Текст книги "Наследники Земли"

Автор книги: Шон Уильямс

Соавторы: Шейн Дикс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

2.3.6

Выход из внепространства состоялся прямо над северным полюсом Сагарси. После тесноты «Эледона» и ужаса Пи-1 Большой Медведицы вид простого, без всяких прикрас, солнца BSC-5148 подействовал как глоток свежего воздуха или чистой воды: он стал истинным наслаждением. Голубой мир Сагарси простирался у их ног, а белые облака, закрученные в объемные спирали, парили над ледниками и замерзшими океанами. Звездное небо оставалось чистым, без всяких пылевых туманностей или иных следов военных действий. Этот мир не походил на Землю, но для Эландера он казался вторым из лучших в мире мест.

Едва оказавшись в реальном пространстве, они тут же услышали голоса, шумно приветствующие прибытие «Эледона».

– Сол! Ты сделала невозможное!

Клео Сэмсон устало смотрела со своего места за пультом корабля. Ее изображение и голос видели и слышали со всех экранов.

– Мы сделали это, – твердо возразила Сол, устраиваясь поудобнее. – И ты сама сделала это.

– Спаслись мы чудом, – серьезным тоном произнесла руководитель экспедиции с «Фрэнка Дрейка», сразу прекратив неумеренное веселье. – Мы уже потеряли Земину и Деметру; последнее, что слышали из эфира – информацию о нападении на Гебу. Лючия рассказала, что Морским Звездам надрали-таки задницы около Пи-1 Большой Медведицы; это так? Возможно, теперь-то они остановятся!

Эландер изучал корабли, расставленные около Даров Сагарси. Здесь находились десятки кораблей в самых различных конфигурациях. Самой большой была, без сомнения, конструкция, принадлежавшая Несогласию – передвижной ковчег существ их вида. На ближней к Хабу орбите обращалась вокруг планеты башня Лючии. Должно быть, она шла во вне пространстве намного быстрее, если заняла орбиту до прибытия «Эледона».

– Что ж, не будем терять надежду, – сказала наконец Сол. – Вероятно, Тор могла бы сказать нам больше.

– Она уже здесь, – заметила Сэмсон. – Где-то здесь. Последний раз ее видели занятой обследованием границ здешней системы. Одному Богу известно, что именно она ищет. Она так и не объяснила…

– Не поговорить ли нам об этом позже? – устало бросила Сол. – Мне нужно выбраться наконец из проклятой жестянки.

Сэмсон кивнула, и лицо андроида расплылось в извиняющейся улыбке.

– Разумеется. Дай всего пять минут, пока мы освободим Сухой Док, и все закончится.

Сэмсон отключила канал связи, а Эландер посмотрел на экран, словно ожидая увидеть еще одно лицо.

Ждать не пришлось.

– Здравствуй, Питер, – сказала Лючия.

С экрана она показалась такой же, какой Питер запомнил ее еще на Земле – более ста лет назад. Темно-карие глаза смотрели прямо на него, тепло и с какой-то умной живостью. Казалось, перед ним идеальный образ с ее ожившего художественного фото.

Но, совсем как настоящий фотограф, Питер почувствовал – это фото, и за ним нет объемной реальности. Сейчас Лючия оставалась только изображением, имиджем не первой копии, начавшим терять нюансы тональных переходов, и так же, как любая картина-копия, навсегда утратила часть очарования оригинала. Все же, несмотря на все случившееся со времен старта с Земли, она старалась остаться все той же Лючией, какой привыкла быть, и поэтому держалась напряженно.

– Лючия, привет, – просто сказал Питер. – Рад, что ты снова выкрутилась.

Она засмеялась:

– Не ожидала, что это займет столько времени.

– А кто из нас ожидал?

Быстрая тень беспокойства прошла по лицу Лючии и исчезла.

– Питер… кто мог подумать… что мы кончим именно этим. Ведь мы сделали то, что нашим оригиналам даже не приснилось бы и через тысячу лет.

– И еще более того.

