Текст книги "Бесславный (ЛП)"
Автор книги: Шеррилин Кеньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
Он протянул ей руку.
– Такая честь встретиться с вами, доктор. Вы живая легенда. Вещи которые вы делали, и главное с кем…вау, – он повернулся к дежурной медсестре, которая теперь сосредоточила пристальное внимание на маму Баббы. – Стейси? Это женщина, посещала самый горячие военные точки и районы природных катастроф мира в качестве волонтера, чтобы спасать жизни детей. Она в ответе за открытие клиник во всевозможных местах, включая ту, что находится на нашем заднем дворе.
Он улыбнулся доктору Бердетт.
– Я просто поверить не могу, что вы здесь. Напротив меня. В Новом Орлеане.
– А теперь милый, спасибо тебе за теплые слова. Но не надо на меня направлять свет рамп, и делать из меня больше, чем я есть. Ты можешь ослепить меня, а мне нужно четкое зрение. В конце концов, я не больше, чем кто-либо в этом мире. Если ты хочешь узнать о моих недостатках, и поверь мне, их много, то присядь с моими партнерами по бриджу, и они часами будут просвещать тебя, – она пожала ему руку, затем зажала ее между двумя своими. – И мне тоже невероятно приятно познакомиться…
Она посмотрела на его именную табличку.
– Доктор Фергюсон. И мне приятно поболтать с вами, но я пытаюсь выяснить информацию о пациенте, который прибыл сюда совсем недавно.
Пока он общался с дежурной медсестрой, к ней медленно приблизилась Чирайз. Коди видела, что Чирайз знает ее, но очевидно та робела, чтобы заговорить с ней.
– Доктор Бердетт? – сказала она наконец, трогая ее легонько за рукав.
Бобби Джин повернулась, приподняв бровь. Пока не узнала ее.
– Чирайз! О господи, дитя, сколько я тебя не видела? Десять, двенадцать лет?
– Четырнадцать.
Бобби Джин раскрыла от удивления рот.
– Так давно? Господи, как летит время, – она протянула руки Чирайз и улыбнулась, как гордая мать. – И посмотри на себя, сладкая, ты выросла такой же красавицей, как и была, если еще не лучше. А теперь расскажи мне, как поживает твой чудесный малыш?
Слезы наполнили ее глаза.
– Мой малыш – Ник Готье.
Ее лицо побледнело и Бобби Джин закрыла рот рукой.
– Прости, милая. Я должна была вспомнить имя. Но Ник Готье не такое уж редкое имя, и я думала, что твой малыш младше. Мне и в голову не приходило, что это один и тот же человек. Как тесен мир.
Меньяра подошла к Чирайз и позволила той, поплакать у нее на плече.
Бобби Джин взяла салфетку из коробки на стойке и протянула ее Чирайз.
– Ну все, больше не беспокойся, дитя. Я здесь и удостоверюсь, чтоб о маленьком Ники позаботятся , как можно лучше. Слышишь?
Шмыгнув, Чирайз кивнула.
– Большое спасибо. Вы всегда были к нам так добры.
Бобби Джин погладила ее по руке и по-доброму улыбнулась.
– Все нормально, милая. Мы не для того протащили твоего малыша через весь этот кошмар, чтобы потерять его сейчас. Это я тебе обещаю. Даже если мне придется схватиться с самим дьяволом, мы удержим твоего малыша здесь, живого и совершенно здорового, – Бобби Джин повернулась к доктору. – Можно мне, пожалуйста, увидеть Ника.
– Конечно.
Коди, встретившись взглядами с Калебом, нахмурилась еще сильнее. Что-то во всем этом беспокоило ее.
– Конечно, не может быть просто совпадением то, что мама Баббы спасла жизнь Нику, когда он был младенцем. Как ты считаешь?
Калеб пожал плечами.
– Вселенная странная. Редко есть логика в событиях. Ну, то есть, объясни мне эту статистическую аномалию – среди двадцати человек в комнате, двое обязательно родились в один день. Но все же это постоянно происходит.
Да, но я не верю в случайности. Есть причина для всего.
Калеб фыркнул.
– Потому что ты слепой оптимист, а я вижу вещи в реальном свете.
Естественно. Но ее нутро подсказывало иное.
