Текст книги "Кот, Дьявол и Ли Фонтана (ЛП)"

Автор книги: Ширли Руссо Мерфи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

«Она в Редлендсе, – сказал Джейк. «У ее сестры была только операция на желчном пузыре, Люцита заботилась о ней. На следующей неделе она будет дома. Она наверняка с нетерпением ждет встречи с вами, планируя приготовить большой обед. Джейк жестом пригласил к официанту еще одну миску сальсы. «Обе наши девушки замужем. Кармелла в Сан-Франциско, ее муж пожарный. Сюзанна в Рино. Он усмехнулся. «Женат на овцу.»

«Овцы?» – сказал Ли.

Джейк улыбнулся: «Он хороший человек. Басков. Хорошие люди.”

Ли спокойно наблюдал за Джейком. Семья Джейка прожила целую жизнь, девочки выросли в свою собственную жизнь, Рамон сбит немецким снайпером, похоронили и оплакивали, а Ли год от года занимался несколькими работами, становился старше, становился все медленнее, а затем вернувшись в ручку, очистив тюремные уборные, отшлифовывая мебель в тюрьме, поедая тюрьму, а затем, наконец, работая на ферме Макнейл. У него вообще не было связей снаружи, кроме Джейка и Люциты, никто больше не заботился, ни одной семьи, о которой он когда-либо следил. Только мысль о его младшей сестре, как будто Мае все еще была где-то там, как будто она еще жива. Но если Маева все еще жива и стареет, где она? Какая жизнь она жила? И почему она никогда не пыталась связаться? Но как она могла это сделать, когда он всегда был в движении, оставляя как можно меньше треков, когда-либо путешествующих, бесцельно, как перекати-поле? И почему он не пытался связаться?

Ну, черт возьми, он некоторое время оставался на связи. Он напишет или позвонит в адрес ранчо, Сэма Джеррарда, который владел землей, прилегающей к ним, потому что у семьи Ли не было телефона. Несколько лет назад он называл Джеррарда, когда читал в газете, что его дедушка был убит. Он не мог в это поверить, застрелен во время ограбления поезда, хотя Рассел взял с собой три человека Пинкертона. Смерть его великана заставила Ли вернуться, он долгое время переживал кончину Рассела Доббса – как будто весь обломки истории рухнули, как будто вся форма мира, которую он знал, изменилась и изменилась.

Он дал Джеррарду номер, где его можно было найти сейчас, в гостинице в Биллингсе, где у него была подруга. Вот как он узнал, когда умер его папа, был инсульт, подумали они. Вылетели только на дистанции. Должно быть, он был плохим, чтобы заставить его упасть с лошади. Лошадь вернулась на ранчо, и они пошли посмотреть. Через два дня они нашли своего папу, лежащего среди валунов на краю каменной дро. После этого Джеррард сказал, что мама Ли покинула ранчо, продала его за то, что могла, взяла Мэй и их двух старших сестер обратно в Северную Каролину, чтобы жить с сестрой. Именно тогда он потерял связь, не пытался связаться с ними. Он знал, что Мэй будет в порядке, если она будет с семьей. Но он много думал о ней, он надеялся, что у нее есть лошади, как она всегда хотела, и он несла свою фотографию и посмотрела на нее,

Мае и ее старшим сестрам разрешалось кататься, но только красиво, на прогулке или медленной рысью, и они держались как можно дальше от крупного рогатого скота и коровьей шерсти. Когда Ли и Мэй могли скрыться в одиночестве, когда он оседлал для нее настоящую лошадь, а не подлый пони, она хотела все сделать, она хотела научиться веревке, она хотела работать на скоте, она не боялась и короткое время она отлично справлялась с лошадью. Мать не знала половину того, что продолжалось, работая на кухне или вокруг в саду, доверяя Ли, чтобы позаботиться о своей младшей сестре, думая, что он тщательно сопровождает Мае на пони, когда на самом деле они были за пределами близлежащих холмов, Мае учится обуздывать и работать на хорошей коровье, вращаться и поддерживать его, преследовать теленка и учиться обращаться с веревкой.