Она снова рассмеялась, на сей раз более естественно – вероятно, с началом разговора напряжение спало, – и предположила:

– Кажется, нам есть чем гордиться.

Он кивнул.

– Что да, то да.

Лючия медлила, и стало понятно, что ее внимание отвлечено.

– Я общалась с Тор, – сообщила она. – Она сказала, что я должна поговорить с Сол.

Оригинал всех Хацис выступила вперед.

– Я здесь, Лючия.

– Я…

К ней снова вернулась озабоченность.

Хацис быстро посмотрела на Эландера, потом снова на экран.

– Лючия, что?

– Я хотела бы измениться.

Хацис нахмурилась:

– Измениться? И каким же путем?

– Тор рассказала, что ты в состоянии помочь… так же, как помогла ей.

Сол холодно прищурилась:

– Что же именно она тебе рассказала?

– Только то, что ты перепрограммировала ей энграмму, сделав код более гибким.

Сол не обратила никакого внимания на пронзительный взгляд, брошенный в ее сторону Инари.

– Это не совсем так, Лючия, – задумчиво произнесла Сол. – Я лишь внесла ряд произвольно измененных параметров, чтобы проверить степень их влияния на поведение. И это все. Не думаю, что располагаю неким тайным знанием как переделать каждого, влезая в его сознание извне. Надеюсь, я все же найду простой способ дольше сохранять целостность вашей психики. Если нет, – пожав плечами, она обвела рубку взглядом, – что ж, думаю, уже через несколько лет мне придется остаться в одиночестве.

– Кэрил, я действительно желаю перемен, – упрямо настаивала на своем Лючия. – Эта башня может поддерживать мое существование вечно, но какой в том толк, если в итоге суждено оказаться на уровне растения. Кладбище Питеров… – В ее глазах, обращенных к Питеру, мелькнуло нечто похожее на извинение. – Боюсь, все Питеры умерли.

Эландер нахмурился:

– Что ты имеешь в виду, говоря «они умерли»?

– Зависли. – Лючия словно оправдывалась. – Мне правда жаль, Питер, но это из-за меня… Я… Я нуждалась в них… Точнее, мне нужен именно ты.

У Эландера вдруг появилось странное ощущение – словно кто-то и в самом деле погулял по его могиле. Видимо, Лючия впитала несколько последних «звуков» из его уходящих копий – как некий странный, виртуальный вампир. Одна часть его самого внутренне возмущалась, а другая не видела в этом ровно ничего примечательного. Те его версии не оставались им самим в полном смысле: это все нереально. Всего лишь сбойные отражения некоего оригинала. Эти копии утратили четкость так же, как утратила былую четкость Лючия, теперь смотревшая на Питера с экрана. Тот факт, что некогда он сам казался одним из них, вовсе не делал остальные энграммы Питера ближе. Его трогала лишь мысль о том, через что им пришлось пройти.

– Я не знаю, как их вылечить, – продолжала Лючия. – И даже не знаю, можно ли вылечить вообще. И я не хочу уйти не просто потому, что не в состоянии это остановить… просто…

– Лючия, не рви так сердце, – прервала ее стенания Сол. – Все уже поняли, что ты хотела сказать. Я буду счастлива помочь тебе, просто не могу ничего обещать.

– Если хочешь, – предложил Питер, – я тоже попытаюсь помочь.

На виртуальном лице Лючии было написано искреннее облегчение:

– Это… просто замечательно! Спасибо тебе!

Эландер успел поймать скептический взгляд Сол. Он вспомнил Практика. Конечности Питера вернулись к обычному состоянию после, как сама собой исцелилась сломанная нога. Никакого необычного жжения, как случилось после нападения Эксфорда, он больше ни разу не чувствовал. Как будто ничего и не произошло. Как будто…

Хацис кивнула, то ли уступая давлению, то ли в знак искреннего согласия. Глаза ее вдруг покраснели, а лицо стало таким, каким ни разу не было за все последние дни.

Клео Сэмсон с Сагарси вышла на связь, объявив, что Док свободен. Клео Сэмсон с Эледона подтвердила информацию, мягко выведя их корабль на курс «домой».