Ты сказал это с уверенностью, но я не верю тебе.
– Почему?
– Я видела это по твоим действиям. Все что ты делаешь, полностью опровергает твои слова. Ты говорил, что не заботишься ни о ком и ни о чем. Ты ни во что и ни в кого не веришь. Но все же ты ложился под гильотину вместо Ника, без видимой причины бессчетное количество раз.
Он усмехнулся.
– У меня есть причина, и весьма неплохая. Если Ник умрет, когда я присматриваю за ним, то и я умру, и без обид, но Калеб умирать не хочет. Особенно не из-за Ника Готье.
Ты не боишься смерти, Малфас. Все это знают.
Коди подпрыгнула, от неожиданно раздавшегося глубокого, рокочущего голоса Ашерона за ней. Она даже не знала, что он встал рядом.
Кроме того, что он был невероятно сексуальным, так еще и передвигался, как привидение. С его ростом, чуть выше двух метров, поджарый, с твердыми мускулами, у него не должно было получаться подкрадываться к людям, но все же он передвигался абсолютно тихо. Обычно он передвигался медленно и чувственно. Но во время битвы, он мог ударить быстрее и смертельнее, чем кобра.
Хотя ему было одиннадцать тысяч лет, но он выглядел, будто только вышел из подросткового возраста. Ему было двадцать один, когда он умер и стал Темным Охотником. И никто не знает, почему. Но он стал первым, кого создала Артемида , и сейчас он был их неофициальным лидером.
Всегда одетый в готическом стиле, сейчас на нем была пара черных джинсов, белая футболка с длинными рукавами, закатанными до локтей, поверх потрепанная футболка Six Pistols[17]. На носках его красных байкерских ботинок красовались черные черепа с скрещенными костями, а на каблуках белые летучие мыши. Его длинные фиолетовые волосы спускались до середины спины, а на больших красивых руках были перчатки без пальцев. Даже в помещении он носил темные очки, и поэтому нельзя было точно сказать, как он выглядел. Но по чертам его лица можно было сказать, что без них он еще более сногсшибателен.
Но сильнее всего ощущалась его смертоносная аура. Она была такой сильной, что от нее по спине любого, стоящего рядом, пробегали мурашки. Не возникало сомнения, что он был человеком, закаленным в битвах, и других искусствах, подходящих для закрытого времяпровождения.
Калеб без интереса уставился на тело Эша.
– Что ты знаешь обо мне, Ашерон? – он произнес его имя с сильным греческим акцентом, как «Ак –шер-рон», а не «Ашерон», как обращались к нему большинство не греков.
Ашерон поправил черный рюкзак на плече, на нем был белый символ анархии.
– Мы оба братья. Оба прокляты за наши действия. Оба… уникальны. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.
Калеб закатил глаза.
– Не изображай из себя мудреца, Атлант. Я гораздо старше тебя.
– Я знаю. Но это не мешает мне разглядеть тебя. Хотя мне еще предстоит понять, зачем ты присматриваешь за Ником. Почему так печешься о нем?
– А ты зачем за ним присматриваешь, Атлант? – спросил Калеб защищаясь. – У тебя что за интерес?
Ответ Ашерона был простым и честным.
– Мы друзья.
Калеб растерялся и повернулся к нему.
– Я тоже его друг.
Дьявольская усмешка появилась на лице Ашерона.
– У твоего вида не бывает друзей.
– Как и у твоего.
Ашерон уважительно склонил голову.
– Тише, – а затем Коди почувствовала, что скрывается за его тщательной проверкой. – Но то же я могу сказать и про тебя. Понятия не имею, зачем ты охраняешь его.
Коди улыбнулась.
– А разве не ты сказал, что некоторые вещи должны быть неправильными, чтобы все пошло правильно?
– А еще я говорю, просто потому, что ты можешь, вовсе не значит, что ты должен.
Эти слова застали ее врасплох. Ашерон знал о ее последнем приказе, полученном относительно Ника? По ее спине пробежала дрожь от этой мысли.
Ни один человек или чудовище здесь не могли знать, зачем она здесь на самом деле. Ник к этому нормально не отнесется. Впрочем, как и ее высшее начальство.
И по этой причине, и она тоже.