Он не понимал, почему он все еще мечтает о ней? Мечты такие настоящие, как будто она еще жива, как будто она все еще маленькая девочка, как он в последний раз видел ее. В своих недавних мечтах она была в доме, которого он никогда не видел, или в цветнике, в отличие от любого места, где они выросли, и она была одета так, как она не была бы, на ранчо, назад в свое время. Он все еще интересовался этими мечтами, когда они выходили на обветшалую улицу, оба были полны хорошего мексиканского ужина, и потемнела улица, когда вечер падал. Вдоль ряда маленьких лачуг слабый свет засветился за занавешенными окнами. Они быстро скользнули в грузовик, уклоняясь от сверчков, бросая сверчки из окон. Двигаясь по маленькому городу, они вышли на грунтовую дорогу, ее бледная поверхность попала в свет восходящего полумесяца, длинные прямые ряды фасоли, отполированные слабым свечением. Теперь, когда они двигались быстро, и ни один крикет не кипел, Ли взломал его окно, выпустив мускусный влажный запах реки, тамариска и ивы, посеребренных по крутым, иловым берегам.

В двенадцати милях от города они повернулись на грязную аллею, прорезали поле из дыни, запах фруктов был сладким и приторным. В полумиле вверх они превратились во дворе ранчо под яркими охранными огнями, пыль, вздымающаяся белыми, на ряд упаковочных навесов, длинные булочки и небольшие бунгало. Джейк проехал мимо большого зала с длинными экранированными окнами и глубоким крыльцом, мимо рядов сортированных тракторов и полевых грузовиков. Он припарковал перед зданием цементного блока с белым заборным заграждением. На песчаном дворе стояла статуя Пресвятой Богородицы, маленькая фигура с двумя футами, тщательно очерченная кружком миниатюрного кактуса. Рядом с домом был паддок и небольшая конюшня, и он видел пару лошадей. За пределами были больше упаковочных сараев, затем больше ранчо грузовиков и несколько старых автомобилей. Они вышли рядом с оградой пикета, но Джейк не направился в дом. Никаких огней не горели, а Люцита ушла. Они двинулись через пыльный двор к каютам, где Джейк поднялся по ступенькам первого, крыльцо скрипело под их весом.

Дверь кабины пожаловалась, когда Джейк толкнул ее, добрался и перевернул переключатель, и внезапный свет вспыхнул от верхней лампы. В каюте стояли железная кровать, коричневая металлическая тумбочка, маленький потрепанный стол, небольшой деревянный комод и стул с прямой спинкой, окрашенный в пурпур. Над кроватью лежало богато украшенное деревянное распятие, вырезанное вручную и позолоченное. Там была ванная комната с небольшим сборным душем и безупречная белая плитка вокруг раковины. Новый бар мыла все еще в его обертке, два чистых полотенца и мочалка, чистая белая занавеска для душа, все касания, которые говорили о Люците, а также маленький кувшин полевых цветов, который она разместила на старом, потертом комоде.

«Не изящно, – сказал Джейк. «В шкафу вы найдете новую бритву и крем для бритья».

Ли сел на кровать, чтобы снять сапоги: «Это изящно для меня. Clean. Частный. Даже цветы, – сказал он, ухмыляясь. «Нет тюремных баров и настоящей двери, которую я могу закрыть. Никакой винт не запустил меня. Он уронил ботинок. «Ванная комната сама по себе, личный душ без какого-то толчка, локтем меня или тяготеющий к мне, бритва, на которую я не должен отвечать каждый день». Он усмехнулся Джейку, когда он уронил другой сапог.

Джейк не смотрел на него. Слишком поздно Ли понял, что повредил Джейку, что он втирал его в то, что он все время был в тюрьме, Джейк был свободен и зарабатывал себе жизнь. Ли не хотел этого делать. Джейк повернулся к двери, его волосы с белыми полосками загорелись. «Увидимся утром», сказал он коротко. «Завтрак в столовой, пять тридцать», и он ушел, тихо закрыв за собой дверь.