Внутреннее пространство Даров на Сагарси не было заполнено до отказа, но народу собралось довольно много. Большая часть Юлов предпочла присутствовать «живьем», чтобы скоординировать действия Несогласия и новой импровизированной инфраструктуры, созданной энграммами. Большинство представителей расы людей, напротив, физически не присутствовали – они использовали интерфейс связи КоннЦентра. Тут и там сновали многочисленные роботы телеприсутствия – они катались и бегали по полу, карабкались на стены и даже летали по коридорам. Возвращение Тор и ее миссии ненадолго приостановило подготовку к эвакуации. Члены экспедиции моментально растворились в толпе, отвечая на вопросы.

Эландер, напротив, сослался на переутомление и предпочел уклониться от общества. Из-за всего, что Питер совершил в последнее время, многие смотрели на него, как на неудачника. После многочисленных сбоев его энграммы трудновато избавиться от крепко прилипшего клейма, но теперь Питер по крайней мере мог прикрыться своим «недомоганием».

Попав через Хаб в башню Лючии, он наконец оказался в полной тишине.

– Питер, привет, – сказала Лючия, как только он появился в башне.

По воздуху прошла легкая дрожь, и Питеру показалось, что рядом с ним мелькнула радужная пленка.

Испугаться он не успел – хотя желание отпрыгнуть в сторону непроизвольно появилось.

– Ну, здравствуй еще раз, Лючия. – Он скосил глаза, оглядывая ее полунамеченные в пространстве формы. – Неужели я вижу именно то, о чем подумал?

– И-костюм? – Лючия развела руками, словно демонстрируя свое новое платье. – Хочешь, и у тебя будет такой.

– У меня?…

Он внимательно смотрел на ее прозрачный образ.

– Ты что, и вправду способна это сделать? Выдать костюм по заказу?

– Дары – несколько сложнее, чем ты мог бы даже вообразить.

В это я как раз способен поверить, – мысленно ответил Питер.

Наступило молчание, и он не знал, что сказать. Когда-то это было легко, но это именно было – в прошлом.

Он больше не тот человек, изменились и его чувства – они стали чем-то другим. Напротив, чувства Лючии не изменились вовсе, они, как показалось Питеру, лишь утратили прежнюю силу. И он знал точно: Лючия оказаласьспособна обходиться без него долго – ровно столько, сколько оставалась в компании одних только звезд. А он просто боролся, чтобы выжить.

И теперь, стоя перед Лючией, Питер ясно видел, насколько же они разные. Собственное тело все еще представляло для Питера загадку, а сущность Лючии казалась необъяснимой в принципе. Что произойдет, думал он, если они попробуют испытать что-то вполне естественное – например, поцелуй? Окажутся ли ее ощущения в И-теле такими же, как ощущения женщины, или прозрачная оболочка – это лишь холодный и неживой «пластик»? Питер не торопился узнать, и само по себе такое поведение уже говорило о том, насколько сильны внутренние изменения, происшедшие в нем. А когда-то он мог бы отдать буквально все ради одной невероятной возможности: прижаться губами к ее губам…

– Я сканирую все, что происходит поблизости, – произнесла Лючия. – А хочешь, мы послушаем, о чем они сейчас говорят?

Питеру показалось, что она, как и он сам, испытывает неловкость, и совершенно не удивился этому. Последнее, что ему бы хотелось видеть – человеческую (или нечеловеческую) толпу, хором рассуждающую о политике. И все же это лучше в сравнении с их неловким молчанием.

– Пожалуй, – согласно кивнул Питер, – почему нет?

Отметив про себя, что она улыбнулась, Питер все еще не был на все сто процентов уверен в ее реакции.

– Сюда.

Лючия развернулась и зашагала по направлению к Темной Комнате. Он последовал за ее прозрачной фигурой, давно знакомыми коридорами направляясь туда, где однажды уже был, отдыхая во время «подзарядки». Питера охватила чернота, приятная, как теплая ванна. Это вызвало тревожные воспоминания – в прошлый раз Питер принимал такую «ванну» еще на Адрастее, как раз в день прибытия Прядильщиков.