Они замолчали, когда к их маленькой группе присоединился Дев Пелтье. Он открыл свою сумку, в которой была вода и другие напитки.
– Я решил, что нам захочется что-нибудь выпить. У Эйми есть кое-что для перекуса в ее сумке.
– Спасибо, – сказали все трое.
Ашерон удалился, чтобы переговорить с Кирианом.
Коди открыла воду и продолжила разговор с Калебом. Для нее было странно, что он был красивее Ника. Сейчас Ник был в странной фазе – мальчик становился мужчиной, и его тело не было достаточно пропорциональным, тогда как Калеб был отлично сложен, без сомнения используя свои демонические силы. На его темных волнистых волосах была модная стрижка, а тело было совершенным. Сейчас он сидел, уперев локти в колени. Завязки от его капюшона падали вниз, касаясь банки с кока колой. Белизна его худи создавала яркий контраст с его оливковой кожей..
Он был тем, кто мог заставить девочек-подростков и их матерей пищать и бороться за его внимание.
Может и у нее бы плясали бабочки в животе, не знай она, кто он на самом деле. Вместо этого, Ник, с его мальчишеским очарованием, и обещанием в будущем стать красавчиком, привлекал ее внимание, помимо ее воли, хотя она и понимала, что должна держаться от него подальше.
И это вернуло ее мысли к его раннему путешествию, которое им следовало обсудить.
– Ты не сказал, что узнал от Адариана.
Калеб фыркнул и поставил свою колу вниз на пол, а затем уставился на нее из под челки. Что-то в его позе напомнило ей дикую пантеру, следящую за жертвой.
– Он придет за Ником.
Эта новость встряхнула ее.
– Что? Почему?
Калеб выпрямился, затем откинулся на спинку стула, чтобы вытянуть длинные ноги перед собой.
– Не совсем уверен. И он не признался в этом. Но я это точно почувствовал.
– Тогда это он стоит за атакой?
Калеб покачал головой.
– Это был человек. Я могу учуять атаку демонов за мили, но у этой не было подобного запаха.
Может быть, но когда-то все ошибаются.
– Разве тебя никогда не удавалось обмануть?
Он дурашливо посмотрел на нее, а затем сложил руки за голову и уперся о стену.
– Нет, я не настолько туп, – этот термин он использовал для демонов низшего порядка. – Хотя технически, я демон среднего порядка, но я был самым сильным генералом Примус Беллум. С большим числом убийств, больше чем даже было у Иареда. И я не говорю, что он был лучшим бойцом. Мы никогда не сражались друг против друга, но я могу потягаться с ним в любое время. И в любом месте.
Это новость шокировала ее. Хотя она и знала, что Калеб был стар, но что настолько…Ух ты…
– Ты серьезно?
Внешне он никак не отреагировал на ее вопрос. Но его темные глаза поддразнивали ее.
– Прежде, чем судить меня, потому что я чувствую внутри тебя неприязнь ко мне, позволь объяснить политические связи в той войне. Лично я нес флаг Верлайна, и именно я повел его армии против Обсидиановой триады.
Эта новость шокировала ее еще больше.
– Тогда ты не зло, – это была констатация факта.
Он усмехнулся от ее комментария.
– Ты еще хуже людей, Коди. Ну же, ты знаешь, что не все мы служим темным силам.
– Ага, но сейчас-то ты служишь…
Боль промелькнула в его темный глазах, но она не была уверена, что это ей не привиделось.
– Мы все совершаем ошибки, Коди. Иногда я думаю, что единственный смысл наших жалких жизней – научиться, как жизнь с последствиями того, что мы совершили.
Его тон был жестким.
– Мне жаль, Калеб.
– Чего?
– Того, что в твоих глазах появилась боль. Самые худшие раны, самый смертельные, не те, что видны людям снаружи. А те, что кровоточат изнутри.
Калеб не ответил на это. Но когда он достал часы из кармана, чтобы посмотреть на время, ее посетило странное чувство. Она увидела его, в древней битве, в броне демона.
Она изо всех сил попыталась уцепиться за изображение, но оно исчезло так же быстро, как и появилось. И это оставило для нее неразрешенные вопросы, но все же помогло кое-что определить о нем.
– Ты не просто демон. Ты демон-бог.
Калеб напрягся, но затем расслабился.
