Текст книги "Бесславный (ЛП)"
Автор книги: Шеррилин Кеньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
– Я постоянно пытался, и все что ты сделала – сказала: «Не мамкай мне, Ник», и затем отказывалась слушать что-либо еще.
Зашмыгав носом, она тяжело сглотнула.
– Прости меня за это, Страшилка. Я постараюсь и буду лучше. Обещаю. И ты можешь драться, когда хочешь, ладно? Просто не позволяй больше так себя изувечивать. Я уж лучше заплачу за тебя залог в тюрьму, чем отвезу тебя на кладбище.
– Лучше уж пусть тебя судят двенадцать, чем несут семь, -сказала доктор Бердетт, стоящая за ней. – Это всегда было моим девизом. И так я вырастила Майкла. Я сказала ему, что никогда не буду злиться на него за самозащиту, но если увижу, что он сбежал из страха, то его задняя точка станет розовой.
– Майкл? – спросила его мама.
Ник хохотнул.
– Бабба.
– Доктор Бердетт издала болезненный стон.
– Пожалуйста, не называй его так. Меня передергивает каждый раз, как слышу.
Его мама нахмурилась.
– Почему ты так это ненавидишь? Я знаю множество хороших Бабба.
Доктор Бердетт раздраженно зарычала.
– Везет тебе, Чирайз. Моя враждебность началась с первого дня школы. Бабба Клакр, да жарится его филе в самой жаркой яме преисподней. Я была такая юная в белом, сделанном моей маме платье, над которым она так работала. Я чувствовала себя сказочной принцессой. На мне была бледно-желтая шляпка, в той кожаной сумочке. Я думала, что выглядела что надо, очень мило и по-девчачьи. Следующее, что я помню – меня пихают, я падаю, царапаю сумочку и туфли, и грязь попадает на мое платье. Что хуже, эта маленькая крыса отказался извиняться. Изо всех своих детских силенок я бросилась на него. И пусть я была лишь маленькой девочкой, в сарафанчике с подъюбником, но у меня было трое старших братьев и сестра, которые научили меня, как справляться с мужчиной, что я тогда и сделала. Я повалила его на землю, рыдая как младенец, просящий молочка. Так и началось соперничество, которое продолжается по сей день. Бабба Кларк постоянно доводил меня до отчаяния, даже притворялся, что работает полицейским, когда я встречалась с отцом Майкла. Он светил в наши окна каждый раз, когда мы целовались, пока Брюс не выбил из него дурь. Так что я морщусь, каждый раз слышав это имя, и то, что Майкл использует его…. И я буду называть его Майки снова, чтобы посмотреть, как он меняется в лице. Уж это научит его.
Ник засмеялся, а потом застонал, потому что шов от ранения натянулся.
– Ты в порядке, милый? – спросила доктор Бердетт и положила руку ему на живот.
– Ага. Меня и похуже били.
– Ну да. Ты знаешь, кто это сделал?
Вместо того, чтобы ответить на вопрос, Ник с интересом уставился на потолок.
– Малыш, сказала его мама, убирая волосы с его лба. – Отвечай доктору Бердетт, чтобы мы смогли написать заявление в полицию.
Хотя он и не был в восторге от того, что сделал Бристол, но и не хотел, чтобы тот угодил в тюрьму. Если школьника запереть, обязательно случается беда. Кроме того, он мог сам разобраться. Если бы он не был так расстроен из-за выволочки мамы, то этого бы и не случилось. Он и Бристол поругались бы, возможно пару раз ударили друг друга. И в итоге, оба бы ушли домой. Ну уж нет, но он не хотел бы увидеть Бристола в тюрьме за это.
– Я не помню, – фу, он ненавидел врать, особенно маме.
– Ник…
Он сморщился от ее тона, в котором слышалось то, что она не верила ему.
– Я просто не могу, мама.
Она сузила глаза, затем вздохнула.
– Отлично. Я не могу решить эту проблему без тебя. Но, я думаю, ты совершаешь ошибку. Позволить кому-то остаться безнаказанным, чтобы тот смог причинять вред другим, пока его не остановят.
И вероятно, остановит его он.
Сжав его руку, мать отступила.
– Кстати, мне сказали, что на этаже ты самый популярный пациент.
– Почему?