Чувствуя себя плохо, Ли ловил бумажный пакет. Он достал несколько одежды, положил их на комод и поставил картину Мае рядом с цветами. Он разделся, удалил семьсот долларов с его сапога, сунул его и его тюремный нож под подушку. Он показал верхний свет и улегся в постель, толкнул под легким одеялом и вытянулся, чтобы облегчить усталое тело. Это был долгий день, слишком много часов в поезде, его мускулы были все в порядке, но через мгновение он почувствовал, как кошка прыгает на кровать, тяжело приземлившись рядом с ним, и на этот раз он мог видеть, как он явно сидит против вал лунного света, который пробился через окно кабины. Как, черт возьми, кошка сделала это, невидимая одна минута, а затем она была такой же твердой и тяжелой, как кирпичи, замешивая одеяло и подталкивая его задними лапами, чтобы получить больше места, его грохочущий мурлыканье поднимается, когда он поселился на ночь. И теперь, в первый раз, кошка говорил с Ли, его желтые глаза сияли в лунном свете, его желтый хвост подергивался.

«Тебя беспокоят чувства Джейка? Ты испугался? »

Вздрогнув, Ли сел в постели и уставился на него. Кошка никогда не разговаривала с ним, не в течение всех лет в Макнейле, ни как живая кошка, ни позже, когда Мисто возвращался туда как кошка-призрак. Но у Ли всегда было ощущение, что Мисто мог бы сказать, выбрал ли он, что он понимает разговоры заключенных вокруг него. По его взглядам, множеству ушей, к тому вниманию, которое он уделял определенным дискуссиям, Ли всегда чувствовал, что даже живая кошка была мудрее и умнее, чем когда-либо.

«Ты прав?» – повторил Мисто с шипением. «Извините, почему вы сожалеете, когда все поужинали с Джейком, вы задумывались о том, чтобы сорвать его, и вы жаждали жены Джейка, вы сидели и смеялись и шутили с ним, пока вы жаждали зарплаты Дельгадо, планировал дважды перекреститься с Джейком двумя способами. А теперь, простите? Извините, что вы обидели его чувства? Что это за черт? Что это за друг?

«Я долго об этом не думал, – неуверенно сказал Ли. Шок слуха кошки говорит не о том, что кошка-призрак может читать свои мысли, даже если зверь преувеличивал, даже если бы он сделал раздутый взгляд на недолгое искушение Ли. Когда Ли неловко отстранился от кота, к краю кровати, кошка осталась спокойной и легкой, не обращая внимания на него, когда он случайно лизал пыль с его лап.

«Одно дело, – сказал Ли, – путешествовать с призраком, идущим за мной, с проклятым преследованием, висящим на моей тропе. Другое дело, когда вы начинаете критиковать меня, рассказывая мне, что делать, действуя так, как будто вы знаете, о чем я думаю, как будто некоторые проклятые тюрьмы сокращаются ».

Удивительно было, что кошка знала вещи, которые не были его бизнесом, мысли Ли не гордились этим, и он, столкнувшись с праведным взглядом кошки, еще больше оскорбил Ли. Желтый Том перестал мыться и постоянно смотрел на него, его широкие желтые глаза были суровыми и немигающими. Затем он закрыл глаза, подергивал бакенбард, как будто забавляясь, глубже влетел в одеяло и отплыл спать, как будто не заботился.

Мисто хорошо знал, что оборонительные реплики Фонтана, его гнев и угрюмые ответы стали более жесткими, когда ковбой стал старше. Но это было лишь частью природы Ли, защитной оболочки для защиты нормальной человеческой слабости. Характер самой Ли был частью того, почему кошка любила его. Иногда иногда хрупкая, порой неустойчивая природа Ли была причиной того, что Мисто так осторожно защищал Ли от осторожной защиты против сатаны, что против дьявола так ловко пытались владеть Фонтаной.

12

Мечты Мисто той ночью, когда он спал у подножия кровати Ли, были видениями, которые, как он знал, были частью будущего Ли. И хотя он чувствовал яростную защиту Ли, оставаясь рядом с ним с момента его условно-досрочного освобождения, его мысли сегодня были на Сэмми тоже, так далеко в Грузии.