– Я не знаю, о чем ты.
– Нет, ты знаешь, – сказала она, ее голос стал высоким от горького изумления. – Вот что имел в виду Ашерон, когда говорил, что вы похожие содания.
Калеб нахмурился.
– Я не такой, как он. Мы слеплены из разного теста.
Может быть, но это напомнило ей о первоначальном вопросе.
– То что ты сказал об Адариане, не имеет смысла. Я думала, что он хочет защитить Ника.
– Так он мне сказал изначально.
– Так почему ты сейчас сомневаешься?
Калеб пожал плечами.
– Очевидной причины нет. И все же…Он придет за ним. Скоро. Но не могу сказать, в какое время или день. Но я ощущаю это словно кастрюлю, в которой вот вот закипит вода.
Хотя она не была рада этой новости, но она и не очень ее беспокоила.
– Мы остановим его, – они обязаны.
– Не, Коди, – сказал он сухо. – Не остановим. У тебя или меня нет такой возможности, противостоять ему. Я это точно знаю. Единственный раз в моей военной карьере, я грохнулся на свой зад, и был жестоко сражен первым из Малачай. Тем, что обладал лишь третью от силы нынешнего Малачай. Когда придет Адариан, Ник умрет. Ни ты, ни я не сможем никак его остановить.
Она в это вовсе не верила.
– Ник не может умереть. Мы это не при каких условиях не можем допустить. Я знаю, что ты видишь, чем я занимаюсь. Следующий Малачай…
– Освободит Нойра из его дыры, и дождь насилия обрушится на нас. Но нас ждет кое-что и похуже.
В этот момент на ее теле словно открылась язва, хотя это было невозможно с ее видом.
«Я не хочу это слушать,» – но у нее не было времени.
Предупрежден, значит вооружен.
– Что?
– Адариану не обязательно убивать Ника. Он может впитать его силу.
От ужаса у нее пересохло в горле. Когда подобные создания впитывают силы других, они забирают их все и совмещают их с уже имеющимися.
Если подобное случится…
Малачай не убьет их. Нет. Это было бы слишком милосердно. Он станет вымещать на них свою ненасытную жестокость.
И единственный, кто мог успешно противостоять Адариану был в искусственной коме.
«Мне следует наколоть тату на лоб: «Оставь надежду всяк это причитавший[18], ибо мы скоро крупно облажаемся»».
Глава 8
Ник ничего не видел. Словно сама тьма засосала его. Она была такой густой и душной, что было тяжело дышать.
Последнее, что он помнил – как Коди держала его за ногу, разговаривая с врачом скорой помощи.
«Я умер?»
Интересно, а где католики Малачай проводят вечность? Об этом было страшно и грустно думать. И на этот вопрос он не хотел знать ответа.
«Ладно, если я не умер, следующему павиану, ударившему меня доской, я засуну его в весьма чувствительное место», – На самом деле, Ник превратит его в человеческую или демоническую кашу.
Когда в темном воздухе запахло чем-то тухлым, Ник сморщился и прижал руку к носу, пытаясь заглушить это. Фу, да что это? Пахнет хуже, чем подгоревший яичный порошок, а он ошибочно полагал, что уже ничего не может быть хуже. Ну ладно, ничего кроме того запаха, который был в мужском туалете, когда он совершил ошибку и зашел туда после Стоуна.
О да, тогда пахло еще хуже. Он не знал, что обычно едят оборотни, но не важно что это, но оно основательно подгнило внутри. Не удивительно, что у Стоуна был вечный ПМС.
– Привет!
Он подпрыгнул, когда на расстоянии вытянутой руки неожиданно прозвучал голос.
– Простите?
– Я сказал «привет». Знаешь такое слово? Ты говоришь по-английски?
Не зная, что ожидать от незнакомого голоса, Ник отошел подальше.
– Не уверен, что на это ответить. Но я говорю по-английски… чаще всего, и я понимаю тебя и слово «привет».
– А, – облегченно сказал неизвестный голос, а затем добавил. – Я же говорю по-английски, да?
Ник нахмурился.
– Хм…да. Точно уверен.