– Снаружи толпа народу желает тебя увидеть. Все они волновались за тебя. Медсестра сказала, что они звонили день и ночь, спрашивая о тебе. И если ты думаешь, что тут… – она указала на пол заставленный цветами. – Много цветов, то ты еще ничего не видел. Они поставили некоторые из них в кабинет персонала.
Ух ты. Да тут куча цветов.
– Ты уверена, что они не решили, что я умер и не отсылают их в похоронное бюро?
Она нахмурилась.
– Какой ты плохой.
Ну да, ему не нравилось смотреть, как все эти цветы пропадают зря. Те, что стояли у стены, заполнили бы их квартирку.
– А если серьезно, проследи, пожалуйста, чтобы медсестры взяли те, что им нравятся.
– Я знала, что ты этого захочешь. У меня есть коллекция открыток, так что мы сможем их отослать в благодарность всем, – в этом была вся его мать, пускай в тяжелые времена ей приходилось жить какое-то время на улице, но она всегда была вежливой.
И всегда была леди.
Он понял, что она не преувеличивала о количестве людей, спрашивавших о нем, когда она начала впускать посетителей. Черт, впечатляло. Он и не знал, что так много людей заботилось о нем. Забавно, правда? Чаще всего он чувствовал себя изгоем, иногда даже в собственном доме. Но чаще всего в школе и среди людей. Глядя на толпу посетителей, он подумал, что возможно не так уж и одинок, как думал.
Даже Кил Пуатье и его отец пришли навестить его, как и Кейси Вудс и Амбер Кассиду, которые были лучшими друзьями Брайнны с детского сада. А еще пришла половина футбольной команды, которая не подчинялась Стоуну. Это его действительно шокировало. Особенно, после того, что они не навестили его в больнице, когда в него стреляли. Хотя, последний год он много с ними общался. Странно, как все меняется буквально за пару месяцев.
А когда все ушли, пришли Эйми, Дев, Алекс, Кари, Мама и Папа Медведи Пельте, и принесли корзинку с шоколадными чипсами. Ага, не хочется показаться грубым, но народ может забрать свои цветы. Шоколадные чипсы… Вот это дело!
– Объемся, пока не взорвусь, а затем похороните меня рядом с Фабрикой Чипсов Ахой.
– Дейв цыкнул на него.
– В следующий раз, когда решишь поиграть в пинг-понг, используй мяч, а не свою голову. Тощий, ты выглядишь кошмарно.
– Спасибо, Дев. Именно к такому виду я и стремился. Проснулся этим утром, посмотрел в зеркало и сказал себе: «Ник, ты чересчур привлекателен. Тебе нужно найти кого-нибудь, кто бы выбил из тебя дерьмо и покрыл тебя синяками. Так ты почувствуешь себя лучше».
Эйми засмеялась, затем шлепнула Дева рукой по животу.
– Господи боже, мы кажется нашли человека, который способен ответить на твою подколку. Так держать, Ник.
Он не знал почему, но что-то в Эйми притягивало его, и причина не только в том, что светловолосая официантка была невероятно красива. Он вообще о ней не думал в этом ключе. Она была скорее, как старшая сестра. Та, что могла быть откровенна с людьми. Он видел, как она распекала тех, кто был груб с ней или официантов в «Убежище». Но в то же время, она не раздражала, в ее присутствии было хорошо.
– У меня для тебя плохие новости, – сказал Папа Медведь серьезным тоном.
Он почувствовал страх. Стоя рядом с двухметровым, весом, наверное, в триста фунтов Папой Медведем, вовсе не хотелось его огорчать.
– Сэр? – спросил Ник, опасаясь ответа.
Папа Медведь цыкнул.
– Квинн отключил автомат Галага. Твой рекорд в девять тысяч очков стерт.
Ник скривил лицо.
– О, люди! Я никогда больше не наберу столько очков,– он застонал в агонии отчаянья.
– Папа, – поддразнил Дев. – Скажи ему правду.
Он улыбнулся Нику.
– Он заставил Квинна отключить его, потому что не мог побить тебя.
Папа Медведь озарился дьявольской улыбкой.
– Ну ладно, я это заслужил. Но это научит тебя, как не бросать достигнутое без защиты, так ведь?
Ник покачал головой, радуясь, что только это огорчило медведя.
Они немного поперикидывались с ним шутками, а затем ушли.