Брэд Фалон вернулся в Рим после своего времени в тюрьму, избегая грязной работы в Лос-Анджелесе, бегая от закона до того, как была обнаружена сумасбродная афера, с которой он был вовлечен. Теперь он был слишком близко к Сэмми, в этом маленьком городке, слишком интересовался Сэмми и ее матерью и представлял для них угрозу.

Кроме того, что сейчас, в Грузии, Морган Блейк снова вернулся домой, он вышел из военно-морского флота и вернулся со своей маленькой семьей. Бекки и ребенок больше не должны встречаться с Фалоном, и это удовлетворило и облегчило Мисто.

Но Ли был один, и теперь ему нужен был Мисто. Кошка-призрак не собиралась покидать Фонтана, как тёмный дух стремился владеть им. И в мечтах Мисто связь между Ли и Фалоном и Сэмми строилась ближе, их жизнь медленно сближалась, происходил из-за искривленного инцидента, к окончательному и изменяющему жизнь событию, которое сформировало бы будущее всех трех.

Только перед рассветом кошка пошевелилась от его снов и покинула Ли, выскользнув в угасающую ночь, чтобы побродить по тусклому двору ранчо, а затем прогуляться через кроликов, наблюдая за спящими рабочими, их одежду и вещи, разбросанные повсюду среди беспорядков кроватей, гораздо менее организованная сцена, чем камера, полная полковых заключенных. Дыхание спящих людей сильно пахло чилями и чесноком. Он бродил и смотрел, забавлялся сам, а затем снова выходил на улицу, где он преследовал полдюжины цыплят, посылая их хлопать в ладоши и кричать в панике; затем он направился к задней двери дома ранчо, где, если бы ему повезло, Джейк Эллсон мог бы выложить миску молока для полдюжины фермерских кошек. Ранчист казался довольным, когда он увидел новую собственность на имущество, может быть, странник, возможно, бросок, как это часто случается в открытой стране. Мисто во время своего пребывания хотел поймать и оставить несколько толстых мышей на крыльце, чтобы доказать свою доблесть.

Да, сегодня утром было молоко. Он похлопал миску до того, как другие кошки добрались до нее, а затем посмотрел на кухонное окно, поймав проблески Джейка, когда он приготовил завтрак; босс, казалось, предпочитал тихо по утрам походить на толпу noisybraceros.

Это была пятница, конец третьего дня Ли на работе, что Рамон Дельгадо ворвался в ранчо в своем большом белом кадиллаке, вздыхая пыль, и Ли посмотрел на два мешков с холстом, в которых была еженедельная зарплата ранчо , а затем вскоре за деньги. При достаточном количестве наличных денег, чтобы создать его очень приятно. И эта заработная плата, которую вывезли более ста человек, была только одной из четырех среди холдингов Дельгадо.

День был еще жарким, хотя солнце уже упало за холмы, когда они направлялись с полей. Ли вошел в ранчо, последний в длинной очереди грузовиков, горячий и потный после двенадцати часов езды. Он почувствовал, что его избили ни к чему, он взял последнюю свою энергию, чтобы выбраться из грузовика, включить его счет в Джейк, пройти через пыльный двор в свою каюту и облегчить себе верхнюю ступеньку, пытаясь получить полный дыхание. Сама работа не была тяжелой физической работой, вождение грузовика назад и вперед. Даже жара была ему по душе – пока она не проглотила чертовски жарко. Но это был стресс, связанный с несколькими quarrellingbracerosthat, которые подтянули бы его легкие. Он сидел, сосая воздух, медленно успокаиваясь, наблюдая, как пятеро других мастеров шагают в свои каюты, три гринго и два мексиканских мужчины,

Ну, он не позволял себе, как он бился, ему нужна была работа, и ему здесь понравилось. У него были планы здесь, он не собирался двигаться дальше, пока не был загружен наличными, и готов. Но прямо сейчас его рубашка и штаны прилипли к нему, мочась, и его ноги были опухшими внутри его сапог. Его глаза горели от яркого света полей, из рядов широких дынных листьев, отражающих восходящее солнце, и от солнца, отскакивающего от капота грузовика. Он был выжжен, собака устала, и его темперамент кипел от вождения с мальчиком, которого он выбрал для соломенного босса.