– Хорошо. Иногда тяжело сказать определенно. Языки приходят и уходят. Иногда я знаю их, иногда…
– Кто ты? – спросил Ник, перебивая. – Где мы?– На что ответить? – спросил голос раздраженно. – Кто или где? Можешь еще впихнуть сюда «что» для полного набора. Ах, я еще забыл «как» и «почему». Ну вроде все. По крайней мере я так думаю.
Голос остановился, а затем начал перечислять.
– Кто, что, где, как, когда, почему. Да, это все, – сказал он гордо, затем его тон стал капризным. – Хотя на их все вопросы я не знаю ответов. Как можно сказать, как ты сюда попал, если не знаешь где ты? Тяжеловато, да? То есть, если ты куда-то попадаешь, разве ты не должен знать как это случилось и по чьей вине, ты должен знать где это где, потому что сам здесь оказался. Верно?
Ник чувствовал, будто его в слепую вытащили в шоу «Кто на новенького». Кто бы этот парень не был, но искрометно шутить у него точно не получалось. Парень почти испортил свое выступление.
– Так и я не знаю, где ты, – продолжил он не переводя дыхание. – И меня сбивает с толку, что ты не знаешь, где ты. Зачем тебе идти туда не знаю куда? А люди еще обзывают меня. По крайней мере я знаю где я и с кем говорю, и я никогда не иду в место, которое не знаю. Я по крайней мере знаю, куда я пытался попасть. В этот раз… мы туда не пойдем. Но не потому что я не знаю, куда ведет дорога. Я знаю. Она ведет к плохим воспоминаниям, которые я не хочу воскрешать. Нечто вроде вонючих родственничков и гадких боссов. И о них я тоже не хочу вспоминать, могу, но лишь чтобы послать им кошмары. В этом случае, я в игре.
Ник не закрывал рот во время всей этой тирады. Ага… Это самый странный человек, которого он когда-либо встречал, и это с тем учетом, что капитаном его команды был оборотень, босс – бессмертный охотник на вампиров, у которого была махающая ножами в духе ниндзя домработница, его наставником был Смерть, лучшим другом – демон, а девушка, кем-то сверхъестественным, а еще была Сими…
Точно, мальчик. Ник знал все возможные варианты странностей, и не только натыкался на них. Большинство дней он среди них существовал.
Но этот парень…
Он перебил все рекорды странностей.
Когда он наконец остановился, чтобы вдохнуть, Ник перебил его:
– Как насчет начать с первого вопроса, а потом ответить на остальные?
– А чего сразу не сказал? Да, некоторые люди очень странные. Меня зовут Асмодеус. И ты дома. Ты разве не знал?
Ник нахмурился.
– Приятель, это не мой дом. Во-первых, мой дом не такой темный, хотя мама экономит и отказывается жечь свет. Улица Бурбон не бывает такой темной.
Асмодеус издал раздраженный звук.
– Ты разве не видишь в темноте?
Он совсем слетел с катушек? Никто не может видеть в подобной тьме.
– Черт, Джим, я не летучая мышь. Я мальчик.
– Ладно… – протянул он. – Меня зовут не Джим. Я ведь сказал, я Асмодеус. И почему ты не видишь в темноте?
Он точно не фанат Стар Трека. И с чего он решил, что Ник может видеть в кромешной тьме?
– Не вижу.
– Хммм. Странно. Ладно, – он взял Ника за руку.
Ник отшатнулся.
– Приятель, не трогай меня.
– А почему?
Почему? Шутишь? Он должен объяснять опасному незнакомцу о личном пространстве? Где живет этот парень, если не понимает, что хватать другого парня за части тела без приглашения, было прямым билетом на мероприятие по надиранию задниц.
– Слушай, я тебя не знаю, и мы не встречаемся. Держи свои руки подальше.
Снова раздраженный звук.
– Как я могу повести тебя, если не могу дотронуться, а ты не видишь?
– А может ты меня просто никуда не поведешь? – Нику начала нравиться темнота. В отличие от Асмодеуса она была тихой и мирной. И от нее точно не будет головной боли.
– Но ты же сказал, что не видишь.
Ник был поражен тем, как работает голова этого парня.
– Но это не значит, что ты можешь трогать меня.
– Я запутался.
Оба запутались. Очевидно, в этом месте была иная манера общения, отличная от ему привычной.
И, неожиданно, кто-то схватил Ника сзади и потянул его.