Когда они ушли, пришел Врен. Он колебался стоя в дверях. Видимо, это было как-то связано с животной частью внутри него. Словно он уважал территорию другого создания, и мог туда войти только если решит убить его. Хотя, насколько знал Ник, тот никого не убивал, но кто знает.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Врен.
– Выживу.
– Хорошо, – Врен вытащил банкноты, что дал ему Ник из кармана, и протянул ему.
Ник нахмурился.
– Что ты делаешь?
– Спасибо, Готье, но мне не нужны твои деньги.
– Приятель, – проворчал тот, – Ты помощник официанта.
– Да? – сказал он, словно не понимая, что говорит Ник.
Ник не хотел, чтобы тот почувствовал себя плохо из-за того, как зарабатывает на жизнь, но Врен, вероятно был ненамного старше его, и у него, казалось, совсем не было амбиций, чтобы заработать больше денег. И он предполагал, что Врену необходим, каждый заработанный цент, для того, чем он занимался, когда не работал, хотя это и было не часто, но все же…
– Я знаю, что Пелтье платят хорошо, но…
На лице Врена промелькнула боль, сменившаяся сухой усмешкой.
– Ник, я работаю в «Убежище» не из-за денег. Мне это не нужно.
– Что? У тебя секретная миссия? – рассмеялся Ник. – Или ты выиграл в лотерею?
Низко опустив голову, Врен бездумно тер большим пальцем щеку.
– Хм, Ник, моя фамилия Тигариан. Под нашим руководством компания по производству электроники Тигариан и еще дюжина иных корпораций. Я наследник всего этого.
Ник раскрыл рот от удивления. Если это правда, то Врен безумен.
– Зачем тебе работать помощником официанта, если у тебя есть все эти деньги.
– На деньги не купишь все.
– Значит ты не в те магазины заходил. Прости, но я беден почти всю свою жизнь, и поэтому координально с тобой не согласен. Раз уж ты в этом варишься, то и деньги для тебя наверное ничего не значат. Для меня же это – привет, Версаче, Армани, и другие помпезные имена, произношение которых я должен проверять в словаре.
Врен фыркнул.
– Никогда не был беден, так что не буду спорить.
– – Прости, я просто сейчас поражен. Я не могу представить себя работающим с таким наследством. Я просто этого не понимаю.
Врен безразлично пожал плечами.
Смог бы, если бы был на моем месте. Как говорит мой отец, каждому нравится человек, создавший сам себя. Но все они истово возражают против его дефектного, богатенького сынка… хотя сын никогда не был дефектным. Когда у тебя куча денег, то немного друзей. Есть лишь люди, которые хотят взять взаймы, или ищут способы отнять это у тебя, вместо того, чтобы работать самим. Особенно, если ты наследуешь деньги. Тогда они считают обоснованным плести интриги против тебя. Ведь ты же не заработал их, значит все принадлежит им.
Он никогда не думал с такой стороны. Но Врен был прав. Он был знаком с людьми, которые считали, что с ними обязаны делиться – ребенок в школе, который говорит другим ученикам, что те обязаны платить за его обед, потому что у их родителей больше денег. Ты богат, можешь позволить.
Его мама никогда так себя не вела. И она внушила ему то, во что верила сама.
Ты никогда не сможешь гордо поднять голову, пока протягиваешь руку за милостыней.
Врен снова протянул ему деньги.
– Так что, пожалуйста, возьми их. Хотя я очень ценю этот жест, но не могу их сохранить, ведь тебе нужнее.
Ник взял, и кивнул с уважением этому странному биллионеру. Что же сделала с Вреном жизнь, если не смотря на все богатство, он предпочитает жить в комнате в доме Пелтье, убирая за людьми, таская обезьянку в кармане фартука, вместо того, чтобы путешествовать и наслаждаться деньгами?
И правда, нельзя посмотреть на человека и многое о нем сказать. Откуда тот пришел и что за демоны гнездятся в его душе.
Он помнил, что сказал ему Торн. Все испытывают боль. Не важно откуда они, или что ты о них думаешь. Горе не щадит никого, шрамы не уважают никого. А еще он думал об уроке Грима. Люди воздвигают защиту, пытаясь защитить себя от вреда, но единственное ключевое слово может снести ее, и оставить их кровоточить на полу.
