. И ненависть и Хью и к себе. – Он был больным ублюдком, но, слушай, я не могу это никак мягче выразить. Но он всегда кончал, когда издевался надо мной.
– О господи… Гидеон.
Я отвернулся, увидев шок и кипящую ненависть в его глазах.
– Хью говорил Кристоферу, что он приходил меня лечить, потому что ты и мама боялись, что я его убью.
Только мысль о других людях в пентахусе сдерживала меня от ударов кулаком по стене. Видит бог, ребенком я разбивал руки в кровь очень часто.
Вспоминая то время, я легко мог представить себе, как промывка мозгов Хью могла укорениться в сознании маленького мальчика, чей старший брат часто использовал кулаки для выпуска эмоций.
– Кристофер бы этому не поверил, – уверено произнес он.
Я устало пожал плечами.
– Однажды, совсем недавно, он сказал мне, что я мечтал о его смерти с самого первого дня его жизни. Я понятия не имел, о чем он говорил…
– Позволь мне прочитать, – хмуро произнес он, поворачиваясь к монитору. – А ты пока прими душ. Мы выпьем кофе, когда закончишь. Или что-нибудь покрепче.
Я уже было вышел из комнаты, но остановился перед самой дверью. Повернувшись назад, я увидел, что Крис пристально вглядывается в слова на экране.
– Ты не знал Хью так, как знал его я, – сказал я. – Каким образом он могу повернуть события и вещи… заставить тебя поверить…
Взгляд Криса поднялся и встретился с моим.
– Тебе не нужно убеждать меня, Гидеон. Твоих слов более, чем достаточно.
Я быстро отвел взгляд. Знал ли он, что значили дня меня эти 5 слов? Я не мог сказать ему, у меня и так уже стоял ком в горле.
Кивнув, я вышел.
Понадобилось дольше времени, чем должно было, что надеть чертову одежду. Я выбирал в соответствие с предпочтениями Евы. Серые штаны, которые ей нравились. Черная рубашка с V-образным вырезом. Наконец-то выбрал.
В дверь постучали.
– Войдите.
Ангус появился в двери.
– Детективы уже поднимаются.
– Хорошо, – я прошел с ним по холлу к гостиной.
Моя жена сидела на диване, в своих спортивных штанах, носках и широком свитере. Ее голова покоилась на плече Виктора, а его щека у нее на макушке. Она перебирала волосы Кэри, который сидел на подушке у ее колен. Связаны, как никогда. Телевизор был включен, там шел какой-то фильм, который никто не смотрел.
– Ева.
Ее взгляд медленно переместился на меня.
Я протянул ей руку.
– Полицейские здесь.
Виктор выпрямился, заставляя жену сесть. Громкий стук в дверь заставил всех прийти в чувство.
Подходя ближе к дивану, я все еще протягивал ей руку. Ева медленно встала, цвет ее лица был чересчур бледным. Она положила свою руку в мою, и вздохнул от облегчения. Я притянул ее ближе к себе, целуя висок.
– Я люблю тебя, – нежно прошептал, ведя ее к двери.
Она обняла меня за талию и прижалась ближе.
– Я знаю.
Я повернул ручку двери.
– Детективы. Прошу вас, проходите.
Первой зашла Грейвс, и ее резкий взгляд тут же упал на Еву. Мична прошел за ней, из-за того, что он был выше нее, он смог посмотреть мне прямо в глаза.
Он резко кивнул.
– Мистер Кросс.
Ева отошла от меня, когда я закрывал дверь.
– Мы очень соболезнуем Вашей утрате, миссис Кросс, – сказала Грейвс таким тоном, что ты сразу понимал, насколько часто полицейские произносят это.
– Вы, вероятно, помните отца Евы, Виктора Рейеса, – произнес я. – И высокий шотландец вон там – Ангус Маклеод.
Оба детектива кивнули, а затем, как обычно, Грейвс взялась за дело.
– Детектив Шейли Грейвс, а это мой партнер детектив Ричард Мична.
Она посмотрела на Кэри, с которым разговаривала несколькими часами ранее.
– Мистер Тейлор.
Я жестом указал на обеденный стол.
– Присядем.
Моя жена убрала волосы назад, трясущимся руками.
– Могу я Вам предложить кофе? Или воду?
– Кофе был бы очень кстати, – заявил Мична, выдвигая для себя стул.
– Я принесу, – вмешался Крис, входя в комнату через холл. – Добрый день. Я отчим Гидеон, Крис Видал.
Представив себя, он сразу же направился на кухню.
Грейвс села рядом со своим напарником, кладя на стол кожаную сумку рядом с локтем. Грейвс была миниатюрной женщиной в отличие от Мична. У нее были коричные кудрявые волосы, которые она завязывала в тугой хвост, а лицо было как у лисы.