– Что ты тут делаешь? – прорычал ему в ухо мужчина.
Гнев разгорячил кровь Ника и она побежала по венам раскаленной лавой. Только мать имела право говорить с ним подобным тоном.
И иногда Кириан.
И Меньяра с Розой время от времени. И он еще должен добавить Талона, хотя кельт вел себя получше остальных.
И, конечно, его учителей и директора. Он точно не может их не учесть…
Ладно, получается много людей. Но…
– Чувак, я тебя не знаю. Я чертовски уверен, что не обязан отвечать тебе.
– Чувак, – произнес тот передразнивая, пытаясь изобразить тон плохой девочки. – Я так хочу надрать твой надоедливый зад.
Ник замер, приняв гордую позу, что указывало, что тот готов к драке.
– Ну попытайся.
Движение мужчины в темноте было таким быстрым, что Ник не услышал и не почувствовал его, пока тот не схватил его за горло.
– Мудрый совет тебе, молокосос. Не задирайся, пока не узнаешь, с кем имеешь дело, и на что они способны. Тогда проживешь подольше, если запомнишь это. Поверь мне.
– Поверить тебе? – прохрипел Ник, из-за сдавленного горла. – Я даже не знаю, кто ты такой.
– Прими к сведению мою точку зрения, – он отпустил Ника и отступил.
Одно мгновение было темно, а в другое они уже стояли посреди комнаты, которая словно была из средневековья. Камин был таким большим, что Ник мог с легкостью зайти в него, и там еще поместилось бы трое. Напротив него на ковре из шкуры льва, которая, как тот был уверен, все еще хранила следы укусов и кровавые пятна, стояли два гигантских удобных кресла с крыльями. В правом углу был темный стол, на нем был узор из скелетов.
А мужчина…
Был не таким, как ожидал Ник. Он был похож на банкира или биржевого брокера, или кого-то…нормального. Он был одет в двухбортный костюм, рубашка была белой и накрахмаленной, с кроваво-красным галстуком, и вроде там блестел узор из настоящих черепов. Его темно-русые волосы были зачесаны назад с красивого лица. Но глаза его пугали. Холодные. Безжалостные. Подлые. Словно смотришь на смерть, и раз уж Смерть учил его, то он был обязан ее распознать. Холодные, зеленые, они, казалось, светились.
Асмодеус был более обычным. Колючие белые волосы обрамляли проказливое лицо. Его серые глаза отражали всю его озорную натуру. И он оглядывал комнату, словно никогда не был здесь раньше.
На его губах возникла сухая улыбка.
– Кто ты? – спросил Ник мужчину в костюме.
– Меня по-разному называют. Но те, кто хочет жить, обычно обращаются ко мне Торн[19]. И в уважительном тоне.
Не самое мягкое имя. Хотя, еще есть Темный охотник Веном (яд), а уж с ядом то ты точно тоже не захочешь связываться.
– Кто ты такой?
Торн сухо усмехнулся.
– Все просто…и в то же время сложно, и я не хочу это обсуждать с тобой. Скажем так, я углеводная живая форма. И я смертельно опасное существо, называющее тень своим домом. А ты, Малачай, находишься в том месте, где не должен быть.
– И где это?
– Азмодеа.
Нику от этой информации стало плохо. Какого черта он тут делает? Как сказал Асмодеус, как кто-то может пойти куда-то, и не иметь ни малейшего понятия, как там оказался?
Асмодеус усмехнулся.
– К сожалению, это место назвали не в честь меня. Наоборот, я назван в его честь. И это весьма неприятно. Меня часто дразнили, когда я был маленьким демоном. Хотя и во взрослом возрасте немногое изменилось. И когда дело доходит до особ женского пола, я очень хочу найти своего отца и отплатить ему за уродское имя, с которым я застрял.
Торн поднял руку, жестом приказывая замолчать.
– Демон, иди домой или заткнись. Если ты продолжишь бесить меня, твоя кровь окрасит мой пол. Понял?
Асмодеус кивнул.
Ник пытался во всем разобраться.
– Я не понимаю, как я сюда попал?
Торн снова положил руку на плечо Ника. Через мгновение его глаза засияли серебряным светом, затем красным, а затем остановились на коричневом.