Ник из личного опыта знал, что слова могут ранить сильнее оружия. Тело излечится и шрамы станут менее заметны, но урон душе вечен. Он отдает эхом каждый раз, когда спадает твоя защита. Даже с деньгами, которые у него были сейчас, он все еще чувствовал себя нищим, молящим о подаянии. Каждый раз, когда он приходил к Брайнне или Кириану, то ждал, что те позвонят в полицию, чтобы вышвырнуть мусор на улицу, где ему и место.
И он не знал, оставит ли его когда-нибудь это чувство. Но он учился не терзать себя этим. Каждый день жизнь становилась лучше. Если бы кто-нибудь год назад сказал ему, что его жизнь станет такой всего за несколько месяцев… Что у мамы появится работа с людьми, точнее перевертышами, которые будут к ней относиться, как к леди, что он будет встречаться с одной из самых симпатичных девочек в школе, и что у него будет квартира на улице Бурбон, он бы рассмеялся им в лицо.
И все же такова теперь его жизнь. Все так и есть.
Врен застрял в дверях.
– Знаешь, Ник, ты хороший человек. Таких сейчас не много в этом мире. Так что сделай одолжение, не погибни где-нибудь. Стоит опасаться слишком многих придурков. Мы не можем позволить потерять еще одного воспитанного человека.
– Ты говоришь как Калеб.
– Наверно во всех нас есть маленькие демоны, – и с этими словами Врен ушел.
Следующими посетителями стали Брайнна, которая с последнего раза выглядела гораздо лучше. Ник в этот момент уже хотел спать.
Пока не пришли Бабба и Марк.
Осматривая комнату, Марк вздохнул.
– Фу, блин, Бабба. Посмотри на это место. Ты когда-нибудь в таком был?
– Неа, оно совершенно не защищено, – он протянул рюкзак Марку. – Начнем.
Ник нахмурился.
– Что вы задумали?
– Не обращай внимание, – Бабба придвинул стул доктора к окну, чтобы встать на него и начать рисовать на стене над ним символы святой водой.
– Эй, ты не забыл прихватить побольше соли? – спросил Марк.
– Конечно, что за защита против зомби и демонов без соли?
– Просто проверка. С приездом твоей мамы, и в это время года, твой разум не так остр как обычно.
– Ты мне-то не рассказывай. Я же тоже не дурак. Немножко ума все же есть. Хочешь взять чертополох и разобраться с дверью?
Может, у Баббы был ум, но его вменяемость вызывала сомнения.
Но, после всего, что они пережили за последний год, Ник не хотел сомневаться. Если их команда может удержать тех, кого он встретил в Нижнем Мире, то они могут замотать его в фольгу, побрить и называть Сью.
Марк открыл бутылку с чем-то, что пахло хуже, чем его обычная утиная моча.
Даже Бабба застонал.
– Марк, помойся, сынок. Ты протушил тут все.
– Ха, ха, ха, – передразнил Марк. – Это сера воняет.
– Ну да, конечно, – Бабба вырвал бутылку и понюхал. Тряся головой и гримасничая, он быстро закрыл ее крышку. – Фуу, приятель, – пробормотал он. – Блин, да это воняет как ты после трех дней на Comic Con[23]. Ты пытаешься эту вылить тут?
Ага, ведь они были так рады стоять на стуле доктора и разрисовывать святой водой стены. Они даже за это могут принять на работу.
После испытательного срока.
Ник заскулил, когда от смеха над нелепостью ситуации, у него разболелась покрытая синяками сторона. Они оба бесценны. Он не знал, что смешнее – то, что они говорили, или что делали.
К сожалению, когда Марк поджог чертополох, пришла медсестра. Она закричала и побежала за охраной.
Бабба и Марк начали складывать свои вещи. Ника всегда поражало, как быстро, не смотря на рост и мускулистое тело, двигается Бабба. Марк же был гибким и поджарым. Скорости ждешь от него.
– Мы тебя прикрыли, братец, – сказал Бабба. – Это должно отогнать почти все. А теперь нам нужно сматываться, пока нас не поймала охрана. Моя мама достаточно вспыльчивая, чтобы всю ночь продержать меня в кладовке, если меня поймают снова.