С первого утра Ли должен был работать над созданием своего авторитета. У этих людей были разные способы, чем люди, с которыми он работал в McNeil, и он был даже ржавчив с сельскохозяйственным оборудованием. В это первое утро, выйдя из ранчо во дворе перед дневным светом, впервые за несколько лет за рулем грузовика, следуя линии грузовиков, он так сильно дернул сцепление, что мужчины застряли в кровати грузовика, засмеялись и кричал и кричал добродушные испанские непристойности у него. Они пролегли по грунтовой полосе и резко поднялись на сторону дамбы к тонкой дорожке наверху, старая грузовик напрягалась, а затем быстро продвигалась по темноте, чтобы не отставать от остальных. Тонкий гребень резко упал с обеих сторон. Грузовик качался и вздымался, когда полевые руки смеялись и смеялись друг над другом, ничего не думая о капле, не наплевать, если они перейдут. Ли присел на колени, крепко сжимая обе руки, надеясь сохранить его на узкой дорожке. Когда небо стало покраснело, восход солнца вскоре окрашивал поля, он видел, как изредка поворачивается вниз по берегу слева от него. Справа, прямо под ним, белая канава взлетела с быстрой черной водой из Колорадо. Он был очень рад, увидев свой собственный флаг, впереди в поле ниже.

Когда он наклонился вниз от дамбы, пылающая пыль с грузовиков впереди заполнила его рот и нос, пыль забралась в его легкие, настолько толстые, что вскоре он рвал и заглатывал рот, кашляя клочками крови. Ну, черт возьми, может быть, эмфизема закончит его прямо на вонючем грузовике, и кому это все равно?

Он затормозил по краю дыни, и мужчины начали нагромождать, больше тянуло грузовик, приземляясь в беге, чтобы сохранить равновесие рядом с медленно движущимся транспортным средством, мужчины отскакивают в ряды дыни. Они быстро работали, когда собирались в свое время, были заплачены за то, сколько они могут собрать. Они не смотрели с работы, когда солнце поднималось, так как небо медленно отбело до белого цвета, а растущее тепло скользнуло поту на их голой спине. Они остановились только для питья из шести водяных холодильников, которые были подключены к задней части грузовика, а затем снова занялись работой. Ли, двигаясь по ощущению грузовика, когда они загружали дыни, не мог избежать отражения солнца от полей и от капота грузовика и приборной панели. Температура внутри кабины, даже с открытыми окнами, должна быть сто тридцать.

К середине года он снял рубашку. Он чувствовал себя готовым. Ему стало скучно следить за сборщиками, отмечая их грузы, когда они бросали их в кровать грузовика. К полудню водяные кулеры были пусты, а грузовик едет низко на своих осях, его кровать сложена с первой загрузкой дыня. Возвратившись к полуденной трапезе, мужчины поехали снаружи, цепляясь за планки, их голоса были раздражительны теперь жаром и голодом, взрываясь быстрыми испанскими аргументами, а тяжелый, сладкий запах дыни от болезненных чувств Ли. Если бы он был на двадцать лет моложе, возможно, он не возражал бы против этой рутины. В его возрасте, когда вспыхнула эмфизема, весь рабочий день в этой проклятой жаре не собирался долго ее обрезать. Где, черт возьми, он понял, что горячая пустыня – это то, чего он жаждал? Было уже в тот день, когда,

Тони Вальдес был маленьким мальчиком в возрасте двадцати лет, с легким видом на него. Может быть, слишком легко, но он выглядел так, как будто мог справиться с мужчинами, и именно этого хотел Ли. Вальдес работал на талии, серебряный крест висел вокруг его шеи, раскачиваясь, когда он наклонялся, чтобы вырезать фрукты из лоз. Ли не видел тюремных татуировок на его загорелой коже, и у него не было угрюмости. «Я заплачу вам два доллара в день», – сказал он Тони. «Вы оставите аргументы и поможете мне в подсчете»

. Плечи мальчика выпрямились. «Я могу это сделать».

«Вы можете управлять грузовиком?»

«Я могу водить этот грузовик».