– Ник, твое тело без сознания находится на больничной койке. Не знаю, как донести до тебя, что тебе не стоит этого делать. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
– Ты о чем? Я не могу спать? – это остой. Картинки из фильма «Кошмары на улице Вязов» плясали в его голове. И где же леденец, чтобы подсластить пилюлю, когда он так нужен?
Отпустив его, Торн засмеялся.
– Это было бы забавно. Малачай с галлюцинациями, вызванными сильным недосыпанием. Но нет. Сон – это иное. Когда ты дремлешь, ты все еще находишься в мире людей. Наполовину там, наполовину нет. Любая мелкая помеха разбудит тебя, и вернет в сознание. Однако, когда ты без сознания из-за препаратов, то ты принадлежишь человеческому миру, но полностью находишься в Нижнем Мире. Не имея привязки к человеческой реальности, твой дух или твоя сущность, автоматически перенесет тебя на службу твоему хозяину. И именно поэтому ты не можешь никогда пить алкоголь, или принимать наркотик, друг мой. В ту минуту, как ты потеряешь над собой контроль и отключишь разум, ты откроешь себя тем, кто может управлять тобой и навредить тебе.
– Тобой даже могут завладеть, – сказал Асмодеус с ноткой надежды в голосе.
Торн злобно посмотрел на него и тот сделал два шага назад.
– Ну, вот он бы смог, – пробормотал Асмодеус.
Ник непонимающе уставился на Торна.
– Не переживай, наркотики и алкоголь, пробуждения в собственной моче и блевоте, или то что я сойду с ума, не светят мне в будущем. Да я и не планирую это делать. И я все еще не знаю, кто ты.
Лицо Торна застыло.
– Забудь об Амброузе, я именно тот, кем ты не хочешь становиться. Если хочешь бесплатный совет, а я знаю, что все хотят, – сказал он саркастически, – Перестань заботиться о ком-либо, кроме себя. Если будешь это делать, проиграешь. Ты никогда не сможешь расслабиться, и у тебя будут уязвимые места, которые остановят тебя и поставят на колени.
Он наклонился вперед, так что их носы почти соприкасались.
– Всегда ставь себя на первое место, парень. Из всех моих сожалений, а их скопилось много, уж поверь мне, об этом я сожалею больше всего. Самые глупые ошибки в твоей жизни случаются из-за твоего выбора, который ты делаешь, пытаясь защитить любимых.
– Ух ты, спасибо, Мистер Позитив, – сказал Ник с наигранным энтузиазмом. Этот совет был полностью противоположен совету матери, которая считала, что нельзя жить счастливо ни о ком не заботясь. Для нее это был смысл жизни. Завязывать отношения. Ставить кого-либо выше себя.
«Без этого, Ник, мы просто куски мяса, ожидающие освобождения от таинства жизни. Ты никогда не познаешь истинное счастье, пока не найдешь достаточно людей, ради защиты которых готов умереть».
Ник похлопал Торна по спине.
– Так рад, что появился ты со своим солнечным характером и мыслями, чтобы подбодрить меня, ведь я сегодня чувствую себя еще недостаточно дерьмово. Спасибо, Мистер Солнышко.
Торн закатил глаза.
– Не слушай меня. Отлично. Плевать. Я тоже не слушал, и видишь в какое чудесное, уютное местечко меня занесло, – он обвел рукой зловещую дыру, в которой они находились. – А насчет солнечного света…у нас его тут нет. И меня не перестает удивлять, так это объяснение кому-либо чего-либо в малейших деталях. Ты им говоришь, как нельзя делать, чтобы быть счастливым и успешным, а они все равно поступают по своему. Они не слушают. У них находится больше оправданий, чем у особо опасного преступника в тюрьме. Завораживает… Раздражает, но завораживает. Ты можешь подвести демона к воде, но не сможешь заставить его помыться.
Вздохнув, Торн оглядел комнату, затем вернулся к Нику.
– А сейчас мы должны вытащить тебя отсюда, пока кто-нибудь, кто не является другом ни тебе, ни мне, не увидел тебя. – Он со значением посмотрел на Асмодеуса. – И никто не собирается никому и не чему по ту сторону от этой магической стены, рассказывать, что ты был здесь. Нет, если не хотят увидеть уродливую сторону моего характера.