Ник рассмеялся на мысль о том, что кто-то размеров Баббы может бояться кого-то крошечного, как доктор Бердетт.
Пока не вспомнил, что был выше и крупнее свое мамы тоже. Но она до чертиков его пугала. Ну да, он не может дразнить Баббу за мамафобию. Как кто-то сказал, у руки, что качает колыбель и правит миром, обязана быть мама рожденная на Юге.
Осознав все, он кивнул им.
– Спасибо, ребята. Увидимся позже.
Они прокрались через дверь, как два шпиона, избегающие камер.
Ник улыбался, когда вернулась медсестра.
– Куда они ушли?
Когда не знаешь, что ответить, какова лучшая тактика?
Притвориться глупым.
– А вы о ком?
Она разозлилась.
– Не знаешь? Мужчины, что жгли здесь что-то. Где они?
– Я не видел никого, кто бы жег здесь что-то.
Она уставилась на него, и он мог поклясться, что увидел в ее взгляде обещание его пристрелить.
– Мы найдем их. С тобой или без тебя.
Он пожелал ей удачи. Они были более скользкими, чем склизкий аллигатор на охоте в болотах. Хотя, худшее, что с ней может случиться – она поймает их.
Это, как пытаться удержать кобру в коробке для ботинок. Не очень хорошая идея.
Ухмыляясь, Ник лег и закрыл глаза. Он перевел свои мысли на нечто получше двух чокнутых, убегающих от властей.
Никода.
Вместо того, чтобы отправить ее с Калебом за едой, он мог оставить ее тут. Он не знал почему, но даже один ее вид успокаивал его. Не важно, что с ним случалось, она делала его жизнь лучше.
Иногда, он думал что влюблен в нее. Иногда…
Кто-то в этом уверен? Звонят колокола, слышен свист, или…
Что?
В реальной жизни должны быть пузырьки с мыслями над каждым, чтобы знать, что происходит в их головах. Самое грустное, что он не знал, кого спросить. Его мама никогда не любила. Кроме его и его отца, она не подпускала к себе мужчин.
«Я не приведу мужчину, пока у меня малыш в доме. Любого, кто ударит моего Страшилку, я прирежу».
Впервые за долгое время, он почувствовал себя виноватым из-за этого.
Но после того, что Коди рассказала ему, он знал настоящую причину, по которой она не встречается ни с кем. И это терзало его сердце. Меньяра бы на этот счет выдала свое стандартное:
– Во вселенной случаются вещи, которые не поддаются объяснению. Но поверь мне, когда они нападут, ты будешь знать.
Кириан не хотел говорить о своей жене. Никогда. Ашерон считал любовь невероятной глупостью.
«Знаешь, что такое любовь, Ник? Это способ, которым женщины контролируют отношения и тебя. В неверных руках все еще хуже – она становится самым болезненным оружием. Так что, когда отдашь свое сердце, убедись, что это равноценный обмен. Впустишь их, а затем вычеркнуть их из жизни подобно тому, как вспороть живот тупой ложкой».
Он не хотел знать, что вычерпало все силы из Ашерона, учитывая то, что он умер в двадцать один год. Нести с собой эту ненависть одиннадцать тысяч лет…
Да, кто-то сильно обидел Эша.
Судьба выбирала партнеров для Вер-охотников перевертышей, так что они не встречались, как обычные люди, так что у них нет выбора, или возможности сказать, кто будет их супругом или супругой.
Единственных людей, которые сознательно заключили брак, он не решался расспросить. Еще были разведенные, которые не очень то подходили, из-за очевидно неверного выбора партнера.
Но Коди…она вызывала в нем новые для него чувства. У него мог быть ужасный день, и лишь одна ее улыбка могла заставить его забыть обо всем.
– Тебе понравилось в Азмодеа?
При звуке знакомого голоса Ник скривил рот. Зачем Амброузу доставать его сейчас? Разве нельзя дать ему отдохнуть пять минут, прежде чем его сумасшедшее старшее я, придет выколачивать из него дурь?
Зевнув, Ник ответил не оборачиваясь.
– Ну это точно не Дисней Лэнд, если только Микки не продал душу Сатане. Хотя я и не был в Дисней Лэнде. Черт, да я даже не был в «Шести Флагах», а этот парк за мостом.
Сила Амброуза заставила волосы на его руках встать дыбом.