Ли кивнул, думая, что Тони сделает. Но это было незадолго до того, как малыш расхаживал как испанский петух, разыгрывая мужчин. «Estoy el segundo jefe, ребята. Не дай мне какое-нибудь дерьмо », и следующее, что Ли знал, что между Тони и темнокожим пожилым человеком вспыхнул кулачный бой. Ли, перепрыгивая через ряд дыня, схватил их обоих и дернул Тони, чтобы встретить его, его характер вспыхнул.

«Какого черта я нанял тебя? Чтобы прекратить драки, не начинайте их.

Тони невинно посмотрел на него: «Я распоряжался только тем, или?». , «

Мужчины засмеялись.

Ли засунул Тони в ряды и развернулся, глядя на бездельную команду: «Куча ты вернешься на работу, или я забегу твою жалкую задницу, чистую от ада с места». Он сгорел от ярости, почти контроля. Другие мужчины посмотрели на него, успокоились и отвернулись.

Ли не думал, что у него есть власть уволить кого-то, но они, похоже, думали, что он это сделал. Он посмотрел на Тони, пытаясь успокоить огонь в животе. «Если вы не можете соломать босса, как мужчина, Вальдес, я выберу кого-то, кто будет».

Тони тоже успокоился, глядя на него сначала с гневом, а потом застенчиво. В течение следующих трех дней Тони вел себя сам, он не гонял мужчин, и он остановил два серьезных аргумента достаточно уместно. Но затем в пятницу вечером, когда Ли переместился на правильное место и позволил Тони ехать, направляясь к дамбе, парень с двойным сцеплением, застрял на нем и убрал половицу, быстро подняв наклон, передние колеса покинули землю и задний конец скользнул к выходу. Ли схватил приборную панель, и сборщики рассмеялись и приветствовали.

«Какого черта ты делаешь, Вальдес! Помедленнее! Это не кайсус, который ты ломаешь! »

« Просто поднимите грузовик на холм, или? ».

«Да, и черт побери в канале, на вершине сборщиков». Он хотел разбить лицо мальчика. «Если ты не сможешь сделать это лучше, хомбре, ты будешь ехать сзади.» Ли был безумным и справедливым, но на ранчо, когда он выскочил из грузовика, он подумал, был вызван большой гнев, удивлялся взрыву пылающей ярости, которая наполнила его.

Сумерки собирались, когда Кадиллак Дельгадо вошел во двор. Ли перевел свой день на Джейка и отошел в свою каюту, чтобы сесть на ступеньки, перехватывая дыхание. Может быть, он привыкнет к этому концерту, и, возможно, он этого не сделает. На жаркий ветерок, запах фасоли и чили из кулинарного дела нарисовал его. Поднявшись, он двинулся внутрь кабины, чтобы окунуться в воду, глотать воду, затем он направился по ступеням, ожидая изолированного ужина за длинными столами среди испаноязычных мужчин.

Джейк просто переходил из дома в большой белый кадиллак, припаркованный возле столовой. Не было никаких ошибок Рамон Дельгадо, когда босс вышел. Похоже, что новый автомобиль был чистым и сияющим, когда он ушел из дома ранчо этим утром, прежде чем он взял день сбора пыли. Ли мог видеть блеск красной обивки внутри. Вдоль задней полки под задним окном лежала красивая серапа, тщательно свернутая, а на капоте, где у других автомобилей были украшения для радиатора, Дельгадо установил набор полированных латунных наконечников, которые тянулись к краю крыльев.

Рамон Дельгадо был большим мужчиной, наполовину голова выше Джейка и, может быть, на двадцать фунтов тяжелее. Он выглядел все мышцы под курткой Леви и застегнутой перламутром рубашкой. Его сапоги были трех цветов тонкой мягкой кожи, сильно сшитых в цветочных узорах. Его черный Стетсон носил серебряную шляпу. Ли представлял себе хорошее домашнее место в Хемет, возможно, на черном домике с низким и бессвязным зелеными лужайками, орошаемыми Колорадо и затененными рядами финиковых пальм. Все о Дельгадо выглядело богатым и успешным; и под широким черным краем лицо его, жестко угловатое и квадратное, выглядело человеком, о котором можно было бы насторожить.