Странное чувство, – подумал он, – кажется, что это случилось миллион лет назад.

Тогда, попав в Темную Комнату впервые, Питер остался совершенно один. Сейчас же с ним сама Лючия. Хотя Питер не мог видеть, он чувствовал ее присутствие физически, эмоционально, казалось, даже улавливал движение ее мыслей, пока Лючия витала вокруг, бестелесная, словно дух.

Слова и картины падали на него из темноты, поступая в сознание через интерфейсы КоннЦентра. Руки Лючии вызывали ощущение мягкости и уверенности, и его чувства воспринимали виртуальный контакте ней тоньше, чем саму реальность.

– Несогласие послало корабли с целью найти Практика, – сказала она, показывая на навигационные карты. Там – на всем пространстве Освоенного Космоса, и вне этой зоны, пунктирными линиями обозначались курсы прорезателей, места их стоянок и пунктов назначения. – Мы пока не знаем, куда он делся. Прошло уже семь дней с момента, когда он ушел, и с ним остальные, а за такой срок можно оказаться на удалении в три тысячи световых лет и более – то есть вне зоны действия мгновенной сверхсветовой коммуникации.

– Может быть, Тор ищет именно их? – спросил Питер.

– Может быть.

Он почувствовал неуверенность в ее голосе и понял, что даже Лючия не может сказать ничего о намерениях Тор.

– А Несогласие? – спросил он. – Не думают ли они, что Практик может вернуться назад, если услышит об успешном контакте миссии Тор с Морскими Звездами?

– Рискну предположить, что ответ зависит от встречной реакции самих Морских Звезд. Возможно, да – если все пройдет более или менее гладко. Тем не менее, даже если он не вернется, если предпочтет продолжать свой путь – уверена, некоторые из Юлов все равно вернутся.

Эландер кивнул в ответ:

– А как насчет Гебы? Есть ли новости оттуда?

– Есть, и довольно плохие.

Лючия открыла файлы с донесениями разведчиков с Гебы. Знакомая картина тотального уничтожения в исполнении Морских Звезд: быстрое, методичное и жестокое.

– Не понимаю, почему они все еще делают это? – задумчиво произнесла Лючия, пока Эландер изучал данные. – Ведь Тор уже объяснила им, что происходит.

ЕСТЬ ОСНОВАНИЯ ПОЛАГАТЬ, ЧТО НАС ВВЕЛИ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ.

Он вспомнил ее башню, сияющую на фоне враждебной и черной бездны.

ТЕ, КТО МЕНЯ ИЗГОТОВИЛ, ПОДОЗРЕВАЮТ, ЧТО ВЫ ЗАВЕЛИ НАС В ЛОВУШКУ.

– Так, по-твоему, получается…

Она на мгновение задумалась, затем продолжила:

– То есть, по-твоему, они пришли на встречу уже после происшедших событий? Они заранее обвиняют нас в том, что произошло с ними потом?

– Лючия, честно говоря, я понятия не имею, что именно они думали, – ответил Питер. – Но, да, такая вероятность существует.

Она замолчала, размышляя над ситуацией.

– Неблагодарное занятие – рассуждать на такую тему, – наконец тихо произнесла она.

– Нет, – возразил Питер. – Это не так.

Он вспомнил собственные ощущения, когда узнал, что повинен в гибели Солнечной системы, что, сам того не ведая, привлек Морских Звезд на погибель оставшихся представителей человечества, используя обыкновенный сверхсветовой коммуникатор. Тогда его переполняло ощущение вины независимо от внушаемой себе мысли о том, что он не мог заранее знать об опасности. В тот момент никто еще не знал о Морских Звездах и тем более не предполагал, что использование технологий Прядильщиков может разгневать эти создания. Люди просто наслаждались своей свободой – словно стайка рыбьей молоди, перенесенная волей судьбы в океан из уютной тихой заводи и не встретившая до поры ни одной акулы.