Аура Амброуза фактически сочилась смертельной опасностью.
– Не могу поверить, что ты выбрался оттуда целиком. Мне пришлось предать самое ценное, что у меня было другу, чтобы сбежать.
Ника посетило плохое предчувствие. Хотя голос точно принадлежал Амброузу, но история нет.
Нет…
Невозможно.
Открыв глаза, он увидел человека, который был пугающе похож на Амброуза всем, кроме того, что у него была короткая военная стрижка и тот был на два дюйма повыше. Кроме того, он был покрыт тюремными наколками.
Это точно не Амброуз.
Это был его отец.
Твою ж мать!
Глава 11
Ник пытался позвать на помощь, но оказался полностью парализован. Он даже моргать не мог. Как только подумал о Калебе или Коди, его мозг пронзила резкая боль.
В него тыкали ледяной иглой?
Отец криво улыбался.
– О, силы, что ждали тебя… вещи, для которых ты был рожден…. Плохо, что ты не проживешь достаточно долго, чтобы их испытать.
Ник изо всех сил пытался освободиться.
Но не мог. Никогда еще он не испытывал ничего подобного. Это было ужасно. Забудьте о силах Дарта Вейдера, это было хуже и изнуряло больше.
Если я освобожусь, старик, ты будешь истекать кровью.
Ну да, нормально он с ним сражаться не сможет, но сделает все, что в его силах.
Сейчас же он не мог сделать ничего.
Глядя на сына холодным взглядом, Адариан навис над Ником. Приложил большой палец к внутреннему уголку его левого глаза. В своей голове Ник кричал от жуткой агонии. Но из горла не вырывалось ни звука.
Он единственный слышал это.
Отец полностью его парализовал.
– Вот и все, – прошептал Адариан и вдохнул с удовольствием. – Напои меня своей болью. Позволь мне купаться в ней.
– Что ты делаешь, чу!
Глаза Ника расширились: он никогда не слышал, чтобы мама оскорбляла кого-то на наречии каджунов. Она становилась совершенно невменяемой, когда дело касалось защиты своего чада, и использовала слова, которые шокировали его. Но он даже и не подозревал, что она знает об их значении.
Резкий голос зазвенел в стенах, когда она побежала к ним. Мама буквально налетела всем своим телом на Адариана, отшвыривая его от кровати. Учитывая тот факт, что ростом мать была чуть выше фута, вполовину меньше своего мужа, да и, вероятно, весила меньше, чем одно мускулистое бедро Адариана, то, что она смогла подвинуть его, впечатляло.
– Отойди от него! Понял? – прорычала мама сквозь стиснутые зубы.
– Я просто хотел его увидеть. Ведь он мой сын.
Она зажала Адариана в угол, как чихуахуа, лающая на добермана.
– Ты не должен находиться здесь, и ты это знаешь. Как ты тут оказался? Я знаю, что тебя не освободили досрочно. Не нашелся еще такой дурак, чтобы выпустить тебя снова.
Взгляд Адариана потеплел, и он воспринял ее ярость, не дрогнув.
– Я забыл, какая ты красивая, – он потянулся к ее щеке.
Мать отпихнула руку Адариана.
– Ты ко мне не прикоснешься снова. Никогда!
Ник пытался заговорить, но то, что сделал с ним Адариан, удерживало его в неподвижности.
Отец бросил на сына предупреждающий взгляд. Блеск в его глазах подсказал Нику, что тот слушал эфир, хотя сам Адариан оставался неподвижным.
Когда он снова посмотрел на мать, на его лице читалось недоверие.
– Это ты сдала меня копам после ограбления банка, да?
– Да, – произнесла она гордо сквозь сжатые зубы, выпрямившись во весь рост, но все же едва достигая груди Адариана. – Мне плевать, что ты сделал со мной. Плевать. Но когда ты ударил моего малыша… ну уж нет. Во мне словно включился Донки Конг. Никто не трогает моего мальчика. Ни ты, ни кто-то другой. И я забью тебя, как кабанчика на Рождество, если ты даже просто косо посмотришь на него. Понял?
Адариан, как и Ник, казался ошеломленным атакой.
– Ты сдала меня, – недоверие прорезалось в его голосе.
– Да, – повторила она.
Боль в его глазах была осязаема. И говорила о многом – Адариан любил ее.