Волосы Мична были тонкими и серыми, которые обращали внимание на его темные глаза и грубые черты лица.
Грейвс следила за мной, пока я отодвигал стул для Евы. Я встретился с ее взглядом и посмотрел ей в глаза, увидев подтверждение того, что она знала о том, что я сделал. В ответ же, я позволил ей увидеть свою решимость. Да, я совершил аморальный поступок, чтобы защитить жену. Я принимал эти решение, даже если о них никому и никогда нельзя было говорить.
Я сел рядом с Евой, подставил стул ближе к ней и взял ее за руку. Виктор сел с другой стороны, а Кэри рядом с ним. Ангус стоял позади меня.
– Вы оба не могли нам рассказать о прошлом вечере, начиная с прибытия на мероприятие, – попросил Мична.
Я начал первым, зная, что Ева внимательно следить за каждым моим словом. Хотя она не помнила только последние мгновения, я знал, что каждая деталь была для меня жизненно необходима.
– Вы не видели стрелка? – спросила Грейвс.
– Нет, я услышал крик Рауля и повалил Еву на землю. В их контракте описано, что они должны сообщать о любом первом признаке опасности. Они увели нас оттуда в противоположном направлении, и я не оглядывался назад. Моим центром внимания в тот момент являлась жена, которая была без сознания.
– Вы не видели, как в Монику Стентон стреляли? – Ева сильнее сжала руку вокруг моей. Я покачал головой. – Нет. Я и понятия не имел, что кто-то ранен, пока мы не покинули место преступления.
Мична посмотрел на Еву:
– В какой момент вы потеряли сознание, миссис Кросс?
Она облизнула губы, которые стали трескаться.
– Я довольно сильно ударилась об асфальт. Гидеон был надо мной и довольно сильно держал. Я не могла дышать, а затем еще кто-то лег поверх Гидеона. Они оба были очень тяжелыми…. Я думала, что слышала два или три выстрела. Но я не уверена. Когда я пришла в сознание, я была в лимузине.
– Хорошо, – Мична кивнул. – Спасибо.
Грейвс расстегнула свою сумку и вытащила оттуда папку. Открыв ее, она выложила фотопортрет и положила на столе, повернув к нам.
– Кто-нибудь из вас узнает этого мужчину?
Я наклонился ближе. Блондин с зелеными глазами. Аккуратная борода. Обычный, ничем не примечательный мужчина.
– Так это ведь, – сказал Ангус, заставляя меня повернуть голову и посмотреть на него. – Этот тот парень, которого мы видели в Уэстпорте. Он делал фотографии.
– Нам понадобится ваше показание, мистер Маклеод.
– Конечно, – он выпрямился и скрестил руки на груди. – Это он стрелял в миссис Стентон?
– Да, его зовут Роланд Тайлер Холл. Вы когда-нибудь с ним связывались, мистер Кросс? Никогда не разговаривали с ним?
– Нет, – ответил я, стараясь вспомнить. Но безуспешно.
Ева наклонилась вперед.
– Он ее преследовал? Что-то вроде одержимости?
Ее вопросы были произнесены мягким голосом, но невысказанная скорбь была обрамлена ледяной яростью. Это был первый намек на эмоции с того самого момента, как я рассказал ей обо всем. И в этот самый момент я вспомнил, что еще скрывал от нее: темное прошлое ее матери. Запутанная история, которая могла являться причиной смерти Моники.
Грейвс начала раскладывать фотографии, начиная с тех, что были сняты в Уэстпорте.
– Холл был одержим не вашей матерью.
Что? Страх, который изводил меня всю ночь, снова вернулся.
Было так много фотографий, что сложно было сфокусировать взгляд на чем-то конкретном. Бесконечное множество фото, сделанных у здания Кроссфайр. Некоторые были с разных мероприятий, которые выглядели как обычные фотографии папарацци. Также были наши фотографии, снятые вне города. Ева вытянула одну из них за угол, поднесла ближе, и у нее перехватило дыхание: это было фото нашего страстного поцелуя в толпе на тротуаре около спортзала КроссТрейнер.
Это было то первое фото, из-за которого все началось. Я ответил на вопросы репортеров и подтвердил, что она являлся единственной важной женщиной в моей жизни, а она открыла мне тайну, связанную с Натаном и ее прошлым.
Там было и еще одно все общеизвестное фото нашей ссоры в Брайант-парке. И еще одно фото, сделанное в другой день, где мы обнимались в парке. И раньше я его не видел.
– Он продал не все фотографии, – сказал я.
Грейвс покачала головой.
– Большинство фото он сделал сам. Когда у него заканчивались деньги, он продавал несколько фото. Он не работает уже несколько месяцев и живет в машине.