И все же время прошло, принеся осознание: он лишь ускорил момент катастрофы, не будучи сам ее причиной. Морские Звезды неизбежно напали бы на Солнечную систему по мере своего продвижения в Освоенном Космосе. Несколько дней ни в коем случае не могли иметь значения для конечного результата.

Возможно, рассуждал он, иначе почувствуют себя те, кто виноват в разрушении единственной из оставшихся в космосе человеческих колоний. И снова та же ситуация – они не станут последними представителями человеческого рода. Останутся другие, где-то в глубине космоса они скачут от одной звезды к другой, укрываясь за спиной Практика. Наконец, не нужно забывать об Эксфорде. Нет сомнения, он тоже действует где-то, неизвестно, где именно, продолжая собственную миграцию сквозь галактические просторы, или скорее распространяя по ним свои споры, словно злокачественная опухоль.

Эландер и Лючия молчали, продолжая подслушивать разговоры остальных. Они следили за обсуждением всех тем, начиная политикой и заканчивая сплетнями. Координация действий нескольких сотен энграмм, в той или иной степени поврежденных, требовала такой отдачи от руководства всей миссией и создания той инфраструктуры, которых просто не было. Имелись, конечно, кое-какие импровизированные методики, но чаще они замыкались на проблемах одинаковых энграмм, разбросанных по разным экспедициям.

Угрюмое собрание копий Отто Вира требовало от руководства дополнительных ресурсов для своих научных исследований – особенно в свете взрыва новой звезды в Пи-1 Большой Медведицы. Прочие искали утешения и даже терапии, разговаривая друг с другом или в небольших группах – числом до трех разных версий. Такой вариант общения заметно превалировал: если общим правилом устанавливалось, что Оуэн Норсуорси и Налини Ковистра должны поддерживать дружеские отношения, значит, так и будет, причем во всех вариантах копий. И наоборот, трещины в отношениях, сформированные давно, еще на Земле, вели к вечному антагонизму, распространявшемуся к звездам.

Бурное кипение потока информации несколько утихло. Убаюканный, Питер поплыл морем несовершенных человеческих эмоций, постепенно погружаясь в дрему; мысли стали путаться, все замедляя и замедляя свой ход, и наконец он заснул. Разобраться, где заканчивался мрак Темной Комнаты, а где начиналось бессознательное состояние, было непросто, так что переход из одного в другое произошел мягко и естественно. Но Питер даже и не пытался сопротивляться. Он просто принял это, легко позволив себе скользнуть в глубокий сон, уплывая стечением информационного потока общих и ничего не значащих разговоров около Сагарси.

– Спи спокойно, Питер.

Эти слова он услышал последними, почти провалившись в овладевшее им оцепенение.

Снов он не увидел.

– Если нам суждено спастись, – спустя неопределенно долгое время произнес голос, – это значит, что главная работа только начинается. Куда мы, собственно, направляемся? Где живем? Как управляем собой? Господи, да как можно говорить о создании нормального общества, если мы имеем всего шестьдесят одних и тех же особей, воспроизводя их снова и снова?

Эландер, казалось, узнал голос, но все еще не мог определить личность говорившего. Моргая, он пялился в темноту, стараясь отыскать в ней опорные точки. На некотором расстоянии виднелась открытая дверь, а за ней странного вида веретенообразное создание, матово-серое и со светящимися глазами.

– Над этим люди и пытаются работать. – В принадлежности этого голоса сомневаться не приходилось: говорила Лючия. – Вероятно, тебе, Роб, следовало бы пойти и поговорить с ними, вместо того чтобы сидеть здесь и беседовать со мной.

Произнесенное вслух имя помогло Питеру вспомнить собеседника: Роб Сингх. Роб был одним из пилотов миссии, потерявших свое призвание из-за Прядильщиков с их новыми кораблями-прорезателями.

– Политика – не мое дело, – ответил Сингх. – Гораздо больше меня интересует вопрос, почему все так происходит. Из-за того лишь, что проблему можно просто выкинуть из рассмотрения, вовсе не следует, что мы должны прекратить всякие исследования. Все вопросы, поставленные нами при изучении Даров, до сих пор остаются нерешенными. А Прядильщики – все еще та же загадка, какой были всегда.