Рядом с ним Джейк выглядел худощавым и сухим, кожаный вид ковра, выцветшая пограничная рубашка, выцветшие джинсы и потрескавшиеся сапоги. Ли наблюдал, как двое мужчин вошли в столовую, глядя на четыре выпуклых мешка, которые они носили, сумки, отмеченные логотипом банка, который Ли не мог прочитать, и каждый запечатан сверху с помощью зеленого шнурка и металлической застежкой. Наблюдая за Дельгадо со спекуляциями, он направился к себе, чтобы забрать его.

Сборщики, как только увидели машину Дельгадо, вывалились из грузовиков, смеясь и разговаривая и быстро толпились в столовой за свою зарплату. Они выстроились внутри, толкая и толкаясь, желая занять неделю, от двадцати до двадцати пяти долларов за штуку, в зависимости от того, как быстро работал парень, больше денег, чем они когда-либо видели в Мексике. И в мешках также была заработная плата самого Ли, а также Джейка и других пяти мастеров.

Он знал от Джейка, что Делгадо совершил раунды на все четыре ранчо каждую пятницу, направляясь из Хемет, знал, что Блайт была его последней остановкой, что он остался с Джейком на ночь, а утром вернется домой. То же упражнение, неделя за неделей. Оставьте Хемет на рассвете, несущий все четыре зарплаты, неся достаточное количество наличных денег, чтобы поднять парня до хорошего.

Может быть, не так, как Ли хотел бы иметь на нем, прежде чем отправиться в Мексику, но с хорошим началом. И как Делгадо мог пропустить недельную зарплату? Эта мысль ускорила пульс Ли, гадая, где Дельгадо держал деньги, пока он не вышел. В местном банке Хемет, возможно, поднял его накануне вечером? Или в домашнем сейфе?

Если бы сейф был одной из тех больших прогулок, это было бы проблемой. Ему хотелось бы, чтобы он уделял более пристальное внимание полудюжине мастерских безопасных сухарей, которые он знал за эти годы в той или иной тюрьме. Хотя он кое-что узнал, все в порядке.

Но если бы был сейф, какой бы вид безопасности у Дельгадо? Собаки? Guards? Какой-то электронный прибор?

Нет, было бы лучше ударить его так же, как он начал с утра от Хемет, подождать, пока он будет на дороге один, а затем заставит его закончить. Ему нужно оружие; и ему нужно было знать, какое оружие Делгадо носило, и где, какое оружие он спрятал в этом большом Кадиллаке, и какое оружие он носил на нем.

Но, изображая себя, заставляя машину Дельгадо с дороги, дрожь страха коснулась Ли. Был ли он до этого? До тех пор, пока он не справился с Дельгадо, поскольку он всегда справлялся со своими жертвами в прошлом, кроме тех лет, когда он бегал с Джейком? После расставания с Джейком, он взорвал пару рабочих мест, и когда он внимательно посмотрел на то, кем он был сейчас, честный взгляд на то, как он был в возрасте, насколько он слаб, что он вырос по сравнению с человеком, которого он он не очень любил то, что видел.

Но затем взорвался темный смысл власти, внезапный всплеск уверенности. Он мог это сделать. Что с ним было? Темная жизнеспособность взволновала его кровь, мощь, сожженная в нем, и яростная зависть Рамона Дельгадо, ревность ко всем Дельгадо, которого Ли никогда не имел. В нем валялось пьяное негодование, заставляющее его издеваться над идеей, что он был слишком стар, чтобы снять Дельгадо, что он откусил больше, чем мог.

Он мог бы снять это, подумал он, улыбаясь, он мог взять то, что хотел, а может быть, может быть, он мог бы поставить Джейка на падение.

Он подумал об этом, о том, чтобы заложить основу для ареста Джейка, установить подсказки, возможно, поднять одно из ружей Джейка из дома, с отпечатками Джейка на нем, может быть, что-то еще оставленное Джейком «забыто» под сиденьем Кадиллака. Он прячет деньги, где никто не найдет его, вернется на ранчо невиновным, как младенец. И когда полицейские столкнулись с ним, он был бы там, чтобы сочувствовать Люсите, утешить ее, рассердиться на предательство Джейка обо всем, что у них было вместе.