Отвратительно…
Нет, даже хуже. Любовь его отца была извращением… Потому что он Малачай. Они не рождались для положительных эмоций. Они рождались, чтобы ненавидеть и убивать. Это сказал ему Торн.
Единственная причина, по которой в Нике были задатки любви – это кровь его матери, и то, что она оставила его и воспитывала своего «малыша». Ник был единственным Малачаем, который показывал любовь и понимал ее. Его отец не знал, как жить с ней. И по этой причине Адариан, вероятно, ни к кому другому ее не испытывал.
– Как ты могла? – Адариан напоминал обиженного родителями ребенка.
Мать покачала головой, наблюдая его замешательство.
– Ты… – закрыв глаза, она махнула руками перед лицом, словно стирая с доски. – Конечно же, ты безумен. Я знаю это. Все это знают.
Прикусив губу, Адариан сдерживал огонек в холодном взгляде. Он был в шаге от того, чтобы ударить ее.
Ник еще сильнее начал бороться с параличом. Он должен был защитить свою крошечную мать от медведеподобного мужчины, который являлся ему отцом.
– Какие-то проблемы, Чирайз?
Единственной частью тела, над которой у Ника был контроль, остались глаза, и он перевел взгляд на дверь, у которой стоял Кириан в позе, говорящей, что он более чем хочет пролить кровь, если потребуется. Одетый в черное с головы до пят, он был почти одного размера с его отцом. И он был более чем в хорошей форме. Кириан стоял, скрестив руки на груди, солнцезащитные очки закрывали его глаза.
Адариан вмиг сократил расстояние между ними.
– Это тебя не касается.
Кириан не изменил позы крутого парня.
– Рука, которую ты занес над дамой, говорит об обратном.
Адариан рассмеялся.
– Ты не знаешь, с кем связался.
– Как и ты, – голос Кириана был мягок и неэмоционален, словно они разговаривали о погоде. Ника всегда удивляло, что Кириан мог так легко общаться, не выказывая гнева.
– Так что если хочешь потанцевать со мной, давай найдем комнату побольше.
Адариан вторгся в личное пространство Кириана так, что едва не целовал его. Но тот даже не моргнул и не отшатнулся, и это уже само по себе было для отца вызовом.
Адариан усмехнулся.
– Думаешь, справишься со мной?
Кириан весело ухмыльнулся.
– Ты – не самое страшное, что я видел. И ты уж точно не самый сильный.
Адариан засмеялся.
– А вот тут ты ошибаешься.
В ту минуту, когда Ник подумал, что Адариан будет атаковать, за спиной Криана появился Ашерон.
Глаза Адариана расширились, когда он оценил семь футов роста Ашерона, четыре дюйма которого принадлежали высоте мощных, покрытых узором из пламени байкерских ботинок в готском стиле. Кроме этого, он излучал смертельную ауру, и любой, в ком была хоть капля паранормальной крови, мог понять, что он не тот, кем видится. Он как никто другой излучал силу.
В Мире Плохих Парней Ашерон точно был королем.
Адариан сделал шаг назад, словно обдумывая свою позицию. Через пару секунд он повернул голову и бросил через плечо.
– Тебя не удержать меня вдали от сына, Чирайз. Он – моя кровь.
Она покачала головой.
– Нет, он мой мальчик, – она подчеркнула слово «мой». – И я не стану делить его ни с кем, включая тебя. Я знаю, ты считаешь меня никем. Но я уже больше не дитя и не боюсь тебя.
Она указала на Ника.
– Именно он – единственная семья, которая у меня есть. И я люблю его каждой клеточкой. Еще раз притронешься к нему, и один из нас умрет. Это я тебе обещаю. Можешь отнести эти слова в банк.
Щека Адариана дернулась в нервном тике. И в его глазах было очень ясное обещание.
Он вернется.
С пугающим шипением вдохнув воздух сквозь сжатые зубы, Адариан резко прошел мимо Кириана и Ашерона.
Как только отец покинул помещение, ноги мамы ее подвели, и она осела на пол. Переместившись со сверхъестественной скоростью, Кириан прижал ее к себе.
И только тогда к Нику вернулась способность двигаться.
– Дышите, Чирайз, – сказал Кириан, подхватив ее на руки, чтобы перенести в кресло у окна.