– Что здесь происходит? – спросил наконец Эландер.

– Ой… Питер, прости, пожалуйста, – извиняющимся голосом произнесла Лючия. – Мы совсем не собирались тебя разбудить.

– Не стоит беспокоиться, – ответил он. – Как долго меня не было?

– Недолго, – успокоила его Лючия. – Около часа.

– Всего-то? – Странное ощущение – такое, словно Питер заснул в неловкой позе, и мышцы лица немного затекли, а мир вокруг никак не хотел принимать ясные очертания; все это, разумеется, виртуально. – Я полагал, что просплю по крайней мере неделю. Но я, кажется, восстановил силы.

– И ты не единственный, – сообщил Сингх.

Эландер попытался стряхнуть с себя сон.

– Что произошло на Пи-1 Большой Медведицы? – спросил он. – Кто-нибудь что-нибудь понял?

– Пока еще невозможно сказать ничего определенного, – ответил Сингх. – Конус от взрыва все еще расширяется, поэтому наши разведчики стараются держаться на расстоянии. Там все еще идет бой. Что касается победителя – нам совершенно ничего не известно. Поверишь ли, многие сочиняют каламбуры на тему: что осталось от звезды…

Эландер слабо улыбнулся. К сожалению, в это верилось легко: второстепенные обстоятельства часто провоцируют заурядных людей на ничего не значащие рассуждения.

– Ну а вы-то что? – спросил Эландер. – Чем занимались вы сами, когда я отключился?

– Лично я изучал файлы с материалами вашей миссии. Знаешь, они исключительно интересны: за несколько дней мы узнали так много нового!

– Я тоже просмотрела их, – заметила Лючия. – Мне они кажутся скорее нагромождением малопонятных фактов.

– Может, и так, – ответил Сингх. – Но они могут дать и некоторые ответы – конечно, если ты готова воспринять их. Мне запомнился момент разговора, где ты говоришь об одной из энграмм Питера, с Хи Геркулеса.

Эландер помнил эту энграмму. Он просил разрешения на объединение собственной памяти с этой энграммой – и получил отказ. Вероятно, последние моменты жизни этой энграммы остались с самой Л ючией.

– Почему? И что он тогда сказал? – спросил Питер.

– Он изложил теорию, согласно которой пути эволюции Прядильщиков и Морских Звезд могут не пересекаться с нашим развитием – по крайней мере в пределах его обособленных квантов. Один из вариантов, описанных им, состоял в такой идее: чужие движутся во временном континууме, направленном противоположно нашему, следуя, таким образом, к большому финальному столкновению. В противоположность этому, наша Вселенная идет от большого взрыва – к тепловой смерти или к чему-то вроде этого.

– Игры разума, – заметила Лючия. – Он всего лишь бился с собственными, ограничивавшими его сознание начальными условиями.

– Что не лишает его рассуждения смысла, – возразил Сингх. – Вспомните, как говорил Астероид. Он мог разговаривать только утверждениями.

Эландер помнил этот факт: странное сферическое создание, подразумевавшее свою позицию как последней инстанции для общения с Морскими Звездами. Не мог он понять другое: каким образом все это связано с запинающимися рассуждениями его собственной покалеченной копии?

– Ладно. Так что из этого?

– Ты хотя бы понимаешь, почему он не мог говорить по-другому? – продолжал гнуть свое Сингх.

Эландер нехотя заметил:

– Излагай свою теорию, я буду слушать.

Робот Сингха сменил позу, оставаясь двери.

– Я верю: Астероид потому мог изъясняться только при помощи утверждений, что к нему неприменимы нормальные правила разговора. Постановка вопроса всегда идет до следования ответа, но только не в случае, если его хозяева «просматривают» разговор в обратном ходе времени. Как мог Астероид дать ответ раньше, чем он услышит вопрос? Или, выражаясь еще яснее – зачем ему задавать свой вопрос, если с его точки зрения мы уже ответили на него?