Если Ли мог услышать шепот кота, что Люсита никогда не поверит в такую ??историю, эта мысль длилась недолго. Темное присутствие сказало ему более решительно, что он может это сделать, он мог бы составить безошибочный сценарий, который оставил Джейка виновным без сомнения, план, которым даже Люците пришлось бы поверить.

Потребуется время, чтобы разобраться, чтобы все детали были на месте. Но, подумав о плане, когда он перешел через столовую на стол оплаты, его уверенность, его самоудовлетворение была темной чешуйкой внутри него.

В свою очередь, за столом, где Джейк и Дельгадо разыгрывали наличные деньги за неделю, он собрал три зарплаты за три дня, забрал скудные изменения и покинул столовую. Он мог видеть, как повара вернулись на кухню, и увидели, что ужин не будет выставлен на длинном прилавке до тех пор, пока все зарплаты не будут обработаны. Оторвавшись между рядами людей, он вернулся в свою каюту, улыбаясь, любя свой план. Он сидел на ступеньках, чувствуя смелость и право, наблюдая за экранами толпу за длинным столом, пока внезапное чихание позади него не заставило его качаться с шагающих поворотов, сжав кулаки.

13

Но только кошка сидела на рельсе, как жизнь, обхватывая хвост, уши назад, глядя на Ли, блеск в глазах, который не судил ничего хорошего. Желтый взгляд большого тома горел в Ли, как будто видя каждую деталь плана, который Ли обнял. Когда Ли заглянул в глубь, он представил себе, что он видел в глазах Мисто каждый образ ограбления, который он предусмотрел, и ни одно из этих знаний не было бизнесом кошки.

«Не ошибитесь, – сказал Мисто, – если вы будете следить за страстями, которые были поданы вам сегодня вечером, вы потерялись на вечность, ваша душа рухнет до пыли, вам не останется ничего, чтобы двигаться дальше и знать радость того, что еще ждет ». Кошка снова чихнул. «Он говорит вам ложь, которую вы должны верить. Вы слишком умны, Ли, чтобы втянуться в страсти призраков, когда вы знаете, что они уничтожат вас.

«Иди к черту, – сказал Ли. Кошка была слишком любопытной, слишком самоуверенной, слишком властной. Повернувшись спиной, он снова сел на ступеньку. «Вы знаете, конечно, – тихо сказал Мисто, – этот молодой человек, наблюдающий за вами, тот молодой человек из латиноамериканцев, стоящий в тени между сараями, этот молодой Тони Вальдес, с большим интересом смотрит на вас, потому что вы смотрели Джейка и Дельгадо». Ли поднял глаза, чтобы осмотреть двор, наблюдая, как Тони уходит глубже между каютами и исчезает среди сараев. «У Вальдеса есть быстрый ум, – сказал кот, – он задается вопросом, что ты нашел таким интересным. Мальчик полон вопросов.

Ли неохотно думал, что в будущем, возможно, он должен слушать кошку, в конце концов, должен проглотить свое неповиновение и обратить внимание. И когда Вальдес исчез в ночное время, Ли решил, что ему следует больше внимания уделять тому, кто его наблюдает. Лучше сыграть его ближе к сундуку, прежде чем у Вальдеса была целая команда молодых горячих голов, вступающих в его бизнес.

«Может быть, – сказал кот, – вы должны лучше посмотреть, откуда берутся эти темные планы, прежде чем они вас убьют, Ли Фонтана». Задача кошки вытащила Ли в одном направлении, а его воровское желание привлекло его другой. Сидя на ступеньках в салоне, он наблюдал, как Джейк и Рамон Дельгадо покидают столовую, направляясь к дому ранчо. На крыльце они остановились. Дельгадо вошел внутрь, но Джейк повернулся и направился через сухой двор к каюте Ли. Джейк остановился на нижнем шаге, его сапоги покрыты бледным песком, полоска его загар Стетсон темнела от пота. «Пойдем, Ли, присоединяйтесь к нам на ужин. Просто быстро перекусить перед Рамоном, и я начну с книг, он хотел бы встретиться с тобой.