Осторожно опустив ее туда, он отступил на два шага.
Она помахала трясущейся рукой перед своим бледным лицом.
– Не знаю, что на меня нашло. Он же мог убить меня. Удивлена, что он этого не сделал.
– Вы – мать, любящая и защищающая своего сына, – Ашерон криво усмехнулся. – Это делает Вас самым опасным созданием на планете. Я бы не поставил и пенни на тренированную команду, подготовленную для массовых убийств, против одной разозленной мамы, любого вида, защищающего свое дитя. Уж поверьте мне.
Засунув руки в карманы своей байкерской куртки, Ашерон остановился возле Ника.
– Что он хотел?
Ник вздохнул.
– Не знаю, правда, не знаю.
Мама подскочила с кресла и бросилась к нему.
– Он причинил тебе вред, малыш? Почему ты не позвал меня?
– Я не мог. Он вцепился в меня мертвой хваткой. Я не мог ни двинуться, ни сделать что-то вообще.
Его мама убрала челку с его глаз.
– Ну все, он ушел, мы с ним разобрались. Не хочу его больше видеть.
Кириан кивнул.
– Мы проследим, чтобы он держался подальше от вас.
Она повернулась и послала ем благодарную улыбку
– Не знаю, как и благодарить, мистер Хантер. Да хранит вас за вашу доброту господь. Вы к нам так добры.
Ее искренняя благодарность заставила Кириана ощетиниться. Ник заметил, что, хотя Кириан и был принцем в Древней Греции, он все же не любил, когда его благодарили.
– Я верю, что людям надо помогать. Я знаю, что некому приглядывать за вами с Ником, и, раз уж вы оба уязвимы, нам всем надо защищать вас.
Его мама кивнула.
– Ненавижу признавать это, но вы правы. Не в моих привычках просить о помощи, – она переводила взгляд с Кириана на Ашерона. – А с вами двумя и Меньярой мне этого и делать-то не приходится.
На ее глаза навернулись слезы.
– Мама?
Смахнув их, она взяла Ника за руку.
– Я в порядке, малыш. Сегодня был очень эмоциональный день. Случилось многое, и меня подташнивает от этих американских горок. Но не волнуйся за меня, Страшилка. Со мной все нормально.
Да, у его мамы был стальной стержень, в отличие от многих его знакомых.
Ашерон кинул на кровать Ника рюкзак.
– Иди на работу, Кириан. Я первым подежурю у Ника.
Он кивнул Ашерону, а затем повернулся к маме.
– Если понадоблюсь, позвоните.
– Хорошо, спасибо.
– В любое время, – Кириан пихнул Ника кулаком. – Береги себя, Каджун, и если не перестанешь попадать в больницы, я начну урезать тебе зарплату.
– Ага, а я начну царапать твою машину.
Кириан рассмеялся.
– Ты уже знаешь, что я ценю свои машины побольше твоей жизни?
– Вот уж не верю! – прокричал Ник ему вслед.
Но Кириан не ответил.
Мама похлопала его по руке.
– Знаешь, а это заставило меня задуматься, Страшилка. Тебе надо научиться водить. Если бы ты на машине поехал к Лизе, то с тобой ничего бы не случилось…
Его захлестнула радость.
– Ты научишь меня?
Она скривилась.
– Да, – сказала она самым грустным тоном.
Ашерон засмеялся.
– Хотите, я научу его?
Она скривилась еще сильнее.
– Все нормально, миссис Готье. Мне все равно, что мою машину помнут, и я очень терпеливый учитель. Особенно с сорвиголовами. Я долгие годы тренирую людей.
Черт, да это преуменьшение. Ник изо всех сил старался сдержать смех.
Мама с сомнением изучала Ашерона.
– Вы не выглядите достаточно взрослым, чтобы делать это «долгие годы».
Если бы его мама знала правду…
– Пожалуйста, мам, – взмолился Ник. – Без обид, но я думаю, уж лучше пусть это сделает Эш. Он не будет орать и наказывать меня, если я совершу ошибку.
Она открывала и закрывала рот, будто пытаясь возразить, но она знала правду так же хорошо, как и он.
– Ладно. Но если бы у меня был Porsche, то я ни за что бы не пустила в него пятнадцатилетнего парня, и уж тем более, не позволила бы его вести.