– Чего-то я не понимаю, – пробормотала Лючия.

– Ая, кажется, понял, – сказал Эландер. Он переместился к двери, где радостно дергался и стрекотал робот. – Роб считает, что общение между существами из двух противоположных друг другу временных континуумов возможно лишь квантами – или утверждениями.

– Точно! – согласился Сингх. – Это интерфейс между совершенно несовместимыми мирами.

Эландер снова вернулся к тому странному и неловкому разговору, вспомнив собственное удивление – как могут столь могущественные создания испытывать такие непонятные затруднения в общении? Сингх предложил им вполне разумное объяснение; если он был прав, это означает, что они открыли еще одну консервную банку – с червями. Проблема в одном: как заставить расползшееся содержимое опять собраться в банке?

– Вероятно, это вносит новые сложности, – высказала Лючия ту же самую мысль. – В своей вселенной они наблюдают увеличение энтропии. И что же, там с течением времени все становится лишь более упорядоченным, но не наоборот?

Глазки робота закрутились, словно изучая темноту комнаты.

– Вот здесь и находится суть вопроса. Как ни неестественно это звучит, но они могут идти к нам с той стороны, где вселенная находилась в момент своего переворота – оттуда, где даже вектор времени принял противоположное нашему направление. С их точки зрения, они направляются в будущее – в свое будущее.

– Тогда с их позиций, – развивала мысль Лючия, – они вовсе не те, кто разрушает Дары. Они те, кто их строит! Для Морских Звезд разрушают Дары как раз Прядильщики!

– Вполне вероятно, – согласился Сингх. – Однако нам не известно, придерживаются ли Прядильщики того же, то есть противоположного нашему хода времени, что и Морские Звезды, или нет. Если нет, все становится еще сложнее для понимания.

– Боже всемогущий! – оторопело произнесла Лючия. – Неужели в науке и такое возможно?

– Гипотетически – да. Существует предположение о том, что такой обратный ход времени характерен для так называемой темной материи, хотя ее следов пока не обнаружено. Возможно, она представляет собой материю, совершающую во времени путешествие к большому столкновению. Впрочем, я лишь излагаю теории.

– Идеи интересные, – заметил Эландер.

Выйдя из Темной Комнаты, он оказался рядом с роботом Роба.

– Но откуда они могут идти? – озадаченно спросила Лючия. – Насколько далекое будущее мы рассматриваем как их прошлое?

– Сегодняшние оценки дают примерно пятьдесят миллиардов лет или около того, до момента поворота вектора времени.

– Чертовски большой временной отрезок, – вздохнула Лючия.

– Но отнюдь не невозможный.

– Чтобы держать свое направление во времени, – продолжал рассуждать Эландер, мысленно обращаясь к теориям, о которых не вспоминал долгие годы, – они должны оставаться на определенном расстоянии от остальной части Вселенной. Они способны общаться с нашей Вселенной, однако лишь при помощи слабых взаимодействий. В противном случае они рискуют развернуть свой вектор времени по направлению нашего.

– Что же они могут предпринять? – спросила Лючия.

– Не знаю. – Эландер что-то напряженно соображал. – Что, если и Морские Звезды, и Прядильщики – из будущего? Предположим, они вместе путешествуют в наше прошлое, но все, что мы можем видеть – находится слишком далеко от нашей части Вселенной и от нашего временного континуума, обступающего их, как растущий коралл обрастает риф.

– Именно то, что я пытался представить, – кивнул Сингх. – Кажется довольно странным, что миграции Морских Звезд и Прядильщиков всегда вместе, связанные друг с другом во времени, словно нитка с иголкой, тогда как остальные формы жизни обживают эту нитку, пытаясь устроить на ней свой дом. В некотором смысле они уже утратили свой вектор времени, раз причинность в пределах нитки спуталась в такой беспорядочный клубок, что причинность эта уже не имеет своего первоначального значения. Действительно ли Дары предоставляют Морские Звезды или Прядильщики? Действительно ли Морские Звезды или Прядильщики уничтожают Дары? Действительно ли мы спровоцировали битву в Пи-1 Большой Медведицы, или мы ее закончили? Прибыли ли Прядильщики в эту систему сорок три года назад, или это был их исход из системы? Возможно, с их точки зрения, они только сейчас прибывают в нее?