Асмодеус шумно сглотнул.
Ник был готов заговорить, как кто-то забарабанил в дверь. Громко. И судя по звуку, этот кто-то был большим.
И вероятно, уродливым.
– И посмотри, нам везет, и они уже здесь, – Торн похоже прорычал проклятие, но язык, который он использовал был незнаком Нику.
В долю секунды, Торн уже был в чешуйчатой броне, с шипами от плеч до локтей. Он посмотрел на Ника.
– У тебя ведь нет стоящих способностей, так?
– Как раз наоборот, собрат мой. Я умею раздражать взрослых лишь десятью словами, или меньше. Иногда мне даже говорить не нужно. Я просто захожу в комнату и это выводит их из себя.
– Вижу, – сказал Торн сухо.
Ник замер, когда и на нем появились доспехи.
– Что это?
– Если они пройдут мимо меня и Асмодеуса, который либо будет сражаться со мной, либо будет распотрошен у моих ног, то будем надеяться, что это не позволит утащить тебя туда, куда ты не хочешь идти.
Прежде чем Ник успел попросить его разъяснить, дверь распахнулась.
Торн выпустил шар огня в грудь высокого черного пятна. Асмодеус встал напротив Ника за Торном.
Асмодеус послал Нику усмешку через плечо.
– Будем надеяться, что они обойдутся только этим большим парнем, да?
– Где Адариан? – прошипело пятно.
С руками, полными огня, в буквальном смысле, Торн стоял наготове, но в чудовище его не выпустил.
– Ты упустил его.
– Я его чую, он тут.
Руки Торна засветились ярче.
– Ты его видишь? А теперь убирайся, пока я не решил ответить своей атакой на твою.
– Я чую его, – настаивал тот. Он нюхал воздух, как ищейка. Затем замер, и повернул свои темные глаза на Ника.– Это ты!
И когда понесся вперед, загорелся.
Завизжав, он упал на землю и стал темным пятном у ног Торна.
По лицу Торна и тому, как тот принял позу, воина, готового к смертельной схватке, было очевидно, что это не он вызвал спонтанное возгорание демона.
Из сожженных останков демона, выросла блестящая, прозрачная тень. Она становилась все больше и больше, сгущаясь, пока не сформировала тело человека. Мускулистый и сильный, он был обладателем каштановых дредов. Его дреды были покороче, чем у Врена, и более привлекательными, скорее всего потому, что в отличии от Врена, он не выглядел социопатом. У него были резкие, угловатые черты лица, большая их часть была скрыта за черными солнцезащитными очками. В своей черной одежде, он пугал даже больше, чем убитый демон.
Но самым странным было то, что появилось в голове Ника, когда он посмотрел на новичка. Он увидел его на черной лошади, в зеленовато-серебрянных доспехах, которые дрожали, как живое существо. Он радостно держал покрытый кровью флаг, и слал беды всем, где бы не проезжал.
Что за…
– Бейн, – поприветствовал Торн, лишь немного расслабившись. В этот момент, пламя в руках стало дрожащим язычком. – Чем обязаны подобной честью?
Бейн вытер свои ноги о тлеющие останки убитого им демона.
– Я учуял Стража Грани, и заинтересовался, что тот делает здесь, ведь это не его вотчина, – он повернул свою голову в сторону Ника и злобно улыбнулся. – Теперь, я все понял. Так это малыш Малачай, которого учит Грим. Интересно…
Ник посмотрел на Торна, пытаясь понять друг это или враг. Реакция Торна абсолютно ничего не разъяснила.
Пока пламя в его руках не исчезло полностью. Он провел рукой от Бейна к Нику.
– Ник, познакомься с Бейном[20].
Интересное имя.
– Бейн? – спросил Ник. – Что, тебя родители не любили?
Бейн издал дьявольский смешок.
– Не очень. Но все нормально. Поэтому не пришлось оплакивать, после того, как я их убил.
В словах не было угрозы, но все же…
С Бейном точно не хотелось бы встретиться поздно ночью. Особенно в одиночку.
И не вооруженным.
Хотя, Ник не хотел бы его встретить, даже будучи в костюме класса С-4 фирмы Кевлар[21], с гранатометов на плече. Не смотря на защищенное тело, Бейн все равно пугал.