– Или всегда были там, – добавил неопределенности Эландер.

Скептицизм Лючии почти физически заполнил Темную Комнату.

– Лично я предпочитаю другую теорию, – едко заметила она.

– Разумеется, – парировал Сингх. – Потому что ее легче принять. И как раз поэтому я не доверяю такой теории. Если Прядильщики раздавали Дары, чтобы сбить со следа Морских Звезд, пока сами они не уйдут, это автоматически превращает их в истинных виновников всего замысла. И наоборот, освобождает от обвинения нас самих.

– Обвинения в чем, – переспросила Лючия.

– Разумеется, в том, что мы выдали расположение Прядильщиков Морским Звездам, – пояснил Сингх.

Эландер вынужден был признать теорию Роба Сингха весьма интересной. Картина взаимно противоположных связей, пронизывающих все пространство-время и соединяющих две его противолежащие точки, казалась странной, но завораживающей. А кроме того – сурово фаталистичной. Теперь ему казалось нереалистичным сравнение с кораллом, выросшим и давшим приют богатой экосистеме. Скорее напрашивалась аналогия с липкой бумагой от мух, заманивающей в ловушку всякого, кто окажется достаточно близко. И для тех, кто однажды попал в спутанные сети причинности, спасения может больше и не быть: нить окажется прочной. Лишь в крайних точках – в начале и в конце сдвоенной временной последовательности – дается шанс ускользнуть со сцены.

Следовательно, вопрос вот в чем: где именно в будущем находится эта точка возможного отрыва? Оказалось ли человечество – или то, что от него осталось, – пойманным в ловушку на миллионы лет, как Юлы, или их спасение близко?

– Вполне возможно, разрешить сомнение способен Практик, – сказал Эландер после некоторого раздумья. – Если впереди они обнаружили еще некоторое количество Даров, значит, миграция продолжается, и она не зависит от того, что произошло в системе Пи-1 Большой Медведицы.

– Наверное, кто-нибудь его спросит, – заметил Сингх. – Когда найдет.

– Если найдет, – криво усмехнулась Лючия.

Эландер не мог вечно оставаться взаперти, и сам понимал это. С течением времени, осаждаемый напоминаниями со стороны Сол, Питер сумел представить собственную, осмысленную в спокойной обстановке картину событий. Не зная заранее, как примут его точку зрения, он тем не менее понимал: его собственная роль убийцы двух Эксфордов и разрушителя фабрики по производству андроидов – центральная.

Лючия всюду сопровождала Питера, облаченная в свое И-тело – сначала в Хаб, затем в Библиотеку, где проходило его главное «расследование». Он работал с материалами, пользуясь рабочим местом руководителя экспедиции, со всем вниманием и скрупулезностью, на какие был способен. Понимая, что события двух прошедших недель невозможно рассматривать изолированно, Питер все же заметил – его руки вспотели, когда дошло до описания сцены с Эксфордом-1313. Ощущение, как от удара его ноги с хрустом сминается грудная клетка, прессуя внутренние органы, оставалось ужасающе натуральным. А запах сгоревшей крови, опасался Питер, вообще невозможно позабыть.

Затем они отправились в Медицинский Центр, где планировали подробное обследование тела Питера. Инструментарий, имевшийся для этого в Четвертой башне, значительно превосходил все, что Питер видел когда-то на Земле, и он заранее испытывал трепет перед тем, что может обнаружить в нем Кингсли Оборн – самый близкий к медицине член экспедиции, тысячи участников которой не имели человеческого тела в полном смысле слова. Стиснув зубы, Питер без звука вытерпел сканирование таинственных датчиков, метавшихся туда и обратно вдоль тела – чувствуя, как странные нанопотоки струятся по всем его тканям.